Глава 25
До следующего объекта мы добрались без приключений, если не считать таковым подрыв нескольких противопехотных мин на обочине древней дороге, которые не причинили нам никакого вреда. Но это мелочь. Ну а что касается основы, то четырнадцатый технический спецсклад встретил нас запустением верхних уровней и огромным изобилием на нижних этажах. Мы уже привычно подключили Калачика к системе управления объектом. После чего он проверил номенклатуру имеющихся на складе изделий, и мы перетащили в танк несколько ящиков с микросхемами и платами.
В общем, сделали все быстро и четко. Калачик получил, что хотел, и мы поехали дальше. Впереди нас ожидал ОУЦ «Риада», и я, прекрасно понимая, что представляют собой гипнокарты, за которыми охотятся практически все серьезные структуры СКМ, империи и других государств, на вечернем привале во время ужина собрал камрадов в кружок и сказал:
— Завтра мы вскроем ОУЦ.
— Ага! — Васильев кивнул, отрезал от копченого окорока пластинку мяса и закинул ее в рот.
— И что с этого? — спросил Ортега, который обеими руками сжимал кружку с горячим чаем.
Пабло Бриан промолчал, и я продолжил:
— В общем-то ничего, кроме того, что там, если верить Калачику, а он нам пока не врал, имеется рабочее оборудование и запас гипнокарт. Стоит этот хабар очень дорого. Обучающий «саркофаг» сам по себе на триста тысяч реалов тянет, потому что это редкость и утерянная технология, да гипнокарты по сто тысяч каждая минимум. Но дело не в этом. У нас с вами есть возможность получить дополнительные специальности, и я предлагаю вам, господа поисковики, прямо сейчас об этом подумать. Вы хотите новых знаний или нет?
Камрады задумались, и первым отозвался Пабло:
— Я бы хотел получить новые знания по староимперским компьютерным системам, а то посмотрел на те машины, что на объектах стоят, и понял, что работать мне с ними трудно. Да и потом, на станции гиперсвязи, не сразу въехал что и к чему. Вроде бы машины знакомые, а в то же время чужие, слишком давно их производили.
— Так, — я одобрительно кивнул юному хакеру, который сказал именно то, что мне нужно, — наш молодой товарищ желает получить специальность техник-программист, которая может быть дополнена курсами системного аналитика и администратора. А ты, Ортега, чего хотел бы?
Беглый офицер пожал плечами:
— Мне все равно. Честно говоря, я до сих пор в себя прийти не могу, слишком много на меня дряни свалилось. Если надо, могу любую нужную тебе специальность взять, ты же не просто так этот разговор затеял. Понятно, что уже что-то прикинул и план на будущее составил.
— Это так, — отпираться я не стал, — есть кое-какие мыслишки. Но ваше мнение выслушать тоже хотелось бы.
Ортега снова пожал плечами:
— Тогда мне все равно.
— Ну а ты что скажешь? — обратился я к Васильеву.
— В новых знаниях не нуждаюсь, — ответил майор и добавил: — Не доверяю я древним машинам и гипнокартам.
— Значит, ничего внедрять в мозг не хочешь?
— Нет. Не хочу.
— А придется.
— С чего бы это?
— А с того, что вскоре у нас появится корабль, который может унести нас с Аякса, и, куда мы направимся, ты прекрасно понимаешь.
— Понимаю. — Васильев нахмурился.
— Тогда спорить не будем. Ты хочешь вернуться на родину, и самый простой способ туда добраться — на собственном корабле. Но как это сделать, если космолетчиков среди нас нет? Правильно. Надо учиться. Кто-то должен понимать, что такое древний военно-космический корабль и как им управлять. Поэтому специальность тебе, себе и Игнасио я уже подобрал.
— И что же это за специальности?
— Я буду навигатором. Ортега станет инженером-механиком судовых энергетических установок. Про Пабло уже все сказано. Ну а ты возьмешь должность главного корабельного артиллериста, то бишь комендора.
