Здание амберского космовокзала напомнило мне обыкновенный земной флаеровокзал. Никакой величественности, как на Луне, и монументальности. Все предельно просто. Двухэтажное здание, похожее одновременно на коробку и пирамиду. Роботы-носильщики, снующие по вестибюлю. И уйма военных: от солдат до офицеров с черными повязками, украшенными гербом полка — крестом, пересеченным молниями. Солдаты разводили гражданских по двум залам ожидания. Все выглядело тихо и провинциально.

— А на Амбере что, только поселки, городов нет? — полюбопытствовал я.

— Почему ты так решил? — удивился Орлов. — На Амбере… на Амбере сотня городов как с нашей, так и со стороны повстанцев. Наша часть располагается возле города Корвина. Маленький городок. Всего десять тысяч жителей и плюс наша часть в полторы тысячи солдат, не считая офицеров и их жен. Самый большой город на Амбере — Желязны. Миллион жителей, — читал лекцию Орлов. — У нас заселенная планета.

— И что, города не подвергаются?..

— Не подвергаются. Соглашение от восемнадцатого октября прошлого года. Наши шефы с боссами повстанцев заключили договор о ненападении на крупные гражданские поселения. Так что с тех пор только военные с военными собачатся.

Орлов остановил проходившего мимо офицера.

— Как обстановка? — спросил он.

— Прорвались четыре корабля. Три уже остановлены. Один вращается вокруг космодрома, — доложил лейтенант (я взглянул на погоны и определил чин).

— Когда откроется купол? — поинтересовался капитан.

— Где-то минут через пятнадцать. Наши уже зацепили силовыми лучами их нарушителя. Теперь пытаются посадить. Живой нужен.

— Отлично.

Настроение у Орлова значительно поднялось. Молодой офицер собрался идти дальше, но был вновь остановлен.

— Подождите, у нас там автобус с пассажирами. Разгрузите, а пассажиров сопроводите в зал ожидания, — приказал капитан.

— А это вы сейчас по полю прорывались? — обрадовался лейтенант.

— Мы.

— Ловко, — оценил лейтенант. — Корабль-то повстанцы прямым развалили, перед тем как их сил-лучами зацепило.

— Как развалили? — переспросил я.

— Напрочь.

Только тут я вспомнил, что в корабле оставались Гвинплей Плант и Илла Сливович. Они то ли не успели выбраться, то ли вообще не намеревались покидать корабль. Я не испытывал сожаления, что они погибли. Оставалось лишь надеяться, что это раз и навсегда. Ведь однажды уже им приходилось умирать на моих глазах.

Лейтенант, козырнув Орлову и, слегка поклонившись мне, удалился.

А я уперся взглядом в поразительное существо, передвигавшееся в двух метрах от меня. Оно что-то напомнило мне, и, слегка призадумавшись, я вспомнил. О нем я слышал от ныне покойного майора Розова.

— Странно, чего это глоттты по космовокзалу разгуливают? — удивился Орлов. — Их обычно и пивом сюда не заманишь.

— Почему пивом?

— Очень, подлюки, любят.

— А почему вы их называете полуразумными, неясен корень?

— У них потребности и интересы восьмилетнего ребенка, как у детской, так и у взрослой особи. К тому же они гермафродиты. А мне лично что-то слабо верится, чтобы разумные существа могли быть гермафродитами, — разъяснил Орлов.

До бара мы дойти не успели.

Светильники в вестибюле погасли и зажглись вновь. Зал оказался залит оранжевым мягким светом, который через десять секунд пропал.

— Конец опасности, — объявил Орлов. — Даже пожрать не успели. Купол сняли, так что теперь можем возвращаться к автобусу.

Я голода не испытывал, поэтому согласился легко.

В автобусе пассажиров уже не было. Лейтенант справился с приказом Орлова. Только труп майора Розова, два солдата и шофер.

— Возвращаемся в часть, — распорядился Орлов.

Двери закрылись, и водитель вырулил на трассу.

Машин на дороге не было. Никто не хотел выезжать после воздушной атаки. Боялись повторения прорыва повстанцев. Дорогу со всех сторон обступал лес, изредка проглядывал одинокий домик, окруженный каменным забором.

— И долго продлится вся эта бодяга с повстанцами, серый корень? — осведомился я.

— Да мы могли бы уничтожить их в один присест, если одновременно и массированно ударить, — поделился соображениями Орлов. — Только приказа такого никто не отдает и не отдаст.

— А самим взять инициативу в руки?

— С ума сошел? — капитан уставился на меня как на полоумного. — Приказ должен поступить с Земли. Наши генералы без документа с Земли, или хотя бы устного распоряжения, и пукнуть не смеют.

Орлов замолчал. Через минуту продолжил:

— Был у нас, правда, генерал отчаянный Брукус-Торчил. Так вот он как-то совершил нечто подобное. Самовольно атаковал всеми силами повстанцев. Через час он был объявлен военным преступником. С Земли вылетела следственная комиссия. Ее возглавил лорд Джудд. В результате генерала приравняли к повстанцам, как государственного преступника, и приговорили к смертной казни посредством выброса в вакуум. Приговор был приведен в исполнение над Амбером. А атака захлебнулась, и мы в конце концов вернулись к прежним позициям.

— Господин капитан, лорд Джудд опять к нам прилетел, — внезапно подал голос солдат-водитель.

— Что, эта старая демагогическая крыса вновь у нас? — изумился Орлов.

— Точно, — подтвердил один из солдат в салоне. — Он обходил наши казармы с осмотром. От него мерзко пахнет, какими-то вонючими цветами, словно он на себя весь флак…

— Меня не интересует, как и чем он смердит! — отрезал Орлов. — Что ему здесь надо?

