Покой Верховного Правителя был нарушен еще одним тревожным сном. На этот раз он увидел себя в пустыне Нрештлу, маленьким птенцом, проходящим обряд посвящения в воины. Погружаясь в транс, он был одновременно и воином, и экстрасенсом; а сколько экстрасенсов погибло, окунувшись в полный поток вещих снов, когда они были совсем к этому не готовы! Их поджидали опасности из Мира Бытия, в то время как их сознание было заполнено миром снов.

За ним наблюдал эсЛи, над ним парило Светлое Крыло, а он боролся за то, чтобы вновь обрести Внутренний Порядок, принимая на себя жестокие удары снов.

Ему привиделось, что он был окружен пришельцами, взявшими его в плен и потащившими его вниз, в свое подземное логово. Поначалу он чувствовал тепло дня на своих крыльях и обращенном вверх лице, но неожиданно это тепло исчезло, поскольку они стали спускаться в глубины земли. Охваченный мистическим сном, он не мог бороться или переступить пределы Внешнего Порядка. Ему оставалось только наблюдать сквозь прикрытые глаза и слушать внутренним ухом экстрасенса.

— Мы на связи с вами, коммодор. Продолжайте!

Возле приборной панели пилота в воздухе появилось голографическое изображение Сергея Торрихоса. За ним Марк Хадсон увидел хмурого, как туча, адмирала Марэ со скрещенными на груди руками, однако сохраняющего при этом подобие аристократического спокойствия.

— Капитан Хадсон, доложите обстановку.

— Насколько мне известно, сэр, группы морских пехотинцев продвигаются вперед, встречая слабое сопротивление. По крайней мере, уже две группы находятся в непосредственной близости от того, что мы считаем командным пунктом базы.

— Сколько времени им понадобится, чтобы оказаться там?

— У меня нет точной информации на этот счет, сэр, я…

— Это не ответ.

«Извини, Сергей, мне действительно нечего сказать», — хотел было ответить Хадсон, но сдержался.

— Это нелегкая работа, сэр. Они окажутся там так быстро, как только возможно. Перес доложил, что штурмовые группы не встретили живого противника, только автоматические и электронные ловушки.

— Это вам не кажется странным?

— Нет, сэр. В любом случае сейчас уже поздно делать что-нибудь другое, кроме как продвигаться вперед, сэр, а морских пехотинцев этому учить не надо.

— Вышедшие из боя корабли зоров идут на тебя, Марк. Они на предельной скорости приближаются к внутренней системе. Мы сидим у них на хвосте, но они придут туда быстрее нас. Сможешь ли ты взять под контроль базу до того, как они появятся?

— Вопрос понятен, — Хадсон задумчиво поскреб подбородок. — Каково их расчетное время подлета?

— Не более чем через два часа они смогут начать обстрел из своих орудий главного калибра. Но еще раньше будь готов к встрече с ракетами дальнего радиуса действия.

— Ваши рекомендации, коммодор? — Задавая этот вопрос, Хадсон уже просчитывал варианты. Находившаяся перед ним панель приборов давала четкое представление о реальной ситуации: яркие точки двигались в гравитационном колодце со скоростью не меньше трех четвертей световой.

«И они вооружены до зубов», — подумал он.

— Разворачивай свою полуэскадру, Марк. Уводи с базы «Бискейн» и другие корабли. Мы прибудем туда так быстро, как только сможем. И, ради всего святого, не допусти, чтобы зоры приблизились к базе, когда ее защитные поля бездействуют. Если это произойдет, несколько тысяч мор-пехов будут обречены на верную смерть…

Последние слова повисли в воздухе, словно эхо прозвучавшего гонга.

— Я хотел бы напомнить коммодору… — прервав паузу, начал Хадсон. Для морских пехотинцев не существует такого понятия, как верная смерть. Это и есть одна из причин, по которой я не стал морским пехотинцем, — помолчав, добавил он. — Если же говорить серьезно, сэр, у морских пехотинцев есть задание, и они никому не позволят выполнить его за них. Так что даже если бы я и захотел увести их отсюда, я не смог бы этого сделать.