— Ладно. Согласен. — Васильев — Хакаранда решил не спорить. — Но учти, Тор, в обучающий саркофаг первым полезешь.
— Без проблем. — Я кивнул и бросил взгляд на Ортегу: — А ты как?
— Сказал же, что не против. Инженер так инженер. Не самая плохая специальность, а по нынешним временам так и редкая. Вот только у меня возникло несколько вопросов.
— Спрашивай.
— А куда это вы с Хакарандой собираетесь с Аякса драпать?
— Пока в Новоросскую империю.
— Значит, — Ортега смерил Васильева пристальным взглядом, — ты имперец или работаешь на них?
— Да, я новоросс. — Майор ухмыльнулся, и его рука словно случайно легла на кобуру с пистолетом.
— Ну и ладно. — Игнасио поморщился и добавил: — Месяц назад я бы начал на тебя охоту, а сейчас мы в одной лодке.
— Это правильно, так и надо ко всему относиться, — одобрил я слова Ортеги. — Какие еще вопросы есть?
— Берем только по одной специальности?
— Все зависит от того, как пройдет диагностика. Ты ведь в курсе, как происходило обучение?
— В общих чертах. — Игнасио протянул вперед раскрытую левую ладонь и стал загибать пальцы. — Сначала проводится диагностика, которая показывает потенциал человека, и в зависимости от него определяется, сколько знаний в его голову можно внедрить за один сеанс. Затем «ученик» ложится в саркофаг с уже установленной одноразовой учебной программой, и начинается его ментальное облучение, которое, как правило, продолжается пять-шесть часов. После этого человек вновь проходит диагностику, и при желании, если позволяет здоровье, ему сразу же внедряют дополнительные курсы по выбранной специальности или новые знания по другой теме. Примерно так все и было. Диагностика — обучение — диагностика — новое обучение, а затем перерыв сроком на один год, во время которого нельзя подвергаться облучению ментальных излучателей. Так что мы можем получить не одну специальность, а две.
— Правильно сказал, Ортега. Но торопиться не будем. Пока по одной профессии освоим, а там видно будет.
— Как скажешь. — Игнасио помялся и добавил: — Командир.
— Вот и хорошо. Отдыхаем. Завтра снова в дорогу, а подробности на месте обсудим. Вдруг в учебном центре пусто или оборудование давно сгнило. Тогда ничему учиться не придется.
Ночевали в танке, как обычно. Места внутри хватало, поэтому никто и никого не стеснял. Правда, взятые нами на складе ящики, заполнили половину десантного отсека, но ничего, кое-как разместились. Я расположился в кресле командира, опустил спинку и прилег. Однако мне не спалось. Беспокойные мысли не отпускали меня, и я раз за разом прокручивал в голове то, что собирался сделать.
Итак, вроде бы все понятно. Посещаем ОУЦ, который настроен работать в автоматическом режиме и будет контролироваться Калачиком, вбираем в себя новые знания (голая теория без практики). Потом по возможности забиваем вторую специальность и движемся к секретному космодрому, который находится вблизи КП армии. Там прощаемся с Калачиком и возвращаемся обратно. После этого сдаем колониальной администрации объект «Х» и КП 79-го планетарного корпуса, получаем много денежек, выходим на связь с аборигенами из рода Кавер, обучаем их, собираем припасы и готовим к полету древний прорыватель блокады. Ну а затем сбор экипажа, полет к дедушке и встреча с родственниками, которых у меня, оказывается, очень даже немало.
Вроде бы складно. Но слишком много «если». А что, если колониальная администрация попробует кинуть меня? А что, если спецслужбы адмов-коррупционеров выйдут на меня через Ортегу? А что, если Калачик попробует подставить нашу группу? А что, если команданте Альберто Тейлор вышлет против меня группу ликвидаторов? А что, если ИИ армейского командного пункта проигнорирует наши коды корпусного уровня и решит нас уничтожить? А что, если аборигены упрутся и не захотят продолжать наше обоюдовыгодное сотрудничество? А что, если аппаратура ОУЦ не работает или окажется слишком сложной для нас?
