ГЛАВА 20
Сообщение об угрозе безопасности Атлантеи со стороны аргунов, которое сделала первый помощник капитана Эва Смит, большинство островитян в первые минуты всерьез не восприняло. Это было понятно. Молодежь еще ни разу не участвовала ни в каких войнах, не говоря уж о космических. Только бывшие члены экипажа крейсера «Гея» сразу осознали, какие бедствия ждут их впереди, лишь только прозвучало: «Чаминг жив».
— Чаминг жив! — с ужасом вникая в истинный смысл этих слов, сообщила Эва.
Чаминг жив… И можно уже было не объяснять, каким образом под самым носом у островитян незаметно появились клоны. И не просто появились, а уже дали потомство, создали зачатки примитивной цивилизации и выбрали в качестве врагов жителей Атлантеи.
Целая армия полудиких, безжалостных, готовых на все клонов продвигалась сейчас к перешейку. Армия, вооруженная мечами, копьями и луками… Смех! Но островитянам стало не до смеха, когда из того же сообщения первого помощника капитана они узнали, что сами остались вообще без какого-либо оружия. Им нечем было встретить врага, разве что голыми руками.
— Работы ведутся, — сухо ответила Эва на вопрос Семена Выпивайко, как они дошли до жизни такой. — У нас есть все необходимое для того, чтобы заменить пучковое оружие оружием не менее эффективным. В крайнем случае, без мечей никто не останется.
Больше вопросов не было. Наконец-то до каждого островитянина вдруг дошло, что со старой, развеселой, привольной жизнью покончено и Атлантея… Да что там Атлантея!.. Земля! Земля вступает в новую эру, мрачную, кровопролитную…
Попытка договориться с аргунами по-хорошему окончилась короткой стычкой. Парламентеров, среди которых была Эва Смит, обстреляли лучники. Несколько геян погибли. Эва получила тяжелые ранения. Десантники тут же на бреющем полете, используя капсулы как тараны, атаковали колонну аргунов, возглавляемую Чамингом. С первого захода им удалось выбить из седла нескольких всадников, но со второго десантные капсулы уже встретил защитный экран. Геяне вынуждены были отступить. Они все еще оставались безоружными.
А для того чтобы вооружиться, им нужно было как минимум сделать один-единственный, хотя бы плохонький меч, не говоря уже о копьях, кинжалах, дротиках, щитах и прочей амуниции. Или же сделать один плохонький образец любого другого оружия, которое можно было противопоставить оружию аргунов. Но парадокс заключался в том, что сделать этого геяне не могли. Они не могли выковать даже элементарного кинжала, потому что так далеко ушли вперед по пути прогресса, что забыли, как это делается. «Мозг» «Геи» тоже был бессилен. В недрах его бездонной базы данных не было рецептов изготовления ни холодного оружия, ни огнестрельного, ни какого-то другого, кроме пучкового. Исключение составляли только луки, которые геяне использовали для спортивной охоты. Может быть, это было и правильно. Зачем экипажу трансгалактического экспедиционного крейсера знания о том, как сделать хороший дротик или пороховое ружье, если каждая десантная капсула, каждый модуль оснащен мощным пучковым оружием, а основной — главным орудием, одного залпа которого, по идее, было бы достаточно, чтобы от аргунов не осталось и следа. Но пучковое оружие сделалось совершенно бесполезным, а замены ему так и не нашлось.
Полонский доложил об этом Эриксону утром.
— Ты уверен, что на сей раз обошлось без Чаминга? — спросил капитан.
— Уверен. В противном случае он не стал бы охотиться за «книгой», где, кроме мечей, ничего нет.
— Ну что ж, — подвел черту Эриксон, — у нас осталась последняя возможность обзавестись оружием — сам Чаминг! Мы заставим его поделиться!.. Сегодня же ночью!
* * *
Вдали, в непроглядной ночной темени, вдруг показались огоньки — костры аргунов, которые стали лагерем у горной гряды, неподалеку от узкого ущелья. Только по этому ущелью могла пройти конница и обоз аргунов. За горами вновь начиналось ровное пространство, где должны были слиться в одну все девятнадцать колонн, идущих в сторону перешейка, соединяющего материк с Атлантеей.
— Ущелье — это хорошо, — сказал Жан Браге, управлявший капсулой. — Нужно будет приготовить аргунам сюрприз.
— Прекрасная мысль, — отозвался Эриксон.