Поначалу было трудно понять, где кончается сон и где начинается реальность. Часть его сознания отрешенно присутствовала при том, как он полузакрытыми глазами разглядывал изящные завитушки хРни'и, стараясь вникнуть в их смысл, читая перечисленные по порядку имена командиров и кланов, написанные на самом верху стены. Более грубо нарисованные символы указывали на расположение насестов и направление к ближайшему аварийному люку.

Другой частью сознания Крис Бойд постепенно начинал понимать, что происходит. Он сделал попытку вспомнить, кто он и где находится. Это было похоже на барахтанье в океанской пучине, которая подбрасывала его и качала, за многие километры от твердой земли — он знал, что эта земля существует, но не мог видеть ее.

Он, по-видимому, пошевелился, поскольку трое из его бойцов неожиданно обернулись к нему и взяли оружие на изготовку. Несколько раз моргнув, он оглядел залитую тусклым светом комнату, где все они находились.

— Ты в порядке, сержант? — послышался хрипловатый голос Ханса Лоудона.

— Что? — Бойд поднял голову и увидел, что Лоудон приближается к нему. О да, я в полном порядке. А что произошло?

— Мы не знаем. Может быть, ты нам расскажешь? — Лоудон положил руки на бедра.

Бойд видел только узкую полоску его лица, остальное было скрыто тенью, отбрасываемой его шлемом. Похоже, на его лице было нечто среднее между улыбкой и недовольной гримасой.

— Ты забрался в то кольцо, постоял там примерно минуту, а потом побежал к нам, размахивая руками и выкрикивая непонятные слова на языке, который я никогда не слышал.

— На языке? Но я говорю только…

Тут он вспомнил, и это воспоминание причинило ему почти физическую боль. Он вновь услышал голоса, правда, сейчас они звучали как слабое эхо они взывали к эсЛи, эти заклинания отдавались эхом от каменных стенок тороида и словно искры сверкали в его сознании. И тут неожиданно он понял назначение этого зала и подвешенного в невесомости тороида. Он понял, что эсЛи был главным божеством зоров, и каким-то образом это божество… прикоснулось к нему? Заговорило с ним?

На короткое время он стал зором, он совершил что-то вроде путешествия, и новое видение мира снизошло на него, как тень летящего в вышине крыла. Он перевел взгляд с Лоудона на других бойцов и словно бы увидел их в двух ипостасях: с одной стороны, это была группа его боевых товарищей, в нервном напряжении ожидавшая встречи с противником; с другой — это были солдаты Повелителя Изгоев.

«Ты находишься в точке принятия решения, — подумал он, — и от тебя зависит выбор направления полета».

Он тряхнул головой — перед ним вновь были его мор-пехи.

— И что же произошло потом?

— Мы уничтожили все это, сержант.

— Вы…

— Мы взорвали эту штуку, сержант, а ты потерял сознание. Я принял командование. Убедившись, что с тобой все в порядке, я подыскал подходящее место, где мы могли подождать, пока ты очнешься.

Бойд посмотрел на капрала взглядом, полным отчаяния. Его внутренности сковал спазм.

— Эта штука… это было… святилище. Алтарь зоров. Лоудон приблизил к нему свое лицо. Бойд увидел, как у него недоуменно приподнялась бровь.

— В самом деле, сержант?

Марка Хадсона одолевали дурные предчувствия.

Морские пехотинцы проникли в космическую базу примерно в ее центре. По мере своего продвижения они производили зачистку коридоров и отсеков. Практически все очаги сопротивления, с которыми они столкнулись, оказались боевыми роботами или срабатывавшими от чутких датчиков ловушками. Живых зоров встретилось не более десятка.