В общем, не все так гладко, как бы мне хотелось. Поэтому я перебирал варианты, искал наиболее приемлемые, и порой на меня накатывала такая тоска, что хоть волком вой. Но ближе к полуночи я все же собрался и решил, что пропади оно все пропадом — чему быть, того не миновать, и проблемы надо решать по мере их поступления…
Утром начался дождь. Но, как гласит древняя присказка, танки грязи не боятся, и «Рокот-МТ» благополучно довез нас до ОУЦ «Риада». Про сам объект рассказывать нечего, стандартный четырехуровневый подземный комплекс, с той лишь разницей, что гаражных боксов для техники мало, а помещений для личного состава много, плюс к этому половина второго этажа отведена под медицинские нужды и учебные классы.
ИИ вновь оказался прав: оборудование в учебном центре находилось в хорошем состоянии. Поэтому, когда он взял ОУЦ под свой контроль, с его помощью мы смогли быстро разобраться с тем, что нужно делать дальше. Самого Калачика интересовали ментальные излучатели, самая главная часть любого обучающего модуля, и сотня гипнокарт по разным специальностям. Мы не возражали, изъяли со складов то, что он хотел, и погрузили добычу в танк. После чего совместно с Васильевым я провел ревизию имеющегося в наличии добра, и майор сказал:
— Тор, если корпоранты узнают, что мы получили доступ к такому богатству, то нас сотрут в порошок.
— Это точно, — ответил я.
Больше слов не было, ибо староимперцы затарили ОУЦ по полной программе. Медотсек с отличным оборудованием, несколькими реаниматорами, кибердоками и регенераторами, а также виртуальный тренажер. Это уже великая ценность. Но самое главное — ментальные излучатели и гипнокарты, которых было очень много. Да что говорить?! Цифры все сами за себя скажут. Готовых к использованию учебных мест (саркофагов) — тридцать штук и на складах столько же, а гипнокарт — почти восемь тысяч по самым разным специальностям, как правило, военным, но имелись и гражданские. Видимо, ОУЦ работал в интересах армии, точнее сказать, готовился начать работу, ибо требовались специалисты, но противник нанес удар по Аяксу в тот момент, когда на планете еще шли подготовительные работы. По этой причине все, что осталось в учебном центре, теперь наше.
— Как думаешь, майор, — я покосился на Васильева, — император обрадуется, если мы ему такие трофеи привезем?
Новоросс был краток:
— Очень.
— А денег своему внуку он за хабар отсыплет?
— Наверняка.
— А я вот в этом не уверен, слишком много всякого разного про императора слышал, а у нас только здесь малогабаритных трофеев на миллиард реалов. Сумма крупная.
— Ну, ты же ведь свой?
Я промолчал, ибо снова вернулись сомнения, и, чтобы отвлечься от них, следовало загрузить себя работой. Поэтому я вызвал Калачика, который подробно объяснил, что нам следует делать, если мы хотим получить халявные знания, и началось движение. Один за другим мы прошли диагностику. Медицинские аппараты просветили нас самыми разными лучами, и вердикт диагностов был очевиден — пациенты готовы к прохождению курса ментального облучения и противопоказаний не имеют.
