Глава 33
Девять из десяти

Приспешницы Темного решили не испытывать судьбу. Помимо того, что Илэйн оградили щитом, Тимэйл с каким-то злобным удовольствием скрутила ее в тугой узел, так что голова оказалась зажатой между коленей. Мышцы нещадно ныли, оттого что приходилось мириться с этим неудобным положением. Рот ей заткнули грязным лоскутом, у которого был мерзкий масляный вкус, затянув его на затылке так туго, что ткань врезалась в уголки рта, – видимо, предполагалось, что таким образом она не сможет позвать на помощь у ворот. Но Илэйн и не собиралась, – своими воплями она просто обрекла бы на гибель часовых, стоявших на посту. Она чувствовала, что шестеро Черных сестер удерживали саидар, пока они не оказались за воротами. Но завязывать глаза было вовсе не обязательно. Илэйн предположила, что этим они хотели заставить ее почувствовать себя еще беспомощней, однако едва ли им это удалось, беспомощной она себя никак не ощущала. Как бы то ни было, до рождения малышей она – в полной безопасности, и сами малыши – тоже. Так сказала Мин.

Илэйн понимала, что, судя по звону упряжи и шершавым доскам под ягодицами, находится она в фургоне или в телеге. Черные не потрудились бросить на дощатый пол даже одеяло. Скорее всего, это все же фургон. И впряжена в него явно не одна лошадь. Внутри стоял сильный запах прелого сена, от которого постоянно чесалось в носу. Все выглядит несколько безнадежным, однако Бергитте не подведет.

Узы донесли, что Бергитте вдруг переместилась: только что она находилась в нескольких милях позади, а теперь оказалась примерно на милю впереди. Девушке захотелось рассмеяться. Сейчас целью Бергитте является Илэйн, а Бергитте Серебряный Лук никогда не промахивается. Когда она почувствовала, что по обе стороны фургона принялись направлять, желание смеяться пропало. Узы полнились непоколебимой решимостью, однако к ним примешивалось еще кое-что еще, – презрение и закипающий… нет, не гнев, но что-то близкое к этому. Должно быть, там гибнут люди. Теперь Илэйн хотелось плакать. Они заслужили, чтобы их оплакали, ведь они умирали за нее. Как Вандене и Сарейта. Снова нахлынула печаль. Хотя вины Илэйн не чувствовала. Если бы только Фалион и Мариллин все-таки удалось схватить, жертва двоих сестер была бы оправдана, но обе Черные разгуливали на свободе. И никто не мог предсказать появления остальных, или того странного оружия Асне.

Внезапно треск и грохот раздался совсем близко, и фургон так яростно встряхнуло, что Илэйн подбросило на дощатом полу. Так и синяки набить недолго. Из-за поднявшейся от встряски пыли, девушка чихнула. Потом еще раз. Она чувствовала, как волосы, не зажатые повязкой и кляпом, встали дыбом. В воздухе чувствовался странный запах. Значит, снаружи ударила молния. Она, конечно, надеялась, что Бергитте все-таки удастся втянуть Ищущих Ветер в операцию по спасению, но все же вероятность очень мала. Настанет время, когда и Родне придется научиться использовать Силу как оружие – Тармон Гай’дон коснется всех, – но пусть еще некоторое время они остаются в неведении. И тут щит, ограждавший ее, исчез.

С повязкой на глазах Илэйн не могла сплести ничего путного, однако чувствовала плетения, свиваемые вокруг: немного Духа, немного Воздуха. Не видя рисунка, в который складывались пряди, она не могла понять, что же получается в итоге, так что оставалось лишь догадываться. По всей видимости, теперь те, что пленили ее, сами оказались в плену, – их связали и оградили щитами. Девушка нетерпеливо ждала. Бергитте стремительно приближалась, но Илэйн хотелось как можно скорее выпутаться из этого кокона веревок.

Доски скрипнули под тяжестью человека. Бергитте. По узам прокатилась волна радости. Через мгновение путы ослабли, а пальцы Бергитте уже развязывали узел кляпа. Руки были словно деревянные, но Илэйн сама сняла повязку, закрывавшую глаза. Свет, все будет жутко ныть, пока она не найдет времени испросить Исцеление. Это напомнило ей, что просить придется Ищущих Ветер, и девушку снова охватила печаль по Вандене и Сарейте.

