Книга: Генерал его величества
Назад: ГЛАВА 19
Дальше: ГЛАВА 21

ГЛАВА 20

— Вот твои сметы, — пододвинуло мне тощую папочку высочество, — все подписаны. На твой счет положено еще полмиллиона, это на текущие внеплановые расходы, а то у нас с Машей начинается страдная пора и мне просто некогда будет с каждой твоей мелкой бумажкой разбираться. Начались, понимаешь, финансовые шевеления по поводу грядущей войны. Только у меня к тебе пара вопросов… ага, вот. Донос тут на тебя пришел, что ты волевым решением лишил эшелон с проволокой для Дальнего Востока двух третей охраны. Читать будешь?
— Зачем? Чай, не «Понедельник», по сто раз его перечитывать. А копии этого крика души мне еще три дня назад принесли, в двух экземплярах. Уже расследовали, автор просто дурак. Ты-то хоть на тонкости обратил внимание?
— Охрана уменьшена, но количество пулеметов увеличено, все сосредоточено в одном броневагоне, в состав поезда введен наш малый тепловоз, — перечислил Гоша. — Приманка?
— А как же. Должны же хунхузы наконец наш поезд разграбить, а то под каким предлогом туда твой отряд перегонять? В этом поезде, кроме проволоки, которой, кстати, там почти и нет, едет твой личный мебельный сервиз, то есть, тьфу, гарнитур.
— Откуда он взялся?
— А я знаю? Третий месяц в Приемном парке валяется, небось подарил кто-нибудь.
— Замечательно, сервизов мне последнее время тоже многовато напреподносили, положим туда еще пару, — улыбнулся Гоша, — а то вдруг этим хунхузам мебель слишком тяжелой покажется? Вот только смысла введения в этот эшелон нашего тепловоза я пока не понимаю.
— Он бронированный — раз, и у него автоматическая сцепка — два. В случае чего он ее просто расцепляет, поезд остается китайцам, а тепловоз, вагон и паровоз, даже если его повредят, едут дальше. Опять же все равно пора их потихоньку туда перегонять…
— Ладно, а теперь не скажешь ли мне, что это за пулеметные тачанки? Богаевский пишет, что завершено формирование двух эскадронов, проведены учения…
Я в недоумении посмотрел на Гошу.
— Ты же изучал историю Гражданской войны, — напомнил я, — неужели не читал про Махно?
— Читал, но не очень подробно, все-таки не ключевой персонаж…
— Ну так он, кстати, и изобрел эти самые тачанки. Просто пролетка с пулеметом, вот и все. Очень эффективное оружие конницы — хоть при отходе, хоть в наступлении.
— На «оку» тот же пулемет поставить будет хуже?
— Конечно. Во-первых, логистика не позволит еще и автомобили бензином снабжать, для самолетов его и то впритык. Запчасти опять же, да и мало у нас пока машин. Но главное — не надо нам в этой войне светить никакой механической бронетехники, пусть даже и на колесах. Так что стальной конь придет на смену крестьянской лошадке несколько позже. Зато сразу настоящий!
— Да, и еще вот что у меня вызывает сомнения, — вспомнил Гоша, — то, что придумал Федоров, это все-таки ружье или пушка?
— Гаагскую конвенцию вспомнил? — усмехнулся я. — Разумеется, ружье, у него же лафета нет. Где ты пушку без лафета видел?
— А разрывные снаряды?
— Зачем они по наземным целям, такие мелкие? Болванками стрелять будем. Так что не волнуйся, это просто ружье для охоты на мамонтов. Мы-то чем виноваты, если вместо них в Маньчжурию японцы полезут? А вот когда придет пора пушки на самолеты ставить, тогда и подумаем, вплоть до того, что придется начхать на этот высокогуманный документ. Но это в любом случае только после японской войны будет… Ладно, я, пожалуй, пошел.
— Ты на узел связи? Тогда нашей эскадре передай от меня привет и наилучшие пожелания. Пока за границей обсуждают только путешествие наших двух яхт с танкером, про «ракообразных» никто ни сном ни духом. По твоей линии нет сведений, что их заметили?
— Никаких. Похоже, тьфу-тьфу, пока действительно удается держать в тайне их существование…

