Глава двадцать вторая
НОЧНАЯ ПОГОНЯ
Ялна стояла, не шевелясь, пока Мани и Соль быстро собирали одежду, еще раньше снятую с пленников Торгом Рваное Ухо.
Она бросила взгляд на занавешенный шкурами лаз в потайной ход. В помещении не оказалось сторожей, а Локит готовил отряд, чтобы отправиться в погоню за Песнью Крови.
Ялна взглянула на Мани и Соль, оценивая свои шансы и продумывая возможный план действий. В какой-то момент им придется ее развязать, чтобы одеть. Если к этому времени не появится Локит, она решила убить их обоих и незаметно уйти через подземный ход, пока ее не хватились. Потом она рассчитывала найти способ помочь Тирульфу.
Вернувшиеся с ворохом разномастной одежды Соль и Мани свалили все в груду к ее босым ногам.
Мани собирался развязать руки и ноги Ялны.
— Постой, — остановила его Соль. Она торопливо ушла и так же быстро вернулась с кинжалом. — Не сопротивляйся, — девушка приставила клинок к горлу Ялны, — иначе я воткну его тебе в шею, — предупредила она.
Скоро Мани освободил ее руки от пут. Оставались связанными только ноги. Растирая затекшие запястья, Ялна ждала удобного случая, чтобы нанести удар.
Мани взял из груды одежды тунику.
— Подними руки над головой, — велела Соль, продолжая держать кинжал у горла Ялны.
Ялна безропотно подчинилась. Соль опустила кинжал и уткнула его Ялне в живот.
— Дай ему накинуть на тебя тунику. И если ты что-либо замышляешь, то не забывай о кинжале.
Выждав, когда Мани поднял вверх руки с туникой, она молниеносным движением левой руки отвела от себя руку Соль, сжимавшую кинжал, а локтем правой руки ударила его по кадыку, перебив дыхательное горло.
С криком ужаса Соль подняла кинжал, а умирающий Мани, хватая ртом воздух, повалился на пол.
Ялна перехватила ее руку и резко повернула.
Охнув от боли, Соль выронила кинжал. Ялна собиралась тем же ударом разделаться и с ней, чтобы та не подняла тревогу, но Соль успела увернуться и неуклюже ударила Ялну по связанным ногам, а потом метнулась к двери.
Ялна упала, ругаясь.
— Локит! — кричала Соль на бегу. — На помощь! На помощь!
Ялна схватила кинжал и рассекла веревку, стесняющую движение ног. Ей оставалось надеяться лишь на то, что Локит не услышал голос Соль через закрытую дверь и не прочел ее мыслей.
С кинжалом в руках она бросилась догонять Соль и настигла ее, когда та раскрыла дверь.
Соль вскрикнула от боли и страха — кинжал вонзился в ее тело. Она попыталась схватить кинжал, вошедший ей в спину, и вывалилась из дверей на снег. Светлые шелковистые пряди ее волос быстро темнели от крови.
Крик Соль отвлек Локита от подготовки к погоне. Выбежав из конюшни, он успел заметить Ялну в проеме двери за мгновение до того, как она захлопнула дверь. Он быстро прочел ее мысли и узнал, что она сделала.
С мечом в руках Локит бросился к дому, на бегу отдавая приказания воинам. Тем временем Ялна мгновенно оценила шанс освободить других пленников и поняла, что не имеет на это времени. Не медля более ни мгновения, она ринулась к потайному лазу. Когда, отбросив шкуры, Ялна попыталась повернуть ручку, люк не поддался. Напрягая мышцы, она изо всех сил старалась пробиться, но безуспешно.
Вспышка фиолетово-багрового колдовского огня осветила дверь в дом, и она широко распахнулась. За ворвавшимся внутрь Локитом следовало несколько воинов Хель.
Ялна встретила их с мечом в руках.
— Брось меч! — сверкая глазами, крикнул Локит.
— За Песнь Крови и свободу! — выкрикнула боевой клич женщина и ринулась на Локита, полная решимости убить его, прежде чем погибнет сама.