Избавившись от кляпа, она хотела было попросить воды, чтобы смыть маслянистый привкус, оставшийся во рту, однако вместо этого произнесла:

– Почему так долго? – Илэйн рассмеялась, увидев, что Страж немного напряглась от такого вопроса, однако чих оборвал смех. – Давай-ка выбираться отсюда, Бергитте. Это Родня?

– Ищущие Ветер, – ответила Бергитте, откидывая парусиновую створку в задней части фургона. – Чанелле решила, что не хочет сообщать Зайде о расторжении сделки.

Илэйн презрительно фыркнула, подумав, что, к сожалению, ошиблась. Непрерывно чихая, она постаралась вылезти из фургона как можно скорее. Ноги, как и руки, задеревенели. Сгореть ей на месте, тут нужна горячая ванна. И расческа. Красный мундир с белым воротником Бергитте выглядел слегка помятым, однако Илэйн подозревала, что вытащила своего Стража прямо из гардеробной.

Едва ее ноги коснулись земли, Гвардейцы, окружившие фургон плотным кольцом, издали радостный клич, потрясая в воздухе копьями. Все до единой телохранительницы подхватили его. Двое мужчин держали знамена с Белым Львом Андора и ее Золотой Лилией. Это заставило Илэйн улыбнуться. Королевская Гвардия поклялась защищать Андор, Королеву и Дочь-Наследницу, а вот мысль поднять ее личное знамя, скорее всего, принадлежало Чарлзу Гэйбону. Сидя в седле рослого гнедого жеребца и пристроив шлем перед собой, Капитан поклонился ей, на его губах играла широкая улыбка. На него приятно посмотреть. Неплохая кандидатура на место третьего Стража. Позади Гвардейцев реяли знамена Домов и вымпелы отрядов наемников, флаг за флагом. Свет, сколько привела сюда Бергитте? Ну, это можно выяснить позднее. Сначала Илэйн хотела увидеть пленников.

Асне лежала, распластавшись на дороге, глядя немигающими глазами в небо. Щит ей уже ни к чему. Остальные же лежали, спеленутые потоками Воздуха, которые прижали им руки к бокам, а раздвоенные юбки для верховой езды – к ногам. Поза у них поудобнее, чем та, в которой недавно корчилась она сама. Большинство из них вели себя исключительно спокойно, несмотря на сложившееся положение, однако Тимэйл бросала на Илэйн хмурые взгляды, а Фалион выглядела так, будто ее вот-вот стошнит. Перепачканное грязью, лишенное всяких эмоций лицо Шиайн сделало бы честь любой Айз Седай. Троих мужчин, связанных лентами Воздуха, Илэйн видела в первый раз, однако они-то как раз не лежали смирно. Они дергались и извивались, буравя взглядом окружавших их всадников, словно желая наброситься на них и разодрать на клочки. Характерное поведение выдавало в них Стражей Асне, но это еще не значило, что и они тоже – Приспешники Темного. Как бы то ни было, все равно придется поместить их в камеру, чтобы никто не стал жертвой смертельной ярости, которую порождает в Стражах гибель их Айз Седай. Они пойдут на все, что бы только отомстить тем, кого сочтут виновным.

– Как они нашли нас? – недоумевала Чесмал. Если бы она не лежала на дороге лицом в грязи, никто бы не счел ее пленницей.

– Это все мой Страж, – ответила Илэйн, улыбнувшись в сторону Бергитте. – Один из них.

– Женщина-Страж? – презрительно переспросила Чесмал.

Несмотря на путы, Мариллин затряслась от смеха.

– Я слыхала об этом, – проговорила она, перестав вздрагивать, – но это казалось слишком невероятным, чтобы быть правдой.

– Так значит, ты знала, но ни разу не заикнулась об этом? – вспылила Тимэйл и развернулась, чтобы впиться в Мариллин сердитым взором. – Ну, ты и дура!

– Ты забываешься! – вскинулась Мариллин, и через секунду они уже спорили о том, кто кому должен подчиняться! По правде говоря, повиноваться должна Тимэйл, – Илэйн могла сопоставить силу спорщиц, – но едва ли это подходящая тема для обсуждения, учитывая их нынешнее положение!

