Глава 23
Ученица
Его стиль — чистый хаос, озаренный вспышками ослепительных молний.
Оскар Уайльд. Упадок лжи.
14 мая
Паула стояла на верхней ступеньке стремянки, аккуратно касаясь влажной губкой потемневшей фрески. Справа от нее проступал тусклый рисунок, слева светились яркими красками деревья, поляны, ласточки, носящиеся по голубому небу, и богиня Ника в развевающемся лазоревом хитоне, с широко распахнутыми крыльями, сама похожая на птицу.
Кропотливая работа очень увлекала фэри. Осторожно счищая загрязненный слой, она не думала о том, что происходит за стенами замка. Не думала о Гемране, который совсем отдалился от нее в последнее время.
Это было реальное дело, не связанное с опасной, болезненной магией, и результат, остающийся после нее, радовал. Погруженная в реставрацию фрески, Паула чувствовала себя спокойно впервые за долгое время.
Даханавар были заняты общением с людьми. Кадаверциан укрощали потусторонних сущностей. Тхорнисхи, запертые в одном доме с остальными кланами, мучились от безделья. Вриколакос защищали свой лес, во всяком случае, так говорил Словен. Чем занимался нософорос, и остался ли он вообще в Северной резиденции, трудно было даже предположить. А фэри наслаждались любимой работой, связанной с искусством. Реставрация фресок, восстановление поврежденных гобеленов, создание новых картин или просто уроки живописи у Антониса, все что угодно, лишь бы не чувствовать себя заключенными в замкнутом помещении и беспомощными узниками…
— Прошу прощения, — услышала вдруг Паула молодой, требовательный голос и, посмотрев вниз, увидела Иноканоана.
Издали глава клана Иллюзий напоминал выпускника школы или студента первого курса института, оказавшегося на экскурсии в Северной резиденции. При более внимательном рассмотрении это обманчивое впечатление исчезало. Становилось заметно выражение глаз — мрачноватое, наполненное нечеловеческой мудростью и равнодушием.
Иноканоан неторопливо приближался к фэри, помахивая каким-то прямоугольным свертком, который держал за длинную цепочку. Неизвестный предмет был обернут мокрой тканью, и на каменный пол с нее падали капли.
— Ты Паула? — спросил юноша, снизу вверх глядя на девушку.
— Да, — ответила она удивленно.
— Фэриартос? — уточнил Иноканоан серьезно.
— Да, — вновь подтвердила ученица Александра, пытаясь понять, иронизирует он или действительно не помнит, кто она такая.
— Красиво. — Лигаментиа перевел взгляд на очищенную фреску.
— Да, — в третий раз сказала Паула. — Это прекрасная работа. Очень искусный мастер. И мне хотелось, чтобы все видели ее в прежнем виде, а не потемневшей от времени.
Иноканоан выслушал, а потом сказал неожиданно:
— Иди за мной. — Он развернулся и направился в ту сторону, откуда пришел, но понял, что озадаченная девушка не спешит выполнять его приказ, и оглянулся на нее через плечо. — Пожалуйста.
Фэри вытерла руки полотенцем, висящим на спинке стремянки, спустилась вниз и, продолжая недоумевать, пошла следом за юношей.
В конце коридора лигаментиа остановился, отодвинул в сторону одну из деревянных панелей на стене. За ней обнаружилась узкая грязная лестница, ведущая вниз. Паула не предполагала о существовании этого хода, впрочем, не удивилась бы, узнав, что весь замок изрезан секретными тоннелями и тайными комнатами.
При каждом шаге со ступеней взлетала пыль, тусклый свет скудно пробивался снизу, и черные тени лежали на выступах стен. А в спертом воздухе чувствовался запах тмина.
Лестница закончилась маленьким тамбуром, стены которого какой-то неизвестный художник расписал странными символами. За ним виднелся небольшой зал с высоким сводом. Вместо окон здесь высились арки, в их проемах висели картины — ночные пейзажи.
В центре зала возвышалось большое прямоугольное зеркало. К нему был придвинут узкий столик и два стула. Иноканоан неторопливо размотал мокрую ткань, и Паула увидела под ней плоскую прямоугольную чашу, судя по цвету металла, медную.