Хадсон больше не сомневался, что за всем этим скрывается какой-то коварный план противника, огромная западня, в которую разом могли попасть две тысячи морпехов. Скорее всего, зоры замыслили взорвать базу, когда она будет полностью занята имперскими войсками. Для осуществления такого плана требовалось всего несколько зоров-камикадзе, которые установят взрывные устройства и дождутся подходящего момента.

«Бискейн» и другие корабли соединения Хадсона вышли в ближний космос и были готовы к встрече с зорами. Оставшимся на базе морпехам уже не было пути к отступлению: они были отрезаны от основных сил и противостояли противнику, неизвестному по численности, но известному своими психопатическими — по земным меркам — наклонностями.

Крепко сжимая подлокотники своего командирского кресла и наблюдая за тем, как на экране переднего наблюдения разрастаются неясные очертания кораблей зоров, Хадсон еще и еще раз благодарил Бога за то, что ему не довелось стать морским пехотинцем.

Давным-давно, когда люди на Земле и других планетах только начинали передвигаться по поверхности океанов, их суда были едва ли больше современной шлюпки. Построены они были из дерева, а не из металла, и передвигались благодаря силе ветра или человеческих мускулов. До эпохи паровых двигателей боевая мощь кораблей намного опережала их оборонительную способность, так что исход морских сражений зачастую решался первым же удачным залпом.

В те далекие времена капитан стоял на палубе и чувствовал, как под его ногами перекатываются волны. Он отдавал приказы и слышал, как их исполнение отзывается грохотом орудийных выстрелов. Побеждает он или терпит поражение это он мог сказать, основываясь только на своей интуиции, а опасность погибнуть на морских просторах всегда была реальной.

В космосе действовали иные законы. Системы внутренней гравитации компенсировали любую внешнюю нестабильность корабля, так что даже от шквального огня неприятельских лазеров не опрокинулась бы и чашка с кофе на капитанском мостике, пускай при этом сам корабль и ходил бы ходуном. Вместе с тем, когда защитные поля выходили из строя и вражеский огонь обрушивался не на энергетический «чехол», а непосредственно на корпус звездолета, дело принимало несколько иной оборот.

Капитаны звездолетов сидели в своих креслах и, едва заметив движение мерцающей точки на экране своего монитора, бесстрастно обрушивали на нее мегаэрги смертоносной энергии. Бывало и так, что защитные поля исчерпывали свои возможности или отказывали питавшие их генераторы, тогда в течение секунды все оканчивалось катастрофой: вспыхнувший во тьме космоса огненный шар знаменовал собой быстрый и жестокий конец многих жизней. «Вы никогда не поймете, что такое смерть, пока это не произойдет лично с вами. Но тогда будет уже слишком поздно».

Два века освоения межзвездного пространства сопровождались развитием принципов гуманизма. Конфликты между землянами редко приводили к катастрофическим последствиям для той или иной стороны. Как и в шахматной партии, игрок вовсе не стремился уничтожить противника, он должен был вынудить его прекратить борьбу. Средств массового уничтожения было так много, а человеческая жизнь так хрупка, что при боевых действиях главной задачей космических флотов стало не уничтожение противника, а его пленение. Умелый капитан звездолета за свою двадцатилетнюю карьеру мог похвалиться тем, что ни разу не уничтожил корабль, космическую базу или какой-нибудь другой объект противника. Даже после первых столкновений землян с зорами от такого обычая — брать в плен, а не уничтожать — было трудно отказаться: он слишком укоренился.

Зоры были «чужими» не только внешним обликом, но и тактикой. Их пренебрежение к жизни индивида носило вызывающий характер. Задавшись целью уничтожить какой-либо объект землян, они могли не пожалеть три своих небольших корабля, превратив их в бомбы замедленного действия. Земные стратеги не переставали твердить, что командиры зоров невежественны и прямолинейны… но только не адмирал Марэ, который много почерпнул от изучения культуры зоров. Жесткая демографическая политика повлияла на формирование у зоров коллективистского сознания и пренебрежения к интересам индивида, которым противопоставлялись интересы всей расы, но этим объяснялось далеко не все. Дело было в мировоззрении, образе жизни, в чем-то фундаментальном и всеохватывающем, таком, чего земляне просто были не в силах понять.