В кабине их было только двое. В это же время еще восемнадцать десантных капсул незаметно подлетали к остальным колоннам аргунов. Цель у всех геян была одна: добыть как можно больше образцов холодного оружия и амуниции.
Капитан не мог не принять участия в этой вылазке. Да, цель — оружие… Но он надеялся сделать главным своим трофеем в эту ночь Чаминга!
Жан взмыл высоко вверх, завис и перевел главный терминал в режим поиска биологических объектов, чтобы выяснить, где выставлены посты, но потерпел неудачу. Защитный экран, который аргуны теперь и не думали снимать, наводил большие помехи, размазывая сигнал, идущий от человека. Только в одном месте за пределами экрана были четко обозначены две точки, которые вдруг слились в одну.
— Любовью кто-то занимается, — догадался Жан. — Может, с них и начнем?
Они мягко приземлились в нескольких метрах от влюбленной парочки.
— Иди один, — сказал Эриксон. — Мало ли что… Бесшумно отъехал прозрачный верх капсулы, Жан сунул за пояс инъектор, заряженный десятком ампул сильного снотворного — единственное оружие, которое можно было придумать на ходу, исключая, конечно, вульгарную дубинку, — спрыгнул на землю и исчез в темноте.
Прошло всего несколько секунд, как вдруг раздался крик командира десантников:
— Засада!
Одновременно с этим криком раздался звон мечей. Видимо, Жану удалось завладеть клинком и он дал аргунам, устроившим эту засаду, бой.
Первым желанием Эриксона было бежать на помощь Браге. Но верх взяло благоразумие. Эриксон отдал с места второго пилота команду на старт. Верх капсулы начал стремительно закрываться, но вдруг затормозил, раздался чей-то ужасный крик и хруст, и в лицо Полу ударила горячая липкая струя. Верх капсулы медленно, переламывая что-то, закрылся, и капсула взмыла вверх.
Протерев глаза и посмотрев на свои ладони, Эриксон понял, что они в крови. Он взглянул на переднее сиденье и увидел на нем… руку, сжимающую короткий прямой меч. Вся кабина капсулы была залита кровью. Получалось, что Пол невольно спас сам себе жизнь, вовремя дав команду подняться в воздух. Секунда промедления — и меч, который стал его трофеем, опустился бы на его голову.
Капитан невольно поежился. Подумать только, он мог уже быть покойником. Чаминг оказался более серьезным соперником, чем можно было предполагать.
«Но и у него не все получается, — холодно сказал себе Эриксон. — Он упустил меня и будет за это наказан».
— Здесь семнадцатый, — вышел Эриксон на общий канал связи. — Нарвались на засаду. Всем быть начеку. Ухожу на базу.
Капитан перелетел через хребет, резко снизился, развернулся на сто восемьдесят градусов и, не снижая скорости, нырнул в ущелье, ведущее прямо к лагерю аргунов, где сейчас находился Жан, если он еще был жив, и… Чаминг.
Капсула несколько раз задела днищем грунт. Ущелье было узкое, Эриксон едва успевал повторять все его изгибы. Когда до конца ущелья оставался один поворот, капитан резко сбросил скорость и посадил капсулу.
Пол поискал свой инъектор, но не нашел его. Тогда он произнес вслух код инъектора, но ничего не произошло.
«Замкнутый объем, — догадался капитан. — Кабина герметична, «поля» внутри нее недостаточно, чтобы выполнить команду… А зачем делать укол, после которого аргуна ждет сладкий, здоровый сон?»
Капитан, нисколько не брезгуя, взял с переднего сиденья обрубленную краем фонаря руку, все еще сжимавшую меч, разогнул обескровленные пальцы, украшенные драгоценными перстнями, и меч перешел к нему.
Снова беззвучно отъехал верх капсулы. Пол хотел выбросить обрубок руки, но не сделал этого. Он принялся внимательно рассматривать перстни на мертвых пальцах — в одном из перстней капитану почудилось что-то знакомое. Было слишком темно, чтобы что-то разглядеть. Нужно было опять закрывать верх. Но в этот момент в разрыве облаков показалась Луна.
Вот он, незатейливый перстенек с черным треугольным камнем. Этот камень как две капли воды был похож на кристалл, паривший сейчас за много тысяч километров отсюда над чашей Большого генератора.
