Говоря о том, что левантинцам не помешают лишние руки, Асад немного лукавил. На самом деле занятия для четверых здоровых мужиков тут не было, и следующие два дня мы слонялись по лагерю без дела, стараясь не путаться под ногами у тех, кого должны были спасать.

Они и сами не особо напрягались. Асад большую часть времени проводил за компьютером, который занимался приемом и обработкой информации со спутников, Азим и Дюк попеременно сидели за мониторами системы наблюдения за местностью, а нам троим, мне, Джеку и Бо, было совершенно нечем заняться.

Разве что действительно сходить на охоту и добыть пару трофеев, которые в старости можно будет повесить на стенку, а заодно несколько разнообразить наш рацион. Останавливали нас всего несколько факторов.

Во-первых, ни у кого из нас не было собственной стенки, а украшать подобным образом казарму являлось нарушением устава.

Во-вторых, шансы дожить до старости, учитывая обстоятельства, считались весьма сомнительными.

В-третьих, и это самое главное, сержант Дюк запретил нам покидать пределы лагеря.

Становилось скучновато. Я уже начал забывать о том, что мы находимся на оккупированной врагом планете, и только ждал, пока Асад закончит свои непонятные дела и поможет нам убраться отсюда.

Конечно, я никогда раньше не встречал наследника калифа, будущего правителя государства, в состав которого входит несколько планет, а потому до встречи с Асадом ад-Дином мог только предполагать, каким должен быть такой наследник, однако Асад эти предположения полностью опровергал.

Он в совершенстве владел государственным языком Альянса, был очень прост в общении и настаивал, чтобы все обращались к нему на «ты». Он ел вместе с нами и был не прочь почесать языком у костра, и дистанция, а точнее, гигантская социальная пропасть, разделяющая нас, простых смертных, и потомственного аристократа, совершенно не чувствовалась.

Может быть, потому, что мы познакомились с ним именно при таких обстоятельствах, в джунглях чужой планеты, на которой шла война. Полагаю, что в иной, более подобающей наследнику калифа обстановке он мог вести себя совершенно по-другому. Но были ли у нас, простых пехотинцев Альянса, шансы увидеть Асада в другой обстановке?

Он никогда не распространялся о своем возрасте. Выглядел он лет на тридцать пять, что при развитии современной медицины ровным счетом ни о чем не говорило. Ему могло быть и шестьдесят, и восемьдесят лет. Бо помнил, что читал о возрасте самого калифа в официальных источниках. Мухаммеду ад-Дину было сто сорок два.

Интересно, в молодости он тоже прятался по чужим планетам, наблюдая за вторжением Чужих? И если уж на то пошло, то сколько должно быть лет человеку, чтобы его по-прежнему можно было называть молодым в этом чудесном мире будущего?

Утром третьего дня Асад торжественно возвестил, что его миссия здесь закончена и он увидел все, что хотел. Скаари полностью контролировали крупные города планеты — их и было-то шесть штук — и большую часть континента. Все очаги сопротивления были подавлены, так что вторжение Гегемонии можно считать завершенным.

Сворачивать лагерь мы не стали. Асад объяснил, что вся эта туча оборудования все равно не влезет на яхту и он рассчитывал бросить его здесь с самого начала.

— Пора покинуть этот забытый Аллахом мир, — торжественно заявил Асад, и мы отреагировали на эти слова одобрительными возгласами.

«Секретная пусковая шахта» оказалась небольшой ложбиной по другую сторону холма. Маскировочная сеть так удачно вписывалась в местный пейзаж, что я бы запросто прошел мимо этого места, ничего не заподозрив. Полагаю, что именно этой особенностью рельефа и был обусловлен выбор места под «наблюдательный пункт».

Азим сдернул часть сети в сторону, и мы узрели «космическую яхту».

Скажу прямо, воображение она не поражала. Ни своими размерами, ни изысканностью своих форм.

