ГЛАВА СЕДЬМАЯ
Коридор дрожал от топота множества тяжелых военных ботинок. Донован, предупрежденный таким образом, сидел лицом к двери. Ввалилась небольшая толпа.
Самым большим чином здесь был лейтенант, затем, в порядке понижения званий, сержант с мохнатыми бровями, два техника и пара десантников с суровыми лицами.
Сержант бросил угрюмо:
— Да поможет тебе твой Дедышк, рекк. Пришло время допроса.
Так вот оно что. Внезапно ему стало не по себе, но Донован не подал виду. Он был готов, как и всегда.
Лейтенант нахмурился:
— Дедышк? Что это такое, сержант?
Прежде чем сержант успел ответить, Донован быстро сказал:
— Не беспокойтесь, сержант, он придет. В свое время вы будете одним из первых в его списке.
Это прозвучало достаточно зловеще. Сейчас подходящий момент, чтобы внушить этим типам страх перед сверхъестественным.
Сержант казался озадаченным:
— Первым в списке? Для чего?
— Ты узнаешь, когда придет время.
Лейтенант ничего не мог понять:
— Кто-нибудь скажет мне, в чем дело? О чем он говорит?
— О духе моего дедушки, если это имеет к вам хоть какое-то отношение, в чем я совсем не уверен, — ответил Донован высокомерно.
Лейтенант покачал головой:
— Это уж точно! Я робототехник, а не следователь. Слава Сирри, мне не нужно иметь дело с чокнутыми землянами.
— Так вы неверующий, а? Сирритей, — он произнес это обвиняющим тоном.
Лейтенант пожал, плечами, явно считая его безнадежно больным:
— Я здесь по делу, а не для теологических споров.
— Что за дело? — требовательно спросил Донован, стараясь перехватить инициативу, и пока это ему удавалось.
Лейтенант посмотрел на одного из техников, в руках у которого был продолговатый и громоздкий сверток — что-то такое, завернутое в холст.
— Отдай ему.
Техник с помощью своего коллеги снял обертку и шагнул вперед, протягивая Доновану два знакомых предмета.
— Мои ноги! — вырвалось у землянина.
— Именно, — сказал лейтенант, — твои ноги. Наши люди устали ждать, пока ты доковыляешь, и таскать тебя наподобие рюкзака. Поэтому меня и пригласили, чтобы я починил протезы.
— А кроме того, напоминание, что калека землянин стоит ваших семерых, не способствует поддержанию боевого духа, — проницательно заметил Донован. — Простая арифметика приводит к заключению, что здоровый человек может натворить чертовски больше, чем калека. А это не самая приятная мысль, не правда ли, лейтенант?
— Не мне судить об этом, — ответил тот, пытаясь сохранить на лице выражение безразличия. Потом кивнул технику: — Дай ему ноги.
Техник протянул протезы Доновану и отошел назад к остальным.
— Попробуй их, — подстегнул его лейтенант, — посмотрим, хороший ли я доктор.
Донован снял брюки и пристегнул протез к правой культе, соединив подводящие провода. Напряг мускулы для пробы. Нога прекрасно работала. Он быстро вставил на место и другую. Грубо заделанные сожженные места все же были заметны, но если не считать этих пятен, ноги выглядели совсем как настоящие, вплоть до слабых следов вен под пластиковой плотью. Он снял обувь с пластиковых ног, натянул брюки, снова надел башмаки и зашагал по камере туда сюда. Лейтенант и его подручные специалисты смотрели на это зрелище как профессионалы и заулыбались, когда стало ясно: ноги работают.
Солдаты же реагировали иначе.
Плоские скулы десантников и сержанта безошибочно выдавали их происхождение: они были лларанскими крестьянами, причем явно с отсталых миров. С тех, где еще вовсю царил культ предков. С тех, где даже самые примитивные искусственные конечности были редкостью. У них не укладывалось в голове, как это так: человек был безногим, а через мгновение — уже с ногами. Донован слегка улыбнулся. Имперская армия состояла в основном из таких дурней, как Свитта. Им будет мерещиться Рамджет Донован, облеченный в плоть их собственных тайных страхов, являясь в кошмарах и преследуя наяву.
