Глава 50
Битва в Городе Мертвых

По словам Морганы, энергетический тарарам в окрестностях Города Мертвых стоял такой, что сомневаться не приходилось: драка там идет первостатейная. Да я и сам ощущал неподалеку эманации боли, крови и смерти. Поэтому моей дочери не составило никакого труда навести вектор телепортации в нужную точку: достаточно близко к месту боя, но все же чуть в стороне, дабы с ходу не попасть под перекрестный огонь обеих воюющих сторон.

Решение было разумным, в чем мы еще раз убедились по прибытии на место: у нас хотя бы появилось несколько секунд на анализ обстановки. А обстановка, надо заметить, выявилась безрадостная: бой уже закончился, причем отнюдь не в пользу той стороны, с которой нам по идее следовало сотрудничать. На земле лежали двое умирающих людей. Скорее всего, это были анхоры в человеческих телах. Над ними висели два черных облака – лишившиеся тел кромешники, а еще двоим повезло сохранить свои телесные оболочки. Тут же присутствовала и Лилит. Она двигалась к одному из поверженных анхоров, на ходу выращивая когти на руке. Чуть в стороне лежала отрубленная человеческая кисть, сжимавшая какой-то непонятный предмет – похоже, тот самый «расщепитель».

Все это мы успели заметить за те считаные секунды, в течение которых кромешники не реагировали на наше появление. А потом резко стало не до того.

Медлить далее было нельзя, чтобы не упустить всех выгод от нашего внезапного появления в тылу противника. И мы с Морганой нанесли удар, сфокусировав свою Силу на потерявших тела кромешниках, справедливо посчитав их более уязвимыми. Ударили на уровне, близком к нашему сегодняшнему «потолку», но этого не хватило: один из харров заметил наше появление и, вероятно, телепатически успел предупредить остальных. Это позволило им пусть не без труда и в самый последний момент, но все же заблокировать нашу атаку.

Затем начался обмен ударами. С их стороны шли энергетические волны и щупальца мрака, вовремя отсекаемые нашими с Морганой контрударами. Мы же, не мудрствуя лукаво, изо всех сил гвоздили Э-магией. Лилит в бою не участвовала по причине, которая, похоже, казалась кромешникам вполне уважительной: она склонилась над одним из умирающих анхоров и вскрывала своими когтями плоть на его груди. Смысл сего действа оставался для меня тайной, но задумываться о нем было не место и не время – я вел бой, исход которого выглядел весьма неопределенным. Четверка харров даже без Лилит, очевидно, превосходила нас с Морганой по совокупной мощи (ламию вряд ли стоило всерьез учитывать в этой раскладке сил), зато их энергия была конечной, наша же черпалась из ярости, которая с каждой секундой боя только возрастала. Следовательно, в затяжной битве наши шансы на победу были выше. Правда, существовала еще проблема истощения, но я рассчитывал, что эмоций мне хватит: все-таки передо мной не десмоды. Харры хоть и были заметно сильнее Э-вампиров, но не могли с такой сумасшедшей интенсивностью поглощать эмоциональную энергию. Да и я сейчас куда круче Игоря Логинова образца полуторалетней давности. Так что если нас не раздавят в ближайшее время, все вполне может закончиться в нашу пользу.

Но кромешники, очевидно, тоже это понимали и, оправившись от эффекта неожиданности, резко усилили натиск. Нам с Морганой приходилось очень солоно, и держались мы с огромным трудом. Пару раз черные щупальца врагов, пусть изрядно ослабленные, проникали сквозь нашу защиту и касались тел, вызывая жуткую боль и слабость, с которыми, правда, инстинктивное Э-магическое исцеление пока справлялось. Наши же контрудары создания Пустоты на данном этапе отражали достаточно эффективно.

Но вот враги решили пойти ва-банк и нанесли синхронный силовой удар. Мой Э-магический щит, как мог, его ослабил, но временно приказал долго жить. Помогла Моргана, подстраховавшая меня своим комбинированным экраном, составленным как из эмоциональной, так и из обычной магической энергии. В результате мы оба полетели на камни в состоянии грогги. Несколько ужасных мгновений нас можно было брать буквально голыми руками. В мозгу мелькнула отчаянная мысль, что если харры в боевом угаре забудут, к чему может привести одновременная насильственная смерть сразу двух сильных Э-магов, Город Мертвых и как минимум два города живых – Луксор и Карнак – могут вообще исчезнуть с лица Земли, оставшись в памяти ныне живущих как место страшнейшей катастрофы.

