Глава 3
За последние годы оружие на меня направляли неоднократно. Дружинники и бандиты, хладнокровные вымогатели и неуравновешенные отморозки… Но что объединяло их всех – оружие выступало исключительно инструментом запугивания.
Своеобразным фетишем.
Боишься? Правильно! Бойся, сука! Бойся!
Люди уходили на второй план. Становились лишь продолжением пистолетов и прочих орудий смертоубийства.
Поначалу это действительно пугало. Потом привык. И стал больше опасаться тех, кто не спешил при каждом удобном случае схватиться за ствол или нож. Тех, кто был фигурой сам по себе.
И как назло, неспешно подходившие парни оказались именно из той не так уж часто встречающейся категории действительно опасных людей. Хищников, если угодно. Оружие есть, куда без него, но автоматы и жезлы для них не более чем орудия труда.
Ничего личного и все такое.
– Что ж ты, Федя, сволочь такая, натворил, а? – Я обернулся к партнеру, и тот поспешно попятился. – Тебя ж из-под земли достанут…
– Не дергайся, кому сказано! – повысил голос шагавший через заснеженный двор невысокий парень с АК-74.
– Да не дергаюсь я, не дергаюсь…
– Руки в гору! – дернул вверх стволом чаромета второй бандит, украшенное здоровенным кровоподтеком лицо которого показалось смутно знакомым.
Точно! Это ведь по нему я в «Кишке» потоптался!
Семёра?
Значит, еще и помучаюсь…
Я молча поднял руки над головой. В глазах мелькали какие-то серые точки, уши заложило, но надвигающийся приступ волновал сейчас меньше всего – пусть дар ясновидения и вышел из-под контроля, но сведет меня в могилу вовсе не он. Нет, так легко спрыгнуть не получится…
Тем временем бандиты с «дыроколами» разошлись в разные стороны двора, а старый знакомец сноровисто охлопал мою куртку и принялся шарить по карманам.
– Это они?
Он кинул Федору коробочку с пилюлями и отступил на шаг назад. Ямин поспешно вытряс одну из горошин себе на ладонь, лизнул и закивал:
– Они, они!
– Ну сам догадаешься, что нам надо, или подсказать? – оскалился бандит с автоматом, и ухмылка вышла у него откровенно волчьей.
– Лучше подсказать, – решил я потянуть время.
Зачем?
А чего на тот свет торопиться? «Вы помедленнее, кони…» и все такое прочее…
Обыскавший меня парень переложил чаромет в левую руку, но ударить не успел – главарь хохотнул и соизволил пояснить свои слова:
– Вот эти таблетки нас интересуют. У кого берешь?
– Такие сложности из-за каких-то таблеток? – озадачился я.
– Ну а чего ты своего кореша тогда с поставщиком не свел? Если это простые таблетки, а? – Бандит обернулся к Феде: – Так и не раскололся ведь, где берет?
– Нет! – пустил петуха Ямин. – Уж я и так и эдак, а он ни в какую!
– Вот. – Главарь пристально глянул мне в глаза и покачал головой. – Нехорошо запираться.
– Да что в них такого особенного? Вы объясните толком, – заюлил я, чувствуя, как начинает рвать голову силящийся отыскать путь к спасению дар. Но тщетно, уйти отсюда своими ногами, судя по всему, было не суждено.
– Ты с темы-то не соскакивай! – рявкнул бандит с чарометом. – А то, фраер, быстро пожалеешь!
– Я уже жалею…
– Не стоит тянуть время, – быстро раскусил меня главарь. – Будешь говорить или…
– Буду, – кивнул я, между тем лихорадочно оглядывая двор. – Конечно, буду…
Вихрем кружившиеся в голове образы сменяли друг друга все быстрее, но попытки спастись с пугающей закономерностью заканчивались избиением. Моим избиением. Руками, ногами, прикладом…
– Так говори! Или колено прострелить?
– Не надо. – Я судорожно сглотнул и предупредил: – Тогда сразу приступ скрутит. Болевой шок и все такое. Загнусь.
– Хорош уже эту туфту толкать! – Терпения у стоявшего за спиной бандита оставалось еще меньше, чем у главаря. – Начинай испражняться! Живо!
– Таблетки у посредника брал, – уставился я себе под ноги. – Производителя не знаю.
– Ничего, мы сами с посредником потолкуем…
– А со мной что будет?
– Говори, где посредника найти, и вали отсюда на все четыре стороны, – хищно облизнул губы главарь. – Ну?
– Федя, – повернулся я к явно чувствовавшему себя не в своей тарелке парню, – ты расписал меня полным идиотом?
Удар в печень оказался не столько болезненным, сколько неожиданным. Ойкнув, я осел в снег, медленно выдохнул через судорожно стиснутые зубы воздух и часто-часто задышал. Перед глазами все плыло, но блаженное забытье никак не приходило.
А жаль…
– Вставай! – заорал врезавший мне парень. – Живо!
– Не вынуждай нас начать тебя калечить, – спокойно заявил скинувший с плеча ремень автомата бандит.
– Может, договоримся? – предложил я и, не желая становиться живым заменителем боксерской груши, медленно поднялся на ноги.
– И что такого ты можешь нам предложить? – удивился главарь.
– Я рассказываю все, что знаю, и исчезаю из Форта. Навсегда.
– Хорош уже вату катать! – прошипели сзади, и тут же меня довольно чувствительно приложили стволом чаромета по уху. – Зашибу, сволочь!
Главарь издевательски улыбнулся и передернул затвор автомата.
– Вариантов два, – сказал он. – Либо рассказываешь все сам и умираешь быстро, либо… Ну ты понял, да?
Ямин сипло выдохнул и обеспокоенно повернулся к стоявшему у меня за спиной парню:
– Стас, мы же…
– Заткнись! – моментально оборвал тот Федю и заорал: – Рожай, короче! А то прямо уже руки чешутся.
Вот не думал не гадал в такой ситуации оказаться. Буриданов осел сдох от голода, не в силах выбрать одну из двух охапок сена. У меня же смертью закончится любой выбор. Ситуация…
– Ну? – Главарь несильно толкнул меня в грудь и, перехватывая автомат, отступил на шаг назад.
Я с ненавистью глянул на него, и вдруг пульсировавшее в голове ясновидение вспыхнуло ослепительным пламенем, породившим целую серию теней-видений.
Буриданов осел? Скорее все с точностью до наоборот…
Зажав ладонями виски, я повалился в снег и скорчился, рассчитывая выиграть хоть немного времени. Должны купиться, должны. А если еще и застонать пожалобней…
– Эй, ты чего это? Вставай!
Меня легонько ткнули носком ботинка под ребра; Федя суетливо затряс коробочкой с пилюлями:
– У него приступ, таблетку надо дать!
– Ну и давай! Вперед, шевели поршнями!
Таблетку я взял. Стараясь не переигрывать, немного полежал на боку, потом уткнулся лбом в снег и потихоньку ее выплюнул.