— А кто его знает. Поговаривают, что расследует дело Маккормика, — отозвался шофер.

— Маккормик — это тот, кого обвинили в допросе пленных повстанцев с применением пыток?

— Да кого он там пытал? — возмутился один из солдат, видно, знавший упомянутого Маккормика лично. — Ударил допрашиваемого по морде. Так он эту суку лично знал. Они в детстве дружили. Маккормик же местный.

— Теперь из этого постараются раздуть политический скандал, — подбросил я мысль.

— Не попытаются, а уже раздувают, — поправил меня Орлов.

— А тебе не кажется, что это кому-то выгодно? — поинтересовался я.

— Не кажется, а я в этом уверен. И война на Амбере не кончается и никогда не закончится, потому что бабки крупные проворачиваются. И никто не вмешается. Противовеса нет. Раньше, когда Земля не была единой, а как лоскутное одеяло, была разделена на разные страны, существовала система сдержек и противовесов. Ни один политик, стоящий у руля власти, не мог самовольничать, потому что был ограничен мнением других государств. А теперь — Земля едина и возразить некому.

— Может, Чужие вмешаются? — предположил водитель.

— А им-то зачем это нужно? — поразился Орлов. — У них свои разборки. Они считают Землю недостаточно развитой, чтобы войти в Межгалактическую Разумную Лигу. Так мы и прозябаем на окраине.

К смерти майора Розова командир 8-й мобильной части 17-го звезднодесантного полка генерал Иванисов отнесся равнодушно. Махнул рукой, потребовал написать рапорт, как все случилось, и забыть об этом прискорбном случае. После чего потерял ко мне всякий интерес, погрузившись в видеоконференцию с Генеральным оборонным штабом Амбера. Судя по обрывкам фраз, которые продолжали доноситься даже сквозь закрывшуюся за мной дверь, генерал Иванисов обсуждал с начальниками отдельных частей и воинских подразделений положение после успешно отбитой атаки повстанцев.

— Ну, чего, как наш старик? — спросил Орлов, хлопнув меня по плечу.

Я удержал себя от ответного жеста, побоявшись поломать ребра панибратствующему капитану.

— Суровый мужик, — отозвался я, подумав. — Только его не очень-то заинтересовал Розов.

— Еще бы. Я удивлюсь, если он поступит по-другому. Рапорт?

— Рапорт, — подтвердил я.

— Напишешь потом, — сказал Орлов. — Давай-ка я провожу тебя к костелу нашей части. Осмотришься. Освоишься. Тогда и за рапорт примешься.

— Пожалуй, так и поступим.

Я последовал за Орловым. Мы спустились по лестнице на первый этаж и вышли во двор, где посреди клумб (одна из них изображала герб полка «Крест и Молния») пролегли ровные широкие дорожки, огороженные каменным бордюром.

— В части у нас есть постоянный костел, а когда подразделения выдвигаются на позиции, то, соответственно, образуем передвижную церковь. Я, разумеется, не специалист в этой области. Тебя в курс введет исполняющий обязанности Дубов. Неприятный человек. Но тебе с ним недолго общаться. Он объяснит тебе азы и уедет. У него уже два месяца, как истек срок контракта. Он до этого капелланом был. А когда срок контракта кончился, стал исполняющим обязанности, но его отказались демобилизовать, пока не найдется замена.

Из-за деревьев блеснули остроконечные шпили костела. Костел больше напоминал распухшую от обжорства лягушку, обвешанную игрушками, точно новогодняя елка.

— Вот и пришли. Я к себе. Свободное время. А тебе удачи, — пожелал Орлов. Развернулся и чинно удалился.

Я остался стоять перед зданием, где, судя по определению, пребывал Бог.

Странная ситуация: человечество прорвалось к звездам, стало осваивать новые планеты, а продолжало придерживаться религиозных традиций, которые устарели еще триста лет тому назад. Казалось бы, давно стоило упразднить церковь, как лишнее звено между человеком и Богом, но люди цеплялись за религию, точно ребенок двух лет за соску перед сном, и никак не могли отпустить ее. Теологами Земли уже давно была доказана подлинность Евангелия от Фомы, найденного в начале второй половины двадцатого века. В этом «Евангелии» словами Иисуса говорилось, что церковь не нужна, чтобы приблизиться к Богу. И, казалось, если ты верующий человек, то прими ненужность церкви. Отвергни монополию церковников на доступ к Богу. Но нет. Словно бы, если все верующие отвергнут церковь, и сама вера исчезнет. Кстати, именно такой версии и придерживались христиане Земли и земных колоний согласно последнему глобальному соцопросу.

И вновь я задался вопросом, который прозвучал во мне, словно гром зимой: «Откуда я все это знаю?»

Но ответа не было.

Исполняющий обязанности капеллана Дубов оказался высоким седовласым мужчиной лет пятидесяти. Он промучил меня, таская по костелу часа два с половиной, показывая каждый закоулок и разъясняя мои обязанности. Слава богу, что ныне половина католических обрядов упразднена, а другая половина упрощена. И на должность полковых капелланов стали набирать не священников, а любых гражданских, которые прошли двухмесячные курсы подготовки. Священники отказались поддерживать армию, воюющую на других планетах. На сладкое и.о. Дубов оставил мне учебный курс «Религиозных основ для местных жителей». Когда же в костел запрыгнул глоттт, которого Дубов радостно приветствовал, я был готов разорвать контракт с армией. Что за извращение — обращать в христианство существо, которое и понять не может, что такое распятие.

Выпроводив и.о. Дубова из костела, я прошел в служебную комнату. Спать мне надлежало, не отходя от места службы. И я завалился на кровать. Я мог бы проспать сейчас вечность.