Часть первая
ЗЕМЛЯ
ГЛАВА 1
Не помню, что мы праздновали. Мотологический новый год, сдачу кем-то какого-то экзамена или покупку машины. В общем, тема вечеринки не особенно важна. Повод для вечеринки — это только повод, и он забывается после первой принятой бутылки.
Вечеринка была правильная.
Правильная вечеринка — это та, которая не укладывается в один вечер, требуя все нового и нового продолжения. Сменялись лица, сменялась обстановка, менялись напитки и посуда, а вечеринка продолжалась, потому что show must go on, как пел незабвенный спидоносец Фредди.
Мы пили. Кабаки, из которых нас выгоняли, сменялись ночными клубами, в которые нас не хотели пускать, были чьи-то квартиры с прокуренными кухнями и соседями, обещающими вызвать милицию, чьи-то машины, в которых мы куда-то ехали. А когда и просто сидели в салоне, говорили за жизнь или травили анекдоты и пили. Была какая-то дача, в которую мы вломились в отсутствие хозяина, но Вадик утверждал, что хозяин в курсе и в принципе не возражает. Были смазливые девицы, чьих лиц я не запоминал, а имен даже не пытался запомнить.
Кто-то жаловался мне на жизнь, кто-то клялся в вечной дружбе, кто-то порывался выяснять отношения, кто-то объяснял мне, как следует писать, кто-то учил меня жить. А я пил.
В первый день запоя человек пьет по какому-то поводу, будь то неразделенная любовь, удачная покупка или просто желание выпить. Все остальные дни он просто оттягивает похмелье.
Я вышел на кухню в незнакомой квартире. В глаза било солнце, никто не догадался приглушить его свет. Хотелось курить и умереть прямо сейчас. Не знаю, чего хотелось больше.
На кухне сидел Вадик. Взгляд его говорил красноречивее слов, но он решил все-таки озвучить терзавшую его мысль.
— В холодильнике можешь не смотреть, — сказал он. — Пива нет.
Сообщи мне сейчас кто-нибудь, что Страшный суд назначен на послезавтра, не думаю, что я расстроился бы сильнее.
— Денег тоже нет, — продолжал Вадик. — Ни копейки. А у тебя?
— Хрмпф, — сказал я глубокомысленно. — Какой сегодня день?
Вадик посмотрел на календарь, вмонтированный в его дорогие часы:
— Вторник.
— А месяц?
— Фиг знает. Июль, по-моему.
— От блин, — сказал я. — А число какое?
Еще один взгляд на часы.
— Шестое.
Вечеринка началась в районе двадцать девятого, это я помнил точно. Неплохо потусовались, как сказал Ильич, слезая с броневика.
— А мы где? — продолжил я допрос.
— Фиг знает, — сказал Вадик. На этот раз взгляд на часы результатов не дал, картой местности они не обладали. — По-моему, это Москва.
— Уже хорошо, — сказал я.
На Вадике были только трусы и часы, о чем я уже неоднократно упоминал. На мне были джинсы, выглядевшие так, как будто их обладатель спал в них последнюю неделю. Самое поганое, что так оно, скорее всего, и было.
Я пошел в комнату. В комнате спали тела. На ком-то из них я увидел свою футболку. Тело под футболкой было женским и незнакомым. А поскольку футболка была единственным драпирующим его предметом, тело не хотело с ним расставаться. Но спросонья особо сопротивляться не могло.
Отвоевав предмет гардероба, я натянул его на себя, нашел в прихожей мои кроссовки и вернулся на кухню. Вадик по-прежнему восседал за столом с голым торсом и, судя по выражению его лица, думал о тварности окружающего мира.
— Пойдем? — спросил я.
— Не, — сказал он. — Я уже три дня дома не был. Ленка меня убьет.
— Убьет, — согласился я. — Но она все равно тебя убьет, так какая разница, сегодня или завтра?
— Желаю умереть похмеленным, — сказал Вадик.
Как гласит русская народная мудрость, для того чтобы правильно похмелиться, требуется выпить чуть больше, чем было выпито вчера. Я прикинул, сколько я вчера выпил. Если я выпью сегодня еще больше…
Лучше умереть сейчас.
Я вышел из дома и только на улице вспомнил, какое сегодня число и что это означает. И пожалел, что не умер еще вчера.
Третьего числа истекал срок аренды квартиры, в которой я жил, и хозяин ни в какую не соглашался его продлить. И он обещал, что четвертого числа, если я сам не уберусь, он выбросит меня на улицу вместе со всеми моими шмотками. Поскольку я не доставил ему удовольствия выбросить лично меня, ему пришлось удовольствоваться выбрасыванием моих вещей. В мусорный контейнер, как он и обещал. Я тот контейнер видел, бомжи тоже.
