ГЛАВА ДЕВЯТАЯ
Риерсон спал крепко, без снов. Когда он проснулся, то даже не понял сначала, что это за место. Рассеянный солнечный свет проникал через полупрозрачное окно, комнату наполняло приятное тепло. Довольно долго он лежал, балансируя между сном и явью, в душе царила гармония. Повернулся на бок и тут же наткнулся на жесткий корпус пистолета под подушкой. Мгновенно все вспомнил и сбросил одеяло.
Почему-то в этой спокойной спальне казалось, что вчерашние страх и усталость были давным-давно. После ванны Риерсон словно заново родился, жаль, не нашел бритвы, но с бородой он тоже смотрелся неплохо. Свою одежду — от нижнего белья до грубых джинсовых штанов и куртки — он не без некоторых опасений загрузил в домашнюю роботопрачечную… а вдруг придется спешно уходить ночью? Но уходить не пришлось, и одежда была аккуратно сложена у желоба с надписью «Выход». Проходя мимо большого, в полный рост, зеркала, он отметил, что становится похожим на косматого медведя-шатуна. Пусть косматым его еще нельзя было назвать, но лохматым — точно.
Усмехаясь, Риерсон быстро оделся, зашнуровал охотничьи ботинки и проверил содержимое карманов. Затем застегнул пояс с патронташем, сунул пистолет в кобуру и, ощущая себя свежим и отдохнувшим, взял ружье и куртку в руки и пошел вниз по лестнице.
С наслаждением съел завтрак и сложил часть еды в пакет: не помешает. С пистолетом в одной руке и третьей по счету чашкой кофе в другой обошел дом, высматривая изо всех окон, не подкрадываются ли лларанские патрули.
Нет, все спокойно. Чистое и безоблачное небо, тихий день. Похоже, такой день заставит расслабиться даже завзятого вояку — вот только знать бы, какие дни ллари считают идеальными для безделья и мечтаний наяву!
В любом случае надо убираться из этого местечка, пока не кончилось везение. Риерсон пошел в гараж, погрузил ружье и пакет с едой в аэромобиль, начал заводить мотор. Пока тот работал на холостом ходу, раздвинул хорошо смазанные створки люка, забрался в машину и вывел ее на яркий солнечный свет. Снова вышел, закрыл за собой люк. Ни к чему наводить охотников на его след раньше, чем нужно, — на фотографиях с воздуха сразу бросится в глаза, что люк открыт.
Подняв машину на три метра, он преодолел высокую изгородь и сразу опустился до всего лишь полуметра над землей. На минимальной скорости он влетел в лес и начал скользить между деревьями. Настороженно ловя подозрительные звуки, он устремился вперед под нижними сучьями деревьев, и только случайные ветки хлопали по ветровому стеклу.
Риерсон взял курс на Бакстер, намереваясь обойти с окраин, а потом — к востоку, на побережье. А попав туда, он смог бы повернуть на север, прочь от скопления войск вокруг города, прячась и петляя.
Но ничего не вышло.
Из кустов выглянул солдат-наблюдатель. Они одновременно заметили друг друга и на долю секунды остолбенели: Риерсон — от неожиданного крушения своих планов, а солдат — от растерянности.
Как только лларанец потянулся за винтовкой, Риерсон рванул вперед. Сердце на мгновение замерло: он смотрел прямо в обезумевшие от паники глаза солдата, пока тот пытался зарядить свое ружье. Потом машина накренилась, и бац! раздался удар в корпус, и опять стало тихо. В зеркало заднего вида Риерсон увидал искалеченную фигуру лларанца в сером мундире, распростертую на зеленом мхе. Солдат даже не вскрикнул, когда автомобиль врезался в него.
Круууммп!
Машина слегка вздрогнула, и Риерсон подумал, что он задел дерево. Но в ноздри проник кислый запах электрического разряда. Где же нападавший? Ничего не было видно.
Круууммп!