Он повернулся к лейтенанту:
— Вы талантливый робототехник.
Лейтенант наклонил голову:
— Ничего особенного.
Он повернулся к выходу, взмахом руки позвав своих людей. Когда они ушли, сержант достал наручники:
— Вытяни лапы.
Донован подставил ему запястья, браслеты защелкнулись, и два десантника увели его на допрос.
Чтобы попасть на допрос, Донован долго поднимался на одном из скрипящих корабельных лифтов. Потом шел по коридору, который выглядел довольно роскошно по контрасту с бледными стенами его камеры. Стены здесь были покрыты тяжелыми драпировками, толстый ковер покрывал стальную палубу. Везде висели трехмерные картины с изображениями лларанских городов и пейзажей; в воздухе разносился легкий приятный запах. Офицерские угодья, без сомнения. Десантник негромко постучал в дверь, последовало приглашение войти, и они вошли.
Солдаты подвели Донована к большому письменному столу и стали по стойке «смирно». Сидящий за столом офицер принялся рассматривать его. По правую руку от командира сидел пехотный майор, по левую — капитан военно-воздушных сил.
— Это, — произнес капитан, почтительно склоняясь в сторону своего сидящего начальника, — командор СаДзалла Сарак, он капитан «Калистры».
От Донована явно ожидали соответствующей реакции, поэтому он насмешливо поклонился:
— Кажется, я должен быть польщен…
Капитан и майор заметно напряглись, командор просто поднял бровь. В проницательных глазах светился ум. Вся его фигура излучала спокойную властность. Этот, решил Донован, будет крепким орешком.
«Крепкий орешек» указал на удобный стул:
— Садись, землянин.
Донован сел, а десантники стали по обеим сторонам двери. Сарак пододвинул к себе стопу бумаги и несколько мгновений изучал самый верхний документ, потом поднял глаза:
— Ну что ж… так ты Брэдфорд Донован?
— Да.
— Ты был захвачен моими солдатами двенадцатого ноября в городе Лондоне, на острове, называемом Англия?
— Я был захвачен двенадцатого, в Лондоне. Если вы говорите, что солдаты были вашими, я не могу отрицать этого.
— Гммм, — Сарак снова заглянул в свои бумаги, — прежде чем попасть в плен, ты смог убить нескольких солдат Империи. Ты помнишь, скольких убил?
— Прекрасно помню. Я убил или ранил пятерых. Мертвы ли они все, я не могу сказать, времени обследовать их у меня не было. Шестой еще дергал ногами, когда я видел его в последний раз, так что здесь я не уверен, засчитаем его как калеку.
— Ты говоришь об убийстве людей, как говорят о том, что прихлопнули комара, — вставил пехотный майор.
— Я говорю об убийстве захватчиков, — поправил его Донован. — Лондон — мой дом, я защищал его изо всех сил. Погибшие не за удовольствием сюда пришли и знали, чем рисковали, — при высадке десанта всегда есть жертвы.
— Он прав, — заметил Сарак майору, — вы, солдат, должны это знать.
Он снова повернулся к Доновану:
— Но вы упомянули только шестерых, убитых вами. Как насчет полковника Сланела?
— Я не знаю полковника Сланела, — честно сказал Донован.
— Он тоже был убит, когда тебя брали в плен, но только лучевым оружием, а не пулей.
— У меня не было лучевого пистолета — только мой сороковой калибр. — Донован пожал плечами. — Лучевое оружие было у ваших десантников. Спрашивайте их о Сланеле.
— Нет! — капитан ВВС стукнул кулаком по подлокотнику кресла. — Тебе не удастся выпутаться. Ты не заставишь нас подозревать наших собственных людей. Они верные солдаты и никогда — ни случайно, ни нарочно — не выстрелят в старшего по званию…
Донован удивленно поднял брови:
— Разве речь шла о случайности или измене? Я просто сказал…
— Я знаю, что ты сказал! Но это просто так тебе с рук не сойдет. Не здесь! Ты не защитишь твоих приятелей в Джорджии…
— Капитан! — Голос Сарака перекрыл гневный вопль подчиненного. — Капитан, держите себя в руках. Я понимаю ваши чувства, но, пожалуйста, воздержитесь от таких
вспышек.
