34
Я никогда не хотел никого пугать.
Если я о чем-то и сожалею, так только о том, что порождал страх. Страх — оружие тиранов. К несчастью, когда на кону стоит судьба целого мира, приходится использовать любое оружие, какое только есть под рукой.
Мертвые и умирающие лежали на мостовой. Скаа толпились на боковых улицах. Пленники выкрикивали его имя. Занавешенное дымкой солнце жгло землю.
С неба сыпался пепел.
Кельсер бросился вперед, воспламеняя свинец и выхватывая кинжалы. И он, и инквизитор поддерживали горение атиума, и у обоих, похоже, хватало металла для долгого боя.
Кельсер пропорол кинжалами раскаленный воздух, метя в инквизитора, и стремительные движения его рук были почти неразличимы. Тварь уклонилась, на миг затерявшись в безумном вихре рожденных атиумом теней, и взмахнула топором.
Кельсер неестественно высоко подпрыгнул — свинец помог ему — и увернулся от топора. Тут же, оттолкнувшись сталью от чужих доспехов, он бросил тело вперед и обеими ногами ударил инквизитора в лицо.
Инквизитор пошатнулся. Но когда противник падал на землю, тварь дернула силой одного из солдат и швырнула в Кельсера.
Кельсер воспламенил железо, снова оттолкнулся и в то же время подтянулся к летевшему в него солдату. В воздухе возникло нечто вроде водоворота. Кельсера отбросило в сторону, а солдат, привязанный к Кельсеру невидимой веревкой, помчался по широкой дуге, как гиря на цепочке.
Невезучий боец врезался в инквизитора, и оба рухнули на опустевшую клетку для пленников.
Солдат без сознания сполз на землю. Инквизитор свалился с клетки, упав на четвереньки. Струйка крови потекла по лицу твари, заливая окруженный татуировками глаз, однако инквизитор продолжал улыбаться. Когда он встал, у него, похоже, даже не кружилась голова.
Кельсер опустился на мостовую, сквозь зубы изрыгая проклятия.
Инквизитор молниеносно схватился за прутья пустой клетки и оторвал ее от телеги.
«Чтоб тебя черти взяли!»
Тварь развернулась и метнула железную клетку в стоявшего неподалеку Кельсера. Времени увернуться не было. А если бы Кельсер попытался оттолкнуться от клетки, то врезался бы в здание за спиной.
Железная махина неслась к нему — и Кельсер подпрыгнул, одновременно бросая себя в открытую дверь клетки. Влетев внутрь, он оттолкнулся сталью сразу во всех направлениях, чтобы удержаться в центре клетки в тот момент, когда она ударилась о стену и отскочила от нее, перевернувшись вверх дном.
Клетка упала и загромыхала по камням. Кельсер опустился на ее крышу, превратившуюся в пол, и клетка наконец остановилась. Сквозь решетку в толпе сражающихся он видел инквизитора. Вокруг инквизитора бесновались тени — создания атиума. Инквизитор наклонил голову, признавая искусство Кельсера.
Кельсер со стоном поджег свинец и что было силы толкнул сталью. Клетка взорвалась, обломки металлических прутьев взлетели в воздух. Кельсер собрал их и направил металлический дождь на инквизитора.
Тварь вскинула руку, умело разделив поток на две части. Однако за обломками следовал сам Кельсер — с помощью стали он превратился в снаряд. Инквизитор ловко ушел в сторону, использовав в качестве якоря очередного невезучего солдата. Солдат закричал, вылетая из гущи схватки, но тут же задохнулся и умолк, когда инквизитор прыгнул, оттолкнувшись от него и придавив несчастного к земле.
Инквизитор взлетел. Кельсер замедлил движение, оттолкнулся от группы солдат и последовал за инквизитором. За его спиной посыпались на мостовую обломки клетки, и Кельсер воспользовался ими, чтобы рвануть вверх.
Вокруг него медленно падали хлопья пепла. Инквизитор развернулся в воздухе, сменил направление и помчался к Кельсеру.
«Лобовое столкновение вряд ли сулит успех тому, у кого нет в голове железных прутьев».
Кельсер стремительно подтянулся к какому-то солдату, нырнул вниз, и инквизитор пронесся над ним.
Кельсер воспламенил свинец и тут же столкнулся с солдатом, к которому притягивался. Оба они перевернулись в воздухе. К счастью, солдат носил имперскую форму.
— Прости, приятель, — сказал Кельсер, отталкиваясь.