На этот раз он заметил, как голубой луч блеснул слева изза деревьев. Снайпер был где-то неподалеку и стрелял довольно метко. Так, значит, в лесу патруль. Оставалось только одно: он затормозил, развернулся, дал полный газ и рванул прямо в небо. Наверху переплетенные сучья обрушили на него смесь света и тени, и вот он на свободе. С коротких крыльев летательного аппарата свисали гирлянды из веток.
Замигал красный огонек на приборной доске, Риерсон прочитал показания приборов, и кровь застыла в жилах. Корпус реактора был прожжен выстрелом, выходящая энергия нарушала равновесие, необходимое для управления. Мотор давал сбои.
Машина медленно поднималась по спирали вверх, внутри все дрожало. Черный масляный дым тащился позади, ясно обозначая ее путь по небу. Выстрелы раздавались со всех сторон. Машина то и дело ныряла и сбивала им прицел. Вот уж точно, нет худа без добра.
Показались мирные, пустынные здания Бакстера. Риерсон направил машину к самому заметному зданию — методистской церкви — и сосредоточился на том, чтобы сесть на три колеса и уцелеть.
Ему удалось сделать это, но чудом. Машина закрутилась вокруг своей оси, подпрыгнула вверх и почти опрокинулась, но потом все-таки села с диким треском. Риерсон распахнул дверцу, выпрыгнул, прихватив с собой винтовку, сверток с едой пришлось бросить. Помчавшись как сумасшедший, он пересек бульвар, вбежал в задний двор. Не глядя перед собой, налетел на пластиковый шнур, на котором висело не сколько одеял, и тот чуть не задушил его. Спрятаться здесь было негде. Поблизости от церкви раздались крики и шум вражеских моторов. Они сидели у него на хвосте — везение кончилось.
Стиснув зубы, Риерсон начал пробираться подальше от этой суматохи. Пересек две улицы и еле успел спрятаться, когда скоростная машина с десантниками пронеслась мимо и завернула за угол. Он вскочил и побежал прочь. Если лежать, его живо прихлопнут. Надо было выбираться отсюда: сейчас — или никогда.
Похоже, шансов на второй исход куда больше.
На следующей улице стояла вереница припаркованных машин. Риерсон лихорадочно проверял их одну за другой. Наконец в пятнадцатой по счету он увидел торчащий в замке ключ зажигания, но двери машины были заперты.
Нет времени для аккуратной работы. Он снова и снова бил прикладом ружья по упругому, многослойному стеклу, раскалывая, а потом и совсем выбив его. Забравшись внутрь, Риерсон завел машину, чуть не сломав в спешке ключ, развернулся и выехал на улицу. Свернув налево, он выжал акселератор до упора и молился, чтобы не встретить на дороге никаких военных грузовиков.
Спидометр показывал сто тридцать километров, когда впереди показалась баррикада — две боевые машины, из-за которых выглядывали шлемы и ружейные стволы. Риерсон резко на жал на тормоз, и колеса завизжали по асфальту — почти как испуганный человек. Машина дико завиляла, оставляя за собой черный зигзаг, искры и шлейф дыма. Когда до баррикады оставались только две улицы, он вывернул руль и свернул в боковую улочку, на спидометре было шестьдесят километров. Риерсон едва не потерял управление, и колеса чиркнули о бордюр, он снова резко повернул руль, и машину занесло влево. Только стал набирать скорость, как снова пришлось тормозить.
Не далее чем в двухстах метрах была вторая баррикада.
Риерсон дал задний ход, метнулся в переулок, и шины снова застонали от такого варварства.
Справа прямо на него бежали солдаты. Как только они увидели его, сразу открыли стрельбу. Орудийные башни на этой очередной баррикаде вращались, готовясь накрыть его огнем.
Слева быстро выезжал легкий танк.
