Глава 15
Под сенью Армагеддона
Наше прошлое — это мы сами. Как же еще судить о людях, если не по их прошлому?
Оскар Уайльд. Идеальный муж.
11 мая
…Ночь медленно таяла. Звезды гасли в светлой дымке, разгорающейся на западе. Пальмы под окнами пирамиды громко шелестели на ветру. Треск их широких листьев, похожих на веера, временами делался очень громким, а потом вдруг неожиданно стихал. И тогда становился слышен шепот океана.
Ра-Ил накинул на прозрачную сферу кусок ткани, прислушался к ровному гулу утреннего ветра за окнами. Сирил, делающий вид, что очень занят, собирая свитки, упавшие со стола на пол, наконец выпрямился и произнес:
— Ра, я хотел спросить…
— Спрашивай, — отозвался учитель, уже догадываясь, что последует за этим вступлением.
— Ты ведь один из самых могущественных жрецов.
— И откуда такие сведения? — с усмешкой поинтересовался Ра-Ил.
— Все знают, — пожал тот плечами с таким видом, словно это было само собой разумеющимся. — Скажи, почему ты не хочешь перебраться в столицу?
— Потому что мне нравится здесь, — ответил лугат так, как отвечал всем на этот вопрос.
— Это неправда. — Сирил как попало свалил свитки обратно на стол. — Ка-Ми говорила, что ты скучаешь. Что тебе тесно здесь. Ты никогда не признавался в этом, но она знает тебя слишком хорошо…
Ученик с жадным любопытством уставился на учителя, и тому стало ясно: так просто от него не отстанут.
— Я не хочу возвращаться в столицу потому, что мне не нравится то, что делает верховный жрец, — сдержанно ответил Ра-Ил. — Вместо того чтобы бережно и разумно пользоваться тем, что ему дает природа, он пытается поработить стихии. — Жрец поднялся и принялся ходить по комнате, не замечая встревоженного взгляда Сирила. — Вместо того чтобы дождаться подходящих погодных условий, мои братья и сестры пытаются создавать собственные. Третья гроза подряд в этом месяце, ради пополнения энергии нескольких разряженных амулетов. Увеличение высоты прилива, чтобы захватить еще лишней силы… Это все равно что сжечь целый лес для того, чтобы поджарить одного поросенка.
— Но ты ведь говорил им об этом? — осторожно спросил воспитанник, видя, что учитель начинает злиться.
— А как ты думаешь, почему я оказался здесь? Меня отправили подальше, чтобы я не смущал своими высказываниями остальных жрецов. Теперь, правда, просят вернуться. — Ра-Ил сжал кулаки. — Но при условии, что я перестану спорить и стану делать, что скажут. Мои братья и сестры слишком самоуверенны. И рано или поздно доиграются с силами, которые будут не в состоянии обуздать.
Он устало провел ладонью по лбу и сказал:
— Ладно, Сирил. Иди спать. Мы хорошо сегодня поработали. Продолжим завтра.
Ученик молча кивнул, погруженный в размышления над его словами…
Ра-Ил тоже отправился в спальню, надеясь, что ему не приснится блистательная столица с ее сверкающими пирамидами и глубокими каналами. Но сон его был слишком коротким — жреца разбудил грохот и вой. Казалось, земля раскалывается, а из ее глубин вырываются тысячи голодных, разъяренных духов.
Лугат вскочил, чувствуя, как сотрясается пирамида. С потолка посыпалась каменная крошка. По фреске, изображающей восход солнца над морем, побежала тонкая черная трещина.
Торопливо одевшись, Ра-Ил выбежал в коридор, слыша, как со звоном падают на пол треножники. В кабинете рухнул и раскололся на части каменный стол.
Земля содрогнулась от нового подземного толчка. Жрец замер на мгновение, пытаясь почувствовать, что происходит снаружи. Над побережьем бушевал ураган. Колоссальные массы воздуха, пронизанные грозовыми разрядами, закручивались вокруг вершины постройки. Под землей кипел огонь, пытаясь пробиться на поверхность, и гранит раскалывался, не выдерживая этого жара.
