3

— Так говоришь, он не оказал никакого сопротивления?

— Абсолютно никакого.

— Добровольно позволил себя связать и последовал за вами?

— Точно так, преподобный. Все так и было.

Хранитель устоев О'Брилин прохаживался по кабинету, о чем-то размышляя.

— Что ж, случается. Ты уверен, что он нам интересен?

— Он был абсолютно безмятежен, когда мы его нашли.

— Абсолютно безмятежен может быть только камень.

— Прошу прощения, преподобный. Его эмоциональный уровень не превышал общего фона. По крайней мере, так меня заверил маэстро Витр.

О'Брилин кивнул:

— Витру можно верить, он опытный сэнс. С чем с чем, а с определением эмоционального состояния он не ошибается.

— Но не это удивило меня больше всего. Дикий пес тоже был спокоен. Это стало для меня настоящим потрясением.

— Ты говорил, что пес был уже старым, — с сомнением сказал хранитель устоев.

— Это так, но перед этим он преследовал объект не менее двух часов. Да и на нас он бросился. Нет, зверь был в порядке. Вы же знаете свирепый нрав этих хищников. Если пес и ослаб физически, то нрав его остался прежним.

— Гхм. — Хранитель переплел пальцы рук. — Действительно любопытно. Люди, наделенные даром внушения, встречаются крайне редко.

— Витр заверил, что ничего подобного не было.

— Возможно-возможно. А что ты сам об этом думаешь?

— Похоже, он его просто уговорил.

— Дикого пса? — О'Брилин с сомнением покачал головой.

— Да. Витр тоже сомневался. Но другого объяснения я не вижу.

— Это действительно может быть интересным. А как объект чувствует себя сейчас?

— Я поручил одному из сэнсов регулярно отслеживать его состояние. Объект на удивление спокоен. — Энц споткнулся о свои собственные слова и поспешил уточнить: — Прошу прощения, преподобный. Разумеется, происходящее тревожит объект. Но уровень тревоги не выше, чем у тренированных префекторов. Разве не странно?

— Да, в этом следует разобраться. Есть у меня одно подозрение, но прежде чем его озвучить, надо кое-что проверить. Все это очень неожиданно. Вот что, объект я забираю.

— Куда прикажете доставить? — Энц чуть поклонился.

— Да не надо никуда доставлять. Я завтра уезжаю, пусть этот человек едет со мной.

— Но…

— Что-то не так? — Хранитель удивленно вскинул бровь.

— Это может быть опасно.

— Не вы ли, Олди, только что убеждали меня в абсолютной уравновешенности объекта?

— Позвольте хотя бы отрядить с вами нескольких полевых стражников для охраны.

— Стоит ли? А впрочем, если ваш долг требует принять меры, то пусть стражники прокатятся. Идите, Олди, мне надо еще подумать. Пусть стражники и объект будут готовы к выезду завтра, через час после восхода.

Старший префектор слегка поклонился и покинул кабинет хранителя устоев. Преподобный О'Брилин часто бывал в разъездах. Хранители устоев вообще не любят долго сидеть на месте. Северо-восточный округ велик, работа префектур — это лишь часть заботы хранителя. А заботы у него немалые. Официально преподобный не наделен властью. Новые законы — это ведение короля, землевладение — вотчина общин и знати, торговля — в ведении муниципалитетов. Все это так. Но при этом хранитель может отменить любое решение местных землевладетелей или муниципальных властей. Да что там говорить — Совет хранителей может блокировать даже распоряжение короля. Справедливости ради стоит заметить, что хранители совсем не злоупотребляли такой возможностью. Отмена распоряжения — само по себе событие чрезвычайное и может внести крупные возмущения в ментальные слои бытия. Поэтому к таким мерам прибегают чрезвычайно редко.

«Главное оружие хранителя — ласка и доброе слово», — не уставал повторять преподобный. Но разве доброе слово становится менее весомо, когда у говорящего его есть возможность призвать возмутителя спокойствия к ответу? Дело хранителя — смотреть вдаль и предотвращать возможные возмущения до того, как они начали оказывать свое влияние на судьбы страны. Если возмущение имеет место, за работу берутся префекторы. Им необходимо ликвидировать проблему, когда она уже начала себя проявлять, но пока она еще не набрала силу. Хранители смотрят вперед, их дело — профилактика возмущений и контроль работы префектур. В ликвидации последствий возмущения хранители редко принимают непосредственное участие. Это бывает лишь тогда, когда возмутителями спокойствия являются очень высокопоставленные люди.

