8
«Он сохранит их в пути, но будет жесток с ними. Он станет их спасителем, но они назовут его еретиком. Разлад — дадут ему прозвище, но они полюбят его».
Вин стремительно взлетела. Она с трудом сдержала крик, помня о том, что должна, невзирая на страх, продолжать отталкиваться от бруска. Камни, из которых была сложена стена, проносились мимо в нескольких футах от нее. Земля исчезла внизу, а голубой луч, упиравшийся в брусок, становился все бледнее и бледнее.
«А что будет, если он совсем исчезнет?..»
Движение Вин стало не таким быстрым. Чем слабее делался голубой луч, тем медленнее она летела. Через несколько мгновений она остановилась и повисла в воздухе на конце едва заметной теперь голубой нити.
— Мне всегда нравился вид, открывающийся отсюда.
Вин посмотрела в ту сторону, откуда донесся голос Кельсера. Он стоял неподалеку — Вин настолько сосредоточилась на полете, что и не заметила, как повисла в нескольких футах от верха стены.
— Помоги! — жалобно попросила она, продолжая отчаянно отталкиваться от земли силой стали.
Туман вокруг двигался, кружился, играл волнами, словно темный океан проклятых душ…
— Тебе незачем тревожиться, — сказал Кельсер. — Конечно, гораздо легче маневрировать в воздухе, если у тебя есть три якоря, но можно обойтись и одним. Твое тело само поддерживает равновесие. Умение двигаться, которым ты владеешь с младенчества, преобразовалось в алломантическое искусство. Пока ты висишь спокойно, то будешь сохранять равновесие. Твои ум и тело сами исправят любое легкое отклонение от оси, связывающей тебя с якорем, не дадут завалиться вбок. По если ты оттолкнешься от чего-то еще или слишком резко дернешься в сторону, то потеряешь связь с якорем и уже не сможешь отталкиваться от него в строго вертикальном направлении. Тогда у тебя возникнут сложности… ты можешь, например, оказаться в роли грузила на слишком длинной удочке.
— Кельсер… — жалобно простонала Вин.
— Надеюсь, Вин, ты не боишься высоты? — поинтересовался Кельсер. — Это было бы весьма некстати для рожденного туманом.
— Я… не боюсь… высоты, — процедила Вин сквозь стиснутые зубы. — Но я не привыкла висеть в воздухе в ста с лишним футах над чертовой улицей!
Кельсер хмыкнул, и Вин тут же почувствовала, как некая сила потянула ее за пояс. Она плавно приблизилась к Кельсеру, тот схватил ее и перебросил через каменное ограждение, а потом поставил как куклу, рядом с собой. После чего вытянул руку над ограждением — и через секунду металлический брусок вылетел из тумана, задев каменную кладку, и послушно лег в ладонь Кельсера.
— Неплохо для начала, — сказал Кельсер. — А теперь надо спуститься.
И он небрежно швырнул брусок вниз с противоположной стороны стены.
— Мы что, собираемся выйти из города? — испуганно спросила Вин. — За стену? Ночью?!
Кельсер улыбнулся одной из самых своих раздражающих улыбок. Он шагнул вперед и вскарабкался на зубчатый парапет.
— Слушай внимательно. Изменять силу, с которой ты притягиваешь или отталкиваешь предметы, трудно, хоть и возможно. Но лучше начать с простого падения, а потом оттолкнуться и замедлить его. Позволь себе свободно пролететь еще немного и опять оттолкнись. Если поймаешь правильный ритм, благополучно достигнешь земли.
— Кельсер, — сказала Вин, подходя к краю стены, — я не…
— Ты сейчас наверху городской стены, Вин, — перебил он, шагая прямо в воздух.
Он повисел некоторое время на месте, слегка покачиваясь и балансируя на луче, как и объяснял ей недавно.
— И есть только два способа спуститься. Или ты прыгнешь, или попытаешься объяснить гвардейскому патрулю, зачем рожденному туманом понадобилась лестница.
Вин испуганно огляделась — и увидела, что в темном тумане подпрыгивает светлое пятно фонаря: к ней приближалась стража.
Она снова обернулась к Кельсеру, но тот исчез. Вин выругалась вполголоса, перегибаясь через парапет и заглядывая в туман. Она уже слышала голоса неторопливо приближавшихся солдат.
Кельсер был прав: выбора у нее просто не оставалось. Разозлившись, Вин забралась на ограждение. Она не то чтобы боялась высоты, но… Любой почувствовал бы себя не слишком уверенно, стоя на городской стене и глядя в густой туман. Сердце Вин отчаянно колотилось, желудок сжался в комок.
«Надеюсь, я не наткнусь на Кельсера», — подумала она, нащупывая голубой луч и убеждаясь в том, что находится точно над металлическим бруском.
И шагнула со стены.
Вин камнем полетела вниз. Она инстинктивно оттолкнулась силой стали, но траектория уже была нарушена: Вин летела в сторону от бруска, и толчок лишь отнес ее еще дальше. Вин перевернулась в воздухе, ее падение ускорилось.
Испугавшись, она снова оттолкнулась, воспламенив сталь, — и на этот раз толчок был гораздо сильнее. Ее швырнуло вверх, и она описала в воздухе дугу, взлетев над парапетом. Проходившие мимо стражники изумленно обернулись, но тут же их лица исчезли из поля зрения Вин, потому что она устремилась назад, к земле.
Перестав соображать от страха. Вин потянулась к бруску и дернула, желая приблизиться к нему. И конечно же, брусок послушно рванулся к ней.
«Я погибла».
Но тут ее тело изогнулось от сильного рывка. Падение замедлилось, и вот наконец Вин неторопливо поплыла в воздухе. Из тумана возник Кельсер — он стоял на земле под ней. И разумеется, улыбался.
Он позволил Вин свободно пролететь последние несколько футов, подхватил ее и поставил на мягкую землю. Вин несколько мгновений не шевелилась, дрожа всем телом и боясь даже вздохнуть.
— Ну это было забавно, — весело сказал Кельсер.
Вин промолчала. Кельсер уселся на лежавший неподалеку камень, явно желая дать девушке возможность прийти в себя. Она быстро опомнилась и воспламенила свинец, чтобы взбодриться.
