57
Игорь Демьяновский проснулся в знакомой кабине собровской машины от поцелуя. Он открыл глаза и увидел перед собой лицо Даши Данилец с черной улиткой личинки на лбу.
С памятью было что-то не так.
Он помнил, как они мчались в этой машине, не разбирая дороги, а потом его скрутила боль. Но что было дальше, из памяти вылетело напрочь.
Может, он потерял сознание от боли?
— Что со мной было? — спросил он у Даши.
— Не знаю. Я только что проснулась, — ответила она.
И снова приникла к его губам глубоким долгим поцелуем.
Тут тоже было что-то не так. Сколько Игорь себя помнил, девушки никогда не целовали его первыми.
Инфантильные интеллигенты — вообще не тот тип мужчин, который нравится женщинам. Особенно таким красивым и независимым, как Даша Данилец.
Правда, накануне Игорь и Даша уже оказывались в двусмысленной ситуации — когда инопланетянка в автобусе заставила нагую девушку сесть солдату на колени. И Игорь даже возбудился от этого — но Даша, кажется, ни капельки.
А теперь она сама приставала к нему более чем откровенно, и во взгляде ее плескалось возбуждение. А Игорь даже не мог ей адекватно ответить. Мешали туман в голове и слабость в мышцах.
Все было точно так же, как при первом пробуждении после деактивации.
Личинка!
Наверное, их обоих усыпила личинка.
Но кто же тогда его разбудил?
Кроме них двоих в машине никого не было. И вокруг тоже никого не было. Только пустынная набережная грелась в лучах утреннего солнца.
Тишина и покой, как после взрыва нейтронной бомбы. Даже параболоидов нет.
И Даша ведет себя неадекватно.
Никакой слабости в мышцах у нее, похоже, не наблюдается. Только взгляд отсутствующий, но это всегда бывает, когда женщина ловит эротический кайф.
— Это ты меня оживила? — на всякий случай спросил Игорь.
— Еще нет, — томно прошептала она. — Но не бойся Я тебя оживлю.
Свою одежду она сбросила так быстро, словно специально тренировалась, и теперь лихорадочно раздевала его, а Игорь еще был слишком слаб, чтобы сопротивляться.
Да не очень-то и хотелось.
Она прижалась к нему горячей грудью, и Игорь понял, что с таким темпераментом эта девушка оживит и мертвого.
Но даже на грани экстаза он не мог отделаться от мыслей, кто же их разбудил.
Наверное, сами личинки.
Они ведь сначала предупреждают, а только потом убивают.
Надо полагать, боль и деактивация были предупреждением. А пробуждение — это проверка, поняли они или нет.
И значит, надо срочно и добровольно возвращаться к пришельцам, чтобы они не применили последнее наказание, которое будет необратимо.
Но куда возвращаться? На стрелку Васильевского острова или в Пулково?
Тут очень бы помог прибор связи — но он остался на стрелке, рядом с телом ефрейтора Разуваева.
Мысль о ефрейторе вызвала у Игоря странную реакцию. Его пробило острое желание наслаждаться жизнью, пока это можно, и неадекватное поведение Даши Данилец было тут весьма кстати.
Ее усилия наконец увенчались успехом, и горячая волна наслаждения вымела из головы все мысли.
А восстанавливая дыхание несколько минут спустя, Игорь вдруг почувствовал какое-то новое ощущение Оно проникало прямо в мозг и шло непонятно откуда. И было оно каким-то очень приятным или, скорее, комфортным. Как тепло от камина после возвращения с холода.
Игорю вдруг стало очень спокойно. Ушел страх, который не оставлял ни на минуту с самого утра, а особенно с того момента, когда ему в лоб вогнали эту чертову личинку.
И Даша тоже улыбалась счастливой улыбкой и говорила с придыханием, которое сопровождает высшее блаженство.
— Только не подумай, что это любовь. Ничего личного. Просто захотелось. Но боже, как хорошо! Давно со мной такого не было.
Игорь не знал, как на это реагировать, а потому не реагировал никак. Просто наслаждался покоем, который очень удачно дополняли ее прикосновения и поцелуи.
Ему тоже было удивительно хорошо. И этот шепот скорее радовал, тем более что он становился все жарче и непристойнее.
— Давай еще. Я хочу. Очень! Прямо сейчас! А то я выйду голая на дорогу и буду останавливать проезжающие машины…
Она молола чепуху. Никаких машин по дороге не проезжало, и у Демьяновского мелькнула даже мысль, что они проспали целые сутки, а может, неделю или месяц, и за это время пришельцы уничтожили или парализовали все население города.
Но Даша была в том состоянии, когда женщины как раз обыкновенно и мелют чепуху. Только у них это называется любовный бред.
— Ты нимфоманка, — сказал Игорь ей в ответ.
— Нет. Я хорошая девочка, — возразила Даша. — Просто мне хочется. Не знаю, почему.
И тут Игоря осенило.
Он понял, откуда исходят эти волны покоя, которые пронизывают его тело и мозг.
Личинки!
Наверное, Даше ее личинка подарила другую волну. Но в том же ключе — чтобы было хорошо.
— Я знаю, почему, — сказал Игорь. — Просто мы им понравились.
— Кому? — удивилась Даша.
— Личинкам, — пояснил он и коснулся рукой лба. — Не знаю, как это вышло… Но, может, они кайфуют от хорошей дозы адреналина. А теперь дают покайфовать и нам.
— Здорово, — прошептала Даша, потягиваясь, как довольная кошка.
И приникла к нему всем телом, словно пытаясь передать юноше свой эротический запал.
Это подействовало. У девушки действительно был незаурядный темперамент.
Интересно, это всегда так или только сейчас, когда личинке вздумалось покайфовать?
А впрочем, не важно.
На этот раз Игорь и сам насладился в полной мере, вдумчиво и серьезно, не отвлекаясь на посторонние мысли.
А потом сказал:
— Знаешь что… Они ведь нас теперь не убьют. Они вообще не сделают нам ничего плохого. Я чувствую.
Снежная Королева в Пулкове говорила ему, что личинка не способна на эмоции. Когда Хозяин даст ей сигнал убить носителя — она убьет, даже если погибнет при этом сама.
Способность действовать разумно личинка приобретает только по мере созревания, превращаясь во взрослого Хозяина. Но в теле разумного существа мунгара зреет долго: 16 истинных лет, как выразилась Снежная Королева.
Сколько это в земных единицах времени, она не уточнила, но уж наверняка личинка не успела созреть за те несколько часов, пока она находилась в теле Игоря.
И все-таки он был уверен, что личинка не причинит ему вреда. Она как будто сама сказала об этом его мозгу.
И почему-то Игорь не сомневался, что ей можно верить.
А если так, то ну их к черту, этих пришельцев.
Самое время бежать.
