ГЛАВА 4

— Ерунда все эти обстрелы, — сплюнув тягучую слюну, от жевательного табака, недовольно произнес Нэйл, провожая взглядом натужно пыхтящий пароход, уже изрядно отдалившийся от берега.

— Почему же. Главное сделать так, чтобы в Крумле появились очевидцы того, как арачи безжалостно расстреливают бедных переселенцев. Только они должны быть настоящими, чтобы не возникло подозрений.

— Мойсес, ты все хитрые ходы разыгрываешь, а тут нужен только один грубый ход. Такой грубый, чтобы кровь и сопли в разные стороны, — поддержал Нэйла, Ралин.

— Есть конкретное предложение? Или только зубы скалить способен? — Невольно вызверился на него лан Ариас, поднимаясь на ноги и отряхивая с одежды налипшие травинки.

Только что они вместе с арачами обстреляли пароход с баржей, двигавшийся вверх по Изере. Разумеется направление у него могло быть только одно, на Донбас. Хотя, может и на факторию. Арачи пропускали торговца беспрепятственно, так как и сами пользовались факторией на территории своих соседей. С прошлого года, доставку товаров в свои руки взяли сами куроки, у которых появились собственные суда и некоторые средства. А этот пароход был как раз одним из принадлежащих куроки.

Впрочем, даже если на барже везут товары для фактории, Донбаса ему не миновать. На барже кроме охраны явно находились и пассажиры. На этот раз обстрел прошел куда удачнее. Лан Ариас был уверен, что лично подстрелил одного из переселенцев, больно уж суетлив был, наемники так себя не ведут. Видел он как получили свинцовые гостинцы еще как минимум трое. Можно сказать прогресс, в сравнении с прошлым. Хотя тут наверняка сказалось участие их белой троицы.

— Да все то же, что и в самом начале, — резко рубанув рукой, ответил Ралин, — Нужно сжечь этот Донбас и вся недолга.

— Это то с чем мы пришли к арачам. Но с тех пор, наши условия несколько изменились, — возразил наемнику лан Ариас. — Они не хотят нападать на Донбас. Конечно верховный вождь поет про то, что куроки сами хозяева на своих землях. Но правда заключается в том, что прошлой осенью им там хорошо наподдали. Это у нас мужиков девать некуда, а у пинков каждый мужчина и воин и кормилец и их меньше чем женщин, не то что у белых. А к таким потерям они похоже не готовы. Вспомните форты по Изере и Мраве. Им ведь удалось выстоять только благодаря тому, что пинки избегают открытых столкновений и больших потерь.

— Но и так нам работу не сделать, а мне тут уже изрядно надоело, — продолжал упорствовать Нэйл.

— С каких это пор ты стал неженкой, Нэйл? — Удивился лан Ариас, уж чем, чем а походными условиями смутить их было трудно.

— Причем здесь это, — не согласился с высказанным предположением наемник, — Мне нет особой разницы, в лесу жить или в степи, спать в мягкой постели или на жесткой земле. Но вот находиться среди этих дикарей, я уже устал. Они же все время смотрят на нас так, словно думают куда всадить нож, чтобы было побольнее и помучительнее.

— Дикари это да, но ты не переживай, у нас с ними договор, а к своим обещаниям у них отношение щекотливое, — успокоил Нэйла лан Ариас.

— Ну так пусть выполняют их. Все же пять сотен винтовок и боеприпасы, это весьма щедрая плата, чтобы пойти на некоторый риск, — Опять вступил в разговор Ралин. — И вообще, кто этот умник, решивший вооружать дикарей? Они ведь могут повернуть это оружие против валенсианцев.

— Ралин, с каких это пор, ты стал заботиться о ком-то кроме себя? — Усмехнулся лан Ариас. Уж больно в необычном свете предстал перед ним наемник.

— Считай, что это старческое.

— Подумываешь о покое?

— Пятый десяток пошел. Пора бы призадуматься, раз уж костлявая никак не придет. Вот покончим с этим делом, получу плату, а там и ферму можно будет поставить.

— Ясно. Получишь бесплатную землю на границе, а тут арачи с винтовками, которые ты же им и привез.

— Ну, где-то так.

— Брось, старина. Арачи и без винтовок могут заявиться, и менее опасными от этого не станут. А винтовки… Ну что такое винтовка без патронов? Бесполезные куски железа и дерева, непригодные ни к чему. Закончим дело, перестанем поставлять им патроны и могут они молиться на свои "баличи".

— Вот когда Мойсес прав, тогда прав, — согласился Нэйл. — Но все одно, эти обстрелы не дело. Скоро капитаны станут ходить подальше от берега, пережигая уголь и теряя время. Зато в безопасности. И тогда нам наших пяти сотен на брата не видать.

— А если пароходы перестанут сюда ходить?

— Ты это к чему Мойсес? — Понимая, что их лидеру в голову только что залетела умная мысль, поинтересовался Ралин.

— А разве, не для этого мы устраивали эти обстрелы? — Удивился Нэйл.

— Насчет обстрелов, ты все верно сказал, Нэйл. Толку от этого мало. Главное было запугать жителей. Но если сюда перестанут ходить пароходы, то этот самый Донбас умрет сам собой. Для его существования главное вывозить уголь и чем больше, тем лучше. Но если этого не будет, то затеявшие это дело окончательно разорятся, а народ либо вернется обратно в Новую Рустинию, либо подастся на хутора, крестьянствовать.

— И что ты предлагаешь? — Спросил Ралин.

— А просто все. Кто несколько дней назад прошел вверх по течению?

— Да откуда нам знать. Какой-то пароход.

— Не–эт, Ралин. Ни какой-то, пароход. Это была "Желтая Роза", Хора. А этот капитан считается самым отчаянным и удачливым сукиным сыном. Кроме него и куроки, сюда никто не ходит. Достаточно уничтожить эти три парохода и все, считай дело в шляпе. После такого никто из капитанов не согласится иметь дело с Донбасом.

— А если они сами купят пароходы? Люди при деньгах и вложили уже столько, что выложатся без остатка. Да хоть в тот же банк обратятся за кредитом.

— Правильно говоришь, Нэйл. Да только наличие парохода, даже десятка, ничего не решит. Откуда они смогут набрать на них экипажи, если никто не захочет отправляться по Изере, выше впадения Мравы? Вот то-то и оно.

— Но ты же сам говоришь, что арачи не хотят почем зря рисковать? Пароходы здесь ходят с охраной. Атака под обстрелом, по открытой воде, да еще когда пароход может двигаться с большей скоростью… Они не согласятся на такое, потери у них будут слишком большими.

— Согласятся, если им сказать, что после уничтожения пароходов, мы в расчете.

— Но ведь это может и не решить вопрос, что скажет на это наниматель?

— Всегда есть шанс, что что-то пойдет не так, и любой наниматель учитывает такой оборот. В любом случае вы получите любую половину, остается только честно сделать свое дело.

Ну да. В подобных делах для них это обычная практика. Есть результат, полная выплата. Нет, только половина. Правда, в последнем случае Мойсес определяет, можно ли выплачивать эту половину. За всю их совместную деятельность выплаты не было только раз. Тогда они все сделали спустя рукава, посчитав что и без результата им вполне заплатят за старание. Вот только последнего Мойсес и не заметил, а потому не заплатил ничего, даже по тарифу вынужденного безделья.

— Есть мысли? — Поинтересовался Ралин.

— Есть, как не быть. Главное, чтобы пароходы не ушли на стремнину, — ответил Мойсес.

— Это вряд ли, — усомнился Ралин, — Беседовал я с одним капитаном, тот рассказывал, что на стремнине управляться с пароходом тянущим на буксире баржу, трудная задача. Случись, не успеть отвернуть и беда может прийти от обычного топляка. Думаю, первое с чего они начнут, это деревянные щиты от обстрела.

— По моей задумке это плохо, но все лучше, чем стремнина. Что же, за дело господа. Предстоит покрутиться и кое–чем разжиться, да еще и арачам рассказать.

— Угу. А еще не мешает помолиться, чтобы буйволы не пожаловали, тогда с дикарей бойцы никакие, все бросятся мясо заготавливать.

— Нэйл, что у тебя за привычка, вечно быть всем недовольным, — возмутился Ралин.

— Это ты мне? Это я-то всем и всегда недоволен?

Мойсес только закатил глаза, отворачиваясь от своих компаньонов. Начавшаяся перепалка означала только одно, решение их командиром принято, явной опасности нет, а значит можно слегка поразвлечься. Ну и что с того, что Ралин и Нэйл сразу же начинали цепляться как кошка с собакой. Для лана Ариаса было главное то, что он всегда мог на них положиться. Впрочем, пока он честен с ними в вопросе оплаты. Друзьями они все же никогда не были.

*******

"Желтая Роза" уверено рассекала речную гладь, мерно молотя по ней лопастями гребных колес. Именно что гладь, так как ничто не тревожило поверхность воды, ни дуновения ветерка. Только корпус старого деревянного пароходика, речного труженика тянущего за собой баржу груженную углем, что говорится с горкой.

Этот тип баржи был предназначен для перевозки угля или иных сыпучих материалов не боящихся оказаться подмоченными. А потому ни о каких трюмах там и не могло быть и речи, как и о палубе вообще. Правда имелся незначительный участок на носу, где оборудовали дощатый настил, на котором устанавливалась палатка. Он должен был сниматься с баржи вместе с щитами у заставы Паюлы, где конвой дожидался обратного транспорта.

До этого, наемники обходились по простому — расстеленная прямо на выровненную площадку угля парусина, сверху парусиновая же палатка. Ни о каких щитах и речи не было. Словом, полное наплевательство, как к быту, так и к безопасности. Однако, в свете последних событий, Варакин и не думал относиться к этим вопросам спустя рукава. У него было не так много людей, чтобы разбрасываться ими. Поэтому каждый имел бронежилет, а наемники проклиная своего нанимателя, устанавливали тяжелые щиты.

Впрочем, именно сейчас никакого недовольства нет и в помине. Парни распределились по барже, разбившись на небольшие группы по интересам, коротая время кто во что горазд. Азартные игры нанимателем не приветствовались, во избежание конфликтов, но кто запретит играть в кости или карты на те же щелбаны. Хм. Глядишь, у кого-нибудь, вот таким не хитрым способом, и мозги вправятся.

Алексей, боролся со скукой уже привычным способом, он хотел поговорить с Хором, который многое мог порассказать о реке. Но остановился у входа в ходовую рубку, засмотревшись на возникшую у кожуха гребного колеса, радугу. Брызги от колес не вырывались наружу, надежно удерживаемые кожухами. Но водяная взвесь, довольно плотной массой выбивалась из открытых частей с противоположной от палубы стороны. Вот на ней и поселилась эта прелесть, вызывающая улыбку даже у самого закоренелого скептика или сухаря ученого, прекрасно понимающего, что это атмосферное оптическое и метеорологическое явление, включающее в себя цвета спектра.

Как бы то ни было, а эта жизнерадостная картина, хорошо отвлекала от безрадостных мыслей. Последних хватало с избытком. За несколько дней до отбытия "Желтой Розы", в Донбас должен был вернуться пароход куроки, что задержался в прошлый раз. Раз уж так случилось, то его озадачили доставкой следующей партии грузов. Донбас все еще продолжал выступать в качестве потребителя, никак не желая начинать зарабатывать самостоятельно.

По пути, пароход несколько раз подвергся обстрелу и уж на этот раз без жертв не обошлось. Погиб один наемник, и четверо гражданских. После столь удачного заработка строителей в прошлом году, народ все же решил отправиться в земли куроки на сезонную работу.

Как оказалось, среди гражданских были и переселенцы, общим числом в двадцать шесть человек. Луйко Забар не собирался упускать свой заработок и пока Варакин и Болотин раскачивались, уже начал работать. А если судить по тому, скольких он успел завербовать за столь короткий срок, Сергею стоит призадуматься о том, как их всех разместить и обеспечить работой.

Впрочем, с последним особых сложностей не возникнет. Работы там достанет и куда большему количеству народа. Куда труднее обеспечить выплату им жалования и прокормить всю эту ораву. Мало добыть уголь, нужно его еще и продать, а для этого как минимум доставить в Крумл.

В этом вопросе уже наметились первые трудности, хотя и раньше все было не просто. Понеся потери и опасаясь дальнейших нападений, капитан парохода решил двигаться подальше от берега, не делая остановок на ночь. Конечно столкнуться с топляком на такой большой реке задача не из простых, но куроки справился. Хорошо хоть успели стравить пар из котла, и тот не взорвался, при затоплении судна. Иначе вполне могло достаться и людям на барже.