 

Для успешности этого процесса, то есть удержания в тайне, предпринимались многие меры, в том числе и довольно затратные. В частности, по нашим каналам было заметно увеличено финансирование доводки «миноносца № 150», под каковым названием, о чем знал чуть не весь наш флот и половина зарубежных, скрывалась бубновская подводная лодка «Дельфин». Как только будут закончены первичные испытания, то есть это сооружение сможет отплыть от стенки, слегка нырнуть и потом вынырнуть без посторонней помощи, оно будет по железной дороге отправлено во Владивосток, дабы изображать там из себя наш подводный флот.

 

На узле связи мне сразу сообщили, что со мной хочет говорить Налетов. Он просил передать: как я появлюсь, он подойдет в течение пятнадцати минут, не больше.
— Ладно, — сказал я и сел разбирать радиограммы. Первым делом посмотрел обмен с нашей эскадрой — у них все штатно, так что желание Налетова связано с чем-то другим… Ага, радист говорит, что он уже подошел.
— Звук проходит нормально, — сказал мне радист, подавая наушники, — можно в телефонном режиме.
— Добрый день, Михаил Петрович, что у вас там стряслось? Прием, — поинтересовался я.
— Никаких неприятностей, мы довели и немного модернизировали катер-катамаран, но главное — я тут познакомился с очень интересным человеком, он просил свести его с вами. Прием.
— Имя? Прием.
— Павел Архипович Одуванько, он… э-э-э… моряк. Прием.
— Хорошо, я уточню кое-что и в ближайшее время сообщу вам. Конец связи.

 

Этот персонаж, более известный в Одессе как Паша Божий Одуванчик, попал в поле зрения шестого отдела с полгода назад. Судовладелец среднего пошиба на самом деле пробавлялся контрабандой. Натура у него была авантюрная и деятельная, мозг присутствовал в достаточных количествах, и я решил попробовать с помощью этого самого Одуванчика реализовать один свой проект. Ему аккуратно подбросили идею вместе с намеком, что небезызвестный инженер Найденов тоже вроде чем-то таким интересовался…
Пожалуй, надо посетить Черное море, все равно есть дела на судостроительном заводе.
Я позвонил Гоше, сказал, что мне надо на денек слетать в Николаев, — и на аэродром, чтобы к восьми утра подготовили борт номер один.

 

