11

Наверное, даже сам Стерегущий Скверну, пресветлый Гаар, не ожидал, что исчезнувшая королева, определенно примкнувшая к Леннару и его воинству, сумеет нанести такие точные и такие неотразимые удары Храму. Нет, первоначально Энтолинеру считали взбалмошной бабенкой, сидевшей на троне, да не усидевшей, а с троном потерявшей остатки ума и благоразумия. Конечно, тут Омм-Гаар ошибался изначально…

Так, позже выяснилось, что бывшая правительница имеет самое прямое отношение и к руководству движения Обратившихся, и к тем весьма неприятным событиям, которые последовали сразу же за исчезновением Энтолинеры, альда Каллиеры и его гвардии.

Нечего говорить, именно те события, о которых говорилось выше, да и, что таить, пойдет, речь ниже, привели к тому, что сначала в Арламдоре, а потом и в смежных землях вспыхнула гражданская война. В ней активно участвовали беллонские аэрги, выступившие на стороне Обращенных. Но даже этих проверенных воинов перекрывали по свирепости и упорству бойцы из Эларкура, представители сразу нескольких племен наку. Сами Обращенные появлялись в поле зрения храмовников чрезвычайно редко, а уж чтобы лицом к лицу столкнуться с кем-то из приближенных Леннара или с самим «исчадием Илдыза» — такое случалось очень редко.

Практически никогда.

Некоторые жрецы Благолепия не без оснований полагали, что Леннар устранился от ведения войны или вообще погиб. Но Стерегущий Скверну ланкарнакского Храма, преподобный Омм-Гаар, заявил, что уверует в гибель самого страшного противника Храма только тогда, когда увидит его труп собственными глазами.

Впрочем, гораздо лучше это живописала сама Энтолинера, выдержки из записок которой, позже ставших известными под названием «Хроники ПОСЛЕДНЕГО царствования», мы приводим ниже. Не исключено, что не одна королева приложила руку к написанию этого труда. Может, и Каллиера поучаствовал. Хотя вот уж кто-кто, а беллонский альд никогда не питал склонности к бумагомаранию. Впрочем, мало ли чего альд не умел и не желал раньше, ДО встречи с Леннаром!.. Все переменилось. Наверное, Леннар в самом деле обладал редкой способностью изменять людей, их отношение к миру, их интересы. Даже нрав. А ведь взрослые люди меняются неохотно, тяжело, неудобно, как куется плохо разогретое железо. Это вам не Барлар с его тринадцатью мальчишескими годами, способный впитать в себя, как губка, все хорошее и дурное, все новое…

«…»Война продолжается. Время от времени я думаю… нет, я думаю все время, что, верно, Леннар прав с самого начала. Наверное, жила в нас какая-то сила, уцелевшая от духа тех, прежних… Слишком быстро мы сумели перестроиться, обрести новый взгляд на мир. Да и — НОВЫЙ МИР, ведь он меняется на глазах и становится совсем иным. Война… я рассчитывала, что она будет скоротечной, что в Храме сидят не безумцы, что они не решатся разрывать грудь страны этими проклятыми усобицами… Но нет же. Прав был Леннар! Помню, после победы под Каарной над армией Ревнителей, усиленной ополчением мятежных баронов, я назвала Леннара первоклассным военачальником. Я, женщина, мало смыслящая в искусстве повелевать армиями, но и альд Каллиера, и многие другие из моей гвардии согласились с моей оценкой. А Леннар сказал: «Что ты называешь сражением, Энтолинера? Вот эту мышиную возню в клетке, которую мы сами в свое время соорудили за неимением лучшей? Честно говоря, смешно и грустно рассуждать о великой победе, зная истинный ее масштаб. Что мы сделали? Форсировали вплавь реку глубиной в два анния, пересекли крошечный лес и зашли в тыл армии Храма, а еще один резервный отряд воспользовался сетью лифтовых шахт и разбил резерв Ревнителей, из-за чего они не смогли получить помощи в самый решающий момент. Ты еще говорила о каких-то маневрах, Энтолинера?… О каких маневрах может идти речь? Только развернешься, так тут же упираешься в Стену мира — корпус звездолета. Конечно, не мне судить вас, непросто вот так перестроить мышление. Если поймать двух полевых мышей, посадить их в клетку даже самых больших размеров, дождаться, пока они размножатся… Через несколько поколений они не смогут представить, что существует иной мир, обеспечивающий так называемую свободу. Они будут жить, жрать, размножаться, грызть друг друга и считать эту грызню великими битвами… Полагать, что прутья клетки и есть граница мира». Он был очень грустен.

