ГЛАВА 11
От птичьего гомона звенело в ушах. Но Эриксону этот звон доставлял огромное удовольствие. Все было почти как на Алдане. Вот только запахи… и еще деревья чуть повыше, чуть погуще их зелень, и не было ни одного листочка, который по форме совпал бы хоть с одним листом с деревьев, росших на Алдане.
Капитан осторожно шел по сухой, опавшей листве — уже несколько недель не было дождя — и прислушивался. Кроме птичьей трескотни, стона качавшихся на ветру деревьев, ничего не было слышно.
Пол остановился, огляделся по сторонам. Неподалеку он увидел еле заметные следы и сломанную ветку. Улыбка азартного охотника скользнула по губам капитана. Он определил направление следов и взял влево. Еще десять минут быстрой беззвучной ходьбы, и Эриксон вышел с подветренной стороны к большой, залитой солнцем поляне.
В центре поляны, дергая ушами и поворачивая морду в разные стороны, стоял красавец олень. До него было метров пятьдесят — предельное расстояние для выстрела. Пол уверенным движением стянул с плеча лук, достал стрелу… Тетива приятно сопротивлялась. Мускулы блаженно напряглись. Эрик-сон рассчитал траекторию полета стрелы, сделав поправку на ветер, пальцы его начали плавно разжиматься, и вдруг…
Он почувствовал за спиной нечто — и инстинктивно бросился на землю. Что-то грузное и горячее пронеслось над головой капитана, обдав его волной специфического, резкого запаха. Стрела с мелодичным дребезжанием воткнулась в дерево. Олень в три прыжка исчез в чаще.
Эриксон тут же вскочил, выхватив охотничий нож, и встал в боевую стойку. На него, скаля зубы, ритмично виляя хвостом, утыканным острыми шипами, наступало нечто черное, со сверкающими глазами и широкой пастью. Капитан видел на Земле такого зверя впервые. Он был похож на пантеру с планеты Илион. Только у той чешуя, а у этой короткая, лоснящаяся шерсть.
— Значит, ты будешь пантерой. Да, малышка? Пантера прыгнула без подготовки, но сумела только ударом лапы выбить нож из руки капитана, разорвав сверхпрочный материал комбинезона. Пол почувствовал, как по руке потекло что-то липкое, горячее — кровь!
Честной схватки не получалось.
Пантера снова наступала на Эриксона. В ее взгляде он не прочитал ничего: ни любви, ни ненависти. В них был только отраженный свет. Уцелевшей левой рукой капитан выхватил излучатель, перехватил его поудобней и выстрелил. Заряд попал зверю прямо в голову и снес ее как бритвой. Зверь сделал еще несколько шагов без головы и вдруг встал на задние лапы… Капитан выстрелил в брюхо — во все стороны брызнула кровь и полетели ошметки мяса. Все, что осталось от пантеры, рухнуло на траву.
— Мы тоже умеем быть беспощадными, — сказал Эриксон, глядя на обезглавленное, разнесенное в клочья выстрелом тело хищника.
Нужно было срочно заняться собой. Капитан открыл аптечку, которая висела у него на ремне, достал инъектор, сделал себе комплексную противоинфекционную прививку.
Убрав инъектор, Эриксон раскатисто свистнул и позвал:
— Аркад!
Дважды кричать не пришлось. Вдалеке послышался топот копыт и треск сломанных сучьев. Минута — и передним вырос конь вороной масти, без единого светлого пятнышка.
Кровотечение уже прекратилось. Эриксон внимательно осмотрел рану. Она шла от локтя к кисти, широкая, глубокая.
«Кажется, задет имплантант, — с сожалением подумал капитан, разглядывая тонкую, похожую на кость пластинку размером с ноготь, торчавшую из-под кожи. — Нужно проверить связь».
— Дежурный по городу Каедов слушает, — услышал он голос, прерываемый помехами.
— Это Эриксон, — сказал капитан, — проверка связи.
— Чего? — переспросил Каедов.
— Чего, чего… — передразнил Пол, — говорю, проверка связи.
