4

— Точь-в-точь как массовое гулянье на Новый год, — сказала Зоя, окинув с нашего небольшого возвышения обзорную палубу, где ликовали толпы колонистов. Мы уже неделю путешествовали на «Магеллане», и до скачка в систему, где вращался вокруг своего светила Роанок, оставалось меньше пяти минут.

— Сходства даже больше, чем ты думаешь, — ответил я. — Как только совершится скачок, начнется официальный отсчет времени колонии — первая секунда первой минуты первого дня первого года времени Роанока. Приготовься к суткам по двадцать пять часов восемь минут и годам по триста пять дней.

— Я буду чаще праздновать дни рождения, более часто! — обрадовалась Зоя.

— Да, — согласился я. — И праздники будут длиннее.

Рядом с нами Савитри и Джейн вполголоса что-то обсуждали, глядя на монитор ЭЗК Савитри. Первым моим побуждением было сострить по поводу их чрезмерной преданности работе, но я тут же передумал. Они очень быстро образовали организационное звено системы управления, в чем я не видел ничего удивительного. Если они считали дело достаточно важным для того, чтобы заниматься им прямо сейчас, значит, оно, по всей вероятности, того стоило.

Джейн и Савитри были мозгом нашего штаба, а я занимался контактами с общественностью. За минувшую неделю я провел по нескольку часов со всеми группами колонистов, отвечая на их вопросы о Роаноке, о себе, о Джейн и обо всем остальном, что они хотели знать. У каждой группы были свои странности и причуды. Колонисты с Эри держались несколько отчужденно (возможно, на их отношении ко мне сказывалось влияние Трухильо; он, пока я говорил, сидел в последнем ряду), но постепенно оттаяли, особенно когда я прикинулся идиотом и пробормотал на ломаном испанском несколько фраз, которые помнил еще со школьных дней. После этого мы исподволь перешли к обсуждению «новых испанских» слов, родившихся уже на Эри для обозначения местных растений и животных.

Меннониты с Киото, напротив, приняли меня очень радушно, угостив для начала вкуснейшим пирогом с фруктовой начинкой. После чего, к немалому моему удивлению, принялись безжалостно терзать вопросами обо всех сторонах управления колонией, чем очень позабавили Хайрама Йодера.

— Пусть мы ведем простую жизнь, но мы вовсе не простаки, — сказал он мне позже.

Колонисты с Хартума все переживали из-за того, что им не дали поселиться отдельным землячеством. Поселенцы с Франклина хотели знать, насколько большую поддержку окажет нам Союз колоний и можно ли им будет ездить в гости на Франклин. Альбионские представители волновались по поводу мер, предусмотренных на случай нападения врагов. Уроженцам Феникса было крайне важно выяснить, останется ли у них после рабочего дня достаточно времени, чтобы учредить лигу софтбола и проводить регулярные игры.

Со всеми вопросами и проблемами — большими и малыми, сложными и тривиальными, серьезными и шутливыми — обращались ко мне, а моя работа заключалась в том, чтобы всех внимательно выслушать, дать понять, что к их беспокойству относятся серьезно, и, по возможности, удовлетворить многочисленные запросы. В этом деле неоценимым оказался мой недавний опыт работы омбудсменом. И не только потому, что я знал, как решать проблемы и находить ответы, но и потому, что я хорошо научился за несколько лет выслушивать людей и убеждать их в том, что их обращение не останется без последствий. К концу нашего недельного путешествия на «Магеллане» народ начал подходить ко мне с просьбами разрешить пари, заключенные в баре, или мелкие ссоры; это очень напоминало старые времена.