Солдат полетел в противоположную сторону и врезался в стену дома, а Кельсер взмыл над полем сражения. Внизу главные силы Хэма добрались наконец до последней телеги с пленниками. Однако их теснили имперские солдаты, пробившиеся сквозь толпу. В их числе были и лучники, вооруженные стрелами с обсидиановыми наконечниками.
Кельсер выругался и бросился вниз. Лучники не побоятся стрелять прямо в толпу. Они готовы перебить и своих, лишь бы не дать сбежать пленным.
Кельсер опустился на мостовую и быстро подтянул к себе несколько обломков решетки. Металлические прутья послушно полетели к нему.
Лучники подняли луки, но Кельсер видел тени их еще не совершенных поступков.
Кельсер отпустил металлические прутья и чуть подтолкнул их — так, чтобы они медленно поплыли вперед. Лучники выпустили стрелы.
Кельсер схватился силой за металлические прутья, толкнул за одни их концы и дернул за другие. Прутья завертелись в воздухе, превратившись в обезумевшие ветряные мельницы. Большая часть стрел застряла в их лопастях.
Прутья со звоном упали на мостовую вместе со сломанными стрелами. Лучники тупо смотрели на них, а Кельсер легонько дернул за прутья — и они взлетели в воздух. Он толкнул их к лучникам и отвернулся, когда раздались крики раненых. Его глаза искали настоящего противника.
«Где спряталась эта тварь?»
Кельсер оглядел площадь. Люди дрались, бежали, умирали… и каждый имел свою тень. Тени удваивали количество людей, беспорядочно двигавшихся в суете сражения, и от этого путаница лишь увеличивалась.
На площадь прибывали все новые солдаты. Многие из людей Хэма пали, но большинство отступило — для этого достаточно было бросить оружие и смешаться с толпой скаа. Кельсер беспокоился о последней телеге — там находились Ренокс и Призрак. Траектория, по которой отряд Хэма врезался в толпу, требовала движения от последней телеги к первой. И если бы они попытались сначала освободить Ренокса, пришлось бы бросить всех остальных.
Хэм явно не собирался отступать, и там, где дрался он сам, находились главные силы мятежников. Да, не зря тех, кто жжет свинец, называли убийцами: они дрались без изящества, свойственного жуликам и стрелкам. Хэм просто налетал на врага, стремительно и грубо, отшвыривая солдат со своего пути, сминая их и ведя отряд к единственной оставшейся клетке. Когда они добрались до нее, Хэм стал отбиваться от вражеских солдат, а его люди взломали замок.
Кельсер с гордостью улыбнулся, но его глаза продолжали искать инквизитора. Конечно, у него было немного людей, но имперские солдаты явно растерялись, видя решимость мятежников. Люди Кельсера сражались страстно и, несмотря на численное превосходство врага, имели немалое преимущество.
«Вот что происходит, когда наконец убеждаешь людей в необходимости борьбы. Вот мощь, которая кроется в них. Просто ее трудно высвободить».
Ренокс вылез из клетки и отошел в сторону, наблюдая, как его слуги выбираются на свободу. Внезапно из толпы вынырнул хорошо одетый человек и схватил Ренокса за рубашку.
— Где Валетт? — прошипел Эленд Венчер, и отчаяние, прозвучавшее в его голосе, достигло обостренного слуха Кельсера. — В какой клетке?
«Малыш, ты начинаешь не на шутку меня раздражать», — подумал Кельсер, алломантической силой раздвигая солдат и спеша к телеге.
В этот момент появился инквизитор — вынырнул из-за спин солдат. Тварь с грохотом приземлилась на крышу клетки, и в каждой ее руке был зажат обсидиановый топор. Инквизитор встретился взглядом с Кельсером и улыбнулся, а потом спрыгнул и вонзил топор в спину Ренокса.
Кандра коротко вскрикнул, широко раскрыв глаза. А инквизитор уже повернулся к Эленду. Кельсер не был уверен, что тварь узнала юношу. Возможно, инквизитор принял Эленда за члена семьи Ренокса. А может, ему было все равно. Долю мгновения Кельсер медлил. Инквизитор взмахнул топором.
«Вин любит его».
Кельсер воспламенил сталь до жара в груди и с силой оттолкнулся от солдат за спиной, чтобы ринуться на инквизитора. Он обрушился на тварь как раз в тот момент, когда та уже опускала топор.
