Книга: Врата испуганного бога
Назад: Глава 1 КРАБЫ И ЭЛЬ
Дальше: Глава 3 ЗАПРЕЩЁННАЯ РЕАЛЬНОСТЬ

Глава 2
ПАУЧЬИ ВОЙНЫ

Сделайте глубокий вдох… Расслабьтесь… А теперь, в конце-то концов, прочитайте это траханое руководство!
Энди Рэтбон,
“Тонкости общения с компьютерами для чайников”
— Реальное масштабирование, уровень двенадцать, векторный контроль, сектор DX-7, - приказала, поворачиваясь к звездной карте, Хелен Джей Ларкин, тактический командир флагманского шипоносца “Стратокастер”, стратег-мастер и Большой Шеф Патрульно-Пограничной Службы Западной Области СМГ.
У Хелен Джей была тысяча лиц и семью семь сутей для любой ситуации. Для непосредственных подчиненных она была то старая сука, то мама родная, то “сестричка, дай водицы попить”. Для прижимистых Западных Сенаторов Хи Джей была кость в заду и почесуха под скафандром, кредитор, которому легче заплатить, чем отказать. Для мужчин и пассивных лесбиянок Хи Джей была привлекательная средних лет женщина, с очаровательно неуловимым дефектом речи, молодой кожей, копной совершенно серебряных волос и экстерьером такого рода, что на него делали стойку гетеросексуальные и дееспособные организмы подчиненных даже в те нередкие моменты, когда души этих подчиненных подвергались вселенской нахлобучке, вплоть до разжалования на месте и расстрела в приемной. И даже негуманоиды испытывали при виде нее кое-какие человеческие чувства.
Как сказано, Хи Джей занимала весьма серьезные посты. Для постов этих Хи Джей была достаточно молода. Если не сказать — чрезмерно молода. Оскорбительно молода — для равных ей по рангу. Родись она на старой Земле, то совсем недавно ей пришлось бы отмечать свой семьдесят второй день рождения. И сорок восемь стандартных земных лет, две трети жизни, она отдала границе Западной Области, постепенно продвигаясь по служебной лестнице, которая и привела ее из кресла пилота малого патрульного корабля в кресло главы Западной ППС.
Все ее карьерные движения имели превосходную степень. Ничего личного, — но Хи Джей была богиней за штурвалом патрульника класса “Джип”, она оставалась богиней на мостике крейсера класса “Тополь”, в амфитеатрах шипоносцев классов (последовательно) “Камкай”, “Энтерпрайз”, “Комсомолец” и, наконец, с присущим только истым богиням непринужденностью и олимпийским достоинством, она заняла апартаменты “Стратокастера”, - а таких кораблей в СМГ было всего-то двенадцать, и по классу они годились только во флагманы флотов ППС.
Одновременно с карьерой тактического командира Хи Джей стремительно развивалась как политик. Если “Джип” она пилотировала в чине ротмистра, то “Камкаем” командовала уже под лычками бригадира, “Энтерпрайзом” — полковника, “Комсомольцем” — полного генерала. А “Стратокастер”, только что отстроенный, она получила, добрую пятилетку как, будучи стратег-мастером и Большим Шефом ППС Запада. В ее апартаментах были установлены прямые линии связи с Западным Наместником Мадригалом, с Набольшим Шефом ППС Галактики генералом Сухоручко, с восемью Высшими Сенаторами, с Президентом СМГ Амиттабхом Чандрагуптой и с лично Ее Величеством Королевой Англии. Из четырех Больших Шефов ППС, она имела наиболее значимый авторитет и наиболее ясную голову, помноженные на наиболее полный ЛИЧНЫЙ опыт. Поэтому чудовищная размерами Западная Область Галактики, на протяжении последних ста лет сотрясаемая пограничными конфликтами Неведомо с Кем (НК), находилась, практически, под ее управлением. Западный Наместник барон Спикер К.Мадригал разве что подписывал высокие бумаги и принимал членов английского королевского дома. И именно в связи с таким положением вещей, Восток, Юг и Север Галактики жили относительно спокойно, ввязываясь лишь в локальные сражения — на Юго- и Северо-Западе соответственно.