– Заставьте их замолчать, – распорядилась Илэйн. Касейлле спешилась, бросив поводья коня другой женщине-Гвардейцу, и принялась отрезать кинжалом лоскут от юбок Тимэйл. – Погрузите их в фургон и отвяжите от упряжки мертвую лошадь. Я хочу вернуться в город, чтобы не искушать солдат Аримиллы, расположившихся за тем холмом. – Не хватает только ввязаться в сражение на склоне. И каким бы ни был его исход, Аримилла может позволить себе потерять больше людей, чем она. – Где Ищущие Ветер, Бергитте?

– Все еще на холме. Думаю, они предпочитают держаться подальше, чтобы при случае можно было сделать вид, что они не имели к происходящему никакого отношения. Но не стоит бояться нападения. Лагеря по ту сторону холма пусты. – Касейлле взвалила Тимэйл на плечо, пошатываясь, пошла к фургону и сгрузила ношу туда, словно мешок с зерном. Женщины-Гвардейцы занялись остальными женщинами. Они благоразумно оставили дергающихся Стражей Гвардейцам. На каждого из них потребовалось по два человека. Пара высоких солдат уже расстегивала упряжь мертвой лошади.

– Я видел там только маркитантов, конюхов и им подобных, – вставил Чарлз.

– Мне кажется, что сейчас все лагеря Аримиллы пусты, – продолжила Бергитте. – Нынешним утром она начала серьезный штурм северной стены, чтобы оттянуть туда как можно больше наших людей. И подвела двадцать тысяч, а то и больше, в Нижний Кэймлин, к Фармэддингским Воротам. Некоторые наемники переметнулись к ней и теперь штурмуют ворота изнутри. Я отправила туда Дайлин и всех, кого могла отпустить. Как только ты окажешься за стенами, я отведу всех, кто здесь, ей в помощь. Есть еще парочка замечательных новостей. Луан и другие направляются на север. Они прибудут сюда где-то к полудню.

Илэйн затаила дыхание. С Луаном и остальными можно разобраться, когда они доберутся сюда, но вот первая новость…

– Помнишь, что говорила госпожа Харфор, Бергитте? Сама Аримилла и ее прихвостни хотели оказаться среди тех, кто первым въедет в Кэймлин. Значит, они все должны быть у Фармэддингских Ворот. Сколько у тебя здесь людей?

– Каков счет из мясной лавки, Гэйбон? – осведомилась Бергитте, обеспокоенно поглядывая на Илэйн. Узы тоже заполнились беспокойством. Сильным беспокойством.

– Точно пока сказать сложно, миледи. Некоторые тела… – Чарлз поморщился. – Я бы сказал, мы потеряли примерно пять или шесть сотен, хотя, возможно, несколько больше. Вдвое больше солдат ранены, причем раны различной степени тяжести. Эти несколько минут оказались самыми жуткими в моей жизни.

– Будем считать, что здесь десять тысяч, Илэйн, – подытожила Бергитте и помотала головой, ее толстая коса качнулась в такт. Она засунула большие пальцы за ремень. В узы хлынула решимость. – Возле Фармэддингских Ворот у Аримиллы раза в два больше, а то и в три, если она подчистила свои лагеря до основания. Если ты думаешь о том, о чем я думаю, что ты думаешь… Я велела Дайлин постараться отбить ворота, если к моменту ее прихода они уже пали. Однако, скорее всего, она отражает атаки Аримиллы уже в городе. Но если каким-то чудом ворота еще держатся, можно говорить о соотношении один против двух, причем не в нашу пользу.

– Если они прорвались за ворота, – гнула свою линию Илэйн, – то вряд ли они прикрыли их за собой. Мы ударим им в тыл. – Нет, это не просто упрямство. Вовсе нет. Пусть она и не училась владеть оружием, однако выслушала все уроки, которые давал Гавину Гарет Брин. Королева обязана разбираться в планах сражений, которые предоставляют ей ее генералы, а не просто слепо соглашаться с ними. – Если же ворота все еще держатся, мы зажмем их между собой и городской стеной. В Нижнем Кэймлине разница в количестве не сыграет большой роли. Аримилле не удастся выстроить на улице больше людей, чем сможем мы. Мы сделаем так, Бергитте. А теперь найдите мне какую-нибудь лошадь.

На секунду Илэйн показалось, что ее Страж собирается отказаться, и если такое случится, то она перестанет себя контролировать и вспылит, однако Бергитте тяжело вздохнула:

– Цигэн, поймай ту высокую серую кобылу для леди Илэйн.

