ГЛАВА 16

Осмотр лодок императором, генерал-адмиралом и великим князем Георгием Александровичем, намеченный на 8.03.1903 г., не состоялся. Вероятно, великий князь Георгий Александрович решил не рисковать сбережением тайны нашего существования. Лучше в деле показать, на что лодки способны, нежели перед всем светом выставиться, а потом лицом в грязь… Я же, напротив, никаких сомнений в величайшей полезности подобных кораблей для русского флота более не испытываю. Наши практические повседневные выходы в море на отработку маневрирования, погружений и стрельб привели к должному результату. К сему дню находили мы по морю немногим менее семи тысяч миль. Выявили немало слабых мест в конструкции механизмов, устранили множество неисправностей, большей частью своими силами. Некоторые механизмы были заменены усовершенствованными, так как обнаружили слабину в конструкции.

Особенно много хлопот доставил воздушный компрессор высокого давления. Попил же он нашей кровушки, пока мы с Налетовым и нашими инженерами-механиками, 25-летними «дедами» Красовским и Демченко, не довели его до надежного, работоспособного состояния. Пришлось доработать конструкцию нескольких клапанов в системе погружения. Из-за несвоевременного срабатывания некоторых из них лодка при погружении вдруг стала получать опасный, до 20 градусов, крен на правый борт. То же самое происходило на «Крабе». После замены Налетовым всех клапанов системы погружения на усовершенствованные эта неприятная особенность исчезла.

Рулевые научились наконец сносно удерживать лодку на заданной глубине и прекратили рыскать по курсу. Механики устранили все подтекания масла и солярки на тринклерах, и теперь машинный отсек перестал быть основным поставщиком жирной грязи в остальные. Удалось справиться с протеканием сальников перископов. Никак не можем придумать, что делать с конденсатом, постоянно стекающим по переборкам в трюм, откуда его приходится время от времени откачивать за борт. Требуется какой-то легкий и тонкий теплоизолятор. Если использовать кору пробкового дерева для оклейки бортовых переборок, то обойдется сие весьма недешево, да и горюча пробка изрядно. Только вот не существует в природе материала дешевого, сходного с пробкой теплопроводностью и к тому же негорючего. Однако что-то с этим делать необходимо. Да и в лодках потеплее стало бы. А пока что сыро у нас и холодно. И чего греха таить — грязновато.

Мы наработали изрядный опыт торпедных атак. Определили наиболее выгодные курсы и дистанции торпедной стрельбы. Установленный в ЦП при переоборудовании лодок электрический прибор управления торпедной стрельбой, задающий торпедам угол отклонения от диаметральной плоскости, значительно облегчил нам прицеливание. Поначалу работа с ним показалась нам несколько сложноватой, путались в переключении тумблеров при установке отклонения, но полегоньку освоились и с этим. Благодаря постоянной практике и новому способу наведения торпед стали мы попадать в неподвижную цель чаще, чем мазать. Выпустили по баржам по две боевых торпеды. Попали все четыре. Впечатление от их воздействия на баржи самые необыкновенные. Новые торпеды гораздо мощнее принятых флотом на вооружение. Достаточно сказать, что от взрыва обе баржи просто преломились в середине, выпустив все свое содержимое на волю волн, и быстро затонули.

Произвели изрядное число минных постановок, из надводного и подводного положений. Никаких неисправностей в работе минных элеваторов не случилось. Мины выходили ровно, с положенными интервалами и вставали правильно. В очередной беседе с Налетовым я изложил пришедшую Михаилу Михайловичу Тьедеру идею о плавающих минах и показал нарисованный нами эскиз устройства такой мины. М. П. нашел, что такая мина получается даже проще обычной, якорной. И обещал доложить великому князю об изобретении нашем. Если Георгиевский завод освоит их выпуск, то такая мина натворит немало дел на вражеских коммуникациях и рейдах. Поскольку общепринятыми способами траления ни обнаружить, ни обезвредить подобные мины невозможно. Только при личном контакте с нею…

Вволю настрелялись по баржам-мишеням, от которых нашими стараниями уже мало что осталось. Определились с погодными условиями, при которых артиллерийская стрельба достаточно эффективна. Мало-мальски серьезный шторм делает применение артиллерии лодок невозможным. Наилучшей дистанцией для пушечной стрельбы признали от 5 до 3 кабельтовых. На более дальних дистанциях процент попаданий упадет ниже всякого допустимого уровня, а при нашем боезапасе в 80 снарядов, превращает сие действо в полную бессмыслицу. С четырех же кабельтовых наши комендоры навострились из этой «немки» всаживать в цель не менее 7 снарядов из десятка. Совсем недурно! И скорострельность в шесть выстрелов в минуту позволит пустить среднее судно на дно за весьма непродолжительное время, если целить и попадать под ватерлинию. При штилевой погоде, разумеется.