Тогда Риерсон прибавил скорость, и автомобиль рванул вперед, как раз вовремя, поскольку выстрелы бегущих солдат уже рвали на куски бок машины. Но пушки вражеских боевых машин застопорили этот отважный рывок. Стиснув зубы, он вывернул руль влево, выехал на тротуар и помчался вдоль стены. Горячая волна окатила его, и тут же раздался оглушающий взрыв. Там, где секунду назад была мостовая, сейчас чернел кратер. Риерсон бросил руль, толчком ноги открыл правую дверь и выскочил, на ходу прикладывая к плечу винтовку. Он сделал три выстрела, увидел, как один солдат вскинул руки и опрокинулся назад, другой зашатался, но продолжал идти. Казалось, нахальный треск его винтовки, противостоявшей всей этой артиллерийской мощи, привел их в замешательство. Риерсон воспользовался затишьем, чтобы нырнуть в подъезд. Пока он дергал двойные двери внутри подъезда, запоздавшие выстрелы защелкали по фасаду здания, выбивая кирпич, штукатурку и стекло.
Наконец двери поддались. Замок он расплавил залпом из энерговинтовки. Сама судьба привела его сюда: все эти вражеские солдаты, и грузовики, и корабли шаг за шагом заталкивали его обратно в Бакстер и теперь аккуратно подвели к загону с одним только выходом — через двери на этой улице. И ко всему прочему он обнаружил, что выбранные двери легко открываются!
Риерсон опустил винтовку, вытащил пистолет и ворвался могучим прыжком. Приземлился, перекатываясь через себя.
Фзап!
Яркоголубая вспышка ослепила его, прорезав мрак внутренней комнаты. Распростершись на животе, он прицелился в сторону этого голубого пламени и нажал на спусковой крючок пистолета. Раздался короткий крик, затем звук падения, потом странная приглушенная дробь.
Риерсон напряженно выждал несколько секунд. Больше ничего не было. Он поднялся на ноги, подобрал винтовку и пересек комнату. Магазинчик красок, как он теперь увидел. За торговым прилавком распростерлось тело. Автоматический пистолет прострочил аккуратный ряд дырок через грудь лларанца от плеча к плечу, его форма была усеяна оранжевыми пятнышками крови. Пистолет выпал из безжизненных пальцев и лежал рядом, Риерсон подобрал его.
Оглядевшись, Риерсон отодвинул занавеску и обнаружил выход на заднюю аллею. Он осмотрел узкий, замусоренный коридор, но, пройдя несколько шагов, обнаружил, что оба торца закупорены. Тогда он поднялся по бетонным ступенькам. На массивных дверях склада большой металлический засов был откинут, замка не было.
Он все еще был в их ловушке.
Приоткрыв дверь ровно настолько, чтобы при необходимости можно было проскочить назад, он скользнул внутрь, в темноту, и бросился на землю, ожидая, что вотвот зажжется свет либо раздадутся выстрелы.
Ничего не произошло.
Не было времени удивляться своему везению. Он протиснулся между наставленными повсюду деревянными ящиками, прошел через еще одни двери и огляделся: повсюду громоздились шкафы, кресла — словно попал на выставку ранне-американской мебели.
Слева остановившийся эскалатор вел на второй этаж. Окна комнаты выходили на довольно широкую улицу. Через стекло были видны неподвижные машины. Светофор как ни в чем не бывало чередовал зеленый и красный сигналы. Энергия в Бакстере пока еще была.
Подчиняясь какому-то внутреннему чувству, Риерсон повернулся и поднялся по эскалатору. Дойдя до второго этажа, он подошел к окну, поднял жалюзи и выглянул наружу.
Внизу — и по бокам дверей, и вдоль стены напротив, и у выхода из аллеи — везде были десантники, ожидающие, что он попадется им прямо в руки.
Повернувшись, Риерсон осмотрел комнату, в которой оказался. Она была также забита мебелью, а выходов было только три. Одним из них был эскалатор. Другой — широкий арочный проход, ведущий в следующую комнату, третий — дверь прямо позади обеденной ниши в стиле Сириуса III. Над ней была надпись светящимися буквами: «КРЫША — ПАРКОВКА ТОЛЬКО ДЛЯ КЛИЕНТОВ».
Один из лларанцев внизу, должно быть, следил за окнами (то ли по своей инициативе, то ли по приказу) и заметил движение. Он решительно поднял винтовку и прицелился. Риерсон прижался к стене. Стекло разлетелось с резким звоном, усыпав богатый широкий ковер под оконным переплетом дождем почерневших осколков. Занавеска дернулась и искривилась, потом мягко легла на место.