— А, капитан! — узнал его десантник. — Плохо слышно. Наверное, что-то со связью!
«Тьфу!» — с досады плюнул Эриксон. Но узнал главное: связь плохая, но была. Значит, случись что серьезное, он всегда может позвать на помощь. А еще более серьезное… тело его всегда найдут.
Эриксон поднял лук, прикрепил его к своей сумке. Он уже собрался вскочить в седло, но тут его внимание привлек предмет, блеснувший из развороченного желудка пантеры. Капитан подошел поближе, без чувства брезгливости опустил руку в теплые, обволакивающие внутренности зверя и достал кусок металла правильной формы. С минуту Эриксон смотрел на него, ничего не понимая. В голове его проносилась настоящая буря…
— Так вот значит что! — наконец воскликнул он, — Теперь ты у меня в руках, Чаминг!
Пол быстро спрятал находку в карман, вскочил в седло. Через час с небольшим он оставил коня в конюшне.
— Зря вы, капитан, в одиночку охотитесь, — пожурила его Дежурный зоолог, девушка по имени Надя, — что вы, что генетик Серов… Вон, смотрю, рукав порван… Кровь… Попали в переделку? И это накануне помолвки!.. Кстати, поздравляю вас, капитан.
— Спасибо, Надежда, — ответил Эриксон, — но пока еще не с чем. Что-то еще хочешь спросить?
— Капитан… Это правда — то, что рассказывают о «Прометее»? Там нашли «книгу»… которая творит чудеса… Она исполняет любые желания человека…
— Глупости! — уверенно сказал Пол.
Капитан прогулочным шагом пошел домой, обдумывая то, что сказала ему зоолог. О «книге», найденной на «Прометее», он ничего не слышал. Надежда была первой, кто упомянул о ней.
Домой Эриксон попал еще не скоро. То и дело его кто-то останавливал, и с каждым приходилось перекидываться хотя бы парой слов.
— Взгляните! — поймал Эриксона молодой человек с удивительно длинными руками и сунул ему под нос статуэтку. — Это будет пятидесяти метровая статуя капитана «Геи», то есть ваша. Обнаженная… Я хочу поставить ее в бухте. Мне нужна бронза. Горы бронзы. Не дадите распоряжение геологам, пусть поищут?
«Мне больше делать нечего», — с досадой подумал Эриксон.
— Молодой человек, по этому вопросу свяжитесь с моим новым первым помощником — Эвой Смит.
— Капитан! Это чертежи самого экономичного передатчика сигналов о помощи. — Какой-то нервный юноша развернул перед Эриксоном прямо на земле большой чертеж, сделанный от руки.
— Пирамиды! С их помощью спаслась экспедиция Фабиана!
— Совершенно верно. Пирамиды нужно построить на континентах, в Западном и Восточном полушариях. Этого будет вполне достаточно, чтобы охватить весь видимый космос. Передатчик будет работать вечно.
— Как тебя зовут?
— Томас Хеоп, физик.
— Прекрасно! Я готов поддержать твой проект, Томас. A детали согласуй с моим первым помощником Эвой Смит.
Оказавшись дома, Пол тут же прошел в свой кабинет. Он хотел связаться с Элом, но вспомнил о зоологе Надежде и тут же связался с командиром дисциплинарной службы.
— Мейси! Что тебе известно о «книге», найденной на чужаке?
— Я давно собирался вам доложить, капитан. Среди низового состава ходят разные слухи… Но ни подтвердить, ни опровергнуть их я пока не могу. Якобы есть некое устройство, которое все называют «книгой»… Не подумайте, что я впадаю в детство, но это что-то наподобие волшебной палочки. Махнул — и любое твое желание исполнилось…
— И ты в это веришь?
— Кто его разберет… Дыма без огня не бывает. Но все словно сговорились — молчат! Похоже, что-то интересное действительно попало кому-то в руки.
— Вот это интересное завтра же, после посадки «Прометея», должно лежать у меня на столе!
— Будет лежать! — пообещал Петр Мейси.
Все еще пребывая в задумчивости по поводу свалившейся на него «книги», Эриксон связался с Элом.