Мне сейчас без дара никак.
– Вставай!
Второй пинок вышел куда сильнее, и стало ясно, что с концертом пора завязывать.
– Эй! – Я ухватил собравшегося отойти главаря за штанину и приподнялся со снега. – Насчет посредника…
– Ну?
– Есть один момент…
– Короче!
– Какой мне смысл с мертвецами разговаривать?
Бандит не ответил. Просто не смог: пусть дыра у него во лбу и казалась со стороны маленькой и аккуратной, но затылок просто-напросто снесло. Покачнувшись, главарь завалился спиной на забрызганный кровью и мозгами снег; я моментально перекатился к нему и схоронился за уже безжизненным телом. И вовремя: пули вокруг так и засвистели.
Вскинувшего чаромет Стаса прошило сразу несколько автоматных очередей; открывшие ответный огонь парни с «дыроколами» попятились к пятиэтажке, но тут в пустом провале окна проходной что-то ослепительно сверкнуло, и к бандитам одна за другой устремились две шаровые молнии. Над головой гулко громыхнуло, во все стороны разлетелись дымящиеся обрывки одежды, опаленные ошметки и какие-то совсем уж бесформенные куски плоти.
И сразу наступила тишина. Лишь упавший на колени Федор тихонько постанывал, зажимая простреленную чуть выше локтя руку, да скрипел снег под ногами шагавших от проходной людей.
Я медленно выпрямился, несколько раз глубоко вдохнул и заковылял со двора. Выгоревшее дотла предвидение оставило после себя лишь непонятную резь в глазах да легкое биение зарождавшейся у самого темечка головной боли. И это еще легко отделался. Не зря, выходит, второй день на таблетках сижу.
– Далеко собрался? – перехватил меня стоявший в воротах Гамлет, вооруженный странного вида чарометом с толстым коротким стволом и пузатым барабаном. – Стой пока.
– Стою. – Я замер на месте и обернулся посмотреть на проверявших мертвецов Ярового и Городовского. – Меня чуть не убили здесь, между прочим.
– И мимо двадцати килограммов серебра мы пролетаем как фанера над Парижем… – пропустил мои слова мимо ушей Датчанин. – Если б знали…
– Нашли меня как? Следили?
– В амулете маячок стоит, – объяснил Гамлет, и тут грохнул одиночный выстрел.
Что за…
Нет, просто Стаса добили.
– Живее давайте! – прикрикнул на приятелей Принц и спросил: – С корешем твоим что делать?
– Издеваешься? – моментально окрысился я. – Ты зачем такие вопросы задаешь?
– Ладно, успокойся.
– Я спокоен. Быки из Семёры были, вы в курсе?
– В курсе.
– Откуда?
– Есть источники, – не стал ничего объяснять Гамлет. – Но ты совершенно правильно все понимаешь: нас здесь не было, нам с Семёрой связываться не с руки.
– Ну да! Они ведь под Лигой теперь.
– Хоть под Лигой, хоть без Лиги, мы не при делах. Сам выпутываться будешь.
– Премного благодарен, блин!
Я оглядел испещренный кровью снег дворика и поежился.
Вот ведь попадалово! Но лучше еще побарахтаться, чем здесь вместо бандитов остаться.
– Ну и, само собой, свидетели нам не нужны, – продолжил Принц.
– Жень, не надо! – взмолился стоявший на коленях с обвисшей будто плеть рукой Федор Ямин. – Я не хотел, так получилось!
– «Не хотел, так получилось» – это если ты пукнул и полные штаны навалил, – без какой-либо злости высказался я. – А ты, сволочь, меня на убой привез.
Не могу сказать, будто мое кредо «око за око», да только в этой ситуации ничего уже не изменить. Оправдание, конечно, аховое, но совесть точно мучить не будет. Не рой другому яму, да…
– Меня заставили!..
Яровой вытащил из кобуры главаря ТТ, шагнул к Феде и выстрелил ему в затылок. Потом выкинул пистолет в снег и спокойно поволок тело моего бывшего компаньона к остальным мертвецам.
– Держи!
Прибежавший от ворот Денис Селин сунул Гамлету десятилитровую канистру и умчался обратно. Принц направился к трем поваленным друг на друга трупам и прикрикнул на Ярового:
– Борис! Головы тащи!
– Мусорщика нашел? – огрызнулся тот, потом сплюнул и, воспользовавшись загнутой арматурой, сгреб к общей куче останки бандитов, разорванных шаровыми молниями.
Датчанин невозмутимо облил тела едко пахнущим бензином и чиркнул спичкой.
– Это еще зачем? – спросил я, когда мы, оставив позади рвущиеся к небу языки чадящего пламени, зашагали к воротам.
– Ты о медиумах слышал что-нибудь? – Филипп Городовский обогнал меня и первым залез в припаркованный рядом с внедорожником темно-синий микроавтобус, за рулем которого нас дожидался Селин.
– Слышал. Но думал, брехня, будто они духов вызывать умеют.
Не могу сказать, что эта тема меня так уж сильно интересовала, но лучше языком трепать, чем о случившемся думать. Думать о произошедшем не хотелось совершенно. А ведь придется…
– Насчет духов брехня, – кивнул Филипп, – но в мозгах мертвецов они копаться насобачились, этого у них не отнять. Некротелепаты, блин! Никакого житья не стало.
– А вы, значит, меры приняли… – сообразил я и едва не полетел на пол, когда Селин, вывернув руль, газанул и направил автомобиль на дорогу.
– Именно.
– Слушайте, а кто пятым был? – Яровой и Городовский палили из автоматов, Гамлет стрелял из чаромета, Денис ждал в машине. Не хватало снайпера. – Кто голову тому типу с «калашом» прострелил?
– Неважно, – не стал ничего объяснять Гамлет. – Важно сейчас другое.
– Что именно?
– Важно, в какую историю, Евгений Максимович, ты нас втравил.
– Втравил? – фыркнул я. – Учитывая последние события, у меня возникают большие в этом сомнения!
– Если бы не твои побасенки о серебре, ничего бы этого не было!
– Побасенки?! – возмутился я и вдруг все понял: – А! Так вы обо всем заранее знали! Ну и кто, Принц, кого после этого куда втравил?
– А ты сказал нам, с кем за серебром собрался, а? – перешел в наступление Датчанин. – Нет же, тайна великая!
– Хватит орать уже, – попросил Селин и свернул на Кривую. – К делу переходите.
– Кстати, о деле, – встрепенулся я. – А в чем, собственно, дело?
– Не понял еще? – перегнулся через спинку кресла сидевший впереди Филипп и кинул мне коробочку из-под «Тик-Така»: – Вот в этом.
– Ничего не понимаю. – Я шумно выдохнул и попросил: – Объясните убогому, что такого в этих таблетках-то?
– О «магистре» слышал?
– Ну.
– А это «антимагистр». Гасит способности у колдунов и уников.