И совсем не потому, что хранители не доверяют префектурам. Такого просто не может быть. В префектурах работают надежнейшие из надежных, не раз проверенные люди. Кроме того, если кто-то из коллег собьется с пути, сэнсы почувствуют это раньше, чем осознает сам оступившийся. Меры будут приняты незамедлительно. Нет-нет, никто не собирается разбрасываться ценными сотрудниками. Прежде всего, в причинах потери сотрудником душевного равновесия попробует разобраться хранитель. Если же быстро вопрос решить не удается, в дело вступают наставники. Сам оступившийся далеко не всегда догадывается о том, что над его равновесием работают. Направить к наставнику префектора могут под тем или иным предлогом — поводов больше чем достаточно. Кроме того, любой из префекторов может посетить обитель наставника по своему желанию, попросить совета, поделиться своими заботами. Кто-то приезжает на день. Некоторые берут на службе отпуск и задерживаются у наставника на месяц, а то и на год. Здесь же проходят обучение кандидаты на работу в префектурах. Кстати, один из поводов откомандировать префектора к наставнику — отправить его делиться опытом с молодежью, учащейся в обители. Помогая обрести равновесие молодежи, люди часто находят и свой собственный потерянный покой. Стабильность духа для префектора — наиважнейшее условие.

Общественных и политических дел наставники сторонятся и стараются обители свои без необходимости не покидать. Их жизнь довольно закрыта, постороннему человеку довольно непросто попасть на территорию обители. При этом наставники пользуются большим уважением и почетом среди населения. Надо ли говорить, что в большинстве своем люди они неординарные — народное уважение не возникает на пустом месте.

Ах да, о хранителях. Почему им порой приходилось лично разбирать особо сложные дела, касающиеся высокопоставленных персон? Как уже было сказано, причиной тому вовсе не недоверие к префекторам. Чем более высокопоставленным является тот или иной человек, тем сложнее завязаны ниточки, тянущиеся от него в разные стороны. Здесь нужна не только аккуратность, но и немалые знания. Знания причин и следствий всех связанных с человеком приводных механизмов. Если сэнс в большинстве случаев мог назвать причину возмущения спокойствия, то выработать правильный метод воздействия мог только человек, в достаточной степени посвященный во все тонкости. Владетель нескольких сотен квадратных лиг земель — это вам не сельский кузнец. К нему нельзя направить младшего префектора и пару полевых стражников, которые могут призвать его к спокойствию.

Нет, конечно, стражников направить тоже можно. Более того, так поступают, если причиной возмущения спокойствия служат леность, глупость или неумеренные амбиции. И в ходе этого не столь приятного визита владетелю указывается на его ненадлежащее поведение. Для большей убедительности от имени хранителя и, разумеется, с его ведома.

Но так бывает нечасто. Например, по землям владетеля решили проложить новую дорогу: король подписал соответствующий указ, землемеры начали размечать трассу, захватив при этом и любимые охотничьи угодья владетеля. Тот возмущен, обращается с жалобой к королю. Король призывает к себе землемеров, те заверяют его величество в непременном возмущении кого-нибудь из землевладетелей. «Не этот владетель, так другой, кто-нибудь непременно будет недоволен», — утверждают они. Король выносит решение — дорогу построить в соответствии с планом.

Владетель подчинится, но затаенная обида может остаться на многие годы. Да что там, именно из таких мелочей и вырастают распри. Разумеется, не из каждой, но достаточно и потенциальной возможности.

Вот и скажите мне, что в данной ситуации может сделать префектор? Это дело несколько выходит за его компетенцию. По подобным делам префектуры лишь собирают подробную информацию. Решение о принятии надлежащих мер принимает хранитель. В зависимости от принятого решения он действует сам или приводит в действие имеющиеся в его распоряжении рычаги, главный из которых — префектуры. Главный, но не единственный.

Отношения хранителей и наставников — это вообще отдельная история. Здесь имеет место смесь из взаимных обязательств и взаимного уважения. Порой эти отношения бывают дружескими, порой — просто деловыми. Как-никак эти люди делают одно общее дело, пусть и каждый по-своему.