Девушка приблизилась. Глава клана Иллюзий достал из-за зеркала кувшин, налил в чашу воды. Придвинул ее ближе к зеркалу. Опустился на один из стульев и кивнул Пауле на соседний.
Сев, та увидела свое отражение рядом с отражением Иноканоана.
— Иллюзия, — сказал Иноканоан, показывая на ее отражение, появившееся рядом с его собственным.
Затем коснулся воды в чаше, и по зеркальной поверхности неожиданно пошла рябь.
— Иллюзия иллюзии, — произнес юноша.
Паула смотрела в зеркало, не отводя взгляда, и в какой-то миг ей показалось, то, что она видит за тонкой преградой стекла, начинает неуловимо меняться. Она еще сама не поняла, в чем суть этого изменения, как вдруг почувствовала руку лигаментиа, неожиданно крепко сжавшую ее запястье.
— А это реальность, — сказал он твердо, — не нужно забывать об этом. Твое тело должно остаться единственной точкой опоры для тебя внутри любой иллюзии.
— Иноканоан, подожди! — воскликнула Паула. — Я не понимаю, что ты хочешь сказать… зачем говоришь это.
Он выпустил ее руку, повернулся, и фэри увидела в его глазах отражение мелких волн, бежавших совсем недавно в зеркале.
— Когда-то лигаментиа и фэриартос были одним кланом, магия тоже была единой, — произнес он задумчиво, — но теперь мы ушли друг от друга слишком далеко. Однако, если у тебя осталась хотя бы крупица нашего таланта, я бы хотел разбудить его.
— Но зачем?
Он пожал плечами и ответил с неожиданной искренностью:
— Мне скучно.
— И какому заклинанию ты хочешь меня научить? — спросила озадаченная девушка.
— У лигаментиа нет заклинаний. — Иноканоан поднялся и, глядя на нее сверху вниз, скептически заметил: — И вряд ли ты научишься создавать иллюзии… Но можешь попробовать менять отражение — это даст тебе возможность усилить собственный дар.
— Ты думаешь, это поможет мне увеличить магический потенциал? — недоверчиво спросила Паула.
— Просто попробуй, — предложил глава клана, — сначала попытайся изменить отражение в зеркале. И увидишь сама, что получится.
— Хорошо, я постараюсь.
Он развернулся и отправился прочь.
Фэри с сомнением посмотрела в зеркало и содрогнулась невольно, увидев, что отражение Иноканоана осталось на прежнем месте, хотя он сам уже вышел из зала.
— Странно, — прошептала она, глядя в глаза призрачного лигаментиа. — Все это очень странно.
Он чуть улыбнулся в ответ, явно забавляясь ее недоверием, а затем растаял, словно чеширский кот, и фэри еще какое-то время мерещилась в прозрачном стекле его улыбка.
— Хотя почему бы и нет.
Девушка села удобнее и стала сосредоточенно смотреть в зеркало.
Сначала ничего не происходило, потом — тоже. Фэри, вглядываясь в свое отражение, машинально поправила прядку волос, упавших на лоб, отметив, что в этом зеркале их цвет темнее, чем в жизни. Потом стала рассматривать помещение, задержала взгляд на ближайшей картине и вдруг увидела, что зазеркальный мир стал меняться. По нему как будто прошло едва заметное движение, а затем из-за спины девушки беззвучно выступил незнакомый мужчина. Он неторопливо приближался, и с каждым шагом в нем появлялось все больше узнаваемых черт. Паула как завороженная следила за ним, не в силах ни повернуться, ни даже просто пошевелиться.
Он остановился, протянул руку, и фэри ощутила легкое, теплое прикосновение.
— Александр, — прошептала она беззвучно, глядя в его улыбающиеся темно-фиолетовые глаза.
Склонила голову и почувствовала щекой его руку на своем плече. Вторая рука коснулась ее волос. Паула застыла, желая как можно дольше ощущать обманчивую иллюзию.
— Я скучаю по тебе, — прошептала она, чувствуя, как от сдерживаемых слез начинает печь в груди.