В Космосе о Хи Джей ходили совершенно невероятные легенды, большинство из которых мало отличались от истины, а если и отличались, то иногда даже в сторону преуменьшения. Говорили, например, что в самом начале своей карьеры, когда войне на Западе было всего-то лет тридцать от роду, а самой Хи Джей — двадцать с небольшим, во время патрулирования на маломощном патрульнике по имени “Джип” сектора D-50, граничащего с Обрывом Галактики в Черную Бороду, она неожиданно наткнулась на неизвестную ранее стабильную молодую спайку между реальностями — издревле известный космический объект, использовавшийся Неизвестно Кем для проникновения с Той Стороны — на Сторону Нашу. Спайка была отлично замаскирована — ее прикрывали темное солнце, два насыщенных ледовых пояса и трехминутного радиуса (световые минуты имеются в виду) пылевой хвост, сорванный темным солнцем эпохи назад с Юго-Западной Вуали. Ротмистр Хи Джей Ларкин, лишенная помехами от темного солнца связи со своим шипоносцем “Кракатау”, полезла в пыль к спайке на свои риск и страх. Забыв о контрольных сроках и даже о спецприказе тогдашнего Большого Шефа Запада: сектор, поглотивший бесследно патрульника подвергался обработке планетарными деструкторами — до глубины вакуума десять-девять — по истечения запасного срока связи — на всякий пожарный случай. Хи Джей просто не думала о риске, руководствуясь исключительно соображениями Пользы Дела. С имеющей смысл дистанции сканирования приборы показали, что тело молодой спайки начинено крупными предметами искусственного происхождения, в которых были приборами же опознаны крупного тоннажа табуреткообразные корабли очередных Неведомо Кого, медленно продвигающиеся по направлению к прикрытому мощным сладким бюстом ротмистра Ларкин участку Западной Области, где располагались, по крайней мере, четыре обитаемых системы, и так частенько оказывающихся в районе звездных войн. Вопросов у Хелен Джей не возникло.
* * *
Первое появление Неведомо Кого в пределах Союза Миров Галактики ознаменовалось фактом промышленной кавитации двух густонаселенных планет системы Копорос в секторе Kurzwell-J-43. Неведомо Кто подошли со стороны Черной Бороды на светопоглощающих платформах, оборудованных перерабатывающими комплексами, и в течении нескольких стандартных часов превратили ничего не подозревающие миры в облака быстро остывающей пыли. Которую, не отходя от кассы, живо засосали мощными конверторами, как-то переработали, вышвырнули в космос пустую породу (в виде бетонных блоков, надолго превративших астронавигацию и судоходство на трассе Ла Рошель — Питтсбург в дело интересное и значительное), а затем растворились в пространстве. Ни здрасьте, ни до свидания. И мерзко клокочущий вакуум.
Пограничники прибыли к шапочному разбору. Были тогда пограничники неторопливые, зажравшиеся, проводящие время срочной службы в томительных пьянках и драках с ордами научников яйцеглавых, что оккупировали и, фактически, охраняли обрывы Черной Бороды. Пограничникам надо отдать должное — на осмысление произошедшего и раскачку активного пограничного начала потребовалась всего-то-навсего пятилетка. Западная Ветвь вступила в бой. Если бы еще знать — с кем, и где их, ублюдков, отыскать.
И тогда было сказано: “ГРАНИЦА — ВЕЗДЕ”.
Следующие несколько визитов происходили с переменным успехом. ППС потеряла для Галактики две планеты, отстояла — десяток. Любой из конфликтов продолжался в среднем от месяца до полутора, и воевать, в принципе, было можно, агрессоры ненамного превосходили людей технологически, но проблема заключалась в том, что агрессоры, как истые Неведомо Кто, появлялись неизвестно откуда. Все дело было в том, что для перемещения оттуда — сюда бандиты использовали космические микрообъекты, известные с середины двадцать первого века, как спайки, — еще Коул и Банч исследовали и описали их. Спайки относились к классу дышащих и весьма непродолжительно живущих объектов, имели слабый радиошум, засечь молодую спайку никак не удавалось вовремя; НК это явно умели. Поэтому на стороне пришельцев всякий раз была внезапность. Как уже сказано, технологически НК опережали людей совсем ненамного, а после захвата пограничниками одного из их крейсеров яйцеглавые определили, что уже существует оружие, способное со стопроцентной гарантией успеха разрушать электронные цепи систем наведения черных кораблей. С тех пор охота за НК превратилась в избиение младенцев, дело было только за оперативным получением информации о вторжении.