Вылетевший из руки топор ударился о камни в нескольких футах от инквизитора. Кельсер схватил тварь за горло, и оба упали. Кельсер напрягал налитые свинцом мышцы. Инквизитор держал Кельсера за руки, отчаянно пытаясь оторвать от себя рожденного туманом.
«Марш был прав, — успел подумать Кельсер в пылу схватки. — Тварь боится за свою жизнь. Ее можно убить».
Инквизитор судорожно вздохнул, металлические стержни, торчавшие из глаз, находились в нескольких дюймах от лица Кельсера. Краем глаза Кельсер заметил Эленда Венчера, пятившегося от них.
— Девочка в порядке! — процедил Кельсер сквозь стиснутые зубы. — Ее не было на баржах Ренокса. Беги!
Эленд неуверенно топтался на месте, но наконец появился один из его охранников, и юноша позволил увести себя.
«Поверить не могу… я только что спас вельможу! — подумал Кельсер, продолжая душить инквизитора. — Надеюсь, дитя, ты оценишь это по достоинству».
Инквизитор постепенно, с величайшим усилием, отвел руки Кельсера от своего горла и улыбнулся.
«До чего же мощная бестия!»
Инквизитор оттолкнул Кельсера, притянулся с какому-то солдату и заскользил по мостовой. Налетев на валявшийся труп, он стремительно вскочил на ноги. Его горло было красным, расцарапанным, но он улыбался…
Кельсер тоже поднялся. Рядом с телегой он увидел лежащего Ренокса. Кельсер посмотрел подменышу в глаза и чуть заметно кивнул. Ренокс вытянулся на земле. Из его спины торчал топор.
— Кельсер! — где-то в толпе крикнул Хэм.
— Беги! — заорал Кельсер. — Ренокс мертв!
Хэм выскочил из-за телеги, глянул на тело Ренокса и кивнул. Тут же он повернулся к своим людям, раздавая приказы.
— Выживший… — произнес чей-то хриплый голос.
Кельсер резко обернулся. Инквизитор решительно надвигался на него, окруженный свитой теней.
— Выживший в Хатсине, — сказала тварь. — Ты обещал мне схватку. Должен ли я убить еще скаа?
Кельсер воспламенил все свои металлы.
— Я и не говорил, что мы закончили.
И тоже улыбнулся.
Он не боялся, не чувствовал боли, ему было весело. Всю жизнь в нем жило желание сражаться.
И он всегда хотел выяснить, сможет ли одолеть инквизитора.
Вин в отчаянии всматривалась в толпу.
— Что такое? — спросил Доксон.
— Мне кажется, я видела Эленда!
— Здесь?! Звучит довольно глупо, не находишь?
Вин покраснела.
«Может быть».
— Я намерена выяснить, так это или нет.
— Осторожнее, — предупредил Доксон. — Если инквизитор тебя увидит…
Вин кивнула и полезла вверх по стене. Забравшись достаточно высоко, она снова стала всматриваться в перекресток, ища знакомую фигуру. Доксон не ошибся: Эленда тут явно не было. Одна из телег — та, с которой инквизитор сорвал клетку, — лежала на боку. Лошади топтались рядом, их окружали дерущиеся скаа.
— Что ты видишь? — крикнул снизу Доксон.
— Ренокс упал! — ответила Вин, поджигая олово. — Похоже, у него топор в спине!
— Может, это и не убьет его, — с сомнением в голосе сказал Доксон. — Я не слишком много знаю о кандра.
«Кандра?»
— А другие пленники? — спросил Доксон.
— Сбежали, — сообщила Вин. — Клетки пусты. Докс, там столько скаа!
Похоже, что все, кто пришел на площадь Четырех Фонтанов, уже перебрались сюда. Все было забито людьми, и Вин видела тысячи скаа, толпившихся на соседних улицах.
— Хэма я не вижу, — продолжала Вин. — Ни среди живых, ни среди мертвых. И Призрака тоже.
— А Кел? — спросил Доксон.
Вин ответила не сразу.
— Все еще бьется с инквизитором, — сказала она наконец.
Кельсер воспламенил свинец, продолжая молотить инквизитора кулаками по лицу, но стараясь не задевать металлические стержни в глазах. Инквизитор пошатнулся, и Кельсер врезал ему в живот. Тварь зарычала и с размаху ударила Кельсера по лицу, сбив его с ног.
Кельсер тряхнул головой.
«Да как же прикончить этого урода?» — подумал он, вскакивая на ноги.