— У тебя неплохо получилось, — заметил Кельсер.
— Я чуть не погибла.
— Такое со всеми случается в первый раз, — утешил ее Кельсер. — Тянуть силой железа и толкать силой стали — опасное искусство. Ты можешь пораниться куском металла, который сама же вонзишь в собственное тело, ты можешь прыгнуть — и потерять якорь внизу, ты можешь совершить десяток других ошибок. И по личному опыту, хотя и не слишком большому, я знаю, что лучше начать осваивать это искусство не откладывая, и обязательно с чьей-либо помощью. Но в любом случае, я уверен, что теперь ты понимаешь, почему алломанту так важно иметь при себе как можно меньше металлических предметов.
Вин кивнула, потом, немного помолчав, потрогала свое ухо.
— Сережка, — сказала она. — Мне нельзя будет носить ее.
— У нее есть застежка? — спросил Кельсер.
Вин отрицательно покачала головой.
— Нет, это совсем маленькая сережка, простой гвоздик, загнутый вниз.
— Тогда ничего страшного, — решил Кельсер. — Металлы внутри тела — включая те крупицы, что ты проглотила, — невозможно притянуть или оттолкнуть. Иначе другие алломанты выуживали бы металл из твоего желудка, и ты бы не успевала воспламенить его.
«Вот это полезное знание», — подумала Вин.
— Именно поэтому «стальные» инквизиторы ходят с металлическими прутьями в глазах. Металл пронзает их тело, и на него не в состоянии воздействовать другие алломанты. Носи свою серьгу — она совсем маленькая, так что вряд ли представляет опасность, зато ты сама в крайнем случае сможешь ее использовать как оружие.
— Ладно…
— Ну, ты готова двигаться дальше?
Вин окинула взглядом стену, мысленно приготовившись к прыжку, и кивнула.
— Нет, мы не возвращаемся, — уточнил Кельсер. — Идем.
Вин нахмурилась, когда Кельсер пошел в туман.
«Похоже, у него есть какая-то цель, — подумала она. — Или он действительно решил просто побродить вокруг города?»
Угадать мысли Кельсера было невозможно, потому что он всегда держатся одинаково: вежливо и весело и на его лице ничего не отражалось.
Вин поспешила за ним, не желая оставаться одна в тумане. Вокруг Лютадели раскинулась пустошь, где росли только чахлые кусты и сорная трава. Колючки и сухие листья, присыпанные золой и пеплом после недавнего дождя, цеплялись за плащи. Ветки и трава, влажные от тумана, бесшумно гнулись под ногами.
Они прошли мимо нескольких куч золы, вывезенной из города. Вообще-то обычно пепел и золу бросали в реку Каннерал, протекавшую через Лютадель. Вода куда-то уносила их — по крайней мере так считала Вин. Ведь иначе континент уже давным-давно был бы погребен под пеплом.
Вин старалась держаться поближе к Кельсеру. Хотя ей приходилось путешествовать между городами, она всегда шла вместе со скаа-бурлаками. Множество лодок и барж сновало взад-вперед по канатам Последней империи, и знатные люди, как правило, перетаскивали суда с помощью не лошадей, а скаа. Те шагали по дорогам вдоль берегов каналов и тянули суда. Это была тяжелая работа, но она давала возможность путешествовать, — а ведь большинство скаа никогда не покидали своих плантаций или городов.
То, что Вин прежде постоянно бродила от города к городу, зависело не от нее: так решал Рин. Он ужасно боялся оказаться запертым где-нибудь. Обычно он сам находил для них с Вин суда, и вместе с бурлаками они добирались до нового места жительства. Но и там Рин не задерживался дольше чем на год. Он всегда двигался, всегда куда-то спешил. Как будто убегал от чего-то.
Вин и Кельсер шли все дальше. Ночью голые холмы и поросшая редким кустарником равнина казались угрожающей, запретной территорией. Вин молчала и вообще старалась производить как можно меньше шума. Она слышала немало историй о том, что происходит за пределами городов по ночам, и сплошной туман — даже при том, что чувства Вин обостряло олово, — заставлял ее чувствовать себя так, словно за ней следили.
Это ощущение усиливалось по мере того, как они с Кельсером продвигались вперед. А потом Вин услышала какие-то звуки. Они были приглушенными, слабыми… как будто шуршала трава и шаркали неподалеку чьи-то ноги, но шаги скрадывал туман…
«Ты просто сходишь с ума!» — строго сказала себе Вин, подпрыгнув от очередного воображаемого звука.
Наконец она почувствовала, что просто не в силах вынести это.
— Кельсер! — окликнула она шепотом, и собственный голос показался ей нестерпимо громким. — Мне кажется, там кто-то есть.
— А? — промычал Кельсер.
Он, похоже, глубоко задумался.
— Мне кажется, за нами кто-то идет!
— Ах, — вздохнул Кельсер. — Ну да, конечно. Это туманный дух.
Вин застыла как вкопанная, а Кельсер продолжал спокойно шагать вперед.
— Кельсер! — вскрикнула Вин, заставив его остановиться. — Ты хочешь сказать, они действительно существуют?
— Само собой, — ответил Кельсер. — Иначе откуда бы взялись все эти легенды?
Вин стояла, не в силах шевельнуться от потрясения.
— Хочешь на него посмотреть? — спросил Кельсер.
— Посмотреть на туманного призрака? — пролепетала Вин. — Да ты…
Она замолчала.
Кельсер усмехнулся и вернулся к ней.
— Туманные духи, может, и выглядят странновато, но они относительно безвредны. Они в основном падальщики. Ну, идем же!
Он пошел вперед, махнув рукой Вин, чтобы та поспешила. Вин тронулась с места, хоть и неохотно, и все же ее охватило какое-то болезненное любопытство. Кельсер шагал быстро, направляясь к вершине холмика. Потом он присел, жестом велев Вин сделать то же самое.
