Глава 29
ДРУГОЙ ПЛАН

Несмотря на то что подвал в «Страннице» был просторен и находилось в нем всего пять человек, казалось, что в нем тесно, как в комнатушке Тома и Джуилина. Стоявшая на перевернутом бочонке масляная лампа отбрасывала на балки потолка трепещущие тени. В глубине подвала все тонуло во мраке. Кусочек пространства между полками и стеной из необработанного камня шириной едва превышал высоту бочки, но тесно здесь казалось вовсе не из-за этого.

– Я просила тебя помочь, а не затягивать петлю у меня на шее, – холодно промолвила Джолин. После недели у заботливой госпожи Анан и разносолов Энид Айз Седай уже не выглядела изможденной. Потертое платье, что Мэт видел на ней в первый раз, сменилось другим – синим, с высоким воротом, из тонкой шерсти, с кружевами у запястий и под подбородком. Половина лица ее оставалась в тени, и Джолин казалась рассерженной. Взглядом она словно пыталась просверлить Мэта насквозь. – Если что-то – хоть что-то! – пойдет не так, я буду совершенно беспомощна!

Мэту вовсе не хотелось выслушивать упреки. Предложил ей помощь по доброте душевной – ну в какой-то мере, – и вот во что все вылилось! Мэт практически тряс ай’дамом у нее под носом. Он извивался у него в руке длинной серебристой змеей, мерцая в тусклом свете лампы; ошейник и браслет царапнули каменный пол, и Джолин, подобрав юбки, попятилась, страшась коснуться их даже случайно. Она так кривила губы, словно это и вправду была гадюка. Мэт не был уверен, что ай’дам ей подойдет; ошейник казался великоватым для ее тонкой шеи.

– Госпожа Анан снимет его сразу, как только мы выберемся за городские стены, – рычал Мэт. – Ей-то ты доверяешь? Она головой рискует, пряча тебя! Говорю тебе, это единственный способ!

Джолин упрямо вздернула подбородок. Госпожа Анан что-то сердито пробормотала.

– Она не хочет носить эту штуку, – бесцветным голосом произнес позади Мэта Фэн.

– А если она не хочет ее носить, значит, и не будет, – сказал стоявший рядом с Фэном Блерик еще более бесцветным тоном.

Темноволосые Стражи Джолин, хоть и не были похожи, напоминали горошинки из одного стручка. Фэн с темными раскосыми глазами и подбородком как колун был немного ниже Блерика и чуть пошире в плечах и груди, однако оба без труда могли бы носить одежду друг друга. У Фэна прямые черные волосы спускались почти до плеч, коротко стриженые волосы голубоглазого Блерика были несколько светлее. Шайнарец Блерик, чтобы не бросаться в глаза, вынужден был сбрить свой хохолок и отпустить волосы, но нынешняя прическа не вызывала у него приятных чувств. Салдэйец Фэн, как казалось, мало к чему и к кому питал симпатию, за исключением Джолин. Оба они очень любили Джолин. Эта пара разговаривала одинаково, думала одинаково, двигалась одинаково. Сейчас на обоих были застиранные рубашки, поверх – простые шерстяные рабочие жилеты ниже бедер, однако за работников их принял бы только слепой, даже при таком неверном свете. А уж днем, на конюшне, куда их определила работать госпожа Анан... О Свет! Оба глядели на Мэта так, как могли бы смотреть львы на оскалившегося на них козла. Мэт отвернулся, чтобы не видеть Стражей даже краешком глаза. Имея таких за спиной, нельзя надеяться ни на какие припрятанные на теле ножи.

– Если ты не будешь слушать его, Джолин Маза, ты будешь слушать меня. – Сеталль, подбоченясь, обрушилась на Айз Седай, сверкая ореховыми глазами. – Я намерена проследить, чтобы ты вернулась в Белую Башню, даже если мне придется идти за тобой и подталкивать на каждом шагу! Может, по пути ты покажешь мне, что значит быть Айз Седай. И когда я наконец хоть на миг увижу в тебе взрослую женщину, я успокоюсь. Ибо покамест вижу я лишь послушницу, распустившую сопли и капризную донельзя!

Джолин уставилась на нее, еще больше округлив свои большие карие глаза, словно не поверила своим ушам. Мэт тоже подумал, что слух его подводит. Обычно содержательницы гостиниц не вцепляются волкодавами в глотку Айз Седай. Фэн крякнул, а Блерик пробормотал что-то нелестное.

– Вам незачем далеко уходить. Только отойти, чтобы караульные у ворот не видели, – поспешно сказал Мэт Сеталль, надеясь предотвратить вспышку ярости Джолин. – Поглубже надвинуть капюшон... – О Свет, ему надо было принести для нее один из тех дурацких плащей. Что ж, если Джуилин сумел стащить ай’дам, он украдет и проклятый плащ – и стражники увидят просто какую-то сул’дам. Еще до исхода дня сможете вернуться, и никто ничего не узнает. Только, чур, брачный кинжал не берите.