Пол снял перстень с мертвой руки и спрятал его в одном из карманов комбинезона. Луна, миссия которой на этом была исчерпана, скрылась в облаках. Снова стало темно. Эриксон спрыгнул на землю, осторожно пошел вперед и тут же почувствовал невидимую, с трудом преодолимую преграду — защитный экран. Полу повезло: он посадил капсулу возле самой его кромки.
На выходе из ущелья капитана ждал сюрприз — костер, возле которого сидели три аргуна. Они пили вино и что-то оживленно обсуждали. До Эриксона долетали отдельные фразы, по которым можно было понять, что разговор шел о женщинах.
«Вот и все, — мелькнуло в голове у капитана. — Незаметно к ним не подойдешь… Нужно искать обходной путь! А жаль… Здесь они меня, судя по всему, не ждут…»
Пол принюхался: пахло мочой…
Нет, кажется, есть вариант. Немного терпения…
Ждать пришлось недолго. Один из аргунов, гремя доспехами, поднялся и, покачиваясь, пошел прямо к тому месту, где притаился капитан. Вслед ему, отпустив по сальной шутке, громко засмеялись оставшиеся у костра.
Аргун завернул за скалу, за которой прятался Эриксон, и наткнулся прямо на него. Капитан не стал пускать в ход меч: был риск, что он не убьет наповал аргуна и тот успеет крикнуть. Пол ударил его в переносицу — короткий, не сильный, но точный удар. Аргун постоял немного, раскачиваясь, словно раздумывая, в какую сторону упасть, и начал заваливаться на бок. Эриксон подхватил его и едва удержал в руках, настолько аргун оказался тяжелым.
Он оттащил тело к капсуле, не мешкая раздел мертвеца, сняв с него даже белую тунику, разделся сам и через минуту стал обыкновенным аргуном: кожаный панцирь с позолоченными прямоугольными пластинами, на правой руке — железный наручник, богато инкрустированный, на левой ноге — железный подколенник с острыми шипами, на голове — кожаный шлем со стальным забралом, закрывавшим половину лица. Подумав, капитан достал перстень и надел его на палец.
Эриксон вышел из-за скалы и пошатываясь пошел к костру. Меч он держал в опущенной правой руке, острием вверх — спрятав его за рукой, лезвием назад. Если они посмотрят на него, то не сразу поймут, что их приятель почему-то вооружен, хотя его оружие осталось у костра.
Полоснуть по горлу того, кто справа… Потом того, кто слева. Или наоборот? Нет, второй успеет поднять переполох… Что делать? А ничего! Могли они ему надоесть или нет?!
Капитан взял правее костра прямо на лагерь, ловко выписывая ногами кренделя.
— Ты куда? — полетело ему в спину.
— Вина еще принеси! — крикнул второй и пояснил первому: — К Белле пошел. Сегодня его очередь.
Эти слова больно кольнули Эриксона в самое сердце, он с трудом подавил в себе желание вернуться и перерезать горло двум наглым аргунам.
Белла… А какая, собственно, Белла? Клон!., который по законам Содружества подлежит уничтожению!
Капитан выбросил Беллу из головы и заставил себя думать о командире десантников.
Где его искать? Лагерь большой, в каждую палатку не заглянешь, да особенно-то и заглянуть не дадут. Аргуны вымуштрованы что надо. Можно связаться с «мозгом» «Геи», он выведет на Жана в два счета… Но все каналы прослушивает Чаминг. Придется придумать что-то другое…
Эриксон уже был достаточно далеко от костра, полыхавшего рядом с ущельем. Он выправил походку и, все так же пряча меч, не таясь прошел мимо костра, у которого сидел, а точнее, спал сидя всего один солдат. Все же пройти мимо него незамеченным не удалось. Аргун вскочил. Капитан уже был готов пустить в ход оружие, но солдат вскинул руку вверх в знак приветствия.
«Да я, оказывается, офицер», — отметил про себя Эриксон.
— Почему один? — строго спросил он. — Где остальные?
— Пошли смотреть на казнь геянина.
— До утра, конечно, потерпеть было нельзя… Где казнь?
— У палатки стратега. — В голосе аргуна уже чувствовалось удивление.
«Еще один вопрос — и пришлось бы всадить в него меч по самую рукоять. Офицер не может задавать подобных вопросов», — понял Эриксон.
— И не спать, не спать! Кругом враги! — прикрикнул капитан и пошел дольше, оставив солдата у костра в полнейшем недоумении.
