Жуткий клюв кори нанес удар, убийственный и стремительный, но Торн, беспомощно распростертый на песке, обеими руками крепко сжимал шест и, не задумываясь, ткнул этим шестом прямо в пасть чудовища.

Удар не причинил твари никакого вреда, но, по крайней мере, отвлек ее внимание от человека. Видимо, приняв шест за продолжение тела жертвы, кори ухватил его огромным клювом и, зарывшись лапами в песок – точь-в-точь как малиновка тянет из земли упрямого червяка, – рванул шест на себя.

Торн, изо всех сил цеплявшийся за шест, к своему изумлению вдруг оказался твердо стоящим на ходулях всего в трех футах от основания кожистой, вытянутой до предела птичьей шеи. Крепко сжимая шест левой рукой, правой он исхитрился выдернуть из ножен меч и со всей силой рубанул по шее кори. Острое зазубренное лезвие рассекло шею до самого позвоночника.

Из раны потоком хлынула кровь, и землянин, выпустив шест, отпрыгнул и едва не столкнулся с Йирлом, который в бесплодных попытках отвлечь внимание твари уже истощил весь свой запас дротиков и обнажил меч. Птица выплюнула шест и бросилась к ним, но, едва пробежав несколько шагов, рухнула на песок и осталась лежать недвижно.

Люди осторожно приблизились к поверженному гиганту. Йирл Ду опустился на песок, чтобы подобрать дротики с целыми древками. Потом он протянул Торну его шест, пристегнул ходули, и два друга снова отправились в путь.

Утро застало их в унылой части пустыни, где, насколько хватало глаз, не было никакой растительности. Поскольку развести костер тут было не из чего, они запили скудный завтрак простой водой вместо пульчо, а потом зарыли в песок ходули, фляги и короба и закопались в песок сами, оставив снаружи только прозрачные маски. Эти маски защищали лицо и от солнца, и от хищного взгляда преследователей, которые могли бы пролететь над стоянкой, пока они спали.

Едва солнце зашло, путники перекусили и снова двинулись в путь. Незадолго до рассвета, когда общее сияние двух лун ясно высветило каждую деталь пустынного ландшафта, они дошли до вершины зазубренной скалы, которая что-то напоминала Торну. Ну конечно же – цепочка точно таких же скал обрамляла древнее океанское дно, где располагались таккорские болота!

Остановившись на гребне скалы, путники глянули вниз. Примерно в сотне футов под ними находился широкий скальный уступ, ниже, на таком же расстоянии, еще один. А еще ниже, футах в семидесяти от второго уступа, тянулся покатый, усыпанный камнями пляж.

И вдруг Торн оцепенел от испуга – Йирл Ду хладнокровно шагнул с обрыва в пустоту. Землянин не смог сдержать крика, видя, как его верный спутник камнем падает на сто футов вниз. Однако Йирл Ду приземлился на уступе точно на ходули, которые ушли в цилиндры почти на всю глубину, и снова прыгнул. Слетев с края скалы, он перепрыгнул на следующий, совершил еще один гигантский прыжок – и оказался на пляже.

Торн решил рискнуть. Подражая Йирлу Ду, он шагнул с края обрыва в пустоту.

Вертикальный порыв ветра прошелся по его лицу, ходули почти до упора ушли в цилиндры – и новый прыжок. Торн опасался сгоряча прыгнуть чересчур далеко, а потому одолел широкий уступ в два прыжка и лишь тогда добрался до края. Но теперь он уже понял, как надо переносить свой вес вперед, и без труда перелетел над краем уступа. Скоро он присоединился к Йирлу Ду, и уже вдвоем они одолели усыпанный камнями пляж и добрались до зарослей, где деревья, дикий виноград и кустарник переплетались так тесно, что идти на ходулях было невозможно.

Путники опустились на землю, сняли «пустынные ноги» и, надежно спрятав их вместе с шестами в густом подлеске, пешком продолжили свое путешествие.

Восход солнца застал их на берегу ручья, на границе болот. Они сварили пульчо, позавтракали, устроились на отдых и улеглись с таким расчетом, чтобы солнце разбудило их около полудня.

Торн проснулся первым. К его радости, кожа Йирла Ду совершенно утратила желтый оттенок – результат испарений баридия. Землянин осмотрел свои ладони к ним тоже вернулся нормальный цвет. Поскольку зеркала у него не было, он пошел к ручью, чтобы взглянуть на свое лицо.

На берегу он опустился на колени и раздвинул камыши. Но тут мелькнувшее в воде отражение заставило его поднять глаза. Он увидел, как большая черная летучая мышь преследует добычу, которая с первого взгляда показалась Торну крупной бабочкой. Несчастное существо, явно обессилев, слетело вниз и упало в камыши футах в десяти от Торна.

Летучая мышь, снижаясь по спирали, приближалась к своей жертве. Вскочив, Торн увидел, как безнадежно трепещут над камышами кружевные молочно-радужные крылья, и понял, что мышь вот-вот настигнет свою добычу. Он выдернул из колчана дротик и метнул его в снижавшуюся тварь. Дротик с такой силой вонзился в мохнатую черную шею, что зазубренное острие прошло насквозь.

Теперь летучая мышь, кувыркаясь, рухнула в камыши в нескольких футах от своей жертвы.

Радуясь тому, что отвратительная тварь мертва, Торн решил подойти поближе и взглянуть на несчастную бабочку. Но едва он сделал шаг, как над камышами взметнулись кружевные крылья, и землянин чуть не вскрикнул от изумления, увидев, что они прикреплены к плечам изящной, великолепно сложенной девушки росточком не больше трех футов.