– Понятное дело! Я его тоже не для свежего дыхания принимаю!
– А доводилось ли вам слышать, Евгений Максимович, – вкрадчиво поинтересовался Гамлет, – о дури под названием «озверин»?
– Это еще тут при чем?
– При том, что состав у них совпадает процентов на семьдесят!
– Кто-то хочет выйти на производителя «озверина»? – сообразил я.
– Кто-то? Да, кто-то, – заржал Селин и, отсмеявшись, спросил: – Куда сейчас?
– Давай сразу в клуб.
– Объясните толком, что происходит! – потребовал я. – Наркотики не мой профиль!
– Да мы уже поняли, – устало вздохнул Филипп. – Ты об «озверине» хоть что-нибудь знаешь?
– Не-а. Название только слышал.
– Оно и видно. Этот наркотик появился с месяц назад. Просто взял и возник из ниоткуда. Нет ни оптовых дилеров, ни точек распространения. Да и сидит на нем не так много народа пока.
– Но у некоторых иногда сносит крышу и они начинают валить всех подряд?
– Именно.
– И что тогда в нем такого особенного? Очередная дурь, редкая и опасная.
– В первую очередь интересны побочные эффекты, – пояснил Гамлет. – У наркоманов отмечен невероятно высокий болевой порог, усиленная регенерация и, ко всему прочему, значительное увеличение магического потенциала. На постоянной, заметь, основе увеличение.
– Да, полезная штука. Так понимаю, есть что-то еще?
– Точно, – улыбнулся Городовский. – Проблема в том, что варят его специально для Цеха в лаборатории Торгового союза.
– Во, блин, – озадаченно почесал я затылок. – Но смысл?
– Ты их иерархию примерно представляешь? – поинтересовался Гамлет. – Это та же пирамида. Пусть рядовые члены и могут в экстренной ситуации стать сильнее, все остальное время они отдают часть жизненных сил в общий котел, не получая ничего взамен. А новый препарат позволяет им подпитываться напрямую от энергетических линий. Как магам. Понимаешь, что это значит?
– Цех стал значительно сильнее, его численность в перспективе резко увеличится, а гимназисты кипятком писают, желая заполучить формулу препарата для своих нужд. Так?
Меня аж горячий пот прошиб. Большая политика – штука суровая. Рраз! – и осталось от некоего Евгения Максимовича мокрое место…
– Именно. К тому же остановить производство «озверина» силовыми методами Дружина не может. Для этого придется объявить войну Торговому союзу и Цеху, а на это Воевода не пойдет. Да и Лига с Братством наверняка будут против.
– Учитывая, что формулу расшифровать так и не удалось, Гимназия готова заплатить за нее любые деньги. Ну не любые, конечно, – поправил себя Филипп, – но очень серьезные. И тут появляешься ты с практически идентичными колесами…
– Подождите, подождите! – Я лихорадочно собрал в одну кучу обрывки мыслей и догадок и охнул: – Вы полагаете, Торговый союз не устранил изобретателя «озверина»?!
– Твои таблетки совершенно точно изготовлены в кустарных условиях, так что ответ – да.
– Но это же глупо!
– Глупо было бы изобретателю не подстраховаться и не использовать при продаже формулы посредников.
– Тоже верно, – согласился я. – Непонятно только, как меня в эту историю вляпаться угораздило.
– Да элементарно, – впервые за всю дорогу оторвался от экрана «геймбоя» Борис Яровой. – Ты приятелю своему таблетки давал?
– Давал.
– Ну вот! А он решил на них заработать и анализ у алхимиков заказал. А как потом на Семёру вышел, уже не суть важно.
– Ничего не понимаю. – Я задумался и помотал головой: – Нет, концы с концами не сходятся: меня ведь вчера убить пытались. А сегодня с утра и Ямина со мной заодно. И это точно не инсценировка была.
– Да просто кто-то из алхимиков информацию Торговому союзу слил, – пояснил Гамлет. – Сначала торгаши каких-то придурков к тебе заслали, потом Цех подключился.
– Твою ж мать!
Выходит, помимо Семёры меня еще и торговцы на пару с цеховиками со свету сжить вздумали. А это совсем нехорошо. От Торгового союза, пожалуй, даже в Северореченске не укрыться. Разве что в Городе достать не смогут, но мне в Городе делать нечего.
– Да, встрял ты конкретно, – усмехнулся Селин и припарковал микроавтобус рядом с «Ширли-Муры».
– И что теперь делать?
– Ну вот, а мы уж думали, ты никогда об этом не спросишь, – не очень искренне обрадовался Филипп Городовский и прямым текстом заявил: – Нам нужен производитель «озверина».
– Удивили! – фыркнул я. – Помочь вот только ничем не смогу. Таблетки у посредника брал. К господину Марьину, терапевту из Госпиталя, обращайтесь.
– Мы бы обратились, – вздохнул Гамлет. – Да только если большие мальчики о нашем интересе узнают, то сожрут с потрохами. И даже не поморщатся. Поэтому с господином Марьиным ты побеседуешь сам. Без ссылок на нас, разумеется.
– Принц, слушай, а какой мне смысл в это дело еще глубже влезать?
– Знаешь, если честно, ты в нем уже по самую маковку завяз, – резонно возразил Датчанин. – И теперь даже из Форта бежать смысла нет, по большому счету. Скоро на тебя настоящую охоту объявят. Если уже не объявили.
– Допустим, у меня появится нужная информация, что дальше?
– Тогда ты перестанешь быть интересен тем самым большим мальчикам, – зевнул Филипп. – Засунем тебя на время в доходный дом Гадеса, там точно никто не достанет.
– А потом?
– Месяца не пройдет, как о тебе забудут.
– И Семёра?
– И с Семёрой что-нибудь придумаем.
– Точно?
– Мы тебя раньше кидали?
– Все когда-нибудь в первый раз случается.
– Да перестань ты, – отмахнулся Гамлет. – Хотели бы, еще вчера гимназистам сдали.
– Вот только не надо этого, – скривился я, прекрасно понимая, что особого выбора у меня, собственно, и нет. – Поехали в Госпиталь.
– Э нет! – покачал головой Филипп. – Теперь ты сам давай. Тебя с нами никто связать не должен.
– А если по дороге цеховики перехватят?
От одной мысли о прогулке по Форту бросило в дрожь.
Дожил, блин. Скоро от собственной тени шарахаться начну.
– Денис, подвези его, – попросил Гамлет и, распахнув боковую дверь, вылез на улицу. – Только у Госпиталя не светись, подожди где-нибудь во дворах.
– Вечно мне за вас отдуваться! У самого работы по горло, а буду извозчиком подрабатывать! – возмутился Селин, но спорить не стал и прикрикнул на увлеченного электронной игрой Ярового: – Борис Михайлович, а не пойти ли вам…
– Уже иду. – Не отрывая взгляда от экрана «геймбоя», Яровой вслед за Филиппом выбрался из машины и захлопнул за собой дверь.