Со своей позиции у стены Риерсон не мог видеть тех солдат, что были прямо под ним, но он видел двоих других, бегущих через улицу, чтобы присоединиться к драке. Пятясь назад, чтобы блеск дула ружья не выдал его местоположение, он поймал их в телескопический прицел и выстрелил. Лларанцы остановились, как будто наткнувшись на что-то. Хотя бетонные осколки, выбитые пулей, достали их, сами солдаты остались невредимы. Он выстрелил еще раз. Тот, что был слева, медленно поворачиваясь, упал и больше не двигался. Другой помчался в укрытие. Риерсон дал ему уйти, экономя патроны.
Град выстрелов разорвал занавеску, выбил оставшиеся стекла. Гулкие шаги раздались на ступеньках эскалатора. Риерсон обернулся и прицелился.
Появился лларанец, увидел его и потянулся своей длинной рукой, чтобы что-то достать. Пуля Риерсона ударила ему высоко в грудь и сбила с ног. Цилиндрический предмет, который он хотел бросить, упал вместе с ним. Несколько других выпали из его другой руки и покатились.
Риерсон бросился на пол.
На его глазах паркет около эскалатора вздыбился обманчиво медленным движением, разошелся неровными трещинами и разлетелся на куски, плиты пола, взметнувшись вверх, разворотили потолок. Едкий беловатый дым клубился кверху. Когда он развеялся, обнажились согнутые, торчащие наружу стальные опоры. Весь пол вокруг эскалатора был уничтожен, обрывки проводов и изоляции свисали со стен.
Он зарядил винтовку и проверил пистолет. Вот это был взрыв! И все это наделала одна маленькая бомба. А на скольких еще бомбах, и винтовках, и плазменных ружьях, и автоматических пушках написано его имя?
Он как во сне двинулся к окну и рискнул выглянуть на улицу.
Внизу стояли две новые боевые машины. Их орудийные башни смотрели в его сторону и подрагивали с какой-то нервной живостью. С надеждой он посмотрел туда, где огнеметы выглядывали из башен. Если бы кто-то проявил беспечность…
Не повезло: все щитки были прочно укреплены на месте. Случай с авиеткой явно не повторится. Больше никаких уловок и хитростей — только честная стрельба, пока у него не кончатся заряды.
Вспомнив, таким образом, о том, что боеприпасы подходят к концу, он отошел от окна, присел за диваном и быстро проверил положение дел.
В полном магазине автоматического пистолета было двенадцать патронов. С тремя, оставшимися в другом, это давало пятнадцать. Винтовка была заряжена полностью, и одиннадцать зарядов было еще в патронташе, значит, всего семнадцать. Пятнадцать плюс семнадцать — тридцать два шанса. При последнем осмотре снаружи было примерно столько же солдат, не считая экипажей боевых машин. Достав плазменный пистолет, который он забрал у ллари в магазине красок, Риерсон задумчиво осмотрел его. На ручке было три углубления, одно над другим, по одному на каждый палец лларанской руки. В верхнем углублении была маленькая плоская кнопка. Он направил оружие на стену, нажал кнопку. Ничего не произошло. Тогда Риерсон опустил пистолет и продолжил осмотр.
Ствольная коробка была удлиненной яйцевидной формы, закругляясь сзади и сужаясь спереди, где был короткий ствол. Ствол заканчивался какой-то похожей на луковицу штукой с конусовидным кончиком, сверху была тонкая пластинка прицела и шероховатое кольцо, испещренное лларанскими буквами, идущими по его окружности. Назначение кольца было достаточно очевидным: оно контролировало рассеивание заряда энергии. Кольцо держало «штуку», которая выглядела точно так же, как предохранитель затвора земного дробовика, там, где защитная скоба спускового крючка соединялась со ствольной коробкой. Он нажал вниз до упора и снова прицелился в стену. На этот раз щедрый заряд энергии проделал в штука турке уродливую дыру.
Осаждающие были до странности пассивны. Подозрительно, признал он.