А с информацией было как раз совсем плохо. Стратеги мечтали о координатах (пусть даже в иной реальности, по Ту Сторону) баз, миров… но мечты так и оставались мечтами тогдашнего руководства патрульной службы.
Ротмистру Ларкин просто повезло. Повезло первой.
* * *
Вопросов у нее не возникло. Ясно было, что НК-армада, суммарным тоннажом до пятисот тысяч тонн вторгнется в район обитаемых систем через три часа плюс минус пятьсот секунд. Тактически НК были в очевидно выигрышном положении. Отсканировать пограничные силы (представленные на момент сейчас в секторе только “Кракатау” и парой тральщиков), выйти половиной кораблей к шипоносцу из-под черного солнца, бабахнуть вскладчину, а потом неторопливо двигаться к ближайшей системе, разворачивая кавитаторы и отмахиваясь от потерявших базовый корабль патрульников. Пятьсот тысяч тонн боевой массы! Такого еще не было. В течении суток от сектора D-50 Галактики останутся одни смутные воспоминания.
Ротмистр Хелен Джей Ларкин, личный знак 00”Навь”00, порт шипоносец “Кракатау”, первый пилот патрульника “Джип-Кракатау-014”, приняла второе решение.
Поскольку первое и единственное было: немедленно, на всех парах и молекулах валить от спайки в пределы радиоконтакта с “Кракатау” и вызывать подмогу. Шесть тире восемь часов стандартного времени. Но Ларкин не стала немедленно валисть от спайки в пределы радиоконтакта. Она стала делать, наоборот, вот что.
Сначала Ларкин вскрыла панель киберпилота и раздавила пассатижами блок сознания. Затем запрограммировала киберпилота, превратившегося в послушную и точную машину на вход в наклевывающийся канал спайки в автоматическом режиме. Через десять минут после проникновения программа должна была активизировать, замкнуть на корпус и пустить в разнос квантум-сингулярную энергетическую установку, генерирующую сгустки чрезвычайно плотной материи. Черные дыры в миниатюре, заключенные для стабильности в силовую оболочку. Четыреста секунд безопасного нерегулируемого хода на надсветовой скорости в римановом пространстве для крейсера класса “Авангард”. Патрульник “Джип” не имел достаточной внешней защиты для таких скоростей. Установка питала пушку “прокруст”.
Следующим пунктом команды был запрет на создание силовых оболочек на испарителях пушки (и переадресовка образующихся излишков энергии опять же прямиком на корпус). По расчетам, сделанных быстрым и мертвым киберпилотом, свободная черная дыра, образующаяся на месте “Джипа” в момент запуска квантум-сингулярника, должна была вызвать немедленный гравитационный коллапс спайки. Эпицентр катаклизма в районе пятого отсека патрульника, следует ли рассчитать точнее, сэр?…
Времени оставалось еще около часа, когда переоборудование патрульника в супермину закончилось. Их можно было провести как угодно. Хи Джей решила провести их следующим образом.
Она отстрелила от корпуса фотонный бустер взрывного действия, вышла в космос и привязала к крепежным шасси бустера обычное пластиковое кресло. Затем выдрала из торпеды (“Джип” оснащался двумя торпедами “космос — космос” с мегатонными зарядами) блок наведения, навесила на него тарелку спутникового телевидения, купленную во время увольнения на Сигурамо-4, наскоро перепаяла схему, связала получившуюся конструкцию лейкопластырем, которого, слава Англии, нашлось в аптечке навалом, облачилась в спецкостюм высшей защиты, пристегнулась к креслу, неуклюже отдала обреченному “Джипу” честь, заплакала (но это уже легенда) и стартовала в сторону, прямо противоположную фокусу атаки патрульника. Система жизнеобеспечения спецкостюма гарантировала нормальное существование в течение трех суток. Блок наведения, штука простая и надежная, знал дело хорошо: вел туда, куда надо. Бустер выгорел, разогнавшись до пятисот. Выскочив из пыли, Хи Джей принялась звать на помощь. И помощь пришла.