Из зала предсказаний навстречу наставнику выбежал Сирил. Растрепанный, бледный и встревоженный.
— Ра, что это?! — воскликнул он, стараясь перекричать грохот и вой. — Землетрясение?
— Хуже, — ответил тот, — гораздо хуже. Где Ка-Ми?
— Я ее не видел со вчерашнего вечера. Она пошла… — глаза ученика испуганно расширились, — в нижнюю галерею!
Пирамида снова вздрогнула, с потолка упал кусок лепнины и разлетелся по полу мраморной крошкой.
— Вниз! Живо! — приказал Ра-Ил.
— Мы сможем остановить это?! — тревожно спросил Сирил, бегом следуя за учителем.
— Нет.
Казалось, что земля пришла в ярость, пытаясь стряхнуть с себя всех магов Лугата, которые много тысячелетий самонадеянно нарушали ее законы. А вместе с ними — и людей, служивших им.
В коридорах летала густая пыль, воздух был горячим, сушащим горло. Вместо гула и грохота стало слышно грозное ворчание и скрежет, как будто где-то глубоко под ногами великаны-гекатроны передвигали каменные плиты.
В центральном зале стоял тонкий звон. Многогранный кристалл, свисающий с потолка, раскалился докрасна и вибрировал, не в силах переработать всю силу разбушевавшейся стихии.
— Жди здесь, — велел Ра-Ил Сирилу.
— Нет, я с тобой!
— Ты останешься здесь, — повторил старший жрец, снял с шеи медальон в виде треугольной пластины и сунул в руки ученика. — Мне будет нужна вся сила, которую ты сможешь собрать.
— Хорошо. — Воспитанник крепко сжал магический артефакт и побледнел еще сильнее. — Осторожнее.
Ра-Ил открыл дверь, ведущую на нижние этажи пирамиды, и тут же ему в лицо ударила волна жара.
Глубоко внизу кипел котел из лавы. Лугат чувствовал, как жидкий огонь течет по самым глубоким каменным тоннелям, пожирая все, что встречает на пути.
Просторный зал с десятком колонн был наполнен удушливым паром — озеро в центре кипело. Золотистый свет, украшавший его раньше, окрасился зловещим багрянцем. На полу, у подножия гранитных столбов, лежали темные комочки — мертвые летучие мыши.
На ступенях под ногами Ра-Ила захрустела каменная крошка. Одна из статуй подземных дев на перилах оказалась разбита вдребезги, другая пошла мелкими трещинами.
Жрец достиг середины лестницы, когда ощутил всплеск магии. Слабая вспышка, отозвавшаяся мгновенным ознобом.
Воздух в нижнем коридоре был раскаленным. Сквозь трещины в камнях вырывались струи горячего пара. Плиты на полу разошлись, вспучились, едва сдерживая натиск подземного огня.
Ра-Ил побежал быстрее, собирая всю доступную магию — свою и ту, что перекачивал в него Сирил. Но на миг старшему жрецу показалось, что она ничтожна рядом с разбушевавшейся стихией. Подлинное могущество земли в тысячи раз превосходило его силу. Лугат чувствовал, что задыхается, пот тек по его лбу и щипал глаза, воздух обжигал горло.
Коридор закончился широким каменным мостом, перекинутым через глубокую трещину… Должен был закончиться. Подземный толчок обрушил его, и теперь Ра-Ил стоял над пропастью, в которой кипел поток лавы. На небрежно обтесанных стенах играли красные отблески огня.
— Ра! — Слабый крик долетел до него с другой стороны. — Я здесь!
Ка-Ми стояла на крошечном выступе, оставшемся от карниза, тянущегося над пропастью по обе стороны от моста. Одежда девушки была обгоревшей, на лице виднелись разводы от грязи и слез. Увидев ее живой, лугат на мгновение почувствовал величайшее облегчение, даже дышать стало легче.
— Возвращайся назад! — крикнул ей жрец. — Иди по левому тоннелю!
— Он обвалился!
Пол снова содрогнулся. С потолка посыпались обломки гранита, одна из стен лопнула чуть ниже моста, из трещины хлынула лава и красивым потоком полилась вниз.