Неплохо и то, что случилось это уже в землях куроки, а благодаря имевшимся пирогам, удалось хоть как-то подвести баржу на мелководье и заякориться. Впоследствии "Желтая Роза" отбуксировала ее в Донбас, от чего в поселке стало еще более многолюдно, как благодаря новым жителям, так и сезонным рабочим. Сергей оказался прав и желающих немедленно вернуться в Новую Рустинию не нашлось. В конце концов, это всегда успеется. Не смутили людей и случившиеся потери. Ведь это произошло в землях арачей, а в окрестностях Донбаса все тихо и пристойно.

Людей-то Сергей на этот раз не потерял. А вот парохода лишился. Весьма значимая потеря, если учесть, что у куроки их было всего два, а другие владельцы не выстраивались в очередь, чтобы заключить с ним договор. И это при весьма выгодных условиях. На одной только перевозке капитаны могли зарабатывать по одному гнедку с пуда, а это в сумме триста крон, за один рейс. В месяц можно было совершить минимум четыре, а то и все пять.

Даже при самых скромных подсчетах за вычетом всех накладных расходов, капитан мог получать до тысячи крон чистого дохода. Очень приличный заработок, таких выгодных предложений не было нигде. Но как известно любую бочку меда может испортить ложка дегтя. Или как в данном случае, арачи.

Отчаянных лоцманов, подобных Хору, на реке было не так чтобы и много. А если быть более точным, то для перечета хватило бы пальцев рук. Но никто из них и не был настолько отчаянным, чтобы взяться за путешествия на пинкускую территорию. Они предпочитали выждать и посмотреть, что из этого получится. А получалось пока не очень. По началу проходившие без сучка и задоринки путешествия, становились все более опасными.

— Чем это вы так любуетесь, господин Дворжак? — Пыхнув своей неизменной трубкой, поинтересовался Хор.

В настоящий момент он стоял свою вахту, поэтому находился в ходовой рубке и рассмотрел писателя, вдруг замершего на трапе. Хотя нет никаких сомнений, направлялся он именно к Хору, чтобы составить ему компанию или как всегда засыпать капитана вопросами о тонкостях лоцманского ремесла. Господин Дворжак еще не был уверен, что это может ему понадобиться, но утверждал — любые наблюдения и знания не могут быть лишними и помогают расширять кругозор, что в итоге находит свое отражение на страницах книг. Может и так, Хор не больно-то в этом разбирался, но был вовсе не против поболтать с писателем, коротая время вахты.

— Радуга, — не оборачиваясь, и продолжая рассматривать маленькое чудо, ответил Алексей.

— Хм. Ты глянь-ка, и впрямь к моей "Розе" прицепилась радуга.

— Уверен, что это не впервые.

— А я и не стану спорить. Да только, писатели и романтики у нас на борту редкость, от того и не замечали, — добродушно ухмыльнулся лоцман.

Вот ведь. Нормальный дядька. Когда не показывает свой норов, и не пытается враждовать со всем белым светом. Интересно, у него была когда-нибудь семья? Или он женат на реке, а его дети это ее притоки? Вполне может статься и такое. Но отец семейства из него наверняка получился бы исключительный. Это не редкость, среди тех, кто отличается суровостью на службе, так как зачастую они не хотят тащить весь этот негатив домой, находя здесь отдушину.

Знал Алексей одного. Он круглый год добирался на работу и домой только пешком. В любую погоду. При любых обстоятельствах. Это удивляло не только Болотина, но и других служащих банка. Если вопрос в здоровье, то отчего не купить велосипед, все быстрее, и для здоровья полезно. А вот так бездарно терять каждый день по два часа… Потом выяснилось, что таким образом он настраивается на рабочий лад, делая себе накачку по дороге на работу, и избавляется от всего того, что будет лишним в семье, по пути домой. Кстати, он служил начальником службы безопасности и отличался весьма непростым и бескомпромиссным характером.

Всплывшие было воспоминания и аллегории, внезапно ушли на второй план. Алексей и сам не знал, что его встревожило. Что-то было не так. Что-то настораживало. Что? Звук! Точно, звук изменился. Веселое шлепанье лопастей, вдруг стало более натужным и редким. Вот послышался явственный скрежет, какой-то тягучий и выворачивающий, до зубной боли.

— Стоп машина!!! Кому говорю, Стоп машина!!!

— Что случилось Хор.

— Похоже что-то на колеса намотали. Такое бывает, когда наскочишь на большой рыбацкий невод.

— Но откуда…

— Слушай писатель, твою через коромысло, отвали в сторону и не отсвечивай. Не до тебя.

Вот такая метаморфоза, от доброго дядьки, до грубого и взвинченного психа. Вообще-то Хор всегда относился к Алексею вполне уважительно и обращался на "вы". Однако от добродушия Хора не осталось и следа, а перед взором сейчас предстал тот самый капитан самодур, о котором ходили легенды. Обиделся ли на грубость Хора, Алексей? Скорее он даже не обратил на это внимание, а вот беспокойство его охватило нешуточное. Им только аварии в землях арачи не хватало, да еще за час с небольшим до заката.

Дверца смотрового люка кожуха, с глухим деревянным стуком отлетела в сторону. Хор заглянул во внутрь, витиевато выругался и позвал палубного матроса, в настоящий момент осуществлявшего приборку. Поставив его наблюдать за гребным колесом, Хор взлетел в ходовую рубку.

— Левым колесом, самый малый назад, — отдал он распоряжение в переговорную трубку.

В принципе можно было отдать команду и при помощи машинного телеграфа. Нет, до такой глупости мог додуматься только Алексей, несведущий в этом деле. Впрочем, даже он весьма быстро сообразил, что при подаче команды телеграфом, машинист пустит в ход сразу два колеса. А что там со вторым, Хор еще не смотрел. Так что, лучше молча наблюдать и как советовал капитан, не отсвечивать. Пусть каждый занимается своим делом.

— Не молчи Тано, говори что видишь, — скрежетнув зубами, приказал Хор, матросу наблюдающему за происходящим под кожухом.

— Отпускает Хор. Стоп, стоп, стоп!!!

— Стоп машина! Что там еще? — Словно молодой мальчик, соскакивая на палубу минуя трап, спросил Хор.

— Запуталось все. Только лезть во внутрь и рубить, — сокрушенно доложил матрос.

— Ладно, пошли взглянем на второе колесо, — стараясь выглядеть уверенно и спокойно, приказал Хор.

Насчет уверено, это без проблем. Вообще мало что могло испугать этого своенравного мужика. Казалось он даже у пинкского тотемного столба будет только ругаться и поносить своих мучителей, угрожая добраться до их глоток, чем несомненно вызвал бы их восхищение. А вот насчет спокойно… Хор был настолько зол, что перемежал каждое свое слово, парой бранных, раскрасневшись так, словно у него резко возросло внутричерепное давление. А еще, в его голосе и поведении угадывалась надежда, на лучшее.

— В бога, в душу, в гроб, через плетень!!!

Ага. Судя по всему, картина у правого колеса ничуть не радостнее чем у левого. А это означает, что надежды на лучшее не оправдались и у них проблемы. Серьезные такие проблемы. Правда все зависит от того, за сколько команда сможет устранить неполадки. Сомнительно, что это не в их силах.

— Игнас, готовь парней к бою! Живее шевелитесь! — Прокричал капитан, обращаясь к командиру наемников, расположившихся на барже. — Тано, давай поднимай отдыхающую вахту, — это уже к матросу.

— Понял, капитан.

— Хор, все настолько плохо? — Все же не выдержал Алексей.

Капитан хотел было ответить в своей обычной манере. Он даже набрал в легкие воздух. Но затем передумал и шумно выдохнув, вполне спокойно произнес.

— Бывает и хуже, но реже. Вы бы сходили за своим "дятличем". Уверен, скоро начнется.

— Может это случайность?

— Большой невод в этих краях, случайность? Не городите ерунду, господин писатель. Здесь только одни рыбаки и это пинки, у которых таких сетей отродясь не водилось. Так что, если уж завели, то ради того, чтобы поймать нас. Не иначе.

— Хор, может объяснишь, что случилось? — Раздался с баржи голос Игнаса Крайчека, командовавшего охраной.

— Гребные колеса неводом наглухо запутало.

— Неводом?

— Угу. Неводом.

— Раскудрить твою в качель, — в сердцах выругался десятник.

Одновременно он бросил внимательный взгляд на высокий берег. Очень удобное место для обстрела, как и для нападения. В прибрежных камышах вполне могли укрыться пироги с арачами. Атака под прикрытием стрелков на берегу, затея вовсе не обреченная на провал.

— Вот и я о том же, — подтвердил невысказанные опасения Крайчека, Хор.

— Парни, держаться за щитами! Не отсвечивайте лишний раз! Увижу кого без бронежилета, сам застрелю! — Крайчику ничего не оставалось, как готовиться к отражению нападения.

Вроде и тихо, но никто не сомневается, что атака просто неизбежна. Возможно ловушек было несколько, и пароход вляпался в первую же, не дойдя до места засады. Но этот недостаток разрешится сам собой, так как течение продолжает нести небольшой караван дальше.

— Хор.

— Господин писатель, не до вас, — отмахнулся лоцман, уже готовясь раздавать приказы своим подчиненным, собравшимся вокруг него.

— Может лучше стать на якорь, — все же высказал свое предложение Алексей. — Течением нас может развернуть, причем самым неподходящим образом. А так мы по крайней мере будем зафиксированы.

Алексей имел ввиду то простое обстоятельство, что щитов, для защиты от обстрела было не так уж и много. Их едва хватало на то, чтобы устроить позиции для стрелков по одному борту, не перекрывая полностью даже его. Та же картина и на пароходе. А неуправляемое судно вполне может развернуть в какую угодно сторону. Для нападающих это будет только на руку, а вот для обороняющихся, лишняя помеха.

— Хор, а он дело говорит, — согласился помощник.

— Болань, ладно писатель, но ты-то…

Однако закончить начатую фразу Хор не успел, так как был прерван самым радикальным образом. Берег наконец полыхнул резкими вспышками и загрохотал выстрелами. Практически одновременно, свинцовый град забарабанил по деревянным надстройкам, и щитам. Послышался звон разбитого стекла. На случай обстрела, на окнах ходовой рубки имелись откидные ставни, с узкими смотровыми щелями. Но сейчас их поднять не успели. Да и арачи с винтовками управляются все более ловко, получив возможность попрактиковаться. Или там завелись неплохие стрелки. Уж больно обстрел отличался от того, под который Алексею довелось попасть по пути в Донбас. Да и последнему пароходу досталось знатно.

В ответ на стрельбу с берега, прогремели несколько выстрелов из "баличей". У охраны их было шесть поэтому их голоса прозвучали менее убедительно. И потом, звуки выстрелов нападающих имели материальное подкрепление в виде свинцовых гостинцев, которые своим вжиканьем, ударами по дереву и выбиванием щепы, вносили особую изюминку в общие ощущения.

— Все, некогда разводить беседы, — подытожил возникшее было обсуждение Хор, — Болань, на тебе правое колесо.

— Понял, Хор, — уводя с собой двоих, ответил помощник.

— Тано, чего встал, топорик в руки и лезь в люк левого, — Хор даже слегка кивнул в ту сторону, куда следовало направиться подчиненному.

— Хор, с той стороны вообще-то арачи палят как сумасшедшие, а кожух не из толстых плах, — тут же возмутился палубный матрос.

— Не журись. Слишком далеко, обшивка выдержит. Давай, лезь. Времени нет.

Видя, что он лишний на этом празднике жизни, Алексей устремился в свою каюту. Хотя, наверное все же скорее небольшой закуток, где места хватало лишь для одной койки, в ящике под которой расположился весь его багаж. В эту поездку он предпочел отправиться налегке, а потому обошелся одним чемоданом и футляром для оружия.

Вот его-то, Алексей и извлек на свет божий. Понимая, что расстояние до арачей слишком велико и он сможет принять участие в бою, лишь в случае атаки, Алексей не поднимал лишнюю суету. Проверил наличие патронов в магазине карабина, работоспособность механизмов. То же самое с револьверами.

Затем облачился в бронежилет. Оно конечно будет мало приятного, если он вдруг окажется за бортом, все же лишние десять килограмм, даже больше. С другой стороны, будет дополнительным стимулом держаться от борта подальше. Теперь убедиться в том, что гранаты в подсумках, нашитых прямо на бронежилет, исполняющий дополнительно еще и роль разгрузки. По груди даже были прошиты несколько полос парусины, выполняющих роль патронташа. Эдакие газыри, только в отличии от черкески, расположенные в два ряда, патроны то куда как короче.