Серебристый каплеобразный корпус около тридцати метров в длину пробуждал ассоциации с большой каплей ртути, но не более того.

— Тоже мне яхта, — пробурчал Джек, явно испытывающий схожие с моими чувства.

— Штурмовой катер класса «ифрит», — сообщил Асад. — Незаменимая штука при маневрах в гравитационных полях планет и больших астероидов. Быстрый и юркий, именно то, что нам сейчас надо.

— Только далеко ли мы улетим? На них же нет гипердвигателей, — сказал Дюк, демонстрируя осведомленность о ТТХ техники потенциального противника.

— На этом есть, — заверил его Асад. — Правда, он занимает большую часть свободного пространства, так что нам придется потесниться. Большого комфорта гарантировать не могу. Вот если бы я принимал вас на борту своей «Пери»…

Да, для того чтобы назвать «ифрит» яхтой, требовалось либо очень богатое воображение, либо большое чувство юмора.

Штурмовые катера и так не обладают большими запасами жилого пространства, но этот экземпляр перещеголял их все. Ради того чтобы впихнуть в небольшую посудину гипердвигатель, от жилого пространства пришлось отказаться вообще. Заодно с катера демонтировали все оружие. Энергии генератора все равно не хватит одновременно и на работу гипердвигателя, и на поддержку систем ведения огня, объяснил нам Асад. Да и зачем оружие? Драться хотя бы с одним крейсером скаари на штурмовом катере — это весьма изощренный способ самоубийства.

Штурмовые катера не предназначены для дальних перелетов, поэтому о комфорте пассажиров их создатели обычно не заботятся. Но на катере, для таких перелетов приспособленном, все оказалось еще хуже.

А если учесть, что «ифрит» должен был принять на борт в три раза больше народу, чем это планировалось с самого начала…

— У нас всего три антиперегрузочных кресла, — сообщил Асад, размещаясь на месте пилота. — И хотя на посудине стоят улучшенные гравикомпенсаторы, при маневрировании на больших скоростях перегрузка может достигать 3 G. Да и потряхивать может изрядно. И хотя я предпочел бы обойтись без экстремальных маневров, гарантировать ничего нельзя, сами понимаете. Поэтому я посоветовал бы вам лечь на пол, за что-нибудь зацепиться и расположиться со всем возможным комфортом.

— И постарайтесь не свернуть себе шеи, — посоветовал Дюк, усаживаясь в третье кресло. — Полет будет долгим, так что не стоит омрачать его тесным соседством с вашими трупами.

Асад нахлобучил на голову шлем пилота и принялся тщательно застегивать ремни. На фоне его речи об улучшенных гравикомпенсаторах это выглядело особенно оптимистично.

Джек и Бо уже разместились на полу, почти целиком оккупировав его площадь. Мне осталось только скромное местечко в уголке. Одна проблема — хвататься там было абсолютно не за что, и я представил, как в случае экстремальных маневров Асада буду болтаться по всей кабине, не только рискуя свернуть шею, но и представляя угрозу для всех остальных.

Лучше бы он все-таки воздержался от таких маневров.

— Начинаю предполетную проверку, — сообщил Асад. — Активирую реактор.

Ага.

С момента активации реактора «ифрит» засветится на всех радарах, наблюдающих за данным районом, очень яркой точкой, и скаари, вне всякого сомнения, отправят кого-то на проверку энергетической аномалии.

Что ж, пусть отправляют. Когда их патрули прибудут на место, мы будем уже далеко от планеты.

Словно подтверждая теорему о том, как неразумно быть оптимистом в наше непростое время, наследник левантийского престола разразился длинной эмоциональной тирадой на родном языке.

Не надо быть филологом, чтобы определить ругательства на слух.

Азим задал какой-то вопрос на том же языке.

Наверное, полюбопытствовал по поводу происходящего.

— Ты проводил предполетную подготовку, когда мы сюда прибыли? — Асад перешел на язык Альянса, чтобы всем присутствующим было понятно, о чем идет речь.

