— Джефф, если эта штука заработает, изменится весь мир — да, да, я не шучу, — Джордж сделал огромный глоток финской водки и поморщился от крепости напитка. Он протянул мне бутылку, и я сделал значительно меньший глоток, а затем неопределенно кивнул в знак согласия. — Машины, самолеты, даже межпланетные корабли — все они безнадежно устареют. Стоит только нажать кнопку — и попадешь туда, куда пожелаешь!

— А там тебе сразу же вручат счет за потраченный гигаватт электроэнергии.

— Это уже вопрос производительности.

— Думаешь, ее можно сделать достаточно производительной?

— Конечно! Это тебе раз плюнуть!

— Мне? Гм…

— Да, тебе. Джефф, почему ты все время говоришь о машине так, словно не ты ее придумал?

— Так оно и есть. — Осознав, что ступаю на зыбкую почву, я поспешил оправдаться: — Эта идея витала в мире уже так давно, что я просто не могу приписать ее себе. И потом, я не могу поверить, что машина заработает.

— Непременно заработает! — Джордж был таким же никудышным теоретиком, как и Терренс Маккензи Ларсон (ныне Джефферсон Дэрроу). Его мнение — нет, его уверенность основывалась на вере. Вере в меня, славного парня, дока Дэрроу. Я еще раз глотнул из бутылки.

Иуда — вот кем я себя чувствовал. Я нравился Джорджу, он уважал меня. Мне становилось все труднее изображать доктора Дэрроу, обманывать и предавать тех, кто работал со мной. В представлении Джорджа я был талантливым изобретателем игрушки, о которой он грезил еще ребенком в детском бараке на планете гардианов — Столице. А мне предстояло предать его.

Мы сидели в моей каюте, а ребята из команды Джорджа, носящей официальное название стройбата 9462, устроили себе небольшую пирушку по случаю завершения работы над основной конструкцией. Дальше предстояла лишь сложная и кропотливая работа с осциллоскопами и измерительными инструментами. Один из парней открыл дверь, сунулся в нее с криком: «За мной!» — и чуть не прихлопнул себе голову дверью, убегая и не дождавшись ответа.

Джордж усмехнулся и вновь отхлебнул из бутылки. Я смотрел на него, качая головой.

— Ты совсем не похож на солдата, Джордж. Как ты оказался здесь?

— Черт возьми, Джефф, на Столице все люди военные. Там просто больше нечем заниматься, вот и все.

— Но зачем понадобилось называть планету Столицей?

Он пожал плечами:

— Видимо, кто-то считал, что когда-нибудь она и впрямь станет столицей. В будущем. Столицей для всех и вся.

— Для всех? Столицей Земли? Солнечной системы? Европы?

— Похоже, да.

— О Господи! Но почему?

— А я думал, тебе нет дела до политики.

— Конечно нет — Выпивка, а также дружеские отношения с Джорджем слегка развязали мне язык. — Но вы перебили здесь много людей. И если решите захватить остальные планеты, то перебьете еще больше.

— Да, убито здесь было много… — пробормотал он себе под нос и мрачно улыбнулся. — Я знаю, о чем ты думаешь. Ты хочешь отвертеться от вопроса — почему ты всегда говоришь об этой машине, словно не ты ее придумал? — Он безрадостно рассмеялся и посмотрел на стену — в ту сторону, где стоял приемник от передатчика материи. — Что же мы с ней будем делать?

— С этой машиной?

— Да, с этой чертовой машиной. — Джордж искоса взглянул на мое ошеломленное лицо, хлопнул меня по спине и поднялся. — Ложись спать. Завтра нам придется как следует поработать.

Назавтра пришлось не только работать, но и бороться с жутким похмельем — по крайней мере мне. Я слонялся по ангару, подавляя острое желание разобрать собственную голову на детали и посмотреть, что с ней стряслось.

Работа продолжалась.

И вот однажды оказалось, что долгожданный день наступит завтра. К тому времени я возился с внутренним оборудованием приемника уже полтора дня. Теперь пришло время положить конец обману. Устройство было собрано, все детали, привезенные с Вапауса, все впечатляюще подмигивающие лампы оказались на своих местах. Большая часть команды Джорджа вернулась к другим делам. Со мной остались лишь Генри и Джордж.