Это Сергей озаботился превратить бронежилет еще и в разгрузку. С одной стороны стало куда тяжелее и неповоротливее, но с другой, стоит только облачиться в броню, как тут же получаешь четыре гранаты и сорок патронов. А что до тяжести, жизнь она куда дороже, чем неудобства. К тому же, имеется довольно впечатляющая статистика, спасенных жизней владельцев данной амуниции. Так что, Алексей предпочитал поберечься.

Болотин прислушался к происходящему снаружи. Там вроде ничего не изменилось, все так же слышны далекие выстрелы арачей и более громкие ответы из "баличей" наемников. Разве только здесь эти звуки были несколько приглушенными. Ага, а вот и Хор опять разошелся. Его голос ни с чьим не спутаешь, хотя слов и не разобрать. Странно, капитан не отличался склонностью к чрезмерному волнению в экстремальных ситуациях. Чего он так разоряется?

Едва оказавшись на палубе, Алексей тут же оказался оттесненным за надстройку, непреклонным Ванеком Бенешем. Телохранитель не видел особого смысла в том, чтобы его работодатель, а скорее все же благодетель, лишний раз подставлялся под пули. Подумаешь, пинки в большинстве своем плохие стрелки, пулю ведь и по дурному словить можно.

Он бы и раньше озаботился этим, да только в момент начала обстрела не оказался рядом. Если уж для Алексея нашелся только какой-то непонятный закуток, вместо каюты, то о Ванеке и говорить нечего. Он устроился прямо на палубе. Впрочем, его несколько позднее появление объяснялось скорее тем, что он облачался по боевому. Но теперь, когда Болотин вновь появился на палубе, Ванек тут же принялся за выполнение своих прямых обязанностей, не собираясь оставлять его одного.

— Что тут Ванек, — и не подумав обижаться на бесцеремонность Бенеша, поинтересовался Алексей.

— Арачи из камышей на пирогах появились.

— А ну-ка…

— Не надо бы вам высовываться, господин Дворжак, — вновь придержал Алексея телохранитель.

— Брось, Ванек. Ты не сможешь меня обезопасить, если будешь прятать по углам. Или будем драться или сдохнем к лукавому.

Алексей вновь полез за угол надстройки, в стремлении рассмотреть происходящее. А посмотреть было на что, несмотря на то, что нападающие продолжали обильно поливать пулями как пароход, так и баржу. От широкой полосы прибрежных камышей к "Желтой Розе" стремительно двигалась эскадра не менее чем из трех десятков пирог. Даже если в них располагаются по шесть воинов, получается очень даже солидно. И ведь разобраться с ними не так чтобы и просто.

Арачи вовсе не собирались бросаться в безрассудную атаку. Не та натура. К вопросу потерь личного состава у них отношение было весьма серьезным, от того и столь специфическая партизанская тактика. В связи с этим, они проявляли просто поразительную изобретательность. Вот и сейчас не обошлось без этого.

На носу каждой пироги был устроен щит из плотных камышовых матов, поверх которых были прикреплены традиционные пинкские щиты. Такой щит, в несколько слоев кожи из шкуры буйвола был способен сдержать пулю "дятлича", "балич" он посерьезнее, от того и дополнение в виде матов.

Из-за этого прикрытия находящихся в пироге рассмотреть невозможно, не то что поразить. Даже когда они приблизятся вплотную, обороняющиеся не смогут достать экипаж нападающих. Речные суда не отличаются высотой бортов, а потому не могут предоставить значительного преимущества. Стоит только пирогам подобраться вплотную к борту, как ловкие арачи сумеют взобраться на палубу как парохода, так и баржи.

Казалось бы при таком раскладе и арачи лишены обзора, но данный момент был предусмотрен. В защите имелась небольшая амбразура через которую один из экипажа вел наблюдение за курсом и вносил необходимые поправки. Кроме этого, он еще и вел обстрел. Судя по скорострельности, арачи не только поднаторели в обращении с оружием, но еще и явно не жалели патронов.

До противника более двухсот метров, но расстояние быстро сокращается. Все же пирога легкое и быстроходное суденышко, а пинки великолепно умеют с ним обращаться. Они вообще способны грести целый день, поддерживая довольно приличную скорость. Выносливости им не занимать. Очень скоро они приблизятся, но даже в этом случае останутся неуязвимыми для винтовок.

Впрочем, на ближней дистанции можно будет попробовать поразить нападающих через бойницу. Хотя… Сомнительно, что из этого что-либо получится. Алексей конечно неплохой стрелок, вот только попасть в яблочко по неподвижной мишени на твердой земле и по все время пребывающей в движении, да еще и с палубы парохода, совсем ни одно и то же.

Пока есть возможность, взгляд в сторону баржи. А вот это уже интересно. Наемники вооруженные "баличами", интенсивно отстреливаются, с сомнительной результативностью, несмотря на диоптрические прицелы. А вот остальные, под прикрытием щитов, спешно налегают на канат, подтягивая друг к другу пароход и баржу. Интересно девки пляшут, по четыре штуки в ряд. Как-то не вовремя они собрались в гости, или Алексей чего-то не понимает?

— Ванек, а чего это парни Крайчека удумали? — Кивая в сторону баржи, поинтересовался Алексей.

— Это не они, а Хор, удумал. Приказал им перебираться на "Розу", а баржу будем бросать.

Вот теперь все понятно. Хор конечно тот еще жлоб, но с мозгами все же дружит. Деньги они ведь живым на пользу, мертвым как-то без надобности. Он прекрасно понимает, что одновременно удержать два судна никак не получится, а потому решил собрать всех защитников на пароходе. Наемники будут обороняться, а экипаж производить ремонт. Если получится запустить хотя бы одно колесо, то они спасены.

Когда наемники перебрались на баржу, прихватив с собой весь боезапас и побросав все остальное имущество, арачи успели приблизиться на расстояние в сотню метров. Причем часть из них выбрала такой маршрут, при котором они оказывались под прикрытием груженой с горкой баржи. Если они взберутся на нее, то будет плохо.

С одной стороны, перебраться на пароход у них не получится, так как наемники при помощи шестов сейчас расталкивали суда. Но с другой, противник получит отличную позицию для обстрела парохода. Они даже смогут использовать щиты, все так же остававшиеся на барже. Пока обороняющимся удавалось избежать потерь, если не считать легкой царапины у одного из бойцов. Но все еще может измениться.

— Игнас, давай четверых на нос. Мы там спустили ялик, пусть садятся на весла и гребут до опупения, — приказал Хор.

— Не смешно? — Возмутился Крайчек.

— А я что, весело выгляжу? — Взревел Хор. — Нужно отходить от баржи. Мои парни заняты. Остаются твои.

— Но пароход…

— Тяжелый, — вместо Крайчека закончил капитан, — но помалу управятся, к тому же корпус их прикроет от выстрелов. А так, нас разделают под орех. Шевелись, дубина!

Крайчек не имел привычки спускать подобное обращение, но сейчас не время, заниматься выяснением отношений. Вместо этого, он тут же определил четверых из вооруженных "баличами", в команду ялика. Дистанция значительно сократилась и более скорострельные "дятличи" будут куда полезнее. Впрочем… Похоже тут скоро и вовсе дойдет до револьверов. Крепко же они попали, что говорится — по самые помидоры.

Отчего-то вспомнился разговор с Сергеем. Что и говорить, просчитался он крепко, когда пожалел денег на пушки. Тут ведь каждая пушеченка обойдется больше чем в тысячу крон, если считать с боезапасом. А это серьезная сумма. Но с другой стороны, сейчас они смогли бы шугануть и арачей на берегу и атакующую волну приняли бы на картечь. От тяжелых картечин, эта хлипкая защита точно не спасла бы. Что же касается выгоды. Вон, постепенно отдаляется баржа, которая при наличии пушки как раз восполнила бы потери на одну пушку с лихвой, а так одни только убытки. Причем в минус нужно считать и саму баржу, как пить дать, арачи ее сожгут.

И ведь Алексей пока не берет в расчет их собственные жизни. А свою бренную тушку он ценил куда выше. Господи, только бы добраться до Крумла. Первое что сделает, это направится к знакомому капитану Дивишу и выкупит эти клятые орудия. Но сейчас эти мысли лишние, потому как в бою нельзя предаваться сожалениям и чрезмерным размышлениям. Если и думать, то только о том, как половчее достать противника.

Алексей пристроился за углом ходовой рубки, и изготовился к стрельбе. Постройка вполне хорошо прикрывала его, оставляя не прикрытыми лишь голову, и правое плечо. Оно и немало, если прилетит, то вполне хватит, но с другой стороны, где она полная безопасность.

Хм. А вот хотя бы в самой ходовой рубке. Тяжелые ставни подняли и теперь, находясь в надежном укрытии, наемники сквозь бойницы посылают в наседающих арачи пулю за пулей. "Дятличи" и один "балич", молотят со скоростью пулемета. Поздно пить "боржоми" если почки отказали. Вовремя не сообразил, а теперь время упущено, только если спрятаться, но об этом мыслей не было.

Устроившись поудобнее, Алексей прицелился в ближайшую пирогу, до которой было метров пятьдесят. Бойница откуда ведет стрельбу наблюдатель арачи, представляет собой лишь небольшое отверстие. Но ничего невозможного. Прицелиться. Только не спешить. Палубу не качает. Зато пирога идет рывками, каждый раз взбрыкивая носом и приседая кормой при очередном рывке. Алексей поймал момент, и нажал на спуск. Даже несмотря на преграду, он понял, что поразил противника. Сложнее, чем на стрельбище, но ничего невозможного.

Передернуть затвор. Приникнуть к прицелу. И осознать, что порядок действия нужно менять. На прицел, выстрел и перезарядку у него ушло несколько секунд, а пирога уже в тридцати метрах. Он успеет сделать еще один выстрел, и гарантировать, что опять попадет не может. Эдак, даже той дюжины пирог, что рванули напрямик не прикрываясь баржей, будет достаточно, чтобы буквально захлестнуть палубу небольшого суденышка.

В арачи полетели гранаты. Из более чем десятка, только одна угодила точно во внутрь пироги, а не булькнула в воду из-за промаха или скатившись. Рвануло знатно. Пирогу буквально разломило надвое. Четверо забарахтались в воде, окрасившейся в алый цвет. Ранены или просто плывут не понять, но в настоящий момент они пока бесполезны или по меньшей мере, представляют собой легкую мишень.

Словно в подтверждение промелькнувшей мысли, рядом с пинками появились фонтанчики, от ударов пуль. Наемники обрадовавшись наконец появившейся четко видимой цели, открыли по ней огонь. Вообще-то глупо. Нужно думать не о них, а о тех, что все еще находятся в пирогах и продолжают представлять непосредственную опасность.

Алексей извлек гранату. Выдернул чеку. И… Замер в нерешительности. Множество промахов обуславливалось тем, что при высвобождении рычага, пружина толкает вперед ударник и отбрасывает стальной рычаг предохранителя. Казалось бы масса гранаты и рычага несопоставимы, но тем не менее данный факт воздействует на траекторию полета гранаты и она несколько отклоняется от точки прицеливания. Немаловажным является и точность броска, нужно попасть точно в пирогу, иначе скатившаяся в воду граната, не причинит никому вреда.

Все это пролетело в голове Болотина в доли секунды. А потом он словно завороженный и осененный какой-то догадкой, кляня себя последними словами, разжал пальцы. Рычаг отлетел в сторону с металлическим звоном. Практически одновременно с этим раздался резкий хлопок капсюля, во все еще находящейся в руке Алексея гранате.

Едва раздался этот звук, как Болотин вздрогнул всем телом. Замедлитель горит четыре–шесть секунд. На столь значительном разбеге сказывалась кустарность производства. А если так, то вполне может случиться и более ранний подрыв. Вдруг растерявшись, Алексей как завороженный смотрит на ребристую чугунную тушку.

— С ума сошел!!! Бросай!!! Берегись!!!

Голос одного из наемников, наблюдающего за происходящим звучит как-то глухо и отдаленно. Сейчас слух забит только гулкими ударами сердца. Даже выстрелы доносятся как сквозь вату. Но в следующее мгновение все вдруг оживает, звуки становятся четкими, краски невероятно яркими, а время летит со скоростью взбесившейся лошади.

Замах, и граната взмывает вверх по крутой траектории. Взрыв произошел когда смертоносный снаряд, достиг пика и словно завис, готовясь устремиться к воде. Осколки осыпали воду, пироги и сидящих в них пинков. Кто-то закричал, кто-то вывалился за борт. Осколки забарабанили по надстройке, борту и палубе "Желтой Розы". Своих вроде не задело, а вот про пинков этого сказать было нельзя. Скольким именно досталось не понятно, но ясно, что пострадали не на одной пироге.