— Они не очень хорошо слышат, — негромко сказал он, когда Вин опустилась на колени рядом с ним — прямо на жесткую, усыпанную пеплом и золой землю. — Но у них очень острое обоняние, точнее, осязание. Наверное, призрак идет по нашему следу, надеясь, что мы выбросим или уроним что-нибудь съедобное.
Вин поежилась.
— Я ничего не вижу, — сказала она, всматриваясь в туман в поисках какой-нибудь фигуры.
— Вон там, — Кельсер показал на невысокий холмик.
Вин прищурилась, воображая некое существо, припавшее к вершине холма и смотрящее прямо на нее.
Тут холмик стронулся с места.
Вин вздрогнула. Темная гора — наверное, не меньше десяти футов высотой и длиной раза в два больше — двинулась вперед странной шаркающей походкой, и Вин вытянула шею, стараясь рассмотреть ее получше.
— Подожги олово, — подсказал Кельсер.
Вин кивнула и обратилась к одной из алломантических сил. Вокруг сразу стало светлее, туман уже почти не мешал видеть.
Но то, что предстало взгляду Вин, заставило ее содрогнуться. Это было нечто одновременно и зачаровывающее, и тошнотворное, и безусловно пугающее. У твари оказалась полупрозрачная, слегка светящаяся шкура, сквозь которую просматривались кости. Еще у нее было много десятков лап, и все они выглядели так, словно туманный призрак позаимствовал их у разных существ. Там нашлись и человеческие руки, и бычьи ноги с копытами, и собачьи лапы, и невесть что еще, чего Вин просто не узнавала.
Все эти разнокалиберные конечности вполне позволяли твари передвигаться, пусть и довольно неуклюже. Туманный призрак полз медленно, как раненая сороконожка. Присмотревшись, Вин поняла, что часть конечностей вообще не действует — просто болтается на теле туманного призрака, как бессмысленные отростки.
Тело призрака напоминало вытянутую луковицу. Или огромную каплю. На первый взгляд казалось, что оно меняет форму на ходу… однако это было не так. Зрение Вин обострилось благодаря олову, и она сквозь полупрозрачную шкуру отчетливо различала скелет твари и светящиеся мускулы и сухожилия. Но мускулы работали как-то странно… А потом Вин поняла, что у твари с дюжину грудных клеток. Руки и ноги висели вдоль основного туловища под необычными, пугающими углами.
И головы… Вин насчитала шесть, и все они были обтянуты полупрозрачной светящейся кожей. Одна голова принадлежала лошади, рядом торчала голова оленя. Потом одна из голов повернулась в сторону Вин… и это оказался человеческий череп. Он болтался на длинном позвоночнике неизвестного животного, тело которого, в свою очередь, соединялось со мешаниной неведомого происхождения костей.
Вин едва не вырвало.
— Но что… как это…
— У туманных призраков изменчивые тела, — пояснил Кельсер. — Они могут натянуть свою шкуру на любой скелет и даже заново воссоздать мышцы и внутренние органы, если у них есть образец для подражания.
— Ты хочешь сказать…
Кельсер кивнул.
— Именно. Когда они находят труп, то наползают на него и медленно переваривают мышцы и внутренности. А потом используют то, что съели, в качестве схемы, создавая копию мертвого существа. Но они могут немного изменить порядок, выбросить кости, которые им не нужны или не нравятся, а что-то, наоборот, добавить. Так и возникает то, что ты видишь.
Вин пристально смотрела на тварь, ползшую через поле по ее собственным следам. Под брюхом туманного призрака свободно, до земли, болталась шкура.
«Он пробует запахи, — подумала Вин. — Ползет там, где прошли мы с Кельсером».
Она пригасила олово, и туманный призрак снова превратился в неясно различимый холм, только вроде бы стал немного выше.
— А они разумны? — спросила Вин. — И… могут ли они… ну, разделить свое туловище на части и отправить в разные стороны?
— Разумны? — повторил Кельсер. — Нет, особенно в таком молодом возрасте, как этот. Ими руководят скорее инстинкты, чем разум.
Вин снова вздрогнула.
— А люди знают о них? Я имею в виду, что-либо кроме легенд?
— О каких именно людях ты говоришь? Алломанты, конечно, знают о туманных призраках, и братство тоже, я уверен. А обычные люди… ну они же не выходят за городские стены по ночам. Большинство скаа боится тумана и проклинает его, хотя по-настоящему и не видели его ни разу в жизни.
— Они счастливчики, — пробормотала Вин. — Но почему никто ничего не делает с этими тварями?
Кельсер пожал плечами.
— Потому что они не опасны.
— Но у него человеческая голова!
— Наверное, он нашел где-то труп, — ответил Кельсер. — Я никогда не слышал о том, чтобы туманные призраки нападали на здорового взрослого человека. Видимо, как раз поэтому ими никто и не интересуется. И конечно, высшая знать извлекает для себя пользу из этих существ.
Вин бросила на Кельсера вопросительный взгляд, но Кельсер, не сказав больше ни слова, поднялся и пошел по склону. Вин еще раз обернулась на странное, противоестественное создание, и бросилась вдогонку за Кельсером.
— Ты это хотел мне сегодня показать? — спросила она.
Кельсер усмехнулся.
— Туманные призраки, может, и выглядят зловеще, но вряд ли стоят того, чтобы совершать дальнюю прогулку. Нет, мы идем вон туда.
Вин посмотрела в сторону, куда показал Кельсер, и обнаружила, что впереди ландшафт меняется.
— Имперская дорога? Мы обогнули город и вышли к воротам?
Кельсер кивнул. Еще несколько минут быстрым шагом (за это время Вин трижды оглянулась назад, подозревая, что туманный призрак может их догнать), и они выбрались из зарослей кустарника на ровную и твердую имперскую дорогу. Кельсер остановился, внимательно оглядывая дорогу в обоих направлениях. Вин нахмурилась, гадая, что он затеял.
А потом она увидела карету у обочины. Рядом с каретой топтался человек.
— Привет, Сэйзед, — сказал Кельсер.
Мужчина поклонился.
— Мастер Кельсер, — произнес он, и его негромкий голос прозвучал в ночи очень мелодично, высокий звучный голос с красивым акцентом. — Я уже решил, что вы не придете.