Закончив осмотр громоздкого сооружения, я направился к охранникам.

— Будьте любезны сообщить командующему базы, что мы готовы провести демонстрацию завтра, в восемь часов.

— Слушаюсь, сэр!

Момент был историческим: впервые за все время охранник назвал меня «сэром» и бросился выполнять приказ.

К этому времени завершилась подготовка сотни операций здесь, на планете, и на Вапаусе. Если повезет, то ко времени прибытия войск Лиги в рядах гардианов уже наступит смятение, вызванное внезапным и таинственным прекращением связи, взрывами двигателей, странными случаями пищевых отравлений, затянувшимися поставками припасов и пожарами.

Разведка гардианов уже заметила повышенную активность местного населения. Можно было предположить, что уже схвачены и допрошены те, кому известно больше, чем следовало бы. Конспирация — профессия, требующая многочисленных навыков, а здесь ею занимались любители. Несомненно, гардианы уже поняли: назревают какие-то события.

Сумел ли уже кто-нибудь установить связь между моим аппаратом и внезапной вспышкой сопротивления местных жителей, которые прежде казались такими покорными?

Ночью время словно застыло на месте. Я не мог избавиться от чувства одиночества и страха.

Охранники бдительно следили за мной, но позволили мне выйти за порог ангара и подышать свежим воздухом теплой и ясной осенней ночи.

Я засмотрелся в чистое небо, на привычные, но кажущиеся незнакомыми с чужой планеты звезды. Уже не в первый и даже не в сотый раз я думал о Джослин. Она ждала неизвестно где, и, только выжив, я мог вновь увидеться с ней. Одной этой причины было достаточно, чтобы продолжать борьбу Мысленно я вернулся к тем славным временам, пока курьер не принес пугающие известия, а потом еще дальше — к дням нашей учебы до исчезновения «Венеры». Как я очутился в этой дали? Как случилось, что именно мне выпала доля сломать ярмо, в котором гардианы держали этот мир?

Я осознал, что у меня никогда не было выбора, что я был обязан оказаться здесь. Мысленно возвращаясь в уютную кают-компанию «Джослин-Мари», я думал, что желание не ввязываться в чужую войну было бы вполне понятным… Нет. Война была моей — по праву долга, чести и гнева, и продолжать ее следовало хотя бы для того, чтобы отомстить за погибшую семью Темпкина.

И за Джослин. Она тоже оказалась втянутой в эту войну. Этот довод перевешивал все возражения. Если мы победим, она спасется.

В эту ночь в моих руках была судьба целой планеты, но я думал только о Джослин. Глядя на звезды, я думал о том, как безумно люблю ее.

Внезапно я заметил округлую фигуру в плаще, шагающую ко мне торопливой походкой. Вдалеке виднелся джип. Ночной гость вышел в полосу света, и я похолодел. Брэдхерст! Он шагал прямо ко мне, приоткрывая безгубый рот в улыбке василиска. Выдержав паузу, он произнес:

— Добрый вечер, командир Ларсон.

О Господи! Срочно изображаем хорошую мину при плохой игре. Не поддаемся на провокацию. Они меня раскусили! Я непонимающе взглянул на Брэдхерста.

— Простите, Брэдхерст? Это же я, Дэрроу. Вы меня с кем-то спутали. — Мое сердце колотилось так громко, что я опасался выдать себя этим грохотом.

— Нет, вас я ни с кем не спутал, командир.

Протянулась томительная и безмолвная минута. Брэдхерст не сводил с меня безжалостных, мертвых глаз, и все, что мне хотелось, — броситься бежать.

— Не понимаю, о чем вы говорите. Я Дэрроу.

— Ну конечно. Пойдемте со мной. — Он жестом отпустил охранника. — Похоже, охрана доверяет вам, если позволяет стоять за порогом.

— У нее нет причин не доверять мне. И потом, куда мне деваться?

— Вот именно. — Брэдхерст явно наслаждался — как кот, который играет с птичкой, зная, что она никуда не денется.

