ГЛАВА 35
Утром пришлось встать рано, чтобы еще до погружения в следственные действия успеть съездить в Аничков навестить Мари. По идее, на это еще вчера надо было выкроить часок, потому как сразу по приезде я почувствовал себя последней скотиной.
Мари была одна и выглядела так, как будто ее еще раз отравили. Хорошо хоть, что у меня сразу в дверях сработала интуиция и я, не говоря ни слова, просто обнял императрицу и начал гладить по голове. Она разрыдалась, — видимо, этого ей в последние часы и не хватало… Потом она начала выговариваться.
— Ведь это мы, мы его убили, — всхлипывала она. — Он умирал как раз в тот момент, когда мы решали — что с ним делать, если не станет отрекаться…
— Вот что, — немного отстранился я, — давай уточним. Мы планировали его отречение. И в случае даже не отказа, а обмана предусматривались мои активные действия. Только тогда и только мои! А убили его англичане. По ошибке, мишенью-то была ты.
— Как?
— Да как всех, начиная с супруги Ивана Грозного, потом Петра Третьего, потом Павла Первого… Чужими руками, у них в этом большой опыт.
— Но зачем?
— Им мешал я. Но меня убирать трудно и, главное, бесполезно — вы с Гошей вполне уже и без меня обойдетесь. А вот если в Питере убрать тебя, а в Артуре наследника, то инженер Найденов превращается если не в ноль, то уж в сотую долю себя теперешнего — точно. Так что, когда тебя тащили в коттедж, в Порт-Артуре, во дворце наместника, тоже появились первые пострадавшие от яда… Хорошо хоть, что Маша живет на аэродроме.
— И Жоржа тоже? Ну мерзавцы…
Мари стремительно приходила в себя.
— Вот, значит, как решила действовать моя драгоценная сестрица! То-то в позапрошлом письме она намекала, что я зря так активно участвую в политике… Дорогой, я не сомневаюсь, это злодеяние не останется без надлежащего ответа.
— Разумеется, только ответ будет несимметричным. Ведь решение принимал вовсе не король Англии и уж тем более не королева… Я не уверен, что их и в известность-то поставили. Ну и потом, представь себе, траванули мы братца Эдика и сестренку Сашеньку, помучились они маленько и отбросили копыта, это как-то не впечатляет. А уж вони будет! Зато, если мы их в дерьме измажем по уши — фигурально, хотя… ладно, сначала фигурально. В общем, я уже думаю над этим. Но перед нами сейчас стоят более срочные задачи. Мари, пойми, чтобы смерть Николая оказалась не напрасной, мы должны действовать быстро и точно! Ошибемся — еще и Гошу хоронить придется, если, конечно, будет кому… В общем, так. Еще раз извини, но вид у тебя сейчас почти такой, как надо. Да не сверкай глазами, я тебя не за… цвет лица и не за стройные ноги полюбил! Так вот, вид подходящий, но его надо усилить. Чтоб у пришедшего к тебе посетителя было только одно сомнение: она прямо сейчас помрет или все-таки после его ухода? И давай прикинем, кого из твоих слуг можно показывать прессе на предмет расспросов, а кого лучше не надо. А ты, значит, будешь слабым голосом гнуть вот такую линию…
Наша беседа была прервана осторожным стуком в дверь, и в комнату вошла Татьяна. Она работала по Аничковому дворцу, а Беня — по связям Ламсдорфа, ну и искал секретаря.
Таня, войдя, сделала знак, что говорить вполне можно и при императрице.
— Слушаю, — кивнул я.
— Доброе утро, Мария Федоровна, — поклонилась директриса ДОМа. — Георгий Андреевич, помощник повара, Козяра, задержан на Финляндском вокзале. При нем было около шести тысяч рублей, причем пять тысяч «катеньками». Отдать его для допроса в семерку или провести первичное расследование своими силами?
