Пролог

Привычный мир разлетелся на осколки.

Первой мыслью Тимура было:

«Что, прямо сейчас?»

В кои-то веки он выкроил несколько часов для лаборатории. Развернул опасные и острые детали. Механизм под кончиками пальцев пребывал в состоянии скорее разобранном, нежели боевом, но это не делало эксперимент менее рискованным. Тимур настолько сосредоточился на взрывоопасных манипуляциях, что поначалу звона тревоги просто не услышал.

Вся вселенная господина советника сузилась до схемы, медленно скользящей по невидимым осям. До танца формул вдоль векторных дуг. До…

Второй звуковой сигнал, куда более громкий, зафиксировался на границе сознания. Позже, возвращаясь в кошмарах к этим минутам, Тимур вскакивал с постели, преследуемый тревожным звоном. Он услышал сигнал. Воспринял, отметил, запомнил. Но даже вой сирены остался где-то по другую сторону абсолютной сосредоточенности.

Сторожевая программа проанализировала ситуацию. Сопоставила с полученными ранее приказами. Приняла решение.

Следующий тревожный сигнал проигнорировать было невозможно.

Звуковой удар «бросил» Тимура в боевой режим, заставил резко отшвырнуть опасный механизм. Детали, формулы и осколки полетели в стороны, уши заложило «погашенным» взрывом.

Перед глазами, прямо поверх схемы, заплясали сообщения о разворачивающейся над замком Кикути атаке.

Та-ак.

Доигрались.

По-настоящему Тимур не испугался. Не с чего было впадать в панику. Нобору, владыка Кикути, междоусобные войны считал явлением того же порядка, что и сетевые сбои: вариант, к которому нужно быть готовым всегда. В способности божественного владыки разобраться со свалившейся на голову враждебной армией сомневаться не приходилось.

Тимур запросил свойства информационного пакета. Нахмурился.

Правительственные программы, которые должны были отрапортовать советнику Канеко о творящемся безобразии, хранили скромное молчание. Тревогу забили «самоделки» Тимура, приставленные шпионить за божественным господином. И даже они оказались не в силах передать информацию в реальном времени. Прорвалось одно-единственное сжатое сообщение.

Кто бы ни штурмовал замок, доступ к владениям Нобору перекрыт был профессионально.

Это уже становилось интересным.

Господин тайный советник щелчком развернул запись. Распахнулось окно в частные владения Кикути, в лицо ударил морозный ветер и запах снега. Тимур натягивал полушубок, не отрывая взгляда от открывшейся перед ним картины.

Небо здесь было дымчато-сизого, потрясающе красивого оттенка. Акценты горного пейзажа подчеркивались ледяными отблесками. Крутые зимние склоны, темные ели, черно-серебряная гладь озер. Длинные серо-синие тени на белом снегу нанесены были кистью настоящего мастера.

Замок Кикути венчал горный хребет подобно многогранной короне. Скаты крыш поднимались над крепостными стенами, образуя сложную пирамиду. Кровли их были выкрашены в сине-зеленый цвет, на изогнутых коньках пригнулись охраняющие этот дом золотые чудовища.

Четкими, угрожающими рядами разворачивались над замком вражеские силы. Точно туча, запятнавшая голубую небесную дымку, стягивались к стенам иссиня-черные птицы. На спинах пернатых хищников пригнулись всадники, закованные в самурайские доспехи. Атакующие шли крыло к крылу, невидимая петля затягивалась.

По земле, чернильным пятном на белом снегу, наползали пешие и конные отряды. На короткий миг все застыло в равновесии. И оборвалось. Приливной волною накатились на стены злые ряды.

Полыхнуло золото. Взлетел в воздух наметенный на кровлю снег. Солнечные чудища обжигающими вспышками сорвались с крыш, ударили. Слуги владыки столкнулись с врагами его, атакующая волна разбилась, распалась на сотни отдельных фигур, откатилась назад, оставляя обожженные изломанные тела.

Тимур, не отрывая взгляда от битвы, проверил временные рамки — запись пришла к нему с приличным отставанием. Каким бы ни было текущее положение дел в замке Кикути, помочь обороняющимся нельзя. Да и не нужно, если на то пошло.

Займись своим делом, Неко. Чем биться вслепую о блокаду, закрывшую доступ к зимним владениям, присмотрись-ка лучше к нападающим. Было бы неплохо выследить их по горячим следам. Кто из врагов Нобору решился на прямое нападение?

Советник Канеко жестом увеличил окно, превратив его в огромные, заслонившие все помещение врата. Шагнул вперед.

Щеки обожгло снежной пылью, дыхание перехватило от холода и гари. Совсем рядом проскакал, пугая рогатыми самурайскими шлемами, конный отряд. Воины, конечно, не обратили внимания на возникшего посреди снегов растрепанного варвара в полушубке и лабораторных тапочках. Это запись, а не интерактивная игра. Тимур никак не мог повлиять на происходящее.

Зато способен он был наблюдать и делать выводы.

Сизо-синюю цветовую гамму горного пейзажа осквернили гранатово-огненные всполохи. Зарево пожаров становилось все ярче, стягивая обжигающее кольцо вокруг замка. Темные разводы гари запятнали белизну стен, черными колоннами поднимался в небо дым. Тимур щурился, пытаясь сопоставить графические конфигурации с характерными приемами известных ему мастеров, анализируя боевые тактику и навыки атакующих. Первое было более чем адекватным, второе — вызывало недоумение. Где-то в разворачивающемся перед советником Канеко батальном полотне не сходились концы с концами.

