Лиз проснулась оттого, что онемели конечности и пересохло в горле. Лицо облепили мухи. Рядом ласково журчал ручей, вливаясь в озеро, и этот звук был еще большей пыткой, чем укусы насекомых. Рядом похрапывал Марвелл, и Лиз сразу же вспомнила, что произошло.

– Сержант! Сержант Хок! Я хочу пить! Умоляю, дайте воды!

Лиз была в полной уверенности, что не подверглась никакому насилию; пока она спала, сумасшедший таймаутер оставил ее одну. Сколько же она тут пролежала? Час? Два? Лиз взглянула на солнце, все еще светившее высоко в небе, и попыталась дотянуться до Марвелла.

– Эй, Марвелл, проснись!

Обдирая тело о песок с камнями, она подползла к нему поближе и как следует пнула ногой.

Марвелл застонал во сне. Лиз снова дала ему пинка. Он всхрапнул, задышал чаще, хотел пошевелиться и не смог. Глаз его открылись и тупо уставились в пространство.

– Лиз! Боже, это не сон!

– Хок ушел. Я хочу пить. И мухи сейчас съедят меня заживо.

Марвелла ее жалобы нисколько не тронули.

– Мне спилось, что мы высадились па Талискере... Гораций был с нами. И безумный таймаутер, Хок. А еще, Лиз, мне снились какие-то скользкие твари. Господи, мы здесь, и это не сон! Я тоже умираю от жажды! И верёвки – посмотри, я весь в крови!

– Ты можешь сам выпутаться?

– Нет. – Марвелл скривился от боли, и Лиз увидела у него на запястьях запекшуюся кровь. – Что он собирается с нами делать? – Он закрыл глаза. – О-о, моя голова! Он что, меня ударил?

– Ты сам во всем виноват, – укорила его Лиз. – Сморозил очередную глупость, мол, пускай Спингарн сгинет здесь... Если бы не твой дурацкий язык, сержант нам помог бы. Так что давай теперь выпутывайся.

– Сама выпутывайся!

– Не могу, у меня руки онемели.

– А я весь в крови – не видишь?

– Ну хоть попробуй!

– Не могу!... Так ведь Гораций вот-вот должен подойти! Где же чертов робот? Гораций!

– Гораций! – эхом откликнулась Лиз. – Ох, Марвелл, не по душе мне все! Хок что-то замышляет.

– Пусть замышляет, лишь бы руки не распускал! Лиз, ты у нас самая умная, объясни мне, что за чертовщина здесь творится? Этот идиот что-то талдычил про Спингарна и крокодилов... Что он тебе говорил, когда я был в отключке?

– У него эсхатологическое видение.

– Чего-чего?

– Ну, своеобразные понятия о смерти и загробной жизни, о рае и аде. Грозился пропустить нас через какие-то ворота – он назвал их «вратами ада». У него полнейшая путаница в голове. Видимо, этот недалекий человек претерпел сильнейшую личностную реконструкцию. Иначе бы он не назвал меня падшей женщиной с венерическими болезнями... Сука! —задумчиво повторила она брань Хока и увидела, кик округлились глаза Марвелла. – Однако есть в его бреднях подспудный логический элемент.

– Тебе бы надо одной лететь, – рассудил Марвелл. – Я здесь совсем не нужен.

– Что правда, то правда, – согласилась Лиз. – Пока что пользы от тебя никакой.

– Тогда ты сделай что-нибудь!

– Что, например?

Они па некоторое время погрузились в раздумья, но Марвелл не мог надолго отвлечься от мысли о злокозненном сержанте.

– Что же все-таки у пего па уме? Какого 4t-pra on вздумал пропускать нас через «врата ада»? И есть ли тут связь со Спингарном?

Лиз молчала. Все ее замыслы потерпели фиаско. Вернее, были опрокинуты ходом событий. К тому времени, как вернется робот, она придумает, что делать дальше. Марвеллу ее молчание не поправилось, вызвало подозрения.

– Лиз! – прохрипел он. – Договорись с этим старым ублюдком! Постарайся вразумить его, предложи ему все, чего бы он ни пожелал. Слышишь?