Продолжительные собрания и беседы с отдельными колонистами были очень полезны и для меня самого: они позволяли понять, что из себя представляют все эти люди и насколько хорошо они смогут поладить друг с другом. Я не уверовал в теорию Трухильо, согласно которой многонациональная колония являлась порождением саботажников-бюрократов, но и не уподобился Поллианне* [Подлианна — героиня рассказов американской детской писательницы Э. Портер (1868–1920), находящая причины для радости в самых бедственных ситуациях. ], видевшей во всем лишь чудесную гармонию. Уже в тот самый день, когда «Магеллан» тронулся в путь, группа подростков с одной планеты попыталась устроить драку со сверстниками из других миров. Гретхен Трухильо и Зое удалось насмешками усмирить драчунов, доказав тем самым, что нельзя недооценивать силу презрения юной девушки. Но когда Зоя рассказала об этом случае за обедом, мы с Джейн уделили случившемуся должное внимание. Подростки могут вести себя крайне глупо, не ведая, что творят, но ведь они строят свое поведение на примере взрослых и руководствуясь теми сигналами, которые получают от них.

На следующий день мы объявили турнир по игре в вышибалы, исходя из посылки, что эта древняя и простая игра в той или иной форме хорошо известна во всех колониях. Представителям колоний мы намекнули, что будет хорошо, если они смогут уговорить детвору проявить себя. В результате мы смогли укомплектовать десять команд по восемь человек, отбиравшихся по жребию, и потому каждая команда состояла из представителей разных планет. Одновременно мы составили график игр; финальное соревнование должно было состояться незадолго до скачка в систему Роанока. Таким образом, мы нашли подросткам занятие и заставили их между делом познакомиться со своими сверстниками из других колоний.

К концу первого дня игр взрослые собрались посмотреть на соревнования — как-никак им тоже было нечего делать. Уже на второй день я видел, как люди из одних колоний болтали с представителями других о шансах команды их детей достичь финала. Мы делали успехи.

На исходе третьего дня Джейн пришлось разогнать кучку зрителей, затеявших делать ставки на играющих ребят. Ладно, пусть наши успехи имели некоторые изъяны. Ну а что вы предложили бы на нашем месте?

Ни Джейн, ни я, конечно, не питали иллюзий, что игра в вышибалы приведет нас к вселенской гармонии. Слишком дерзко было бы ожидать такого от соревнования, в котором мальчишки и девчонки кидают друг в дружку ярко-красный мяч. Да и сценарий саботажа, с которым носился Трухильо, нельзя выкинуть из головы так же легко и просто, как мячик. Но вселенская гармония могла и подождать. Нам было достаточно того, что люди начинают общаться и привыкать друг к другу. Этой цели наш маленький турнир послужил очень даже неплохо.

После финала и церемонии награждения — «Драконы», которых никто не принимал всерьез, в драматическом поединке взяли верх над громившими всех подряд «Земляными слизнями», покорившими мое сердце одним лишь названием, — большинство колонистов остались коротать недолгое время, что было до скачка, на обзорной палубе. Множество информационных экранов демонстрировало вид пространства впереди по курсу «Магеллана». Сейчас там было черным-черно, но сразу же после скачка на экранах должно было появиться изображение Роанока. Колонисты были возбуждены и счастливы; слова Зои насчет новогоднего гулянья пришлись в самую точку.

— Сколько еще осталось? — спросила Зоя.

Я взглянул на свою ЭЗК.

— Всего ничего. Минута двадцать секунд!

— Дай-ка мне посмотреть! — потребовала она и выхватила у меня ЭЗК.

Свободной рукой Зоя взяла микрофон, которым я пользовался, когда поздравлял «Драконов» с победой.

— Эй! — воскликнула она, и все головы повернулись к нам. — До скачка осталась минута!

Колонисты разразились восторженными криками, и Зоя принялась отсчитывать пятисекундные интервалы. На сцену вскарабкалась Гретхен Трухильо в сопровождении двух мальчиков; все трое уселись рядом с Зоей, и один парнишка сразу же обнял Зою за талию.

Я толкнул Джейн локтем.

— Ты видишь?

— Это, вероятно, Энцо, — отозвалась Джейн.

— Энцо? Кто такой Энцо?

