ГЛАВА 28

Поездку в «Гранд-Палас», где поскандалила Иоланда Городишек накануне своей гибели, я отложил на следующее утро. После визитов Жукова-Козлова и Карпа Епифанова, после пяти бутылок пива диван выглядел предпочтительнее любого путешествия — даже если совместить прогулку с посещением английского паба.

Остаток дня я провел по классической схеме. Изображая из себя кочевника, маневрировал между кухней, где наводил порядок в холодильнике на полке с пивом, и кабинетом на втором этаже, где смотрел фильм, название которого в памяти не удержалось. Фильм был выдержан в жанре спортивной драмы — история восхождения на олимп мировой славы. Главный герой — боксер, чья карьера прозябала в самом отстойном месте. За жалкие гроши он сражался в дешевых барах, ублажая пьяных завсегдатаев. Боксера звали то ли Роман, то ли Рокел… Он любил девушку, которая торговала в магазине зоотоваров. А девушка была родной сестрой его друга — грузчика с мясоперерабатывающего комбината… Так бы и остался Роман-Рокел на дне жизни, если бы его случайно для рекламного боя не выбрал чемпион мира в тяжелом весе Аполлон Кридин. Романа-Рокела обходили стороной, поскольку он считался неудобным противником. Стало быть, он был левшой.

Фильм отдавал стариной, но брал задушу, заставлял сопереживать судьбе героя. Я посмотрел первую серию, затем, прервавшись на ужин, достойный богов, осилил вторую. Расчувствовавшись по поводу тяжкой доли боксера Романа-Рокела, опустошил с десяток пивных бутылок и выкурил две жирные кубинские сигары. Потом завалился спать прямо в кабинете на диванчике…

Утро встретило меня слезами. Это дождь шелестел по крыше, стучался в окна, прыгал по лужам на набережной. Город, измученный жарой, наконец утер потное лицо влажной тряпочкой.

Наскоро позавтракав и выпив два стакана молока, я сообщил Гонзе Кубинцу о своих планах. Нацепив на голову широкополую шляпу «а ля гангстер», упрятав в наплечную кобуру револьвер и выбрав в коллекции галстуков «змеиную шкуру», я почувствовал себя полностью экипированным.

Покинув особняк, легко взобрался на борт «Икара» и в рубке капитана занял место у штурвала. Оставив мотор разогреваться, я погрузился в бортовой компьютер, чтобы проложить маршрут до «Гранд-Паласа». Исследовав имеющиеся в памяти карты города, разобрался в каналах, по которым следовало плыть. Отчалив от набережной, я взял курс на Адмиралтейскую сторону.

Промчавшись по Большому каналу, который в этот ранний час не был перегружен транспортом, я попал в канал Репина, обогнул Румянцевский сад и вышел в Большую Неву.

На Неве гуляла волна. Дождь заливал лобовое стекло, сводя с ума дворники: только они успевали слизнуть капли, как последние появлялись вновь в удвоенном количестве.

Пронзив Неву насквозь, я направил «Икар» в широкий канал, который проходит между зданиями Сената и Синода с одной стороны и «Медным всадником», памятником работы скульптора Фальконе, — с другой. Мимо проплыл Александровский сад и показалась Дворцовая площадь. Чуть не доехав до нее, свернул в Невский канал.

В Невском я попал в классическую транспортную пробку. До реки Мойки добирался двадцать минут. А от Мойки до канала Грибоедова — еще полчаса. Уже отчаявшись когда-либо увидеть здание Старого Малого пассажа, в котором поселился новомодный «Гранд-Палас», я очутился вдруг прямо перед ним.

Пристать к причалу возле «Гранд-Паласа» было невозможно: тьма катеров пыталась воткнуться в крохотные промежутки между припаркованными машинами. Рядом возвышалась мигающая неоновыми буквами тумба, сообщавшая, что в здании имеется платный паркинг, попасть в который можно с Итальянского канала.

Итальянский канал протекает параллельно Невскому. Он начинается в канале Грибоедова и впадает в Фонтанку.

Свернув на Садовую, я через минуту оказался на месте. Возле выстеленного коврами входа в «Гранд-Палас» находились круглые ворота, над которыми висел знак «свободно». Направив катер под арку, я прошел к незанятому причалу, остановил «Икар» и включил причальный механизм.

Плата за парковку — десять рублей в час: непомерная такса! Дороже, чем парковаться на Дворцовой площади с привязкой катера цепями к Александрийскому столпу!.. Включившийся причальный механизм запустил часы, которые отсчитывали время стоянки.

Я покинул «Икар», выбрался на причал и направился к пассажирским лифтам. В лифте обнаружил, что «Гранд-Палас» занимает четыре торговых этажа, а на пятом расположено кафе. Решил начать обследование с первого этажа.

План мой был прост, как палка-копалка кроманьонца: сперва прогуляться по магазину, осмотреться, прошвырнуться по бутикам, полюбоваться на цены и изделия, затем найти кого-нибудь из службы охраны, выйти на старшего и поговорить с тем, кто находился во время показа коллекции модной одежды на работе. Постараться найти такого человека, который бы помнил скандал с участием Иоланды Городишек, и допросить его с пристрастием. А если останется время, то заглянуть еще в кафе, чтобы пропустить кружечку пива с чем-нибудь мясным.