Мэт засмеялся над своими словами, но Сеталль смеяться не стала.

– По-твоему, я останусь там, где женщин превращают в животных, потому что они способны направлять? – спросила она, подойдя к нему и встав лицом к лицу. – По-твоему, я оставлю там свою семью? – Если на Джолин она гневно сверкала глазами, то на Мэта так просто молнии метала. Честно говоря, Мэт на эту тему и не задумывался. Он, конечно, не против увидеть всех дамани на свободе, но ей-то какой интерес? Тем не менее похоже, это как-то касалось Сеталль; ладонь ее скользнула по рукояти засунутого за пояс длинного изогнутого кинжала, словно нежно погладила. К оскорблениям эбударцы нетерпимы, а в этом отношении Сеталль была эбударкой до мозга костей. – О продаже «Странницы» я начала договариваться через два дня после появления Шончан, как только поняла, кто они такие. Я могла передать ее Лидел Элонид еще несколько дней назад, но тяну время, поскольку Лидел вряд ли ожидает найти в подвале гостиницы Айз Седай. Когда ты будешь готов к отъезду, я отдам ключи и отправлюсь с тобой. Лидел уже начинает терять терпение, – многозначительно добавила она через плечо, повернувшись к Джолин.

Мэту захотелось возмущенно спросить, что же сталось бы с его золотом, продай Сеталль гостиницу? Разве Лидел позволила бы ему забрать этакий-то клад из-под пола ее кухни? Но другая мысль заставила его сдавленно хихикнуть. Мэт вдруг представил, как на шею ему садится все семейство госпожи Анан, ее женатые сыновья и замужние дочки со своими чадами, и заодно десяток дядюшек, тетушек и кузенов с кузинами. А то и два десятка. Сеталль, может, и уходит, но у ее мужа деловые связи по всему городу. Тут Блерик так крепко хлопнул его по спине, что Мэт даже пошатнулся.

Он показал Стражу оскаленные зубы, надеясь, что тот примет оскал за благодарную улыбку. Выражение лица Блерика ничуть не изменилось. Проклятые Стражи! Проклятые Айз Седай! Проклятые-распроклятые хозяйки гостиниц!

– Госпожа Анан, – осторожно промолвил Мэт, – тем путем, которым я намерен выбраться из Эбу Дар, могут уйти лишь немногие. – Пока он еще не рассказывал ей о балагане Люка. Неизвестно, удастся ли Люка переубедить. И чем больше людей нужно вывести, тем труднее будет его убедить. – Возвращайтесь сюда, как только мы выберемся из города. А если хотите покинуть Эбу Дар, отправляйтесь на какой-нибудь из рыбачьих лодок вашего мужа. Я бы предложил вам выждать пару-тройку дней. А может, и неделю. Как только Шончан обнаружат исчезновение двух дамани, они будут кидаться на любого, кто соберется шагнуть за ворота.

– Двух? – резко вмешалась Джолин. – Теслин и кто еще?

Мэт поморщился. М-да, с языка сорвалось, и совершенно напрасно. Джолин и без того упряма, нетерпелива, несговорчива и взбалмошна – сразу столько определений пришло Мэту в голову. Если она решит, что его план трудновыполним, что он может рухнуть, ей, не ровен час, вздумается испробовать какой-то свой, и наверняка неразумный, замысел. Который как пить дать сведет на нет его планы. Попытайся она сбежать сама, ее наверняка поймают, но она еще станет сражаться. И как только Шончан узнают, что в городе, под самым их носом, скрывалась Айз Седай, они бросят новые силы на поиски марат’дамани, увеличат число патрулей, которых и так полно из-за «сумасшедшего убийцы», и, что хуже всего, они могут даже запретить свободный выход из города.

– Эдесина Аззедин, – нехотя сказал Мэт. – Больше о ней я ничего не знаю.

– Эдесина... – медленно промолвила Джолин. На гладкий лоб ее набежало еле заметное облачко. – Слышала, она была... – Но что бы она ни слышала, Джолин вдруг резко захлопнула рот и вперила в Мэта свирепый взгляд. – Они держат в плену еще сестер? Если на свободе окажется Теслин, я не желаю оставлять им и ни одной другой сестры!

Мэт с трудом удержался, чтобы не раскрыть обалдело рот. Нетерпелива и взбалмошна? Сейчас он видел перед собой львицу, под стать Блерику и Фэну.

– Поверьте мне, я не стану оставлять Айз Седай в тех конурках, если только она сама не захочет остаться, – сказал он со всей возможной насмешливостью в голосе. Откуда в этой женщине столько упрямства? С нее станется настаивать, чтобы он вытащил даже таких, как Пура. О Свет, никогда нельзя впутывать Айз Седай в свои дела! И чтобы это понять, ему ни к чему всякие древние воспоминания! Достаточно своих собственных – благодарим покорно, нахлебались досыта.