— Привет, капитан, — услышал он голос «мозга», как ни странно, слегка ироничный. — Что-то у вас барахлит биоком…
— Вот черт… — Эриксон помял рану на руке. — А сейчас?
— Лучше, капитан. Готов ответить на любые ваши вопросы. Эриксон достал из кармана металлический предмет правильной формы, выставил вперед:
— Узнаешь?
— Да. Это вымпел с малого крейсера «Аскольд».
— А как ты думаешь, откуда он у меня?
— У вас, капитан, вымпел мог оказаться только в одном случае: планету Земля первым открыл крейсер «Аскольд».
— Отлично, Эл. Теперь следи за моей мыслью. История «Аскольда»… Малый крейсер возвращается из глубокого космоса, не выполнив задания. Более того, вся его команда находится в коматозном состоянии. Память корабельного «мозга» чиста. Что-то или кто-то стер ее. Аскольдовцы, как оказалось, тоже частично потеряли память. Они не помнили того, как и где проходил полет! Это внешняя сторона дела… Что нам дает вымпел? А вымпел дает нам возможность взглянуть на историю «Аскольда» с другой стороны… «Аскольд», искавший в глубоком космосе лаулит, — продолжал капитан, — случайно открывает пригодную для жизни планету. На борту звездолета Чаминг. Подвернувшаяся планета ему очень нужна. Полиция наступает Чамингу на пятки, и он давно обдумывает вопрос: где бы схорониться? Но беда в том, что планета необитаема. А на «Аскольде» — всего несколько десятков человек. Маловато для колонизации… Чаминг принимает решение: вернуться сюда, прихватив с собой побольше народу! Он отключает всех аскольдовцев, стирает у каждого из них и у корабельного «мозга» память о полете. Сам же ловко прикидывается одним из пострадавших. Планета — его! О ней теперь никто не знает — только он! Для того чтобы, вернувшись, положить начало новой цивилизации, Чамингу нужно минимум пять — семь тысяч человек. Такое количество народа есть на трансгалактических экспедиционных крейсерах. На первом этапе для Чаминга все складывается удачно. Я сам предлагаю ему место в экипаже «Геи». Но планам его помешал полковник Смол. Помешал отчасти. Чаминг все-таки заставляет «Гею» прыгнуть туда, куда ему нужно, уничтожает навигационное оборудование и ставит нас в положение, из которого только один выход: сесть на планету. Ему остается всего лишь захватить власть в свои руки — и все! Он — хозяин Земли! Он — Бог!.. Теперь ответь мне на вопрос: был ли в составе экипажа «Аскольда» Табер Маккадум?
— Маккадум никогда в составе экипажа «Аскольда» не был.
— И какой из этого вывод?
— Маккадум ничего не знал о планете Земля. Маккадум не мог стремиться к ней. Маккадум — это не Чаминг.
— Что и требовалось доказать. А теперь проверь меня. На «Аскольде» служили пятеро из нынешних геян. Это: Иван Сеньков, Вуху Иотахо, Федор Шумаков, Назар Серов и Игорь Тинетин. Тинетин погиб. У Сенькова алиби. Остаются трое: Вуху Иотахо, Федор Шумаков и Назар Серов. И кто-то из этих троих — Чаминг!
— Похоже на правду. Но что-то не торопится Чаминг захватывать власть. Может быть, у него изменились планы?
— Вот! Я тоже задал себе этот вопрос. И не могу найти ответа на него. Есть только один фактор, который Чаминг никак не мог предусмотреть, планируя свое возвращение на планету, — это чужой звездолет и все, что связано с ним! Чаминг затаился и ждет. А я ума не приложу, что делать.
— Свести количество подозреваемых до нуля! — отозвался Эл.
— Физическое устранение?! Впервые я слышу подобные слова от корабельного «мозга»!
— Я этого не говорил. И не мог сказать… — В голосе Эла послышались нотки обиды, и это удивило Эриксона. — Слова вы подобрали сами. Но согласитесь, капитан, нет проще способа избавляться от нарыва на одном из пальцев с помощью ампутации руки!