После этого я первым направился к одному из саркофагов, в который уже была вложена гипнокарта навигатора, упал на удобное ложе и дождался, пока на мою голову опустится глухой шлем с внутренним экраном. Затем крышка опустилась, и на мои руки упали ремни-фиксаторы. На миг мне стало немного страшно и неуютно, но практически сразу на экране шлема появилось изображение, и стало спокойно. Перед глазами обычный треугольник на синем фоне. Потом его сменил квадрат. За ним следом ромб. Ну и понеслось. Фигуры, линии, графики, диаграммы, цветные точки. Все это завораживало, и спустя минуту я выключился. Глаза были открыты, но я ничего не видел. Я словно заснул, а когда проснулся, то понял, что не чувствую своего тела. Голова есть, а туловища нет. Однако вскоре все восстановилось. Я снова ощутил родные руки и ноги. Шлем съехал с головы, и крышка саркофага открылась.
— Получилось?! — воскликнул Васильев, который навис надо мной.
— Пока не знаю, — выбираясь из обучающего устройства, ответил я. — Надо через диагност и тестовые программы пройти.
— Так пошли…
— Сначала напиться дай.
Васильев протянул мне флягу, я смочил пересохшее горло и отправился в медотсек. Снова проход через сканеры — и вердикт диагноста: программа усвоена, рекомендуется трехчасовой отдых и прием стимуляторов, возможно дополнительное прохождение через устройство ОМ-2600 (саркофаг).
Короче говоря, норма. Обучение прошло успешно, но следовало еще провериться на виртуальном тренажере-симуляторе, и это было второе место, которое я посетил после сеанса.
На голову шлем. На пальцы перчатку с контактами. Комнатка исчезла, и я оказался в виртуальности, которая многим людям гораздо милее и дороже реальности, ибо здесь они могли быть теми, кем никогда не станут в своей обычной жизни. Если захочешь, то можешь стать королем, герцогом, властелином империи, великим первооткрывателем или суперзвездой, которую любят красивые женщины. Весь мир у тебя в кармане, и пока ты находишься в плену иллюзии, то тебе не страшно, не холодно, не голодно и ты сам решаешь, что будет вокруг.
Впрочем, для меня виртуал — вещь вспомогательная, и, хотя я находился в игре, она имела жесткие рамки. Программа сформировала вокруг меня ходовую рубку староимперского эсминца класса «Валдай», и я понял, что могу им управлять. Каждый прибор, который я видел, был мне знаком. Каждый значок на мониторе говорил о чем-то. Все было понятно, и я был готов к тому, чтобы пройти тестовую задачу.
Но не тут-то было. Неожиданно виртуальность рассеялась, и я снова оказался в комнате с тренажером. После чего снял шлем и вопросительно посмотрел на Васильева, который пожал плечами и сказал:
— Система сдохла. Компьютер древний, не выдержал.
— Ну и ладно. — Я усмехнулся. — Главное, что себя проверил. Знания есть, а реальную тренировку уже на настоящем корабле проведем. Теперь твоя очередь, господин майор. Добро пожаловать в саркофаг.
Майор нахмурился, но не возразил и вместе с Пабло Брианом полез в ОМ, кстати, расшифровывается эта аббревиатура как «обучающий модуль». Ну а мы с Ортегой остались на карауле, присели у стены, следили за роботами, которые сновали мимо нас по воле Калачика, и разговаривали. В общем-то ничего важного не касались, так, треп двух не особо близких приятелей и воспоминания о наших буднях в стенах славного общевойскового училища имени Симона Боливара. Однако я чувствовал, что Игнасио хочет мне что-то сказать, и оказался прав. Спустя час его прорвало, и он задал вопрос:
— Тор, а как ты умудрился так быстро обжиться на Аяксе?
— Везение, Игнасио. — Я улыбнулся. — Мне просто повезло.
— А может, дело в этом новороссе, который рядом с тобой трется? — Он кивнул на саркофаг, в котором находился Васильев.
— Нет.
— А кто он, объяснить можешь?
Снова улыбка пробежала по моему лицу, и я ответил предельно честно:
— Он посланец моего деда, императора Сергея.
Ортега выругался, обозвал меня тупицей, вскочил на ноги и ушел. Он обиделся, потому что посчитал, будто я над ним смеюсь. А я чего? Я ничего. Всего лишь сказал правду.