— Успокойся, девяностолетний папаша, — сказала Джейн и вдруг тоже обняла меня за талию, что было совсем не обычно для нее.

Как правило, она откладывала проявления привязанности до тех пор, пока мы не оказывались вдвоем. Но после приступа лихорадки она почему-то стала, вести себя несколько свободнее.

— Ты же знаешь, что мне не нравится такое твое поведение, — наставительно заметил я. — Оно подрывает мой авторитет.

— Наплевать, — коротко ответила Джейн.

Я ухмыльнулся…

Зоя дошла до двадцати секунд и теперь вместе с друзьями вела посекундный обратный отсчет; к ним присоединился нестройный хор колонистов. Когда прозвучало слово «ноль», наступила тишина. Все повернулись к экранам. Еще мгновение, которое казалось вечностью, на них оставалась чернота, испещренная точками звезд, а потом прямо по курсу возникла большая зеленая планета.

Палуба взорвалась восторгом. Люди начали обниматься и целоваться, кто-то, вероятно, за отсутствием более подходящей песни, загорланил «Доброе старое время»* [ «Доброе старое время» — шотландская песня на слова Роберта Бернса (1759–1796), которую по традиции поют на прощание в конце праздничного обеда, митинга и т. п.].

Я повернулся к жене и поцеловал ее.

— С новым миром тебя.

— И тебя с новым миром, — отозвалась она и тоже чмокнула меня, а потом нас чуть не повалила Зоя, пытавшаяся расцеловать обоих сразу.

Через пару минут, освободившись из объятий Зои и Джейн, я заметил, что Савитри пристально смотрит на ближайший экран.

— Теперь можешь расслабиться, — посоветовал я. — Планета никуда не денется.

Савитри потребовалось не меньше секунды, чтобы понять, что к ней обращаются.

— Что? — спросила она, недовольно вскинув голову.

— Я сказал… — начал было я, но она вновь уставилась на экран.

Я шагнул к ней вплотную.

— В чем дело?

Савитри оглянулась с таким выражением, будто только что узнала меня, а потом поднялась навстречу, как будто хотела поцеловать. Впрочем, этого она не сделала, а лишь приблизила губы к моему уху и чуть слышно, но твердо сказала:

— Это не Роанок.

Я отодвинулся от нее и впервые всмотрелся в планету, плывшую на экране монитора. Она была густозеленой, совсем как Роанок. Сквозь облачный покров я мог различить очертания материков. Попытался мысленно представить карту Роанока, но, увы, безуспешно. Во время подготовки я уделял главное внимание междуречью, в котором предстояло разместиться колонии, а не карте планеты.

Я снова наклонился к Савитри, так что наши головы почти соприкоснулись.

— Ты уверена?

— Да.

— По-настоящему уверена?

— Да.

— Но что же это за планета?

— Не знаю, — сказала Савитри. — И не думаю, что хоть кто-нибудь это знает. Только это не Роанок.

— Ура! — Появившаяся рядом Зоя принялась обнимать Савитри. Савитри тоже приобняла ее, но не сводила глаз с меня.

— Зоя, — сказал я, — не могла бы ты вернуть мою ЭЗК?

— Держи.

Зоя быстро чмокнула меня в щеку и вернула маленький, но чрезвычайно мощный компьютер. Как только я взял его в руки, на экранчике высветилось сообщение от Кевина Зейна, капитана «Магеллана».

— Ее нет в регистре, — сказал Зейн. — Мы быстренько прикинули размер и массу и проверили все соответствующие объекты. Самый подходящий — Ома, но я могу дать голову на отсечение, что это не Ома. Нет даже орбитального спутника СК. Мы еще не закончили виток, но такое впечатление, что здесь нет никаких признаков разумной жизни, ни нашей, ни чьей-нибудь еще.

— А нет ли у вас еще какого-то способа выяснить, что это за планета? — спросила Джейн.