Посланец Хель произнес заклинание, и глаза его вспыхнули фиолетово-багровым пламенем. Обездвиживающее заклинание поразило Ялну.
Мышцы ее онемели, и она резко остановилась на бегу. Меч выпал из рук, но стремительный порыв продолжал увлекать ее вперед, и она полетела головой вперед и с грохотом упала на пол и покатилась по нему, остановившись у ног Локита.
Локит вложил меч в ножны и гневно посмотрел на нее.
— За убийство Мани и Соль тебя ждет жестокое наказание! — в бешенстве пообещал он. — Но сейчас у меня нет времени на хитроумные выдумки. В наказание за смерть двух моих рабов лишится жизни твой возлюбленный.
«Нет!» — мысленно закричала Ялна, безуспешно стараясь снова овладеть своим телом, но ей не удалось произнести ни единого звука.
— После нашего отъезда, — обернулся Локит к одному из воинов, — вы должны убить человека, что висит в конюшне, но заставьте его подольше помучиться.
— Как прикажешь, владыка Локит, — с усмешкой ответил воин.
— Оденьте ее. — Он указал на ворох одежды рядом с трупом Мани. — А потом покрепче свяжите. Пусть путы врезаются ей в тело. Я хочу, чтобы эта ночная Прогулка доставила ей как можно меньше удовольствия. И пошевеливайтесь!
Двое воинов бросились к одежде и стали спешно натягивать ее на скованное заклинанием тело Ялны.
— Ты пыталась открыть потайной лаз, — начал объяснять Локит. — Ты лежала без сознания, когда через него ускользнула Песнь Крови, поэтому ты не знала, что она уже воспользовалась им, и я заклинанием запечатал люк, чтобы никто больше не мог сбежать. У тебя не оставалось ни единого шанса, рабыня. Но теперь из-за твоей безнадежной попытки бегства твой возлюбленный умрет в страшных муках. Можешь потешить себя этой мыслью, рабыня. И до конца жизни она не оставит тебя.
Слезы застилали горевшие ненавистью глаза Ялны.
— Туже затягивайте веревки! — рявкнул Локит, и воины старались изо всех сил.
В небо над лагерем медленно потянулись, клубясь, два ледяных дымка, едва заметных и отдающих тленом. В окружении их поднялись ввысь два незримых духа, призрачное существование которых поддерживали те крохи волшебства, которыми они овладели, пребывая еще в телесной оболочке. Но затем два бесплотных духа начали рассеиваться, а клубившийся вокруг них воздух безвольными облаками поплыл по быстро темнеющему небу. Но вдруг с юга до них дотянулась какая-то неведомая сила, чья магия слилась с их чарами, придавая смысл их существованию, обозначая его цель. «Месть, — шептал им чей-то далекий голос — Месть».
Напитавшись колдовской мощью с юга, окрепшие смерчи обратились в два легких ветерка и устремились на юг, на зов души колдуньи, нашедшей их и теперь вливавшей в них силу.
Освободившиеся от магии Локита и покинувшие свои телесные оболочки, державшие их в рабстве его желаний, души Мани и Соль все быстрее и быстрее неслись сквозь сгущающуюся ночную мглу к влекущей их душе, бывшей когда-то их наставницей. Они спешили к замку колдуньи Тёкк, служительницы Хель.
* * *
Появившийся в холодном воздухе запах тлена коснулся ноздрей Песни Крови и Ульфхильды, мчавшихся по заснеженной целине. И сразу же до них донеслись издалека заунывные завывания.
— Ветер Тьмы, — с досадой проговорила Гутрун, услышавшая завывания чуть позднее. Она оглянулась, глаза ее горели фиолетово-багровым светом ночного зрения.
В сгустившихся сумерках на фоне ставшего уже почти черным неба смутно клубились ненавистные черные тучи. Как они и ожидали, в эту ночь зарево на севере пылало ярче, чем накануне.
— Должно быть, это один из дозоров Локита, — заметила Хальд. — Хотелось бы знать, сколько он их оставил и…
Жрица Фрейи умолкла на полуслове, и Гутрун с беспокойством взглянула на нее. Колдунья смотрела в пространство пустым взглядом, словно впала в транс.