Толик Осинцев третий день скучал в помещении, мало чем отличавшемся от карцера. Комната была невелика, мебель простая: деревянный стол, такие же деревянные табуреты, кровать с набитым соломой матрасом. Окно, выходящее на улицу, было без решетки. Но само окно было такого размера, что протиснуть в него Толик мог разве что одну только голову. Застекленная рама открывалась, что позволяло проветривать помещение, получать чуть больший угол обзора и видеть то, что творится за стеной. Пейзаж, впрочем, был однообразный. Хозяйственный двор, заставленный телегами, кони под навесом, спешащие по своим делам люди. Порой кто-то из людей останавливался, чтобы посмотреть на его окно, но окрики стражника предлагали любопытным не задерживаться здесь слишком долго. «Здесь вам, любезные, не цирк. Идите дальше по своим делам», — доносилось до Толика.

Люди шли. Кто-то запрягал коней, порой телеги отъезжали и пропадали из поля зрения Анатолия. Порой возвращались чем-то груженные. Чуть в стороне кузнец на наковальне выправлял погнутый шкворень. Вот и все события.

Несколько раз мимо проходили женщины, одетые в простенькие ситцевые платья. Они украдкой бросали взгляды на окно, за которым скрывался таинственный пленник. У Толика сложилось впечатление, что именно это и было причиной их появления на хозяйственном дворе. Женское любопытство неистребимо. Пару раз он улыбнулся и приветливо помахал рукой проходившим мимо дамам, но те лишь испуганно оглянулись и ускорили свой шаг.

Три раза в день появлялись стражники, оставляли обед и о чем-то его спрашивали. Руки ему развязали сразу, как только они прибыли в это странное место, на второй день принесли и положили на стол перо, чернильницу и пачку бумаги. То ли так здесь было принято, то ли местные рассчитывали на то, что, не владея устным языкам, он выскажет свои мысли письменно. Он бы мог. Вот только вряд ли кто поймет слова, написанные по-русски, раз уж не понимает сказанное на этом языке вслух.

Несколько раз в его комнату заходили офицеры, их можно было отличить по одежде лучшего качества, которая тем не менее походила на униформу. Они задавали вопросы, а один из них садился напротив и молча наблюдал за пленником. Анатолий и рад был бы объясниться с этими непонятными людьми, но языковой барьер лишал его такой возможности.

На третий день утром суровый стражник разбудил его, поставил на стол тарелку с какой-то кашей и знаком изобразил: «Ешь и пойдем».

Анатолий не стал медлить. Хорошо, что не забыли покормить. Если ему предлагают куда-то идти, то будут ли долго ждать?

Стражник появился минут через десять и предложил следовать за ним: попросту указал на Толика рукой, изобразил пальцами на столе шаги и махнул рукой в сторону двери.

Они вышли на крыльцо. Двор был почти пуст. Лишь десяток солдат в серых плащах седлали лошадей, да парнишка лет пятнадцати держал под уздцы двух уже оседланных коней. Кого-то ждали, и этот кто-то не замедлил появиться.

Мужчина лет сорока с внимательными проницательными глазами вышел в сопровождении командира, который возглавлял отряд, пленивший Толика в лесу, и еще одного человека в бежевом плаще. Судя по почтению, с которым к пришедшему обращались окружающие, он был начальником довольно высокого ранга. На плечи появившегося был накинут простой белый плащ.

Солдаты поспешили строиться, человек в белом плаще подошел к Анатолию и пару минут внимательно его рассматривал. К удивлению Толика, это не выглядело навязчивым и вызывающим. Взгляд человека был теплым, почти отеческим и не вызывал раздражения.

Незнакомец удовлетворенно кивнул, мягко улыбнулся и жестом предложил следовать за ним.

О нет, только не это! Путь их лежал к двум оседланным коням. Толик до сих пор вспоминал скачку, которую ему пришлось выдержать по пути сюда. И это при том, что верхом он преодолел лишь часть пути — до ближайшей деревни, где солдатами была арендована телега вместе с возницей.

Один из бежевых что-то сказал. Белый понимающе кивнул и бросил на Толика внимательный взгляд.

Толик мог бы поклясться, что его страх перед будущей поездкой верхом не остался незамеченным.

«Да они видят меня как на ладони», — удивленно подумал парень и постарался взять себя в руки. Лошадь и лошадь, что здесь такого, это не тигр и не лев. Да, скакать на ней довольно тряско, но бывают неприятности и похуже.