Казалось, что все вокруг, кроме Приспешниц Темного, облегченно вздохнули. Должно быть, все присутствующие уже испугались, что увидят легендарный нрав Илэйн Траканд в действии. И осознание этого лишь подстегивало Илэйн. Чтоб им сгореть, этим перепадам настроения!

Подойдя поближе, Бергитте понизила голос:

– Но ты поедешь в окружении своей Личной Охраны. Это тебе не одна из тех глупых историй о том, как королева, неся знамя, самолично ведет свои войска в сражение. Насколько я знаю, одна из твоих предшественниц отличилась таким образом, однако ты – не она, и у тебя нет раздробленной армии, которую надо сплотить.

– Вот это да! Именно так я и хотела поступить! – сладко пропела Илэйн. – И как только ты догадалась?

Бергитте усмехнулась и пробормотала:

– Проклятая девчонка!

Однако она сделала это достаточно тихо, чтобы никто не услышал. Узы наполнились нежностью.

Конечно, на деле все было не так-то просто. Воинам приказали помочь раненым. Некоторые могли передвигаться самостоятельно, однако большинство – нет. У многих жгуты стягивали обрубки рук или ног. Чарлз и дворяне собрались вокруг Илэйн и Бергитте, чтобы вникнуть в план атаки, который, ввиду своей внезапности, был прост. Чанелле заупрямилась и отказывалась сплести новые переходные врата, пока Илэйн не дала слово, что на этот раз им придется всего лишь перебросить людей из одного места в другое. Обе скрепили договор, поцеловав кончики пальцев и прижав их к губам друг друга. Только после этой процедуры врата схлопнулись в вертикальную серебристую линию, а потом снова развернулись на сто шагов в ширину, открыв вид на Кэймлин с юга.

Вдоль дороги, которая тянулась от портала на север, к Фармэддингским Воротам, тоже располагались каменные лотки, однако среди них не сновали люди. Под стенами на расстоянии полета стрелы толпилась огромная масса солдат, конных и пеших. Толпа топталась всего в нескольких сотнях шагов от переходных врат. Казалось, что она, словно клякса, расползлась по прилегающим переулкам. Над конницей развевалось множество знамен, однако все – и кавалерия, и пехота – были обращены в сторону ворот Кэймлина. Закрытых ворот. Илэйн хотелось кричать от радости.

Она первой миновала переходные врата, однако Бергитте не была настроена рисковать. Телохранительницы окружили Илэйн и мягко оттеснили в сторону. Бергитте держалась по правую руку от нее. Однако, своего Генерала они почему-то оттеснять не стали. К счастью, никто не пытался остановить Илэйн, когда она стала понукать свою серую кобылу продвинуться вперед, пока между ней и дорогой не осталась одна единственная шеренга женщин. Но эта шеренга может оказаться такой же надежной, как крепостная стена. И кроме всего прочего серая кобыла оказалась достаточно высокой, так что, чтобы разглядеть хоть что-то, не было необходимости приподниматься в стременах. Кстати, нужно было немного удлинить их, потому что ноги у Илэйн были определенно длиннее, чем у предыдущей обладательницы. Скорее всего, эта лошадь раньше принадлежала Чесмал, – лишь она могла сравниться по росту с Илэйн. Мировоззрения предыдущей хозяйки вряд ли повлияли на животное. Из-за того, что Чесмал была из Черной Айя, кобыла едва ли стала воплощением тьмы, однако Илэйн чувствовала себя довольно неуютно на ней и не только из-за коротких стремян. Серую нужно будет продать и всех остальных лошадей Приспешниц Темного тоже, а вырученные деньги раздать бедным.

Следом за Чарлзом в проеме врат показалась кавалерия и пешие, – люди заполнили портал от края до края. В сопровождении Белого Льва и Золотой Лилии Капитан рысью повел к дороге пять сотен Гвардейцев, которые принялись рассредоточиваться, чтобы занять всю ширину дороги. Еще отряды, такие же по размеру, отделялись от массы солдат и исчезали в улочках Нижнего Кэймлина. Когда последние бойцы прошли сквозь врата, портал захлопнулся и испарился. Теперь если что-то пойдет не по плану, отступать будет некуда. Они просто обязаны одержать победу, иначе Аримилла получит трон, так и не взяв Кэймлин.

– Сегодня нам потребуется вся проклятая удача Мэта Коутона, – пробормотала Бергитте.