«Все пошли на казнь… Казнь рядом с палаткой стратега», — повторил про себя Эриксон.
Он прошел еще мимо нескольких костров деловым шагом, пробираясь в центр лагеря, законно полагая, что там самое безопасное место, а значит, и палатка стратега должна быть там.
Так оно и оказалось.
В центре лагеря ярко пылал большой костер. Вокруг него плотным кольцом стояла возбужденная толпа. Эриксон с трудом стал протискиваться в первый ряд, прислушиваясь к тому, что говорили вокруг.
— Сколько наших положил уже…
— Ну иди, расправься с ним одним ударом…
— Он дерется, как дьявол…
— Всадить ему стрелу между глаз, и все дела…
— Нет, стратег сказал, что его разорвут лошадьми…
Пол не пропустил ни одного слога, сказанного аргунами, и сразу понял: Жан Браге жив, а значит, есть шанс спасти его.
В первый ряд капитану протиснуться все же не удалось: ему помешали солдаты с копьями и большими прямоугольными выпуклыми щитами. Солдаты стояли вокруг какого-то подобия арены. И на этой арене стоял Жан. Из одежды на нем была только набедренная повязка, в руках — маленький круглый щит и короткий кривой меч. Тело командира десантников было в многочисленных, но легких порезах, оно блестело от пота, свет от костра гулял по нему, подчеркивая хорошо разработанные мышцы, тот же свет отражался в широко раскрытых глазах геянина. Прибавить еще сантиметров десять росту Жану — и он стал бы похож на настоящего полубога.
Двое аргунов, с уважением оглядываясь на Жана, волокли за ноги прочь с арены третьего — из его груди лилась кровь, оставляя на земле черную полосу.
— Кто убьет его? — раздался крик.
Эриксон узнал голос Чаминга и тут же увидел его самого, сидевшего на возвышении, за воинами, прикрывавшими его щитами.
«Эх, был бы в руках лук, — с сожалением подумал капитан, — все мог бы решить один-единственный меткий выстрел».
Чаминг оглядел толпу, взгляд его замер на капитане — у Эриксона похолодело все внутри — и скользнул дальше. Капитана спасло опущенное забрало, и Чаминг не узнал его.
— Или доверить смерть геянина лошадям? Он слишком хороший боец для такой смерти!
Вперед вышел аргун на две головы выше Жана и в полтора раза шире его в груди — настоящий гигант. Он демонстративно снял с себя панцирь, шлем, наручник и подколенник, оставшись в одной тунике. Из оружия у аргуна был короткий прямой меч и такой же, как у Жана, щит. Таким образом, шансы их были равны, но вот силы…
Они скрестили мечи, и сразу стало ясно, кто чего стоит.
Капитан только порадовался тому, что среди геян оказался человек, умеющий держать в руках холодное оружие, и как держать! Чаминг, наверное, не подозревал этого. И наверное, предположить не мог, что Эриксон хотел с помощью Жана сделать программу динамического стереотипа приемов фехтования… Хотел… но не создал. Если командир десантников сейчас погибнет, можно тут же сдаваться на милость победителя — противостоять аргунам они не смогут!
Пол с волнением и удвоенным вниманием принялся следить за ходом поединка.
Оба бойца прекрасно владели мечом, отлично защищались. Но то в Жане, что сначала расценивалось как недостаток, обернулось вдруг преимуществом — небольшой рост. И, соответственно, гигантские размеры аргуна стали его недостатком. Аргун был неповоротлив ровно настолько, насколько геянин проворен. Он ловко увертывался от меча своего противника и менял позицию. Но ни одна внезапная атака Жана не застигла аргуна врасплох: несмотря на свою неповоротливость, гигант все же успевал не только отразить выпад командира десантников, но и перейти в контрнаступление, которое геянин легко сводил на нет, используя высокую маневренность.
Трудно было сказать, кто стал бы победителем. Скорей всего, будь это обычный поединок, бойцы, обессилев, рухнули бы в объятия друг друга и дело кончилось бы миром, но все вышло иначе.
Жан был один. Толпа, окружавшая его, желала ему только смерти. Эриксон по себе чувствовал, как действуют ему на нервы несмолкающие оглушительные крики:
— Убей его! Убей!..
Каково было слышать это Жану? Плюс ко всему аргуны в первом ряду, вооруженные копьями и защищенные щитами, исподтишка подыгрывали своему товарищу, нанося геянину чувствительные уколы копьями. И каждый такой укол оставлял на теле Жана небольшую, но кровоточащую рану.