Впрочем, к тому моменту, когда изможденный Васильев, а следом Бриан, выползли из обучающих модулей и наступила его очередь нырять в саркофаг, он уже успокоился, а я отдохнул, восстановил силы и попросил Калачика установить для меня новую гипнокарту.
Пока была возможность, я хотел получить дополнительные знания, и когда просматривал список доступных специальностей, то взгляд зацепился за две: мастер-абордажник и медтехник высшей категории. Зачем мне первая специальность, совершенно понятно. За несколько часов я мог освоить все имперские наработки по захвату вражеских космических кораблей. А вот зачем медтехник, осознал не сразу. Такая специальность нужна, спору нет, особенно если создавать крупный отряд, но она не к спеху. Так с чего же взгляд за нее зацепился? Наверное, оттого, что вспомнилась дочка Фредерика Ольсена, которую мне хотелось бы поставить на ноги. По этой причине я едва не выбрал специализацию медтехника. Но немного подождал, подумал и дождался, пока из обучающего модуля выкарабкается Пабло. Потом я услышал подтверждение диагноста — он в состоянии перенести еще одну загрузку, и «обрадовал» парня тем, что вскоре ему снова придется испытать радость ментального внушения. Скажу сразу, что Бриан не обрадовался, однако деваться ему было некуда, и он принял свою судьбу. Ну а я решил грузить мастера-абордажника.
Снова саркофаг. Опять перед глазами цветные картинки, сон и пробуждение. На этот раз очень тяжелое. Голова буквально раскалывалась, ноги меня не держали и руки не слушались, и, ко всему прочему, я едва не обделался. Однако сдержался и зарекся загружать в голову по две специальности сразу. Бриан, увидев мое состояние, было даже решил отказаться, но Васильев на него так гаркнул, что бедный хакер осекся на полуслове и в итоге все-таки стал медтехником.
Короче говоря, на объекте «Риада» мы пробыли ровно сутки, а затем помчались в сторону «Таравы». Настроение у всех, несмотря на успех, было угнетенное, сказывалась обработка ментальными волнами. Но срывов не наблюдалось, и, когда группа добралась до секретного космодрома, который находился недалеко от ОУЦ и был замаскирован под группу небольших озер, мы уже немного отошли и даже стали улыбаться. А когда «Рокот» въехал в ангар подземного сооружения и перед нами предстал первый прорыватель блокады класса «Томаш Вуковар», то от радости мы едва не запели, ибо космический корабль выглядел грозно, величественно и красиво.
Что такое прорыватель блокады? По сути, это стандартный фрегат «Минск». Грузоподъемность — десять тысяч тонн. Силовая установка «С-14М». Экипаж — сто сорок человек, но он может управляться всего несколькими людьми или Искусственным Интеллектом, например, таким, как Калачик. Имеется РЛС дальнего обнаружения «Карат-2» и БИУС «Аквамарин-Раус». На вооружении четыре батареи пучково-лучевых пушек «Химера», импульсный генератор радиоволн, шесть ракет «Гур» с термоядерными боеголовками (на космодроме они отсутствовали), шесть шрапнельных орудий ближнего боя «Вера» и два дальнобойных кинетических стомиллиметровых орудия «Орк». Плюс к этому четыре вооруженных шаттла (они же спасательные шлюпки малого радиуса действия) и четыре вспомогательных орбитальных военных спутника «Заря». Запас хода — шестьсот парсек.
Корабль отличный, хоть и старый. Во время минувшей звездной войны такие фрегаты горели, как спички, потому что их было много и они использовались для любых целей, начиная от эскадренного боя и заканчивая разведкой. Затем появились более новые корабли, и фрегаты «Минск» прошли модернизацию. После чего три из них оказались на «Тараве-8». Здесь на них установили новейшую систему маскировки и постановки помех «Пелена», а затем переименовали в «Вуковар». Далее была консервация, и теперь мы имеем то, что имеем. Три корабля находились под землей в состоянии покоя и ждали своего часа в пусковых шахтах. Один должен унести в космос Калачика, а два останутся нам. Хм! Что-то я не то говорю. Какое «нам»? Мне. Конечно же они достанутся мне, Тору Миргородскому, а остальным только доля.