– Ну поехали, что ли?
С тоской глянув вслед шагавшим к кабаку парням, я перелез на сиденье рядом с водителем и помассировал нывшие виски.
– Да не парься ты, нормально все будет, – попытался успокоить меня Денис и выехал с парковки на Красный проспект. – Узнаешь имя, и все дела.
– Ну да, ну да…
– Ты скажи лучше, как тебя Семёра прихватила? – полюбопытствовал Селин. – Не почувствовал засаду, что ли? Ты ж ясновидящий?
– Таблеточки, между прочим, очень хорошо по мозгам дают, – откинулся я на сиденье и выпрямил ноги. – Да и не караулили они меня. Тупо сидели и в карты играли. А как Ямин, покойничек, им крикнул, уже поздно стало дергаться…
– Да, подловили, – хохотнул Денис, потом свернул с уходившей к Госпиталю дороги во дворы и заглушил двигатель. – Смотри не нарвись ни на кого.
– Уж постараюсь.
Селин как-то странно глянул на меня, покачал головой и протянул тряпичный сверток:
– Держи.
В свертке оказался жезл «свинцовых ос».
– Только, чур, если что, последний себе, – то ли пошутил, то ли на полном серьезе посоветовал парень.
Я молча вылез из микроавтобуса, захлопнул за собой дверь и направился к Госпиталю. Рукоять засунутого за пояс жезла давила на ребра, морозный воздух обжигал ноздри, как-то незаметно вернулась головная боль.
И ведь не верится уже, что еще вчера утром меня беспокоила исключительно мнимая пропажа бумажника! А потом как снежный ком: одно, другое, третье! И ни конца ни края не видать. Остается только надеяться, что жулики свое слово сдержат и не станут меня на растерзание «большим мальчикам» отдавать. И не грохнут по-тихому, чего тоже исключать никак нельзя.
Ладно, хватит сопли распускать, надо на деле сосредоточиться…
В Госпиталь я зашел с черного хода. Контролировавшие район валькирии дежурили только в центральном холле, а, учитывая тесное сотрудничество Семёры и Лиги, лишний раз попадаться на глаза ведьмам казалось в нынешней ситуации не очень разумным. Если засвечусь, только и останется, что застрелиться.
А не хотелось бы, я принципиальный противник суицида. Безвыходных ситуаций не бывает и все такое.
Не бывает, ага…
Мысленно перекрестившись, я поспешил к кабинету Марьина, и, как ни странно, едва ли не впервые за день мне улыбнулась удача: уже собравшегося уходить домой терапевта удалось перехватить прямо в коридоре. Еще бы пять минут – и все, финита ля комедия. Повезло…
– Добрый вечер, Евгений Максимович, – удивился моему визиту врач. – Чем обязан?
– По поводу тех таблеток…
– Нет, пока ничего не было…
– Может, по дороге поговорим? У меня одно деловое предложение появилось.
– Идемте.
Через служебный вход мы покинули Госпиталь и не спеша зашагали по направлению к Красному проспекту.
– Ну слушаю вас, – как-то настороженно глянул на меня Степан Марьин.
– Мне нужен производитель таблеток, – не стал я тянуть кота за хвост.
– И речи идти об этом не может! – резко заявил терапевт и ускорил шаг.
– Дело жизни и смерти, – поспешил я вслед за врачом.
– Не могу ничем помочь. Я дал слово никому не разглашать этих сведений.
– Да послушайте вы!
– Нет. И слушать ничего не буду, – ссутулился Марьин. – Разговор окончен!
Ну и что с ним делать? Деньги предлагать бесполезно, он с каждой таблетки свою комиссию имеет. Смысл ему на копейки размениваться?
Дать в морду?
Приставить к голове жезл «свинцовых ос» и пообещать вышибить мозги?
Пригрозить?
Нет! Все не то! Все не то…
Некоторое время я молча шагал рядом, потом тяжело вздохнул и тихонько спросил:
– Вы в курсе, что этот человек придумал «озверин»?
– Что?! – Терапевт будто с ходу в фонарный столб врезался. – Что вы сказали?
– Человек, который изготавливает эти таблетки, придумал формулу «озверина».
– С чего вы это взяли?
– Один мой… товарищ сделал анализ таблеток. Состав совпадает практически полностью.
– Не может быть!
– Звучит дико, не спорю, – я пожал плечами, – но производителя «озверина» сейчас разыскивает Дружина, Гимназия и бог знает кто еще. Если пошлете меня подальше – я пойму. Но тех людей, которые подцепили меня на крючок, такой ответ не устроит.
– Что за люди? – явственно забеспокоился Марьин.
– Нехорошие, прямо скажем, люди. Точнее, люди нормальные, но не очень добрые. И привыкшие всегда добиваться своего.
– А если я скажу имя?
– Я постараюсь исчезнуть из Форта, и о вашем участии в этом деле никто не узнает.
– И что будет с… производителем?
– Думаю, ему предложат работу по профилю либо в Дружине, либо в Гимназии.
– Посадят под замок?
– Возможно, на первое время. Для его же собственной безопасности.
– Ладно, вам нужен Виктор Петрович Бородулин. Он работает в СЭС, но сейчас в командировке. Где именно и как долго там пробудет, не знаю.
– Благодарю…
Степан Марьин отвернулся и, не попрощавшись, зашагал прочь. Я тоже медлить не стал и побежал к припаркованному в соседнем дворе микроавтобусу. Распахнул дверцу, уселся на сиденье и попросил курившего у машины Селина:
– Включай печку! Замерз, сил никаких нет!
Денис выкинул окурок в снег, без особой спешки устроился за рулем и повернул ключ в замке зажигания:
– Узнал?
– Какой-то Бородулин Виктор Петрович из СЭС. Вроде сейчас в Форте его нет. Все, поехали!
– Куда поехали? – печально глянул на меня Селин.
– В Морг к Гадесу.
– А кто этого Бородулина искать будет?
– Ну не я же!
– А кто тогда?
Денис вытащил из внутреннего кармана короткой кожаной куртки потертый чарофон и принялся набирать какой-то номер.
– Подожди, ты хочешь сказать, мне самому его разыскивать придется? – рассвирепел я.
– Ну уговор такой был, – краем уха слушая длинные гудки, ответил Селин. – Разве нет?
– Вот гадство!
– Не буду спорить…
Тут ему ответили, и Денис быстро рассказал о полученной мной информации, потом отключился и задумчиво уставился в окно:
– Сидим ждем инструкций. И жезл верни, кстати.
– Мать вашу, – вновь выругался я. – Вашу ж мать!
– Не бери в голову, – посоветовал Селин. – Сам понимаешь, нам у этого типа светиться нельзя. Боком выйдет.
– Зато мне можно…
– Да расслабься, прикроем мы тебя, обещали же. – Парень зевнул и неожиданно поинтересовался: – Ты расскажи лучше, что у вас с Маринкой было.