Ее сигнал поймали за десять-пятнадцать минут до планируемого уничтожения сектора (командир “Кракатау” уже отдал приказ), в котором потерялся “Джип”. И — ровно за час до взрыва спайки. После которого почти пятнадцать лет Неведомо Кто в Галактику носа не казали.
За эти пятнадцать лет Ларкин и стала Большим Шефом Запада. И первым ее приказом было: блоки сознания киберпилотов малых кораблей — запирать на заводе. Она никогда не могла забыть смиренного “Спасибо и удачи, мисс Ларкин”, ставшего последними словами киберпилота “Джипа”. Киберпилота звали Маркус. А он называл ее Хелен.
* * *
Несколько секунд Хи Джей с тоской смотрела на выплывающее из глубин объемной звездной карты сектора DX-7 светящееся облачко, потом разозлилась и рявкнула:
— Я сказала: реальное масштабирование! А ты что делаешь?
— Мэм, — немедленно отозвался приятный мужской баритон с легкой, почти незаметной хрипотцой, придающей ему нарочито эротический оттенок, — уж тут вам что-нибудь одно из двух: либо реальное масштабирование, либо векторный контроль… Мне показалось, что векторный контроль в данной ситуации — важнее.
— Тебе показалось! Ему показалось! Как тебе вообще что-нибудь может казаться, кретин? Господи, наказал же ты меня! Во имя звезд, объясни мне, старой дуре, почему это векторный контроль несовместим с реальным масштабированием? Всегда был совместим, а теперь — нате!
— Двенадцатый уровень, мэм, — объяснил баритон. — Вы заказали двенадцатый, запятая, нули, уровень. Мэм.
— И что с того? — удивилась Хелен Джей, поднимая бровь.
— Именно на уровне двенадцать эти параметры конфликтуют, — сказал собеседник. — Баг, мэм.
— Господи, — Ларкин схватила себя за волосы и сильно дернула, — что ты-то можешь знать о багах? Ты, сам, жертва бага?
— Я знаю о багах все, — безапелляционно заявил баритон. — Я собрал всю существующую в литературе информацию о багах, глюках, хаках и крэках. Это мое хобби, мэм. Теоретически, я могу отфиксить любой баг, чтобы не происходило глюков. Практически, они все равно происходят, так что фиксить не имеет смысла. И еще одно, мэм. Я должен внести новое обращение в список моих псевдонимов?
— Какое обращение?
– “Господи”, если я правильно расслышал.
— О, дьявол! — прорычала Хелен Джей.
— Мэм…
— Нет! “Дьявола”, равно как и “Господа”, в список вносить не надо! Подозреваю, что их вообще не существует в природе. А вот ты, к сожалению, существуешь, и создан дьяволом мне на погибель. И если тебе так хочется добавить к своему списку титулов еще несколько, внеси вот что… — Ларкин сделала паузу и набрала воздуха… — Первое: тупая металлическая скотина. Второе: чрезвычайно дорогостоящее барахло. Третье: наркоман-теоретик. Четвертое…
Над четвертым пунктом Хелен Джей пришлось задуматься.
— Комплитед, мэм, — сообщил личный секретарь стратег-мастера Ларкин, искусственный интеллект высшего класса Ксавериус. — Но про рухлядь уже было.
— Неважно. А теперь, будь добр, — голос Хи Джей исполнился ядом, — дай мне на монитор сектор DX-7 в реальном масштабировании при устойчивом векторном контроле. Уровень: двенадцать слэш один. Вас это устроит? Сэр?
— Нет проблем, мэм. Бу сде.