— Да… В этом что-то определенно есть… Если бы я еще был уверен, что Чаминг наверняка среди подозреваемых… Вот что, Эл… Следи за всеми троими: Иотахо, Шумаковым и Серовым. Днем и ночью… И за Сеньковым тоже, пожалуй, следи…
* * *
Утро следующего дня было для Эриксона хлопотным. Он, как обычно, начал его с легкой пробежки. Потом еще раз с грехом пополам — связь стала работать хуже — связался с приглашенными и напомнил, что вечером ждет всех у себя. Еще Пол связался с Вуху Иотахо, Федором Шумаковым и Назаром Серовым и, как мог непринужденно, пригласил и их на вечеринку…
Ровно в пять часов пополудни капитан надел свой парадный китель, на котором тремя стройными рядами красовались награды Содружества: за проявленный героизм, за внесенный вклад, за последовательное воплощение, за победу при Тахоне — боевые и мирные награды. Их Эриксон надевал только по особым дням.
Сегодня как раз и был такой день — день его помолвки с Сюзанной Можаевой, врачом.
В доме Эриксона, в гостиной на втором этаже, собрались все приглашенные. Всего не более двух десятков человек. По уважительной причине отсутствовал Полонский. Но зато присутствовал командир мусорщиков Семен Выпивайко. Ведь без главной помойки «Геи» с ее ароматами не состоялось бы счастье Пола и Сюзи.
В середине праздничного стола, уставленного всевозможными блюдами, стоял на подставке тот самый шар, за которым Эриксон и Полонский полезли в святая святых модуля вторичной переработки. Шар непрерывно испускал сияние, реагируя на шумные возгласы гостей, не обращавших на игрушку никакого внимания.
Капитан украдкой поглядывал на трех аскольдовцев, пытаясь определить, кто из них Чаминг. Наиболее вероятной кандидатурой на эту роль был… Вуху Иотахо. Физик — раз! Что ему стоило изготовить пару аннигиляторов? Что ему стоило сделать «жучок» для манипуляции каналами связи? Ветеран планетарных войн — два! Неравнодушен к деньгам — три. В свое время ловко провернул дело с астероидным поясом вокруг Сармоса. Купил его как дешевый материал для строительства на орбитальных заводах Илиона партии малых крейсеров, но продавал уже как дорогой отделочный материал для дворцов в аттическом стиле, только-только входивших в моду. Правда, все нажитое удачной спекуляцией состояние он очень быстро спустил на «планете удовольствий»… И наконец, четыре: Вуху был на Фрагии за несколько часов до ее гибели!
— Ты какой-то странный сегодня, — сказала Эриксону Сюзи, улучив минутку. — Что-нибудь случилось?
— Да нет. Ничего особенного.
— Ладно. Не хочешь говорить — не говори. Но может быть, пора начинать? Все уже заждались.
— Сю, дорогая, не торопи. Давай дождемся посадки Полонского и уж тогда выпьем и за нас, и за всех.
Помолвка пришлась как раз на день посадки чужака. Можно было развести два этих события, но капитан, не находя объяснения своему решению, сделал так, как сделал.
Сю улыбнулась, погладила Эриксона по плечу и направилась к гостям. Пол поставил свой бокал с вином на стол и подошел к Вуху Иотахо — единственному илионианину в экипаже «Геи». Вуху коротал время в одиночестве, и Эриксон не устоял перед искушением поговорить без свидетелей с предполагаемым Чамингом. Вот уже полчаса илионианин стоял возле стола с шаром в центре, гипнотизировал его своими узкими, вечно смеющимися глазами и через равные промежутки времени повторял одно и то же слово.
— Так зовут моего коня! «Аркад» по-илиониански — это «судьба»? Не так ли, Вуху? — улыбнулся Эриксон. — Ты не перепутал мой дом с лабораторией? Может, расскажешь, в чем суть эксперимента?
— Смотри, Пол. В центр шара смотри, — сказал Вуху Иотахо. — Аркад! — четко произнес он.