В один из моментов, когда командир десантников бросился в очередную атаку, кто-то из солдат подставил ему под ноги копье. Это был предательский прием. Жан упал, выронив меч. Гигант, находившийся в этот момент в трех шагах от геянина, ринулся добивать его. Однако Жан успел вскочить. Аргун с разбегу сделал поспешный выпад, намереваясь пронзить геянина, и это была его ошибка — роковая ошибка. Командир десантников развернул корпус, и клинок только царапнул его по коже. Затем Жан перехватил руку аргуна и что есть силы дернул, придавая стремительному движению гиганта новое ускорение. Все произошло быстро и неожиданно. Солдаты даже не успели убрать выставленные вперед копья. Аргун наткнулся на одно из них грудью, издав предсмертный вой. Меч вылетел из его руки, ударился о щит и отскочил прямо под ноги Жанна ловко подхватившего оружие. Прыжок — и в руках геянина оказалось два меча. Повисла зловещая тишина, которую тут же разорвало конское ржание и крик Чаминга:
— Взять его! Живым!
Кольцо воинов стало медленно сжиматься вокруг Жана. Эриксон не стал смотреть, чем окончится новая схватка: один геянин, вооруженный двумя мечами, против армии аргунов. Он выбрался из толпы и пошел в ту сторону, откуда донеслось конское ржание. За спиной он слышал звон мечей, крики и брань.
«Они не посмеют его убить, — сказал себе Эриксон. — Приказ — взять живым!»
Капитан подошел к одинокому дереву, окруженному со всех сторон походными палатками, освещенному светом костров. К дереву были привязаны два коня. Один из них скосил на Пола черный блестящий глаз и, фыркнув, мотнул мордой. Эриксон подошел к нему, потрепал по холке.
— Хороший конь… — шепнул он коню на ухо.
— Коней! — донесся крик Чаминга.
«Значит, они уже схватили Жана», — додумался капитан.
Двое солдат подбежали к дереву, отвязали лошадей. Эриксон пошел следом за ними, но в этот момент услышал грубый голос, донесшийся из ближайшей палатки:
— Ты обозная девка, Белла! Поняла?
— Не хочу ничего понимать! Понял? — послышалось в ответ. Голова у Эриксона пошла кругом: Белла… ее голос! Капитан сделал шаг по направлению к палатке, из которой доносился шум борьбы, мужские рычания и женские стоны.
— Привязывай! Крепче! — раздалось с другой стороны. Капитан остановился, не зная, что ему делать, кого спасать:
Беллу, которую сейчас растерзает похотливый аргун, или Жана, которого сейчас разорвут на две неравные части…
«Какая Белла?…» — в который раз спросил себя Эриксон, развернулся и бросился туда, где готовилась казнь геянина.
Он успел как раз вовремя. Руки Жана уже были привязаны к одному из коней — к тому, которого капитан гладил по холке. Ноги тоже были почти привязаны. Тут же лежали трупы — Жан успел положить еще нескольких аргунов. Мертвые тела спешно оттаскивали в сторону. Кто-то подбрасывал ветки в костер, кто-то собирал оружие, разбросанное на земле тут и там. Оттого, что делалось все одновременно, вокруг царил хаос. Никто не обратил внимания на офицера, подошедшего к солдату, который возился с ногами геянина. Жан брыкался, стремясь отдалить страшную для себя минуту.
— Не так! — гаркнул Эриксон. Солдат в испуге поднял на него глаза. — Смотри!
Эриксон спокойно разрубил веревку, освободив ноги Жана. Тот с удивлением смотрел на странного аргуна, уже о чем-то смутно догадываясь.
Пол старался не делать резких движений: — пусть ломают себе головы: что задумал офицер? Повезло еще, что нигде не было видно Чаминга.
Капитан спокойным шагом под недоуменными взглядами солдат подошел к коню — тому самому, которого он приласкал несколькими минутами раньше и к которому сейчас были привязаны руки Жана, потрепал жесткую холку и запрыгнул в седло.
— Эй, ты чего делаешь? — раздалось из толпы.
— Сейчас увидишь, недоумок! — огрызнулся Эриксон. Это на несколько секунд сняло напряжение.
Пол повернулся к Жану, сделал ему знак подняться и прыгнуть на круп коню. Все действие происходило без суеты, чинно, как будто так и надо было.