Сунув руку в карман, Брэдхерст вытащил пару тонких кожаных перчаток и стал неторопливо натягивать их на жирные пальцы.

— Представьте себя на моем месте. Благодаря мне человеку было оказано доверие — ему поручили возглавлять создание мощного нового оружия. Это оружие — чрезвычайно полезный и лакомый кусочек. Досье человека в полном порядке. Очень удобно, правда? Особенно потому, что этот человек возник словно из-под земли и непонятно, где он был раньше. — Брэдхерст улыбнулся, оскалив зубы. — Но вот в чем загвоздка: если что-нибудь случится, в этом могут обвинить меня. И потому я решил подстраховаться — не раз и не два. О, проверка велась самым тщательнейшим образом! Я просмотрел даже файл со списком сотрудников разведывательной службы Лиги Планет. И там мне попались любопытные сведения и отпечатки пальцев.

Даже в такой момент я не мог не удивиться тому, насколько свежей информацией располагали гардианы. Звание командира было присвоено мне всего несколько месяцев назад, а продвижение по службе младших офицеров флота нельзя счесть информацией, требующей пристального внимания. Каким образом эти ничтожные сведения достигли Столицы, а потом так быстро были переданы на Новую Финляндию?

— Не знаю, как вы сюда попали, Ларсон, но вы здесь. И эта машина здесь — не знаю, что это такое, только не устройство, которое вы нам обещали. Она не принесет пользы гардианам.

Брэдхерст остановился и повернулся ко мне. У меня вновь мелькнула мысль о побеге, но полковник не ошибся — бежать мне было некуда.

Глядя на меня в упор, он продолжал:

— Сегодня было зафиксировано необычно большое количество аварий и проблем, связанных с местным населением. Интересно, известно ли вам что-нибудь об этом? Впрочем, не важно. Мы зашли слишком далеко. Сейчас мы вернемся и разнесем эту адскую машину на куски — и выясним, что это такое. А потом, после того, как мы вывернем твои мозги наизнанку, ты умрешь.

Какой бы слабой ни была надежда, я должен был рвануться в темноту, описать круг, вернуться в ангар и запустить машину. Шансов у меня практически не было, но и выбора не оставалось. Я переступил на месте, и…

— Не пытайся сбежать, Ларсон. — Внезапно голос полковника стал твердым и холодным, как гранит. Я приостановился. Попытаться все-таки следовало.

Полковник вытащил лазер:

— Предупреждаю тебя…

Рубиновый луч пронзил его шею, разрезая плоть. Полковник содрогнулся и повалился на меня замертво, придавив своим весом.

Рядом глухо простучали шаги. Появилась темная фигура с лазерным пистолетом в руке.

— Я должен был уничтожить передатчик, — произнес взвинченный, подрагивающий голос. — Я не мог допустить, чтобы убийства продолжались. Я… я хотел убить тебя — пока не подслушал ваш разговор. — Человек выступил из темноты, по-прежнему сжимая пистолет. Это был Джордж Приго.

Он подхватил обмякшее тело полковника и оттащил его в сторону Переведя дыхание, я стер капли крови, попавшие мне на лицо, поднялся и сверху вниз взглянул на мясистое лицо врага. Тонкая струйка крови вытекла из угла его губ. Теперь это лицо было таким же мертвым, как остекленевшие, жестокие глаза.

— Туда ему и дорога, — заявил Джордж равнодушно и твердо и вдруг остро взглянул на меня: — Теперь обратный путь мне закрыт.

Я с удивлением заметил безумный блеск в его глазах.

— Нет, — возразил я, не зная, что и подумать. — Не может быть… — Знать бы, какой путь он избрал? Я задумался. — Зачем ты это сделал? — неожиданно для себя самого спросил я.

Казалось, Джордж меня не слышал. Опустившись на колени, он разглядывал труп с бесстрастным, затвердевшим лицом.

— Той ночью, когда мы выпили, — глухо заговорил он, — я понял, что Столица — дрянное место. Мы готовы прозябать даже здесь, в этом вонючем лагере, лишь бы быть подальше от Столицы, оказаться рядом с людьми, которые привыкли жить в мире и на свободе. Больше я не мог терпеть. Я стал думать о машине, о том, что можно предпринять. Потом решил убить тебя, а потом… — Осекшись, он поднял голову, глядя на меня так, словно видел в первый раз. — Ты и вправду из Лиги? — спросил он.