Он улыбнулся, по его лицу пробежала мгновенная рябь…
— Подожди, не уходи, — воскликнула она, и вдруг рядом с ней прозвучало резкое:
— Паула!
От неожиданности фэри едва не смахнула со стола чашу. Обернулась и увидела Миклоша. Снова взглянула в зеркало: Александр исчез, но тхорнисх там тоже не отражался.
— Как ты оказался здесь? — торопливо спросила она.
— Вошел через дверь, — с усмешкой ответил он, как всегда пристально рассматривая девушку. — Ты что, меня не видела?
Паула покачала головой, не совсем понимая, можно ли считать то, что она наблюдала в зеркале, успешным выполнением задания Иноканоана.
— Иллюзия, — прошептала она, на мгновение закрывая глаза, потом взглянула на нахттотера, улыбнулась через силу. — Ты что-то хотел?
— Все то же самое, — насмешливо ответил он, вынимая из чехла, висящего на поясе, нож клана.
— Миклош, — устало вздохнула фэри, — я уже говорила, что ничего не смогу сделать. Артефакт слишком силен, а я… — Она запнулась, забыв, какие доводы хотела привести — изогнутый клинок, отсвечивающий зловещей синевой, был направлен прямо ей в грудь.
Паула изумленно посмотрела на тхорнисха, увидела кривую улыбку на его губах и жесткую решимость в холодных голубых глазах. Если это была шутка, то очень неудачная.
— Миклош! Что ты делаешь?!
Он улыбнулся, словно предвкушая нечто чрезвычайно приятное. И размахнулся. Фэри вскочила, уворачиваясь, но кончик лезвия распорол ее блузку на груди.
«Сейчас он меня зарежет», — мелькнула в голове быстрая паническая мысль.
Второй удар пришелся по зеркалу. На пол брызнули мелкие осколки. Полетел в сторону стул, попавшийся под ноги нахттотеру.
Паула бросилась к двери. Но тхорнисх оказался быстрее. На этот раз молниеносное движение ножа задело рукав. Клочок тонкого кружева медленно полетел на пол.
— Ты с ума сошел?!
Холодные пальцы сжали ее горло и швырнули прочь от выхода. Фэри упала возле зеркала, прямо в мелкое крошево осколков. Бальза, самодовольно глядя на поверженную жертву, неторопливо приближался, кинжал в его руке начал светиться.
Сейчас не было времени разбираться — действительно нахттотер лишился разума или просто решил позабавиться от скуки. Паула вдруг вспомнила — на одной из картин, самой дальней, был изображен пир богов. С внезапной вспышкой ярости фэри мгновенно представила это полотно и направила на нее магическое усилие, на которое только была способна. И в то же самое мгновение из пустоты зала вылетел огромный светящийся серебром трезубец, просвистел над головой девушки и вонзился в Миклоша. Должен был вонзиться, но фигура нахттотера развеялась, словно была вылита из тумана. Оружие Посейдона с оглушительным звоном упало на каменный пол и также исчезло.
Фэри потрясла головой, пытаясь понять, что происходит. Зеркало оказалось целым, стулья стояли на прежних местах. Девушка поднялась с пола, потрогала разрезанный рукав, посмотрела на свое бледное растрепанное отражение и увидела, как оно начало меняться. Уменьшался ее рост, становились длиннее волосы, мельче — черты лица, а глаза — больше, одежда превратилась в наряд девочки-подростка — короткая юбка, полосатые чулки, кофточка с рукавами-фонариками, разноцветные пластиковые браслеты на запястьях. Из зеркала на Паулу смотрела Соломея.
Фэри отшатнулась от отражения, невольно опустила голову, рассматривая себя, и увидела ту же самую одежду, что и в зеркале, те же самые худые руки с тонкими полудетскими пальцами и короткими ногтями. Острые коленки, обтянутые полосатой тканью. На голове нащупала два хвостика, перетянутых резинками.
— Это всего лишь иллюзия, — сказала она сама себе и тут же вздрогнула, услышав чужой голос.
Паула шагнула от зеркала, развернулась и бросилась прочь из безумной комнаты. Но не убежала далеко. Почти у самой двери споткнулась, едва не упала, и в тот же миг ее подхватили сильные руки. Поставили на ноги, продолжая бережно придерживать за плечи.