На девушке было платье из прозрачной бледно-зеленой ткани, стянутое на талии искусно сплетенным из золотых нитей поясом и завершавшееся короткой юбочкой. Ее шелковистая кожа отливала нежно-розовым и была покрыта тончайшим, как у персика, пушком. Золотистые волосы стягивала повязка, сплетенная из блестящих колечек, а над повязкой, словно изящный плюмаж, покачивалась пара тончайших перистых усиков.

Торн остолбенело уставился на девушку, не веря собственным глазам, и тут она исчезла.

Землянин заморгал, протер глаза, но там, где только что стояла диковинная девушка, лишь шелестели камыши, примятые ее маленьким телом. Над его головой еле слышно затрепетали крылья. Торн поглядел вверх, но увидел лишь чистое небо. И вдруг тоненький голосок феи, звонкий, как колокольчик, нарушил тишину:

– Теперь я узнала тебя, человек Древней расы. Ты – Шеб Таккор-младший. Ты спас жизнь Эринэ, дочери вила ульфов, и она не останется неблагодарной. Протяни руку.

Пораженный Торн послушно вытянул руку. Что-то блестящее упало на его ладонь. Это было колечко из платины со сверкающим изумрудом.

– Если тебе понадобится помощь ульфов, потри камень, и, если неподалеку окажется хоть один ульф, он будет в твоем распоряжении.

– Ты очень добра, – в замешательстве начал Торн, – но…

Он осекся, потому что понял: он больше не слышит трепета крыльев и разговаривает с пустотой.

Йирл Ду тем временем подошел к берегу ручья и озадаченно посмотрел на своего спутника.

– Прошу прощения, господин мой… Ты звал меня?

– Да… то есть нет. Я говорил с ульфом… Вернее, с ульфийкой.

– Нам нанес визит кто-то из Малого народца?

– Можно сказать и так, хотя визит невольный. За ней гналась вот эта летучая мышь. – Торн указал на мохнатый труп. – Я принял ульфийку за бабочку, увидел, как она падает, пожалел беднягу и прикончил мышь дротиком. А ульфийка стала невидимой и подарила мне вот это. – Он показал колечко.

Йирл Ду не сдержал изумленного восклицания.

– Да ведь это бесценная вещь, господин мой! Подарить такое человеку может только вил ульфов или кто-то из его семьи.

– Она назвалась Эринэ, дочерью вила.

У Торна вертелось на языке не меньше тысячи вопросов о Малом народце, но он решил унять свое любопытство, пока не сможет поговорить с Тэйной или Лал-Ваком. Если начать расспрашивать Йирла Ду, тот либо заподозрит, что перед ним не Шеб Таккор, либо решит, что его господин спятил.

Они молча поднялись вверх по берегу – туда, где остались их пожитки. Торн уже собирался пристроить на спину короб, когда Йирл Ду остановил его:

– Погоди! Вначале достанем водные башмаки.

– Водные башмаки? Кажется, в моем коробе я таких не видел.

Йирл Ду открыл свой короб и достал сверток красно-бурой резины. Тогда землянин вспомнил, что видел такой же сверток в своем коробе, и тоже достал его. Сверток состоял из двух кусков резины, к которым прикреплялись трубочки с клапанами. Йирл Ду открыл клапан и начал дуть в трубочку, Торн последовал его примеру, и скоро перед ними стояло по паре плавучих, похожих на лодочки башмаков.

Нагрузившись оружием и другими вещами, они спустились к воде и надели водные башмаки, закрепив их на ногах эластичными лентами, которые крест-накрест облегали подъем ноги. Потом они ступили на поверхность воды.

Йирл Ду двинулся вниз по течению плавными скользящими шагами конькобежца. Торн, старавшийся подражать ему, обнаружил, что ходьба на водных башмаках дело куда более сложное, чем кажется с виду. При первой же попытке его ноги разъехались так широко, что он едва не уселся в воду посреди ручья. Изо всех сил он старался скользить по водной глади, как его друг, но его ноги, кажется, решительно вознамерились путешествовать по отдельности и в разных направлениях.

Йирл Ду, наблюдавший за его стараниями, заметил:

– Боюсь, господин мой, нам надо было отдохнуть подольше. Раны сильно ослабили тебя.

– Да нет, просто я отвык, – отозвался Торн. – Знаешь, в военной школе мне не доводилось бегать на водных башмаках. Ничего, я скоро освоюсь.

И в конце концов ценой упорного труда он действительно освоился с водными башмаками. К тому времени, когда солнце поднялось к зениту, Торн и его спутник уже мчались по воде бок о бок. За это время они пробежали по дюжине петлявших ручьев, пересекли шесть небольших озер и трижды снимали водные башмаки, чтобы пройти по суше.

Они скользили по прозрачной зеркальной глади большого озера, когда Торн, случайно заметив мелькнувшее в воде смутное отражение, поднял глаза и увидел десятка два солдат на горах, которые стремительно снижались прямо к ним. И эти солдаты в кольчугах были круглотелыми и желтокожими.

– Йирл Ду! – закричал Торн, указывая наверх. – Магоны!

Его спутник молниеносно глянул вверх.

– К берегу, быстро! Это наша единственная надежда!

Они направлялись к устью небольшого ручья, за которым виднелся мыс, но сейчас развернулись почти под прямым углом и помчались к берегу, который был ярдах в двухстах.

Но не успели они сделать и пары скользящих шагов, как сверху на них упала металлическая сеть и с головой накрыла Йирла Ду. Торн увидел, как его спутник отчаянно, точно пойманный зверь, бьется в сети, безуспешно пытаясь разрезать дагой металлические ячейки.

Через секунду за спиной землянина что-то свистнуло, и его тоже накрыла большая сеть.