Наше с Михаилом Петровичем предложение о дополнительном отсеке в конструкции новых лодок получило одобрение начальства в лице ВК Георгия Александровича, и руководство строительством поручено Михаилу Петровичу Налетову. Он уже закончил расчеты, занимается разработкой технической документации по новым лодкам и вскоре готов будет приступить к их строительству. Помашет нам шляпой с берега и немедленно займется постройкой.

В начале февраля приезжала супруга с сыном. Ужасно по ним соскучился. Зимняя крымская погода с ветрами и дождями ничем не лучше питерской. Однако радость встречи с родными изрядно подняла настроение и сняла накопившуюся усталость. Прогостили они 20 дней, из них больше половины мне пришлось провести в море. Однако выкроил время и свозил их на автомобиле в Севастополь, где мы с удовольствием погуляли по набережной, закончив вечер в ресторане, в обществе знакомых офицеров. Увы, но видеться нам приходилось урывками. Лодки съедали все мое время. Видя такую мою занятость и не вынеся несносной скуки проживания в этой древней дыре, называемой Балаклавою, супруга рассердилась на меня и уехала в Питер. На прощанье удалось успокоить ее тем, что получил я от Налетова предложение поработать с ним на Николаевских верфях. По окончании перегона лодок намереваюсь я уйти к нему в помощники на завод, займусь всерьез любимым делом — конструированием и строительством подводных лодок. Годы уже дают о себе знать. А в Николаеве климат изрядно отличается от петербургского в лучшую сторону. То-то супруге будет в радость ее любимые цветочки разводить. И Сергея Яновича с Иваном Бубновым туда заманю. Люди они талантливейшие. Многие пользы принесут русскому подводному флоту. А в том, что он у нас будет, уверен я теперь совершенно.

Получили приказ за подписью ВК Г. А. подготовить лодки к переходу на дальневосточный театр, в Находку. Командование водолазной школой и имущество, приписанное к ней, приказано передать по акту лейтенанту Г. Портом базирования нам определена бухта Врангеля, запасная база — порт Дальний, где заканчивается строительство необходимых сооружений. Отход назначен на 4 апреля сего года, время прибытия в порт назначения — по возможности. Сменному экипажу лейтенанта В. В. Трубецкого прибыть с личным имуществом в Севастополь, на борт парохода Добровольческого флота «Смоленск».

Ну с Богом! В 19:00 отошли от стенки, погрузились на перископную глубину и пошли вон из бухты. Пока сняли с палуб пушки для разгрузки корабля на переходе, пока устранили последние недоделки, пока приняли на борт все необходимое, немало пришлось понервничать, и отдохнуть не успел совершенно. Выйдя в море, приказал всплыть, дать восемь узлов и держать курс на проливы. Наконец в 24:00 сдал вахту мичману Черкасскому. Молодой, но весьма толковый специалист наш князюшка. Осталось до Босфора, где нас ожидает «Смоленск», на котором находится 800 тонн солярки и 100 тонн машинного масла, а также комплекты запасных агрегатов и всяческой иной военной амуниции, — 300 миль и немногим более двух суток хода. Погода свежая, но вполне позволяет идти под РДП. К ночи вынырнем и пойдем в надводном положении. Все. Ложусь отсыпаться.

В 6:00 погрузились под перископную и снизили ход до 7 узлов. На вахте — Красовский. В 12:00 на вахту до 18:00 заступил Ризнич Иван Иванович. Погода ясная, ветер 7 метров в секунду, температура +18 градусов С, волнение 2 балла, видимость до 7 миль. Легкая дымка. С 18:00 до 24:00 снова мне заступать. Четыре вахты на 12 человек по шесть часов. Вот так и пошло: в 19:00 всплываем, в 06:00 ныряем под РДП. Ночью — 8 узлов, днем — 7. Машины в порядке.