Инквизитор шагнул к нему. Кое-кто из имперских солдат продолжал искать в толпе Хэма и его людей, но многие давно остановились. О поединках между могущественными алломантами ходили легенды, но никто не видел их собственными глазами. И солдаты, и простые горожане ошеломленно и благоговейно наблюдали за сражением.
«Он сильнее меня, и намного, — вынужден был признать Кельсер, внимательно наблюдая за инквизитором. — Но сила — это еще не все».
Кельсер прикрыл глаза и потянул к себе разные мелкие металлические предметы, забирая их у владельцев, — оловянные чашки, стальные мечи, кошельки с монетами, кинжалы. Собрав, он метнул их в противника, поддерживая при этом горение атиума, чтобы каждый предмет раздвоился в глазах инквизитора.
Инквизитор негромко выругался, отбиваясь от металлического дождя. Кельсер воспользовался тем, что тварь отталкивает от себя металл, и слегка потянул, заставив все вещи завертеться вокруг нее. Инквизитор сталью разорвал кольцо, и Кельсер тут же отпустил его. Но как только инквизитор прекратил отталкивать металл, Кельсер подтянул все к себе.
Имперские солдаты образовали круг, с опаской глядя на происходящее. Кельсер воспользовался этим. Отталкиваясь от доспехов, он взлетел в воздух и начал метаться. Непрерывно двигаясь, он запутывал инквизитора, получив возможность швыряться в тварь металлическими предметами.
— Обрати внимание на пряжку моего ремня, — попросил Доксон, взобравшись по стене наверх и пристроившись рядом с Вин. — Если я свалюсь, потяни за нее, чтобы я не расшибся.
Вин кивнула, почти не замечая присутствия Доксона. Она не сводила глаз с Кельсера.
— Он великолепен!
Кельсер метался в воздухе, и его ноги не касались земли. Металлический вихрь крутился вокруг него. Кельсер управлял им с непревзойденным мастерством. Инквизитор яростно отбивался, но ясно было, что ему трудно уследить за всеми снарядами.
«Я недооценивала Кельсера, — подумала Вин. — Я полагала, что кое в чем он неискусен, потому что он не уделяет внимания некоторым вещам… Но дело-то не в этом. Вот. Вот его главное искусство — невообразимая точность в толкании и притягивании металлов. И меня он учил обращаться именно со сталью и железом. Может, он всегда знал, зачем это нужно…»
Кельсер волчком вертелся в центре металлического урагана. Каждый раз, когда один из предметов падал на землю, Кельсер подхватывал его и снова вовлекал в круговорот. При этом сам Кельсер ни мгновения не оставался на месте, толкая и притягивая, поддерживая металлические снаряды в воздухе и периодически швыряя их в инквизитора.
Тварь отбивалась, явно смущенная. Инквизитор пытался отталкивать снаряды строго вверх, но Кельсер тут же подвесил несколько предметов покрупнее прямо над головой противника, и твари пришлось сначала избавиться от них, чтобы не возникло рикошета.
Наконец обломок железной клетки ударил инквизитора в лицо.
Тварь пошатнулась, по ее виску потекла кровь, залив татуировки.
Кельсер тут же принялся метать в инквизитора все, что попадалось под руку. Его гнев перешел все мыслимые пределы.
— Это ты убил Марша? — закричал он, совершенно не интересуясь ответом. — Это ты был во дворце, когда меня приговорили к Ямам?
Инквизитор вскинул руку, отталкивая очередную волну, и отшатнулся, прижавшись спиной к перевернутой деревянной телеге.
Кельсер слышал, как тварь зарычала, и внезапный удар бешеной алломантической силы пронесся сквозь толпу, сбив с ног солдат и разметав металлическое облако Кельсера.
Кельсер бросился на инквизитора, подхватив с мостовой камень.
Тварь повернулась к нему лицом — и Кельсер, испустив отчаянный вопль, ударил ее булыжником, и сила его ненависти была, наверное, больше, чем сила свинца.
Камень угодил инквизитору точно между глазами. Голова твари откинулась назад, ударившись о дно лежавшей на боку телеги. Кельсер, продолжая кричать, обрушил камень еще раз, и еще, и еще…
Инквизитор взвыл от боли, протянул к Кельсеру скрюченные пальцы и попытался встать, но вдруг замер. Его голова оказалась прибитой к телеге. Металлические стержни, пронзавшие череп насквозь, от ударов Кельсера глубоко вошли в дерево.