Тут Мэта в плечо ткнул сзади твердым пальцем Фэн.

– Не обращайся со словами так легко, – предостерег его Страж.

Блерик ткнул его в другое плечо.

– Не забывай, с кем разговариваешь!

На заявление Мэта Джолин ответила хмыканьем, но углубляться не стала.

Мэт почувствовал, как сзади в шее распускается тугой узел, в том самом месте, куда опустился бы топор палача. Айз Седай в разговоре умеют вкладывать в свои слова несколько иной смысл; они не предполагают, что и другие могут воспользоваться против них их же приемом.

Мэт повернулся к Сеталль.

– Госпожа Анан, вы же понимаете, лодки вашего мужа намного лучше...

– Может, и так, – перебила она, – но только Джасфер отплыл со всеми десятью лодками и всей нашей родней три дня назад. Полагаю, если он когда-нибудь вернется, члены гильдии захотят с ним поговорить. Ему ведь не положено брать пассажиров. Лодки отправились в Иллиан, где все будут ждать меня. Как видишь, я вообще-то и не собиралась идти до самого Тар Валона.

На этот раз Мэт не сдержался и скорчил гримасу. Он-то намеревался, если не удастся уговорить Люка, воспользоваться рыбачьими лодками Джасфера Анана. Опасный вариант, даже более чем опасный. Может, вовсе безрассудный. Сул’дам на причалах, скорей всего, захотят проверить приказ, по которому дамани отправляют на рыбачьих лодках, да еще ночью. Но лодки Мэт и так оставлял на самый крайний случай. Что ж, придется, видно, покруче вывернуть руку Люка – насколько сил хватит.

– Вы позволили своим родственникам выйти в море в это время года? – в голосе Джолин смешались недоверие и презрение. – Когда надвигаются самые сильные штормы?

Стоя спиной к Айз Седай, госпожа Анан горделиво подняла голову, но гордилась она не собой.

– Если понадобится, я доверю Джасферу плыть хоть и в пасть семаросу. Я доверяю ему так же, как ты – своим Стражам, Зеленая. И даже больше.

Джолин, вдруг нахмурясь, приподняла лампу за железное основание и повернула так, чтобы свет падал на лицо хозяйки гостиницы.

– Мы раньше не встречались? Иногда, когда я не вижу твоего лица, голос кажется мне очень знакомым.

Вместо ответа Сеталль взяла у Мэта ай’дам и принялась вертеть в руках сегментированный браслет на конце серебристой привязи. Вся вещь была изготовлена из сегментов, столь искусно подогнанных друг к другу, что не видно было, как они соединяются.

– Можно, кстати, произвести проверку.

– Проверку? – сказал Мэт и удостоился испепеляющего взгляда ореховых глаз.

– Не всякая женщина может быть сул’дам. Пора бы уже знать это. У меня есть надежда, что я смогу, но лучше удостовериться сейчас, чем в последний момент. – Хмуро глядя на запертый и неподдающийся браслет, Сеталль покрутила его в руках. – Ты знаешь, как его открыть? Не пойму даже, где он открывается.

– Да, – слабым голосом откликнулся Мэт. В тот единственный раз, когда он беседовал с Шончан о сул’дам и дамани, он осторожно задавал вопросы, как их используют в сражении. Но он не предполагал, что сул’дам как-то еще и отбирают. Мэт мог бы сражаться с ними – из-за древних воспоминаний он не переставал думать о сражениях, – но даже не помышлял, что будет иметь их на своей стороне. – Лучше проверить сейчас. – Вместо того, чтобы... О Свет!

Запоры и замки были для него что семечки, а уж застежка у этого браслета оказалась и вовсе простой. Нужно было только надавить в определенных местах, сверху и снизу, почти напротив привязи. И открыть после этого одной рукой. С металлическим щелчком браслет раскрылся. У ошейника застежка была похитрее, и потребовались обе руки. Взявшись за нужные места по обе стороны от места соединения с привязью, Мэт надавил, потом чуть перекрутил и потянул, не прекращая давить. На первый взгляд ничего не произошло, пока он не перекрутил части ошейника в другую сторону. Тогда ошейник раскрылся тоже, с щелчком чуть погромче, чем браслет. Очень просто. Разумеется, на то, чтобы сообразить, как открыть ошейник, у него ушел целый час, даже с помощью Джуилина – тот кое-что видел. Однако никто Мэта не похвалил. Никто на него даже не посмотрел, хоть он и сделал то, чего никто из них не мог.

Защелкнув браслет на своем запястье, Сеталль намотала привязь кольцами на руку, затем протянула открытый ошейник Джолин. Та уставилась на него с отвращением.

– Ты хочешь спастись? – тихо спросила хозяйка гостиницы.