После прибытия на космодром снова все пошло по распорядку, который установил Калачик. ИИ был подключен к ЦПУ подземной базой. Затем он оживил энергоустановку, проверил, в каком состоянии корабли (норма). Далее мы перенесли его в боевую рубку ближайшего фрегата, как водится, Калачик выбрал лучший, и на сутки мы про него забыли. Он тестировал новое транспортное средство и с помощью юрких роботов-ремонтников устранял мелкие неисправности, а мы осваивали трофеи, привыкали к кораблям и шерстили склады космодрома, к слову сказать, небогатые.
Так минуло двадцать четыре часа, после чего Калачик вызвал меня на свой корабль. Я прибыл незамедлительно, в сопровождении Ортеги и Бриана. Васильева на всякий случай я оставил на космодроме с приказом, если ИИ нас все же обманет, то наехать на фрегат танком и расстрелять ему движки. Майор понял меня правильно, а Калачик, который присматривал за нами через внутреннюю систему видео- и аудионаблюдения, наверняка это услышал, но виду не подал.
Момент нашего расставания с Калачиком я представлял себе много раз и даже отрепетировал прощальную речь. Однако все прошло очень быстро и как-то буднично. ИИ скинул нам информацию по всем известным ему объектам. Потом мы получили коды доступа к некоторым древним схронам и убежищам, а Пабло их проверил. Это заняло полчаса, и Калачик попросил нас удалиться, что мы с радостью и сделали.
Пролетело еще примерно двадцать минут. Космодром перешел под наш контроль, и только первый док еще оставался за Калачиком. Мы находились в обзорной башне управления и ждали, когда он улетит, и тут Ортега сказал:
— А вот прикиньте, мужики, сейчас он взлетит да как шандарахнет по нам из «Орка».
Ему никто не ответил, но о том, что ИИ все еще в состоянии устроить нам пакость, хотя пока даже намека на это не было, подумали все. Впрочем, зря мы про него плохо думали. Калачик оказался честен до конца.
Со скрипом открылись створки первого дока, а затем вверх медленно поползла стальная двухсотметровая сигара с орудийными башнями на ней. Красивое зрелище, но наблюдали мы за взлетом ИИ недолго. Антигравы подняли прорыватель блокады на сотню метров, а затем он начал резкий набор высоты и исчез в зимних тучах.
— Все! Улетел, бычара, — с облегчением произнес Васильев.
— К чему это ты быка упомянул? — спросил я майора.
— Да так, детский анекдот вспомнился.
— Расскажи.
— Запросто. — Васильев помедлил и начал: — Значит, стоит наркоман-планокур с сигаретой в руках, а рядом с ним мальчишка, который просит рассказать ему стишок. Ну, планокур подумал и вспомнил один. «Идет бычок, качается» (затяжка)… «Вздыхает на ходу» (затяжка)… «Вот-вот доска кончается, сейчас я упаду…» Снова затянулся и замолчал, а мальчишка спрашивает: «Что дальше?» После чего планокур выдыхает и заканчивает: «И полетел бычара обдолбанный…»
Посмеялись. Забавно. А потом Васильев поинтересовался у меня:
— Что у нас дальше по плану, командир?
— Работа, камрады, работа. Сейчас закрываем космодром, чтобы сюда ни одна сволочь не забралась, и занимаемся кораблями. Выбираем, какой получше, а потом начинаем его комплектацию и оснащение. На это нам неделя, после чего мы возвращаемся на ферму Мэев. Все ясно? — Мне в ответ короткие кивки. — Отлично. Начинаем.