– Ты уже не раз говорила что-то в таком духе, – сказала Илэйн. – Что ты имеешь в виду?

Бергитте как-то странно посмотрела на нее. По узам прокатилось… веселье!

– Ты когда-нибудь видела, как он играет в кости?

– Не могу сказать, что я часто бываю в заведениях, где играют в эту игру, Бергитте.

– Ну, тогда скажу проще: он удачливее всех, кого мне доводилось встречать на своем веку.

Покачав головой, Илэйн выбросила из головы этого Мэта Коутона. Продвигавшиеся вперед люди Чарлза перекрыли ей обзор. Они еще не атаковали и старались не создавать лишнего шума. Если чуть повезет, ее солдаты успеют окружить армию Аримиллы прежде, чем те поймут, что произошло. А после этого они нанесут удар по Аримилле со всех сторон. Значит, Мэт самый удачливый из всех, кого встречала Бергитте? В таком случае, он действительно чрезвычайно удачлив.

Внезапно Гвардейцы Чарлза рванули вперед, сверкающие на солнце наконечники копий нырнули вниз. Видимо, кто-то из врагов все же оглянулся назад. Послышались крики, тревожные вопли, но все перекрыл стройный громовой, клич, который тут же был подхвачен со всех сторон:

– За Илэйн и Андор!

Иногда спереди доносились и другие:

– За Луны!

– За Лису!

– За Три Ключа!

– За Молот!

– За Черный Стяг!

И еще много-много разных боевых кличей Домов помельче. Однако со стороны атакующих раздавался только один, разносимый множеством голосов:

– За Илэйн и Андор!

Внезапно плечи Илэйн затряслись то ли от смеха, то ли от рыданий. Да ниспошлет Свет, чтобы смерть этих людей не была напрасной!

Боевые кличи потонули в звоне стали о сталь, в криках и стонах убиваемых и убивающих. И тут Илэйн заметила, что ворота открываются. А ей ничего не видно! Она высвободила ноги из стремян, подтянулась вверх и встала на седло. Кобыла беспокойно переступила с ноги на ногу, – она явно не привыкла к таким действиям, – но девушка не потеряла равновесие. Бергитте выдала особо крепкое ругательство, но тут же последовала примеру Илэйн и встала на седло. Из Фармэддингских Ворот хлынули сотни лучников и арбалетчиков. Только непонятно, это защитники города или наемники-перебежчики?

Словно в ответ на этот вопрос, стрелки принялись поливать конницу Аримиллы дождем из стрел, прерываясь только на пару секунд, чтобы наложить стрелу и спустить тетиву. Линия арбалетчиков подняла оружие и дала залп. Они тут же принялись работать натяжными механизмами, натягивая тетивы, однако следующая шеренга уже выступила вперед, чтобы послать во врага новый залп болтов, который, словно выкосил людей и коней из строя Аримиллы. Из ворот вынырнул еще один отряд лучников, – стрелки тут же принялись спускать тетиву с максимальной скоростью. Третья шеренга арбалетчиков шагнула вперед и разрядила оружие, за ней четвертая, пятая. Из-за спин арбалетчиков, все еще выбегающих из Ворот, показались солдаты с алебардами в руках. Алебарда – жуткое оружием, совмещающее в себе наконечник копья, лезвие топора и крюк, который помогал выдергивать всадника из седла. Коннице не хватало места, чтобы пустить в ход копья, а мечи уступали по длине древку алебарды, поэтому кавалерия начала сдавать позиции. Теперь из Ворот галопом вылетели всадники в красных мундирах и латах. Гвардейцы рассыпались по сторонам, чтобы напасть на войска Аримиллы с боков. Поток конников никак не прекращался. Откуда, во имя Света, Дайлин взяла такую прорву Гвардейцев? Если только… Да сгореть ей на месте, эта женщина наверняка привлекла всех новобранцев, которые не прошли еще надлежащих тренировок! Что ж, тренировки тренировками, а сегодня они первый раз искупаются в крови.

Внезапно в воротах показались три фигуры в позолоченных доспехах, в руках они сжимали мечи. Две из них были сильно меньше третьей. Когда они появились, снова раздались крики, правда, не такие громкие, едва различимые сквозь шум битвы:

– Черные Орлы!

– Наковальня!

– Красные Леопарды!