Мало чего там осталось, да и то, что осталось, не вызывало желания достать его из мусорного бака и надеть на себя, даже после необходимой дезинфекции.
Естественно, ноутбук на помойку он выбрасывать не стал. Оставил себе в качестве компенсации морального вреда.
Восьмого я сидел в кафе, курил сигареты из купленной на последние деньги пачки и пил кофе, который знакомый бармен наливал мне в кредит. Одновременно со всем этим я прикидывал, к кому сегодня можно напроситься на ночлег.
Вариантов было не так много.
У женатых друзей лучше не ночевать. Их вторые половины имеют обыкновение смотреть на меня не очень добрыми глазами.
Холостые друзья делятся на две части — трудоголики и алкоголики. С трудоголиками скучно. С алкоголиками я долго не протяну. Был еще вариант завалиться к какой-нибудь подруге, но настроение совсем к этому не располагало.
И тут позвонил Стас.
Его звонок стал для меня манной небесной. Или оазисом посреди пустыни, в которой я умирал от жажды. Или чем-то там еще… Неважно. Но именно с этого звонка все и началось.
— Привет, Леха, — сказал он. — Ты сейчас где? Если географически?
— В «Парусе».
— Шикарно. Ты пробудешь там еще минут сорок?
— Позволь полюбопытствовать, с какой целью?
— Есть тема. Тебе понравится.
— Жду, — сказал я.
Стас подъехал не через сорок минут, а через час. Но это нормально. Пробки и все такое…
Припарковав свой «Форд-Фокус» напротив кафешки, он вошел в зал с видом хозяина жизни, который так любят напускать на себя менеджеры среднего звена, недавно получившие повышение, и плюхнулся на стул напротив меня.
— По шкале «имидж на миллион долларов» ты смотришься цента на два, — заявил он, заказывая двойной эспрессо.
— Я их взял взаймы, — сказал я. — Что за тема?
— Ты ведь сейчас доблестный, российский безработный?
— Я предпочитаю формулировку «свободный художник».
— И как долго ты уже свободен?
— Примерно полгода.
— Денег хочешь?
— Кто ж их не хочет? Когда на сеновал приходить?
— Загранпаспорт у тебя есть? — спросил он, проигнорировав вопрос о сеновале.
— Где-то был.
— Испанский еще помнишь?
— Коррида, — сказал я. — Мучас грациас, хихо де пута.
— Очень смешно, — сказал Стас. — Короче, тема такая. Наш генеральный по делам в Латинскую Америку свалить должен. Типа деловая поездка. А сам он по-испански, как я — по-китайски. Примерно на том же уровне, может быть, даже чуть хуже. Он попросил меня подыскать ему переводчика, и я сразу о тебе вспомнил.
— А штатного переводчика у вас нет?
— Должность толмача штатным расписанием не предусмотрена, — сказал Стас. — Три штуки баксов за две недели. Плюс билеты и полный пансион. Две недели в тропическом раю, и тебе за это еще и заплатят. Как тебе такое предложение?
— Весьма. Сколько я должен тебе откатить?
— Нисколько, — оскорбился Стас. — Вылет через три дня, так что давай прямо сейчас за твоими документами подъедем.
— Все свое ношу с собой, — сказал я, извлекая документы из внутреннего кармана куртки.
— Предусмотрительно, — оценил Стас. — Тогда я погнал.
— Подожди, — сказал я. — У меня есть еще пара вопросов делового характера.
— Слушаю. — Он опустился на стул, с сожалением заглядывая в пустую кофейную чашку. Вот что значит — деловая элита. Все очень быстро, все на бегу…
— Мне нужны деньги, — сказал я. — Аванс. Обновить гардероб, так сказать.
— Оплатить счет за кофе, — подхватил он. — Без проблем, пяти сотен хватит? С гардеробом, кстати, можешь особо не париться. Там, куда вы едете, довольно жарко и деловой формой одежды считаются шорты.
— Собственно говоря, это второй вопрос, — сказал я. — А куда мы едем?
— То ли в Белиз, то ли в Бенин, я точно не помню, — отмахнулся Стас. — В общем, какая-то жуткая дыра.
— А что ваш генеральный забыл в жуткой дыре?
— Друга молодости, скрывающегося от российского правосудия, — сказал Стас.
— Клево, — сказал я. — Надеюсь, на обратном пути меня не заставят глотать полиэтиленовый контейнер с наркотиками?