– В смысле? – напрягся я.
– Ну она, как узнала, что ты пришел, чуть не подпрыгнула.
– Да не свисти.
– Серьезно говорю.
– Не было ничего. Наверное.
– В смысле?
– Ну не помню я. Меня ж тогда как раз Арабов напоил.
– А спросить?
– У кого?
– У Маринки.
– Надо бы. – Мысль эта иногда приходила мне в голову, но реализовать ее никак не хватало решимости. Странно, вроде взрослые люди – и на тебе. – Только робею я чего-то.
– Крохея робеешь? – ввернул одну из своих непонятных фразочек Денис. – Ладно, сам ей скажу.
– Не вздумай! – предупредил я.
– Шучу, – успокоил меня Селин и раздраженно глянул на часы: – Ну чего они так долго?
– Домой торопишься?
– Какой домой? Какой домой? – со всех сил хлопнул ладонью по баранке Денис. – Сейчас экран и проектор в клуб привезти должны. Чую, они без меня там намонтируют…
– Кинотеатр решили устроить?
– Не, кинотеатр не потянем. Спорт-бар.
– Хоккейный финал? – несколько удивленно протянул я. – А как трансляцию организуете?
– И хоккей, и бокс в перспективе. А с трансляциями проблем быть не должно – у алхимиков оборудование заказали.
– У алхимиков?
– Угу. В копеечку, конечно, заказ встал, но мы же не какая-то там колода карт. Серьезные люди.
– Да никто и не сомневается, – усмехнулся я. – А у алхимиков каких – городских или Братства?
– У городских расценки пониже, но их Комвнешторг мог груз завернуть. Пришлось с Братством договариваться. Утром из Туманного оборудование привезли, – объяснил Селин. Тут загорелся экран чарофона, и он принялся обсуждать с кем-то наши дальнейшие действия. – Да. Угу. Понял. Куда? Ясно. Ага, передам. Во сколько? Он в курсе? Сам давай. Это сделаю…
И чем больше я слушал непонятные угуканья и обрывки фраз, тем неспокойней становилось на душе. Похоже, мои злоключения только начинались. И конца и края им еще не видно. Если уж у Дениса физиономия от удивления так и вытянулась…
– Все, отбой, – отключил он чарофон минут через пять и задумчиво почесал аппаратом за ухом.
– Давай выкладывай уже! – поторопил я его.
– Ты драться будешь, – фыркнул Денис и вывел машину со двора.
– Говори!
– А чего говорить? – пожал парень плечами. – Бородулин твой на Северной промзоне. Не в штрафном отряде, не беспокойся. В командировке они там.
– И чего?
– «Вперед, в путь-дорогу…» – тихонько пропел Селин, и мне действительно захотелось его ударить.
– Вы что, обалдели? На Северную промзону отправляете?!
– А чего такого? Найдешь этого гениального химика-самоучку и притащишь в Форт. Делов-то.
Микроавтобус проехал мимо Госпиталя и продолжил удаляться от Красного проспекта в сторону городской стены.
– Опух?! – не выдержал я. – Да меня просто подальше пошлют, и все дела!
– Не волнуйтесь вы так, Евгений Максимович, – подавился смешком Денис. – Тебе пару человек в усиление придадут. Возникнут осложнения – они господина Бородулина убедят хорошо себя вести.
– А почему сразу в Дружину информацию не продать?
– Не все так просто… – ничего не стал объяснять Селин и перешел к инструктажу: – С группой поддержки встретишься уже за стеной. Они тебя у Западных ворот ждать будут.
– Меня выпустят через них? – засомневался я.
– Спросишь начальника арсенала Смирнова. Знаешь такого?
– Знаю.
С господином Смирновым мы сотрудничали давно и плодотворно. То ему со складов чего-нибудь срочно реализовать приспичит, то у меня в проводимых Гарнизоном закупках поучаствовать интерес появляется.
– Он все организует и снаряжением снабдит. А на Юго-Восточных воротах тебя уже ждут, поди…
– Вот, блин, попадалово! – выругался я.
– Не бери в голову, бывает и хуже.
– Да ну?
– Точно тебе говорю, – на полном серьезе заявил Денис и остановил автомобиль на краю пустыря, посреди которого возвышалось мрачное здание бывшей женской колонии, приспособленное под свои нужды Лигой. – Все, давай дальше пешком. Удачи…
– К черту, – отмахнулся я и зашагал к маячившей впереди городской стене.
Сложенная из бетонных плит и шлакоблоков с оранжевыми и желтыми кирпичными заплатами, она соединяла в единое целое стоявшие на окраине дома. Сторожевые вышки с выключенными пока еще прожекторами темными башнями упирались в небо, между ними протянулись витки колючей проволоки, а чуть ниже, на верхних этажах зданий, виднелись провалы узких бойниц и укрепленных огневых точек.
От одной мысли, что придется покинуть превращенный ныне в самую настоящую крепость провинциальный городок, стало не по себе. И ладно бы просто за стену выйти, но нет же – на Северную промзону тащиться выпало. А раскинувшиеся на несколько гектаров развалины цементного и примыкавших к нему заводов давали приют просто несчетному количеству самых разнообразных существ и охотящимся на них психам. И, разумеется, служили укрытием промышлявшим в окрестностях Форта бандитам, которые имели дурную привычку резать всех, кто попадался им на глаза. В том числе и пытавшихся навести там порядок бойцов Отдельной первой роты Патруля. Дружинникам хватало ума туда и носа не казать.
Пока дошел до пропускного пункта – промерз чуть ли не насквозь. Солнце садится, мороз просто жуткий, еще и ветер. Ну и нервы ни к черту. Так и колотит всего. И пальцев уже не чувствую. Вот ведь…
Но когда по обледенелым ступенькам спустился в подземный переход, лучше не стало. Прежде чем добрался до перегородившей проход стены, и вовсе несколько раз поймал себя на желании развернуться и бежать отсюда без оглядки.
Не хочу за стену! Не хочу на Северную промзону!
Не хочу, блин!
Но придется.
Как ни крути, выбора особого не оставалось, и поэтому пришлось пересилить себя и распахнуть незапертую дверь, больше бы подошедшую банковскому хранилищу. Сантиметров пять металла в толщину точно есть. И как только петли такой вес выдерживают?
– Вы к кому?
– К товарищу Смирнову. Он ждет.
Заведующий арсеналом, видимо, о моем визите уже предупредил, поскольку сидевший в отгороженной от общего помещения клетушке караульный с сожалением отставил кружку с чаем и раскрыл журнал посещений.
– Фамилия, имя, отчество, дата, подпись, – просунул он мне толстую тетрадь.
Написал, заполнил, расписался.
– Евгений Максимович Апостол? – Сержант глянул на экран стационарного сканера и спросил: – У вас с собой несертифицированный амулет?
– Так и есть. Опломбирован.