В Воротах также возникли две всадницы. Издалека казалось, будто они боролись, и той, что повыше, в результате удалось оттеснить вторую обратно за стены.

– Кровь и проклятый пепел! – прорычала Илэйн. – Ладно, Конайл, он уже достаточно взрослый, но Бранлет и Периваль еще совсем мальчишки! Кто-то должен был держать их подальше от всего этого!

– Дайлин и так удавалось сдерживать их достаточно долго, – невозмутимо отозвалась Бергитте. В узах царило нерушимое спокойствие. – Она удерживала Конайла дольше, чем я думала. И Каталин до сих пор с ней. В любом случае, мальчишек отделяет от неприятеля несколько сотен людей, и я не вижу, чтобы кто-нибудь пытался прорубить им дорогу.

Это верно. Троица бессмысленно размахивали мечами шагах в пятидесяти от того места, где гибли люди. Однако пятьдесят шагов не помеха для лука или арбалета.

На крышах домов стали появляться стрелки, – сначала дюжины, а потом и сотни лучников и арбалетчиков карабкались на коньки крыш, ползя по черепице, словно пауки, чтобы занять позицию, удобную для обстрела людских масс внизу. Один поскользнулся и упал, его тело рухнуло на солдат, толпящихся на улице, и теперь дергалось каждый раз, когда о него спотыкались. Еще один отпрянул назад, ему в бок вонзилась стрела, – от удара раненый свалился с крыши. Он также приземлился на людей, и о его тело тоже стали беспрестанно спотыкаться.

– А плотно их зажало! – восхищенно заметила Бергитте. – Теперь им даже не поднять лук, не говоря о том, чтобы натянуть его. Держу пари, мертвым просто некуда упасть. Осталось совсем недолго.

Тем не менее, резня продолжалась еще добрых полчаса, прежде чем раздался первый вопль:

– Пощады!

Солдаты неприятеля начали срывать шлемы и водружать их на рукояти мечей или поднимать их над головой, рискуя жизнью в надежде выжить. Пехотинцы отшвыривали шлемы и поднимали пустые руки. Всадники бросали копья, шлемы и мечи и тоже вздымали руки. Крик рвался из тысячи глоток, распространяясь среди вражеских воинов, словно лихорадка.

– Пощады!

Илэйн спустилась обратно в седло и села, как следует. Дело сделано. Теперь предстоит выяснить, насколько хорошо.

Конечно же, сражение не прекратилось внезапно. Некоторые изо всех сил пытались сопротивляться, однако это были единицы, – их убивали или заваливали те, кто не желал умирать. Наконец даже самые упертые начали складывать оружие, и пусть не все молили о пощаде, гомон все же стоял оглушительный. Обезоруженные солдаты, без шлемов, латных нагрудников и других доспехов, вереницей потянулись, подняв руки, сквозь ряды Гвардейцев. Алебардщики пасли их, словно стадо овец. Да и сами пленники напоминали теперь овец на скотобойне. То же самое, наверняка, творилось и на прилегающих узких улочках Нижнего Кэймлина, и у ворот, потому что отовсюду неслись лишь крики о пощаде, да и те уже стали стихать, когда люди поняли, что их мольбы услышаны.

Солнцу понадобится еще час, чтобы добраться до зенита, но дворян уже отделили от остальных. Менее знатных препроводили в город, где их будут удерживать до получения выкупа. Они выплатят его, как только трон перейдет в надежные руки. Первыми наиболее значимыми представителями знати, которых привели к Илэйн Чарлз и дюжина Гвардейцев, оказались Аримилла, Ниан и Эления. У Чарлза из прорези в рукаве виднелась кровоточащая рана, а на его блестящем нагруднике появилась вмятина, которую, по всей видимости, оставил после себя удар боевого молота, однако лицо Капитана за щитками шлема было спокойно. При виде этих женщин у Илэйн словно камень свалился с души. Остальных отыщут среди мертвых или раненых. Похоже, обезглавить оппозицию все-таки удалось. По крайней мере, до тех пор, пока не прибыли Луан и остальные. Телохранительницы, наконец, расступились перед Дочерью-Наследницей, так, чтобы она смогла предстать перед своими пленницами.