Я со всей возможной осторожностью увел ее с праздника, оставив Савитри объясняться с колонистами по поводу нашего отсутствия.

— Сейчас мы составляем звездную карту, — ответил Зейн. — Для начала прикинем относительное расположение звезд и выясним, соответствует ли оно какому-нибудь из знакомых небес. Если это ничего не даст, перейдем к спектральному анализу. Если нам удастся отыскать несколько известных звезд, мы сможем определить наше положение путем триангуляции. На это, вероятно, уйдет некоторое время. На данный момент можно считать, что мы заблудились.

— Послушайте, может быть, я покажусь дураком, но разве вы не можете проиграть всю эту штуку наоборот? — поинтересовался я.

— При обычных обстоятельствах могли бы, — ответил капитан. — Перед тем как сделать скачок, нужно точно указать, куда ты направляешься, и этой информацией можно было бы воспользоваться для расчета обратного движения. Мы программировали скачок к Роаноку. И должны быть там. Но мы в каком-то совсем другом месте.

— Кто-то подключился к вашим навигационным системам? — предположила Джейн.

— Хуже того, — вступил в разговор Брион Жусти, помощник капитана «Магеллана». — После скачка основные двигатели оказались заблокированными. Вернее, мы можем наблюдать за их состоянием, но не можем ввести новые команды ни отсюда, с мостика, ни из машинного отделения. Мы могли бы скакнуть еще раз — поближе к планете, но чтобы сделать обратный скачок, необходимо убраться подальше от ее поля тяготения. А это как раз и не получится. Такое впечатление, что мы влипли.

— Мы дрейфуем? — спросил я.

Совершенно не будучи специалистом по этим делам, я все же знал, что космический корабль далеко не всегда движется по устойчивой орбите.

— У нас остались маневренные двигатели, — ответил Жусти. — Так что на планету мы не упадем. Но они не дадут нам возможности более или менее скоро удалиться на дистанцию скачка. Даже если бы мы знали, где находимся, в данный момент мы не в состоянии вернуться домой.

— Не думаю, что нам стоит немедленно оповещать пассажиров о наших проблемах, — высказался Зейн. — Навигационная группа знает о планете и двигателях, машинная — только о двигателях. Вас я поставил в известность, как только убедился в существовании обеих проблем. Думаю, сейчас о случившемся не знает больше никто.

— Почти, — поправила — Наша помощница знает.

— Вы сообщили вашей помощнице?! — возмутился Жусти.

— Это она сообщила нам, что случилось, — резко бросила Джейн. — Раньше, чем это сделали вы.

— Савитри никому ничего не скажет, — вмешался я. — Она хранит тайны лучше, чем любой сейф. Но нам не удастся надолго скрыть случившееся от людей.

— Я понимаю, — ответил Зейн. — Требуется время, чтобы исправить двигатели и узнать, где мы находимся. Если мы проинформируем людей раньше времени, может начаться паника.

— Если вы вообще сможете исправить двигатели, — вставила Джейн. — И еще вы, кажется, игнорируете одну серьезную проблему, которая заключается в том, что на вашем судне произошло вредительство.

— Мы ее вовсе не игнорируем, — ответил Зейн. — Когда мы восстановим управление двигателями, то получим более ясное представление о том, кто мог это сделать.

— Разве вы не проводили диагностику всех систем перед вылетом? — продолжала допытываться Джейн.

— Конечно проводили, — огрызнулся капитан и добавил, взяв себя в руки. — Мы выполнили все стандартные процедуры. Именно это мы и пытаемся вам объяснить. Все было проверено. И проверяется до сих пор. Я посадил главного механика за полную диагностику системы. И диагностика говорит нам, что все прекрасно. Если верить компьютерам, мы находимся на орбите возле Роанока и наши двигатели прекрасно управляются. — Эти слова заставили меня задуматься.

— Ваши навигационные и машинные системы врут, — резюмировал я. — А как насчет остальных систем?