Шар полыхнул красками, и внутри его появился пейзаж. Узнаваемый пейзаж: холмы, долина, река и… одинокий домик на берегу. Еще ни разу Эриксон не видел в шаре ничего подобного.
В этот момент раздался громкий дружный смех. Шар вновь полыхнул причудливыми красками, и внутри его появился бесформенный комок из светящихся сочленений.
— Черт возьми! — рассердился Эриксон. — Я не успел разглядеть! По-моему, там было что-то узнаваемое. Река? Хорошо бы вернуть эту картинку, Вуху!
— Нет ничего проще, — улыбнулся тот и произнес: — Аркад! Внутри шара появился тот же самый пейзаж.
— Не может быть! — воскликнул Эриксон, склонившись над шаром. И тут же понял, что сделал ошибку. Шар полыхнул красно-желтыми цветами и выдал опять что-то бесформенное.
— Аркад! — сказал Эриксон, ожидая, что сейчас пейзаж появится вновь, но он не появился.
Пол вопросительно посмотрел на Вуху.
— Верным путем идешь, капитан, — сказал тот, — но произношение твое оставляет желать лучшего.
Вуху сделал паузу и произнес волшебное слово «аркад».
И вновь появилась река, дом на берегу, деревья, растущие в саду. Эриксону показалось, что деревья еле заметно шевелят листвой, — ветер! А в окне дома… мелькнула чья-то тень!..
— Пол! — крикнул командир десантников. — У нас тут возник спор. Адмирал Брюхоненко алданианин или фрагианин?
— Так мы никакого толку не добьемся, — сказал Эриксон илионианину. — Пойдем-ка ко мне в кабинет.
Они взяли шар, прихватили бутылку вина и спустились в кабинет.
Капитан закрыл окно, выходившее в сад, зашторил (в помещении наступил полумрак) и жестом приказал поставить шар на письменный стол.
— Аркад! — четко произнес Вуху.
Мысль Эриксона остановилась. Он вдруг увидел, как из дома внутри шара вышла женщина в легком, коротеньком, развевавшемся на ветру платье. Пол не понял, что произошло. Просто ему очень захотелось рассмотреть лицо женщины… И вдруг — он увидел ее лицо!
Капитан оказался рядом с незнакомкой, которая не замечала его присутствия. Она была необыкновенно красива. От нее шла волшебная энергия, наливающая каждый мускул неиссякаемой силой, а сердце — ощущением непроходящей радости.
Женщина легко сбежала к реке, раскинула на несколько секунд руки, подставив лицо под лучи ласковой звезды, сиявшей на небе, и, подхватив подол платья, стала медленно снимать его…
— Довольно, — сказал Эриксон. Шар полыхнул. Картинка исчезла. Эриксон отдернул шторы, открыл окно.
— Что скажешь? — спросил он. Илионианин взял шар и положил его в стол.
— Несомненно, слово «аркад» — это кодовое слово, — сказал он. — Я не знаю, что оно значит на языке тех, кто сделал эту игрушку, но я подозреваю, что таких слов может быть немеренно. Нам повезло: мы наткнулись на одно из них.
— Всего лишь иллюзион, — разочарованно протянул Эриксон.
— Не совсем… Мы в моей лаборатории крутили этот шар и так и сяк… Единственное, что нам удалось установить: он наполнен той же субстанцией, которая присутствует и в атмосфере чужака.
— Точно, точно, — встрепенулся Эриксон. — Это было указано в отчете, но я не обратил на это внимания…
— Я тоже.
— Подожди, — остановил Вуху капитан, — я сам! Субстанция в шаре реагирует на слово… на вербальный код. И согласно этому коду совершает определенные действия. Та же субстанция присутствует в атмосфере звездолета… Можно смело предположить, что и она тоже реагирует на вербальный код! То есть я произношу слово «аркад» — и у моих ног прямо из воздуха вырастает дом, сад, огород и все что хочешь… Не может быть!
— Может! — убежденно сказал Вуху Иотахо.
— Я вчера впервые услышал о «книге», найденной на чужаке, которая исполняет желания… Выходит, это правда?