— Хальд! — вскрикнула Гутрун, опасаясь, что они попали в плен волшебных чар.
Хальд очнулась так же быстро, как и впала в наваждение, и повернулась к Гутрун.
— Нас преследуют пять всадников Смерти, — сказала она. — С каждым по пять воинов. Их пять групп на разном расстоянии. Локита с ними нет. Наша магическая защитная преграда действует, но один из всадников Смерти оказался слишком близко от места, где мы покинули заповедный Лес, и его тонкий слух позволил ему нас заметить и напасть на наш след. Теперь и остальные двинулись вслед за ним.
— Но как тебе удалось все это узнать? — недоумевала Гутрун. Она боялась, что коварный Локит силой своего волшебства намеренно внушил Хальд эти сведения, чтобы заманить их в ловушку.
— Я… — начала Хальд, сдвинув брови. — Я знаю это, и все.
— Может быть, это козни Локита?
Жрица Фрейи задумалась, но всего лишь на мгновение:
— Нет.
— Но, возможно, твое колдовское чутье стало острее?
— Может быть… а мог бы танец Радости стать тому причиной?
— И не забудь объятий Фрейи! — воскликнула Гутрун. — Конечно, в этом все дело!
— По-твоему, у меня появились и другие способности? — с растущим интересом спросила Хальд.
Охватившее ее радостное волнение постепенно растворяло в себе мучительную боль, томившую ее после того, как в Лесу Фрейи ее душа на время рассталась с телом.
Хальд некоторое время ехала молча, размышляя о возможных способностях и о том, как с их помощью избавиться от неотвратимо надвигающейся угрозы.
— Мы знаем, — наконец заговорила она, — что кони-призраки Хель рано или поздно настигнут нас. Сразу сразиться с пятью всадниками Смерти и двадцатью пятью воинами мы не в силах. Но их авангард будет в одиночестве, потому что он ближе всего находился к месту нашего выхода из леса.
— Так ты считаешь, если они подойдут слишком близко, мы можем устроить засаду и покончить с ними? — продолжила ее мысль Гутрун. — Но сейчас ночь, и нет смысла рассеивать тучи.
— А засада предполагает, что нам придется остановиться. Другие отряды на этот раз очень близко, чтобы нам можно было рисковать. Также речи нет о том, чтобы Ульфхильде призвать на помощь волчьи стаи. У нас нет на это времени.
— Значит, необходимо найти другой выход, — рассудила Гутрун. — Надо придумать способ остановить их, но чтобы нам при этом не останавливаться. Возможно, помогут твои новые способности?
— Об этом я как раз и думала. Но не знаю еще, что можно сделать. Мне нужно поискать в себе, чтобы ответить. Вероятно, я узнаю, чем меня одарила Фрейя. — С этими словами Хальд погрузилась в глубокие раздумья.
А оборотни тем временем несли их все дальше и дальше вперед на север. Слева от них у края земли пульсирующее фиолетово-багровое сияние становилось все ярче и ярче, по мере того как Владычица Мертвых неумолимо двигалась на юг. А сзади неуклонно приближалась погоня.
* * *
На крутой вершине горы высилась мрачная громада замка поверженной ведьмы Тёкк. Лед и снег покрывали черные с кроваво-красными прожилками камни его стен.
В замке на алтаре храма Хель лежали обугленные останки Тёкк.
Внезапно в храм влетело и направилось к алтарю легкое, как дуновение ветерка, облачко зловонного ледяного воздуха. Через несколько мгновений за ним последовало другое.
Едва слышно перешептывающиеся ветерки закружили над останками ведьмы, быстро набирая силу, и вот уже они, окрепнув, превратились в ревущие ураганные ветры.
Останки Тёкк в центре завывающего урагана внезапно рассыпались в прах. Подхваченный смерчем, он завертелся в его бешеном круговороте, затем исчез.
— Соль! — прозвучал, заглушая вой ветра, пронзительный крик. — И… Мани! Мои… верные… вы мои! Вы… помогли… мне освободиться! Теперь… мы… вместе… отомстим! Локит и Хель… предали меня! Нарушили… обещание! Все мои планы… рухнули… по их вине! И они… поработили вас!