Быть может, он не говорил так в точности, но примерный смысл его речи я передала. Хотя сначала и обиделась на сравнение с мышами.

«…»Нет, ему не нужна война, у него нет ненависти к Храму, как у аэргов и у некоторых из его ближайшего окружения.

Мы много говорили с ним о его утраченной родине. Он утверждает, что НАШ мир имеет примерно столько же общего с Леобеей, как вишневый компот — с раскидистым вишневым деревом, усыпанным ягодами. С одной стороны, у вишневого компота в целом тот же вкус, что и у живых вишен с дерева, в компоте те же вещества, витамины, полезные для человека… но с другой стороны — совсем не то. Он рассказывал мне о морях и океанах. Море — такое водное пространство, по которому можно плыть бесконечно долго. Нет, не увеличенное в сотни раз озеро, подобное тому, что у нас в Арламдоре. Океан — это что-то невероятное, насколько я вообще поняла из рассказа Леннара. Бесконечная водная гладь, сливающаяся с небом где-то вдали. Соленая вода на губах. Прозрачные волны, в которых можно увидеть столько чудных созданий, каких и в помине нет у нас. Как нет такой профессии, как моряк, — за отсутствием морей.

Леннар рассказывал, что отбором образцов флоры и фауны (он так и сказал) занимались недостаточно продуманно, к тому же спешка подгоняла… Многие ценные виды растений и животных не были взяты с Леобеи. Упор делали на домашних животных, потому дикая природа осталась мало охваченной. Леннар говорит, что многих животных из тех, что обитали на его родине, у нас просто нет. И быть не может. Развернуться им просто негде…

То же самое он говорит про погоду. Он рассказывал мне, сколь бесконечно разнообразен был климат на его родной планете. От белых, закованных во льды и снега пустынь до жарких влажных лесов с буйной растительностью, с проливными дождями… В ТВОЕМ мире, сказал мне Леннар, все резкие перепады сглажены. Нет ни обжигающего холода, ни жары, ни сильных ветров, ни бурь, ни гроз. На все это кондиционные системы, создающие рукотворный климат наших уровней, просто не рассчитаны. Спокойная, средняя погода: если дождик, так оздоровляющий и кратковременный; если морозец, так легкий и приятный; если светит солнце, то его лучи ласково гладят кожу, впитываются в нее, входят, как мягкие ароматные кремы, а не обжигают, не причиняют боль. И только на тех уровнях, где произошли сбои, появляется некое подобие…

Как-то я спросила, как же возможно построить такие громадные сооружения, как эти звездолеты, в одном из которых мы находимся.

— Вот какие вопросы тебя уже интересуют, — сказал Леннар. — Ну что же, я могу тебе обрисовать в общих чертах. Самое сложное — это не сделать деталь, а доставить ее на орбиту планеты, где производилась сборка корпусов звездолетов. Если транспортировать детали напрямую, то есть выводить на орбиту с помощью носителей, шаттлов-тягачей, то перевезти такие мощности не представлялось возможным. Другое дело — телепортеры.

— А что это? — спросила я. — Телепортеры?…

— Принцип действия прост. Ты видела, как мы в наших памятных машинах переносим кусок текста из одного документа в другой? Забираем информацию в буфер обмена и перекидываем в другой файл. То же и телепортер. Только в случае с текстом в роли носителя информации выступает знак, буква, а в телепортер сканируется молекулярная структура… Понимаешь? Телепортер «разбирает» деталь на молекулы в одном месте, сохраняет в буфере обмена и «собирает» уже на орбите.

Он увлекся и начал объяснять более предметно, но я не все поняла, да и не обязательно… Я спросила:

— А почему мы не можем точно так же перебрасывать людей? Внутри звездолета. Ведь, насколько я понимаю, это тоже возможно. Тогда не нужны стали бы эти дурацкие турболифты, в который не войдешь, пока не проверишь, нет ли на тебе чего металлического.

— Гм… Конечно, это возможно. Только телепортер не гарантирует, что человек прибудет ЖИВЫМ. Так что это очень опасно, и работать с системами телепортации можно только применительно к неодушевленным предметам. Поняла?

— Н-не очень, — ответила я.