— Ты же меня знаешь, Сэйз, — ответил Кельсер, весело хлопая мужчину по плечу. — Я — сама пунктуальность! — Он обернулся и указал на Вин. — А вот это осторожное маленькое существо зовут Вин.
— Ах да, — сказал Сэйзед, произнося слова медленно и отчетливо.
Что-то было странное в его выговоре… Вин осторожно подошла ближе, рассматривая незнакомца. Сэйзед оказался высоким человеком с широким лицом и гибким телом. Даже выше Кельсера, настолько высоким, что это выглядело немного неестественным.
— Ты из Терриса, — сказала Вин.
Теперь она видела длинные мочки ушей и то, что в ушах красовалось множество крошечных сережек. Сэйзед был одет в нарядную, яркую ливрею дворецкого: три ее основных цвета явно принадлежали Дому его хозяина.
— Да, детка, — ответил Сэйзед, кланяясь. — Ты знаешь моих соотечественников?
— Нет, но я знаю, что высшая знать предпочитает нанимать дворецкими и лакеями именно жителей Терриса.
— Так оно и есть, дитя, — согласился Сэйзед. — Нам пора, мастер Кельсер. Уже поздно, а до Феллиса ехать не меньше часа.
«Феллис? — мысленно удивилась Вин. — Значит, мы собираемся повидать подставного лорда Ренокса?»
Сэйзед открыл перед ними дверцы кареты, а когда они забрались внутрь — аккуратно закрыл их. Вин устроилась на бархатных подушках. Сэйзед сел на место кучера, и карета покатила вперед.
Кельсер ехал молча. Занавески на окнах кареты были задернуты, чтобы не впускать туман, в углу висел маленький фонарь. Вин сидела напротив него, поджав под себя ноги и плотно закутавшись в ленты плаща.
«Она всегда так делает, — думал Кельсер, поглядывая на девушку. — Где бы ни оказалась, она старается занимать как можно меньше места».
Вин не сидела как все, она съеживалась. И не ходила, а как будто кралась. Даже если она находилась на открытом пространстве, то выглядела так, словно пытается забиться в угол.
«И все равно она храбрая девочка».
Во время его, Кельсера, первого урока он был не готов прыгнуть с городской стены, и старому Джеммелу пришлось столкнуть его.
Вин наблюдала за ним спокойными темными глазами. Когда же он это заметил, она сразу отвела взгляд и плотнее закуталась в плащ. И вдруг, совершенно неожиданно, заговорила.
— Твой брат, — сказала она почти шепотом. — Вы с ним не очень ладите.
Кельсер чуть приподнял брови.
— Да. Вообще-то мы никогда не были близки. Это плохо, конечно. Нам бы следовало исправить это, но мы просто… не можем.
— Он старше тебя? — (Кельсер кивнул.) — Он тебя часто бил?
Кельсер нахмурился.
— Бил? Нет, никогда.
— Значит, ты его останавливал? — спросила Вин. — Может, он поэтому тебя не любит? А как ты это делал? Просто убегал? Или ты был сильнее?
— Вин, Марш никогда не пытался ударить меня! Мы ссорились, верно… но никогда не испытывали желания причинить друг другу боль.
Вин не стала возражать, но Кельсер по глазам понял, что она ему не верит.
«Что же это за жизнь…» — подумал Кельсер.
Сколько на дне детей, похожих на Вин… Конечно, большинство из них умирает, не дожив до ее возраста. Кельсер был из тех, кому повезло: его мать, весьма находчивая возлюбленная знатного человека, сумела скрыть от своего господина тот факт, что она — скаа. Кельсер и Марш росли в отличных условиях: пусть незаконнорожденные, но все же знатные дети… а потом их отец вдруг узнал правду.
— Почему ты меня учишь? — спросила Вин, прервав его размышления. — Я имею в виду алломантию.
Кельсер недоуменно уставился на нее.
— Но я же обещал.
— Да, но теперь я знаю твои секреты, и что помешает мне сбежать?
— Ничто не помешает, — ответил Кельсер.
И снова настороженный взгляд дал Кельсеру понять, что Вин не верит ни единому его слову.
— Есть еще металлы, о которых ты мне не рассказал. На том собрании, в первый день, ты говорил, что их десять.
Кельсер кивнул, чуть наклоняясь вперед.
— Верно, десять. Но я не говорил о последних двух не потому, что хотел что-то скрыть от тебя. Они просто трудны в управлении. Тебе самой будет легче, если ты сначала научишься работать с базовыми металлами. Однако если хочешь узнать о двух последних, я тебе все покажу и объясню, как только мы приедем в Феллис.
Вин выразительно прищурилась. Кельсер закатил глаза.
— Да не пытаюсь я обмануть тебя, Вин! Люди работают в одной команде со мной только потому, что сами этого хотят, а я могу действовать эффективно, потому что свободно полагаюсь на компаньонов. Никакого недоверия, никаких предательств.
— Кроме одного, — прошептала Вин. — Того предательства, из-за которого ты оказался в Ямах.
Кельсер нахмурился.
— Где ты это слышала?
Вин молча пожала плечами.
Кельсер вздохнул, потер ладонью лоб. На самом деле ему хотелось изо всех сил почесать шрамы на руках. Однако Кельсер сдержался.
— Об этом не стоит говорить, — сказал он.
— Но ведь рядом с тобой был предатель, — возразила Вин.
— Я не знаю наверняка. — Это прозвучало неубедительно даже для самого Кельсера. — Как бы то ни было, наша общая работа строится на доверии. А это значит — никакого принуждения. Хочешь, прямо сейчас вернемся в Лютадель? Я покажу тебе два последних металла, а потом отправляйся куда угодно.
— У меня нет денег, чтобы прожить в одиночку, — пробормотала Вин.
Кельсер сунул руку под плащ и, достав мешочек с монетами, бросил его на сиденье рядом с Вин.
— Три тысячи мер. Деньги, что я забрал у Камона.
Вин недоверчиво покосилась на мешочек.
— Возьми, — предложил Кельсер. — Ты их заработала… Насколько я успел разобраться, за большинством последних успехов Камона стояла ты, и именно ты рисковала, воздействуя на эмоции поручителя.