Боевые машины попрежнему держали второй этаж под прицелом, десантники, опасаясь его винтовки, залегли за укрытиями. Вниз по улице была припаркована небольшая автомашина с развевающимся лларанским знаменем, его окружали несколько фигур.
Отойдя от окна, Риерсон подошел к эскалатору и прислушался. Снизу доносились еле слышный шелест одежды и звуки дыхания. Опоры повреждены, но если проявить ловкость, то пробраться можно. И десантники ллари были ловкими, это уж точно.
Он схватил тяжелое кресло и подтащил его к опасной зоне. Найдя точку опоры, толкнул кресло что есть силы. Оно встало на две ножки, перевернулось, рухнуло вниз и застряло где-то на полпути между этажами. Шорох и дыхание стихли. За первым креслом последовало второе, оба пролетели дальше и тоже прочно застряли. Он добавил для верности полдюжины стульев и отправился проверить остальные подходы.
Второй эскалатор выглядел совсем невинно, зато снизу доносился свистящий шепот. Подкравшись поближе, Риерсон напряг слух, мысленно поблагодарив себя за три дня, прилежно проведенных им в лингафонном кабинете когда-то давно, двадцать три года назад.
Раздался хриплый голос, искаженный от старания говорить тихо:
— Как ты думаешь, что тут у нас, Райст?
— Кто знает? Какой-то рекк — вот что мы знаем точно. Некоторые из наших видели его.
— А он видел нас! — возразил другой голос. — Странно, что с тех пор, как мы начали охотиться за ним, пятеро уже мертвы и один умирает, а на нем ни царапины.
Послышалось фырканье.
— Тише ты, поклонник предков. Не верь всему, что тебе говорит твой братец.
— Смейся, если хочешь. Вериф был радистом, который получил сообщение с «Калистры», — Сарно просили лично обратить внимание на это дело.
— Что может Сарно поделать с призраками, хотел бы я знать? А это точно призрак, ничем его не возьмешь. Он нас убивает, а мы его убить не можем, это как, а?
— Не говори так, — произнес с угрозой первый голос.
— Почему? У тебя мурашки по коже, что ли?
— Шшш! — Это был голос Райста.
— Что?…
— Я слышал что-то. Наверху. Похоже на шаги…
— Арр, тебе просто кажется…
— Разве? Разве он не забаррикадировал те, другие лестницы чуть раньше? Он, может быть, прямо над нами и слышит каждое наше слово!
— И у него пистолет сержанта Каса, — вставил поклоняющийся предкам, — если он направит его на нас и нажмет кнопку…
Мгновение была тишина, а потом раздалось:
— Двигаем со ступенек — только тихо. Если он там, наверху…
Голоса стали тише, и звуки удаляющихся шагов сказали землянину, что лларанцы уходят. Он вернулся на прежнее место, избегая проходить мимо окон. Надо попытаться забаррикадировать и этот эскалатор, как и первый. Но враги были наготове, и теперь любая попытка сделать это могла вызвать дикий шквал огня.
Он надеялся узнать что-то полезное из подслушанного разговора, но был разочарован. Все, что он узнал, это то, что ллари немного опасались его: ведь он нес смерть, внезапную и жестокую. Принимая во внимание верования, существующие в некоторых отдаленных мирах Империи, это не было особенно удивительно. Но их полусуеверный страх мгновенно испарится, как только они увидят его искалеченный труп.
Надо определить, говоря юридическим языком, интересы сторон. Его здоровье было прекрасным, он был в расцвете жизни, и ни к чему было торопиться закончить ее. Напротив, огромное число солдат с чужих планетных систем весьма желали его кончины. Ситуация не из приятных. Он составил несколько диванов и кресел в круг и забрался внутрь. Лларанцы чего-то ждали, иначе они бы давно атаковали его. Поскольку солдаты находились и внутри здания, было маловероятно, что ждут взрыва. Тогда и он подождет развития событий.
После некоторого размышления он решил, что у него в любом случае не было другого выхода.
Снаружи рев моторов возвестил о прибытии подкрепления. Как будто они в них нуждались, невесело подумал он.