— За три дня до атаки. Неполную, без активации реактора, чтобы не засветить катер.

— Блок управления маневровыми двигателями выдает ошибку, — сказал Асад.

Азим отстегнул ремни, выбрался из кресла и потопал в технические помещения, чтобы глянуть на неисправный блок управления своими глазами.

— Я так понимаю, вы не на этом катере на планету прилетели, — сказал Дюк.

— Разумеется, — сказал Асад. — Мы прибыли на планету курьерским кораблем Альянса, как и положено дипломатам моего уровня, наносящим неофициальный визит. Катер здесь спрятали наши люди, еще полгода назад.

Выходит, готовящееся вторжение скаари не было секретом уже полгода назад, обалдело сообразил я. И не знали об этом только те, кто больше всех пострадал от вторжения, — мирные жители планеты.

Наверное, так оно всегда и бывает при вооруженных конфликтах местного значения. Обычные люди гибнут, а политические воротилы снимают со всего этого сливки.

Азим вернулся минут через пять, и я впервые увидел, как бледнеют смуглые люди. Цвет лица у них становится пепельно-серым.

— Блок управления маневровыми двигателями уничтожен, — сообщил Азим. — Блок управления гипердвигателем в порядке.

— Толку с него? — спросил Асад. — Не можем же мы войти в гипердрайв на неподвижном корабле.

— Говорят, в таких случаях может получиться красивый фейерверк, — заметил Дюк.

— Только мы им уже не насладимся, — буркнул Асад. — Как именно уничтожен блок управления?

— Миниатюрное взрывное устройство, — сказал Азим. — Полагаю, оно сработало после нескольких часов стоянки, когда стало очевидно, что корабль прибыл на место и его следующими пассажирами будем мы.

— Салим?

— Скорее, Джамшит, — сказал Азим. — Если бы бомбу подсунул Салим, он бы постарался подгадать, чтобы взрыв произошел именно тогда, когда мы будем на борту. Да и сама бомба была бы гораздо мощнее.

— Но это было бы не так элегантно, — сказал Асад. — Видимо, родственные чувства взяли верх, и кто-то в семейке хочет, чтобы меня просто взяли в плен.

— Или устранили чужими руками.

— Это одно и то же в принципе, — сказал Асад и обвел взглядом кабину. — Можете встать с пола, полет отменяется, потому как запасного блока управления у нас нет, а если бы и был, то вряд ли кто-то из вас обладает должным уровнем квалификации, чтобы произвести его замену в полевых условиях.

— А запасной план у вас есть? — поинтересовался я.

— Нет. А у вас?

— У нас и основного-то не было.

— Замечательно, — сказал Асад. — Итак, господа, поскольку теперь уже скаари точно знают о нашем присутствии, у нас осталось два варианта. Либо сдаться в плен, либо поиграть в партизанскую войну. Мы с Азимом по умолчанию голосуем за войну, но поскольку вы не являетесь подданными Калифата, то можете принять для себя и другое решение.

— В плен к ящерицам? — спросил Дюк. — Никогда. Кроме того, я знаю, как они поступают с пленными людьми.

— Собственно, вот так и работает политическая структура Альянса, — ухмыльнулся Асад. — В результате демократических процедур было принято единственно возможное решение, которое по факту никого из присутствующих не устраивает.

Мы ненадолго вернулись в лагерь, забрали оставленные там припасы, в том числе и несколько брошенных боекомплектов, а также перенастроили систему наблюдения таким образом, чтобы данные с камер и датчиков передавались на компьютеры корабля. М-да, убраться с планеты у нас не получилось. Теперь нам предстояло познакомиться с ней поближе.

— У нас есть небольшое преимущество перед скаари, — сказал Асад. — Они знают о моем присутствии на планете, а энергетический спектр «ифрита» на радарах сильно отличается от любой местной техники. Так что они сложат два и два и поймут, где меня искать. Но, поскольку они полагают, что живой я представляю большую ценность, чем мертвый, то стрелять на поражение во всех без разбора они не будут. Нас же подобные ограничения не сдерживают.