— Месть! — откликнулся голос из гущи гудящих вихрей.
— Госпожа… Тёкк! — взмолился другой голос — Помогите… мне! Я больше не… могу… держаться…
— Держись! — гремел голос колдуньи среди завываний бури. — Сосредоточься… на своей ненависти… и повторяй вместе со мной… как я когда-то учила вас… черные руны седьмого… круга. Они… помогут нам слиться… и мы сможем утолить нашу жажду мести.
Ведьма начала нараспев произносить рунические заклинания. К ней неуверенно присоединились слабеющие голоса Соль и Мани. Но уже через несколько мгновений они окрепли и зазвучали громче и увереннее. Колдунья и двое ее последних прислужников все читали и читали черные руны. Их голоса постепенно, наливаясь силой, становились все громче и громче, пока не соединились в один могучий твердящий заклинания глас, перекрывавший рев урагана в храме Хель. Но вот с пронзительным последним выкриком чтение достигло наивысшего пика, и голос стих.
Мощь ветра возросла стократ. Стены храма содрогались, трескались и вырванные вихрем обломки летели прочь. С диким ревом ураган продолжал крушить в замке все, что попадалось ему на пути, жадно пожирая стены и копя бешеную злобу. Красные прожилки, ветвящиеся в камнях, медленно исчезли, словно ненасытное чудовище высосало из них кровь. Наконец и наружные стены крепости оказались не в силах сдержать беспощадную ярость обезумевших ветров и также разлетелись на огромные куски, обрушившиеся лавиной на склоны горы.
Ужасная буря чудовищным вихрем поднялась в небо над торчащими, как сломанные кости, развалинами и рванулась, ускоряя свое движение, к северу, быстро оставив далеко позади снесенные и разбитые башни и мощные стены замка Тёкк.
Упорно противившаяся два года попыткам Хель унести ее в царство Мертвых, душа ведьмы Тёкк, призвавшая к себе только что освободившиеся души двух своих последних почитателей Мани и Соль, теперь обрела свободу.
Назад к лагерю бурей неслась неистовая ярость Тёкк, деля сознание и энергию со своими освободителями Мани и Соль и обуреваемая жаждой мести и желанием сеять смерть и разрушения.
* * *
Ялна выехала за ворота крепости верхом на ступающем по колдовскому Ветру Тьмы коне-призраке, рядом скакал Локит, а за ними следовало большинство оставшихся у него воинов.
Они одели ее в чересчур просторную тунику из толстой шерсти и слишком тесные кожаные штаны. Обута она была в плотно сидевшие меховые сапоги, охватывавшая плечи веревка придерживала плащ из лохматого меха, голову закрывал капюшон.
Она оказалась привязана не только к седлу. Веревка, пропущенная под брюхом лошади, стягивала ее ноги. Другие путы так врезались в ее тело, что движение несущейся галопом лошади причиняло ей постоянную жестокую боль.
Соединенные ладонями руки были связаны за спиной, локти вновь перетягивала тонкая веревка, от которой к шее Ялны, охватывая ее петлей, тянулась крученая бечева, грозившая ее задушить. Путы туго сжимали ее живот, талию и грудь, отчего каждый вздох становился мучительным. Но физические страдания не шли ни в какое сравнение с душевными муками.
«Тирульф, — думала она, и слезы застилали ей глаза, когда ей представлялось, что в тот момент приходилось ему терпеть. — Пусть твоя смерть наступит скорее, чем желал Локит, и желаю, чтобы сегодняшнюю ночь ты уже провел в Вальгалле, обители павших воинов. Я отомщу за тебя. Клянусь Скади и своей душой. Я отомщу за твою смерть и свои муки. Когда-нибудь, но я найду способ отомстить…»
Все дальше и дальше скакала Ялна, привязанная к коню, заливаясь слезами от боли, ненависти и отчаяния. Все дальше увлекал ее за собой Локит от крепости и любимого человека, осужденного на смерть за ее проступки.