Сергею казалось, что он понял это после тех жестоких уроков, которые преподнесла начавшаяся кампания — она была совершенно не похожей на все предыдущие. Но теперь ему стало ясно, что он ошибался. Теперь он размышлял обо всем с привычным хладнокровием, анализируя ситуацию с позиции стороннего наблюдателя, хотя на самом деле у него просто руки чесались, чтобы разогнать «Ланкастер» и другие корабли эскадры и опередить ускользающих зоров.

Он взглянул на сложившуюся ситуацию в динамике, просчитав возможные альтернативы и варианты. С первого взгляда все обстояло достаточно просто: в качестве промежуточной, если не главной, цели надо было вначале захватить военные объекты зоров, в особенности орбитальную базу.

Для этого надо было бросить на штурм морских пехотинцев, а большую часть кораблей отрядить на сдерживание флота зоров. Все эти планы основывались на предположении Марэ, что зоры скорее попытаются поразить ближнюю цель — Имперский флот, чем отобрать у противника космическую базу.

Но Марэ ошибся. И теперь из-за этой ошибки большая часть штурмовой группировки флота оказалась в смертельной ловушке. Сергей обдумывал различные сценарии ее спасения, но подавляющее большинство из них оканчивалось разрушением базы, к тому же при условии самоубийства зоров, находящихся внутри, либо их уничтожения своими же соплеменниками с орбиты. Для этого требовалась всего лишь одна точно выпущенная ракета, которая прошла бы через заслоны Марка Хадсона и поразила базу в ее самое уязвимое место. После этого сражение было бы однозначно проиграно, невзирая на дальнейшую судьбу оставшихся кораблей зоров. Дело в том, что продолжать кампанию без штурмовой группировки и операционной базы было бы просто невозможно. И даже Марэ, каким бы самонадеянным он ни был, не осмелился бы явиться к императору и настаивать на проведении в жизнь своей прежней доктрины.

Выбор был прост — победа или поражение. Марэ, похоже, тоже понимал это и наверняка знал, что у Сергея эта проблема не выходит из головы. Он сидел неподвижно возле поста главного механика и бесстрастным взглядом смотрел на экран монитора.

Из-за обзорных экранов шлемов на Бойда смотрели осунувшиеся лица морпехов: мужчин и женщин, которые за свою не слишком долгую жизнь испытали слишком много. Их плечи поникли, их защищенные перчатками руки судорожно сжимали оружие.

Крис Бойд, который, в конце концов, был всего лишь одним из них, перевел взгляд на мини-компьютер, находившийся у него в руках. На его трехмерном дисплее был виден схематичный план космической базы с цветовой индикацией, показывавшей, как далеко та или иная штурмовая группа продвинулась в глубь объекта.

Как Бойд мог понять из этой схемы, сейчас от командного пункта базы их отделяла всего одна палуба. Беглый взгляд на хРни'и подтверждал это, хотя сержант едва ли мог объяснить, откуда ему это известно; проще было не говорить, что ему понятны настенные письмена зоров.

Другие группы морпехов, начавшие продвижение из разных точек по окружности базы, проникли в нее почти так же глубоко, но группа Бойда, в которой осталось в живых семь бойцов, была ближе всех к центру.

Лоудон сидел на корточках у дальней стены коридора.

— Насколько я могу понять, сержант, — сказал он, — потолок командного пункта находится где-то здесь.

Он постучал пальцем по стене на уровне примерно одной ее трети от пола.

— А что над ним? — спросил Бойд (в действительности он уже знал ответ, но не стал признаваться в этом — иначе не удалось бы избежать объяснений).

— Ну, скорее всего, вентиляционная штольня. На этих чертовых схемах я не могу отличить один отсек от другого. — Он поднялся во весь рост и стал вглядываться через прозрачную крышку узкого люка в стене.