— А ты уверен, что ты нужен им живым?

— Иначе они бы уже долбанули по нам с орбиты, — сказал Асад. — Еще в первые же пять минут после обнаружения «ифрита» на радарах.

— Логично, — признал Дюк.

— Полагаю, что переночевать мы можем на корабле, — сказал Асад. — Удара с орбиты, как я говорил, можно не опасаться, так как я нужен скаари живым, а флаер мы засечем задолго до того, как он будет представлять для нас угрозу. Утром предлагаю выдвинуться вот в этом направлении. — Он ткнул пальцем в монитор, на который была выведена карта.

— Почему именно туда? — спросил Дюк.

— Там есть река, — объяснил Асад. — А у меня с детства слабость к рекам. И вообще, направление нам сейчас не принципиально. На войне главное — вовремя предпринять маневры.

— Это уже война, Асад? — спросил я.

— А ты думаешь, скаари на танцульки сюда прилетели? — ухмыльнулся бородатый наследник левантийского престола. — И космопорт они чисто ради шутки разбомбили? И на нас тоже просто так охотятся, из спортивного интереса?

— Я не в этом смысле, — сказал я. — Как думаешь, это очередная локальная стычка, пусть даже планетарного масштаба, или это начало большой бойни, которую все так ждут?

— Понятия не имею, — сказал Асад. — Тут многое, если не все, зависит от политиков. Причем от ваших политиков. Даже ребенку понятно, что Новая Колумбия человечеству более не принадлежит, а принадлежит она скаари. Однако, хапнув эту планетенку, дальше клан Прадеша двинуться не сможет. Ибо с теми силами, которые я наблюдал, все, на что он может рассчитывать, — это попытаться удержать планету под своим контролем. И если Альянс спустит все на тормозах, смирившись с потерей для человечества этой планеты, то это будет всего лишь локальная стычка, один из многих эпизодов противостояния людей и скаари. А вот если ВКС полезут отбивать планету обратно, тогда мы и получим крупномасштабную войну со всей Гегемонией.

— Как-то все это странно, — заметил Дюк. — Неужели от самих ящериц здесь ничего не зависит?

— Много ли ты знаешь о внутреннем устройстве Гегемонии, сержант?

— Почти ничего.

— А я много знаю, — довольно ухмыльнулся Асад. — Изучал их не один десяток лет. Понимаешь, у скаари очень сложная внутренняя политика, она так сильно завязана с их религией, что эти понятия в их языке определяются одним словом.

— И что из этого следует? — спросил Дюк.

— Ну вообще-то из этого следует довольно много всяких любопытных вещей, — сказал Асад. — Но если говорить о данном конкретном случае… Кланы скаари независимы друг от друга только теоретически. На самом деле их связывает между собой куча договоренностей, там вообще очень сложные взаимоотношения… Если какой-то клан, в данном случае клан Прадеша, начинает войну, то это его личное дело и вмешиваться до завершения конфликта никто не станет. В данном случае конфликт уже завершен — планета находится под контролем скаари почти целиком. Мелкие очаги сопротивления вроде нашей группы можно не считать. — Асад снова ухмыльнулся. Похоже, мысль о том, что наша группа, состоящая из шести человек, может быть названа «очагом сопротивления», немало его забавляла. — Но вот если внешний агрессор нападает на какой-то клан скаари, то другие кланы, связанные с ним договоренностями, должны прийти на помощь. И если ВКС прилетят отбивать планету обратно, то клан Прадеша не останется драться в одиночестве.

— То есть они впишутся в эту ситуацию всей расой? — уточнил я.

— Конечно, не всей. Клан Прадеша — не самый влиятельный в Гегемонии. Но пять-шесть кланов вступят в войну точно. А дальше… Кто его знает, как будет дальше.

— Альянс не вступился за Новую Колумбию, — заметил Азим. — Так что в данном случае подход скаари мне нравится больше.