Помедлив, Джолин выпрямилась и подняла подбородок. Сеталль замкнула ошейник на шее Айз Седай с таким же резким щелчком, с каким он раскрылся. Должно быть, Мэт ошибся насчет размера; ошейник достаточно плотно обхватил высокий ворот платья. Губы Джолин дернулись, и только, но Мэт прямо-таки почувствовал, как напряглись у него за спиной Блерик с Фэном. Он затаил дыхание.

Бок о бок обе женщины сделали маленький шажок, задев Мэта, и тот снова вздохнул. Джолин неуверенно хмурилась. Затем они сделали второй шаг.

И тут Айз Седай с криком рухнула на пол, корчась в муках. Она не могла и слова вымолвить, только стонала все громче и громче. Джолин сжалась в комочек, ее руки, ноги и даже пальцы скрючивались и сгибались под странными углами.

Едва Джолин упала, Сеталль бросилась на колени рядом с нею, нашаривая ошейник, но ее опередили Блерик и Фэн, хотя действия Стражей выглядели странными. Опустившись на колени, Блерик приподнял стонавшую Джолин и, положив ее голову к себе на грудь, принялся зачем-то массировать ей шею. Фэн разминал пальцами ее запястья. Ошейник раскрылся, и Сеталль села на пятки, но Джолин продолжала корчиться и скулить, и Стражи не прекращали массажа, словно пытаясь остановить судороги. Оба бросали ледяные взоры на Мэта, как будто виноват во всем был он.

Но Мэт, узревший, как рухнул в одночасье его чудесный план, на них не смотрел. Он не знал, что теперь делать. Еще два дня – и вернется Тайлин, а он-то был уверен, что успеет исчезнуть раньше.

Подойдя к Сеталль, Мэт похлопал ее по плечу.

– Скажи ей, мы придумаем что-нибудь другое, – пробормотал он. Но что? Очевидно, иметь на руке ай’дам должна женщина со способностями сул’дам.

Хозяйка гостиницы нагнала его в темноте у лестницы на кухню, где юноша оставил свою шляпу и плащ. Добротный простой плащ, без всякого шитья. Мужчина вполне может обойтись без вышивки. И Мэту вышивка на плаще даром не нужна! И о кружевах он ни капельки не жалеет! Нет, нет и нет!

– У тебя уже есть иной план? – спросила Сеталль. В темноте Мэт не видел ее лица, но явственно различал серебристый блеск ай’дама. Она ощупывала браслет на запястье.

– У меня всегда есть наготове иной план, – соврал Мэт, расстегивая на ней браслет. – Во всяком случае, тебе не придется рисковать головой. Как только я заберу у тебя Джолин, можешь отправляться к мужу.

Она только хмыкнула. И Мэт заподозрил, что она знает – нет у него никакого плана.

В общей зале, полной Шончан, Мэту появляться не хотелось, поэтому он вышел через кухню на конюшенный двор, а оттуда через ворота – на площадь Мол Хара. Мэт не боялся, что кто-то возьмет его на заметку или поинтересуется, что он здесь делает. Когда Мэт вошел в гостиницу в этой невзрачной одежде, его, видимо, приняли за посыльного. Но среди Шончан Мэт заметил трех сул’дам, и с ними были две дамани. В душу Мэта начало закрадываться опасение, что придется оставить Теслин и Эдесину в ошейниках, и потому сейчас ему совсем не хотелось видеть дамани. Кровь и проклятый пепел, он же обещал только попытаться!

Негреющее солнце еще стояло высоко в небе, но ветер с моря набирал силу; в воздухе, пропахшем солью, чувствовалась близость дождя. За исключением маршировавшего через площадь отряда Стражи Последнего Часа, в котором людей было больше, чем огир, все прохожие торопились закончить свои дела, пока не начался дождь. Мэт дошел до подножия высокой статуи королевы Нариене с обнаженной грудью, когда на плечо его опустилась чья-то рука.

– Поначалу без той смешной одежи я тебя и не узнал, Мэт Коутон.

Мэт обернулся и оказался лицом к лицу с крепким иллианцем-со’джин, которого он видел в тот день, когда в его жизни вновь появилась Джолин. Круглому лицу иллианца половина бороды и полуобритая голова придавали странный вид. Он дрожал от холода, потому что был – подумать только! – без куртки, в одной рубашке.

– Вы меня знаете? – настороженно спросил Мэт.

Крепко сбитый со’джин расцвел в широкой улыбке.

– Направь меня удача, знаю! Однажды ты совершил весьма запоминающееся плавание на моем корабле, в начале которого были троллоки и Шадар Логот, а в конце – Мурддраал и объятое пламенем Беломостье. Байл Домон, мастер Коутон. Ты меня не помнишь?