Бойд посмотрел на люк, а затем снова перевел взгляд на Лоудона.

— Открой-ка ее.

Лоудон достал свой лазерный пистолет, прожег отверстие в запорном механизме, а затем ударил по крышке люка кулаком.

— Я не уверен, сержант, что каждый из нас пролезет сюда.

— Значит, кое-кому придется срочно похудеть. Попробуй!

Один из морпехов подставил Лоудону колено, и капрал стал протискиваться через узкий лаз. За ним последовали два других бойца, а последним полез сам Бойд. Трое морпехов остались возле люка снаружи.

По сравнению с бархатной темнотой штольни тусклый красноватый свет в оставшемся позади коридоре казался ослепительно ярким. Чтобы не утратить способность к ночному зрению, Бойд старался концентрировать взгляд на поверхности пола перед собой.

Они продвигались удручающе медленно. Откуда-то снизу — трудно понять, откуда именно, так как звуки были сильно приглушены — доносились характерные высокие голоса переговаривающихся зоров.

О чем они говорили? Бойд задумался. Обращались с молитвами к эсЛи? Он невольно вздрогнул, вспомнив о святилище. Внутренний голос подсказывал ему, что сейчас молитвы смолкнут: зоры уже давно приготовились к смерти.

— Сержант! — послышался неподалеку голос Лоудона. Впереди показался еще один люк, откуда струился красноватый свет. Капрал и двое морпехов были уже там. Когда Бойд подошел к ним, Лоудон молча указал ему на источник света.

Бойд взглянул через стекло крышки люка — это был действительно командный пункт. Картина, открывшаяся его взгляду, немало его озадачила. Одиннадцать зоров образовали внизу довольно симметричную группу, у всех на поясе или в руках были длинные, богато украшенные мечи, излучавшие едва заметный ореол энергетического поля. На каждом из зоров был пояс, отличавшийся по цвету от других, и каждый стоял в своей особенной позе: у одного по-особому были подняты крылья, у другого когтистые передние конечности вытянуты вперед или опущены вдоль тела, у третьего голова приподнята вверх, а у четвертого повернута в сторону…

Это были первые зоры, которых группа Бойд а встретила на базе, и — он был готов поставить на кон свое годовое жалованье — других зоров здесь, скорее всего, больше не было. Глядя на них, можно было предположить, что они исполняют какой-то таинственный обряд, но назначение его было для Бойда совершенно непонятно.

Одиннадцать зоров.

«Одиннадцать — мистическое число, — подумал Бойд. — Одиннадцать гнезд, одиннадцать положений каждого крыла, одиннадцать звездных систем в их космосе». Это пришло ему в голову, пока он смотрел на них, застывших, как изваяния, но тут его взгляд остановился на зоре с багряным поясом, который стоял в самом центре группы, рядом с возвышением, похожим на пьедестал. Над пьедесталом, примерно на полуметровой высоте, висело в воздухе небольшое каменное кольцо — уменьшенная копия того, в котором совсем недавно побывал Бойд.

Похоже, что все они давно уже приготовились к смерти, приготовились встретить ее с честью, хотя никто из их соплеменников не смог бы оценить их поведения. Впрочем, это ничего в принципе не меняло. Сержант знал, что все они держали ответ только перед Всемогущим эсЛи, который, что бы ни происходило, постоянно взирал на них.

Зоры стояли в полном молчании, неподвижно, сосредоточившись в ожидании неизбежного.

Бойд продолжал смотреть на них, и тут грянула буря.

Главный люк вентиляционной штольни открылся, и в нее ворвались оставленные для прикрытия морпехи, на ходу стреляя из винтовок. Один из зоров, издав протяжный вой, упал замертво.

Рядом с главным люком образовалась пробоина, и оттуда появилось еще двое морпехов. Зоры, не теряя хладнокровия, обрушили на них прицельный огонь. Забрало шлема одного из морпехов разлетелось в куски, и он, с кровавым месивом вместо лица, повалился на пол.