— Попробуйте сначала сами, но только побыстрее. Увидите, что гад не колется, тогда да, в семерку… Гнида уже едет и вечером приступит к работе. Но по остальным расследование тоже не прекращайте, мало ли что…
— И еще, вчера утром около кухни видели человека, по описанию совпадающего с Каминским.
— Вот уж в этом-то ничего удивительного нет, — буркнул я и пояснил для Мари: — Каминский — это секретарь Ламсдорфа, вчера он приходил именно с ним.
— Я знаю, — кивнула императрица, — он не только вчера, но и все последние визиты сюда делал в компании этого молодого человека. Но, по-моему, вы с Татьяной ошибаетесь. Ламсдорф говорил мне, что единственным недостатком этого Каминского является полное незнание английского.
— Ага, — согласился я, — еще наверняка выяснится, что сей достойный вьюнош ни разу не был в английском посольстве и вообще не имеет ни одного знакомого англичанина. Понимаешь, Мари, тут такая тонкость — на подозрение надо брать прежде всего тех, у кого есть алиби. Потому как если человек ни в чем не виноват, то зачем оно ему? А тут уж такое алибище, что и думать особенно не о чем.
Татьяна встала, типа она закончила и просит разрешения удалиться, но глазами показала мне, что у нее еще есть что рассказать.
— Мари, мне, пожалуй, придется тебя ненадолго покинуть, надо поприсутствовать при допросе этого, как его, Котяры? Ну раз Козяры, то тем более. Ты, главное, тут без меня скучай посильнее для приобретения должного вида!
В коридоре Татьяна сообщила мне:
— Третий секретарь английского посольства — частый гость в салоне мадам Луизы. Она его характеризует как отъявленного козла, кстати, минимум по три раза в неделю отмечается! Но всю предыдущую неделю его там не было, хотя никуда он не делся, видели его в городе.
— Интересно, — кивнул я, — как появится, сразу сообщайте.
Весь день я крутился как белка в колесе. Разместить в Зимнем десантную роту, найти место под узел связи, продумать пропускную систему… Потом был доклад Бени о связях Ламсдорфа. Получалось, что последнее время тот чуть ли не ночевал в немецком посольстве. Что ж, все к тому, что его подставили специально…
Только за ужином я смог пообщаться с Гошей.
— Ну и как оно в царях? — поинтересовался я. — Совсем зашился?
— Да у нас и похлеще авралы случались, — усмехнулся Гоша, — так что переживу. Ты лучше скажи, Маше точно там ничто не угрожает, в Артуре?
— Вот те раз, ничего, — удивился я. — Перечисляю в порядке убывания опасности: залповая стрельба японцев, их же зенитки, «спиты», неисправности самолета и покушения то ли англичан, то ли тех же самураев.
— Так, может, ее сюда вызвать?
— А это зависит от того, собираешься ты на ней жениться или нет. Если не собираешься, то можно вызывать…
— Да при чем тут это?
— А при том, что независимо от отмены того пункта женитьба императора на героине войны и королеве — это одно, а просто на своей давней подруге — совсем другое!
— Какой еще королеве? — не понял Гоша.
— Курильской. Одуванчика уже всерьез прижали, так что на днях он сматывается из Индийского океана. Некоторое время около Владика повертится уже в качестве Второй Тихоокеанской эскадры, а потом снова обернется Маслачак-пашой и захватит Курилы в компании с Машей. И будет там Курильское королевство в составе великой Черногорской империи, одной из самых длинных в мире. Что смеешься, от Адриатики до Шикотана больше тринадцати тысяч километров! Надо, кстати, Маше сказать, пусть помаленьку начинает рисовать флаг и герб. Да, и корону заранее не помешало бы приготовить, но это я уже в рабочем порядке на консервном заводе сделаю. — Я отхлебнул чаю и добавил: — Да, и помаленьку начинает проясняться общий замысел вчерашних безобразий. Мои орлы в Артуре вышли на японца, который организовывал пищевые добавки на твоей кухне. Так вот, взять его живым не удалось, но ты же помнишь, у меня там два спеца-китайца есть. И они утверждают, что это тоже очень даже китаец. Даже могут сказать, у кого он восточным дракам учился…
— Так, значит…
— Вот именно, только не то, что ты подумал. Здесь в качестве козла отпущения нам усиленно подсовывают Ламсдорфа. Но фигура это неинтересная в силу полной неубедительности мотивов, то есть сойдет только для невзыскательной публики. А там решили показать японский след, вот у них-то якобы мотив есть…
— А что, нет?