Хелен Джей откинулась на спинку кресла с ощущением глубокого внутреннего превосходства: железяка есть железяка. Никакого чувства юмора. Клоун. Саймон, мать его, Клоунс.
Как сектор DX-7 не увеличивай, уважения он к себе не вызывал. Горсть тривиальных желтых и красных звезд среднего возраста, разбросанных в пустоте нерадивым сеятелем спьяну. Провинция. Захолустье. Нищий край. Ресурсов — ноль. Или почти ноль. Заселен во время Великого Переселения Душ, не слишком густо, в основном — откровенно негуманоидной расой разумных рыб; люди в этот сектор как-то не стремились. Рыба ищет, где глубже, а человек — где рыба. Великая истина. Но неверная в данном случае. Обитатели называли сектор очень возвышено, в переводе — что-то там про Великую Водоросль Лазурного Дна Вечных Протоков… Ларкин попыталась воспроизвести название сектора так, как оно должно было звучать, но язык хрустнул где-то рядом с корнем, и она быстро оставила это занятие. Здоровье дороже. Если заменить апострофами весь свист, все щелканье и бульканье, то слово выглядело бы таким образом: 'хыо'кк'ыа'еддоу'. DX-7 одним словом, и баста. Очередная головная боль Хелен Ларкин. Очередное сбывшееся предсказание.
Вот это темное пятнышко — вход в спайку. Научились! Спайке часов всего-то навсего пятьсот. Остатки сброшенной оболочки еще не рассосались до конца, вот кусок, вот… Не даром я им деньги плачу… точнее, горы золотые, подумала Ларкин о научниках. Научились, родимые! Родимый мой суперпсих Баймурзин! Вот эта красная гроздь рядом со спайкой — очередная эскадра гостей с Той Стороны, гостей нежеланных, незнакомых и непредсказуемых. Корабли странной формы, на сей раз похожие на свернувшегося в клубок ежа — сплошные иглы, таких на памяти Хелен Джей не было. В архивах — тоже.
Выбравшись из канала, гроздь зависла в пустоте и провисела таким образом около двухсот часов, словно специально дожидаясь прибытия пограничников. Впрочем, появление пограничников тоже не оказало на пришельцев никакого воздействия. На запросы они привычно не откликнулись. Сканеры, прощупывавшие гроздь, отметили полное отсутствие колебаний любого вида, по которым можно было бы определить тип связи, используемый армадой чужих. Казалось, что корабли просто мертвы. Такое тоже уже бывало: спайки изредка выплевывали совершенно безжизненные останки чудес иной цивилизации, и яйцеглавые радостно бросались курочить космическую могилу в поисках новых технологий. И курочили не зря. Далеко не зря. К концу все это идет, подумала Ларкин. Сколько мы их бьем на выходе — шестой год? Шестой год.
Если только они не придумают чего-то совсем нового. А с них станется? А с них станется.
Кто же они? ведь ни одного трупа за сто лет, ни одной молекулы белка, а корабли явно не автоматы, ясно лишь по внутренней архитектуре, что Неведомо Кто — полугуманоиды прямостоящие пятипалые. Бред… Столетний бред. Идеальный внешний враг — для любого диктатора. Которым уже пора бы в Галактике и появиться, и кандидатов пол меньшей мере трое… Хватит. Этих сегодня мы снова сделаем. А там станет видно.
Прошли еще часы. “Ежи” висели недвижно. Пограничники выжидали.
Хелен Джей уже была готова вздохнуть с облегчением и отдать приказ на буксировку “ежей” в лабораторные доки “Стратокастера”, когда армада зашевелилась. Ежи четко и отработанно перестроились, образовав порядок, напоминающий кристаллическую решетку алмаза, и неспешно двинулись-таки к населенным мирам DX-7. Не обращая на пограничников никакого внимания. Очень необычное поведение. Обычно НК стреляли.