Я вдруг вспомнил, что надо дышать, жадно глотнул воздуха и в последнюю минуту избежал судорог.

— Да. Я — Терренс Маккензи Ларсон, лейтенант флота Республики Кеннеди. Я из Лиги.

— Отлично. — Джордж поднялся и пнул труп. — Что будем делать с этим?

— Не знаю, — пожал я плечами.

— Подожди минуту, я знаю одно место. Хватай его за руку.

Взяв Брэдхерста за руки, мы поволокли прочь еще теплое тело. Тащить его пришлось метров пятьдесят, к складу с инструментами. Джордж вытащил связку ключей, открыл замок, и мы впихнули труп за дверь. Вернувшись на прежнее место, я попытался засыпать гравием лужу крови и следы, оставленные тяжелым телом. Теперь найти место преступления мог лишь тот, кто знал о нем. Поспешив обратно, я увидел, что Джордж ждет в тени у склада.

— А теперь поговорим, — начал он. — Что появится из этой чертовой штуки, если нажать кнопку?

— Не что, а кто, — поправил я. — Это и в самом деле передатчик материи. Лига отправила сюда пятитысячное войско.

— О Господи! И машина сработает?

— Понятия не имею, но надеюсь, что сработает.

— Но как же мы… не важно. Об этом позднее. Так что же будем делать с Брэдхерстом?

— Дай подумать, — попросил я. События развивались слишком стремительно. — Слушай, ты должен вернуться к ангару и передать водителю, что вы с Брэдхерстом обсуждаете меры безопасности при эксперименте. Скажи, что ты сам отвезешь полковника обратно. Все, что нам нужно, — держать их в неведении до испытания. А что будет потом — уже не важно.

Джордж хотел что-то возразить, но только кивнул. Он убил старшего офицера и теперь, вероятно, собственный народ для него был опаснее войск Лиги.

— Пожалуй, ничего другого нам не остается, — заключил он. — Я скоро вернусь. Подожди здесь.

— А куда еще мне деваться? — с усмешкой спросил я, но Джордж уже исчез в темноте.

Ждать его возвращения пришлось довольно долго. Наконец Джордж вынырнул из-за угла склада.

— Порядок. Похоже, они клюнули.

— Отлично. Давай выберемся отсюда и найдем место, где можно спокойно поговорить. — Мне хотелось оказаться подальше от трупа.

Джордж привел меня в пустое строение на краю лагеря — очевидно, он знал, как избежать столкновения с часовыми. Чем могло грозить все случившееся Джорджу? Чем ему придется поплатиться? Можно ли положиться на него, или к утру он способен передумать? Можно ли вообще доверять перебежчикам?

Но сейчас Джордж явно не терзался сомнениями. Он сразу начал расспросы и принялся обдумывать план дальнейших действий. Он вступил в заговор со мной — против тех людей, с которыми завтракал бок о бок еще сегодня утром.

— Мне надо бы о многом расспросить тебя, Джордж.

— Знаю, но ты ведь не расспрашиваешь. И не надо. Я сам все расскажу. Нашими играми я уже сыт по горло. Сегодня утром я проходил по дальнему краю лагеря, возле стрельбища. Я узнал на стрельбище одного из солдат — днем раньше я починил ему затвор. Я видел, как солдаты пристрелили девочку лет двенадцати — она разыскивала отца и подошла к стрельбищу, думая, что он с солдатами. Ей не было дела, чьи это солдаты. Ее убили как шпионку.

Мне было нечего ответить.

События стали разворачиваться слишком быстро. Игра близилась к концу — если, конечно, все будет в порядке. Ни о чем другом я не мог подумать. Никто из нас не знал, что случится завтра. Мы лишь надеялись, что Брэдхерст ни с кем не успел поделиться своим открытием и что гардианам известно меньше, чем нам.

Все, что я знал наверняка, — завтра кого-то из нас уже не будет в живых.