– Если пломбу нарушите, конфискуем. И в Дружину сообщим.
– В курсе.
– Тогда проходите.
Караульный разблокировал турникет и пропустил меня во внутренние помещения. Бывать здесь доводилось неоднократно, поэтому, не спрашивая дороги, я первым делом направился к оружейной комнате. И не прогадал, заведовавший арсеналом Леонид Петрович Смирнов обнаружился именно там. В неярком свете висевшей под потолком шестидесятиваттной лампочки он возился с разобранным автоматом.
– Зрение, Леонид Петрович, не боитесь испортить? – Я подошел к невысокому лысоватому мужчине лет пятидесяти и заглянул ему через плечо. – Темно тут, не находите?
– О, Евгений Максимович! Легки на помине! – Петрович вытер ладонь о пестревшие масляными пятнами камуфляжные брюки и пожал мне руку. – Давно пора на стоваттную заменить, да никак руки не доходят.
– А лучше алхимический светильник нормальный поставьте.
– Сметы нет.
– Я знаю, где взять недорого.
– Обсудим, – кивнул Смирнов и, оставив в покое автомат, потянул меня в оружейку. – Но ты ведь не за этим сюда пришел?
– Да надо бы за стену прогуляться, – невозмутимо бросил я, хотя сердечко у самого так и екнуло.
– Предупредили уже, – вздохнул Петрович и окликнул чистившего пистолет парня: – Ну-ка, боец, бегом за Евстафьевым!
Рядовой убежал, заведующий арсеналом внимательно оглядел меня с головы до ног и скривился:
– Ты вот в этом идти собрался?
– Ну да. А что?
– Да знаешь, – Смирнов прощупал полу моей куртки и покачал головой, – замерзнешь.
– Уже замерз, – вздохнул я, безуспешно пытаясь растереть занемевшие на морозе пальцы. – Как насчет чайку горячего?
– Пошли тогда ко мне. – Петрович глянул на вернувшегося в оружейку бойца и уточнил: – Ну?
– Через пять минут подойдет, – отчитался тот.
– У себя буду.
В заставленной коробками со всяким барахлом комнатушке Смирнова оказалось тепло. Я сразу стянул куртку и уселся поближе к масляному радиатору. Петрович воткнул в розетку электрический чайник, полез под стол и вытащил оттуда пачку печенья и упаковку сахара-рафинада.
– По сто грамм?
– Не пью, – лишь самую малость поколебавшись, отказался я.
– И правильно! – поддержал меня заведующий арсеналом. – Тебе нельзя сейчас.
– И не говорите…
Смирнов тем временем достал помятую тетрадку и начал писать в ней что-то порядком сточенным карандашом.
– Размер обуви у тебя какой? – уточнил он.
– А что? – насторожился я.
– Да ты в своих штиблетах ноги мигом отморозишь, – объяснил Петрович. – Надо менять.
– У меня денег ни копейки.
– Не проблема. Так какой размер?
– Сорок третий.
Чайник отключился, я налил в стакан заварки и добавил кипятка. Бросил пару кусочков рафинада, размешал моментально обжегшей пальцы алюминиевой ложкой и с наслаждением отхлебнул. Хорошо!
– Печенье бери, – оторвался от тетрадки Смирнов.
– Обязательно.
Дармовым угощением я пренебрегать не стал. Неизвестно когда в следующий раз перекусить получится. Еще и батончик шоколадный заначил. Петрович против не будет, он сладкое не любит. Сладким водку закусывать – дурной тон.
– Куртка у тебя добротная, а вот шапчонка тонковата. Ушанку бери и, наверное, подшлемник вязаный.
– А нужен он?
– Ты круглые сутки на морозе торчать не будешь?
– Не хотелось бы, конечно, но мало ли…
– Тогда бери на всякий случай, он и лицо прикроет.
– В смысле? – удивился я.
– Подшлемник как маска с прорезями для глаз и рта. Пиджачок свой тоже снимай, возьмешь нормальную кофту. Так, шарф в наличии, ботинки я записал, джинсы утепленными штанами заменим, шерстяных носков две пары, варежки меховые… Отводящий пули амулет есть у тебя?
– Петрович! – одернул я заведующего складом. – Платить кто за все это будет?
– Ты не волнуйся, заплатят.
– Ясно. – Ситуация начала понемногу проясняться. – Амулет обязательно нужен?
– А как же! Тебя же официально за стену выпускать будем, а ну случится что? Почему недоукомплектовали? Получай, Петрович, выговор!
– Выговор, говоришь… – покивал я, окончательно уверившись, что Смирнов собирается сбагрить завалявшийся на складе неликвид и получить под это дело с моих компаньонов живые деньги. А с другой стороны, какая, собственно, разница? – Амулет есть, но второй, думаю, не помешает.
– Ни в коем случае! – замахал руками Петрович. – Ты чего?! Они же несинхронизированные! Один влево пулю отведет, другой вправо – вот и прилетит она тебе между глаз.
– Тогда не надо.
Чай кончился, я стряхнул с ладоней крошки печенья, откинулся спиной на стену и приготовился к долгому ожиданию. Но тут распахнулась дверь и в комнатушку зашел высокий немолодой уже мужчина в камуфляже, на петлицах которого алели одинокие прямоугольники. Капитан, стало быть.
– Чего звал, Петрович? – мазнув по мне равнодушным взглядом, уточнил он.
– Надо пропуск на ту сторону оформить, – объяснил заведующий арсеналом.
– Гражданскому?! – на какое-то время даже потерял дар речи Евстафьев. – Совсем с катушек, Петрович, съехал? Пусть до Юго-Восточных ворот идет.
– Во-первых, не гражданскому, а откомандированному…
– Документы есть?
– Будут.
– Вот когда будут…
– А во-вторых, не просто откомандированному, а Евгению Максимовичу Апостолу, через которого ты постоянно получаешь дефицитные вещи по совершенно смешным расценкам.
– А-а-а!
– Вот тебе и «а». Опять, поди, зимняя смазка заканчивается? – добил капитана Петрович.
– Здравствуйте, Евгений Максимович, – протянул мне руку моментально подобревший Евстафьев. – Приятно познакомиться.
– Аналогично, – привстал я с табурета.
– Петрович, а ты уже предлагал…
– Не предлагал, – вновь уткнулся в свои записи Смирнов.
– А чего?
– Не успел. – Заведующий арсеналом кинул тетрадь на стол, потер морщинистый лоб и задумался, явно решая, с какого бока ко мне подъехать. – Есть партия АКСУ, – наконец объявил он и тут же уточнил: – Списанных. Хотелось бы реализовать всю партию сразу, но без обычной оптовой скидки.
– Сколько?
– Сорок.
– Неслабо, – удивился я и поднял взгляд к мигнувшей и начавшей уже куда тусклее светить лампочке.
– Прожектора включили, – заметив мое удивление, пояснил Петрович. – Так что скажешь?
– Подумать надо.