Неожиданно и резко снизу донесся громкий голос — голос, говорящий поанглийски:
— ЭЙ, РЕКК, ТАМ, ВНУТРИ! ТЫ СЛЫШИШЬ МЕНЯ? — И выжидательная пауза.
«Уу, ллари, — я не собираюсь выдать себя».
— МЫ НЕ ТРЕБУЕМ, ЧТОБЫ ТЫ СДАВАЛСЯ НАМ, — снова раздался голос, как будто неизвестный прочитал его мысли, — МЫ НЕ БУДЕМ В ТЕБЯ СТРЕЛЯТЬ. МЫ ХОТИМ ПОГОВОРИТЬ. ГОВОРИТ ПОЛКОВНИК ВАРЖИР ЗОВАЛ ИМПЕРСКОЙ АРМИИ БЛАГОРОДНОЙ ИМПЕРИИ ЧЕТЫРЕХ ТЫСЯЧ СОЛНЦ…
Помимо своей воли Риерсон был впечатлен. Полковник занимается тем, чтобы покончить с одиноким землянином, — они и впрямь считают его важной птицей.
— НУ, ХОРОШО. Я ПОНИМАЮ ТВОЕ СМУЩЕНИЕ И НЕДОВЕРИЕ, ВЕДЬ ТЫ ОБНАРУЖИЛ СВОИХ ТОВАРИЩЕЙ СПЯЩИМИ, А НАША АРМИЯ ПРЕСЛЕДОВАЛА ТЕБЯ. Я БУДУ ГОВОРИТЬ. ТЫ СЛУШАЙ.
Риерсон слушал, но время от времени бросал нервные взгляды на выход с крыши и не забаррикадированный эскалатор. Вполне вероятно, что громкоговоритель и помпезность выступления были средством отвлечь его, чтобы получить возможность подобраться поближе и схватить его врасплох.
Полковник снова заговорил:
— ЗЕМЛЯ, ВЕНЕРА И МАРС БЫЛИ ПОДВЕРГНУТЫ ДЕЙСТВИЮ ТОКСИНА, КОТОРЫЙ ПОГРУЗИЛ В БЕССОЗНАТЕЛЬНОЕ СОСТОЯНИЕ ВСЕ ФОРМЫ ЗЕМНОЙ ЖИЗНИ, ПРИВЕДЯ К СВОЕГО РОДА СПЯЧКЕ. ЭТОТ ЭФФЕКТ НЕ ЯВЛЯЕТСЯ — ПОВТОРЯЮ, НЕ ЯВЛЯЕТСЯ — ВРЕДНЫМ ДЛЯ ИНДИВИДУУМА. ПОСЛЕ ПРОБУЖДЕНИЯ ОН БУДЕТ ТАКИМ ЖЕ, КАК И ПРЕЖДЕ. ОН НЕ БУДЕТ ПОМНИТЬ О ПРОВЕДЕННОМ ВО СНЕ ВРЕМЕНИ. ВОТ, ПРОСТЫМИ СЛОВАМИ, ТО ОРУЖИЕ, С ПОМОЩЬЮ КОТОРОГО БЫЛА ЗАХВАЧЕНА ВАША СИСТЕМА.
Риерсон выругался. Так вот что это было — необычно, но эффективно. Достаточно эффективно, чтобы победить цивилизацию, выступающую против расширяющейся военной олигархии.
Полковник, выдержав паузу, чтобы сказанное получше усвой лось, продолжил:
— ПОРАЖЕНИЕ ФЛОТА ФЕДЕРАЦИИ И РОСПУСК КОРРУМПИРОВАННОГО ФЕДЕРАЛЬНОГО ПРАВИТЕЛЬСТВА ТЕПЕРЬ НЕИЗБЕЖНЫ. ВОЙНА ОКОНЧЕНА. ДЕСПОТИЧНЫЕ ПРАВИТЕЛИ ФЕДЕРАЦИИ ПОБЕЖДЕНЫ, ИХ НАЕМНИКИ УБИТЫ ИЛИ ЗАГНАНЫ В УГОЛ. НАРОДАМ ФЕДЕРАЦИИ БУДУТ ДАРОВАНЫ ПРЕИМУЩЕСТВА ИМПЕРСКОГО ГРАЖДАНСТВА…
Это была проверка: резкий ответ выдал бы местонахождение неистового патриота и указал бы цель их голодным пушкам. Если же загнанный в угол человек колебался, тогда обещания успокоят его и подведут к мысли о возможности сдачи.