Воодушевленный успехом, Алексей выхватил еще одну гранату. Да опасно. Но приходится рисковать, чтобы достигнуть нужного эффекта. Альтернатива в общем-то не велика. Либо ни отбросят арачи ценой любого риска, либо очень скоро они окажутся на палубе и тогда останется только подороже продать свои жизни. Если это случится, то альтернативы больше не будет. А потому, пошло оно все к черту!

— Чего замер! — Разжимая усики чеки прокричал Алексей тому самому наемнику, который так испугался действий этого больного на всю голову писаки. — Делай как я!

— Ты больной, ублюдок!

— Согласен, — хлопок капсюля, вздрагивает не только Алексей, но и наемник, тот пожалуй даже больше, — Но если не рискнем, все сдохнем!

Вторая граната полетела запущенная более уверенной рукой. К тому же, замедлитель сработал весьма удачно, подорвав гранату у самой воды, между двумя пирогами. Крики, полные боли и страха. За борт вывалилось несколько человек, причем из обоих пирог.

Когда Алексей запускал третью гранату, его поддержали уже несколько бойцов. По большому счету, терять им нечего, а отчаяние пожалуй способно на чудеса. Правда в подавляющем большинстве случаев если в отчаянной ситуации оказываются сильные духом люди. Слабаки в такие моменты скорее забиваются в угол и скулят, моля о пощаде. Среди наемников хватало разного народа, висельники, убийцы, воры, отставные военные, лица с буйным и подчас неуправляемым нравом, хватало всяких, но кого среди не было точно, так это трусов и слюнтяев. Опасно, но если есть шанс, то пошло оно все к лукавому. Они не упустят возможность поставив риск против жизни, которой и ез того осталось всего ничего.

Арачи были уже в одном броске от желанной цели. Еще один последний рывок и можно будет оставить весла, вооружившись ружьями, револьверами или ножами. Белые обречены. Но именно в этот момент в дело вступила ручная артиллерия. Гранаты рвались в воздухе одна за другой. Разрывы происходили на различной высоте, но каждый такой взрыв если даже не поражал осколками, вносил сумятицу и страх в ряды атакующих.

Одна из пирог вдруг резко замедлилась, а потом остановилась, не достигнув борта всего лишь десятка метров. Затем весла заработали с новой силой, и она начала набирать ход. Вот только на этот раз она не приближалась к пароходу, а отдалялась от него, по прежнему прикрываясь своеобразным щитом. Практически тут же к ней присоединились еще две.

И вот наконец первая из пирог с легким стуком ударилась о деревянный борт "Желтой Розы". Арачи взревели, предчувствуя победу. Весла попадали на дно лодки, в руках оказалось разнообразное оружие. Воин находящийся на носу, забросил веревку с кошкой на конце, закрепляя суденышко рядом с вражеским судном. И в этот момент о дно пироги, с глухим стуком упала тяжелая чугунная чушка, с курящимся легким дымком. Легкая лодка из жердей обтянутых кожей не выдержала бешеного натиска вырвавшейся наружу силы взрыва и переломилась надвое, опрокидываясь набок.

Гибель пироги, оказала должный эффект на экипажи остальных, и они начали отходить, столь же стремительно, как до этого рвались в атаку. Хм. А пожалуй даже и быстрее. Во всяком случае, Алексею, наблюдающему за происходящим сжимая кровоточащее предплечье правой руки, казалось именно так.

Победа далась не без потерь. То ли виновато кустарное производство запалов. То ли наемник слишком передержал снаряд в руке. Но одна из гранат рванула на носу парохода. Сам несчастный погиб на месте, двое оказавшиеся рядом с ним получили серьезные ранения. От этого взрыва пострадал и Алексей, получивший ранение по касательной. Серьезного вроде ничего, но без швов похоже не обойтись, слишком уж кровоточит и рука как-то онемела.

Однако, даже взрыв на палубе не смог повлиять на массовое отступление арачей. Видя это, наемники больше не рискнули забавляться со смертоносными игрушками. Всему есть предел. Одно дело идти на отчаянный шаг когда дело совсем хреново и совсем другое, когда непосредственной опасности уже вроде как и нет. Вполне оправданно. Алексей полностью поддерживал данное решение. С берега по прежнему доносятся выстрелы. По прежнему ведут обстрел арачи, находящиеся на носу отступающих пирог. Пули все так же проносятся мимо или ударяют в дерево, осыпая щепой. Но это как бы уже привычно и не вызывает особых опасений. Достаточно просто не высовываться лишний раз, тем более от твоей стрельбы толку, как с козла молока.

Наемники и не стреляют. Чего попусту переводить патроны. Попасть из "дятлича" в тех, что на берегу не реально. Остающиеся на реке, продолжают прикрываться щитами, мастерски лавируя пирогами. Парочка наемников, вооруженных "баличами" находясь в надежном укрытии, все еще ведут огонь, пытаясь дотянуться хоть до кого-нибудь. Но сомнительно, чтобы они добились положительного результата.

Но арачи не обманываются по поводу вдруг замолчавших защитников судна. Они и сами бойцы не из последних, а потому понимают, чем вызвано это молчание. Другое дело, что сами продолжают обстрел, но это только ради того, чтобы белолицые собаки не вздумали опять швыряться своим подлым оружием.

Вдруг до слуха Алексея донеслись звуки ударов топора. Предоставив свою руку в распоряжение Ванека, накладывающего на нее повязку, Болотин обернулся на звук, казавшийся сейчас инородным. Стучали под кожухом гребного колеса. Из смотрового люка сейчас торчали чьи-то болтающиеся ноги.

— Как арачи навалились, вся команда похваталась за оружие. Теперь вот опять трудятся, — произнес Ванек, в ответ на невысказанный вопрос.

Точно. Гребные колеса. Их нужно высвободить из захвата, чтобы убраться из этого места. Взгляд за борт, там в ялике четверо, усиленно налегающие на весла. Как и приказал Хор, парни налегали на весла до опупения. Чтобы сухопутные ничего не напутали, на корме сидит один из экипажа. Наверное из машинной обслуги, так как Алексей его не помнит. Бледные, злые, с сжатыми до хруста челюстями, они не прекращая работают веслами и похоже не останавливались, даже когда дело было совсем плохо. С другой стороны, откуда им знать, как там разворачивались события. Как противник не может рассмотреть их, так и они ничего не видели. Оставалось только гадать, а доносящиеся звуки, нельзя было назвать победным ревом. Разве только в конце. Но опять же, только догадки, никто и ничего им не объяснял.

Очередная пуля, ударила с неожиданной стороны. Алексей прекрасно знал, что они с Ванеком устроились в месте никак не простреливаемом ни с берега, ни с отходящих пирог. Черт! Так и стреляют не от туда! Ялик медленно, но верно делал свою работу, оттягивая пароход все дальше от берега. Скорость черепашья или даже куда более скромная, но судно двигалось. Одновременно с этим движением оно немного развернулось, оставляя баржу за кормой и в стороне. До нее сейчас не больше пятидесяти метров. Но именно с этой выгодной позиции и ведется обстрел.

Группа арачей, двигавшаяся под прикрытием баржи, достигла-таки своей цели и высадилась на брошенном судне. Теперь же, используя в качестве прикрытия кучи угля, арачи начали обстрел вдоль парохода. Эти стрелки могли доставить целую уйму хлопот. Это не идущая рывками пирога, на барже позиция удобная и вполне устойчивая.

Одна из пуль прошла рядом с Алексеем, с тупым стуком глубоко войдя в дерево. Другая, ударила Ванека в спину, отозвавшись более звонко и сопровождаемая вскриком телохранителя. Третья с каким-то омерзительным чавканьем вынесла пол черепа тому самому наемнику, так испугавшемуся действий Алексея.

— В укрытие! Крайчек, бейте по барже, — Хору и труба не нужна чтобы усилить голос, он и без того ревет так, что мертвых поднимет.

Хотя на корабле капитан царь и бог, в данном расспоряжении не было никакой необходимости. "Дятличи" ответили на обстрел дружной трескотней, практически сразу заставив арачей укрыться за угольными кучами, над которыми у от частых ударов путь уже поднималась пелена черной пыли. Прижать-то арачей получилось, а вот прогнать такими методами не выйдет.

Перестрелка может сильно затянуться, позволив провести очередную атаку. Отбиться при обстреле во фронт и фланг не такая уж и легкая задача. Да что там. Если арачи вновь бросят свои пироги вперед, то на этот раз штурм скорее всего увенчается успехом. Обороняющимся укрыться теперь практически негде. Разве только за надстройками, ближе к носовой части. Но если отойти туда, то у арачей появится весьма хороший шанс попасть на корму, а тогда ближний бой, рукопашная и конец.

Думая об этом, и превозмогая боль, Алексей лихорадочно оттаскивал в укрытие Ванека. Телохранитель постанывал и все порывался передвигаться самостоятельно, но пока из этого ничего не получалось и он только мешал своими потугами. Мужчина далеко не пушинка, раза в полтора, если не больше, тяжелее Болотина, у которого к тому же плохо слушалась рука. Перевязку закончить Ванек не успел, кровотечение и без того не было остановлено, а тут еще и усилилось в результате нагрузки. Перед глазами поплыли круги, от охватившей боли. Все же глубоко пропахал его тело клятый осколок.

Как ни было ему плохо, Алексей старался не упускать из своего взора происходящего. Решились ли на повторную атаку отбитые арачи ему сейчас не видно, но зато он отчетливо с десяток пирог ринувшихся в атаку со стороны кормы. Обогнув баржу, они достаточно быстро набирали ход. Выходило даже хуже чем опасался Болотин. На баржу высадилась только часть нападающих, остальные продолжили атаку по воде, прикрываясь все теми же щитами.

Алексей потянулся к последней гранате. Похоже придется продолжать рисковать, иного выхода нет. Вот только теперь вдобавок к опасности от нестандартного использования гранат, прибавляется фланговый обстрел с близкого расстояния, на котором даже бронежилет не может гарантировать безопасность. Раненный Ванек яркое тому подтверждение. Когда приходилось действовать под обстрелом стрелков действовавших с большой дистанции или с качающихся лодок, было куда проще. Только не сейчас, когда точность стрельбы возросла многократно.

Арачи не солдаты, которые в большинстве своем стреляют в лучшем случае в направлении противника. Пинк не станет рисковать почем зря, но и палить бездумно, абы выстрелить, то же не будет. Одно дело укрыться, чтобы в безопасности перезарядить карабин и совсем другое затем выстрелить наобум. Нет. Пинк найдет врага и постарается его поразить.

Словно в подтверждение его мыслей, с баржи вновь раздалась разноголосица выстрелов. На этот раз пинки били в разнобой. Около полусотни стрелков обеспечили практически беспрерывный обстрел "Желтой Розы", прикрывая подход своих товарищей.

Алексей подбросил в руках чушку гранаты. Бросать в лодки пока рано. Как нет смысла метать и в баржу. Он и со здоровой рукой не добросит, так чего говорить теперь, когда рана на руке не просто кровоточит, но каждое движение отдается болью. Но главное это даже не лодки. Если только удастся заставить воинов находящихся на барже прекратить обстрел, то лодки сами отвернут. Не может быть, чтобы им не было известно о том, что именно произошло с первой волной штурмующих.

— Игнас! Игнас!

— Слушаю, господин Дворжак.

— Помнишь как в Паюле вы отбивали штурм при помощи пращей?

— Помню.

— Можно попробовать достать тех на барже.

— Не получится. Тогда у нас были фитили. Запалы слишком быстро прогорают.

— Нужно обмотать гранату тонким ремешком или бечевкой. Это придержит рычаг, пока запускаешь гранату, а когда она полетит ремешок размотается, высвободив рычаг уже в воздухе.

— Рискованно.

— А у нас есть другой выход? Я бы и сам, да нет пращи и рука ранена.

— А–а, к лукавому! — Наконец решившись, прокричал десятник.

В следующее мгновений он отбежал за рубку, чтобы метнуть гранату под ее прикрытием, и присев на корточки, начал готовиться к броску. Видя что дело пошло, Алексей выдернул чеку, высвободил рычаг и метнул гранату пустив ее навесом. Рядом ударили сразу две пули, заставляя его укрыться. Все, больше гранат у него не было. Поэтому вооружившись "дятличем" он начал обстреливать пинков укрывшихся на барже. Достать тех, что были на пирогах пока нечего было и думать, поэтому нужно сосредоточиться на тех, кого он хоть как-то может достать.