Подняв голову, фэри увидела Иноканоана. Он оказался выше нее почти на полголовы, хотя в реальности Паула была с ним одного роста. Лигаментиа улыбался, глядя на нее сверху вниз.
— Что случилось? Куда ты так спешишь?
— Иноканоан, если это делаешь ты, то это совсем не забавно! — выпалила девушка, чуть поморщившись от звуков чужого голоса, срывающихся с ее губ. — Твои иллюзии сводят меня с ума.
Он чуть нахмурился, отодвинул ее на расстояние вытянутых рук и спросил:
— О чем ты говоришь?
— Пожалуйста, верни мне обратно мою внешность.
— Твою внешность? — Он рассмеялся и развернул ее к зеркалу. — По-моему, она не изменилась. Впрочем, если это какая-то игра, то я удовольствием приму в ней участие. Если ты объяснишь правила.
— Иноканоан, — как можно спокойнее сказала фэри, отводя взгляд от своего нового отражения, — если ты забыл, что происходит, я объясню. Ты привел меня в эту комнату, чтобы научить работать с иллюзиями. И, как только ты вышел, начали происходить очень странные вещи…
Он выслушал ее с преувеличенно серьезным видом и сказал:
— Ну вообще-то с иллюзиями всегда происходят самые странные вещи, Соломея.
— Я не Соломея! — воскликнула девушка, отшатнувшись от сумасшедшего лигаментиа. — Я Паула!
— Ну да, — рассмеялся он. — А я — мастер Смерти.
Лицо Иноканоана вдруг стало расплываться. Черты текли, словно горячий воск. Закипали, плавились, явно готовясь принять другую форму. И, пожалуй, это было самым страшным из того, что она видела сегодня.
Девушка вскрикнула и опять бросилась бежать. На этот раз ей удалось выскочить за дверь. Фэри пробежала по узкому коридорчику, взлетела вверх по лестнице, перескакивая через две ступеньки. Оказалась в просторном полутемном зале с окнами, выходящими на улицу, вдохнула свежий весенний воздух, струящийся со двора.
И, задыхаясь от быстрого бега, вдруг увидела серую спину оборотня, мелькнувшую у дальних колонн.
— Словен! — закричала она так, что по залу заметалось громкое эхо.
Вриколакос удивленно обернулся, а девушка уже подбежала к нему.
— Это ты?! — воскликнула она, крепко держа оборотня за куртку на груди. — Ты настоящий?
— Паула, что с тобой?
— Ты можешь мне сказать, то, что происходит сейчас — реальность? Ты реальный?!
Оборотень мягко отцепил от себя ее руки, а затем несильно хлопнул по щеке ладонью. Фэри зажмурилась на мгновение и тут же открыла глаза, приходя в себя.
— Так лучше? — деловито спросил вриколакос.
— Да. Спасибо, — пытаясь отдышаться, ответила она.
— Что случилось?
— Ничего… Шутки Иноканоана. Ему скучно, и он пытался приобщить меня к своей магии, — начала объяснять Паула и вдруг спохватилась: — Как я выгляжу?
— Ошарашенной, — с легкой усмешкой отозвался вриколакос.
— Да нет! — с досадой отмахнулась девушка. — Я похожа на себя прежнюю?
— А на кого еще ты можешь быть похожа? — ворчливо спросил он.
Паула поспешила подойти к окну, опасливо посмотрела в стекло и с облегчением поняла, что иллюзия Иноканоана рассеялась. Она снова стала собой, без полосатых жутких чулок на ногах и браслетов на худых запястьях.
— Пойдем-ка, я провожу тебя в твою комнату, — предложил Словен, посмеиваясь. — Ты сегодня, похоже, перетрудилась.
Фэри не ответила. Она смотрела в окно, не чувствуя, что до боли в пальцах сжимает подоконник. В темно-синем весеннем небе парила черная тень. Издали она напоминала гигантскую летучую мышь. Но чем больше приближалась, тем яснее становилась различима длинная гибкая шея, многосуставчатые крылья с перепонками и поджатые лапы. Пауле казалось, что существо несется прямо на нее. Но этого не могло быть. Крест Основателя надежно сдерживал всех кадаверцианских тварей в отдалении от Северной резиденции. Во всяком случае, так уверяли некроманты.