Паша Божий Одуванчик оказался джентльменом лет сорока, в безукоризненной тройке, в котелке и при тросточке, вот только загорелое, обветренное лицо немного выбивалось из образа. Мы обменялись рукопожатием.
— Много о вас слышал, господин Найденов, — сообщил мне Паша, — а особенно о присущих вам патриотизме и широте взглядов. У меня они тоже имеются, и патриотизм, и широта, вот об этом мне и хотелось бы поговорить, вы не возражаете?
— Нисколько, продолжайте.
— Для думающих людей не секрет, — продолжил собеседник, — что скоро весьма возможна большая война с Японией. Опять же думающие люди могут сомневаться, что это будет такая уж легкая война…
— Да что там сомневаться, тяжелой она будет, — кивнул я.
— Вот именно. А в тяжелый момент все русские люди не должны жалеть сил для одоления врага. Но люди с широкими взглядами понимают, что если одоление заодно принесет какую-то мелочь на залечивание боевых ран, то в этом нет ничего плохого…
— Конкретно ваше предложение, одной-двумя фразами.
— Каперский отряд. С учетом современных реалий, разумеется…
— Я примерно так и думал. Что же, давайте обсудим детали. Начнем с главной. Я так понимаю, вам потребуется кредит? В каких размерах?
— Миллион двести, — развел руками Паша, — это если готовить отряд по максимуму. Но я не смогу предоставить вам залог на такую сумму…
— А вот здесь поподробнее, пожалуйста, — на какую сможете, на что при этом хватит, на что нет.
Где-то минут за пятнадцать мне удалось составить представление о его планах и возможностях их осуществления. Планы-то были ничего, но вот залог — недвижимость в Одессе и Николаеве, оформленная на подставных лиц… Наверняка реально она будет стоить куда меньше, чем на бумаге. Плюс его суда, с которыми аналогично…
— Пока сделка получается какой-то несимметричной, — объяснил я свои сомнения. — Даже если все пойдет по лучшему сценарию, я смогу испытать только моральное удовлетворение, без материальной составляющей.
— Но ведь свои части вы вооружаете вообще в убыток?
— Это вы правильно заметили — «свои». Вот если ваш отряд станет в какой-то мере и моим тоже, тогда да…
— Я не против совместного владения, — осторожно сказал Паша.
— Я — против. Бумажка, она и есть бумажка. Если отряд совместный, то в его составе должны быть мои люди. Если суда в общей собственности, то свою часть я реализую возможностью в любой момент нажатием кнопки взорвать их. Она появится после модернизации этих судов на Николаевском заводе. — Блеф, конечно, но тут чего только не говорят про инженера Найденова! — Наконец, если я выделяю деньги, то в случае их нецелевого расходования, а попросту воровства, виновный либо тут же раскаивается с полным возмещением убытков, либо у него начинаются серьезнейшие неприятности вплоть до летального исхода. Вы, наверное, слышали — в обеспечении своих интересов мы с его высочеством больше полагаемся на собственные силы, чем на защиту закона. Это я вам в порядке информации, а не угрозы… Вот на таких условиях вы можете получить всю запрошенную сумму — не деньгами, а модернизацией ваших судов на моем заводе и поставками необходимого вооружения.
Паша молчал. По его лицу было видно, что предложенное мной как-то не очень укладывается в его представления об идеале…
— Все это носит временный характер, до конца войны, — уточнил я. — А потом мои люди вас покидают, взрывные устройства демонтируются, мы жмем друг другу руки, и вы можете делать со своей флотилией что хотите. Ну как?
— Согласен, — с облегчением сказал Одуванько.
— Но за вашими соратниками вам придется смотреть самому, — напомнил я. — Имеется в виду то, о чем мы с вами только что договорились.
— Проценты? — поинтересовался Паша.
— Ноль.
— Вполне приемлемо. А теперь, если можно, хотелось бы обсудить доходную часть этого предприятия…
— Тут чуть сложнее, — заметил я, — часть операций будет доходной и для нас, и для вас, а часть — только для вас, платить-то буду я… Давайте начнем с первой. Закурить не желаете?.. Значит, — продолжил я, затянувшись, — пусть вам удалось согласно всем существующим морским правилам захватить транспорт. В этом случае казна выплатит вам положенное вознаграждение, его высочество лично проследит, чтобы никаких проволочек тут не было. Остается груз… его мы будем считать нашим. Общим. То есть в равной пропорции. Устраивает?
— Да, а если этот транспорт понадобится нам для усиления отряда?
— Вам его сдадут в аренду до окончания войны. Ну и скидки там, отсрочки… не разоритесь, в общем.
— А вторая часть? — поинтересовался Паша.
— Если транспорт по какой-то причине не получается захватить, но можно и нужно уничтожить, — продолжил я, — вступает в действие вторая часть нашего соглашения. За уничтоженный транспорт вам будут платить… ну, скажем, от пяти тысяч до ста, в зависимости от того, чего и сколько он вез. Это я пока примерно, на глаз… Я так понимаю, что сама идея у вас внутреннего протеста не вызывает?
— Ни в коей мере, — заверил меня Паша, — я вас внимательно слушаю.
— Сразу хочу подчеркнуть, что уничтожен — это значит полностью и бесследно. Никаких случайно оставшихся свидетелей быть не должно. И если вдруг что-то всплывет на поверхность, вас придется объявить военным преступником, пиратом. Разумеется, будут приняты все меры для облегчения вашей участи вплоть до организации смены имени и побега на другой край света, но от самого факта никуда не денешься…
— То есть вы будете отдавать приказы, какие суда уничтожать? — напрягся Паша.
— Нет, рекомендации. И прейскурант, понятно, а дальше уж вам решать.
— В таком виде это меня устраивает, — кивнул Паша.
— Тогда будем считать, что в общем мы с вами договорились? Конкретные детали вы сможете уточнить с моими людьми в рабочем порядке. Кстати, а как вы вышли на Налетова?
— Я познакомился с Михаилом Петровичем на предмет купить у него аэрокатер, — сообщил мне Паша. — Я видел такой в Ялте, и он мне показался очень подходящим для некоторых целей. Ну а когда мы познакомились, мне удалось заинтересовать его некоторыми своими идеями… В общем, Михаил Петрович рискнул построить один катер по моему заказу. Не хотите посмотреть?
Я захотел. Мы сели во временно экспроприированную у Налетова «оку» и поехали куда-то в дальний край завода. Там между двумя совсем уж непрезентабельными посудинами приткнулся к деревянной пристани аэроглиссер. То есть Одуванчик сказал мне, что это он и есть, но ничего похожего на двухпоплавковый катер я не увидел! Скорее, это напоминало плот вроде широко известного «Кон-Тики». Я присмотрелся. Между поплавками был положен настил из досок, но не сплошной. Моторы замаскированы под какую-то избушку. Посреди палубы торчала мачта, причем явно не бутафорская, видно было свернутые паруса.
— Для перехода вот из такого абсолютно мирного вида в боевой команде надо полминуты, — пояснил мне Паша. — Водоизмещение увеличено до пяти тонн, скорость упала до сорока двух узлов. Я лично ходил на этом катере под парусами при четырех баллах, думаю, что он и шесть выдержит без повреждений.
— А это длинное вдоль палубы, вроде собачьей будки для удава, там торпедный аппарат?
— Пока там Шарик. — Услышав свое имя, упомянутый вылез на палубу и приветливо гавкнул. — А потом — да, его и предполагается поставить. В случае достижения договоренности я предполагал заказать у вас еще два таких катера.
— Ну что же, заказывайте, — согласился я, — через пару-тройку дней с вами свяжется мой человек, он откроет вам кредитную линию и вообще будет моим представителем в этом проекте.