— Пока что все в порядке. Но тот, кому с такой легкостью удалось вывести из-под контроля навигацию и двигатели, без труда сможет задурить мозги любой системе в отдельности и всем вместе.

— Отключите систему, — предложила Джейн. — Аварийные системы децентрализованы. Они будут работать, пока основная система перезагружается.

— Предотвратить панику это нисколько не поможет. Скорее наоборот, — заметил Жусти. — Кроме того, нет никакой уверенности в том, что после перезагрузки управление восстановится. Не забывайте: нашим компьютерам кажется, будто все прекрасно. Они просто вернутся к текущему состоянию.

— Но если мы не перезагрузимся, то остается риск, что вдобавок к навигационной системе и двигателям испортятся искусственное тяготение и системы жизнеобеспечения, — сказал я.

— У меня такое чувство, что, если бы вредитель решил поиграть с жизнеобеспечением или тяготением, мы уже были бы покойниками, — серьезно ответил Зейн. — Вы хотите знать мое мнение? Вот оно. Я собираюсь оставить системы в работе, а мы тем временем будем разбираться с той чертовщиной, которая блокирует наше навигационное оборудование и двигатели. Я капитан этого корабля. Решение принимать мне. А вас я прощу дать мне время на это, прежде чем вы сообщите о случившемся вашим колонистам.

Я взглянул на Джейн. Она пожала плечами.

— Нам нужен по меньшей мере день, чтобы подготовить контейнеры для доставки на поверхность планеты. И еще два-три дня, прежде чем можно будет начать переправлять большинство пассажиров. У нас нет никаких причин для того, чтобы откладывать подготовку контейнеров.

— Это значит, что вашей грузовой команде придется начать работу, — пояснил я Зейну.

— Они наверняка считают, что мы там, куда направлялись, — сказал он.

— В таком случае начинайте подготовку груза с завтрашнего утра, — предложил я. — Мы дадим вам время до тех пор, пока первые контейнеры не будут подготовлены к отправке. Если вы к тому времени не разберетесь с проблемой, нам придется говорить с колонистами. Идет?

— Вполне разумно, — согласился Зейн.

К нему подошел один из офицеров, и Зейн вступил в разговор с ним. Я повернулся к Джейн.

— Ну и что ты об этом думаешь? — спросил я ее вполголоса.

— Я думаю о том, что тебе сказал Трухильо, — тоже полушепотом ответила Джейн.

— Когда он говорил, что Департамент колонизации саботирует эту колонию, у меня и в мыслях не было, что это может развернуться таким образом.

— Такое возможно, если они хотят доказать, что колонизация — чрезвычайно опасное занятие, и если кто-то всерьез опасается, что колония может не погибнуть, а, напротив, добиться успеха. При таком развитии событий они получают прямо с пылу с жару потерянную колонию, о которой никто в ближайшее время ничего не узнает.

— Потерянная колония… — пробормотал я и непроизвольно схватился за голову. — Боже мой!..

— В чем дело? — удивилась Джейн.

— Роанок… — чуть слышно простонал я. — На Земле была колония Роанок. Первое поселение англичан в Америке.

— Ну и что?

— Она исчезла, — объяснил я. — Губернатор колонии отправился в Англию за помощью и припасами, а когда вернулся, никого из поселенцев уже не было. Знаменитая пропавшая колония Роанок.

— По-моему, здесь слишком уж заметна прямая параллель.

— Да, — кивнул я. — Если бы они действительно собирались потерять нас, то, думаю, не стали бы так прямо указывать на это.

— Тем не менее мы — колония Роанок и мы потерялись, — констатировала Джейн.

— Ирония — великое дело, — промямлил я, только чтобы что-то сказать.

— Перри, Саган! — вдруг воскликнул Зейн. — Подойдите, пожалуйста.

— Что случилось? — спросил я.

— Мы кого-то нашли, — ответил капитан. — Идет передача кодированным направленным лучом. И этот кто-то хочет поговорить с вами обоими.