— Тёмный Охотник, — пробормотал Словен, — как он мог… — Вриколакос запнулся, схватил Паулу за руку и потащил за собой. — Уходим! Немедленно!
Послышался звон разбитого стекла, и в комнату ворвалась огромная черная тварь. Фэри не услышала свой вопль и проклятия оборотня, заглушенные низким, нарастающим воем. Охотник рухнул на пол, перегораживая выход, неловко задел крылом за колонну, вытянул шею, покрытую редкой шерстью, тут же снова поднялся в воздух и ринулся на добычу.
Ни картин, ни барельефов с изображением вооруженных богов здесь не было. Здесь не было вообще никаких изображений.
Словен оттолкнул Паулу себе за спину. Фэри почувствовала исходящую от него волну звериной силы — он готовился преобразиться в волка, но в этом не было никакого смысла. От Тёмного Охотника невозможно бежать ни в образе зверя, ни в образе человека.
И, как будто понимая это, Словен не спешил нападать. Тварь неторопливо взмахивала крыльями, и в ее маленьких глазках, устремленных на девушку, засветились голод и нетерпение.
Паула почувствовала запах потустороннего существа — свежей разрытой земли и зеленой травы, и вдруг поняла, что надо делать. Страх прошел. Стена за ее спиной вспыхнула желтым светом. Фэри выбрала первое, что пришло ей в голову — берег Средиземного моря, и выплеснула свою яркую фантазию на серые камни. Это оказалось очень тяжело и почти больно — превращать в материю зыбкое видение. Доля секунды, и вот на стене появилось изображение, становящееся все более четким.
На Паулу повеяло теплым ветром, а Тёмный Охотник, как будто ощутив, что добыча сейчас сбежит, ринулся на нее с громким яростным воплем. И тогда она потянула Словена за собой и шагнула прямо в картину. Черная ночь вокруг вдруг приобрела краски и запахи. Море, становясь все более реальным, глубоко дышало и шелестело прибоем. Купол неба над ним светился яркими звездами. Пахло водорослями и солью.
— Как ты это сделала? — спросил Словен, крепко сжимая ее руку.
— Просто представила.
Под ногами хрустнула галька. Повеяло прохладным ветром, пахнущим магнолиями.
— Никогда не был на море, — задумчиво сказал вриколакос. Подошел к воде, опустился на корточки и погрузил руки в волну. Оглянулся на девушку через плечо. — Оно настоящее.
В какой-то миг она подумала, что эта картина напоминает ей то самое зеркало с чашей, наполненной водой, придвинутой к самому стеклу. И в тот же миг все вокруг потемнело.
— Отлично, — услышала она довольный голос Иноканоана и очнулась.
Паула по-прежнему сидела перед своим отражением в зеркале. Сердце колотилось в груди как бешеное. В воздухе все еще плыл аромат моря.
Лигаментиа стоял рядом, опираясь о спинку ее стула.
— Ты прекрасно справилась, — благосклонно произнес он, — не думал, что у тебя такая богатая фантазия.
— Зачем ты это сделал? — прошептала фэри, все еще чувствуя себя выпавшей из этой реальности.
— Теперь ты знаешь, как можно защищаться от слуг кадаверциан, — пожал плечами Иноканоан. — Просто уйдешь. И даже если ни одного произведения искусства не окажется рядом — ты создашь свое.
— Знаю, но… все же почему ты сделал это для меня?
— Мне скучно, — повторил он, превращаясь из высокомерного жестокого кровного брата в одинокого мальчишку: — Соломеи больше нет, и мне не с кем говорить. — Лигаментиа улыбнулся неожиданно, как-то странно глядя на нее. — А ты забавная.
Видимо, это можно было считать комплиментом.
— Ты тоже.
Иноканоан рассмеялся. Взял чашу со стола, выплеснул из нее воду на пол, и та тут же испарилась, поднявшись в воздух легким прозрачным облачком.