* * *
— КОНТАКТ ЧЕРЕЗ ДВЕНАДЦАТЬ МИНУТ. БОЕВОЙ КОНТАКТ МИНУС ТРИ МИНУТЫ. ПОВТОРЯЮ, ВОЗМОЖНОСТЬ БОЕВОГО КОНТАКТА МИНУС ТРИ МИНУТЫ. ОГОНЬ ГОТОВ. ПОВТОРЯЮ, ОГОНЬ ГОТОВ. НАКРЫВАЮ ФЛАГМАНА С ВЕРОЯТНОСТЬЮ СТО. КОНТАКТ ЧЕРЕЗ ОДИННАДЦАТЬ ТРИДЦАТЬ МИНУТ.
На мостике “Свина” все шло заведенным уставным порядком.
“Свин”, тяжелый трехкорпусный перехватчик-спринтер, толстый звездолет с повадками ленивого тигра, был отстроен в звездной системе Киев, там же крещен и вооружен. Сейчас “Свин” висел в пространстве прямо на пути следования армады. Несмотря на свою внешнюю массивность и неповоротливость, перехватчик обладал несколькими несомненными достоинствами: мощные двигатели, с прямым квантум-сингулярным питанием, силовые щиты, способные выдержать маневр прохода сквозь кольцо Сатурна, два стационарных субмолекулярных деструктора дальнего радиуса действия, две установки “Прокруст”, средний кавитатор и плюс еще куча мелких радостей, типа кассетных бомб “Иволга” и джентльменского набора штурмовых ракет.
Капитан “Свина”, Пет Помон, толстый лощеный отутюженный запорожский казак, хохол в сто сорок восьмом поколении, стоял, опираясь на блестящие перила мостика и наблюдал за приближением армады. Перехватчик занимал ту самую точку пространства, в которой через двенадцать минут стандартного времени должны были оказаться и корабли пришельцев. И убираться с дороги намерений не имел.
Густой смоляной чуб, свисающий с наголо выбритой головы капитана, щекотал лысину и падал на глаза. Привычным движением отшвырнув чуб в сторону, Помон разгладил пальцем длинные усы и недовольно пошевелил сухими губами. Эти атрибуты — чуб и усы — определяющие для посторонних его принадлежность к древнему роду, самого капитана основательно раздражали. Возможно, считал он, древние легенды о запорожцах и их традициях имеют под собой некоторые основания, но существуют же, в конце концов, правила элементарной гигиены! А эти шелковые шаровары, подпоясанные алым кушаком… Просто счастье, что во флоте все еще не отменили форменной одежды. В шароварах Петер чувствовал себя идиотом, которому сунули в руки непонятно для чего предназначенную писаную торбу и заставляют с ней носиться.
Капитана передернуло. Он осторожно осмотрелся, облизнул нижнюю губу и вновь уставился на экран.
Присутствующие молчали. За четыре года, которые прошли с тех пор, как батька Помон получил “Свина” под команду, подчиненные научились не задавать вопросов.
— КОНТАКТ ДЕСЯТЬ МИНУТ. ОГОНЬ ГОТОВ. ТРЕБУЮ РАСПОРЯЖЕНИЙ.
Помон повернул голову и взгляд его упал на спину офицера связи, склонившегося к своему пульту. Офицер повел лопатками, еще раз повел лопатками, почесал между лопатками, и только потом до него дошло. Он вскинулся и доложил:
— Ни звука, батька. У меня создается ощущение…
— Если я захочу узнать о ваших ощущениях, сотник, я сам об этом спрошу, — резко оборвал его Помон. — Продолжайте сканирование, да бога не забывайте.
— Итак, — обернулся он к первому помощнику, — Андрей, я полагаю, нам не обойтись без крупной потасовки. Что скажете?
— Согласен. С высокой вероятностью, батька.
А.Саймон, высокий стройный офицер с жесткими глазами, белки которых ярко контрастировали с темной кожей лица, коротко кивнул и поджал губы. Губы его портили. А.Саймон это знал. Какая, к дьяволу, может быть мужественность черт лица с такими детскими пухлыми губами! Смех один, да издевательства в казармах. Впрочем, если не обращать внимания на этот мелкий дефект мужественности, во всем остальном первый помощник был стопроцентно мужественен. И был он воином. Прошло время синекуры на границе. Сто лет, как прошло. Трусам в пограничных войсках делать было нечего. Трусы сидели в штабах. А.Саймон не сидел в штабах.