– Помню. – Да, теперь Мэт его припомнил. То плавание почти целиком подернулось в его памяти туманом, и многочисленные провалы заполнились чужими воспоминаниями. – Давайте как-нибудь посидим за горячим вином с пряностями, поговорим о старых добрых временах.

Он не сказал бы ничего подобного, если бы заметил Домона первым. Сохранившиеся воспоминания о плавании были на редкость неприятными, словно о тяжелой болезни. Конечно, ведь он и был болен, в какой-то мере. Еще одно неприятное воспоминание.

– Да лучше случая не придумаешь! – засмеялся Домон, крепкой рукой обнимая Мэта за плечи и разворачивая его обратно к «Страннице».

Подумав, что отвязаться от Домона не получится, разве что начать отбиваться, Мэт покорно пошел с ним. Драка на кулаках – не лучший способ остаться незамеченным. К тому же он не был уверен, что выйдет победителем. Домон казался толстоватым, но жирок покрывал весьма крепкие мускулы. В любом случае, выпить не помешает. Да и не был ли Домон вроде как контрабандистом? Вдруг ему известны пути-дорожки в Эбу Дар и обратно, о которых не знают другие, и он раскроет тайные тропки, если правильно повести разговор. Особенно когда вино язык развяжет. В кармане Мэтовой куртки покоился туго набитый золотом кошель, и Мэт согласен был потратить все денежки, лишь бы напоить собеседника, как скрипача в День Солнца. Подвыпившего человека разговорить легко, сам болтать начинает.

Домон, подталкивая Мэта перед собой, провел его через общую залу, раскланиваясь налево и направо перед Высокородными и офицерами, которые едва его замечали. Однако свернул Домон не на кухню, где Энид могла усадить их на скамью в уголке; он повел Мэта вверх по лестнице без перил. И пока Домон не втолкнул юношу в комнатку в глубине гостиницы, Мэт полагал, что тот собирается прихватить куртку и плащ. В камине жарко пылал огонь и в комнате было тепло, но Мэт вдруг ощутил холод – и гораздо сильнее, чем на улице.

Затворив дверь, Домон встал перед нею, расставив ноги и скрестив на груди руки.

– Ты находишься в присутствии Капитана Зеленых, леди Эгинин Тамарат, – распевно произнес он, потом добавил обычным голосом: – Это – Мэт Коутон.

Мэт перевел взор с Домона на высокую женщину, сидевшую на стуле в деревянной позе. Сегодня ее плиссированное платье было светло-желтого цвета, поверх него она надела расшитое цветами широкое одеяние, но Мэт ее узнал. Бледное лицо ее было суровым, в голубых глазах читалось такое же хищное выражение, как у Тайлин. Однако Мэт подозревал, что Эгинин он понадобился вовсе не для поцелуев. Руки у нее были тонкие, но Мэт на них заметил мозоли, как у человека, привыкшего держать меч. У него не было возможности спросить, зачем его сюда привели, да вопросы и не понадобились.

– Мой со’джин сообщил мне, что с опасностями ты знаком не понаслышке, мастер Коутон, – заговорила она, как только умолк Домон. Ее тягучий шончанский акцент звучал все так же безапелляционно и повелительно, но ведь она и была из Высокородных. – Мне нужны такие люди в экипаж, и я хорошо заплачу, золотом, а не серебром. Если ты знаешь кого-то, подобного тебе, я найму их тоже. Но они должны уметь держать язык за зубами. Мои дела касаются только меня. Байл упоминал еще два имени. Том Меррилин и Джуилин Сандар. Если они в Эбу Дар, я воспользовалась бы также и их способностями. Они меня знают и знают, что могут доверить мне свою жизнь. Так что и ты, мастер Коутон, можешь мне довериться.

Мэт, откинув за спину плащ, уселся на второй стул. Ему не положено было сидеть в присутствии Высокородных даже самого низшего ранга – а о месте Эгинин в шончанской иерархии свидетельствовали подстриженные «под горшок» темные волосы и покрытые зеленым лаком ногти на мизинцах, – но ему нужно было поразмыслить.

– У вас есть корабль? – спросил Мэт, главным образом, чтобы выиграть время.

Она гневно открыла было рот. Уж если задаешь вопросы Высокородным, делать это полагается наитактичнейшим образом.

Домон хрюкнул и покачал головой, и через секунду вид у Эгинин стал еще раздраженнее, но потом ее строгое лицо разгладилось. Однако глаза ее сверлили Мэта, словно два буравчика, и, встав перед ним, она расставила ноги и уперла кулаки в бедра.

– Корабль у меня будет самое позднее к концу весны, как только из Канторина доставят мое золото, – заявила она ледяным тоном.

Мэт вздохнул. Что ж, на деле у него нет никаких шансов вывезти Айз Седай на корабле, принадлежащем Шончан. Ни единого реального шанса.

– Откуда вы знаете Тома и Джуилина?

О Томе наверняка мог рассказать ей Домон, но, Света ради, откуда она знает Джуилина?