Капитан, все еще кипя, опустился в кресло.
— Что это его так разбирает? — не удержался Донован.
— Он потерял однокашника, они вместе заканчивали офицерское училище. Он был его другом.
— Сланел?
— Нет, командир авиетки, убитый в Джорджии.
— Кажется, он потрясен, — заметил Донован, — как и солдаты в Лондоне. Но это же смешно — вы врываетесь к нам с пушками и кораблями, намереваясь уничтожить всех. А когда кто-то оказывает вам сопротивление — удивляетесь.
— Наши солдаты могут погибать так же храбро, как и любые другие. Но — в бою! — хлопнул ладонью Сарак. — Солдаты готовы к смерти. Но раз командиры сказали им, что бояться нечего, то все спокойны… А тут смерть из ниоткуда, и не знаешь, с кем сражаться…
Донован понятия не имел, о чем говорит командир, но понемногу начал догадываться. Поэтому он сказал таким тоном, как будто все знает:
— Звучит совершенно сверхъестественно, не правда ли?
Сарак кинул на него быстрый взгляд:
— И еще кое-что. Зачем вы выдумали эту дикую сказку о духе предка, посещающего вас в камере?
— Сказки здесь ни при чем, — стоял на своем Донован. — Я ничего не придумывал. Я просто упомянул, что у меня был посетитель, — это что, страшное преступление?
— Послушайте… вы, конечно, знаете, что есть определенные слои лларанского общества, которые молятся духам предков. Паспорт, найденный в ваших личных вещах, показывает, что до войны вы довольно долго жили на имперских планетах. Думаю, вы решили использовать свои знания, чтобы заставить охранников бояться вас. Может, хотели обеспечить себе некоторые преимущества, притворившись любимым потомком беспокойного духа.
— Вы хотите сказать, что я придумал дедушку? Думаете, что он плод моего воображения?
— Честно говоря, да.
— Тогда почему вы так напуганы тем, что произошло в Джорджии? И как случилось, что Сланел убит его собственными верными солдатами?
Впервые появилось чувство, что броня командира пробита. Сарак надолго задумался перед ответом. Подумав, он совсем сменил тему.
— Я собираюсь сообщить вам некоторые факты, — сказал он, — а потом мы посмотрим, что вы скажете о Сланеле и Дедышке. И Джорджии.
— Я слушаю.
— Прежде всего, этот тупица Свитта — житель одной из тех отсталых планет, где процветает поклонение предкам. Как только высказали ему этот вздор о Дедышке, слухи поползли от корабля к кораблю. Верующие в смятении — никто не хочет связываться со сверхъестественным. Это смятение может передаться и остальным, моральный дух армии упадет, и график завоевания нарушится. Я собираюсь пресечь это в самом начале. Я заставлю вас признать, что все это — выдумки… и докажу, что единственным Донованом в камере были вы.
— Как вы заставите меня?
— Сейчас я объясню, как мы взяли верх в этой Солнечной системе. Кажется, вы догадались, что мы использовали новое, непобедимое оружие, чтобы захватить три населенные планеты. О чем вы не могли догадаться, — он наклонился вперед и говорил медленно, чтобы подчеркнуть значимость сказанного, — то, что вы, скорее всего, последний живой, то есть неспящий, землянин на планете.
Холод пробрал Донована до мозга костей. Он понемногу догадывался об этом, но надеялся, вопреки очевидному, что ошибается. Теперь речь не шла о догадках. И о надежде. Последний оставшийся в живых землянин на планете! Совсем один! Земля захвачена, и он — пленник на борту вражеского корабля. Безоружный и одинокий пленник.
Сарак и остальные самодовольно наблюдали за Донованом, уверенные, что им удалось сломить его. Но черт возьми, рано они обрадовались! Донован мысленно дал себе хорошего пинка. Пусть один и без оружия, но все-таки он страшил их, иначе его не пытались бы запугать до потери речи.
Поскольку это было единственное оружие, которое ему осталось.
Речь.