14:00. К Босфору подошли засветло. Связались со «Смоленском», который уже заканчивал переход в Мраморное море и имел на траверзе Царьград. Пришлось подождать сумерек, и в 15:58 начали движение к Босфору. Войдя в пролив, опустили РДП для большей скрытности и пошли на электромоторах, держа ход 4 узла. Хорошая погода изрядно мешала нам, так как в проливе было полно маломерных судов. Пришлось уйти на глубину 15 саженей и идти по счислению, прощупывая глубину эхолотом. К 22:00 движение в проливе затихло и мы, заняв перископную глубину, смогли наконец определиться с местом. Ну что ж, идем как по ниточке. Это приятно. Выразил удовольствие Ивану Ивановичу, исполнявшему обязанности штурмана, ну и себе не преминул.

В 00:10 вышли без происшествий в Мраморное море. Всплыли на зарядку батарей. Довели ход до 7 узлов. Погода портится. Давление падает. Сплошная облачность, ветер 5 метров в секунду, NNO. Видимость — 10–12 кабельтовых. Продолжаем движение.

06:00. Погрузились под РДП.

11:04. Шум винтов по пеленгу 12 градусов. Акустики определили как малотоннажное судно с ходом 8 узлов, курсом 175 градусов. Пусть себе идет. Нам не мешает.

11:59. Шум винтов по пеленгу 254 градуса. Скорость 12 узлов курсом 306 градусов, дальность — 10 миль. Определили как военное судно. Миноносец чей-то шляется где ни попадя.

12:00. Пеленг 250 градусов. Зараза сменила курс на NtO — 10 градусов. Приближается. Скорость — 12 узлов. Дистанция — 5 миль. Убрали перископ и РДП. Слушаем. Проходит с кормы у Анатолия. Дистанция 30 кабельтовых. На кормовых углах мы его потеряли. Для нас плюс-минус 20 от диаметральной плоскости — мертвая зона, в которой мы ничего слышать не можем. Сменили курс на три румба к северу. Поганец идет своим курсом. Дистанция уже 10 миль. Только потрепал нам нервы, обормот.

22:00. Вошли в Дарданеллы. Гелиболу на правом траверзе. Ход 5 узлов на электричестве. «Смоленск» уже прошел и этот пролив; ждет нас в Эгейском, передал, что там слегка штормит. Время до выхода из Дарданелл — 8 часов пятиузлового хода. Немного не укладываемся в темное время суток. Впрочем, при необходимости можно будет ненадолго нырнуть.

02:41. Эхолот показал 5 метров до дна. Срочно принять два румба к норду. Значит, я слегка уклонился к югу. По счислению проходим мыс Абидос. Без малого в Азию не приплыли. Вероятно, недоучел усилившегося попутного течения и уклонился к югу от курса. В каюте надеру себе уши. Стыдно-с, господин капитан второго ранга.

03:01. На пеленге 56 градусов. Шум винтов военного судна. Отрабатывает аверс-реверс. Вероятно, швартуется в Эджеабаде. Ложимся на курс 178 градусов. Подняли перископ. Слева Чанаккале, справа Килитбахир. Давно пора бы переименовать.

06:40. Рассвело. Видимость не более 10 кабельтовых. Слабый дождь. Сплошная облачность. Идем под РДП. Никого не слышим.

06:53. Вышли в Эгейское море, до Гибралтара — 2300 миль. Держим курс 240 градусов. Ход — 7 узлов. Машины в порядке. Иду спать.

11:00. Ветер усилился до 15 метров в секунду, под РДП идти невозможно. Вынуждены подняться на поверхность в надводное положение. Ход 8 узлов. Ветер с кормы, NNO. Килевая качка. Кроме «Смоленска» нас сопровождают танкер «Мюрекс», перевозящий 1000 тонн солярки и 1000 тонн мазута, а также 3000 тонн авиационного бензина в Порт-Артур, и «Саратов» — пароход Доброфлота. Он перевозит много запасных частей для наших лодок, 6000 мин Налетова, 200 торпед 45–12 и несколько десятков тысяч артиллерийских снарядов разных калибров, в том числе и 4000 снарядов калибра 105 мм для нас.

00:32. Курс — 212 градусов. Идем в подводном положении (ПП). Ход 4 узла. Облачность отсутствует, туман отсутствует. Осадки отсутствуют. Ветер крепкий, норд-ост. До пролива Кафи 65 миль. Под пение электромоторов в голову пришла мысль. А как нам атаковать торпедами в светлое время суток и соблюсти при этом факт существования «членистоногих» в тайне? Пузырьковый след не оставит никаких сомнений в том, каким образом выпущена торпеда. Значит, нужна торпеда, пузырькового следа на поверхности не оставляющая. И где таковую сыскать? За основу возьмем нашу 45–12… Имея в виду наличие аккумуляторов повышенной емкости, аналогичных используемым нашими лодками, пожалуй, вполне осуществимо изготовить торпеду с электрическим приводом на винты. Скажем, небольшой резервуар с воздухом под высоким давлением для раскрутки гироскопа и управления рулями… Вместо керосина и большого резервуара воздуха высокого давления — батареи и электромотор сил 50–70… Какой осилим всунуть в ограниченный объем торпеды. И сколько же узлов способна дать такая штука? А ну-тко я посчитаю, где-тко там я линеечку свою…