Он едва только вскинул карабин, когда рванула его граната. За результатом он не наблюдал, заметив только вспышку и облако дыма. Вслед за его гранатой рванули еще несколько. Но он отмечал это только краем глаза. Вот в прицеле арачи, изготовившийся к стрельбе. Алексей поспешно тянет спусковой крючок. Выстрел! Пуля бьет немного ниже, бызнув осколками угля и пылью в глаза пинкского воина. Тот в свою очередь стреляет, но легко понять, что в момент выстрела он дернулся и пуля ушла куда-то вверх. Ну что же, гарантированный промах, тоже достижение.

Передернуть затвор. Прежнего пинка уже нет, он укрылся чтобы перезарядиться, а может и протереть глаза. Но вот неподалеку появляется голова другого арачи, готовящегося выстрелить. Алексей стреляет раньше. Опять мимо, но арачи исчезает из поля зрения, поспешив укрыться. Еще дважды картина повторяется, а затем на куче угля вспухает черное облако от взрыва гранаты. Слышатся крики полные боли.

Алексей резко обернулся в сторону Карайчека, у которого на лице застыла кровожадная улыбка. Дело уже поставлено на поток. Один из наемников обматывает бечевкой очередную гранату, пока десятник запускает в полет очередной гостинец. Взмах, три оборота пращи и вот снаряд уже в полете.

— Отлично получилось, господин Дворжак. Жаль праща только одна. Ну ничего, мы им покажем. — Вновь изготавливаясь к броску, произнес Игнас.

— А гранат-то хватит? — Усомнился Алексей, памятуя о том, что свою последнюю он уже израсходовал.

— Этого добра у нас еще ящик в запасе имеется. Х–хек! Пошла родимая.

Пока происходило все это, парни остававшиеся в ялике решили что с них хватит. Одно дело тянуть этот клятый пароход, пока противник с другой стороны и совсем другое. Когда тебя уже видят и ты оказываешься под обстрелом. Вернее, если быть более точным, по ним никто не стрелял. Как видно, арачи посчитали, что эти парни не представляют опасности и не смогут воспрепятствовать абордажу. А раз так, то все усилия в первую очередь на пароходе. В находящихся в ялике пока не было произведено ни одного выстрела.

Когда же ялик начал отдаляться от парохода, их и вовсе приняли за беглецов. Что же, пусть пока побегают. Вот покончат с пароходом и тогда догонят. Арачи могут выставить шесть гребцов против четверых на ялике, к тому же их пироги куда легче и быстроходнее. Да еще имеют какую–никакую защиту.

Но парни и не думали убегать, хотя именно так и могло показаться. Вместо этого, они отошли немного в сторону, еще больше увеличивая расстояние до стрелков на берегу. Арачи на барже в результате "артналета" стали куда менее активными. А вот подвижный отряд наемников получил возможность ударить во фланг атакующих.

"Балич" конечно уступит "дятличу" в скорострельности, но у этих ребят имелись несколько неоспоримых преимуществ. Армейский карабин куда более точен, к тому же их оружие оснащено диоптрическими прицелами. Ну и самое главное, "баличами" вооружались самые лучшие стрелки. Четыре отличных стрелка, бьющие по противнику с полутора сотен шагов, это очень серьезный аргумент.

Уже после первых выстрелов, шедшая первой пирога значительно умерила свой пыл, по причине вывода из строя как минимум половины гребцов. Несколько секунд и подобная участь постигла другую пирогу. Наемники вели обстрел монотонно, подобно метроному, выпуская пулю за пулей, причиняя серьезные потери атакующим. Их так же пытались обстреливать, но без особого успеха. Член команды Хора занял место на банке и равномерно работал веслами, ведя суденышко плавно, без рывков. Конечно это движение усложняло работу стрелкам, но зато и являлось дополнительной гарантией их безопасности.

Наконец арачи не выдержали и начали отходить. Второй раунд так же остался за обороняющимися. А когда "Желтая Роза" издав пронзительный гудок заработала освобожденным правым колесом и вполне уверено начала набирать ход, стало окончательно ясно, что опасность миновала окончательно.

Даже если арачи решатся броситься в погоню без прикрытия, им не удастся тягаться в скорости с пароходом. Даже с одним колесом, он способен достаточно легко оторваться от погони. К тому же сейчас он двигался в одиночку, и мог легко маневрировать, перемалывая легкие и не отличающиеся прочностью пироги. Впрочем, именно этим и занялся Хор, в намерения которого вовсе не входило терять свой груз.

Развернувшись, "Желтая Роза" с легкостью нагнала оду из пирог и подмяла ее своим носом. Немного довернуть рулевое колесо, и пирога избежавшая тарана оказалась на пути гребного колеса бешено молотящего по водной поверхности. Несколько секунд и она развалилась под натиском куда более массивного парохода, а ее экипаж в большинстве оказался затянутым под гребное колесо.

Обретя ход, добыча превратилась в охотника. Пароход все еще обстреливали, но исход сражения был предрешен. Мало того, силы пинков оказавшиеся на воде, были обречены. Если кому и удастся избежать смерти, то это будут единицы.

— Хор, отворачивай! — Прокричал Алексей, видя, что судно нацелилось на очередную жертву.

— Поучи свою жену щи варить, — зло огрызнулся капитан, который на судне первый после бога.

Здесь распоряжается только он и никто ему не указ. Даже командир наемников не оспаривал его права командовать. Старому речнику куда лучше знать, как делаются дела на реке. Он прекрасно понимал, что было бы с ними, если бы удача улыбнулась арачи. Живые завидовали бы мертвым и это не метафора, а жестокая правда жизни. Арачи пришли чтобы забрать его жизнь. Что же, им не повезло, потому что он намерен теперь отплатить им сполна.

— Хор, ты собираешься всю жизнь воевать с арачи или зарабатывать деньги. Отворачивай, кому говорю!

— Я здесь капитан!

— А я твой наниматель, — стрельнув в упрямца строгим взглядом, твердо произнес Болотин.

— Парень…

— Хор, лучше отверни, — уже сквозь зубы прошипел Алексей, красноречиво опуская руку на рукоять револьвера. — Даже не думай, старик. Я и левой не промахнусь. Ну же.

— Твою в гробину, душу, мать нихай! — Резко крутанув рулевое колесо, выругался Хор. — Но учти парень. Тебе придется все объяснить. И лучше бы ты был поубедительнее. Я и меньшего не прощаю, — теперь уже пришла очередь шипеть Хору.

— Объясню, дружище. Все объясню. Подгребай поближе к барже. Игнас, готовьте гранаты. Хор, позволь мне твой рупор.

— Бери. Ты ведь наниматель, тебе все можно, — не без ехидства ответил капитан.

— Спасибо. Эй, на барже! Если вы сейчас сами сядете в пироги и уйдете, никто в вас не станет стрелять и не погонится за вами. Если нет, то мы сначала передавим всех ваших друзей на реке, а потом подойдем к вам и забросаем гранатами. Мало кто из вас выживет. Подумайте о ваших семьях, которые останутся без мужчин.

— Почему мы должны тебе верить, — кто бы сомневался, что среди арачей найдутся знатоки рустинского.

— Я друг Верной Руки и я даю вам слово от его имени. Вы знаете его. Если я обману, то до него дойдет весть об этом. Он всегда держит свое слово, и если я нарушу его, то Верная Рука найдет и покарает меня. Так что вы решили, воины племени арачей?

— Хорошо мы уходим, — после непродолжительной заминки ответил тот же голос.

Ялик едва успел подойти к замершему на одном месте пароходу, когда арачи не таясь собрали своих раненых и убитых, после чего погрузились на пироги и двинулись к берегу. Несколько пирог направились к тому месту, где плавали еще живые их товарищи. Никто не мешал им спасать своих соплеменников. Едва арачи начали покидать захваченную баржу, как прекратился и обстрел с берега. Все закончилось, словно и не было бешеной перестрелки.

— Ну и какого лукавого? — Наблюдая за спасательной операцией пинков, поинтересовался Хор.

— Хор, мы собираемся добывать уголь и зарабатывать на этом. Для этого нам придется ходить через земли арачей, а значит договариваться с ними, — накладывая перевязку на плечо Ванека, начал пояснять Алексей.

— До этого, у вас не больно-то и получалось, — покачивая головой, усомнился Хор.

— Пока не получалось, и вряд ли получится после сегодняшнего боя. Но получится впоследствии. Мы с Сергеем решили закупить в Крумле старые пушки и придать их охране на баржах. Будь у нас сегодня пушка и арачи не приблизились бы к нам. Со слабым не договариваются. Мы же раз за разом показываем свою силу.

— Вот и показали бы ее, раздавив их всех как клопов.

— Ничего бы мы этим не показали. Во–первых, арачи поняли бы, что уйти у них не получится, и тогда дрались бы до последнего. Бой и сейчас продолжался бы. А у нас не так чтобы и много народу. Зато теперь все спокойно и баржу отбили без лишних потерь. Еще немного и продолжим путь. Во–вторых, это еще больше озлобило бы арачей. Сейчас им не на что злиться, разве только на самих себя. Все по честному. Сунулись с оружием в руках, получили по зубам и ушли зализывать раны. В третьих, они лишний раз убедились в том, что мы держим слово и с нами можно говорить.

— Вроде все складно. Да только чушь все это. Пинки только силу и понимают. Захочешь показать благородство, так они это за слабость примут. Они ведь как думают — сегодня сила оказалась на стороне белолицых, но они все одно боятся нас лишний раз разозлить. Но насчет баржи, это верно, до сих пор бились бы, так эти паразиты еще и спалить ее могли, — сбив кепку на глаза и почесывая затылок, частично признал правоту Алексея, Хор. — Хм. Господин писатель, а вы и впрямь стрельнули бы в меня, если бы я вас не послушал? — Серьезно глядя в глаза Алексею, но все же опять перейдя на вы, поинтересовался капитан.

— Хор, нам не нужна война с арачи на уничтожение. А еще они прикрывают куроки и нас от валийцев.

— Вы не ответили на вопрос.

— Выстрелил бы, — наконец решившись, выдохнул Болотин.

— Хорошо, — искренне улыбнувшись, Хор отвернулся и направился выполнять свои обязанности.

Алексею даже показалось, что он только что значительно подрос в глазах капитана. Тот вроде даже проникся уважением к тому, кто угрожал его жизни. Вот поди и пойми жителей этих мест. Фронтир, чтоб ему, с его укладом, образом жизни, характерами людей, все еще оставался загадкой для Алексея. Нет, жить здесь увольте, хотя и не сказать, что местные не нравятся Болотину. Прямые, искренние и бесхитростные, они были по своему привлекательными. Причем нужно было пробыть здесь совсем немного времени, чтобы начать походить на них, заражаясь их взглядами. А вот у Алексея это не получилось. Хотя… Не получилось ли? Да кто его знает, ему не дано взглянуть на себя со стороны.

— Господин Дворжак, мы отбились? — Разлепив пересохшие губы, прошептал пришедший в себя Ванек.

— Не сомневайся. Будь иначе, ты видел бы не меня, а размалеванную рожу арачи.

— Сильно меня?

— Да уж постарались. Но главное не рана, а большая потеря крови. Ничего, подлатаем, будешь как новенький.

— Ну что там у вас? — Послышался голос Хора, явно адресованный не им.

— Порядок. Баржа на буксире. С левым колесом разобрались, — а это уже его помощник.

— Ну так и нечего тут тянуть кота за подробности. Уходим, — подвел итог Хор.

*******

Желание общаться с Атакующим Соколом отсутствовало напрочь. Но и выхода иного не было. Верховный вождь арачей все еще был союзником. Правда союзником обозленным огромными потерями. Он изначально опасался этой затеи, но лан Ариас сумел убедить его в том, что предприятие вовсе не безнадежно. Достаточно обездвижить пароход хотя бы на полчаса и дело будет сделано. Рустинцы попросту не сумеют противостоять массированной атаке, да еще под прикрытием стрелков, расположившихся на высоком берегу.

Атакующий Сокол опасался того, что люди Верной Руки сумеют применить свои гранаты. Они в последнее время все чаще стали появляться в степи, но всем было доподлинно известно, что первым решил их использовать именно Верная Рука, и надо заметить весьма впечатляюще. Верховный вождь слишком хорошо помнил, какой крови стоила попытка штурма заставы Паюла.

Однако, лан Ариас вполне резонно заявил, что вода не твердая земля и толку от гранат, которые будут попросту тонуть, будет немного. Остается только опасность если граната попадет прямо в пирогу. Но и тут можно предпринять некоторые меры. Например, сделать легкий навес из парусины с наклоном, чтобы гранаты скатывались в воду. Или просто выбрасывать упавшие сверху гостинцы прямо в реку. Ну сколько у охраны будет тех гранат. Не сотни же.