Жан медленно поднялся.
— Ты чего делаешь? — вновь раздалось из толпы. И тут же властный крик:
— Взять их!
Командир десантников не стал дожидаться, пока на него вновь гурьбой навалятся аргуны. Он вспрыгнул на лошадь позади капитана, тот легонько ударил коня пятками в бока, а конь, будто только этого и ждал, разметав ошеломленных воинов, поскакал что есть силы туда, куда велел его новый хозяин — на горную гряду, к ущелью.
Эриксон был готов к короткой стычке с солдатами у входа в ущелье и держал меч наготове, но тем сегодня явно везло. Пьяные, они спали вповалку у догоревшего костра. Это было очень кстати. Два конских прыжка — и темнота поглотила геян. Если аргуны сразу не догадаются рвануть к ущелью, тогда беглецов придется поискать. А шум погони уже был слышен.
У десантной капсулы Эриксон поднял коня на дыбы. Жан соскользнул на землю.
— Отлично, капитан! Я твой должник! Секунда — и Пол тоже оказался на земле.
— Сочтемся позже!
Он перерезал веревку, которой все еще были связаны руки командира десантников, вместе они быстро расседлали коня, и седло полетело в капсулу. Меч полетел туда же.
— Он жив? — кивнул Жан на аргуна, лежащего чуть в стороне. — Может, возьмем его с собой?
— Мертв, — коротко ответил капитан. — Ну, — потрепал он конское ухо, — спасибо за посильную помощь…
Конь фыркнул, мотнул головой.
Эриксон и Жан Браге запрыгнули в кабину, и как раз вовремя: из-за поворота показались всадники во главе с Чамингом.
Капсула взмыла вверх. Эриксон взглянул на терминал и успел заметить, что конь, вынесший их из лагеря аргунов, поскакал по ущелью в сторону океана.
* * *
Результаты вылазки за образцами оружия были неутешительными. Из девятнадцати капсул вернулось одиннадцать. Потери могли быть чувствительнее, если бы капитан не передал открытым текстом по общему каналу связи, что возможны засады. Но образцы всех мыслимых видов холодного оружия и амуниции все же были добыты. Состоялся своеобразный обмен — капсулы на мечи, копья и прочее…
Все оружие было передано Полонскому, который тут же улетел на Большой генератор. Вместе с ним Эриксон отправил сорок лучников. Нужно было отправить, конечно, больше, но геян, умевших владеть луком — спортивным луком, — оказалось всего сорок. Капитан предвидел следующий ход Чаминга: помешать закодировать оружие, отбить его образцы. Предположение оказалось верным. На восьми капсулах, доставшихся аргунам, в горы Тиба был выброшен десант. Геяне атаковали его из засады, неожиданно и дружно. В результате семь капсул опять перешло в руки людей Эриксона. Восьмую, пойдя на таран, уничтожил десантник Каедов… Полонский получил возможность спокойно закодировать все трофейное оружие.
Вечером капитан «Геи» прямо у себя во дворце смог удостовериться, что с заданием капитан «Прометея» справился на «отлично».
Эриксон стоял в центре большого зала, который слуги между собой именовали «тронным», и называл все коды оружия подряд.
За этой процедурой наблюдали Жан Браге, не только вполне пришедший в себя после ночного приключения, но и уже успевший поработать над созданием программ динамических стереотипов владения различными видами холодного оружия, и Александр Полонский.
У ног Эриксона постепенно вырастала целая гора из мечей — коротких и длинных, кривых и прямых; кинжалов — трехгранных, четырехгранных, обоюдоострых, зазубренных и нет; луков, стрел с наконечниками различной формы, копий, дротиков, шипованных железных перчаток, наручников и подколенников; щитов — больших и малых; кожаных, костяных и металлических наплечников и нагрудников, двусторонних и односторонних панцирей, всевозможных шлемов с забралами и без, украшенных перьями и короткой щетиной…
— Ну, мне все ясно, — сказал Эриксон. Он хлопнул в ладоши и приказал появившимся слугам убрать оружие. Приказание тут же было исполнено.
В большом пустом зале с каменным мозаичным полом, лепным потолком, большим терминалом на одной из стен и фресками на остальных остались только капитан «Геи», капитан «Прометея» и командир десантников.
— Сядем, — сказал Эриксон. Он произнес код, и возле него появилось удобное резное кресло.