Вин не шелохнулась.
«Отлично», — подумал Кельсер, поднимая руку и легонько стуча вознице.
Карета остановилась, через секунду в окно заглянул Сэйзед.
— Разверни, пожалуйста, экипаж, Сэйзед, — сказал Кельсер. — Отвези нас обратно в Лютадель.
— Хорошо, мастер Кельсер.
Через несколько мгновений карета уже катила в противоположном направлении. Вин молчала, но, похоже, уверенности у нее поубавилось. Она еще раз посмотрела на мешочек с монетами.
— Я говорю серьезно, Вин, — негромко произнес Кельсер. — Мне не нужен в команде человек, который не хочет со мной работать. И если мы расстанемся, это будет не наказанием, а твоей доброй волей.
Вин не ответила. Кельсер знал, что отпускать ее было бы ошибкой… однако заставлять ее делать что-либо силой было бы ошибкой куда худшей. Кельсер молчал, пытаясь понять Вин, разобраться в этой девочке. Если она уйдет, выдаст ли она их властям? Нет, он так не думал. Она хороший человек.
Просто она думала, что вокруг нее — только дурные люди.
— Мне кажется, твой план — безумие, — сказала она наконец.
— Так все думают.
— Ты не можешь победить Последнюю империю.
— Это и не нужно. Просто соберем армию для Йедена и захватим дворец.
— Лорд-правитель остановит тебя. Ты не сумеешь его уничтожить… он бессмертен.
— У нас есть одиннадцатый металл, — сказал Кельсер. — Я найду способ убить лорда-правителя.
— Братство слишком сильно. Оно отыщет твою армию и разобьет ее.
Кельсер наклонился, заглядывая Вин в глаза.
— Ты доверилась мне настолько, чтобы прыгнуть с городской стены, и я поймал тебя. Почему бы тебе и сейчас не довериться?
Похоже, слово «довериться» не слишком нравилось Вин. Она долго рассматривала Кельсера в слабом свете фонаря и молчала до тех пор, пока тишина не стала неловкой.
Наконец она схватила мешочек с монетами и спрятала под плащом.
— Я остаюсь, — сказала она. — Но не потому, что доверяю тебе.
— Тогда почему? — удивленно спросил Кельсер.
Вин пожала плечами, но ее ответ показался Кельсеру абсолютно честным.
— Просто потому, что хочу посмотреть, чем все это кончится.
Чтобы обладать наивысшим статусом в обществе, необходимо было иметь крепость в Лютадели. Однако иметь крепость не означало жить в ней, тем более постоянно. Многие знатные семьи владели резиденциями в окружавших Лютадель маленьких городках.
Населения здесь было меньше, улицы — чище, к тому же не так сильно чувствовалась тяжесть имперских законов. Феллис принадлежал как раз к таким городам. Это был богатый город. Здесь не нашлось бы могучих крепостей — вместо них повсюду красовались нарядные особняки. Вдоль некоторых улиц даже росли деревья, в основном осины, чья светлая кора каким-то образом сопротивлялась пеплу.
Вин в окно кареты смотрела на окутанный туманом город: фонарь внутри Кельсер погасил по ее просьбе. Воспламенив олово, Вин отчетливо видела аккуратно спланированные, ухоженные улицы. Они оказались в том районе Феллиса, который она прежде видела очень редко: несмотря на богатство города, трущобы в нем были точно такими же, как везде.
Кельсер тоже смотрел на город и хмурился при этом.
— Тебе не нравится роскошь, — шелестящим шепотом предположила Вин.
Слух Кельсера обострило олово, и он прекрасно расслышал ее слова.
— Ты смотришь на богатый город, а сам думаешь, что все это построили скаа.
— Отчасти так и есть, — ответил Кельсер тихо. — Но не только. Если учесть, сколько сюда вложено денег, город должен выглядеть поистине прекрасным.
Вин резко обернулась к нему.
— Но он и так прекрасен.
Кельсер покачал головой.
— Дома сплошь в черных пятнах. Почва ядовита и бесплодна. Листья на деревьях коричневые.
— Само собой, коричневые. А какие еще?
— Зеленые, — ответил Кельсер. — Все вокруг должно быть зеленым.
«Зеленым? — изумленно подумала Вин. — Какая странная идея!»
Она попыталась представить дерево с зелеными листьями, но картинка показалась ей ужасно глупой. Кельсер выдумал что-то совсем непонятное… но, впрочем, у любого, кто много времени провел в Ямах Хатсина, наверняка свои причуды.
Кельсер обернулся к ней.
— Пока не забыл… есть еще пара вещей, которые тебе следует знать. Я об алломантии.
Вин кивнула, готовая слушать.
— Прежде всего, — сказал Кельсер, — не забывай в конце ночи выжигать все металлы, которые не использовала. Некоторые из них ядовиты, опасны для пищеварения. Лучше ложиться спать с пустым желудком.
— Хорошо, — послушно ответила Вин.
— И еще, — продолжал Кельсер, — никогда не пытайся воспламенять металлы, не относящиеся к десятке. Что чистые металлы, что сплавы вызывают болезнь. Более того: вещество, никак не связанное с алломантией, может тебя убить.
Вин торжественно кивнула.
«Полезное знание», — подумала она.
— О, — воскликнул Кельсер, поворачиваясь к окну, — вот мы и прибыли! Это новый особняк Ренокса. Сними плащ. Здешние люди преданы нам, но все равно лучше соблюдать осторожность.
Насчет осторожности Вин была полностью согласна с Кельсером. Сняв плащ, она отдала его Кельсеру, и тот спрятал его в мешок. Она выглянула в окно кареты, пытаясь сквозь туман рассмотреть особняк, к которому они подъезжали. Его окружала невысокая каменная стена с железными воротами. Двое стражников открыли их, услышав голос Сэйзеда.
За воротами по обе стороны подъездной дороги росли осины, а впереди, на вершине холма, Вин увидела большое здание, из окон которого струился слабый свет.
Сэйзед остановил карету перед домом, передал поводья подбежавшему слуге и спрыгнул на землю.