Ка-Ми всхлипнула и крепче прижалась к камням.
Заклинание, которое Ра-Ил швырнул на ту сторону, со свистом пронеслось над лавой, на миг скрыло тонкую фигурку и наконец растеклось над пропастью туманным облаком.
Обычно старший жрец использовал «Стену ливня» для того, чтобы сдерживать бурный разлив реки. Но сейчас базальтовая твердость заклятия должна была послужить надежным мостом для его ученицы.
— Не бойся! — крикнул Ра-Ил. — Он тебя выдержит.
Ка-Ми с ужасом смотрела на клочок тумана, вьющийся над пропастью, и не двигалась.
— Я не могу.
— Быстрее! Я удержу тебя!
Новая трещина разорвала стену совсем близко от нее, и волна лавы хлынула вниз. Девушка закричала от жара, коснувшегося ее кожи, и шагнула вперед.
На миг Лугату показалось, что поток силы, идущий от Сирила, прервался, но он тут же почувствовал, как его снова наполняет бурлящая магия.
— Не смотри вниз!
Ка-Ми, медленно идущая по облаку заклинания, послушно вскинула голову, впиваясь взглядом в учителя. Он подошел к самому краю, протягивая ей руку.
— Не бойся.
На ее губах появилась слабая улыбка, но тут же исчезла. Девушка услышала громкое шипение за спиной, увидела, как расширились зрачки учителя, а на его лицо упал багровый отблеск. Хотела оглянуться, но не успела. Сверху на облако «Стены» упал кипящий поток. Она даже не вскрикнула. Тонкое прекрасное тело Ка-Ми вспыхнуло, и жидкий огонь поглотил его.
Вопль Ра-Ила заглушил грохот стены, рухнувшей в пропасть…
Рамон резко проснулся, продолжая слышать свой собственный крик отчаяния и ярости. Как будто он снова потерял часть себя — кусок души оборвался и рухнул в пропасть вместе с Ка-Ми… Перед его глазами продолжали бушевать языки пламени, бурлили водовороты огня, рушились стены…
По вине слишком самонадеянных кровных братьев погиб целый континент. И теперь могло произойти то же самое.
— С меня довольно одного крушения цивилизации, — пробормотал Рамон и направился в маленькую смежную комнату, где на узких кроватях, разделенных двумя тумбочками, спали его ученики. Оба были в одежде — видимо, не осталось сил переодеваться после вчерашних занятий.
— Дина, Валентин, вставайте.
Корвинус протянул руку и попытался нашарить на своей тумбочке часы. Девушка натянула плед на голову, поворочалась и наконец села на кровати, не открывая глаз.
— Какая рань, — пробормотал Валентин, щурясь на циферблат. — Я спал всего шесть часов.
— Успеешь еще выспаться, — ответил неумолимый Рамон, открывая окно.
— Когда, интересно? — зевая, поинтересовался ученик.
— Когда изгоним Основателя.
— А если не изгоним? — Дина свесилась с кровати, пытаясь найти ботинки.
— Все вместе будем отдыхать в общей могиле. Давайте живее.
— А что насчет завтрака? — бодро спросил Валентин, поднимаясь.
— Ты, как я помню, хорошо поужинал. И спал всего шесть часов, так что не голоден. Идемте. Сегодня последняя тренировка перед изгнанием Основателя, нам еще много надо сделать.
— Ненавижу, когда он такой, — доверительно сообщила Дина Корвинусу, шнуруя ботинки.
Они вышли в коридор. В этот час Северная резиденция казалась спящей, тихой, мирной. Комната Рамона и его молодых учеников находилась в самой дальней части этажа. Из окон был виден лес и большая поляна с сухой сосной, стоящей на краю. Отличное место для тренировок.
Длинная темная галерея заканчивалась такой же длинной боковой лестницей, выводящей к одному из входов на улицу.
У верхних ступеней Рамона догнал первый помощник. Несмотря на ранний час, он был собран и очень сосредоточен.
— Патрон, мы переправили большую часть активов, как вы велели.