Понятно, почему сложности возникли: если покупатель будет потом реализацией оружия в розницу заниматься, без скидки сделка ему малоинтересна. А вот если выйти на того, кому нужна сразу вся партия для собственного пользования…
– Думай, нам не к спеху.
– Откуда у вас этого добра столько?
– У Дружины перевооружение началось, весь неформат теперь нам отправляют. А там то одно, то другое. Ну и списываем. А насчет качества не волнуйся. С качеством порядок.
– Попробуйте к Файзуллину обратиться. Я по оружию с ним работаю.
– Файзуллин – это не бывший ли снабженец «Булата»? – встрепенулся Петрович.
– Ага, как «Булат» перекупили, он свою контору открыл. «Булл-пап» называется. Офис на Локомотивной рядом с Арсеналом.
– Понятно.
– Если условия не устроят, меня дождитесь. Что-нибудь придумаю.
Оружие не мой профиль, но связи есть связи. Почему бы не помочь нужным людям? Особенно за хорошие комиссионные.
– Ну спасибо, выручил, – обрадовался Смирнов. – Ты чай попил? Тогда принимай аптечку.
– Давай, – вздохнул я, прекрасно понимая, что переспорить Петровича нечего и пытаться.
– Да она небольшая, – рассмеялся, прекрасно понявший причину тяжелого вздоха начальник арсенала и выудил из шкафа на удивление компактную пластиковую коробочку. – Смотри, – откинув пыльную крышку, продемонстрировал он лекарства, – это упаковка экомага. Ты не думай, препарат натуральный, на серебряной основе…
– Без разницы. – Мне с трудом удалось сдержать зевок. Уникам экомаг как мертвому припарки. А вот что там еще за шприцы одноразовые – уже интересней.
– Две инъекции «Нирваны» – это обезболивающее. Универсальный антидот, сам понимаешь для чего. Хорошая штука, кстати. Даже на ранних стадиях поражения серым инеем помогает.
– Буду знать.
– Теперь… это «Незамерзайка», ее колют при укусах ледяных змей, снежных червей и нападении прочих поражающих холодом тварей. А вот стабилизатор «Карнавал»…
– «Карнавал»? – удивился я.
– Ага, какой-то шутник придумал. Помнишь фильм «Карнавальная ночь»? Там еще песенка «про пять минут» была.
– Помню, конечно.
– Вот пять минут тебе эта инъекция и обеспечит при поражении нервной системы атакующим заклинанием индивидуального характера. Правда, сам его себе, как правило, вколоть уже не сумеешь.
– Это понятно.
– И последнее – десять грамм «Лазаря». Штука хоть и не такая мощная, как «Небесное исцеление» или «Синий доктор», зато без побочных эффектов. Применяется местно при открытых ранениях. Кровоостанавливающее и заживляющее в одном флаконе.
– А не полопаются они на холоде? – засомневался я, глядя на шприцы и пузырек.
– Какой! – захлопнув крышку, протянул мне коробочку Смирнов. – Там руны специальные нанесены. Не волнуйся, срок годности только в следующем году истекает.
– Ну спасибо тогда.
Коробочка с препаратами прекрасно уместилась во внутреннем кармане куртки. Очень удобно.
– Не за что, – подмигнул мне начальник арсенала. – Пошли в оружейку.
– Туда-то зачем?
– А как я тебя без оружия выпущу? Не, сейчас подберем что-нибудь.
– Петрович, ты чего? Где я и где оружие? – Возмущению моему не было предела. – Сам себя ведь подстрелю ненароком!
– Ничего не знаю, – хлопнул по столу ладонью Смирнов. – Порядок есть порядок!
– Пошли тогда. – Я понял, что протестовать бесполезно, и поднялся на ноги. – Тоже списанное?
– А как же? – расплылся в довольной улыбке Петрович и повернулся к Евстафьеву: – Как думаешь, что ему предложить?
– Совсем с оружием никак? – с сомнением оглядел меня капитан.
– Совсем.
– Тогда двустволку обычную дай, пистолет и нож. За глаза хватит. И лучше револьвер в закромах посмотри.
– Куда мне столько? – удивился я. – И нож, зачем мне нож? Я ж не Рэмбо!
– Нож, чтобы резать. И банку тушенки элементарно открыть. Без ножа никуда! – наставительно заметил Евстафьев. – Двустволка основным оружием будет. Патроны дадим с картечью, особой меткости на средней дистанции и не надо. А в упор пальнуть – так и вовсе за милую душу. Ну а пистолет – это уже на крайний случай.
– Застрелиться там и все такое? – пошутил я.
– Вот, ты же и сам все понимаешь! – Смирнов выгнал нас из бендешки и запер дверь. – Револьверов нет, на револьверы очередь. К ним патроны проще переснаряжать, да и с пулями сложностей меньше. Вот любители этого дела и клянчат. Казенных же патронов на тренировки не выдают.
– Ну посмотри что есть, – пожал плечами Евстафьев.
– А может, вместо двустволки «сайгу» дать?
– Заклинит ее, и что он делать будет? – возразил капитан. – Нет, чем проще, тем лучше.
– Убедил…
В оружейке Петрович долго перебирал составленные в пирамиду ружья, потом отложил одно из них на стол и направился к стеллажу с пистолетами.
– ТОЗ-34? – повертел в руках двустволку Евстафьев. – Пойдет.
– Патронов две коробки дам. Обычных, алхимические не могу выделить. Будет время, оружие пристреляешь. И патронташ бери, без него никак. А лучше сразу два.
– Зачем два?
– Второй на приклад. Сам понимаешь, бывают ситуации, когда промедление смерти подобно.
– Понятно.
– Хорошо, что понятно. Будет возможность, кстати, стреляные гильзы, особенно от пистолетных патронов, собирай. Их и переснаряжают, и выкупают за хорошие деньги. Хотя кого я учу…
– Насчет этого в курсе, – подтвердил я.
Смирнов кивнул, немного повозившись с тугим замком, отпер его и подозвал меня:
– Ну выбирай!
– Вот ничего себе! – присвистнул я, разглядывая лежавшие в ящике пистолеты.
Я-то думал мне ПМ, а то и вовсе наган обломится, а тут сплошь забугорные стволы. И в чем подвох, интересно?
– Петрович, откуда такое богатство?
– Говорю же, Дружина за унификацию арсенала взялась, весь… неформат нам сдают.
– Деньги некуда девать?
– Такое впечатление, – подошел к нам Евстафьев, – им со складов долговременного хранения прямые поставки идут. Младшему командному составу «макаровы» выдают, рядовым АКМС и карабины какие-то гладкоствольные.
– Говорят, в технопарке макаровские патроны уже в промышленных объемах снаряжают. И производство семь шестьдесят два начать планируют, – поделился слухами Петрович и поторопил меня: – Давай выбирай уже!
– Что – выбирай? Я в них ничего не понимаю!