Что же касается потерь, то да, они вполне возможны. Но война не бывает без утрат. К тому же их будет куда меньше, чем при атаках на Донбас, прошлой осенью. Все выглядело вполне логично и убедительно. Сначала.

Пароход намотал сеть и застопорил ход, даже несколько раньше, чем рассчитывал лан Ариас. Но это не беда. Инерция и течение сделали свое дело, подведя цель к нужному месту. Начало атаки то же прошло как по маслу. К тому же, рустинцы преподнесли подарок, поспешив оставить баржу. Тем самым они предоставили удобную позицию для обстрела со стороны атакующих. А так же возможность приблизиться под прикрытием ее борта. Оставалось только найти возможность как-нибудь сообщить об этом атакующим силам. Но арачи и сами сумели вовремя сориентироваться.

В бинокль, лан Ариас видел, что рустинцы использовали-таки гранаты, как видел и то, что попытка была весьма жалкой, хотя арачи и отказались от навесов. Многие гранаты пролетели мимо, другие вовремя были вышвырнуты за борт. Цели достигла только одна, развалив легкое суденышко. Но потом начались неприятности. Гранаты начали рваться в воздухе, словно шрапнель. Едва это случилось, как Мойсес понял, это конец.

Если бы арачи не разделились и всей массой навалились на пароход, то скорее всего они смогли бы подняться на его палубу. Естественно, кто-то запаниковал бы и начал отходить. Но в общей массе, тех кто прорвался бы к борту парохода было бы больше. Даже если бы на палубе оказался экипаж всего лишь одной пироги, все было бы по другому.

Он еще подумал было, что все может измениться, когда увидел, насколько убийственным оказался огонь с баржи. Но рустинцы сумели справиться и с этой напастью. А затем машины парохода ожили и надежды не осталось вовсе.

Удивило и насторожило поведение Хора, а это был именно его пароход. Вместо того, чтобы начать крушить все и вся, едва получив полное преимущество, он вдруг дал арачам возможность избежать полного разгрома. Очень не типично для капитана характеризующегося не самым лучшим образом. А ведь была возможность по настоящему озлобить арачей. Но этого не случилось. Такое поведение говорит о том, что на борту есть кто-то, кого отличают ум и сообразительность. Не Хор, это точно, кто-то другой.

— Как дела, Атакующий Сокол? — Подойдя к группе вождей, совещавшихся в стороне от воинов, поинтересовался лан Ариас.

Реакция на его появление практически у всех была одинакова, взгляды полные ненависти и осуждения. Впрочем, были и те, кто смотрел на него без вражды. Среди них и верховный вождь. Сегодня арачи потеряли многих, но вины белолицего в том нет. Он предложил вполне разумный план, и все должно было получиться. Просто рустинцам повезло больше чем арачам, только и всего.

— Большие потери. Пятьдесят шесть убиты или утонули. Много раненых, десятерых придется отправить на лечение в стойбища. Так же уйдут воины из трех родов, они потеряли слишком много сородичей. Нельзя оставлять шатры без мужчин.

— Я сожалею о погибших. Признаться, я не ожидал, что все выйдет так. Понимаю, что после случившегося, арачи посчитают, что они полностью рассчитались по договору…

— Разве это не так? — Строго взглянув на своего нанимателя, с вызовом спросил верховный вождь.

— Пять сотен ружей, две сотни револьверов, только за то, чтобы обстрелять три парохода, не уничтожив ни одного из них… Ты считаешь, что мы в расчете?

Конечно он не в той ситуации, чтобы ставить условия, но и спускать подобного, то же нельзя. Плата и впрямь весьма щедрая, а на выходе пока не так чтобы и много. Не сказать, что все плохо, любой результат можно обернуть себе на пользу. Но все равно, арачам следовало бы сделать побольше.

— Один пароход затонул, — не согласился арачи.

— А в этом есть заслуга твоих воинов? Мне казалось, что тут скорее повинна невнимательность капитана.

— Мне дороги мои воины.

— Это достойно уважения, Атакующий Сокол. Но разве ты не понимал, что нужно будет рисковать, когда давал свое слово?

— Мы нападем на них еще один раз. Но после этого, мое обещание будет выполненным.

— Как скажешь, Атакующий Сокол. Но тогда вы должны будете напасть на Донбас. Если вы перепугаете поселенцев до икоты и сожжете два три дома, мы полностью в расчете.

— Нам нужны патроны. Много патронов.

— Очень скоро вы их получите. Их должны будут оставить на складе у причала форта на слиянии Мравы и Изеры.

Вообще-то они уже были там, под видом груза некоего господина по имени Мойсес, ни фамилии, ни рода занятий. О сути груза был уведомлен только комендант форта, посвящать остальных не имело смысла. Там же находился и кое–какой запас оружия. Все в обычных деревянных ящиках, никак не проявляющих свою принадлежность к армейскому ведомству.

— И еще, мы потеряли очень много оружия. Еще сотня ружей и револьверов не помешают.

Вполне объяснимо. Когда ты оказываешься в воде с раной или без нее, но под обстрелом, да еще и вдали от берега, то постараешься избавиться от всего лишнего. С другой стороны, нельзя было исключать и того, что потери оружия явно завышены. Пинки весьма выносливый народ, плавают как рыбы, и способны долгое время находиться под водой. Так что, можно и усомниться в том, что оказавшись в воде они утратили оружие. К тому же, многие свои ружья оставили на берегу, так как предполагался ближний бой. Но Мойсес не в том положении, чтобы выяснять этот вопрос доподлинно. Главное, чтобы арачи не передумали напасть на Донбас.

— Я восполню утраченное оружие, — согласился лан Ариас.

— Тогда я призову новых воинов и буду ждать.

Удовлетворившись ответом, валиец счел лучшим удалиться. Ему предстоял путь в форт и чем раньше он обернется, тем быстрее арачи вернутся к боевым действиям. Нечего было и думать, что они палец о палец ударят, пока не получат желаемое. Нет, если бы не было его, готового снабжать их оружием, то все могло бы быть. Но при имеющемся раскладе, они постараются получить наибольшую выгоду.

И потом. Лана Ариаса куда больше устроят хорошо вооруженные арачи. Донбасцы уже не в первый раз демонстрируют, что они опасный и изобретательный противник. А ему нужно заставить переселенцев дрожать при одном только упоминании об этом поселении. Впрочем, арачи не были главной ставкой в данной игре, хотя и немаловажной.

То, что Хору удалось избегнуть гибели, не особо радует, но с другой стороны это так же пойдет на пользу. И он сам и члены его команды после такого плавания обязательно посетят харчевню и славно выпьют. Еще бы, после такого развеселого рейса. Как водится в таких случаях, они вовсе не станут отмалчиваться и в красках распишут все произошедшее. Причем арачи обязательно окажутся куда как опаснее, чем это было на самом деле, иначе выйдет не так почетно.

Другие подхватят этот рассказ, и внесут туда дополнительные подробности. Постепенно происшествие обрастет таким нагромождением леденящих кровь подробностей, что впечатлительные слушатели будут хвататься за сердце или нервно присасываться к кружкам с пойлом.

Разумеется ни один здравомыслящий человек не поверит этому до конца. А капитаны пароходов как раз и относятся к данной категории. Но даже отбросив в сторону большинство из рассказов вплоть до приуменьшения действительности, они получат весьма безрадостную картину. Ни один из капитанов не захочет иметь дело с Донбасом. Есть куда более безопасная возможность иметь заработок, пусть и поскромнее, но зато стабильный и с меньшими рисками. Речной маршрут в настоящее время испытывает острый недостаток в транспортных средствах. Так что, работы хватит всем с избытком.

Да что там. Скорее всего сам Хор воздержится от повторных путешествий в эти края. Мужик он конечно серьезный и не из трусливого десятка, но не дурак же в самом-то деле. Всему есть предел, а жадность как известно порой порождает бедность. Здесь же можно лишиться не только всех своих средств, но еще и самой жизни.

Но чтобы усилить эффект, предстояло провернуть еще одно дельце. И именно на это предприятие лан Ариас надеялся особо. Он собирался потопить второй пароход куроки. Именно этим сейчас и занимался отсутствующий здесь Ралин. Если все срастется так как надо, это будет просто замечательно.

*******

— Что парень, отстал?

— С чего ты взял? — Стрельнув неприязненным взглядом, на окликнувшего его мужчину, ответил здоровяк с явным валийским акцентом.

— Да что-то я тут пока других пароходов не вижу, — разведя руки в стороны, произнес мужчина, судя по обилию оружия и внешнему виду наемник.

Это было правдой. Этой ночью у Паюлы останавливались сразу четыре судна. Три из них шли вверх по течению, одно вниз. В последнее время, здесь стало оживленно. Если еще недавно суда проходили не каждый день, то сейчас по несколько за день. И это еще не предел, все были уверены, что это только начало. Данное обстоятельство так же служило и дополнительным гарантом безопасности. При такой интенсивности движения, арачи следовало хорошенько подумать, прежде чем решиться на нападение, ведь подмога могла появиться в любой момент.

Только что отошел последний пароход, двигаясь в сторону Новой рустинии. Других судов видно не было, валиец к гарнизону форта, никак не относился, членом отряда наемников из Донбаса, расположившихся в палатках на берегу, не являлся. Так кто же он еще? Отставший, по другому и быть не может.

— Вы из Донбаса? — Все же решив не нагнетать, поинтересовался валиец, в облике которого просматривался такой же солдат удачи.

— Из Донбаса, — подтвердил наемник, — А тебе зачем?

— Поговаривают, что там можно получить работу.

— Хм. Что-то я не слышал, чтобы в бойцы набирали валийцев.

— Парень, скажу только раз и постарайся усвоить — я валенсианец.

Сказано это было не без вызова, мужик явно серьезный и к трусливому сословию никак не относится. Но с другой стороны, какой рустинец уступит валийцу. Наемник сделал было к нему шаг, но был остановлен окриком.

— Матишь, остынь. Парень прав.

— Как скажешь, Рваное Ухо, — согласился Матиш, выражая всем своим видом, мол будь моя воля…

— Вот так и скажу, — строго закончил десятник, подходя вплотную к спорщикам. — Я, Рваное Ухо, десятник и командир этого отряда. Так что ты там говорил, парень?

— Меня зовут Ралин. По жизни пробавляюсь всем понемногу, но в основном наемничаю, — охраняю торговцев, гоняюсь за бандитами.

— И что, в Новой Валенсии трудности с работой? — Усомнился Рваное Ухо.

— Отчего же. На границе работы всегда с избытком, скорее уж бойцов не хватает. Но так уж дела сложились.

— Ну, если собрался с нами, то выкладывай, как там сложились дела.

— Пьяная драка в трактире. Один фермер решил, что я не достаточно с ним почтителен, а потом гаденыш еще и за нож взялся. Ну, я ему этот нож в брюхо и приспособил.

— Весело.

— Да уж куда веселее. Теперь власти хотят меня вздернуть, да еще и на спине прорва кровников висит. Обхохочешься. Вот и решил податься в Донбас. Слышал, там стоящие бойцы нужны.

— А ничего, что там нет валенсианцев, а одни рустинцы?

— Так и что с того? Если придется, биться-то буду с пинками, не с валенсианцами, а при таком раскладе, никаких проблем.

— Ясно.

— А чего это ты десятником называешься, прямо как в армии.

— Воля нанимателя. У нас вообще с дисциплиной почище, чем в армии, разве только платят куда больше. Так что, подумай, стоит ли оно того.

— А у меня выбора нет. Осяду в обжитых местах, доберутся паскуды. А через земли арачей сто раз подумают.

— Ну–ну. В общем, нанимать тебя или нет, решать не мне. Этим занимается сам Верная Рука.

— Ну так добраться-то до Донбаса с вами можно? А то, арачи как-то не очень белых жалуют.

— Что же, место думаю найдется. Только оружие придется сдать.

— А если арачи? Лишний ствол помехой не будет.

— Будет надобность, получишь обратно.

— Ладно. Но только когда поднимемся на борт.

— Само собой.

Пароход с экипажем состоящим из куроки прибыл только ближе к вечеру. Наемники явно обрадовались его появлению. Они уж устали сидеть на этом берегу в праздности и безделье. Борясь со скукой они даже устроили рыбную ловлю, отдав большинство улова гарнизону форта. Соседи как-никак, нужно делиться.

К удивлению Ралина, на барже где они начали размещаться, уже имелись пассажиры до Донбаса. Похоже Мойсес был все же прав, когда говорил о том, что несмотря на трудности, Верная Рука сумеет организовать приток населения, если не предпринять ряд мер. Ралину было плевать на Донбас, но плата за работу была более чем щедрой. Например конкретно за это дельце, он получит полноценную сотню, так чего задумываться, он бывало и за меньшее рисковал головой.