Кельсер улыбнулся, когда тварь завизжала от ярости, пытаясь вырваться. Он огляделся, ища подходящий предмет, поддел ногой труп и подхватил с земли обсидиановый топор. Грубо отполированное лезвие блеснуло в красном солнечном свете.
— Я рад, что ты уговорил меня на поединок, — насмешливо сказал Кельсер.
Схватив топор обеими руками, он замахнулся — и вонзил его в шею инквизитора. Удар был такой силы, что топор застрял в досках телеги.
Тело инквизитора сползло на мостовую, а голова осталась там, где была, — пришпиленная к дну телеги собственными металлическими стержнями. Окруженные татуировками глаза продолжали неестественно и зловеще таращиться на Кельсера.
Кельсер повернулся к толпе, внезапно ощутив невыносимую усталость. Все тело болело от ушибов и порезов. Он понятия не имел, где и когда потерял свой плащ. Но все равно он вызывающе взглянул на солдат. Покрытые шрамами руки были выставлены на всеобщее обозрение.
— Это выживший в Хатсине! — прошептал один из скаа.
— Он убил инквизитора… — с благоговением произнес другой.
И тут поднялся шум. Скаа, заполонившие соседние улицы, начали выкрикивать его имя. Солдаты оглядывались по сторонам, с ужасом осознавая, что плотно окружены толпой. Горожане стали теснить их, и Кельсер ощутил гнев и надежду людей.
«Может, все должно пойти не так, как я предполагал, — подумал Кельсер, глядя на скаа. — Может, мне не стоило…»
И тут их настиг удар. Как будто туча вдруг набежала на солнце, как будто внезапно налетела буря… как будто кто-то притушил двумя пальцами фитилек свечи. Люди съежились, крики затихли. Огонек, который разжег в горожанах Кельсер, не успел как следует разгореться.
«Почти получилось», — подумал он.
Черная карета перевалила через гребень холма и покатила к площади Четырех Фонтанов. Прибыл лорд-правитель.
Вин едва не свалилась со стены, когда ее накрыла волна чудовищной депрессии. Она быстро зажгла медь, но — как обычно — продолжала чувствовать давление даже сквозь завесу.
— Лорд-правитель! — пробормотал Доксон, но Вин не поняла, выругался он или просто сообщил факт.
Скаа, плотно забившие улицы и площадь, умудрились освободить дорогу черной карете. Она прокатилась по живому коридору к усыпанному трупами перекрестку.
Солдаты отступили, а Кельсер пошел навстречу экипажу.
— Что он делает? — спросила Вин. — Почему не бежит? Это же не инквизитор… тут и речи не может быть о схватке!
— Он сам хотел этого, — с благоговением ответил Доксон. — Он этого ждал. Шанса встретиться лицом к лицу с лордом-правителем — и подтвердить легенды…
Вин перевела взгляд на площадь. Карета остановилась.
— Но… — тихо сказала она. — Одиннадцатый металл. Он взял его с собой?
— Наверняка.
«Кельсер всегда говорил, что его главная задача — лорд-правитель, — подумала Вин. — Он готов был оставить нам все: знатных людей, гарнизон, братство. Но это Кельсер хотел сделать сам».
Лорд-правитель вышел из кареты, и Вин воспламенила олово. Лорд-правитель выглядел как… Обычный человек.
Он был одет в черно-белый костюм, такой же, как носили вельможи, только более щегольской. Камзол спадал до пят и волочился по земле. Жилет на нем был не цветным, а черным, с ослепительно-белой отделкой. На его пальцах сверкали кольца, символ силы и власти.
Эти кольца как будто говорили: «Я настолько сильнее всех вас, что для меня не имеет значения, ношу ли я металлы».
Лорд-правитель оказался вдобавок хорош собой. У него были черные как смоль волосы и бледная кожа. Высокий и стройный, он держался очень уверенно. И он казался молодым — моложе, чем могла предположить Вин, даже моложе Кельсера… Он широким шагом пересек площадь, обходя трупы, а солдаты тем временем заталкивали скаа по углам.
Внезапно сквозь строй прорвалась небольшая группа вооруженных чем попало людей. Тот, кто вел мятежников, показался Вин знакомым. Это был один из убийц — помощников Хэма.
— За мою жену! — закричал убийца, бросаясь вперед с копьем наперевес.
— За лорда Кельсера! — закричали остальные четверо.
«О нет», — мысленно ужаснулась Вин.
Лорд-правитель просто не обратил внимания на мятежников.
