Глава 11
Кастет идет на обострение.
Простые решения сложных вопросов
– Да вот он, телепается!
– А ничего, приловчился наш французик, не падает! – откликнулся я.
На потаенной лесной полянке, где мы совсем недавно совместно мудрили с конструкцией адского тандема «скутер-веломот», а затем проводили ходовые испытания, все выглядело гораздо хуже. Прогресс налицо: теперь Жан почти не вихляет. И все равно номер просто цирковой.
– Нападался уже… До упора пасти будем? – спросил Гоблин.
Я еще раз посмотрел на забавный силуэт медленно приближающегося к поселку третьего члена спецгруппы.
– Не, сам доберется, не маленький. Мы и так слишком долго у машины тремся, как неродные на празднике.
Автомат «Суоми» и пулемет надежно спрятаны от чужих глаз. Первый ствол легко может заставить пытливого наблюдателя сделать вывод о том, что приехавшие на «виллисе» новички состоят в достаточно непростых отношениях с бойцами Альянса, а второй – наш Главный Козырь, – кто же показывает козыря заранее? Внутрь городской территории с таким оружием проходить запрещено, дозволительны только пистолеты открытого ношения.
В Канони сегодня базарный день. Шумно и даже тесно.
– Слушай, командир, да тут мужичья прибило, как на Канавинском рынке в субботу! – Гоблин был удивлен так же, как и я. Похоже, на ярмарку приезжают не только жители окрестностей Мадрида, но и все Гуляйполе.
– Офигеть! Чувствую, Гоб, ты круто наваришься. Давай дуй, забивай место…
– А черти? – Он еле заметно кивнул головой в сторону УАЗ-469.
– Втормаживают пока, решают, что теперь делать… Сам.
Львовские издали поглядывали на нас, как солдат на вошь. Что, подлецы, передумали прямо сейчас через ворота проезжать, тоже увидели француза?
– Парни, вскочили резво, показывайте дорогу! – Услышав команду, двое загорелых мальчишек лет двенадцати запрыгнули в «виллис».
Два патрона-«семерки» – два пацана ему в помощь моментально вызвались, они тут с раннего утра караулят, опытные.
Я Мишке помочь на торжище не смогу, извини, друг, еще раз, но буду работать автономно, таков план. Француз тоже сам по себе. На самом острие.
Всегда восхищаюсь мальчишками Платформы, которые с детства не любят работать кончиками пальцев: все делают основательно, не пугаются грязи, тяжести и температуры. Вот и сейчас местные шалопаи, не дожидаясь еще одной команды Сомова, сразу же начали подворачивать туго набитые шкуры, закрепленные на корме возле запасных колес. Внутри них – свежайшее мясо двух крупных косуль, которых мы быстренько обеловали и развалили начерно в паре километров северней Канони.
– Нашел базарного торгаша – реальная подстава, припомню! – недовольно проворчал напарник, принимая из рук вежливого охранника стоянки пропуск – старательно вырезанный из дерева прямоугольник размером чуть больше пластиковой карты.
– Унитазами торговал? С мясом тем более справишься.
– Издеваешься? Сравнил! Уники белые, чистые! До поры, конечно… Кастет, ты давай, это, не шлангуй, подтягивайся!
– Как управлюсь.
Сегодня воскресенье, погожий день и, внимание, гранд-ярмарка!
Первая большая ярмарка начинающегося лета, округа тусуется. Всеобщий праздник, все важные, нарядные.
А у нас не праздник – противник рядом: как и ожидалось, львовские явились.
В общем-то это хорошо. Эту проблему надо решить как можно быстрей.
Оставшись один, я сам откинул цепь, вышел с территории охраняемой стоянки, расположенной перед въездными воротами изгороди, и остановился, чтобы осмотреться, – так положено поступать человеку, впервые прибывшему сюда. Через дорогу-проезд – еще одна стоянка, раза в два шире. Там паркуются люди попроще: владельцы велосипедов, скутеров и почему-то телег с испуганными осликами… Сохранность техники и груза гарантируется властями анклава, на каждой площадке работает охранник с большим блестящим револьвером на поясе. Рядом, перед въездом в городок, стоит будка, там уже дядьки посерьезней, в брониках, с винтовками, моментально на помощь придут.