— Как говорил хирург, составляя список операций на день, Надежда умирает последней, — хохотнул Стас, выудил из бумажника пять сотенных купюр и протянул их мне. — Не волнуйся, наш генеральный уже давно криминалом не занимается. Солидная фирма у нас. Уж года три как.
— Зашибись, — сказал я удаляющейся спине Стаса.
— Обязательно, — пообещал он.
Уже через минуту его «Форд» покинул стоянку. В Москве вообще все происходит очень быстро.
Шесть лет назад мы все «понаехали» в столицу нашей Родины, чтобы покорить этот город. Собрались из разных концов страны, некоторые даже из других стран. Эти шесть лет пролетели очень быстро. Казалось, буквально вчера я слез с поезда Владивосток — Москва и подал документы на поступление в институт.
Но город покорился немногим.
Стас свалил с третьего курса экономического факультета МГУ, мотивируя свое решение тем, что он хочет кушать чаще, чем три раза в неделю. Полученных знаний и врожденной наглости оказалось достаточно, чтобы устроиться на довольно неплохое место работы, потом он обзавелся нужными связями, и его карьера пошла в гору.
Я умудрился получить диплом. Хотя иногда сам факт моего бесплатного поступления в институт казался мне чудом. Наверное, просто повезло. Везет же дуракам. Или все-таки существует некоторый процент абитуриентов, превращающихся в студентов без использования волшебного слова «блат».
Институтские годы… Прогулянные лекции, студенческое общежитие, пьяные загулы, длинные вечеринки, короткие романы… Все это было весело. Все это было так, как и должно было быть.
Но после получения диплома все оказалось совсем не так радужно.
Новоиспеченному журналисту без опыта работы, связей и рекомендаций совсем не просто устроиться по специальности. Через полтора месяца мытарств я получил место редактора в районной газетенке бесплатных объявлений. Скажу прямо, это было вовсе не то, о чем я мечтал.
Дело даже не в зарплате. Мне хотелось большего масштаба, большей аудитории, совсем другого уровня подачи материала. Да и самого материала хотелось другого. Не «дешевые пластиковые окна», «продам машину недорого» и «сантехник ЖСК-45 опять напился и оставил три дома без горячей воды», а что-нибудь глобальное. Сенсационное расследование какое-нибудь. С разоблачениями, судебными исками за клевету, телевизионными интервью и прочими прелестями журналистской жизни.
В связи с невозможностью получить все это у меня возник «синдром Паланика», достаточно подробно описанный им в «Бойцовском клубе». Я принадлежал к поколению, у которого нет ничего, кроме амбиций. А амбиции вовсе не гарантируют успеха.
Я был готов вкалывать, но это никому не было нужно. Если бы я был на двадцать лет старше, у меня был бы шанс выбиться в олигархи. Если бы я был на десять лет старше, я мог бы стать топ-менеджером корпорации, принадлежащей одному из олигархов. Но у моего поколения нет шанса прыгнуть выше места менеджера среднего звена. Мне никогда не стать звездой рок-н-ролла, знаменитым спортсменом или автором бестселлера. Таких, как я, миллионы.
В лучшем случае нам светит только мещанство. Стандартный набор «квартира-машина-дача», восьмичасовой рабочий день пять дней в неделю, выходные с семьей, вечера у телевизора, кризис среднего возраста и тихое отчаяние человека, понимающего, что жизнь проходит мимо него.
В качестве альтернативы можно уехать в Гоа и валяться на песке, любуясь закатами и поплевывая в Индийский океан. И вообще ничего не делать.
Мне хотелось другого. Не большего, а просто другого.
Обещанная Стасом поездка в Латинскую Америку сулила хоть какое-то приключение.
Государством в Центральной Америке оказался все-таки Белиз, а не Бенин. Бенин вообще в Африке находится, как подсказал мне географический справочник в ближайшем интернет-кафе. Белиз же граничит с Мексикой и Гватемалой, омывается Карибским морем… Шикарное, должно быть, местечко.
Справочник утверждал, что официальным языком Белиза является английский, а не испанский, который там широко распространен. Полагаю, что генеральный директор Стаса и английским не владеет.
Тем ценнее услуги переводчика, способного разговаривать и по-английски, и по-испански.
Я еще несколько часов просидел в интернет-кафе, получив максимум информации о стране, которую мне предстояло посетить с визитом. Потом просто пошарился по разным сайтам, встрял в две дискуссии на форумах, на одном из них был забанен и покинул кафе с чувством выполненного долга.
Проблема ночлега передо мной больше не стояла. Человек с пятью сотнями зеленых американских рублей и человек, не имеющий ни копейки, — это два совершенно разных человека.
Небольшой джентльменский набор, два телефонных звонка, и подруга бурной молодости была готова приютить меня на все время до отлета…