К счастью, об этом не забыла Лилит. Она вдруг выпрямилась над искромсанным телом мертвого анхора, держа в окровавленной когтистой лапе предмет, от которого исходило странное излучение, причем весьма неприятного спектра. Мне, по крайней мере, это излучение не нравилось, хотя оно было не особо сильным. Похоже, я наблюдал явление того самого Осколка, из-за которого, собственно, и разгорелся весь сыр-бор.

Звучности голоса криганки в тот критический миг могла позавидовать любая оперная прима мира:

– Это же Э-маги! Нельзя их убивать, иначе – посмертная волна!

Харры поняли и замерли в растерянности. Отправлять нас на тот свет, тем самым совершая самоубийство, никто из них желанием не горел. Да и Осколок уже был в руках Лилит. Вот только харры не привыкли оставлять за спиной живых врагов. И в те секунды, в течение которых создания Пустоты пытались решить эту непростую дилемму, произошло неожиданное.

Яркий луч ударил откуда-то сбоку и вонзился в аморфную фигуру одного из потерявших тело кромешников. По черному облаку побежали золотистые искры вперемежку с зелеными, и оно начало утрачивать целостность, распадаясь на мелкие лоскутки мрака. Мой изумленный взгляд рыскнул в сторону и обнаружил причину сего крайне своевременного форс-мажора: ламия, о присутствии которой в пылу сражения все забыли как о незначительной мелочи, с таким мнением о себе была категорически не согласна. И несогласие свое выразила самым что ни на есть радикальным способом. Она стояла на одном колене, словно собираясь делать предложение, а в вытянутой руке держала тот самый предмет, который я краем глаза заметил в отрубленной кисти мертвого анхора. Судя по результату выстрела, это точно был «расщепитель».

Три секунды шока всех присутствующих сменились бурной деятельностью обеих сторон. Кромешники обрушили на ламию страшный энергетический удар, который приняла на себя Моргана, слегка восстановившая свои кондиции. Правда, если бы ламия тоже не вложилась вся в защитный экран, моей дочери бы не устоять. Но даже совместными усилиями отразить эту атаку полностью они все же не сумели: тело Даниры изломанной куклой отлетело метра на три в сторону, а «расщепитель» в ее руке превратился в прах. Моргана же посерела, словно пасмурное осеннее небо, и стала медленно оседать на камни.

А во мне в этот момент словно что-то взорвалось. Это была вспышка чудовищной ненависти, равной которой я, пожалуй, еще в жизни не испытывал. Волна Э-магии буквально смела кромешника, отчаянно пытавшего восстановить целостность своей сущности после выстрела «расщепителя», изрядно обкорнала еще одну пустотную тварь, не имеющую плоти, а двух остальных и Лилит до кучи, успевших выставить защитный экран, так приложила, что их полет ничуть не уступал тому, что продемонстрировала Данира. Осколок вылетел из руки высшей криганки и звякнул о камни где-то далеко в стороне.

Подобных залпов моя Э-магическая артиллерия еще не производила, а потому после него мне требовалось несколько секунд передышки. За эти секунды число действующих лиц в нашей батальной сцене резко уменьшилось: криганка и двое харров, сохранивших материальные оболочки, мгновенно исчезли, а черная туча еще одного посланца Пустоты достаточно оперативно ввинтилась в воздух воронкой смерча и во все лопатки припустила прочь, так что мой повторный удар без толку вспорол воздух. Один лишь взгляд на то место, где должен был находиться четвертый кромешник, сказал мне, что от него практически ничего не осталось, кроме нескольких жалких клочков темной плазмы, которые я на всякий случай сжег антиэнергетической Э-волной.

Таким образом, из живых в Городе Мертвых остались лишь я, Моргана и Данира. Впрочем, насчет последней у меня уверенности не было.

Первым делом я подбежал к дочери и с облегчением увидел, что она не только жива, но и в сознании. Правда, цвет лица у нее по-прежнему не слишком отличался от мертвенного, да изо рта и носа бежала кровь, но с этим жить можно.

– Ты как, Моргана? – встревоженно спросил я, начиная излучать положительную энергию.

– Порядок, па, не надо, – остановила она меня. – Сама справлюсь. А энергию прибереги для Даниры: ей нужнее.

– Ты уверена?

– Вполне. Где Осколок?

– Где-то там, в камнях звякнул.

Сказать по правде, мне сейчас было не до него.

– Надо найти, – проговорила Моргана и, пошатываясь, поднялась на ноги.