— Добро пожаловать в поместье Ренокса, госпожа Вин, — сказал он, открывая дверцу кареты и протягивая Вин руку, чтобы помочь выйти.
Вин посмотрела на эту руку, но не стала прикасаться к ней. Она предпочла выбраться наружу самостоятельно. Но уроженца Терриса, похоже, ничуть не обидел ее отказ.
Белые мраморные ступени перед парадной дверью освещали стоявшие по обе стороны фонари. Когда Кельсер вышел из кареты, Вин увидела, что наверху собираются какие-то люди. Кельсер быстро взбежал по ступеням, Вин поднялась следом, отметив, что лестница выглядит очень чистой. Видимо, ее регулярно скребут и моют, если на ней нет пятен сажи. Интересно, а скаа, работающие здесь, знают, что их хозяин — подменыш? И чем, собственно, «великий» план Кельсера по разрушению Последней империи поможет обычным людям, чистящим ступени?
Лорд Ренокс, худощавый и немолодой, был одет в роскошный костюм, а на его носу красовались аристократического вида очки. Седые жидкие усы слегка прикрывали губы, но лорд, несмотря на возраст, не носил трость. Он уважительно кивнул Кельсеру, сохранив при этом величественный вид, и Вин поняла: этот человек прекрасно знает, что делает.
Камон отлично умел изображать вельмож, но его важность всегда казалась Вин немного ребяческой. Конечно, существовало немало лордов, которые держались именно так, как Камон, но гораздо большее впечатление производили те, что походили на лорда Ренокса: спокойные и уверенные в себе. Люди, знатность которых выражалась не в том, чтобы обливать презрением окружающих. Вин с трудом удержалась, чтобы не сжаться в комочек, когда подменыш посмотрел на нее… он выглядел по-настоящему знатным лордом, а Вин всегда инстинктивно избегала внимания подобных особ.
— Особняк стал намного лучше, — заметил Кельсер, обмениваясь рукопожатием с Реноксом.
— Да, я сам удивлен, — ответил Ренокс. — Моя команда уборщиков оказалась весьма умелой. Дайте нам еще немного времени, и особняк станет таким величественным, что я без колебаний готов буду принять в нем самого лорда-правителя.
Кельсер рассмеялся.
— Ну, это был бы очень странный ужин. — Он немного отступил и указал на Вин. — Вот та юная леди, о которой я говорил.
Ренокс внимательно посмотрел на нее, и Вин отвела взгляд. Ей не нравилось, когда люди смотрели на нее так, словно прикидывали, как бы ее провести.
— Позже поговорим об этом, Кельсер, — сказал Ренокс. — Час поздний, но…
Кельсер шагнул в дверь.
— Поздний? Да ну, еще только полночь. Не могут ли твои люди приготовить что-нибудь поесть? Мы с госпожой Вин не ужинали.
Для Вин было не впервой остаться без ужина. Однако Ренокс тут же махнул рукой слугам, и те засуетились. Ренокс вошел в дом, Вин шагнула за ним. Но в дверях она остановилась, и Сэйзед терпеливо замер за ее спиной.
Кельсер оглянулся, заметив, что Вин отстала.
— Вин?
— Здесь… так чисто, — неуверенно произнесла Вин, не находя другого определения.
Ей время от времени приходилось видеть дома знатных людей. Но это обычно случалось ночью, при весьма слабом освещении. Вин оказалась не готова к открывшемуся зрелищу.
Белые мраморные полы особняка, казалось, светились, отражая огни десятков ламп. Все здесь выглядело таким… незапятнанным. Стены были белыми там, где их не украшали традиционные фрески с изображением зверей. Наверху, над лестницей на второй этаж, ослепительно сверкала люстра, а все убранство комнаты — хрустальные фигурки, вазы с букетами из осиновых веток — просто сияло, и нигде не нашлось бы ни пятнышка золы или пепла, ни единого отпечатка пальца…
Кельсер усмехнулся.
— Что ж, вот высшая оценка твоих усилий, — сказал он лорду Реноксу.
Вин позволила ввести себя в дом. Они повернули направо — в комнату, белизна которой была разбавлена бордовой мебелью и такого же цвета занавесками.
Ренокс обратился к Кельсеру:
— Возможно, госпожа захочет отдохнуть немного перед ужином? Мне бы хотелось обсудить с тобой кое-какие деликатные вопросы.
— Да сколько угодно, — пожал плечами Кельсер, направляясь вслед за Реноксом к другой двери. — Сэйз, почему бы тебе не составить Вин компанию, пока мы с лордом Реноксом разговариваем?
— Разумеется, мастер Кельсер.
Кельсер улыбнулся, покосившись на Вин, и она поняла, что Сэйзед оставлен здесь для того, чтобы она не подслушивала.
Вин бросила вслед уходящим мужчинам раздраженный взгляд.
«Что ты говорил о доверии, Кельсер?»
Но еще больше Вин разозлило то, что ее не пригласили принять участие в разговоре. Что, если Кельсер вообще исключит ее из своих планов? По правде говоря, Вин привыкла к тому, что ее всю жизнь не замечали. Но до сих пор она не придавала значения тому, что главари команд не посвящали ее в свои дела. Это было вполне естественно…
Вин уселась в одно из пухлых бордовых кресел, поджав под себя ноги. Она уже поняла, в чем причина ее раздражения. Кельсер выказывал к ней слишком много уважения, заставил ее почувствовать собственную значимость. И она начала думать, что вполне заслуживает того, чтобы с ней делились секретами. Вин как наяву услышала смех Рина, издевательский смех… и правда, как ей могло прийти в голову такое? Вин сердилась на себя и на Кельсера, ей было стыдно, но она толком не понимала почему.
Слуги Ренокса принесли ей большую тарелку с фруктами и хлебом. Они придвинули к ее креслу маленький столик и даже подали Вин прозрачную чашку со сверкающей красной жидкостью. Вин не знала, что это — вино или сок, но не собиралась проверять. Она съела один фрукт: привычки не позволяли ей отказываться от бесплатной пищи, пусть даже приготовленной незнакомыми руками.
