Едва завидев бронетранспортер, Даша Данилец машинально отдала ефрейтору Разуваеву прибор связи.

Первое, что надо сделать перед дракой, — это освободить руки.

Драться Даша не умела, но руки освободила рефлекторно, на уровне инстинкта, еще не зная даже, что она будет делать — стоять, бежать или сопротивляться.

Бежать тоже лучше без лишней ноши. Хоть и невелика тяжесть, а легче без нее.

Только бежать было уже некуда. Не успел бронетранспортер достичь стрелки по Дворцовому мосту, как сзади по Биржевому подкатили машины СОБРа. Парламентеров и журналистов взяли в кольцо, но неприятности еще только начинались.

Дело в том, что собровцы были близки к тому, чтобы принять армейских спецназовцев в противохимических костюмах за инопланетян, и сомневались только потому, что у них были автоматы Калашникова.

А спецназовцы приняли ефрейтора Разуваева с инопланетным прибором связи за террориста-смертника с инопланетной бомбой.

Вообще-то у них был приказ из Москвы чуть ли не от самого президента (а может, и прямо от самого) захватить парламентеров и любой ценой доставить их в Москву. Например, убедив, что вопрос, принять или отклонить ультиматум, может решать только президент после личной встречи с парламентерами. Возможно, по такому случаю их с сопровождающими лицами пришельцы выпустят из города.

Но продвигаясь по инстанциям, приказ; как в игре в испорченный телефон, неизбежно искажался — незначительно, но существенно.

И так получилось, что спецназовцы слишком буквально поняли предупреждение о тотальном уничтожении города. В том смысле, что как только они попытаются взять парламентеров, те сразу все и уничтожат.

Поэтому они чувствовали себя примерно как камикадзе, которые должны уговорить пороховую бочку не взрываться от удара молнии.

Оно, конечно, у суперэлитных бойцов железные нервы, а некоторые думают, что у них вовсе нервов нет. И даже возможно, что это правда.

Но они все-таки в первую очередь бойцы. И им трудно спокойно смотреть на типа, который стоит с сияющей штуковиной в поднятых кверху руках с таким видом, как будто он ее сейчас бросит.

Может, все и обошлось бы, молчи ефрейтор Разуваев в тряпочку. Но у него уж точно были нервы, и они не выдержали.

Он завопил, как резаный, и этот крик словно сорвал планку у всех.

Трудно было даже определить, кто первый нажал на курок. Все вышло как-то одновременно. Разуваев, прошитый очередью навылет, еще не упал, а раненый собровец за его спиной уже стрелял в спецназовцев.

Чей-то дикий крик: «Ложи-и-и-ись!» — то ли Демьяновского, то ли нет, как будто повис в предутреннем туманном воздухе, и журналисты, демонстрируя завидную реакцию, повалились на землю.

Живые парламентеры тоже упали навзничь, но при этом продолжали перемещаться очень целенаправленно. В мгновение ока они оказались за спинами собровцев и сделали рывок из низкой стойки к их машине.

Дверь грузовика с пассажирским кунгом была открыта, и ключ торчал в замке зажигания. Оставались только нырнуть в кабину и нажать на газ.

Водить машину Демьяновский не умел, но жить захочешь — и не так раскорячишься. Даша Данилец, которая недавно сдала экзамен на права, представляла себе автовождение несколько лучше, и они вдвоем на чистом адреналине в четыре руки сдвинули машину с места и даже каким-то образом не врезались в здание музея Военно-Морского флота.

Машина вылетела на Биржевой мост, перемахнула его в одно мгновение и понеслась по Кронверкской набережной с такой скоростью, что Игорь и Даша на два голоса орали:

— Мама!

Но при этом продолжали в две ноги давить на газ.

Их никто не преследовал, и стрельба позади прекратилась, потому что удалившийся на безопасное расстояние параболоид вернулся очень быстро и положил сразу всех — спецназовцев, собровцев и журналистов.

Только героический парень из CNN, спасая сенсационный материал, успел нырнуть в отъезжающую собровскую машину. Репортерский инстинкт сработал безотказно.

Но летая между сиденьями в пустом пассажирском кунге, американский тележурналист очень быстро почувствовал себя неуютно. Особенно когда стало совершенно очевидно, что машина потеряла управление и летит неизвестно куда.