– Ты слишком много спрашиваешь, – отрезала она, отворачиваясь. – Боюсь, ты все-таки мне не подходишь. Байл, выпусти его. – Последние слова были сказаны приказным тоном.

Домон и не подумал пошевелиться.

– Расскажи ему, – с настойчивостью в голосе попросил он. – Раньше или позже, но он должен узнать все. Иначе он ввергнет тебя в еще большую опасность, чем грозит тебе сейчас. Расскажи ему.

Даже для со’джин Домон зашел, пожалуй, слишком далеко. У Шончан были четкие представления о том, какое место должна занимать собственность. Во всяком случае, это ясно понимали те, у кого живая собственность имелась. Судя по виду Эгинин, она вряд ли отличалась терпимостью.

Некоторое время она казалась крайне недовольной, расхаживала по комнате, подбивая носками туфель юбки и бросая хмурые взгляды то на Домона, то на Мэта. Наконец она остановилась.

– Я оказала им небольшую помощь в Танчико, – промолвила Эгинин. Чуть помедлив, добавила: – И двум женщинам, которые с ними были, Илэйн Траканд и Найнив ал’Мира. – Она впилась взглядом в Мэта, пытаясь понять, известны ли ему эти имена.

Грудь Мэта словно сдавило железным обручем. Это была не боль, а ощущение сродни тому, что испытываешь, когда видишь, как лошадь, на которую ты поставил, несется к финишу, вплотную к ней – все остальные, и никак не понять, кто опережает. Что, Света ради, Найнив и Илэйн делали в Танчико такого, что им понадобилась помощь шончанки? И чем это она им помогла? Из Тома с Джуилином никаких подробностей вытянуть не удалось. Впрочем, это все равно неважно. Эгинин нужны люди, которые сохранят ее секреты и не побоятся опасностей. Ей самой грозит опасность. Маловероятно, чтобы кому-то из Высокородных грозила опасность, разве только от других Высокородных или...

– За тобой гонятся Взыскующие, – промолвил Мэт.

Достаточным подтверждением ему стало то, как она вскинула голову и как рука ее метнулась к поясу, словно за мечом. Домон переступил с ноги на ногу, разминая руки. Взора от Мэта он не отрывал, и взгляд его неожиданно стал еще жестче, чем у Эгинин. От него ощутимо повеяло угрозой. И Мэт вдруг сообразил, что может и не выйти отсюда живым.

– Если нужно уйти от Взыскующих, могу помочь, – быстро сказал он. – Вам надо отправиться туда, где нет Шончан. Там, где Шончан, Взыскующие вас всегда найдут. И лучше уходить как можно скорее. Золото можно раздобыть. Если только раньше вас не схватят Взыскующие. Том говорил мне, они что-то больно деятельными стали. Щипцы там раскалили, дыбу готовят.

Эгинин застыла неподвижно, пристально глядя на Мэта. Потом обменялась с Домоном долгим взглядом.

– Возможно, и в самом деле лучше уйти поскорее, – очень тихо сказала она. Однако голос ее сразу же стал тверже. Набежавшая было на лицо тень тревоги мгновенно исчезла. – Думаю, Взыскующие не станут меня останавливать, если я покину город, но они полагают, что я могу привести их к чему-то такому, что нужно им больше, чем я. Они двинутся за мной, и пока я не оставлю земли, уже занятые Райагел, они всегда могут вызвать солдат и арестовать меня. Что и сделают сразу же, как только решат, что я собираюсь отправиться в страны, еще не взятые под их руку. Вот тогда мне и понадобится ловкость твоего приятеля Тома Меррилина, мастер Коутон. Между этим городом и свободными землями я должна исчезнуть из поля зрения Взыскующих. Может, золота из Канторина я и не получу, но у меня хватит денег, чтобы щедро вознаградить вас за помощь. Можешь заверить в этом остальных.

– Зовите меня Мэт, – сказал он, одаряя Эгинин самой своей обаятельной улыбкой. Любую женскую суровость можно смягчить широкой искренней улыбкой. Правда, Эгинин как будто ничуть не смягчилась – даже наоборот, слегка нахмурилась, – но Мэт знал, как действует на женщин его улыбка. – Я знаю, как вам сейчас исчезнуть. Скажу прямо, выжидать толку нет. Взыскующие могут решить арестовать вас хоть завтра. – Удар достиг цели. Она не вздрогнула – он ждал, что вздрогнет, – но зато кивнула. – Есть одно условие, Эгинин. – То, что он собирался сказать, могло произвести эффект не хуже какого-нибудь фейерверка Алудры, но Мэт не колебался. Кто не рискует, тот не выигрывает. – Мне не надо золота, но мне нужны три сул’дам, которые будут держать рот на замке. Как, по-вашему, можно их найти?

Через полминуты, которые тянулись несколько часов, Эгинин снова кивнула, и Мэт улыбнулся. Его лошадь все-таки пришла первой.