Лиз облизнула губы и попыталась стряхнуть мух, роем набросившихся на ее потное тело. Солнце медленно плыло в небе. Яма?... Что за яма? Жабы?... Странные, однако, у него выражения. Впрочем, примитивным существам свойственно навешивать ближним уничижительные ярлыки – животные, хищники становятся для них эвфемизмами врага. По что он имеет против жаб?... Вполне безобидные существа! Она отметила, что в маниакальном бреде Хока присутствует элемент логики, однако уловить его не так-то просто. Спингарн – старый черт, яма, нечисть в аду! Какая-то связь во всем, безусловно, есть, но она ускользала от Лиз. Ощущая резь в глазах, сухость в горле и ломоту в суставах, она снова заснула.

Теперь Марвелл разбудил ее.

– Лиз! Просыпайся, чертова кукла! Робот здесь. Гораций, ты здесь?

– Здесь, cap, – раздался пронзительный голос робота.

– Так иди же сюда скорее, болван!

Лиз очнулась от собственного храпа. Хорошенький у нее вид, нечего сказать! Ей до боли захотелось вымыться и сменить одежду.

– Гораций! – присоединилась она к Марвеллу. – Развяжи веревки, живо!

Робот заскользил по песку к лощине, где оставил их сержант Хок. Нелепо испытывать чувство благодарности к этому беспардонному, самодовольному автомату, подумала Лиз, тем не менее она его испытывала. Оно сменилось недоумением, когда Гораций безмолвно склонился над ними, – он вовсе не торопился их освобождать.

– Скорее, Гораций! – надрывался Марвелл. – У меня все кости трещат, сними с меня путы и поищи, где у этого психопата запас спиртного, мне надо срочно что-нибудь выпить! А если он вернется, примени к ному насильственные санкции.

Робот не отзывался.

– Гораций! – повелительно вскричала Лиз и вдруг похолодела. – Гораций!

– Чего ты ждешь, шут гороховый?! – Голос Марвелла звучал надтреснуто, видно, он перенапряг связки. – Давай, меня первого!

– Нет! – в ужасе прошептала Лиз. Марвелл повернул к ней голову.

– Что – нет? Что ты, черт побери, хочешь этим сказать?!

– Гораций, – упавшим голосом произнесла Лиз, не обратив на Марвелла никакого внимания, – ты встретил таинственную силу?

– Нет, мисс Хэсселл, – с готовностью откликнулся робот. – Я провел всесторонний анализ остатков генетического кода и не обнаружил никаких признаков экстравселенского присутствия, за исключением тех, которые вы с мистером Марвеллом уже имели возможность наблюдать.

– Развяжи меня! – взревел Марвелл. – Ты слышишь? Лиз уже поняла, что опасалась не напрасно.

– Ну и что дальше? Никаких предположений? – допытывалась она. – Даже чисто теоретических?

– Путем экстраполяции вашего чувственного опыта и данных, которыми я располагаю, я сформулировал рабочую концепцию. Согласно ей, в данной ситуации имеет место определенный структурный сдвиг. Сочетание ощущаемых мною энергетических потоков позволяет допустить вероятность подобного сдвига.

– Если ты меня сейчас не развяжешь, – бушевал Марвелл, – я пущу тебя на переплавку, а твой мозг вмонтирую в пылесос!

Как ни трудно пропустить мимо ушей такую угрозу, но робот и на нее не отреагировал. Он стоял неподвижно, и золотисто-багровое сияние его бархатной оболочки рассеивало полумрак под пальмовым шатром.

– Ты не собираешься нас освобождать? – спросила Лиз.

– Нет, мисс.

Марвелл едва не лопнул от злости. Скуластое лицо налилось кровью, черные усы стояли торчком; он беззвучно хватал губами воздух, не в силах вымолвить ни слова. Лиз вдруг стало смешно. Для полного счастья не хватало только взбунтовавшегося робота! Приступ истерического смеха причинил ей жгучую боль, так как песок впивался в нежную кожу. Дело кончилось тем, что она разрыдалась.

– Что-о! – наконец справился с собой Марвелл. – Ты, краснокожий кретин! Жертва электронного аборта! Да я тебя по частям разберу! Да я...

– Ничего ты не сделаешь! – Лиз заплакала. – Он и пальцем не пошевелит.

– Гораций! – прорычал Марвелл. – Почему ты не хочешь нас выручить?!

– Могу объяснить, сэр.

– Ну так объясни!

– Боюсь, сэр, что мои инструкции не позволяют мне менять...

– Коэффициент вероятности! – догадалась Лиз. – Они его так настроили, Марвелл, – не вмешиваться в наши дела на Талискере!