Жан и Александр последовали его примеру. Еще несколько кодов — и появился стол, на столе — вазы с фруктами, серебряный кувшин с разбавленным вином и три золотых кубка, украшенных крупными драгоценными камнями.
Эриксон налил себе вина, сделал глоток и инициировал связь с одним из зондов-разведчиков, наблюдавших за аргунами. Тут же на терминале появились две колонны, сливавшиеся в одну большую. Заходящее солнце играло последними лучами на металлических деталях амуниции, лениво клубилась пыль, слышались ржание лошадей, женский смех и грязная солдатская ругань.
— Происходит то, что должно было произойти, — сказал Жан. — Они объединяются.
Эриксон инициировал связь с «мозгом» «Геи» и попросил дать на терминал карту местности, по которой шли аргуны.
— Вот смотрите. Четыре самых крупных колонны перешли горы и идут по равнине берегом океана. Но остальным пятнадцати колоннам горы еще только предстоит перейти! Смотрите на карту. Мы сделаем завалы в самых узких ущельях. Мы попытаемся похоронить под этими завалами все пятнадцать колонн. Таким образом, против нас будет всего лишь стотысячная армия. По аргуну на каждого из наших. Послезавтра утром мы дадим генеральное сражение вот здесь! Мимо этого места Чаминг пройти никак не сможет.
На терминале появилось широкое пространство, усеянное камнями, — кругом ни деревца, ни кустика. Только высоко на неприступных скалах, ограничивающих будущее поле битвы слева, начиналось плато, поросшее густым лесом. Справа, разбиваясь о рифы, плескался океан.
— Как же здесь воевать? — изумился Полонский. — Укрыться негде… Да и ноги переломаешь!
— Правильно, переломаешь! У аргунов сильная конница. По этому пункту мы проигрываем безоговорочно. На камнях они своей конницей воспользоваться не смогут. Мы лишаем их конницы одним верным выбором поля сражения. А насчет «негде укрыться» ты, Александр, совершенно прав. Укрыться негде! И Чаминг видит это, и ошибается! Есть! Есть отличное место, где ты прекрасно укроешься со своими людьми. Я приму лобовой удар, завяжу драку… Когда аргуны поверят, что от нас ждать больше нечего, по моему сигналу, не раньше, ты ударишь им в тыл!
— А мне что делать? — с обидой в голосе спросил Жан. — Прохладительные напитки разносить?
— Для тебя у меня будет особое задание…
Они совещались до поздней ночи, расписывая план сражения до мельчайших деталей. Когда не осталось ни одного неучтенного пустяка, Полонский и Жан Браге поднялись и, поклонившись, вышли из зала.
Перед тем как пойти к Белле, которая как всегда терпеливо ждала своего Великого джада, Эриксон принял ароматическую ванну и пропустил свое тело через бархатные «руки» робота-массажиста.
Белла в прозрачном пеньюаре, освещенная призрачным ночным светом, сидела у окна и смотрела на океан, игравший в таинственную игру с отражением Луны. Эриксон подошел к жене, которая при его появлении даже не шевельнулась, обнял за плечи.
— Заждалась? — Он нежно поцеловал ее в шею. — На Великого джада нельзя дуться.
После этих слов Белла запрокинула лицо, подставляя губы для поцелуя. Пол жадно припал к ним, подхватил жену на руки и отнес на постель — точную копию той постели, которая была в их доме на Алдане.
Горячее ароматное тело Беллы выскользнуло из прозрачной материи, тело Эриксона освободилось от купального халата. Началась великая борьба двух тел: мужского и женского. Руки Беллы скользили по плечам, спине и ягодицам мужа. Она металась на постели, повторяя: еще, еще, еще… Изредка выкрикивая еще одно певучее длинное слово. Эриксон слышал его каждый раз, когда Белла впадала в транс, переставая понимать, где она и что с ней происходит… Что значит это певучее длинное слово, Эриксон понял не сразу. И только совсем недавно он открыл для себя, ЧТО оно есть на самом деле. Слово, которое повторяла женщина, ставшая по воле рока второй Беллой… слово это было ключом к навигационным картам на «Прометее» — звездолете, принадлежавшем неизвестной Содружеству цивилизации. И в этих картах была отмечена точка во вселенной, абсолютные координаты которой Эриксону вычислить не представляло никакого труда. И точкой этой была планета Земля.