Новичку никто доверять не собирался, а потому кроме того, что у него забрали оружие, еще и проверили пожитки. Рваное Ухо удивился было тому, что наемник путешествует не с седельными сумками или заплечным мешком, а с большим саквояжем, по вместительности соперничающим с чемоданом. Ну да, сколько людей, столько и странностей. Тем более саквояж доверху был набит вещами. Не бедствует парень, это как пить дать. Ну и лукавый с ним. Дойдут до Донбаса, а там пускай Верная Рука разбирается, нанимать парня или дать от ворот поворот.

Капитан, куроки, был уже достаточно неплохо осведомлен по части фарватера Изеры, а потому затягивать с отходом не стал. Опасения у него вызывал только своенравный участок слияния Мравы и Изеры, но его они успевали пройти еще засветло. А вот то, что в ночь они пройдут более спокойные места неподалеку от заставы, было неплохим плюсом. Все же если и нужно было опасаться нападения, то ночного. Днем арачи были не опасны, так как на широкой Изере было достаточно места для маневрирования.

Преследуя свои планы, Ралин не стал размещаться на барже, а сразу направился к капитану с предложением арендовать каюту. Деньги у него имеются, службой не обременен, отчего бы не устроиться с относительным комфортом. Понятно, что на многое рассчитывать не приходится, но все же это куда лучше, чем баржа с отсутствием каких-либо удобств. Пинк не сумел удержаться перед соблазном подзаработать лишние пару крон и предоставил небольшую клетушку с койкой.

Что же, все идет как нельзя лучше. Первым шагом ему нужно было любым способом попасть на это судно, что удалось с поразительной легкостью. Второе, то же вышло без труда, хотя на такую удачу он и не рассчитывал, Ралин находился на пароходе. Окажись он на барже, и все было бы гораздо сложнее. Наемники не даром ели свой хлеб и большинство отряда находилось в карауле. Отоспятся днем, когда о внезапном нападении на широкой реке и говорить не приходится.

Конечно это не значит, что все будет замечательно, но все же куда проще. Поди перережь по тихому полтора десятка бывалых бойцов. Да и не перестреляешь вот так вдруг, тем более, у всех имеется недавно появившаяся новинка, бронежилеты. Кстати, у Ралина тоже имелся такой, просто он не взял его с собой, предполагая, что своей поклажи, как и большинства оружия он может лишиться.

Валиец провалялся в своей каюте далеко за полночь, выжидая удобного момента. Наконец решив, что он настал, Ралин поднялся и извлек из под койки свой саквояж. Вещи полетели на одеяло, затем к ним присоединилось второе дно и его взору предстало то, что укрылось от досмотра. Десяток шашек бура, пара кусков запального шнура с детонаторами, пара гранат с запальным шнуром, револьвер и коробка патронов, пять ножей для метания. Еще один нож у наемника на поясе, его никто и не думал забирать, здесь мужчины без ножа не ходят. Ну что же, теперь он вооружен и очень опасен.

На секунду шевельнулась жалость к женщинам и детям, находившимся на барже. Если все пойдет плохо, то они очень даже могут оказаться добычей арачей. Но это чувство было мимолетным. Вот оно было, а вот его уж и след простыл. За свою долгую жизнь он успел испачкать руки в крови по локоть, так что одним грехом больше, одним меньше, какая собственно разница.

Предполагалось, что при удачном стечении обстоятельств он пошлет на дно не только пароход, но и баржу. От того и такой большой запас взрывчатки, так как для деревянного корпуса этого было с избытком. Но так уж случилось, что с баржей все будет очень сложно, а вернее подорвать ее попросту нереально. Мало того, бдительная охрана на ней, представляет реальную сложность и для подрыва парохода. Поэтому, Ралин связал все десять шашек в одну связку. Минута и подрывной заряд полностью готов.

Покончив с приготовлениями, Ралин покинул каюту и направился на палубу. Вахта сменилась час назад, до следующей смены еще три часа, а сменившиеся уже успели увалиться спать. Он не переживал на тот счет, что кто-то будет бодрствовать и может заметить его. На речных пароходах команды небольшие, только чтобы хватило на две вахты. Путешествие длится уже несколько дней, еще не менее двух суток впереди и глупо терять время отведенное на сон, на что-либо иное. Все развлечения и праздность откладываются на момент прибытия в порт. Там они смогут расслабиться и по настоящему отдохнуть.

Сейчас бодрствовали четверо. Машинист и кочегар, находящиеся в утробе небольшого парохода, эти опасности не представляли. Капитан или его помощник в ходовой рубке и палубный матрос, который скорее всего находится на носу. Последний внимательно наблюдает за рекой. Нет, он вовсе не высматривает возможных нападающих, все куда прозаичнее и в то же время не менее важно. В его обязанности входит суметь вовремя рассмотреть плавающую корягу или топляк, чтобы вовремя сообщить в ходовую рубку.

По идее, члены команды парохода, какими бы они ни были хорошими бойцами, Ралину на один зуб. Он стольких отправил на тот свет, причем далеко не всегда из-за угла, а чаще скорее наоборот, что опыта ему было не занимать. Но он и не думал расслабляться. Во–первых, нужно всегда выкладываться по полной, иначе сам не заметишь, как из-за какой-то халатности отправишься на небеса. Бывали такие случаи, когда бывалые парни погибали от рук увальней и неумех. Во–вторых, пинки они и есть пинки, тем более выросшие не среди белых, а в своих стойбищах. Такие парни всегда сильные, матерые и опасные противники, иные там просто не выживают.

Бодрствующие члены экипажа оказались именно там, где и предполагал Ралин. Начать он решил с ходовой рубки. Снять матроса так, чтобы капитан или помощник не подняли тревогу не реально. Тот находится в пределах видимости, чтобы успеть предупредить об опасности.

Соблюдая осторожность, наемник поднялся по небольшой лесенке и через стекло на двери заглянул в ходовую рубку. Вахту стоял капитан. Весьма необычная картина, пинк в традиционном одеянии у рулевого колеса парохода, вызвала у Ралина улыбку. Более абсурдную картину и представить нельзя. Однако, это не абсурд, а реальность.

Освещение весьма скудное. Мало что лампа выкрашена зеленой краской, чтобы приглушить свет, так еще и находится в специальном кожухе, позволяющем освещать только машинный телеграф. Это чтобы не светиться маяком на реке, облегчая задачу арачам. Но Ралину вполне достаточно, что он ясно видит свою цель.

Дверь распахнулась легко и без скрипа. Пинки то они пинки, но ка ни странно, судно поддерживают в образцовом порядке. На свою беду. Будь иначе и капитан хоть как-то успел бы среагировать на скрип петель. А так, он ощутил опасность, только когда Ралин уже влетел вихрем в помещение. А вот предпринять что-либо он уже не успел. Сильная рука легла на рот, предотвращая вскрик, тогда как другая стремительно полоснула ножом по грогу.

Хрип смешанный с бульканьем, и Ралин осторожно опускает все еще дергающееся тело на пол. Взгляд в сторону баржи. Караульные вполне могли заметить происходящее. Но там все спокойно. Возможно они и заметили силуэт поднявшегося в рубку человека, но сомнительно, чтобы сумели рассмотреть что именно произошло в практически не освещенном помещении.

Теперь зафиксировать рулевое колесо концом веревки, чтобы судно не повело в сторону. Это привлечет ненужное внимание, а ему еще предстоит кое-что сделать.

Он спустился на палубу и направился на нос. Теперь с баржи его не увидеть, как не увидеть и палубного матроса. Ралин решил не рисковать. Все же подобраться незамеченным к пинку задача не из простых. Едва только фигура куроки стала отчетливо различима, как наемник метнул в него нож. Легкий вскрик, всплеск упавшего за борт тела, и опять все спокойно, словно ничего не случилось. За шумом машины и гребных колес сам убийца едва расслышал все это, о наемниках на буксируемом транспорте и говорить нечего.

Оставшись на палубе в одиночестве, Раин подошел к двери ведущей в нижние помещения и запер ее. Ему нужна была фора, на то случай, если поднимется тревога. Нет, тревога поднимется в любом случае, так как дальше проделать все тихо у него никак не получится. Но пока команда будет прорываться сквозь единственную запертую дверь, у него будет вполне остаточно времени для того, чтобы закончить задуманное.

Вооружившись одноручной пилой находившейся на пожарном щите, он ползком подобрался к заднему борту, сквозь который проходил буксировочный канат. Конечно топором получилось бы быстрее, но в этом случае он непременно поднял бы шум и привлек бы к себе внимание. Ножом слишком долго и нудно, а вот пила с натянутой как струна пенькой справлялась вполне прилично. И потом, это примут за обычный обрыв. Конечно охрана чтобы привлечь внимание будет стрелять, но это будет просто подача сигнала для команды парохода, а не прицельная стрельба по Ралину.

Пенька подавалась легко, быстро взлохмачиваясь перепиленными волокнами. Пол минуты усиленного труда, и когда трос был перепилен на две трети, он наконец лопнул, огласив округу резким хлопком. Ралин пилил вплотную к кранцу, поэтому ни коим образом не пострадал. Будь иначе и ему не поздоровилось бы.

На барже послышались встревоженные голоса, и легко различимая брань. Кто-то кричал, пытаясь привлечь внимание экипажа парохода. Раздался первый выстрел. В воздух разумеется. Ничего такого, чтобы указывало на опасность, не произошло. Во всяком случае, наемники ничего кроме вдруг лопнувшего буксировочного троса и быстро удаляющегося парохода, не заметили.

Не теряя времени, Ралин отполз к левому борту, где позади кожуха гребного колеса, находился буксируемый ялик. Прихватив с собой взрывчатку он спустился в ялик. Скорлупку неслабо мотыляло выбрасываемой из под колеса водой, от чего с устойчивостью было так себе. Но серьезной помехой для задуманного это быть не могло. Разве только его изрядно вымочило, поднятой взвесью и брызгами из под лопастей. Ралин пристроил заряд в углу между бортом и кожухом.

Ничего страшного, что бур расположился над водой, заряд достаточно мощный, чтобы пробоина получилась просто огромной. Конечно можно было расположить его и в небольшом трюме парохода, однако наемник не хотел подвергать себя излишнему риску. Кто знает как бы оно все пошло, вдруг все прошло бы куда более шумно или ему не хватило бы времени, пока прогорает шнур. Он не самоубийца, и предпочитает потратить честно заработанное, а не погибнуть во имя чего-либо.

Порядок. Быстро перерезать веревку, и ялик начал отдаляться от парохода. Ралин расположился на банке и заработал веслами, выгребая к середине реки. Конечно с верховным вождем арачей достигнута договоренность, но его власть вовсе не абсолютная и воины из другого рода могут наплевать на слова белолицего о том, что Атакующий Сокол его знает и ждет. Лучше потерпеть сутки двое и сплавиться до валенсианского форта. Конечно припасов у него нет, но на реке всегда можно что-нибудь придумать, а уж умереть от жажды нечего и думать, не море.

Его все же заметили и открыли огонь. Пули с завораживающим вжиканьем пролетали в непосредственной близости, тупо ударяли в дерево лодки и с всплеском падали в воду. Однако расстояние уже приличное, и попасть в смутно различимую цель, да еще и постоянно двигающуюся не так уж и просто.

Наконец раздался оглушительный взрыв, озарив реку резким всполохом. Поднятая волна достигла даже ялика, слегка приподняв его. Надо сказать вовремя, так как в этот момент пуля угодила в верхнюю доску борта. Потеряв силу, бесформенный кусок свинца больно толкнул Ралина в бок, но не смог нанести рану. Не иначе как из "дятлича", будь это "балич" или не приподнимись ялик на волне, и все было бы куда хуже. Данное обстоятельство вынудило наемника начать грести с куда большей прытью, хотя и казалось, что дальше некуда.

Он не ошибся, заряд оказался избыточным, и вода быстро заполнила утробу судна. Вот она добралась до раскаленного котла и тот взорвался, выпуская наружу чудовищную силу перегретого пара. Второй взрыв был настолько мощным, что разнес борта суденышка, в считанные секунды отправив его на дно.

Все это Ралин наблюдал не переставая ни на секунду работать веслами. Сейчас главное как можно быстрее убраться отсюда. Он свое дело сделал. Теперь остается дойти до форта, дождаться Мойсеса и получить свою плату. Все оказалось куда как просто, наемник даже улыбнулся своим мыслям. Все же он удачливый сукин сын. Осталось немного. Скоро арачи переключатся на заготовку припасов, превратившись из воинов в охотников. И тогда Ралин наконец бросит это занятие. Его ждет своя земля и ферма, и пусть Мойсес со своими рискованными предприятиями катится к лукавому.