— Травить или даже стрелять из-за угла — нет. Они же пытаются вести эту войну полностью по европейским правилам, и в целом у них пока нет оснований считать ее начало неуспешным. Зачем, спрашивается, тогда жульничать, имидж портить? Если карта выигрышная, играть следует честно.
— Глубокая мысль, надо будет запомнить, — усмехнулся Гоша. — Ну и хочу тебе одно маленькое такое напоминание сделать, а то вдруг ты забыл… Некто Найденов обещал мне бросить курить в тот же день, как я стану императором. Ну так, на всякий случай напоминаю, что я уже второй день как стал…
— Так этот Найденов тот самый второй день и не курит, оттого и злой ходит как собака, — буркнул я. — И вот что я еще хотел спросить, тут вокруг тебя вчера народ вертелся на предмет принесения присяги. Так что объяснил бы мне, что это такое, на что похоже, где взять и куда нести. И, кстати, кто я теперь такой? Заместитель несуществующего наместника Дальнего Востока?
— Сегодня ты еще действительно не пойми кто. Но с завтрашнего утра у тебя появляются еще две должности, можешь начинать готовиться. Во-первых, тот самый наместник. Во-вторых, канцлер. Уточняю, это не премьер, а первый заместитель императора! И первый класс табели о рангах, если ты не в курсе.
— А бумага какая-нибудь с правами и обязанностями этого канцлера есть?
— Сам и напиши, только желательно без мата.
— Во, хорошо, что напомнил. Слово «хер» как пишется, через «е» или через «ять»?
В гости к генерал-адмиралу я пришел уже в качестве канцлера, имея в кармане прошение Алексея Александровича об отправке на Дальний Восток. Правда, адресовано оно было предыдущему, уже ничего не решающему императору.
— Георгий Андреевич, — сказал генерал-адмирал, когда мы перешли к делу, — я не претендую на большее, чем командование «Светланой». Как-то неправильно получается, что в такой момент крейсер там, а я — тут…
— Вот-вот, это вы совершенно правильно заметили, насчет такого момента. Так как на трон взошел Георгий Первый, войну надо кончать, естественно, победой. У нового императора есть люди, которым это по плечу, и не скромничайте — вы в их числе. Вот только давайте уточним, в каком именно качестве. Ведь вы, по сути, морской главнокомандующий. Но — вы уж извините — соответствующего опыта у вас нет. Его ни у кого из наших адмиралов пока нет, и это очень плохо! Так что было бы очень к месту, если бы вы согласились на стажировку для приобретения оного…
— У кого стажироваться, у японцев? — удивился дядя Алексей. — Боевой опыт есть пока только у них…
— Разве? А флот маленькой, но гордой державы, о котором только и говорят последний месяц? Месяц этот флот одерживает победы над британским Гранд-Флитом!
Очень, кстати, убедительные. Пашу ловило уже семь кораблей, и только однажды единственному из них удалось мельком увидеть верхушки мачт удирающей пиратской эскадры. У англичан начали появляться мысли об организации конвоев.
Но я пока не стал заострять внимание собеседника на частных вопросах морской тактики и продолжил:
— Однако долго тянуться это не может, слишком неравны силы. Поэтому Черногорский флот получил приказ двигаться во Владивосток, где он будет преобразован во Вторую Тихоокеанскую эскадру. Коммондор Пол Маслачак имеет чин мичмана российского флота, но для командования целой эскадрой это все же немножко маловато… Хотя, если вы откажетесь, таки придется создать прецедент.