– Это правда?

– Мисс Хэсселл, как всегда, права, сэр.

– Но я голоден, умираю от жажды, у меня все тело ломит.

– Да, сэр, я вижу, вы в плачевном состоянии.

– Ах, ты видишь?! Этот ублюдок видит! Уж я позабочусь о твоем перепрограммировании. Вот тогда и погляжу, в каком ты будешь состоянии! Я...

– Хватит! – оборвала его Лиз. – Я устала от твоих криков! Придумай лучше, как убедить его вмешаться! Робот произнес топом чопорной старой девы:

– Мисс Хэсселл, вы должны понять, что при подобных обстоятельствах мое вмешательство невозможно, особенно в момент, когда готовится структурный сдвиг.

Лиз пришла в отчаяние. Марвелл метался от боли и ярости. Но робот остался безучастен, не проявлял не только сочувствия, но даже заинтересованности. Когда Лиз овладела собой, она поняла, что решение его неизменно, в противном случае он бы просто сломался, ибо так его запрограммировала четверка Стражей. Они представляют для Горация своеобразный символ веры, а на вероотступничество он ни в коем случае не пойдет.

«Структурный сдвиг, – продолжала размышлять Лиз, – да здесь и без него творится настоящий кошмар». При мысли об огромных движущих силах, скрытых в чреве планеты, она почувствовала неприятное покалывание в основании черепа. Та же сила установила барьеры, полностью изолирующие каждую Сцену от соседней. Однако в этом странном мире Сцены могут сдвигаться, перетекать друг г. друга, неведомый колосс по своей прихоти перемещает реки, воздвигает и разрушает горы, словно он ребенок, лепящий из пластилина.

– Говорил я, что здесь сущий ад, – пробормотал себе под нос Марвелл. – Лиз! Не я ли тебе говорил, что Талискер – другое название ада?

– Эй, мартышка! – раздался вдруг хриплый голос. – Эй ты, красная обезьяна, это сержант Хок! Помнишь капитановых пленных, а? Ну, привет тебе, механическая мартышка!

– Приветствую вас, сержант! – ответил робот.

– Давненько тебя тут не было. Куда ты запропастился, обезьяньи твои мозги? Жаб ловил, не иначе. А бедного Хока бросил одного защищать капитана и его бабу с крыльями!... Пожалуй, с тех пор год прошел, а то и больше.

Марвелл решил не упускать случая.

– Да он бросил тебя, сержант. Он побывал в Центре и притащил нас сюда. Он вроде как наш сопровождающий, дорогу указывает, понимаешь?

Лиз снова чуть не разрыдалась. Боже, ну как можно быть таким тупицей!

Хок озадаченно почесал в затылке. Лиз, видя, как ускользает последняя надежда прийти к соглашению с заблудшей душой и роботом, бросилась исправлять положение.

– Гораций, а ты разве знаешь сержанта? Ты ведь явился в центр с пустой головой, сам говорил!

– Отставить разговоры! – рявкнул Хок. Бархатная завеса Горация сморщилась в подобии улыбки.

– Я провел статистический тест с целью установить личность этого джентльмена, мисс. По всей вероятности, он никто иной, как сержант Хок.

По щекам Лиз потекли слезы отчаяния. И надо же было такому случиться как раз, тогда она подошла вплотную к тайне Талискера и его исчезнувших обитателей! Она была настолько близка к ней, что в голове уже сложился пиан, как подобраться к остаткам генетического кода! Ко см не обойтись без помощи Марвелла и робота. Ужасающее зрелище, впервые представшее ей на экране директорского кабинета, было г. той пли иной мере спровоцировано таинственной силон. Сплетение энергетических вихрей, за которым угадывались смутные человеческие очертания и неумолимый ход планет, – не что иное, как порождение генетического кода, в этом Лиз была уверена. Во всем здесь ощущалось присутствие чего-то неведомого, чужеродного – в мгновенном развитии случайных процессов, в мучительных завихрениях Сцен, в жутком коловращении остатков генетического кода, а теперь вот в угрозе структурного сдвига.

Да еще в яме...

Лиз вдруг словно осенило. Яма!Бредовые слова Хока;: ранее виденные пейзажи Талискера увязывались в цельную картину. Первобытному разуму все странное, необъяснимое, враждебное представляется кознями дьявола, который, как утверждает сержант, находится в яме.