И вновь нападающие бросились в атаку. Выросли у крепостных стен ледяные лестницы, ударили в ворота тараны. В небе тройка чешуйчатых птиц, крупных, быстрых и опасных, отделилась от основной пернатой массы. Сумасшедшим маневром, от которого у Тимура даже на твердой земле закружилась голова, прорвались они сквозь золотой заслон и, сбросив всадников на опаленную кровлю, отлетели прочь. Три стремительные фигуры в черном метнулись по изогнутым конькам. У окон их встретили самураи в доспехах клана Кикути. Воины Нобору приняли бой, и завязалась на покатых многоярусных крышах битва, достойная эпических гравюр.

Чем дальше, тем неуютнее становилось Тимуру. Что-то в войне, красивой, точно гильдейская хореографическая постановка, попахивало гнильцой. А может, это просто ветер доносил до него вонь жареного мяса.

Канеко Тимур наклонился к лежащему у его ног мертвому телу в тяжелых доспехах. Приподнял затянутую в перчатку руку. Перевернул, пытаясь рассмотреть внутреннюю сторону запястья.

Хм…

Провел по поверхности пальцем, фильтруя слои информации. Раз, еще раз. Кажущаяся такой плотной и тяжелой лакированная поверхность будто выцвела, стала прозрачной.

И пустой.

Неко вскинул голову, новым взглядом окинул битву. Не может быть, чтоб владыка Кикути — и не заметил. Он-то дело имеет с текущими событиями, а не поверхностной их записью.

В любом случае придется прорывать блокаду. Самому Тимуру посреди этого фарса делать нечего, но нужно «пробить» сообщение для Нобору. На всякий случай.

Советник Канеко вызвал почтовую программу и начал настройку крайне агрессивного экстренного письма. И воплощением худшего из предчувствий запел для него второй тревожный сигнал. Глаза Тимура расширились и остекленели, пытаясь принять новую информацию.

Вот теперь пришло время действительно испугаться. Момент ослепительного, ясного ужаса. Сражение вокруг потеряло краски, потухло. Прямо поверх идущего в самоубийственную атаку отряда возникло изображение ярко-алой планеты, схема ее спутников и орбитальных укреплений. Тревогу бил хищных очертаний боевой фрегат, находившийся под личным контролем Тимура.

Речь шла уже не об игрушечной межклановой войне, а о самой что ни на есть реальной, настоящей угрозе. Тяжелый бот десантного прикрытия выходил на позицию на нижней орбите, точно над горным плато, где, по предположениям Тимура, находилось убежище божественного владыки.

За какую-то секунду Канеко рассмотрел и отбросил с полдюжины вариантов: властью тайного советника при коалиционном правительстве отозвать готовящуюся к атаке машину — но она не отвечала на запросы, а времени ломать доступ уже не осталось; приказать боевому фрегату сбить этот бот к терранской бабушке — но находящиеся под контролем Неко корабли были отведены на дальнюю орбиту, они не представляют угрозы для цели, которая так близка к поверхности планеты. Подвести корабли поближе — но тут уже автоматически вступят в действие орбитальные батареи. Дать отбой защитным укреплениям — предки великие, да просто приказать батареям самим разобраться с проблемой! Но орбитальные установки находятся под контролем генерала Сакамото, нужно отправлять приказ через него, и как вообще машина, созданная для проведения точечных орбитальных бомбардировок, смогла выйти на атакующую позицию, если не по приказу господина генерала?!

В конечном счете Тимур просто не успел. Позже, анализируя, он заставил себя признать: шансов не было. Не было ненайденного пути, не было упущенного решения, не было волшебного спасения.

Тимур отправил экстренный вызов в штаб Сакамото, он передал приказ ближайшему фрегату, он начал пробиваться сквозь уровни защиты. Ослепительное сияющее копье разорвало ярко-алые небеса и обрушилось на земную твердь. Камень и скалы на сотни метров вглубь в мгновение ока были испарены. Зияющий кратер с оплавленными стенами — вот все, что осталось после удара.

Божественный владыка Кикути Нобору и верные ему люди погибли мгновенно. Сообщение, окончательно подтверждающее их гибель, нашло Тимура через пару секунд.

Советник Канеко стоял по колено в снегу, сотрясаемый дрожью, и пытался вместить в свой разум понимание: его мир, ярко-алая его планета уничтожена. Акана пока еще жила, но, подобно разворачивающейся вокруг записи, время ее было сочтено. Тимур закрыл глаза, чтобы не видеть, как мертвые друзья и фальшивые недруги сталкиваются в ритуальном воинском танце.

Нужно было двигаться. Что-то делать. Решать. Рассчитывать. Нужно было снова начать думать. Хотя бы о предложениях советника Джеффера. И за одно это убить мало самоуверенного умника Кикути, только — вот незадача! — кто-то его уже убил.

Медленно, двигаясь как старик, выбрался Канеко из сугроба. На границе зрения мелькнуло белое. Тимур повернулся. Сверху спланировал в руки его бумажный журавлик, послушно лег на ладонь. Господин советник развернул тонкий, испещренный каллиграфической вязью лист. Каждая начертанная линия была информационным архивом и произведением искусства:

Привычный мир разлетелся на осколки. Кому-то придется собрать их и склеить мир новый.