— Спасибо, Пауль. Вы перевезли сюда весь наш банк крови?
— Да, как вы приказали.
— Отлично. Следующие три часа проследи за тем, чтобы меня не беспокоили.
— Да, патрон.
Пауль проводил главу негоциантов почтительным взглядом и удалился.
— Какое-то у меня нехорошее предчувствие, — тихо сказала Дина Валентину, кивком попрощавшись с помощником Рамона.
— Насчет того, что, похоже, мы будем заниматься три часа без перерыва? — усмехнулся Корвинус.
— Нет, насчет активов. — Она замолчала, погрузившись в раздумья, и больше не отвечала на вопросы собрата.
Негоциант привел учеников на поляну, которую было видно из окна. Сильный ветер, поднявшийся днем, и не думал стихать, он стал холоднее и нагнал тяжелых туч, грозящих пролиться дождем. Лес глухо шумел.
Дина ежилась, спрятав руки в рукава куртки. Валентин, все еще пытаясь справиться с зевотой, поднял воротник ветровки, неодобрительно поглядывая на небо.
— Сейчас мы наблюдаем приближение циклона, — сказал Рамон. — Он образовался в Средиземноморской зоне и теперь смещается на северо-восток. Именно с южными циклонами в средней полосе связаны наиболее сильные осадки, ветры и грозы.
Ученики слушали, хотя уже знали все это в теории. Но теперь им придется испытать мощь природы на себе. Кажется, они даже перестали мерзнуть.
— Циклоны обладают колоссальными запасами энергии, — продолжил Рамон. — И ее мы можем использовать.
Дина и Валентин переглянулись.
— Но это действительно огромное могущество, — произнес Корвинус с вполне понятным воодушевлением. — Я все больше и больше начинаю понимать, насколько силен клан Лугат.
— К сожалению, наше могущество зависит от капризов природы, — ответил негоциант, поглядывая на небо. — Как только этот циклон уйдет, мы не сможем получать его силу.
— А мы могли бы задержать его? — с азартом спросила Дина.
— Нет, — сухо отозвался Рамон. — Я едва пережил один катаклизм, вызванный тем, что кровные братья пытались вмешиваться в естественный ход вещей. Теперь мы будем более осторожны и менее самоуверенны.
Пока воспитанники обдумывали последнее заявление, он поднял палку, начертил на земле равносторонний треугольник и велел:
— Займите свои места.
Каждый встал на одну из вершин. Дина справа от Рамона, Корвинус слева.
— Вы знаете, что делать, — продолжил он. — Валентин, не торопись. Концентрируй силу и медленно пропускай сквозь себя.
— Да. Помню, — отрывисто произнес сын ревенанта.
Рамон расслабился, полностью отключаясь от своих вполне человеческих желаний, мыслей и воспоминаний. Ему казалось, что он превращается в воронку — пустой канал, через который текут потоки энергии.
Он больше не чувствовал ни холода, ни ветра, так же, как юноша и девушка, стоящие рядом. На какой-то миг они вообще перестали быть человеческими существами. Жрец лугата ощущал, как в нем кипит вихрь, закручиваясь тугой спиралью.
В воздухе между тремя фигурами зависло пока еще бесформенное облако, испускающее тусклое мерцание. Мощный заряд, готовый обрушиться на любого, кто оказался бы рядом. Рамон не успел выразить свое удовлетворение успехом учеников — молния ударила в центр круга.
Длинная, искрящаяся змея стекла с неба и врезалась в землю…
Это было даже красиво первые доли секунды — до тех пор, пока не включились слух, обоняние и осязание.
Сквозь треск и шипение послышался громкий вопль Дины. Запах озона сменился вонью паленого. Голова у ослепленного белой вспышкой Валентина кружилась, колени тряслись, ему хотелось оказаться как можно дальше от учителя. И, словно в подтверждение этого желания, послышался гневный рык Рамона:
— Дьявол! О чем ты все время думаешь?! Сосредоточься, наконец!
Валентин думал об одном и том же уже неделю, но ничего не ответил, вытирая взмокшее лицо.