– Домон... – без всякого выражения промолвил Том, сжимая в зубах чубук трубки. Он лежал, подложив под голову сложенную вдвое тонкую подушку, и как будто разглядывал слабую голубоватую дымку, висевшую в лишенной окон комнатке. Чтобы осветить все помещение, хватало одной лампы. – И Эгинин.

– И теперь она – Высокородная. – Сидевший на краешке второй койки Джуилин заглянул в закопченную чашечку своей трубки. – Не знаю, нравится ли мне это.

– Значит, по-твоему, мы ей доверять не можем? – произнес Мэт, неосторожно придавив табак большим пальцем. С приглушенным ругательством он отдернул палец и, сунув его в рот, стал посасывать. Вновь он оказался перед выбором – остаться стоять или сесть, но впервые не имел ничего против табурета. Немалую часть утра он провел за разговором с Эгинин, но Тома не было во дворце до темноты, а Джуилина пришлось дожидаться еще дольше. Мэта несколько обескуражило, что его новости ни того, ни другого не обрадовали так, как он предполагал. Том со вздохом заметил, что ему удалось-таки рассмотреть как следует нужную печать, но в глазах Джуилина, когда взгляд ловца воров падал на сверток, брошенный им в углу комнаты, вспыхивали сердитые огоньки. Проклятье, что это с ним? Ну подумаешь, не нужны больше платья сул’дам. – Говорю же вам, они оба до дрожи в коленках боятся Взыскующих, – продолжил Мэт, когда боль от ожога затихла. Ну, может, и не до дрожи в коленках, но весьма напуганы. – Эгинин хоть и Высокородная, но она глазом не моргнула, когда я сказал, зачем мне понадобились сул’дам. Она просто ответила, что знает троих, которые сделают все, что нужно, и завтра они будут готовы.

– Благородная женщина эта Эгинин, – задумчиво протянул Том. Время от времени он прерывал свою речь, чтобы выдуть колечко дыма. – Странная, правда, но ведь она – из Шончан. По-моему, она даже Найнив понравилась, а Илэйн – уж точно, это я знаю. И они ей понравились. Несмотря на то, что они – Айз Седай, как она считала. В Танчико она очень пригодилась. Была весьма полезна. Более чем компетентна. Хотелось бы мне знать, благодаря чему ее возвысили до Высокородных, но я считаю, что Эгинин мы можем доверять. И Домону. Интересный человек этот Домон.

– Контрабандист, – пренебрежительно пробормотал Джуилин. – И теперь принадлежит ей. Со’джин, знаете ли, нечто большее, чем просто собственность. Бывают со’джин, которые указывают Высокородным, что делать, – Том, приподняв бровь, покосился на него. Больше он ничего не сделал, но через миг Джуилин пожал плечами. – Наверное, Домон надежен, – нехотя заключил он. – Для контрабандиста.

Мэт фыркнул. Может, они ревнуют. Что ж, он – та’верен, и им придется с этим мириться.

– Тогда завтра ночью мы уходим. Единственное изменение в планах – у нас будут три настоящих сул’дам, и через ворота нас проведет одна из Высокородных.

– И эти самые три сул’дам выведут из города трех Айз Седай и даже не подумают поднять тревогу, – пробормотал Джуилин. – Как-то, когда Ранд ал’Тор был в Тире, я видел, как подброшенная монета пять раз подряд становилась на ребро. Под конец мы ушли, а она так и осталась стоять на столе. Думаю, случиться может всякое.

– Джуилин, либо ты ей доверяешь, либо нет, – прорычал Мэт. Ловец воров зло посмотрел на свернутые платья в углу, и Мэт покачал головой. – Чем они так помогли вам в Танчико, Том? Кровь и пепел, нечего опять смотреть на меня пустыми глазами! Вы знаете, они знают, и я тоже имею право знать.

– Найнив велела никому не рассказывать, – многозначительно промолвил Джуилин. – Илэйн велела не рассказывать. Мы обещали. Можно сказать, клятву дали.

Том помотал головой.

– Бывает, Джуилин, обстоятельства меняются. И это всяко была не клятва. – Он выпустил три безупречных колечка дыма, одно в другом. – Они помогли нам раздобыть нечто вроде мужского ай’дама, а потом и избавиться от него, Мэт. По всей видимости, Черные Айя собирались надеть его на Ранда. Сам понимаешь теперь, почему Найнив и Илэйн хотели сохранить этов тайне. Если пройдет слух, что подобная вещь вообще существует, Свет знает, какие начнутся россказни.

– Кому какое дело, что за басни рассказывают люди? – Мужской ай’дам? Свет, да если Черные Айя, или Шончан, ухитрятся надеть эту петлю Ранду на шею... Цветные пятна вновь закружились в голове Мэта, и он заставил себя не думать о Ранде. – Слухи вряд ли повредят... ему. – На сей раз никаких пятен. Можно избавиться от них, если не думать о... Вновь взвихрились цветные кляксы, и Мэт стиснул зубами черенок трубки.