Сэйзед стоял справа от ее кресла и немного сзади. Он ждал, сложив руки на груди и глядя в пространство перед собой. Его напряженная поза, судя по всему, символизировала уважение, но от его присутствия настроение Вин не улучшалось.
Она попыталась сосредоточиться на окружающем, но лишь сильнее расстроилась, оценив богатство обстановки. Вин было неуютно среди всей этой роскоши, она казалась себе чем-то вроде черного пятна на чистом ковре. Она даже хлеб не стала есть из страха, что на пол упадут крошки, и то и дело с тревогой посматривала на свои ноги: они испачкались пеплом и золой, когда они с Кельсером бродили за городом, и могли теперь испортить обивку кресла…
«Но ведь чистоту здесь наводят скаа, это их работа, — думала Вин. — Почему же я боюсь что-то испачкать?»
Она изо всех сил старалась не злиться. Как бы то ни было, лорд Ренокс просто обязан поддерживать определенный уровень жизни. Иначе это казалось бы подозрительным.
Вдобавок ко всему слуги-скаа выглядели счастливыми. Они деловито выполняли свои обязанности, как будто никто их ни к чему не принуждал. Вин слышала смех, раздававшийся за дверью в коридоре. Похоже, со здешними скаа хорошо обращались, и для них, наверное, не имело значения, посвящает их Кельсер в свои планы или нет.
В общем, Вин выпрямилась и заставила себя съесть еще один фрукт, время от времени зевая. Было уже далеко за полночь. Слуги в конце концов ушли, только Сэйзед продолжал маячить позади.
«Я не могу есть, когда он тут стоит!» — сердито подумала Вин.
— А ты не мог бы не торчать за моей спиной?
Сэйзед кивнул. Сделав два шага, он очутился рядом с креслом, а не позади него и встал в точно такую же позу, как прежде.
Вин раздраженно нахмурилась и вдруг заметила улыбку на губах Сэйзеда. Он посмотрел на нее сверху вниз, подмигнул, подошел к ближайшему креслу и опустился в него.
— Вот не знала, что у террисан есть чувство юмора, — сухо произнесла Вин.
Сэйзед бросил на нее веселый взгляд.
— А мне казалось, что ты вообще не знаешь террисан, госпожа Вин.
— Ну, я никогда не слышала о террисанах с чувством юмора. Про вас говорят, будто вы всегда суровы и официальны.
— Мы просто очень хитрые, госпожа, — сказал Сэйзед.
Он сидел очень прямо, но выглядел почему-то расслабленным. Словно держать осанку ему было так же удобно, как другим — развалиться в кресле.
«Ну да, таким ему и полагается быть. Безупречный слуга, безоговорочно преданный Последней империи…»
— Тебя что-то беспокоит, госпожа Вин? — спросил Сэйзед.
«Много ли он знает? Может, он даже не осознает, что Ренокс — подменыш?»
— Я просто пыталась угадать, как ты попал сюда, — сказала она наконец.
— Ты имеешь в виду, как дворецкий из Терриса очутился среди мятежников, намеренных разрушить Последнюю империю? — мягко уточнил Сэйзед.
Вин покраснела. Похоже, он вполне осведомлен о здешних делах…
— Да, интересный вопрос, госпожа, — продолжил Сэйзед. — Конечно, это выглядит не совсем обычно. Но я бы сказал, что я здесь благодаря вере.
— Вере?
— Да, — подтвердил Сэйзед. — Вот скажи, госпожа, во что ты веришь?
Вин нахмурилась.
— Что за вопрос такой?
— Думаю, это очень важный вопрос.
Вин замолчала, надувшись, но Сэйзед явно ожидал ответа, и в конце концов она пожала плечами.
— Я не знаю.
— Люди часто так говорят. Но я обнаружил, что это редко бывает правдой. Ты веришь в Последнюю империю?
— Я верю, что она сильна, — сказала Вин.
— И бессмертна?
Вин фыркнула.
— Ну, так далеко я не загадываю.
— А лорд-правитель? Он действительно воплощение бога? Ты веришь, что он, как убеждает нас братство, является осколком вечности?
— Я… никогда прежде об этом не думала.
— Возможно, стоит подумать, — сказал Сэйзед. — И если после такого размышления ты решишь, что тебе не нравится то, чему учит нас братство, я буду рад предложить тебе другой вариант.
— Какой вариант?
Сэйзед улыбнулся.
— В зависимости от обстоятельств. Искренняя вера — вроде хорошего плаща, мне кажется. Если он тебе впору, в нем будет тепло и уютно. А если мал — ты станешь задыхаться.
Вин задумалась, а Сэйзед все так же улыбался. Наконец Вин вспомнила о еде. Через некоторое время боковая дверь открылась и вернулись Кельсер и Ренокс.
— Ну а теперь, — предложил Ренокс, когда они расселись и слуги принесли еду для Кельсера, — поговорим об этой малышке. Ты сказал, что человек, который должен был играть моего наследника, вышел из дела?
— К несчастью, — кивнул Кельсер, принимаясь за еду.
— Это все усложняет, — вздохнул Ренокс.
Кельсер повел плечами.
— Мы просто сделаем твоей наследницей Вин.
Ренокс покачал головой.
— Девушка такого возраста может быть наследницей, но это подозрительно — то, что я выбрал именно ее. В Доме Ренокс достаточно мужчин, двоюродных братьев, которые выглядели бы куда более уместным выбором. Даже мужчине средних лет нелегко удостоиться внимания высшего света. А уж молодая девушка… нет, слишком многим захочется покопаться в ее прошлом. Наши сочиненные родословные могут выдержать не слишком тщательную проверку, но если кому-нибудь вздумается отправить гонца…
Кельсер нахмурился.
— Кроме того, — добавил Ренокс, — есть и еще кое-что. Если я назову своей наследницей молодую незамужнюю девушку, ее тут же сочтут одной из самых выгодных партий в Лютадели. Было бы весьма затруднительно шпионить, если бы на нее обрушилось такое внимание.
Вин покраснела при этих словах и сама удивилась тому, как забилось ее сердце.
«Но Кельсер только поэтому и посвятил меня в свой план. Если я не справлюсь, какой от меня прок?»