— Извини, — пробормотал он, кашлянул и повторил громче: — Извините.
Сухое дерево, пораженное молнией, тихо догорало, отбрасывая во все стороны красивые оранжевые блики. Опушка леса, освещенная этим неровным светом, была похожа на декорацию к фильму о лесных духах. Черные шпили замка, виднеющиеся вдалеке, соответствовали антуражу.
— Может, попробуем еще раз? — бодро спросил Валентин.
Сидящая на земле Дина отрицательно помотала головой с наэлектризованными волосами, вставшими дыбом, и попыталась привести в порядок прическу.
— Нет, подождите.
— Как только циклон уйдет, мы лишимся возможности работать с его энергией, — сурово заметил Рамон, подошел к ученице, рывком поставил ее на ноги и вернулся на прежнее место. — Продолжаем.
— Лучше бы я осталась вьесчи, — пробормотала Дина тихо.
Впрочем, это было неправдой. Она так же, как и Корвинус, была счастлива обретению новых возможностей. Обоих учеников Рамона лишь немного огорчали сложности в их использовании.
— Валентин, не спеши, будь внимателен и точен. Мне не нужно, чтобы ты выплескивал всю энергию сразу. Передавай ее мне постепенно. И перестань думать. Сейчас ты не человеческое существо, а инструмент природы. Атмосферное явление, если хочешь. А у него не может быть переживаний и проблем.
Валентин кивнул, пытаясь отбросить все посторонние мысли, устремил взгляд в центр треугольника.
— Готовы? — спросил Рамон, дождался утвердительных кивков от своих учеников и дал команду для начала выполнения заклинания.
В этот раз у них получилось гораздо лучше. Корвинус сделал над собой усилие и, похоже, действительно вообразил себя чем-то вроде грозы или торнадо, больше не отвлекаясь на посторонние размышления.
Теперь ни одно дерево не загорелось, и с неба не обрушился тропический ливень, как было в прошлый раз. Рамон с удовольствием отметил, что его ученики совершенствуются.
— Достаточно, — сказал он после положенных часов упражнений. — Молодцы. Сегодня я вами доволен.
Воспитанники обменялись улыбками, но негоциант немного испортил их радость, велев:
— Дина, можешь идти. Валентин, останься.
Девушка вопросительно взглянула на Корвинуса, тот молча пожал плечами и подошел к учителю.
— Я знаю, что ты беспокоишься о сестре и матери, — сказал Рамон, как только они остались вдвоем. — Но единственная твоя возможность защитить их — научиться нашей магии и контролю над собой.
Валентин слушал его, глядя себе под ноги, а потом вдруг усмехнулся и посмотрел на учителя:
— Это я понимаю. Но кто защитит их от старости?
— Так вот, что тебя тревожит, — произнес Рамон задумчиво.
Валентин добился того, к чему стремился всегда — стал выше, чем простой человек. Несколько дней он воистину наслаждался своим могуществом. А затем вдруг понял, чего может лишиться… Чего уже лишился.
Корвинус осознал до конца, что будет жить долго, очень долго. А его сестра и мать — смертны. Он обречен потерять их. Рано или поздно они умрут, и это невозможно изменить.
— Почему я не понимал этого, когда был человеком? — спросил Валентин, словно отвечая на мысли Рамона. — Нелепо почувствовать, что любишь родных, став вампиром.
«Он надеялся, что, получив силу лугата, будет лишь приобретать — уважение, друзей, власть над людьми, — размышлял негоциант, глядя на расстроенного ученика. — Но оказалось, его ждут постоянные потери. В первую очередь тех, кто ему дорог…»
— Раньше я относился к сестре, как к глупой девчонке, крутящейся под ногами, — продолжал Корвинус. — А теперь все изменилось. Она — ревенант. Важная часть моего нового мира.
— Хорошо, что ты это понял, — улыбнулся Рамон. — Значит, теперь осознаешь свой долг перед ней.
— Да, — ответил Валентин, глядя на обугленное дерево. — Я обязан защищать ревенанта так же, как и все остальные… Но сначала — уничтожить Основателя.