Их главарь испустил боевой клич и метнул копье в грудь лорду-правителю.
Тот продолжал идти, хотя из его груди торчало копье.
Мятежник замер, выхватил другое копье из рук своего товарища — и метнул в спину лорда-правителя. Тот даже не оглянулся — как будто мятежники со всеми их выходками были чем-то совершенно несущественным.
Мятежник отступил — и тут же обернулся, услышав крики своих друзей. Они уже падали наземь под ударами топора невесть откуда взявшегося инквизитора. Он сам рухнул рядом с ними. Инквизитор встал над трупами, насмешливо улыбаясь.
А лорд-правитель спокойно шел вперед, как будто не замечая, что из его тела торчат два копья. Кельсер стоял на месте, ожидая. Он выглядел настоящим оборванцем в изодранной одежде скаа. Но он был горд, он не склонил головы, не согнулся под силой лорда-правителя.
Лорд-правитель остановился в паре шагов от Кельсера. Копье почти касалось груди рожденного туманом. Черный пепел неторопливо сыпался с неба, хлопья кружились в воздухе. На площадь опустилась зловещая тишина. Даже инквизитор замер. Вин наклонилась вперед, ухватившись за шершавые камни, чтобы не свалиться.
«Сделай же что-нибудь, Кельсер! Используй металлы!»
Лорд-правитель посмотрел на инквизитора, убитого Кельсером.
— С ними нелегко справиться, — заметил он.
Слух Вин, обостренный горением олова, уловил странный акцент в речи лорда-правителя.
Даже с такого расстояния она видела, что Кельсер улыбается.
— Я ведь однажды уже убил тебя, — сказал лорд-правитель, переводя взгляд на Кельсера.
— Ты пытался, — ответил Кельсер громко и твердо, и его голос разнесся над площадью. — Но ты не можешь меня уничтожить, лорд-тиран! Я есть то, чего тебе никогда не убить. Я есть надежда!
Лорд-правитель презрительно фыркнул. И, небрежно взмахнув рукой, тыльной стороной ладони ударил Кельсера по лицу с такой силой, что Вин услышала треск, разнесшийся над притихшей площадью.
Кельсер провернулся на месте и упал, разбрызгивая фонтан крови.
— НЕТ! — закричала Вин.
Лорд-правитель выдернул из себя копье и пронзил грудь Кельсера.
— Начнем казнь, — сказал он, направляясь к карете.
На ходу он вытащил второе копье и отбросил в сторону. На площади воцарился хаос. Подгоняемые инквизитором солдаты очнулись и бросились на толпу. С главной площади прибыли другие инквизиторы, верхом на черных конях. Черные топоры поблескивали в лучах полуденного солнца. Но ничего этого Вин уже не замечала.
— Кельсер! — кричала она.
Его тело лежало там, где упало, из груди торчало копье, алая кровь разлилась вокруг огромной лужей. «Нет. Нет. НЕТ!»
Вин спрыгнула со стены, оттолкнулась от кого-то и бросилась на перекресток. Она приземлилась в центре пустой площади — лорд-правитель уехал, инквизиторы были слишком заняты истреблением скаа. Вин подошла к Кельсеру.
От левой половины его лица почти ничего не осталось. Но правая… правая все еще улыбалась, а единственный уцелевший глаз, хоть и мертвый, смотрел в красно-черное небо. Пепел мягко ложился на лицо Кельсера.
— Кельсер, нет… — повторила Вин, давясь слезами.
Она взяла его за руку, пытаясь нащупать пульс. Конечно, пульса не было.
— Ты же говорил, тебя нельзя убить! — рыдала Вин. — Что теперь будет с твоим планом? С одиннадцатым металлом? Со мной?
Кельсер не шевелился. Вин почти ничего не видела сквозь слезы.
«Это невозможно… Он всегда говорил, конечно, что мы не неуязвимы… но это касалось только меня. Не его. Не Кельсера. Он был неуязвим! Он должен был быть неуязвимым!»
Кто-то схватил ее за руку, и Вин, вскрикнув, дернулась.
— Уходим, дитя, — сказал Хэм.
Он посмотрел на Кельсера, не веря, что командир действительно мертв.
Потом он потащил Вин прочь. Та пыталась сопротивляться, но у нее почти не осталось сил. И где-то в ее голове раздался голос Рина: «Вот видишь? А я говорил, что он тебя бросит. Я предупреждал. Я обещал тебе».