 

«Подведем итоги, — думал я под негромкое гудение моторов „пересвета“ на обратном пути. — Итак, как можно рассматривать сложившуюся ситуацию? Первое — меня хотят банально кинуть. Но ведь кредит будет целевой, на продукцию наших заводов. То есть тогда получается, что, вложив свои деньги в покупку кораблей, Паша хочет за мой счет переоборудовать и вооружить их? Зачем, ведь для его основного ремесла, контрабанды, это совершенно лишнее, а риск в случае ссоры с нами немаленький. Решил устроить какую-то свою войну? Фантастика. А вот что он захотел погреть руки на грядущей Русско-японской, как раз логично, и именно на это ему намекали мои люди. Так что, не отменяя мер предосторожности, пока будем условно считать, что он хочет именно того, про что говорил. Получится у него или нет — другой вопрос. Собственно, а почему бы у него должны возникнуть трудности с одиночными транспортами? Значит, в шестом отделе надо создавать группу, которая будет курировать этого Пашу, и еще одну, военно-морскую, для плавания в составе пиратской эскадры… Надо же, — вдруг пришло мне в голову, — у дяди Алексея конкурент появляется… Ничего, конкуренция — вещь полезная».
Назад: ГЛАВА 19
Дальше: ГЛАВА 21

Петр
Бред