– Не так, Мэт. Слухи обладают силой. Песни менестрелей, баллады бардов и уличные слухи схожи между собой. Они пробуждают страсти и заставляют людей видеть мир несколько иначе. Сегодня, например, я слышал, как один человек утверждал, что Ранд поклялся в верности Элайде, что он в Белой Башне. И этот малый, Мэт, верил тому, что говорил. А если этому поверят, скажем, достаточно тайренцев? А жители Тира не любят Айз Седай. Верно, Джуилин?

– Некоторые не любят, – допустил Джуилин, а потом добавил, как будто Том вытягивал из него эти слова клещами: – Большинство не любит. Но мало кто из нас встречался с Айз Седай, мало кто их знает. Поскольку существовал закон, запрещавший направлять Силу, Айз Седай редко появлялись в Тире и почти никому не открывали, кто они такие.

– Это несущественно, мой прекрасный тайренский друг, любящий Айз Седай. И так или иначе придает вес моим доводам. Тир стоит за Ранда. Во всяком случае, за него тирская знать, которая боится, что в случае, если они отрекутся от него, Ранд может вернуться. Но если они поверят, что Ранд в Башне, значит, он может и не вернуться. Если они поверят, что он – орудие Башни, это станет еще одной причиной повернуть против него. Если этим двум байкам поверит достаточное число тайренцев, Ранд может потерять Тир так же быстро, как взял Калландор. Это всего лишь один слух во всего лишь одном Тире, и не меньше вреда такой слух способен причинить в Кайриэне, в Иллиане, где угодно. Не знаю, какие слухи может породить мужской ай’дам в мире, где есть Дракон Возрожденный и Аша’маны, но я слишком стар, и мне не хочется этого знать.

Мэт отчасти понял его. Так полководец старается заставить вражеского командира думать, что замышляет он совсем не то, что замыслил на самом деле, и собирается двинуть армию туда, куда никогда в жизни ее не двинет, а враг, если он не менее искушен в полководческом искусстве, пытается сделать то же самое. Иногда обе стороны, бывает, так запутаются, что происходят странные вещи. Даже трагедии. Горят города, которые никто не намеревался поджигать, хотя поджигатели считают иначе, и гибнут тысячи людей. По той же причине уничтожается урожай, и десятки тысяч умирают от голода.

– Ну, я ведь не собираюсь болтать на каждом углу об этом ай’даме для мужчин, – сказал Мэт. – Полагаю, кому-то из вас пришла в голову светлая мысль рассказать... ему? – Вспыхнули цветные пятна. Наверное, лучше их не замечать или привыкнуть к ним. Пятна исчезали так же быстро, как и возникали, и вреда от них не было никакого. Просто Мэту очень не нравилось все, чего он не понимал. Особенно, когда была каким-то образом замешана Сила. Серебряная лисья голова, висевшая под рубашкой, возможно, и могла защитить его от Силы, но в этой защите прорех было не меньше, чем в его воспоминаниях.

– Вообще-то говоря, регулярного сообщения мы не поддерживали, – сухо произнес Том, двигая бровями. – Полагаю, если Илэйн и Найнив сочли эту весть важной, они нашли способ дать ему знать.

– А с чего бы? – сказал Джуилин, наклонившись и с кряхтением стаскивая сапог. – Эта штука – на дне морском. – Нахмурясь, он швырнул сапог в угол к свернутым платьям. – Мэт, ты сегодня дашь нам поспать? Завтра, похоже, у нас не будет времени на сон, а я вообще-то предпочитаю спать хотя бы через ночь.

Эту ночь Мэт решил провести в кровати Тайлин. Не ради старых добрых времен – при этой мысли он засмеялся, хотя смех получился скорей визгливый, чем веселый. Просто теплые перины и набитые гусиным пухом подушки предпочтительней сеновала, тем более если человек не знает, когда ему доведется в следующий раз поспать нормально.

Но вот беда, заснуть он никак не мог. Мэт лежал в темноте, подложив под голову руку с накинутым на запястье кожаным шнурком лисьего медальона. Он был готов пустить медальон в ход, если в щель под дверью проскользнет голам, но вовсе не голам лишил его сна. Мэт все прокручивал в голове свой план. Тот был хорош и прост – прост, насколько возможно в сложившихся обстоятельствах. Только вот ни одно сражение не происходит по плану, как бы тот ни был распрекрасен. Великие полководцы завоевывают славу не блестящими замыслами, а умением добиться победы в случае, когда эти замыслы проваливаются. Поэтому, когда в окнах забрезжил первый свет, Мэт все еще лежал без сна, катая медальон между пальцами и стараясь просчитать, что может пойти наперекосяк.