— …ТЫ НУЖЕН ТВОЕЙ СЕМЬЕ В ТРУДНЫЕ НЕДЕЛИ ВОССТАНОВЛЕНИЯ, КОТОРЫЕ ВОТ-ВОТ НАСТУПЯТ…
Мягкое предложение: чтобы благополучие его семьи зависело от его поведения здесь.
— ВОЙНА ОКОНЧЕНА. ТЫ ОДИН НЕ СМОЖЕШЬ НИЧЕГО СДЕЛАТЬ…
Призыв быть благоразумным.
— …ТЕБЕ СЕЙЧАС БУДЕТ ДАНО ПЯТЬ МИНУТ, ЧТОБЫ ОБДУМАТЬ ЭТО И СЛОЖИТЬ ОРУЖИЕ…
И наконец, ультиматум: сдавайся, а не то…
Полковник Зовал пытался избежать дорого стоящего штурма, который в обмен на все их потери даст только одно растерзанное тело, — а в это прекрасное утро уже произошло слишком много смертей. Своей настойчивостью он пытался спасти несколько жизней. Риерсон даже почувствовал к нему какуюто симпатию, если смотреть беспристрастно, — но они не на того напали.
«Преимущества имперского гражданства», — сказал полковник. Хотел бы он знать, имел ли в виду полковник те же самые преимущества, которые имел его собственный народ? Управляемые государством фабрики и фермы, подкрепленные войсками приказы, посылаемые правительствам планет всемогущим Верховным Советом, секретная полиция, разрешения на перемещения, полицейские провокаторы, принудительные работы. Если он это имел в виду, пусть поищет себе другого слушателя. Риерсон посмотрел на свое оружие. Как адвокат, верящий в правосудие, как беспокойная личность, знающая, что такое свобода, и не терпящая ограничений, он никогда не сможет вписаться в их схему. Тогда уж лучше умереть.
Наверное, это все, что ему осталось.
— ТВОИ ПЯТЬ МИНУТ ИСТЕКЛИ, — сообщил полковник.
Со своего места Риерсон мог наблюдать за окнами, стоящим эскалатором, лестницей на крышу и аркой. Учитывая спешку, с которой он его выбрал, это была прекрасная позиция для последнего отважного и дерзкого рывка.
Только он не чувствовал себя отважным. Он чувствовал себя испуганным больше, чем когда бы то ни было в жизни.
Тень промелькнула за окном. Огненные вспышки ворвались внутрь, стремясь найти его. Они промахнулись. Авиетка приблизилась, исчезла из виду и снова вернулась. Риерсон бросился на пол, пока потоки смертоносной энергии хлестали по комнате. Импровизированную баррикаду на эскалаторе снесло, как детские игрушки. Из выставочной комнаты доносились звуки, которые могли быть только осторожными шагами подкрадывающихся солдат.
— У ТЕБЯ ПОСЛЕДНЯЯ ВОЗМОЖНОСТЬ. СДАВАЙСЯ НЕМЕДЛЕННО.
Над головой снова загудел мотор авиетки. Он уткнулся в пол, сжимая винтовку вспотевшими руками. Его рот пересох, внутри все свело судорогой. Хотел бы он, чтобы здесь оказался стакан холодной, свежей воды. Голова гудела.
— ОЧЕНЬ ХОРОШО. ЧТО ТЫ ВЫБРАЛ, ТО И ПОЛУЧИШЬ.
Авиетка снова спланировала к окну, и череда выстрелов смела жалюзи, открыв взору широкое пространство голубого неба. Риерсон с удивлением увидел, что утро закончилось и солнце стоит почти на полуденной высоте.
Он знал, что вечера никогда не увидит.