Все трое были разряжены так, словно собрались на коронацию Аримиллы. Алое шелковое платье самой Аримиллы было расшито на груди мелким жемчугом, а по рукавам была пущена вышивка в виде белых львов, стоящих на задних лапах. Пленница покачивалась в седле, и в ее глазах застыло то же ошеломленное выражение, что и у ее солдат. Стройная Ниан сидела в седле прямо, на ней было синее платье с Тремя серебряными Ключами Араунов на рукавах и серебряным узором из завитков на груди. Ее блестящие черные волосы удерживала серебряная сетка, украшенная сапфирами. Женщина выглядела скорее покорной, чем оцепенелой. Она даже попыталась улыбнуться, но улыбка вышла слабой. Эления с волосами цвета меда, облаченная в зеленый наряд, искусно расшитый золотом, мрачно переводила взгляд с Аримиллы на Илэйн и обратно. В узах в равной степени присутствовали триумф и презрение. Бергитте ненавидела этих женщин не меньше, чем сама Илэйн.

– Некоторое время вы погостите у меня во Дворце, – сообщила им Илэйн. – Надеюсь, ваша казна достаточно велика. Ваши выкупы станут платой за войну, которую вы затеяли.

Несколько злорадно с ее стороны, но внезапно ей захотелось поступить именно так. Их казна никогда не была особо большой. Они назанимали куда больше, чем могли отдать, – все, чтобы нанять наемников. И перекупить наемников противника. Без выкупа их казна и так практически пуста. А с выкупом их ждет полное разорение.

– Не думай, что все на этом закончится, – просипела Аримилла. Это прозвучало так, будто она сама пыталась убедить себя. – Есть еще Джарид, а он располагает немалым войском. Джарид и остальные. Подтверди, Эления.

– Джарид приложит все силы, чтобы уберечь Дом Саранд от того бедствия, в которое ты нас повергла, – рявкнула Эления. Женщины принялись кричать друг на друга, однако Илэйн не стала обращать на них внимание. Интересно, что они скажут, когда выяснят, что им придется спать на одной кровати с Ниан.

Следующим конвоиры привели Лира Барина, и почти сразу за ним Каринд Аншар. Стройный, словно клинок, и такой же сильный, Лир выглядел скорее задумчиво, чем угрюмо или строптиво. На его зеленом камзоле, высокий воротник которого украшал серебряный Крылатый Молот Дома Барин, виднелись следы от нагрудника, которого теперь на нем не было. Черные волосы слиплись от пота. Пот заливал все его лицо. Вряд ли он вспотел, наблюдая за тем, как сражаются другие. Каринд была одета так же роскошно, как и остальные женщины, – в синий переливчатый шелк, щедро отделанный серебряным шнуром, а в ее тронутых сединой волосах поблескивали жемчуга. Ее квадратное лицо выражало смирение, и это смирение стало еще более глубоким, после того как Илэйн объявила им о выкупах. Эти двое не так глубоко влезли в долги, как первые три женщины, однако этот выкуп нанесет по ним весьма ощутимый удар.

И тут показалась еще пара Гвардейцев, которые сопровождали девушку, чуть старше самой Илэйн, – на ней было простое синее платье. Илэйн, кажется, узнала ее. Эмалевая брошь с изображением красной звезды и серебряного меча на черном фоне, по всей видимости, была ее единственным украшением. Но зачем Сильвейз Кирен доставили к ней? Эта хорошенькая молодая женщина, которая не сводила взгляда проницательных голубых глаз с Илэйн, – наследница лорда Насина, а вовсе не Верховная Опора Дома Кирен.

– Дом Кирен заявляет о поддержке Дома Траканд, – выдала Сильвейз, как только натянула поводья. Узы эхом откликнулись на недоумение Илэйн. Аримилла воззрилась на Сильвейз, как на сумасшедшую.

– У деда случился удар, Аримилла, – спокойно пояснила молодая женщина, – и мои родственники единодушно присвоили мне статус Верховной Опоры. Я обнародую это заявление, Илэйн, если сочтешь нужным.

– Это не будет лишним, – медленно произнесла Илэйн. После обнародования заявление нельзя будет отозвать. Это не первый раз, когда Дома радикально меняют политические взгляды, причем для этого вовсе не всегда нужна смерть Верховной Опоры. Однако уверенность превыше всего. – Дом Траканд с радостью приветствует Дом Кирен, Сильвейз. – Но лучше не тянуть. Она слишком хорошо знает Сильвейз Кирен.