– Ну вот «Desert Eagle» возьми, – предложил заведующий арсеналом.
– Издеваешься? – Я к указанному им пистолету даже не притронулся. – Ты где это чудовище откопал? Мне эту бандуру не поднять даже!
– «Где откопал», «где откопал…» – пробурчал Смирнов. – Принесли! У меня и маузер, вон в коллекции есть. И ППШ-41. – И заведующий арсеналом сразу же переключился на другой вариант. – Вот! Классика! «Кольт М1911»! Красавец ведь, а?
– Красавец-то он красавец… – Пусть в моих оружейных познаниях и зияли чудовищные пробелы, но вот в ценах на боеприпасы я ориентировался неплохо, а потому посмотрел на Петровича уже с раздражением: – Калибр не подскажешь только?
– Сорок пятый! – с гордостью заявил Смирнов. – У тебя какой амулет? «Щит веры»? За пять пуль выбьет. И не думай, если с порохом не мудрить, отдача не очень сильная.
– Сорок пятый? Тогда вопрос: во сколько мне обойдется пополнение боекомплекта, а? И с какой скидкой потом придется продавать сам пистолет?
– Зачем продавать?
– А куда он мне? Патроны мало того что дорогие, так их еще и не найти, ко всему прочему!
– Зато…
– Не надо, – отказался я. – Дай мне нормальный ствол, и хватит уже об этом.
– Ладно, только для тебя. – Петрович раздраженно глянул на прыснувшего со смеху Евстафьева и достал откуда-то с нижней полки черный пистолет. – Вот тебе тогда «Зиг-Зауэр П226», раз такой привередливый.
– Калибр?
– Девять миллиметров. Но патрон парабеллумовский. Девять на девятнадцать.
– Не проблема. – Я взвесил пистолет в руке и удовлетворенно покивал. Да, неплохо лег. И точки белые на прицельных приспособлениях, в отличие от кольта, имеются. – Другое дело!
А это что за кнопочка? Защелка магазина? Она самая. Патронов, кстати, нет. Я вставил магазин обратно, оттянул кожух затвора, и он встал на задержку.
– Там рычажок, – подсказал Евстафьев.
Стоило отжать рычажок вниз, как кожух с лязгом вернулся на место. А вот курок так и остался взведенным. Ну и что с ним теперь делать?
– И сразу за спусковым крючком рычаг снятия курка с боевого взвода, – вновь пришел на помощь капитан.
– Ага, понятно. Предохранители?
– Неавтоматических нет.
– Держи вот. – Смирнов выдал мне две коробки патронов, запасной магазин и кобуру, потом посмотрел на часы и направился на выход. – Я за одеждой побежал, вы развлекайтесь тут пока.
– В смысле? – удивился капитан.
– Ну магазины снаряжать его научи и вообще…
– Чего там учить-то? – пробурчал Евстафьев и пожал плечами: – Можно курок взводить, можно самовзводом стрелять. Ясно?
– Ясно.
– Ну тогда покажи, как ты стрелять будешь.
Я вытянул руку и прицелился в ближайший оружейный шкафчик с аккуратно выведенным желтой краской на облезлой синей дверце номером «771».
– А вот ни разу не угадал, – покачал головой капитан. – Видел в кино, как штатовские полицейские стреляют? Да, вот так. Сперва плотно обхвати рукоятку тремя пальцами. Указательный положи на рамку, и вообще, пока не стреляешь, спуск не трогай, а то шарахнешь кому-нибудь в спину или себе в ногу. Прицелился – перенес его на спуск, опустил ствол – убрал. Большой палец все равно как, хоть в сторону отставь. Смотри, чтобы ствол шел вот так… как лучевая кость, тогда и палец на спуск ложится правильно, подушечкой. Пожми спуск вхолостую, смотри, чтобы ствол из стороны в сторону не гулял, найди свое положение. Теперь другая рука: четырьмя пальцами левой плотно обхвати пальцы правой, так чтобы указательный снизу в скобу уперся и держал ее. Большой вытяни вперед и прижми к рамке… так… он тебе еще стабильности в горизонте добавит. И самое главное – выстрела не жди и его не бойся, просто повторяй движение пальца, а пистолет сам выстрелит, когда надо.
– Что еще?
– В голову не целься. Ни к чему это. Стреляй в корпус. А еще лучше в таз или в задницу. Там центр тяжести, там легких ранений вообще не бывает, там болевой шок убить может, а броник обычно не прикрывает, разве что совсем новый, военный. В башку потом дострелишь, с контролем. Даже если бронежилет будет, мало не покажется. Может, с ног и не собьешь, но темп точно потеряют. В общем, два выстрела в корпус и только потом в голову. Все, давай магазины снаряжай.
– Вас понял, товарищ капитан, – вздохнул я.
– И еще, – печально глянул на меня Евстафьев. – Будешь вдруг от бедра стрелять, учти – пули выше уходят.
– Да я вообще стрелять не собираюсь. Вы ж меня просто без оружия из Форта не выпустите!
– Дай-то бог. Но мало ли как оно там сложится.
– Да все нормально будет, – попытался я успокоить не столько капитана, сколько себя самого. – Меня встретят, проводят.
– Патрон в патронник дослать не забудь. И ружье заряди.
Евстафьев хотел еще что-то добавить, но промолчал, а тут уже и Смирнов с ворохом тряпья вернулся.
– Переодевайся, – сунул он мне одежду и вытащил из пластикового пакета высокие кожаные ботинки на меху. – Примерь, вдруг менять придется.
– Да нет, нормально все.
– Подпиши.
Смирнов протянул капитану какую-то бумагу, Евстафьев глянул на нее, поморщился, но свою закорючку все же поставил.
Я наскоро переоделся, несколько раз подпрыгнул на месте и принялся рассовывать по карманам коробки с патронами. Чехол с ножом повесил на широкий пояс поближе к кобуре, ремень двустволки закинул на плечо. И патронташ еще. Ну чистый Рэмбо.
А вот подшлемник надевать пока не стал – успею еще упреть.
– Пошли, – позвал меня Петрович, оглядев с ног до головы, – чего время терять?
Мы прошли через служебные помещения и заглянули в небольшую комнатушку, в дальнюю стену которой был вмонтирован стальной люк. Дежурившие в предбаннике караульные проверили документы, скучавший рядом с хрустальным шаром колдун дал отмашку, и люк медленно отодвинулся в сторону.
Вновь вернулись сомнения, захотелось бежать отсюда без оглядки, но вместо этого я широко улыбнулся, махнул на прощание Петровичу и прошел в крохотный – размером не больше кабины лифта – закуток.
Вздрогнув, начала закрываться дверь за спиной, мигнули алым нарисованные на полу и потолке пентаграммы, а потом, с секундной задержкой, ушел вбок перегораживавший дорогу толстенный стальной лист, и я выбрался в ведущий за стену подземный переход.
Темно, холодно, страшно…
Ешкин кот, пустите меня обратно!