08:00. Курс 212 градусов. РДП — 6 узлов. Облачность отсутствует, туман отсутствует. Осадки отсутствуют. Ветер свежий, NE, идем проливом Кафи.

14:31. Курс 210 градусов. РДП — 6 узлов. Облачность сплошная, туман. Осадки отсутствуют. Ветер свежий, SE. Прошли пролив Кея. Дал большую радиограмму Налетову о пришедшей мне идее электроторпеды и обещал переслать пакет с эскизами и предварительными расчетами с ближайшей оказией. В ответ получил от Налетова сообщение, что идея уже принята к разработке вчера вечером с подачи Георгия Андреевича, чтобы я всенепременнейше и скорейшим образом присылал свои наработки по электроприводу. М-да… Мизера ходят стаями…

К конвою наконец присоединились катамараны «Герасим» и «Мария». На них возложены обязанности разведчиков и посыльных судов. Почему-то у меня они не создают впечатления военных кораблей, и, надеюсь, не только у меня. А вот ходят они изумительно. 20 узлов у них — экономический ход! Полный же до 40 узлов! Катамараны идут впереди каравана, на траверзах у «Смоленска», сообщая о встречных судах, коих в этих водах с избытком. Зачастую и по ночам поныривать вынуждены.

20:00. Курс 265 градусов, КП, 9 узлов. Облачность отсутствует, туман слабый. Осадков нет. Штиль. Мертвая зыбь. До Мальты 480 миль. На закате мы произвели смену экипажей на «Раке». Передав лодку князю Трубецкому, я со своими людьми перебрался на «Смоленск». Впереди неделя отдыха.

20:30. Курс 264 градусов. КП, 8 узлов. Облачность отсутствует, туман отсутствует. Осадки отсутствуют. Ветер свежий, SE. До Гибралтара 425 миль. Вчерашний шторм не позволил своевременно произвести замену экипажей, и ее перенесли на сегодня, так как прогноз Найденова гарантировал прекращение шторма к полудню. В закатных сумерках мы сменили на «Крабе» экипаж. Черкасов с командой перебрался на «Смоленск». А я со своей соответственно на «Краба».

Что за чудесная, что за изумительная была неделя! В первую очередь, конечно, корабельная баня. На следующий день я перебрался на «Машу», который (или которая, мать ее?) в соответствии с графиком перехода устремился на Сардинию в Кальяри, где 4 дня должен отработать радиомаяком. На 20 узлах дошли туда за 40 часов по штилевому морю, и вот наконец я на берегу. Зверски приятно! Даже несмотря на то что один я по чужим портам гулять не имею права, а только в компании офицеров с «Маши». Городок старинный и ухоженный, но пыльный, однако. Белый костюм, белая же широкополая соломенная шляпа… Уличный ресторанчик с решетчатой крышей, сплошь затянутой виноградной лозой. Прекрасное местное вино, музыка, сговорчивые, веселые, ухоженные и совсем недорогие девушки, и вся эта роскошь целых четыре дня! За сущие копейки! Кстати, винцо, пожалуй, не хуже великокняжеского будет. На походе, по распоряжению ВК Георгия, команде вместо обычной флотской «чарки» выдается по стакану великолепного столового вина с личных виноградников великого князя. Поначалу сим «компотом» кое-кто был недоволен, однако попривыкли и, того гляди, станут знатоками и ценителями…

И никуда не надо торопиться… Передал русскому консулу пакет с эскизами и предварительными расчетами по электроторпеде. Наши суда довольно часто заходят в Кальяри, так что с дипломатической почтой пакет дойдет до Налетова довольно быстро. И там же, в ресторанчике, под бокал верментино мне в голову пришла идея усовершенствования якорной мины Налетова. Ведь это же не дело, что якорные мины относительно легко обезвреживаются тралением. А вот если обычную мину дополнить прибором, удерживающим оную после обрыва минрепа на определенной глубине, то минное траление станет задачей совершенно иной сложности. Надо на досуге обдумать устройство такого приборчика.