— Мне кажется, что это хорошая новость, — заметил я.

Зейн хмыкнул что-то неопределенное и нажал кнопку вызова на селекторе.

— Говорит Джон Перри, — сказал я. — Джейн Саган рядом со мной.

— Привет, майор Перри, — раздался незнакомый голос. — И вам привет, лейтенант Саган! Вот это честь мне выпала — говорить с вами, да еще с обоими сразу! Я лейтенант Стросс из Специальных сил. Меня направили, чтобы передать вам, как следует поступать дальше.

— Вы знаете то, что у нас произошло?

— Посудите сами, — мгновенно откликнулся Стросс — Вы совершили скачок в место, где, по вашему мнению, находится планета Роанок, а вместо этого оказались на орбите совершенно незнакомой планеты и теперь боитесь, что потерялись в пространстве. А капитан Зейн обнаружил, что не может включить двигатели. Я угадал?

— В точности, — буркнул я.

— Вот и прекрасно, — бодро заявил Стросс. — Ну — а у меня есть для вас хорошие новости, но, впрочем, есть и плохие. Хорошая новость — что вы не потерялись. Мы точно знаем, где вы находитесь. Плохая — что вы в ближайшее время не сможете никуда отправиться. Все подробности я расскажу вам в любое ближайшее время при личной встрече в узком составе — вы двое, капитан Зейн и я. Что вы скажете насчет того, чтобы собраться через пятнадцать минут?

— Что значит — собраться? — недовольно спросил Зейн. — В пределах видимости нет ни одного корабля. У нас нет никакой возможности проверить, правда ли вы лейтенант спецсил.

— За меня сможет поручиться лейтенант Саган, — ответил Стросс — Что касается моего местонахождения, включите, если вас не затруднит, четырнадцатую внешнюю камеру и освещение на том участке.

Зейн посмотрел вокруг с сердитым и растерянным видом, а потом кивнул одному из штурманов. Серебристый в нерабочем состоянии экран монитора, расположенного перед капитанским креслом, обрел черный цвет с чуть заметным зеленоватым отблеском — камера показала участок корпуса по правому борту. В следующее мгновение почти весь экран залил свет от совмещенного с камерой прожектора.

— Не вижу ничего, кроме обшивки, — буркнул Зейн. — Словно в ответ на его слова, в луче прожектора что-то блеснуло, и от обшивки отделился и медленно отплыл на фут от корабля странный предмет, похожий на черепаху.

— Что еще за чертовщина! — удивился Зейн.

Черепаха махнула конечностью.

— Вот сукин сын, — проворчала Джейн.

— Вам знакомо это существо? — спросил Зейн, вперив в Джейн недоверчивый взгляд.

Она кивнула.

— Это хитрюшник, — объяснила она. — Да, это действительно лейтенант Стросс. Он говорит правду. И мне кажется, что мы оказались по уши в дерьме.

— Воздух, отлично! — радостно воскликнул лейтенант Стросс.

Он, легонько помахивая конечностями, плавал в воздухе посреди причального отсека для шаттла. Капитан Зейн почти полностью отключил здесь искусственное тяготение, чтобы облегчить жизнь хитрюшнику, привыкшему к отсутствию притяжения.

Пока мы в сопровождении Зейна поднимались на лифте к носовым причальным отсекам, Джейн объяснила, кто такие хитрюшники. Они были людьми — по крайней мере, их ДНК была создана на обнове человеческой с добавлением всяких других полезных вещей, специально подобранных для создания организма, способного успешно и активно жить даже при полном отсутствии воздуха. Для этого было разработано тело, невосприимчивое к вакууму и космическому излучению, имеющее специальный орган, насыщенный симбионтами-водорослями для выработки кислорода, покрытое фотосинтетическими пятнами для использования солнечной энергии и снабженное ладонями на всех конечностях. И были эти существа солдатами Специальных сил. Так что постоянно циркулирующие в обычной пехоте ССК слухи насчет ужасных мутантов, служащих в спецсилах, как теперь выяснилось, имели под собой твердую почву. Я подумал о моем друге Гарри Уилсоне, с которым я познакомился еще до вступления в ССК, — он воплотился именно в таком существе. При следующей встрече нужно будет сказать ему, что я знаю, как он выглядит. Если нам суждено когда-нибудь снова увидеться.