– Марвелл! – окликнула она, сверкнув на него оранжевыми искрами изумрудных глаз. – Хок собирается спустить нас во владения таинственной силы! Ты слышишь? Он считает ее дьяволом!

Лиз готова была простить Марвеллу то, как по-дурацки настроил он против них Хока, и все остальные прегрешения, только бы он уразумел, что она, Лиз, стоит на пороге главной тайны Талискера.

– Эй ты, шлюха, отставить разговоры! – Хок снова поднял мушкет.

– Ты был прав насчет ада, Марвелл, это... – при виде нацеленного на псе дула Лиз понизила голос до шепота, – это и есть Вероятностное Пространство...

– Я бы посоветовал вам держать язык за зубами, мисс, – вмешался робот. – Сержант находится в состоянии сильнейшего эмоционального стресса.

– Пропади ты пропадом, пустомеля! – взорвался Хок. – И ты с ней заодно, красная мартышка! А чтоб помочь моему старому черту капитану – так нет!

– Боюсь, я мало чем мог ему помочь, – виновато ответил Гораций. – У меня, сержант, были провалы в памяти.

Хок зыркнул па пурпурного робота.

– Да уж вижу, что башка у тебя дырявая! У Сатаны, поди-ка, довольно гранат, пуль и прочей амуниции. Еще бы такой мартышке не лишиться мозгов! Но ты погоди, послушан... А-а-а!

Хриплый вопль Хока огласил небольшую долину, когда земля под ними содрогнулась.

– Боже, дай нам тайм-аут! – взывал Марвелл, моля об избавлении.

– На это нет ни малейшей надежды, – отрезала Лиз. – Кроме того, ты же сам хотел увидеть Спингарна.

– Я? Ничего подобного!

– Все равно увидишь! – пригрозил Хок. – Эй, мартышка, стон па месте, ни шагу! Не то войдешь во врата ада вместе с жабами!

– Гораций! – надрывно кричал Марвелл. – Останови его! Он нашел какой-то способ уничтожить нас и совсем обезумел! Человеку с расстроенной психикой нельзя давать волю! Останови его, Гораций!

С крыши сержантова сарая посыпался песок; дерет я задрожали, словно неодолимая сила пронзила их корни.

– Ради Бога, Гораций! – умолял Марвелл.

Все произошло так быстро, что Лиз даже не успела вскрикнуть. Не раздалось пи единого звука, лишь ощущение холодного, скользящего потока энергии непонятной природы, озарившего долину. Все краски померкли в черном пламени, излучающем мириады повисших в воздухе кристаллических частиц. Они тянулись к тебе и, проникая в глаза, исчезали на глазном дне. Но больше, чем фатальный черный цвет и неправильная змеевидная форма сплетающихся в вихре верениц, ее поразило воздействие, производимое ими па мозг: они как будто освобождали твой разум от прежних представлений о пространстве и времени. Единственной реальностью стала таинственная сила. Лиз почувствовала, что могла бы без особых усилий отказаться от своего «я» и плавно соскользнуть в холодные, опасные глубины.

– Да, могла бы! – произнесла она вслух. – Запросто.

На мгновение все исчезло – и призрачные контуры, и нереальные краски, пространство перед нею словно бы стало одушевленным. Лиз своза увидела пальмы и песок, однако безумный сержант по-прежнему продолжал в ужасе пятиться от них с Марвеллом – связанных, беспомощных, каждое мгновение рискующих провалиться в бездну.

– Лиз! – закричал Марвелл. – Ч го случилось? Сзади донесся спокойный голос робота:

– Для начала, сэр, структурный сдвиг Сцены, набирающий силу. А кроме того...

– Беги прочь, мартышка! – предостерег его сержант. – Бет, если тебе жизнь дорога!

Лиз догадалась, что в Сценах Талискера происходит Перераспределение физических явлений – точно так, как г. предсказывал робот. Кора планеты сморщивалась и трескалась – это мощные подземные двигатели перекраивал старые Сцены. Лиз с замиранием сердца наблюдала, как на пески надвигаются глыбы льда, горы вздыбливаются, словно пьяные звери, и рассыпаются, раскатываются во все стороны мириадами осколков камней в огромных облака пыли. Она вполне отдавала себе отчет, что здесь действуют совсем не те двигатели, которые были установлены создателями первых Сцеп, что бушующая перед ней стихия и подчиняется физическим законам. Лиз стала очевидца; чего-то гораздо более страшного, каких-то непонятных циклических изменении, и структурный сдвиг Сцен бы лишь их началом.