— Ну хорошо, что ты предлагаешь? — спросил Кельсер.
— Она не должна быть моей наследницей, — сказал Ренокс. — Что, если она станет изображать просто юную родственницу, которую я привез с собой в Лютадель? Возможно, я обещал ее матушке — какой-нибудь троюродной, но любимой сестре, — что представлю дочь ко двору? Знать с пониманием отнесется к моему намерению выдать ее замуж в один из хороших Домов и тем самым укрепить собственное положение. Однако она не должна привлекать много внимания… ей следует обладать не слишком высоким положением и выглядеть немножко провинциально. Она ведь якобы из весьма дальних мест.
— Ага, это вполне объяснит ее не слишком придворное воспитание, — задумчиво произнес Кельсер. — Только не обижайся, Вин.
Вин, прятавшая в карман обернутый салфеткой кусочек хлеба, удивленно посмотрела на него.
— А почему я должна обижаться?
Кельсер улыбнулся.
— Да это я так, забудь.
Ренокс кивнул собственным мыслям.
— Ну да, — пробормотал он, — да.
Он посмотрел на Кельсера.
— Все уже знают, что Дом Ренокс со временем присоединится к высшей знати, так что Вин примут просто из вежливости. Однако она будет выглядеть такой незначительной, что большинство людей ее и не заметит. Это идеальная ситуация для нее.
— Мне нравится твое предложение, — сказал Кельсер. — Мало кто станет ожидать от человека твоего возраста и рода занятий посещения балов и приемов, но если ты вместо себя отправишь ко двору молодую родственницу, это послужит к твоей выгоде.
— Да, действительно, — согласился Ренокс. — Но с ней придется поработать… и не только в плане внешнего вида.
Вин съежилась под их изучающими взглядами. Похоже, ее часть плана получит дальнейшее развитие, и Вин внезапно осознала, что это значит. Даже рядом с лордом Реноксом она ощущала себя неловко… а он был всего лишь фальшивым лордом. А что она будет делать, когда очутится в комнате, битком набитой настоящей знатью?..
— Боюсь, мне придется на какое-то время позаимствовать у тебя Сэйзеда, — сказал Кельсер.
— Все в порядке, — ответил Ренокс. — Он ведь на самом деле не мой дворецкий, а твой.
Сэйзед вскинул голову.
— Террисанин без хозяина — все равно что солдат без оружия, мастер Кельсер. Я с радостью служил лорду Реноксу и уверен, что с честью вернусь на службу к тебе.
— О нет, ты не вернешься на службу ко мне, — возразил Кельсер.
Сэйзед бросил на него вопросительный взгляд. Кельсер кивком указал на Вин.
— Ренокс прав, Сэйзед. Вин нуждается в некоторой подготовке, а я знаю немало высших лордов, которые воспитаны куда хуже тебя. Как думаешь, тебе удастся помочь этой девочке?
— Уверен, что смогу предложить юной госпоже свои услуги, — ответил Сэйзед.
— Вот и хорошо, — сказал Кельсер, засовывая в рот последнее печенье и вставая. — Я рад, что все устроилось, потому что я устал, а бедняжка Вин вообще выглядит так, словно готова уснуть прямо в тарелке.
— Я в порядке, — поспешно заявила Вин, стараясь подавить зевок.
— Сэйзед, — попросил Ренокс, — ты не покажешь им гостевые комнаты?
— Разумеется, мастер Ренокс.
Сэйзед плавно поднялся с кресла.
Вин и Кельсер пошли за высоким террисанином, а несколько слуг-скаа принялись убирать остатки еды. «Я не все съела», — сонно вспомнила Вин. Когда они поднялись по лестнице и свернули в коридор, Кельсер задержался, поджидая отставшую Вин.
— Извини, что оставил тебя одну.
Она пожала плечами.
— Мне вовсе незачем знать обо всех твоих делах.
— Ерунда, — возразил Кельсер. — Ты приняла сегодня решение, которое сделало тебя полноправным членом команды. Однако Ренокс хотел поговорить о совершенно личных проблемах. Он прекрасный актер, но чувствует себя неловко рядом с людьми, которые знают, как именно он очутился на месте лорда Ренокса. Я клянусь, мы ни словом не обмолвились о твоей части плана.
Вин кивнула на ходу.
— Я… тебе верю.
— Вот и хорошо, — с улыбкой сказал Кельсер, легонько хлопая ее по плечу. — Сэйз, я знаю, где находятся гостевые комнаты для мужчин… в конце концов, именно я купил это поместье. Дальше я справлюсь сам.
— Очень хорошо, мастер Кельсер, — ответил Сэйзед, уважительно кивнув.
Кельсер подмигнул Вин и пошел дальше по коридору, энергично, как всегда.
Вин проводила его взглядом и направилась вслед за Сэйзедом в другую сторону, размышляя об уроках алломантии, о разговоре в карете и, наконец, о том, что Кельсер ей пообещал. Три тысячи золотых мер — целое состояние — оттягивали ее пояс.
Наконец Сэйзед открыл дверь и прошел вперед, чтобы зажечь лампы.
— Белье на постели свежее, утром я пришлю горничную, чтобы приготовила тебе ванну. — Он повернулся, протягивая Вин свечу. — Тебе нужно что-нибудь еще?
Вин покачала головой. Сэйзед улыбнулся, пожелал ей спокойной ночи и вышел в коридор. Вин какое-то время неподвижно стояла в дверях, взглядом изучая комнату. Потом обернулась и посмотрела в ту сторону, куда ушел Кельсер.
— Сэйзед? — окликнула она.
Дворецкий остановился.
— Да, госпожа Вин?
— Кельсер, — негромко сказала Вин. — Он ведь хороший человек?
Сэйзед улыбнулся.
— Очень хороший, госпожа. Один из лучших, с кем мне доводилось встречаться.
Вин чуть заметно кивнула.
— Хороший человек… — тихо пробормотала она. — Не думаю, чтобы мне раньше попадались хорошие люди.
Сэйзед осторожно усмехнулся, отвесил почтительный поклон и удалился.
А Вин вошла в комнату и закрыла за собой дверь.