*******

— Хор. Хор, вставай.

— А? Что? Проклятье, мне казалось, что я только уснул, — протирая глаза и понимая, что не чувствует себя отдохнувшим, произнес капитан.

Капитан сел на койке, приходя в себя и пытаясь собраться в кучу. Помещение было откровенно небольшим, разве только чуть больше чем та, которую занимал Болотин. Но двоим здесь хоть как-то можно развернуться, есть даже небольшой столик, в углу над медным тазом имеется рукомойник с зеркальцем над ним, а справа от двери небольшой встроенный платяной шкаф. Правда, теснота все одно взяла свою плату. Так например если умываться, то будешь стоять прямо напротив входной двери, при открытии которой нельзя было добраться до платяного шкафа.

Но Хора вполне устраивала его каюта, в которой он и жил. "Желтая Роза" вообще была всем, что у него имелось в этой жизни. Неподалеку от котельной была оборудована даже самая настоящая баня. Опять таки небольшая, где одновременно могли мыться не больше двух человек, но зато пара там было с избытком, достаточно было только повернуть вентиль. Ну и что с того, что пришлось пожертвовать частью и без того не отличающегося простором трюма. В конце концов грузы они в основном возили на баржах, в трюме порой перевозился только особый товар, не отличающийся объемами, зато с приятной ценой.

Хор бросил взгляд на часы, а затем перевел полный бешенства взгляд на разбудившего его матроса. Нет, ему не показалось он и впрямь лег только полчаса назад. Выстрелов не слышно, как не слышно и суеты на палубе или колокола подающего сигнал тревоги. Видя это, матрос нервно сглотнул и отшагнул назад.

— Там на реке баржа.

— И что!? Из-за этого меня нужно будить!?

— Так баржа без парохода.

— Хм. Мы не могли еще выйти в Мраву, — слегка задумавшись, произнес Хор.

— Только через пару часов выйдем. Это наша баржа. Ну в смысле из Донбаса, другой тут и быть не может.

— Ты полегче на поворотах, — оттесняя матроса в коридор, чтобы добраться до умывальника, произнес капитан. — с каких это пор, Донбас стал нашим? Мы сами по себе.

— Так ведь никто кроме нас не ходит туда. И потом если пароход куроки затонул, то мы одни остаемся. Наш и получается.

— Больно прыткий. Сегодня ходим, а завтра пошлем все к лукавому. Забыл, что вчера было? Ладно. Иди. Сейчас поднимусь.

Едва поднялся на мостик, как столкнулся с господином Дворжаком, рассматривающим находку в бинокль. Поздоровался, вооружился своей оптикой и навел ее на сплавляющуюся по течению баржу. Точно, направлялась в Донбас, вон видны переселенцы и наемники. Ага. И этот здесь. Раскудрить твою в качель.

— Что-то случилось, — произнес Болотин, обращаясь к Хору.

— Ясное дело, что случилось. Болань, правь к ним, что ли, — недовольно буркнул капитан.

Глупая команда, так как "Желтая Роза" и так шла курсом на сближение, хотя и от прежнего курса не больно-то отклонилась. Разве только чуть взяла к середине реки, так как люди на барже предпочли отдалиться от берега. Оно и спокойнее и течение там быстрее, а земли арачей к речным прогулкам не располагали. Но с другой стороны, капитан на мостике, нужно же обозначить свое присутствие.

Алексею показалось странным, что Хор пришвартовался не пароходом. А подвел борт к борту баржи. Этот маневр был несколько более сложным. Возможно причина была в том, что он опасался помять гребные колеса. Но с другой стороны, нужно же как-то попасть на баржу, чтоб расспросить народ о случившемся в подробностях. И потом, при опыте хора, нечего было опасаться, притерся бы аккуратно и без потерь.

— И как теперь добраться до баржи? — Удивился Алексей.

— На ялике доберетесь, — все так же пребывая в плохом расположении духа и даже как-то зло, буркнул капитан. — Болань, отправляйся с господином писателем.

— Понял Хор.

— Чего это он такой злой, — когда они оказались в ялике поинтересовался Алексей.

— Рассмотрел Рваное Ухо. С одной стороны, бросить людей потерпевших крушение не может, а с другой, поклялся, что ноги его не будет на палубе его "Желтой Розы".

— Ну и что. Он же на барже, а не на пароходе.

— Без разницы. Пока на буксире, баржа все равно что пароход, везде распоряжается один капитан. Хорошо еще если Хор не устроит мордобой, а то с него станется. Но вроде, с головой все же дружит, понимание должен иметь.

— Дурдом.

— Полностью с вами согласен, господин писатель.

Когда ялик подошел, баржи уже успели пришвартоваться, а люди во всю делились новостями. Жаль, Алексей припоздал, так как наемники в красках описывали случившийся бой. Вот же паразиты, вроде и времени прошло всего ничего, а они уже успели понагнать столько жути, что около четырех десятков переселенцев, взирали на них глазами полными ужаса или угрюмой задумчивости. На их лицах без труда читалась одна мысль, о том, какую огромную ошибку они совершили подавшись на эту авантюру. Даже те кто был запуган людьми Луйко Забара, окончательно уверились в том, что бандиты куда меньшее зло, чем эти проклятые арачи.

— Здравствуйте, господин писатель, — приветствовал поднявшегося на борт Алексея, Рваное Ухо.

— И тебе не хворать. Давай отойдем, и ты в подробностях расскажешь, что у вас стряслось.

— А чего отходить. Все уж все знают. Чай на их глазах и случилось.

— И все же, давай отойдем.

Рассказ десятника Алексея не обрадовал. По всему получается, что валийцы теперь еще принялись и за диверсии. В этот раз они использовали своего соотечественника, но это скорее от нехватки времени. В последствии можно будет найти диверсанта и из числа рустинцев, в конце концов всегда найдутся те, кто захочет заработать на чужой крови. Уж где, где, а в этих краях недостатка в отчаянных головах нет.

В этот раз любые сомнения по части того, что к происходящему вокруг Донбаса валийцев отпали окончательно. Наемник учел все, за исключением того, что наемники имеют собственную пирогу и поднимут ее на борт баржи. Когда это происходило, он как раз устраивался в своей каюте и попросту не видел как это случилось. Он сильно ошибался, чувствуя себя в полной безопасности, так как погоня не заставила себя долго ждать.

Рваное Ухо с парнями довольно быстро настигли его. Будь у валийца карабин и все могло обернуться по другому, но у него имелся только револьвер. Слабый аргумент против "балича". Он оказался в руках наемников, получив лишнюю дырку в плече. Десятник все же сообразил, что лучше бы его порасспросить обо всем в подробностях и доставить в Донбас. Правильное решение, а то мало ли, что можно было сотворить в сердцах.

— Как ты мог так опростоволоситься? — Покачав головой, осуждающе спросил Алексей, — Ведь не мальчик уже и знаешь, что в отряды наемников темных лошадок не берут.

— Так-то оно так. Да только, я как подумал. Господин Варакин говорил, что под свою руку возьмет любого. Вот я и решил, что если парню податься некуда, то пойдет работать на копи, мужик-то сильный, да и возраст уж такой, что пора о покое подумать. Но… Правы вы, моя вина, лукавый попутал. И потом, обыскал я его сам лично. Не было у него оружия.

— И откуда появилось, да еще и бур?

— Он двойное дно в своем саквояже устроил, там и прятал. А я про такое и не слышал никогда. Впредь наукой будет.

— Ну, а людям-то зачем все это было знать? На привечать людей нужно, а не отпугивать.

— Да как-то само собой все вышло. Тут же все как на ладони. Мы ведь с ним по душам беседовали, а он шепотом как-то не хотел разговаривать. Да и кто бы стал шептать, когда нож под ногти загоняют.

— Понятно. Уверен, что он не знает имя настоящего нанимателя?

— Знал бы, рассказал. Он одного Мойсеса знает, да и то, только имя, хотя и много лет уж вместе.

— Это если он обычный наемник.

— Тут можете не сомневаться. Наемник и есть. Как и его дружок, что с нанимателем остался. Вот Мойсес, тот другое дело.

— Команда вся погибла?

— Только помощник капитана выжил, да и того обварило, когда котел взорвался. Но вроде должен оклематься.

— Господин, нам тут сказали, что вы за главного будете, — подошел один из переселенцев, невысокий крепкий мужик.

— Пока, так и получается, — подтвердил Алексей.

— Вы же в Крумл путь держите. Стало быть и нас туда же отвезете.

— Нет. Раз такое дело, то развернемся и доставим вас в Донбас, а уж потом назад, — пресекая жестом, возможные возмущения со стороны Боланя, ответил Алексей.

— А чего кружиться-то? — Удивился мужик. — Если из-за нас, то не стоит беспокоиться. Нам бы побыстрее в Крумл попасть.

— А как же Донбас?

— Так мы за лучшей долей, в Новую Рустинию пришли, а не на погибель. На кой нам тот Донбас, где людям как курятам головы отрывают?

— Понимаю. Но придется потерпеть. На барже имеется груз, который ждут в Донбасе и его нужно непременно доставить. А уж потом, отвезем вас, если пожелаете.

Да чего если. Мы уж сейчас желаем. Да и что того груза, железо сплошное. Нешто с людьми его на одну полку можно поставить? Везите нас в Крумл, господин хороший.

В тоне мужичка уже начали проступать злые нотки. Но фронтир пока еще не успел оказать на него сильного влияния, как и на остальных переселенцев. Они все еще были прежними крестьянами и рабочими, привычными к своему бесправию. Поэтому, достаточно было Алексею строго взглянуть на мужчину, как он тут же стушевался.

— Груз нужен в Донбасе и он будет туда доставлен. Не хотите туда идти, дело ваше. Можете высаживаться на берег и идти пешком. Бог даст, за день два доберетесь до заставы Паюла, а там заплатите и какой-нибудь капитан доставит вас в Крумл.

— Так а здесь уже не земли этих арачей?

— Отчего же. Их земли и есть.

— Так, а как же…

— Да как хотите. Мое какое дело.

— Но нам же говорили…

— А вы уж дошли до Донбаса? Нет? Так чего тогда возмущаешься. Десятник, наведи порядок на борту, а то сам лукавый не разберет, что тут творится. Пленника беречь как зеницу ока. Все, Болань нам пора.

Хор встретил слова Алексея с нескрываемым возмущением. Возвращаться в Донбас у него не было никакого желания. Даже дополнительное вознаграждение не могло его убедить в необходимости развернуть пароход. Уже и вторая баржа была взята на буксир, но старый упрямец ни в какую не хотел сдаваться, упрямо ведя караван к слиянию Мравы и Изеры.

Это продолжалось пока, Алексей не сообразил, что причина упрямства Хора заключается в Рваном Ухе. Одно дело помочь пострадавшим и доставить их до Паюлы, где безопасно. Это его долг и поступить иначе он не может. Но совсем другое дело терпеть его двое суток до Донбаса.

— Хор, это уже переходит все границы. Ты же его даже не видишь.

— Мне достаточно знать, что этот гад в моем караване.

— Господи, ну как дитя малое. Ладно, давай так. Согласно договора ты всю нынешнюю навигацию обязался работать с нами. Ведь твое слово все еще крепко? Вот и хорошо. Я как один из твоих компаньонов решил развернуть караван обратно, разумеется за дополнительную плату. Здесь все нормально?

— Здесь, нормально. Не нормально с этим ублюдком, — вновь набычился Хор.

— Понимаю, тебя волнует, что о тебе скажут люди. А они скажут, что Хор настоящий мужик. Который наступил себе на горло и не оставил на пинкской территории даже того кого ненавидит больше всех на свете. Учти, на подобное способны только сильные люди.

— Хм. Так-то оно вроде по другому получается, — наконец сдался Хор, но тут же встрепенулся. — А этих зачем сюда притащил? — Указал он на четверых наемников, деловито располагавшихся на палубе.

— О твоей "Розе" пекусь. Дополнительная охрана. А то еще кто-нибудь решит вплавь подобраться со связкой бура. Из всякой беды нужно уметь делать правильные выводы.

— Ну чего ушами хлопаешь? Разворачивай, идем на Донбас.

В ответ на это Болань, только кивнул и положил руль вправо, начиная плавный разворот. Хор же, только извлек из кармашка часы, взглянул на время и тяжко вздохнув, направился в свою каюту. Спать ему осталось всего ничего, а нужно отдохнуть, река не любит халатности и пренебрежения, с ней всегда нужно держать ухо в остро.

Назад: ГЛАВА 3

Дальше: ГЛАВА 5