Лоудон выстрелил в замок второго вентиляционного люка и стал открывать его, а Бойд продолжал наблюдать за разгоревшимся боем, завороженный тем, как оставшиеся зоры переключались с одной цели на другую, не давая мор-пехам занять капитанский мостик командного пункта. Залегшие за стойками с оборудованием, зоры были в достаточно выгодной позиции, чтобы отражать атаки с любой стороны, зато атакующие морпехи оказались в более сложном положении. Зоры действовали с ошеломляющей быстротой. Не столь сильные физически, как их противники, они обладали гораздо лучшими рефлексами, благодаря чему свели на нет численное преимущество землян.

— Да черт бы тебя побрал! — закричал Лоудон, выводя Бойда из состояния оцепенения. Капрал и помогавший ему боец пытались сдвинуть не поддававшуюся крышку люка. Потеряв терпение, Лоудон выстрелил из своего пистолета в похожий на стекло материал — и был вознагражден лишь дюжиной рикошетов, пока сгусток энергии, постепенно теряя свою мощность, отражался от стен вентиляционной штольни.

Бойд пристально посмотрел на Лоудона, который должен был знать о таких последствиях. Не сказав ни слова, капрал и его помощник продолжили сдвигать крышку люка.

Тем временем бой внизу превратился в снайперскую дуэль. Морские пехотинцы, используя в качестве щитов куски металлической обшивки стен, пытались продвинуться к позиции зоров. Зоры, со своей стороны, делали все возможное, чтобы остаться там, где они были надежно прикрыты от шквального огня землян.

Но взгляд Бойда был прикован к стоявшему в центре зала пьедесталу. Не замеченный морпехами, поглощенными перестрелкой, каменный тороид начал вибрировать, а затем вращаться из стороны в сторону.

Неожиданно Бойда вновь осенило — он понял, для чего здесь был этот пьедестал и почему зоры так упорно сражались и умирали, обороняя его. Стало ясно и то, почему на всей огромной космической базе А'анену их осталась всего какая-то горстка. Это была чудовищная ловушка, игра, правила которой открылись в самом конце, когда зоры заманили землян к центру базы.

Чувствуя, как прилив адреналина вызывает резкое тошнотворное ощущение у него в желудке, Бойд стал помогать капралу и бойцу сорвать крышку люка, и она наконец подалась, протяжно заскрежетала и упала прямо на капитанский мостик — пониженная вдвое гравитация сделала это падение замедленным, а вращение станции отклонило его траекторию.

Тороид вращался все быстрее. Случайный выстрел рассек воздух менее чем в метре от кольца, и вокруг него полыхнула багрово-оранжевая вспышка.

В то время как атакующие и обороняющиеся отвлеклись на звук упавшей крышки люка, Крис Бойд открыл беспорядочную стрельбу по тороиду. В воздухе засверкали оранжевые и красные вспышки, которые затем стали белыми и ослепительно-голубыми — такими, что на них было больно смотреть. Закрыв глаза, Бойд продолжал извергать энергию из своего пистолета. В его шлемофонах послышалось низкое завывание умирающего зора, в агонии выкрикивавшего имя Темного Крыла.

Другие зоры, ошарашенные неожиданной атакой сверху, упустили из-под контроля наседавших на них морпехов. Те сумели преодолеть заграждение и, продолжая шквальный огонь, покончили с защитниками командного пункта. Через мгновение пьедестал с зависшим над ним тороидом взорвались, разбрасывая по всему залу металлические и каменные осколки. Только тогда ослепленный и оглушенный Бойд прекратил стрельбу и опустился на пол вентиляционной штольни. Пистолет выскользнул из его бессильной руки и стал медленно падать вниз, пока с глухим клацаньем не соприкоснулся с полом командного пункта и не замер среди нагромождений искореженного металла.