— ДЕВЯТЬ СОРОК ПЯТЬ МИНУТ ДО КОНТАКТА. ОГОНЬ ГОТОВ. ТРЕБУЮ РАСПОРЯЖЕНИЙ.
— Если учесть, что на сигналы противник не реагирует и скорости сближения не снизил, — сказал Саймон, — то мы вправе счесть его действия провокацией. Прецедент триста девяносто. Все, как всегда. Я думаю, пора аргументировать наши полного останова требования демонстрацией силы. Предупредительный выстрел.
— Все, как всегда, — проворчал батька Помон.
— Не угодно ли будет отцам-командирам выслушать меня? — поинтересовался человек в гражданской одежде, стоявший справа от капитана. — Вы действительно хотите опять ввязаться в драку, даже не узнав, чего желают новые гости? Этот ваш прецедент триста девяносто всем в зубах навяз.
Капитан недовольно покосился в его сторону. Этот гражданский на мостике… Издержки новых веяний. С некоторых пор на каждом капитанском мостике каждого судна ЗППС обязательно находился такой вот гражданский. Приказ Х.Д.Ларкин. Не обсуждается, но уж очень раздражает. Хотя приказ Мамы мог нарушить только сумасшедший. Сумасшедшим батька Пет Помон не был. Но и лизать задницу всякому шпаку-яйцеглавому, ксенопсихологу эдакому, оттого только, что тот посажен на “Свина” лично Хелен Джей, он не собирался. Всяк солдат должон знать свой маневр сполна. В этой части маневра батька терялся.
— Господин Сатырос, — сказал он, — право задавать вопросы моим подчиненным есть только у меня. У вас есть право рекомендовать, либо не рекомендовать общую линию поведения в отношениях с чужими, основываясь на имеющихся данных и вашем обширном опыте. Я правильно цитирую предписание?
— Правильно. Но, господин капитан…
— Как я понимаю, — продолжал батька Помон, — информации об НК чужаках у вас ровно столько же, сколько и у нас. То есть — ноль. На чем же строится ваше неодобрение наших предполагаемых действий?
— КОНТАКТ ВОСЕМЬ ТРИДЦАТЬ РОВНО МИНУТ. ОГОНЬ ГОТОВ. ТРЕБУЮ ПРИКАЗА.
Сатырос вздохнул.
— Я думаю, господин капитан, не стоит вот так проводить границу между “нами” и “вами”. Мы заняты одним и тем же делом. Небольшое разделение труда, конечно, присутствует. Вы умеете стрелять, я умею думать.
Военные стояли с каменными лицами. Сатырос хрюкнул и неожиданно добавил:
— Простите, Помон, я не то хотел сказать. Поверьте — я хочу жить дружно. Я такая же часть славного “Свина”, как и вы. А “Свин” — часть Галактики. Нашей, смею напомнить. И вот мои рекомендации: немедленно убраться с дороги и идти параллельным курсом — до тех пор, пока не выяснится степень агрессивности чужаков. Никакой провокации в их действиях я, в отличие от господина Саймона, на данный момент не усматриваю. Никаких прецедентов триста девяносто. Это новая ситуация. Я склонен полагать, что они нас ждали.
— БАТЬКА, ОГОНЬ ГОТОВ МИНУС ПЯТЬ МИНУТ КАК, МОЖЕМ СТРЕЛЯТЬ, ГОВОРИ, ЧТО ДЕЛАТЬ! КОНТАКТ СЕМЬ ШЕСТНАДЦАТЬ МИНУТ.
— Я вас понял, господин Сатырос, — сказал Помон и коснулся кончиком среднего пальца миниатюрного коммуникатора, прикрепленного к коже за правым ухом. — Всем постам. Доложить готовность на огне.
— Второй — готов! — откликнулся офицер связи, не поворачивая головы от экрана.
— Первый. “Прокруст” к бою готов.
— Второй. “Прокруст” к бою готов.