— Я тоже что-то такое слышал… Почему бы и нет?!
— Вуху! А человека можно собрать из этой субстанции? Илионианин почесал затылок:
— Субстанция обладает ускользающе малой массой. Можно предположить, что мы имеем дело с первоосновой всего вообще и живого в частности. Это своего рода кирпичики. Путем присоединения одного кирпичика к другому по определенным правилам можно получить любые физические объекты с любыми химическими свойствами, любой сложности… Значит… и человека тоже!
— Вот вам и телепортация! — воскликнул Эриксон. — Они использовали «поле»!
— «Поле желаний»! — поднял палец вверх илионианин. Эриксон пошарил по всем углам, нашел два стаканчика из-под сока, и они с Вуху выпили кое-что покрепче, чем сок.
— Да, но что нам это дает? — немного поостыв, спросил капитан. — Кодов мы все равно не знаем!
— Я думаю, их знать и не обязательно. Тот, кто придумывал эту штуку, не мог не понимать, что появятся новые вещи, в которых будут нуждаться люди… Должен существовать способ передачи информации «полю». Если это делалось на физическом уровне: какая-то камера, куда вещь помещается, какой-то носитель, на который записывается код, то у нас есть шанс отыскать их на чужаке.
— Кажется, я знаю, где искать твою камеру…
— Пол! Вуху! — послышался сверху голос Сю. — Ну что же вы! Полонский идет на посадку.
— После поговорим, — подмигнул капитан илионианину.
* * *
За пять минут до посадки звездолета все вышли на балкон, с которого хорошо был виден космодром.
Чужаком командовал Полонский. Управление звездолетом оказалось действительно несложным — Сеньков не обманул Эриксона, когда сказал это. После двух месяцев бесчисленных мягких посадок на Луну, Марс и Венеру Пол решил, что пора сажать чужака на Землю.
И вот этот день настал.
Эриксон завороженно смотрел, как чужак садится рядом с «Геей», и честно признавался сам себе, что волнуется. Если сейчас Полонский напортачит… от Земли ничего не останется, да, пожалуй, и от Луны тоже.
Идея назвать спутник Земли Луной пришла в голову Эве. Эриксон даже пожалел, что поторопился дать название третьей планете. Имя Луна в честь погибшей «Селены» — ведомого «Геи» — было бы правильней. Но дело сделано…
С названиями вообще творилось черт те что. Их просто переносили из мира, который геяне потеряли, в мир, который они приобрели.
Звезда, восходившая каждый день на востоке, получила имя Солнце. Так называлась первая искусственная звезда, зажженная в системе Ореол. Город, построенный рядом с космодромом, все не сговариваясь стали звать Туату. Это имя носила одна из баз трансгалактического флота Содружества. Марс, Венера и Юпитер получили свои имена в память о спутниках Алдана. Сириус, Плутон, Уран — столицы планет Содружества. Остров, который они избрали своей тихой пристанью во вселенной, был назван Атлантеей. Имя это носила одна из мертвых планет и город на Фрагии.
— Что он делает, Господи! — вывел Эриксона из задумчивости чей-то крик.
«Прометей», минуту назад спокойно висевший над космодромом, сейчас прыгал в воздухе, как мячик. И с каждым разом все сильнее и сильнее.
Еще пять-шесть таких прыжков — и он ударится о землю! Нет, не зря капитан переживал. Чуяло его сердце.
— Полонский! Черт тебя побери! Что у вас там происходит? — вскричал Эриксон. Но его крик остался без ответа.
Звездолет прыгнул вверх и стал стремительно падать. «Все!» — понял Эриксон и невольно закрыл глаза. Когда он их открыл, «Прометей» преспокойно «сидел» рядышком с экспедиционным крейсером.
— Ура-а-а! — раздалось вокруг.
Эриксон бросился вниз, выскочил из дома и побежал к ангару на краю сада.
— Пол! — услышал он отчаянный крик Сюзи. — Вернись! Но капитан даже не обернулся. Он запрыгнул в десантную капсулу номер семнадцать и меньше чем через десять секунд был уже на космодроме.