И он не был одинок: у него имелся могущественный союзник.
Покойный, безропотный Рамджет Донован.
Настало время это использовать.
— Ну, — подстегнул его Сарак. — Что? Где остроумные реплики? Где игра слов? Ну же… не сдавайтесь так легко! Что вы скажете на это?
Изобразив на лице безмерную скорбь, Донован сказал:
— Я сожалею. Глубоко и искренне сожалею. Пожалуйста, позвольте мне выразить соболезнования вашему доблестному флоту, пока не слишком поздно. Ваша жертва вдохновит других на такую же отвагу, когда возмездие настигнет их. Империя, без сомнения, воздаст высшие почести, хоть и посмертно, тем…
Сарак был озадачен, увидев, как неожиданно изменилось настроение землянина.
— Соболезнования? Жертва? Посмертно? Что за слова?
— Он пытается смутить нас, — высказал свое мнение капитан, — он…
— Пусть говорит, — отмахнулся Сарак, — он хочет набрать очки. Пусть попробует. — Он посмотрел на Донована: — Так-то оно лучше.
— Нет, — сказал ему Донован, — дела плохи, очень плохи. Вы сказали, что на Земле остался только я. Значит, я просто обязан принести соболезнования.
— Почему?
С благочестивым видом Донован ответил:
— Потому что я ненавижу бойню.
Не сдаваясь, Сарак продолжил:
— Ну и что?
Донован сокрушенно пожал плечами:
— Сами додумайтесь. В ваших руках планета, обитатели которой погружены в длительный сон, фактически они мертвы…
— Спящие не мертвы, — поправил его Сарак, — но продолжай.
— Тогда у вас планета спящих. Венера и Марс…
— Тоже спят, — кивнул Сарак, — от них вы помощи не получите.
Не обратив внимания на эти слова, Донован продолжил:
— Так вы влипли со спящей планетой.
И добавил:
— На самом деле вы влипли с тремя спящими планетами. Тремя планетами, населенными спящими… и мертвыми.
— Спящими, допустим, — уступил Сарак.
— О, мертвые всегда с нами, — торжественно изрек Донован, — тысячелетия люди жили и умирали на Земле. Даже сейчас, когда ее сыны летают к звездам, кладбища не пустуют и похоронные конторы не исчезли. Некоторые земляне даже с далеких планет поручают отправить их тела или пепел домой, чтобы похоронить в родной земле. Так что с нами — мириады наших мертвых. Вы, наверно, слышали изречение: «Весь мир — это могила, а все люди — ходячие трупы». Великое число мертвых спит глубоко и спокойно. Именно так, как просит ваше традиционное приветствие. Но некоторые — нет. И мой дедушка — один из них.
— Очень трогательно, — похвалил его Сарак, — и очень складно. Это может испугать глупца или сбить с толку тех, кто поклоняется предкам.
— Значит, не такие уж они и глупцы. Этого достаточно, чтобы испугать любого — даже меня. Кто сможет загнать духов назад в ад? Ничто не остановит эти невидимые полчища. Они поднимутся и заполнят Землю, и ваша армия их не одолеет. Теперь Земля будет принадлежать им по праву первородства!
Донован сделал паузу, чтобы посмотреть на реакцию присутствующих. Кажется, они внимательно слушают и не собираются высмеивать его.
— Вы все посягнули на то, что они, тени прошлого, считают своими личными владения ми. Они лишатся покоя и сделают все, чтобы избавиться от непрошеных гостей.
Лицо Сарака выражало сосредоточенность, казалось, он почти убежден; майор выглядел задумчивым, и только капитан старался напустить на себя выражение цинизма, но и оно плохо скрывало смятение.
— Что же они сделают? — сказал наконец командор.
— Кое-что неприятное.
Донован откинулся назад на своем стуле, скрестил искусственные ноги и постарался выглядеть самоуверенным. Он зашел так далеко, как только мог, разве что не вызвал настоящего призрака. Только сам он мало верил в то, что Рамджет сможет объявиться сегодня ночью. Или в любую другую ночь.
Это могли сделать только сами лларанцы и их воображение.
Если у них было воображение.