Покачав головой, я направился к Данире, которая лежала в трех метрах от меня, – что ни говори, а вмазали ей от души. Даже опасение возникло: не придется ли за ней нырять в Демарг. А после состоявшейся битвы никакой уверенности, что мне удастся повторить подобный подвиг, я не испытывал. Да и мотивация, как ни крути, все же не та, что с Алисой. Симпатий к ламии у меня было куда меньше, зато имелись подозрения, что свою полезность в качестве ходячего мобильника для связи с Лилит она уже исчерпала: теперь, когда один из Осколков у нас, пустотные твари сами начнут за нами охотиться, и искать их больше не придется. По крайней мере, я на это надеялся. Вот только бросать ее умирать – как-то не по-людски: мы все-таки в одной команде были, да и в битве она нам помогла, и помогла неслабо.

Приблизившись, я убедился, что Данира жива, хотя изрядно покалечена. Та рука, в которой она во время боя сжимала «расщепитель», вообще была ни на что не похожа. Однако криганка чуть шевелилась и стонала – выходит, не все еще потеряно. Я прислушался к себе и с удивлением обнаружил, что до истощения еще далеко. Или, вернее, до Истощения, каковое мне довелось испытать после битвы с десмодами. Положительная энергия в резервуаре имелась. Что ж, самое время ее потратить, ибо долго рассиживаться здесь нам совершенно не с руки: хранитель Осколка с охранником, кромешники с Лилит и мы совместными усилиями устроили такую энергетическую бурю, что даже Внутренний обод, наверное, сотрясался. На такое Конклав анхоров просто не может не прореагировать.

Сосредоточившись, я начал излучать, причем достаточно интенсивно, не ограничивая себя первым уровнем: что толку маскироваться после устроенного только что фейерверка? Эффект не заставил себя ждать: раны принялись затягиваться, а кости – становиться на место и срастаться. Впрочем, тут заслуга была не только моя, но и повышенной живучести самолично «модернизированной» материальной оболочки криганки. До конца я ее, конечно, не вылечу – и времени не хватит, и энергии положительной у меня не так уж много. Да и не нужно это по большому счету: главное – сделать ее более или менее мобильной, а там – сама регенерирует. Ей не привыкать.

– Спасибо! – наконец, выдохнула Данира и осторожно села, чуть поморщившись от боли.

– Дальше справишься? – с надеждой спросил я.

Она кивнула, чем вызвала у меня глубокое внутреннее облегчение. Я помог ей подняться на ноги и поискал глазами Моргану. Дочь сидела совершенно неподвижно шагах в десяти от меня и на что-то смотрела. Подойдя к ней, я осведомился:

– Ну что, нашла?

Впрочем, вопрос был явно лишним: Моргана зачарованно разглядывала лежащий на камнях предмет. Пригляделся и я. На взгляд обычного человека, это был вполне себе заурядный обломок металла, по которому затруднительно определить, частью чего он ранее являлся. Но мой взгляд уже перестал быть обычным. Я видел заметно больше, что меня, честно говоря, несколько удивило: одно дело Э-детектор, а чувствительность к магическим излучениям и визуальное обнаружение ауры предмета – совсем другое. Но если мне, в подобных делах абсолютно неподкованному, излучение казалось слабым, то моя дочь, обладая куда большей чувствительностью к магическим энергиям, вполне могла воспринимать Осколок как некий маги-прожектор. Последняя мысль вернула мое сознание к теме анхоров. Я положил руку на плечо впавшей в ступор Морганы и тихо проговорил:

– Дочка, сдается мне, время сваливать отсюда. Или ты соскучилась по Конклаву?

Она вздрогнула и подняла на меня глаза:

– Я не смогу взять его в руки, папа. Это слишком… страшная вещь.

Я пожал плечами, протянул руку и поднял Осколок. Тут же мой организм буквально пронзил заряд тока, причем сопровождавшегося волной холода, окатившей меня от кончиков пальцев руки до самых пяток. Впрочем, это явление быстро прекратилось, остался лишь холод металла в руке, пожалуй, слишком сильный для столь теплой погоды. А еще мое внимание привлек тот факт, что на нем совершенно не было крови, хотя Лилит, как я понял, извлекла его ни много ни мало из груди умирающего анхора. Он что же, интересно, впитывает кровь как губка? От этой мысли меня передернуло, и я поспешил спрятать странный предмет в карман.

– Вставай, Моргана. Нам пора.

Она судорожно кивнула и поднялась на ноги. К нам приблизилась ламия. Мы переглянулись, взялись за руки, и уже в следующий миг все поглотила тьма телепортации.