Белый что-то сказал, парнишка, державший лошадей, поставил ногу в стремя и мигом оказался в седле. Он проехал шагом по двору в одну сторону, затем обратно, остановился и спрыгнул на землю. Белый простер ладонь и предложил Анатолию подойти к коню. Демонстрация была более чем наглядной.

Странное здесь отношение к пленнику, очень странное: его не толкают взашей, не ведут закованным в кандалы. Ему любезно объясняют, что ездить на лошади легко и безопасно. Или он не пленник? Тогда все равно странно.

Снисходительность белого чуть уколола Анатолия. Он не трехлетний малыш. Хотя сам виноват — испугался лошадки. Толик улыбнулся своим недавним страхам и шагнул вперед. Лучше он потерпит тряску, другие же ездят верхом — и ничего.

Скачки, впрочем, не получилось. Белый двинул коня шагом, предложив Анатолию ехать рядом с ним. Кавалькада из десятка сопровождающих солдат тронулась следом.

По городу ехали не спеша. Толик с любопытством крутил головой — в прошлый раз они приехали в город уже ночью, и ему мало что удалось рассмотреть.

Движение на улицах было оживленным, несмотря на ранний час. Навстречу отряду попалось несколько разукрашенных карет и не менее десятка изящных двуколок. Если кареты, без сомнения, принадлежали знати, то двуколки… Кто мог в них разъезжать? Экипажи, понятное дело, были более изящными, чем та телега, на которой везли Толика в город, но до пышности карет знати недотягивали. Скорее, они принадлежали купцам или зажиточным горожанам. Хватало и верховых, которые ехали как во встречном, так и в попутном направлении. Не оставались пустыми и тротуары: мчались куда-то мальчишки-посыльные, степенно шли горожане и горожанки. Богато разодетая знать прогуливалась вальяжно и чинно. Многие из горожан останавливались, чтобы поприветствовать человека в белом плаще.

Их отряд свернул с центральной улицы, на пути стали попадаться повозки попроще: телеги сворачивали во дворы и переулки — дрова и продукты доставлялись в особняки, фасады которых выходили на одну из центральных улиц. Товары в лавки тоже завозятся не на бричках. За любым фасадом кроется обратная сторона. Простой люд приветствовал человека в белом плаще так же охотно, разве что порою более подобострастно.

«А спутник-то мой — довольно известная личность», — подумал Толик.

Тем временем город остался позади. Сразу за пригородами потянулись поля, засеянные зерновыми и засаженные чем-то широколистным — то ли свеклой, то ли репой. А может, еще чем — Толик не слишком хорошо разбирался в сельскохозяйственных культурах.

Куда они едут? Непонятно. С другой стороны, а что ему остается? За руки его не держат, дать шпоры коню и скакать отсюда подальше? Что можно придумать глупее? В лучшем случае догонят. А в худшем? В худшем не станут догонять. И что он тогда станет делать? С мыслью о том, что где-то рядом его дом, он давно расстался. Дом его остался неизвестно где, и как туда попасть, он совершенно не представляет. Этому, в белом плаще, по крайней мере, есть до него какое-то дело. Совсем не факт, что кто-то еще проявит к нему интерес.

«А белый, похоже, хороший психолог, совсем не опасается непредвиденных действий со стороны спутника. Даже солдатам приказал ехать чуть поодаль», — подумал Толик.

Лошади перешли на легкую рысь, и трясти стало больше. Конь попался спокойный и хорошо обученный, правда, поначалу недовольно фыркал, чувствуя неопытного седока. Но стоило всаднику погладить его по гриве и сказать на ухо несколько добрых слов, и они подружились.

Человек в белом плаще несколько раз о чем-то спрашивал Анатолия, но тот только пожимал плечами. Поездка длилась целый день с краткой остановкой на обед.

Лишь поздно вечером они достигли того места, к которому направлялись. Сначала Толик принял его за деревню, но чуть позже понял, что ошибся. В отличие от тех деревень, которые они миновали, дома здесь были каменными. Стены из булыжника, скрепленного известковым раствором, выглядели основательно. Но даже не это отличало селение от других, им увиденных. Дома были слишком просторными для того, чтобы принадлежать одной, пусть и большой семье. Не видно было и обычных для каждого деревенского дома хозяйственных построек. Вместо них — один большой хозяйственный двор. Туда-то и направились путники. Как оказалось, чтобы разместить своих коней.