А вчера Леннар сказал, что у нас в Арламдоре и во всех Нижних и Верхних королевствах нет многих профессий: моряка, шахтера (что это?), многих…

«…»Война, война, а жизнь продолжается. Мы заключили крепкий союз с альдманнами Беллоны. Нам удалось установить относительный порядок в Нижнем королевстве Кринну, владении Идиаманкры XII Пустого, моего двоюродного дядюшки, кстати. Здесь, в Кринну, удалось убедить иерархов Храма не противодействовать нам. Впрочем, здешнего Стерегущего Скверну все равно пришлось сменить… Совсем упразднить Храм не удастся, конечно, но уже хорошо и то, что они не поддерживают в открытую храмовников Арламдора. Леннар не видит смысла в том, чтобы совершенно вычищать Храм с подконтрольных нам территорий. «Нелепо, нецелесообразно ломать веками складывающийся живой организм» — так он сказал, — тем более, что скоро, когда мы выйдем наружу, нам все равно придется все делать заново». Собственно, смуты идут во всех королевствах. Разворачивается борьба с засильем Храма на всех направлениях. Конечно, главная цель — взять Ланкарнак, но пока что это невозможно: не хватает сил. К тому же ланкарнакский Храм сумел лучше организовать военные действия, чем их единомышленники в других землях. Гаар, Гаар!..

Иногда я ловлю себя на мысли, что Леннар ищет переговоров с орденом Ревнителей и Стерегущими как верхушкой… Среди Обращенных уже появились несколько бывших храмовников и даже один Субревнитель, хотя как раз эти хуже всего поддаются Обращению; как иные животные — дрессировке.

«…»Если бы я могла знать, как бороться со всем этим. Наверное, справиться с собой гораздо труднее, чем с сотнями Ревнителей, даже если они наемные убийцы и выцеливают кинжалом твое сердце.

Недавно была новая битва. Откуда столько жестокости, у зверей и тех нет такого тупого, такого кровожадного стремления к уничтожению себе подобных. Впрочем, есть и светлое… Недавно к нам пришел человек, который назвался Курром Камнем. Это очень странный и необычный человек, его глаза светлые и словно подсвеченные изнутри, и в их взгляде… в их взгляде есть что-то от того, что я вижу в глазах Леннара, его и никого иного. Какая-то убежденность в том, что наше дело правое. Его появление как нельзя лучше легло на настроение Леннара, потому что в последнее время я начала замечать в нашем вожде перемены: он… усомнился!.. Нужна ли вся эта бойня, кровь, или есть какие-то иные способы вернуть покой в наш мир и сделать так, чтобы он не был разрушен?… Разрушен сродни тому, как разрушили родину Леннара, взамен которой он и ему подобные ваяли новую — для себя и потомков?…

Леннар ищет ЭТОТ СПОСОБ. Однажды я услышала, как во сне он бормочет: «Отдать себя в руки Храма взамен…» Я содрогнулась, я была в холодном поту. Что он замышляет? ВЗАМЕН чего? Я подумала, что это может быть связано с появлением у нас Курра Камня. Этот человек, при его внешней простоте, совсем не так прост. Не хватает слов…

«…Курр Камень исчез. Не был ли он шпионом Храма, который каким-то образом втерся в доверие к Леннару?

И — меня волнует Инара. У нее мрачные, беспокойные глаза, она почти ничего не говорит и отошла от деятельности Академии. Скоро она выдвигается в опасную миссию. Сути этой миссии я не знаю, но Леннар утверждает, что от нее зависит многое. От миссии? От Инары? Эта женщина, еще несколько лет назад бывшая сельской знахаркой, почти колдуньей, меня пугает. Быть может, это лишь мои бабские домыслы (ведь и королева под платьем простая баба, не так, что ли?), но мне кажется, что она способна на предательство. Есть такой тип женщин, которые из любви или ненависти к мужчине способный на ЛЮБОЙ шаг. Как она относится к Леннару? Ее чувства к нему, глубокие, противоречивые, мною же самой замешенные на темном сплаве ревности и болезненной тревоги, — что эти чувства могут сделать с ней?…

Но — не надо. Едва ли она способна на предательство.

«…»3автра ОН уходит в Ланкарнак. С ним Кван О, Бреник, Лайбо и Инара. Зачем, зачем эта женщина?…

«…»ОН ВСЕ ЕЩЕ НЕ ВЕРНУЛСЯ.