Девушка кивнула в ответ. Что ж, она явно не глупа. И отлично понимает, что о полном доверии не может быть и речи до тех пор, пока она не продемонстрирует свою лояльность, объявив о своей поддержке без промедлений.

– Если я могу рассчитывать хоть на каплю доверия с твоей стороны, отдайте Аримиллу, Ниан и Элению мне на попечение. В Королевском Дворце, само собой, либо в любом другом месте, где меня поселят. Полагаю, мой новый секретарь, мастер Лунолт, возможно, сможет убедить их поддержать твою кандидатуру.

Ниан почему-то вскрикнула и едва не вывалилась из седла, однако Гвардеец подхватил ее под руку. Судя по виду Аримиллы и Элении, им стало очень нехорошо.

– Думаю, не стоит, – ответила Илэйн. Вряд ли такую реакцию вызвало простое предложение побеседовать с секретарем. Похоже, Сильвейз держит зуб на эту троицу. – Ниан и Эления объявили о своей поддержке Аримилле. Отрекшись от нее, они сравняют себя с землей.

Это действительно уничтожит их. Меньшие Дома, присягнувшие им, станут отворачиваться от них, а это приведет к тому, что их Дома потеряют значительную часть своего влияния. И сами женщины вряд ли сохранят статус Верховных Опор, если вдруг переметнутся на сторону Траканд. Что же до Аримиллы… Илэйн не позволит Аримилле выйти сухой из воды. Если понадобится, она готова отвергнуть поддержку Дома этой женщины!

Что-то мрачное мелькнуло во взгляде Сильвейз, который она метнула в сторону пленниц:

– А ведь они могли бы, просто нужно их как следует убедить. – О да, она действительно держит на них зуб, причем немалый. – Ну, как скажешь, Илэйн. Впрочем, будь с ними осторожна. Предательство у них в крови.

– Дом Барин заявляет о поддержке Дома Траканд, – внезапно проговорил Лир. – Я тоже обнародую свое заявление, Илэйн.

– Дом Аншар заявляет о поддержке Дома Траканд, – уверенно подхватила Каринд. – Я сегодня же распоряжусь объявить об этом.

– Предатели! – заверещала Аримилла. – Вы заплатите за это смертью! – Словно в подтверждении своей угрозы, она потянулась к поясу, на котором висели усыпанные драгоценными камнями ножны от кинжала, однако сейчас они были пусты. Эления рассмеялась, однако в ее смехе не было веселья. Он скорее напоминал рыдания.

Илэйн набрала в легкие побольше воздуха. Теперь у нее есть поддержка девяти Домов из десяти необходимых. Однако она не питала никаких иллюзий. Какими бы мотивами ни руководствовалась Сильвейз, выступая в ее поддержку, Лир и Каринд просто пытались хоть как-то спасти свое положение, бросив тех, кто проигрывает, и цепляясь за победителя. Они рассчитывали на то, что Илэйн дарует им привилегии за то, что оказали ей поддержку еще до того, как она получила трон, позабыв о том, что сначала они выступали на стороне Аримиллы. Нет, ни того, ни другого им не видать. Но Илэйн понимала, что отказывать нельзя.

– Дом Траканд приветствует Дом Барин, – откликнулась она. Однако ни о какой радости не может быть и речи. – Дом Траканд приветствует Дом Аншар. Капитан Гэйбон, доставьте пленников в город как можно скорее. Солдатам Домов Кирен, Барин и Ашнар вернут доспехи и оружие, как только будут обнародованы заявления о поддержке. Однако знамена можно вернуть прямо сейчас.

Чарлз отсалютовал ей и развернул гнедого, на ходу раздавая приказы.

Когда Илэйн направила свою серую кобылу навстречу Дайлин, выезжавшей из переулка в сопровождении Каталин и трех молодых оболтусов в позолоченных латах, Сильвейз, Лир и Каринд, последовали за ней и Бергитте. Илэйн не боялась повернуться к ним спиной, тем более что ее окружает сотня телохранительниц. Женщины-Гвардейцы будут внимательно следить за ними, пока не будут разосланы официальные заявления. И за Сильвейз тоже. Илэйн уже мысленно прикидывала, какими будут следующие шаги.

– Ты ведешь себя так спокойно, что мне не по себе, – вполголоса заметила Бергитте. – Только что ты одержала великую победу.

– А через несколько часов, – откликнулась Илэйн, – я узнаю, одержу ли я еще одну.