— Боевых кораблей Леванта в локальном пространстве планеты я тоже не видел, — заметил Дюк.

— Левантийский Калифат никогда не вещал от имени всего человечества и не настаивал, что все должны объединиться вокруг него, — сказал Асад. — А Альянс сдал Новую Колумбию врагу вполне осознанно. Поэтому я не думаю, что ВКС в ближайшее время заявятся ее отбивать.

— Что ты хочешь этим сказать? — нахмурился сержант. — Альянс отдал планету скаари? Как это понимать?

— Ровно так, как я и сказал, — ответил Асад. — Новая Колумбия в последние годы только что из штанов не выпрыгивала, так она хотела вступить в Альянс и получить защиту ВКС.

— Переговорный процесс искусственно затягивался местным руководством.

— Сержант, ну ты хоть на мгновение забудь про эту пропаганду, — сказал Асад. — Сам подумай, какого шайтана местные дипломаты стали бы затягивать этот процесс, когда у границ системы постоянно появляются боевые корабли скаари? Процесс затягивался, спорить не буду. Только затягивали его ваши собственные дипломаты.

— Зачем?

— Тут много факторов, — сказал Асад. — Во-первых, помимо Новой Колумбии существует еще с десяток независимых миров, чье положение не настолько катастрофично, и они вовсе не рвутся принимать ваши демократические ценности. На примере Новой Колумбии им показали, что случается с такими мирами. И я знаю об этом не понаслышке, потому что представляю как раз один из таких независимых миров.

— А ты думаешь, что Калифат сможет выстоять в одиночку?

— В одиночку никто не сможет выстоять, — сказал Асад. — Но вашу демократию мы никогда не примем. В случае войны речь может идти только о военном союзе, не более того.

— Неужто Калифат будет диктовать Альянсу условия?

— Да запросто, — сказал Асад. — Калифату принадлежат три планеты, но в случае угрозы население промышленного Дамаска может быть эвакуировано на Левант в течение пары недель. А Левант и Агроба обладают орбитальной обороной шестого класса. Сколько планет Альянса, кроме Земли, способны похвастаться такой защитой? Наш военный флот состоит из кораблей нашей собственной постройки, а не списанных крейсеров Альянса. Наши планеты самодостаточны и способны выдержать десятилетнюю осаду, потому что у нас нет проблем с перенаселением. Но я не думаю, что кто-то будет нас осаждать. Более вероятно, что противник обломает зубы при первом же штурме и отправится искать добычу полегче.

— Это заявление тоже сильно смахивает на пропаганду, — сказал я.

— Ни в коем случае, — сказал Асад. — За все время своего существования Калифат не проиграл ни одной локальной войны. В отличие от Альянса, который вчистую слил битву на астероидах.

— Кленнонцы сунулись в нашу сферу влияния двадцать три года назад, — заметил Азим. — Пытались захватить дамасские рудники и уползли восвояси, потеряв шесть боевых кораблей. В ваших новостях это событие никак не освещалось.

— Я бы все-таки не стал сравнивать локальные заварушки с тем, что может случиться, — сказал Дюк. — Левант — богатая система. Думаю, что она обозначена у ящериц как одна из целей первой волны вторжения.

— Сейчас это пустопорожние разговоры, — отмахнулся Асад. — Или кто-то из вас ознакомился с генеральным военным планом скаари? Нет? Чудесно. Тогда вернемся к нашей милой Новой Колумбии. Вторая причина, по которой Альянсу было невыгодно ее защищать, — на планете нет практически ничего ценного. Ничего такого, чего нельзя получить у других миров. А с другой стороны, собственная орбитальная оборона у планеты… ну, мы все видели, на что она способна. Если бы Новая Колумбия вошла в состав Альянса, ее защиту пришлось бы строить с самого нуля. Но поскольку с планеты нечего взять, это экономически невыгодно. Одни расходы.