Да, таинственная сила наверняка выработала свою жуткую программу.

– Он прав! – стонал Марвелл. – Этот безумец прав!

Лиз с ужасом увидела, как в долине открылся зияющий провал. Черный – чернее адова предела, – он извергал холодный золотистый огонь. По краям черноты извивались силовые потоки – серебристо-белый шатер таинственной энергий.

– Преисподняя! – дико вскрикнул Марвелл.

– Назад! – рявкнул Хок на Горация, появившегося в поле зрения Лиз. – Назад, мартышка! Пусть жабы провалятся туда и сами предстанут перед Сатаной! Назад, говорят тебе, не то попадешь к чертям на ужин!

Трещина в земной коре разверзлась еще шире. Марвелл, пытался отодвинуться от трещины, оставляя на песке кровавый след. Но человеческие силы не беспредельны. Лиз подумала: может, и ей попытаться избежать подползающей пустоты? Но она даже не шелохнулась, ужаснувшись своей решимости. Голова загрузилась, и Лиз прикрыла глаза. Позади нее сержант что то раздраженно выкрикивал роботу. Слов она уже не различала, но это явно были команды, имевшие целью удержать Горация от падения в золотисто-черную бездну.

– Гораций! – чуть слышно позвал Марвелл.

Лиз с трудом повернула голову и увидела, что Горации подошел ближе. Должно быть, в последнюю минуту он все-таки решил вмешаться. Она почувствовала, как кто-то железной хваткой сдавил ее плечо, пытаясь вырвать из леденящих объятий пустоты.

– Оставь их! – вопил Хок.

Последовательность дальнейших событий девушка, пожалуй, не смогла бы восстановить – только по выражению лиц она угадывала, что происходит. Кажется, вернулся Хок, а робот изменил своим правилам. Но, увы, Марвелл был уже не в состоянии распознать в нем своего спасителя. Хок неистовствовал; его кирпично-красное лицо исказилось гримасой ужаса. Поза робота выдавала нерешительность. Марвеллом – видимо, от отчаяния – овладела жажда мщения: он вдруг пнул Хока толстыми связанными йогами. Как ни странно, у него еще хватило сил повалить сержанта па землю.

– Не-е-т! – взвыл Хок. – Там крокодилы! Там нечисть! Там...

– Пусть я провалюсь в преисподнюю, но и ты отправишься туда же! – торжествующе заявил Марвелл.

Хоку удалось стряхнуть с себя Марвелла, однако провал неминуемо приближался. Лиз в последний раз обвела взором царящий вокруг хаос. Теперь планета была видна на несколько километров окрест, так как границы Сцеп разрушило мощными сейсмическими толчками. Развалины окутались пылью, моря закипели, зелень высохла, деревья попадали, а солнце стало кроваво-красным, как извергающаяся лава. По аналитический ум Лиз, помимо ее воли, пытался найти объяснение планетарных конвульсий и продолжал оценивать происходящее даже тогда, когда ее тело стало медленно соскальзывать в неземной холод пустого пространства. А dсе же заманчиво!... Вся эта нестабильность и...

Ощущение такое, будто тебе впервые доверили провести Игру – совсем несложную, скажем, воссоздание первых подводных состязаний на Веге II, – а ты даже не знаешь, с чего начать. У тебя нет отправной точки – во всяком случае, тебе так кажется, потому что между тобой и древними спортсменами – половина тысячелетия. Ты не совсем уверена, строишь догадки... Вот так же увлекательно погружаться в неведомые глубины Талискера, в то, что сержант назвал адом.

В Вероятностное Пространство! За Спингарном!

– Нечисть! – раздался истошный крик, как только золотисто-черное сияние погасло. – Проклятая жаба, ты серо сил меня в лапы нечисти!

Лиз испуганно огляделась вокруг.

Солнце почти скрылось за темными странными облаками. С одной стороны вид застил мрачный дикий утес. У лежащего рядом с ней Марвелла от ужаса шла изо рта пена; с маниакальным упорством он пытался сбросить путы. Гораций в споем багровом бархате стоял, словно изваяние. Внезапно Лиз увидела гигантское, покрытое чешуей чудовище и душераздирающе закричала.