— Третий. Артиллерия готова.
— Служба обеспечения. Готовы.
— Четвертый — готов…
— ОГОНЬ ГОТОВ, БАТЬКА!
Помон кивнул и посмотрел в глаза сгорбившемуся ксенопсихологу:
— А ваши рекомендации я еще раз с удовольствием выслушаю после боя.
— Это самурайство, — пожал плечами Сатырос. — Я умываю руки. Но, предупреждаю заранее, мне придется упомянуть об этом инциденте в своем отчете. Вы… эх! Удачи, батька!
— И вам взад, — сказал Помон. — Стучите, ваше право. А сейчас я прошу вас покинуть мостик. Стрелять умею я.
Он отвернулся к обзорному экрану и тотчас же потерял всякий интерес к штатскому, который медленно спускался по ступенькам трапа, придерживаясь вялой ладонью за перила.
– “Свин” — “Стратокастеру”. Приступаю к выполнению первой части стандартной задачи, прецедент триста девяносто. Через сорок секунд произвожу предупредительный выстрел четырьмя “Иволгами”. Цель — установка заградительной сети.
— Действуйте, Помон, — пискнул коммуникатор с секундной задержкой. — Я готова вас поддержать.
Пет кивнул. По той позиции, которую заняли корабли погранично-патрульной эскадры, он еще несколько минут назад определил, что план классического перехвата начинает разворачиваться в соответствии с канонами. Кроме того, ему не отдавали приказов, а, значит, в модели боя его корабль так и оставался “фокусом атаки”. И, возможно, именно поэтому батька был настолько дерзок с представителем Ларкин. А Ларкин не трахала батьке мозги вопросами о рекомендациях ксенопсихолога. “Фокус атаки” редко уходил из боя без потерь. “Фокус атаки” вообще редко доживал до конца боя.
* * *
Хелен Джей Ларкин крепко ухватилась за подлокотники кресла и вперилась взглядом в голографическое изображение сектора DX-7. Реальное масштабирование, уровень двенадцать слэш один.
Она ни грамма не надеялась на мирное разрешение конфликта: весь накопленный опыт войны, свидетельствовал о том, что найти общий язык с пришельцами — кем бы они ни были — невозможно. Ни одного случая за все время. Ноль. Пустота. Бесконечность. Да и как — с Неведомо-то Кем!?
К чести людей — попытки были. С жертвами. И это доводило до бешенства. Ксенопсихологи — яйцеглавые наиболее совершенных форм — которых Хелен Джей скупала повсюду за бешеные деньги, разводили руками. Казалось, что мозги пришельцев, или чем еще там они думают, просто заблокированы, и не в состоянии понять самых простейших законов общения, прекрасно действующих в любой части известной вселенной.
И все-таки, заметив, что патрульные корабли перестраиваются для перехвата, Ларкин вновь почувствовала опустошающее разочарование. Тысячу раз она давала себе обещание не верить в удачное разрешение контакта и тысячу раз нарушала это обещание. Способность холодно наблюдать за тем, как гибнут в схватке люди, ЕЕ люди, так и не пришла к ней с годами. Старую собаку невозможно обучить новым трюкам.
— Мэм, — раздался осторожный баритон, — хотите стакан холодного сока?
— Отстань! — огрызнулась Хелен Джей. — Хотя… давай.
Прозрачная поверхность стола помутнела, раздалась, и из образовавшегося круглого отверстия всплыл пластиковый стаканчик, наполненный золотистой пенящейся жидкостью. Апельсиновый сок. Почти наверняка в его состав входили добавки, которые Ксавериус счел необходимыми для нейтрализации ее подавленного состояния, но требовать замены Ларкин сейчас не хотела. Пусть будет. Может, оно и к лучшему.
Стаканчик приятно холодил пальцы. Хелен Джей сделала медленный глоток.
— С богом, сынку Пет Помон, старый хрен, — сказала она и скрестила пальцы.
Назад: Глава 1 КРАБЫ И ЭЛЬ
Дальше: Глава 3 ЗАПРЕЩЁННАЯ РЕАЛЬНОСТЬ