— Так вы мне предлагаете командовать эскадрой или просто изображать из себя ее командира?
— Командовать. Я уверен, что у вас хватит здравого смысла поначалу прислушиваться к советам Маслачака — у него большой опыт проведения крейсерских операций. А потом он и у вас появится…
— Согласен! — рубанул воздух рукой генерал-адмирал. Вот только… я вчера беседовал с его величеством, и он наказал мне поставить в известность вас.
— Насчет того, что вы хотите жениться? Это можно. Но — поймите меня правильно! — только не в вашем теперешнем качестве. Не может великий князь жениться на бывшей артистке, хоть ей и пожаловано личное дворянство за организацию поездов-госпиталей. А вот герой войны, командующий Второй Тихоокеанской сможет взять в жены свою боевую подругу, начальника медицинской службы эскадры! Ни одна сволочь не пикнет против, если, конечно, будет в своем уме.
При следующем визите к Мари несколько прояснилась ситуация с Ламсдорфом, а именно: почему его решили выставить инициатором отравления. Оказывается, когда сразу после захвата «Мюррея» он пришел капать на мозг Николаю насчет возможного международного скандала и чуть ли не войны с Англией, Мари в процессе убеждения своего сына высказалась в том духе, что столь нервным и впечатлительным особам, как Ламсдорф, в министрах иностранных дел не место… Потом этот инцидент был благополучно забыт, но теперь о нем вдруг написала невесть откуда раздобывшая сведения ревельская газетенка неопределенной направленности. То есть, что собирались подсунуть как объяснение для публики в Питере, более или менее прояснилось. А в Артуре, значит, нашему вниманию явно хотели предложить японский след… Мне было абсолютно ясно, что это дело рук англичан — больше просто некому! — но ничего даже отдаленно похожего на доказательства не появлялось.
Этой невеселой ситуации и было посвящено совещание в узком кругу: я, Беня и Татьяна.
— А козел-то снова появился у Лизы, — проинформировала нас директриса.
— Гордон? — уточнил Беня.
— Он самый.
— Значит, — наморщил лоб я, — что-то сдерживающее его половые инстинкты закончилось… И как раз в то время, когда была завершена операция с отравлениями, хотя и не так, как планировалось. Вполне возможно, что он в курсе наших дел.
— Разве что краем уха, личность на редкость мелкая и бесцветная, — не согласился Беня. — Хотя… если его изъять и подвергнуть форсированному допросу, может, и всплывет что-нибудь интересное.
— Легендировать исчезновение как будете? Скандал или даже его тень тут абсолютно недопустимы.
— Если это важно, — предложил Беня, — можно взять его сразу, как только появится у Лизы. На допрос — несколько часов, а потом инсценировать в салоне драку с пожаром, например… С пожаром — это потому, что труп клиента может к тому времени иметь непрезентабельный вид.
— Но чтобы опознание было возможно, — уточнил я.
— Жалко, салон мадам Луизы — это просто украшение Питера, — вздохнула Татьяна, — но раз для правого дела, то ничего, нам потом Георгий Андреевич поможет новый открыть, еще лучше прежнего. Так что давайте уточнять детали…
За Татьяной было просто интересно наблюдать. Еще бы, теперь ее шеф — официально второе лицо в империи! А значит, она третье. Если, конечно, не напортачит с работой, — тогда третьим станет Беня… Энергия у дамы била через край, сейчас ей только мигни — все посольство переловит, а не одного паршивого третьего секретаря. Пора, кстати, в моих конторах специальные воинские звания вводить… Потому как «мадам Луиза» звучит, конечно, неплохо, но для внутреннего употребления что-нибудь вроде «старший прокуратор Елизавета Хрунова» будет тоже в самый раз. А Татьяну — гулять так гулять! — произвести в консулы… Или в группенфюреры?
Через три дня сгорел весьма известный в Питере публичный дом, он же салон мадам Луизы на Васильевском. А у нас в деле об отравлении императора появилась первая зацепка.