— Как-то это все слишком цинично звучит, — сказал я.

— Это политика, — сказал Асад. — Политика всегда цинична. Миллионы людей, которые живут на планете, в расчет не принимаются. Чисто по-человечески их жалко, конечно, но так уж сложилось. Они забрались слишком далеко и слишком долго настаивали на своей независимости, и в нынешней ситуации планету было куда проще и дешевле слить, чем сохранить для человечества.

— Калиф поступил бы иначе?

— Правители бывают разные, — сказал будущий калиф, пожимая плечами. — Хороший правитель никогда не запустил бы ситуацию до такой степени, я думаю. Впрочем, на все воля Аллаха. В первую очередь надо думать о своих.

— В Калифат входят всего три планеты, — сказал Дюк. — В Альянс — десятки.

— Это и есть самая большая ошибка Альянса, — сказал Асад. — Он слишком большой, а государством таких масштабов очень сложно эффективно управлять. Если бы вместо одного Альянса существовал хотя бы с десяток независимых политических образований, сейчас все было бы совсем по-другому.

— Мы бы погрязли в междоусобицах на манер скаари, — сказал Дюк.

— А вот и нет, у нас со скаари разная психология, — возразил Асад. — Когда человечество жило на одной планете, основной причиной грызни были ресурсы. Большинство же звездных систем, которые входят в Альянс, вполне способны обеспечивать себя сами, и воевать между собой им экономически невыгодно. Человечеству вполне хватило бы места в галактике, если бы галактика принадлежала только ему. Поделить ее со скаари гораздо сложнее.

— А тут еще кленнонцы, — поддакнул ему Дюк.

— Кленнонцы — это люди, что бы по этому поводу ни говорила пропаганда Альянса, — сказал Асад. — С кленнонцами можно договориться.

Я мысленно отметил, что Асад ад-Дин разделяет взгляды полковника Визерса. Интересно, а Левантийский Калифат уже предпринимал какие-то шаги по сближению с Империей?

Ведь по идее им гораздо легче найти общий язык — у них одинаковый политический строй, и «демократические ценности» не станут для них камнем преткновения.

Писатели-фантасты когда-то предполагали, что агрессивность свойственна именно молодым расам, но, похоже, что они ошиблись. Самая древняя раса галактики оказалась и самой воинственной.

Пока человечество занималось решением своих внутренних проблем, скаари нападали как на Альянс, так и на Империю, но мы до сих пор точно не знали их военного потенциала.

Понятно, почему некоторые люди выступают за объединение всех сил человечества перед лицом угрозы скаари. Нельзя не опасаться того, о ком почти ничего не знаешь.

Оторвавшись от размышлений, я обнаружил, что Асад продолжает говорить.

— …Впрочем, в данной ситуации есть еще один нюанс, который позволит человеческим силам дать отпор скаари на Новой Колумбии и не спровоцировать всеобщую войну, — сказал Асад. — Дело в том, что после стычки в системе Виктории клан Прадеша де-юре находится в состоянии войны с Кленнонской Империей, причем именно скаари выступают агрессором. И если скаари вышибут отсюда не ВКС Альянса, а силы Империи, то у Гегемонии не будет официальных поводов начинать войну. А если учитывать, что клан Прадеша уже давно является бельмом на глазу Гегемонии, они даже порадуются такому исходу. Но исключительно про себя, разумеется.

— Империя слишком далеко отсюда, так что, даже если ребята решат вписаться в эту ситуацию, их флоту потребуется полгода, чтобы добраться сюда в обход Альянса, — буркнул Дюк. — Да и с чего бы им вмешиваться? Эта планета не представляет никакой ценности, если даже Альянс отказался за нее драться.

— Всякое может быть, — сказал Асад. — Это уже вопросы политики, а в политике даже жесты могут представлять особую ценность.

— Ты просто теоретизируешь или знаешь что-то, чего мы не знаем? — спросил я.

— Увидим, если будет на то воля Аллаха, — сказал Асад.