Одна проблема стояла передо мной: сотрудники службы охраны, услышав, что я детектив частного агентства (проще говоря, «частная ищейка»), не захотят разговаривать, кстати, в полном соответствии с правилами внутреннего распорядка… Преграда, если вдуматься, капитальная. Хорошо, что о решении столь сложной задачи я подумал еще дома. С прошлого дела у меня осталось удостоверение полковника ФСБ с моей фотографией. Вот этой ксивой я и намеревался воспользоваться. Документ федералов способен развязать язык даже глухонемому от рождения!

Я вышел на первом этаже и оказался в царстве стекла и металла. Мраморные полы… Цветущие лица продавцов… Минимум посетителей… Серьезные дяди в черных костюмах, из ушей которых вились белые провода, уходившие куда-то под пиджаки… Ясно, что эти ребята и есть служба охраны.

Подходить к ним сразу я поостерегся. Решил разведать обстановку, прогулявшись по этажам.

Я прошел через магазины, предлагавшие по запредельным ценам одежду, парфюмерию, обувь. Цифры на ценниках напоминали облака — такие же дутые и воздушные. Я увидел людей, которые неспешно, с гордым видом примеривали обувь и расплачивались кредитными карточками. Они покупали вещи, которые несли на себе ярлыки известнейших фирм. То есть в этом Дворце Стиля и Моды деньги вкладывались в пустоту, в имидж, в желание посредством модных бирок доказать свою индивидуальность. Вот ведь странная надежда!

Я изображал из себя весьма важного господина, который явно скучал, прогуливаясь по бутикам. То и дело подбегали услужливые продавцы, желавшие продать мне как можно больше товара, но я, зевая, осматривал предлагаемое и, ни слова не говоря, переходил в другой магазин.

На стеклянном лифте я поднялся на предпоследний этаж. Из лифта полюбовался панорамой искусственного городка, рассеченного железнодорожными путями. Дальше — нагромождение скал. Маленькие швейцарские домики, возле которых прогуливались люди, ездили авто. Горнолыжники спешили к подъемникам, чтобы вознестись на заснеженные склоны, откуда можно слететь на огромной скорости. И поезда… Множество поездов — от старинных паровозов с угольными платформами до современных электровозов — сновали по рельсам. Они огибали городок по кругу, исчезали в туннеле и выныривали уровнем выше, чтобы совершить еще один круг и вновь исчезнуть, но уже в другом туннеле.

По обе стороны миниатюрной цивилизации возвышались раскачивающиеся фигуры: девушка в красном платке, в деревенском платьице и с корзинкой в руках, из которой выглядывал коротышка в широкополой шляпе с длинным деревянным носом, и старик-профессор в очках и при костюме. Над ними возвышался щит, нарядная надпись которого гласила: «ИГРУШКИ В „ГРАНД-ПАЛАСЕ“.

Передо мной был игрушечный магазин! Вот уж чего я никак не ожидал здесь увидеть… Меня разобрало любопытство: во что, интересно, играют современные дети? Я очень хорошо помнил свои собственные игрушки.

Переступив порог, попал в окружение специальных тумб и стеллажей. Первые занимали деревянные погремушки и развивающие игры. Деревянные автомобильные трассы, паркинги, пожарные и автозаправочные станции стояли на широком подиуме.

Я осторожно продвигался по магазину, осматриваясь по сторонам, словно в дремучем лесу, где на каждом шагу может подстерегать опасность. Продавцы не обращали на меня внимания, сгрудившись в дальнем углу магазина возле кассы. Я уж понадеялся, что обойдусь без назойливого участия консультантов, как вдруг сзади раздался тихий голос:

— Вам чем-нибудь помочь?

Обернувшись, обнаружил маленькую худенькую девушку в очечках и со светлыми волосами. Она была настолько хрупкой, что казалось, на ней совсем нет мяса. Ну чистый эльф — в классическом представлении!

Я признался девушке, что у меня нет детей, равно как ни у кого из моих знакомых, друзей и родственников тоже. Мое сообщение девушку совсем не расстроило. Наоборот, воодушевило. Она обрадовалась и заявила, что мне необходима обстоятельная экскурсия по магазину с целью получения полной информации, которая когда-нибудь обязательно пригодится. Она проявила недюжинную настойчивость, и как я ни отказывался, а пришлось ее слушать, покорно следуя за ней по пятам.

Монолог эльфоподобной девушки отличал завидный позитивизм: позитивные игрушки, позитивное настроение, позитивная погода на улице, позитивные волны, что плещутся о гранит набережных, позитивный город, позитивные дети, позитивные родители… Короче, жизнь в ее представлении просто переполнял позитив!

Результатом мощного психологического прессинга стало приобретение мною резинового слона. Девушка-эльф выбила очень позитивный чек и положила моего самого позитивного зверя в необыкновенно позитивный бумажный пакет с физиономией клоуна, который, по словам моей провожатой, внушал полный, абсолютный, беспредельный… ПОЗИТИВ!