Толик терялся в догадках. Что это за странное поселение? Община? Нет, не похоже. Ни стариков, ни женщин, ни детей. Скорее, больше напоминает какое-то учебное заведение. Но почему здесь, вдали от города? По разумению Толика расположить учебное заведение в городе было бы куда удобнее, но, видимо, у людей, построивших здесь дома, были свои причины.

Предоставив коней заботам молодого парня, белый и его спутники направились к одному из домов. В дом человек в белом плаще вошел один. Правда, вернулся он быстро и уже в сопровождении мужчины лет пятидесяти, чуть лысоватого, собранного и подвижного. Его внимательный, чуть с хитринкой взгляд скользнул по Анатолию, но Толик мог поспорить, что незнакомец успел рассмотреть его с ног до головы.

Солдаты рассыпались в приветствиях, почтительно кланяясь мужчине, на что тот в свою очередь ответил сдержанным поклоном и сказал несколько слов. Лысоватый сделал приглашающий жест рукой, и солдаты поспешили пройти в помещение, тщательно вытирая перед входом ноги о плетеный коврик. Человек в белом плаще жестом предложил Толику следовать за солдатами.

Они попали в столовую. Длинный деревянный стол, длинные деревянные лавки. Солдаты стали весело переговариваться и рассаживаться вокруг стола, Толику тоже предложили сесть, указав на одно из мест. Через несколько минут подали ужин. Человек в белом плаще куда-то исчез, но раз посадили к столу, стоит ли терять время даром. Белый без ужина точно не останется, а ему, Толику, второй раз поесть могут и не предложить. Один раз предложили, и то хорошо. Судьба и так чересчур заботлива, он не пойдет спать голодным.

О'Брилин не терял времени даром. Час был уже поздним, а утром ему предстояло ехать дальше. А сейчас следовало решить несколько вопросов. Или хотя бы один. Тот, ради которого он сюда приехал.

— Рад вашему приезду, преподобный. — Его собеседник приветливо улыбнулся. Они были старыми приятелями, и хозяин был действительно рад приезду гостя.

— И я рад видеть вас, наставник Трай.

— Это обнадеживает. Может, останетесь на недельку? Для вас место в моей обители всегда найдется.

— Увы, не могу. Дела не ждут. У меня на контроле несколько дел, которые ведут префектуры, к тому же надо навестить двух владетелей, чьи земли расположены на востоке округа. Их спор из-за пограничной речки грозит разрастись. Необходимо принять меры.

— Буянят чада неразумные?

— Не без того, почтенный наставник. Горячая кровь кипит, требует действий, но слишком уж они разошлись, пора вразумить. Вам ли не знать, наставник Трай, как легко всколыхнуть ментальную волну. Если пойдет резонанс, погасить его будет гораздо сложнее.

— Именно так. Всевершитель вам в помощь, преподобный. А мы вспомним вас добрым словом.

— Спасибо, наставник. Так я могу на вас надеяться в том деле, по поводу которого приехал?

— Чудны дела Всевершителя! — Трай удивленно покачал головой. — Если бы рассказал кто другой, ни за что бы не поверил. Человек как человек, разве что одет чудно.

— Да уж, хвоста у него не выросло, — улыбнулся О'Брилин.

— Это удивило меня меньше всего. Сколько за последнее время было незаконных проникновений? Несколько десятков? И все объекты пришлось уничтожить. Кого-то сразу, кого-то чуть позже. Слишком велика была угроза, которую они несли.

— Все так, — согласился О'Брилин. — Парень поразительно устойчив, уже через час после переноса он пришел в норму. Правда, потом его потревожил дикий пес, но он и того сумел усмирить.

— Это невероятно. — Трай покачал головой.

— И все же это так. Его вели опытные сэнсы, сомневаться в их словах у меня нет причины.

— История прелюбопытная. Я возьмусь за это дело, — согласился наставник Трай.

— Вот и отлично. Оставляю этого человека в ваших надежных руках с полным спокойствием. Кто как не вы, наставник, сможет разобраться с тем, что с ним дальше делать.

— Но я ничего не обещаю, — добавил хозяин обители.

— Я полностью положусь на ваше решение, почтенный Трай, каким бы оно ни было.

Наставник покачал головой. Он сам пока не предполагал, каким может быть это решение.