Хотя Стросс и был при исполнении служебных обязанностей, разговаривал он крайне неофициальным тоном. Понятие «разговор» здесь употреблено в чисто фигуральном смысле: при образе жизни хитрюшников голосовые связки совершенно бесполезны, и потому они не имеют этого органа. Голос Стросса создавался компьютером МозгоДругом, имплантированным в его голову, и передавался на наши ЭЗК. Лейтенант норовил то и дело отвлечься на что-то постороннее. Таким уж он был — шальным от своего шального существования в глубинах космоса.

Зейн не стал попусту тратить время на любезности.

— Ну-ка рассказывайте, каким образом вы смогли перехватить управление моим кораблем! — потребовал он.

— Задурив ему мозги, — ответил Стросс, продолжая помахивать «руками». — В вашу систему запустили код, который создал в ней виртуальный компьютер. Все ваши программы крутились поверх него и даже не замечали, что не имеют связи с «железом». Так что ваша система не могла вам сказать, что в ней что-то не так.

— Уберите эту гадость из моих компьютеров! — повысил голос Зейн. — И сами убирайтесь с моей посудины.

Стросс раскинул три «руки» в стороны, продолжая болтать четвертой в воздухе.

— Что, по-вашему, я похож на программиста? — осведомился он. — Я не имею никакого понятия о том, как эта штука устроена. Меня научили пользоваться ею, только и всего. К тому же, капитан, извините, но приказы, которые я выполняю, отдает кое-кто повыше вас чином.

— Как вы сюда попали? — спросил я. — Я знаю, что вы прекрасно чувствуете себя в космосе. Но сдается мне, что у вас внутри нет скачкового двигателя.

— Приехал вместе с вами, — с готовностью ответил Стросс. — Сидел на поверхности корабля десять дней, дожидаясь скачка.

Он похлопал себя по панцирю.

— Встроенный нано-камуфлятор. Довольно новое изобретение. Если я не захочу, чтобы вы меня увидели, вы и не увидите.

— Вы десять дней просидели на обшивке корабля, летевшего в космосе? — переспросил я.

— Для меня это было даже кстати, — ответил Стросс. — Я наверстал кое-что из программы моей докторантуры Сравнительное литературоведение. Естественно, заочное обучение. Так что скучать мне не пришлось.

— Очень рада за вас, — сказала Джейн. — Но я предпочла бы обсудить не вашу докторантуру, а наше положение.

Ее холодный ровный голос являл собой полную противоположность бурлящему гневом Зейну.

— Как скажете. Я только что перекинул нужные файлы и команды на ваши ЭЗК, так что вы сможете просмотреть их на досуге. Но суть дела вот в чем: планета, о которой вы думали, что это Роанок, была приманкой. А та планета, к которой вас вынесло, — самая настоящая колония Роанок. Именно здесь вам и придется жить.

— Но мы же ничего не знаем об этой планете, — изумился я.

— Полная информация в ваших новых файлах, — ответил Стросс. — Планета гораздо лучше подходит для вас, чем та, другая. Химизм жизни здесь полностью соответствует нашим пищевым потребностям. Хорошо, хорошо, пусть будет: вашим потребностям, а не моим. Вы можете сразу же начать щипать травку.

— Вы сказали, что другая планета была приманкой, — вновь заговорила Джейн. — Для кого же?

— Это довольно сложно.

— Я постараюсь понять, — так же холодно отрезала Джейн.

— Хорошо. Для начала: что вам известно о конклаве?