Причальный отсек звездолета открылся. На землю спустились по крутым сходням Полонский, Сеньков и еще несколько десятков человек — временный экипаж «Прометея».
— Капитан Полонский! — рявкнул Эриксон. — Доложить о происшествии… Нашли развлечение, понимаешь ли!
Полонский подошел к капитану, отрапортовал по всей форме и вдруг вместо объяснения тихо сказал:
— Она ожила, Пол.
— Кто ожил? — переспросил Эриксон, хотя сразу понял, о ком идет речь.
— Белла!
— Что? — Эриксона качнуло. — Ты что мелешь?! Она мертва… Вы все просто посходили с ума.
— Если бы… Вам нужно видеть все самому. Я провожу.
Они поднялись на звездолет, миновали распахнутую настежь шлюзовую камеру и пошли по длинным переходам и бесчисленным уровням. Всю дорогу Эриксон ломал себе голову над тем, что же на самом деле могло произойти. У капитана не выходила из головы улыбка цептунианина Сенькова, которую тот «подарил» ему, спускаясь с «Прометея».
— Далеко еще? — хмуро спросил Эриксон.
— В рубке управления, на следующем уровне. Она появилась неожиданно… Ей удалось взять управление звездолетом на себя. Если бы не Сеньков, не знаю, чем бы это все кончилось…
…Полонский вдруг резко остановился.
— В чем дело? — Пол тоже остановился.
— Капитан, ничего не замечаете?… Посмотрите на переборки!
Эриксон огляделся по сторонам. На переборках угадывался бледный рисунок, но что именно за рисунок — сказать было нельзя.
— Здесь был вид с «Башни согласия». После посадки мы шли на выход этим же путем. Я еще поразился полной иллюзии того, что мы на Тахоне. И вот… Мне это все не нравится…
У двери, ведущей в рубку управления, Полонский остановился:
— Дальше идите один, капитан.
Пол вошел в уже знакомый отсек: только кресла и купол, усеянный пиктограммами и схемами — информацией о состоянии всех систем корабля, в смысле которой они так и не смогли разобраться. Ключа к флексописи неизвестной цивилизации подобрать не удалось. Но звездолетом они все же управляли! Да, диалог с кораблем вести было невозможно: его запросы, рекомендации, предупреждения оставались непонятными для геян, но отдавать команды, которым «Прометей» беспрекословно подчинялся, было можно. И за это Эриксон скрепя сердце не раз говорил Сенькову спасибо.
К своему удивлению, Пол никого не увидел. Он еще раз внимательно осмотрел помещение и остановил свой взгляд на кресле, повернутом к нему высокой спинкой. Он сделал шаг по направлению к нему, и в этот момент кресло резко развернулось. Эриксон замер… В кресле, укутавшись во что-то белое, сидела и смотрела на него… Белла!
У капитана перехватило дыхание. Он и рад был бы что-то сказать, но не мог. Они смотрели друг другу в глаза. Женщина пыталась что-то вспомнить. Эриксон все больше и больше цепенел от внезапно охватившего его ужаса.
— Пол, — прошептала женщина. — Пол… Я думала о тебе… Эриксон сделал шаг назад.
Женщина медленно поднялась, и белая ткань, в которую она была укутана, соскользнула с плеч.
Эриксон почувствовал, как рубка поплыла куда-то, а он остался… На плече незнакомки была родинка! Такая же, как у его жены. Еще одна родинка! Но этой родинки у инопланетянки не было!
— Пол, — вновь прошептала женщина, и в голосе ее была мольба. — Пол, подойди ко мне, пожалуйста. Обними меня…
Она стояла перед ним, не замечая своей наготы, хмурила брови. Белла! Настоящая Белла! Такая, какой он помнил ее! По которой тосковал все это время!
— Ну что же ты? — И она сделала к нему последний шаг…
Ее руки обняли его за шею, а губы коснулись его губ.
Единственным желанием Эриксона было желание убежать! Но он не сделал этого. Руки его сами заключили женщину в объятия, а губы сами ответили на ее поцелуй.