Вот и мой ненаглядный мотовелосипед Presto-98 француз поставит здесь, в самом дальнем углу. Жан уже подъезжал, достаточно ловко удерживая с левой стороны веломот. До сих пор готов убить Гоблина за предложение продать это детище сумрачного немецко-фашистского, но все-таки гения!
Скутер – на продажу, вот так я решил.
Времена наступают сложные, военные, и после короткого совещания пилот все понял, недолго он сопротивлялся… Что-то из техники все равно придется продавать, ведь другого способа получить требуемое у меня нет, тут Гоблин прав. Но своего трофея я на заклание не отдал, жаба квакает оглушительно. Да, признаюсь, командир группы самым наглым образом использовал служебное положение. Имею право.
Особо изощренных аргументов и психологического давления на хозяина локалки не потребовалось. В конце концов, главное сейчас – вытащить вертушку, и бог с ним, со скутером, не последний. Сложно было доставить его сюда, на ярмарку… Я хотел обстряпать все так, чтобы не показать явной связи бойцов Ордена Вольных Рейнджеров и невзрачного пилота-траппера, живущего черт знает где. Дескать, мы не знакомы, друг о друге ничего не знаем, пусть только на данный момент. А дальше будет видно.
Лишь бы рацию купить, мощную, дальнобойную! Штатная, что установлена на вертушке, до Берлина не добивает, хоть какую антенну поставь, а Каир будоражить нашей историей не стоит – миссия засекречена, и не мне снимать гриф. Аппарат уже присмотрен – дорогой, собака!
Вот такой обмен. На всякий случай сталкеры теперь еще и мясом приторговывают…
Решение задачи по транспортировке в Канони «продажного» скутера, причем без нашей помощи, превратилось в настоящую спецоперацию. Мы долго ехали тесной колонной, джип тащил веломот вместе с тушами, а чуть позади расстроенный Ренггли ехал на скутере, попутно прощаясь с верным железным конем. На выходе из небольшой рощицы, от которой до Канони всего-то километр, мы расстались, отсюда Жану нужно было добираться самостоятельно.
Весело было, та еще клоунада! И в ней поучаствовали все. Я вспомнил, как Мишка, неуклюже сидя на скутере, пытался удерживать катящийся сбоку веломот… И никак иначе – ведь, выгодно продав своего красавца, француз должен уехать домой на моем трофее, то есть на Presto! После успешной тренировки на поляне я ему сказал:
– Нам нужны твои навыки убийцы, Жан! Вот твой транспорт, но помни, цель хитра и опасна…
– Какие еще навыки, я мирный летчик! Мне рассказывали о коварстве русских, – уныло пробубнил он. – Но вы ведь мне поможете с продажей и покупкой?
– Рядом будем, – успокоил его Сомов. – А про русских ты зря, это цыгане коварные.
– Я знаю, какие цыгане. Вы коварнее.
Так, компаньон уже вкатывается на площадку, в мою сторону, как и было уговорено, не смотрит. Устал мужик, понимаю…
«Виллис» спецгруппы, не загони его Сомов внутрь, должен был бы стоять по-виповски, в отдельном автомобильном загоне. Я немало удивился, увидев на автостоянке сразу семь машин, – наша была восьмой. Нормально тут богатеют ушлые люди, быстренько!
Обязательный маленький проходимец «Джимни», любят их Смотрящие, частенько попадается. Этот автодруг человека сразу бросается в глаза – ухоженный, отполированный, видно, что принадлежит он человеку богатому, уступи дорогу, крестьянин!
Два покоцанных темно-синих «Логана», которые и на Платформе честно служат владельцам проверенными рабочими лошадками. Интересно, чьи это? Вся техника Канони стоит внутри.
Напротив, в белом прямоугольнике разметки, ожидает возвращения хозяев чистая экзотика, у меня аж слюни потекли! Лопни мои глаза, это же «Механический мул», проект WAC 1942 г. с мотором Harley-Davidson! Чей – тоже неизвестно: не будешь же выспрашивать у охраны в лоб.
Рядом пристроились не менее экзотический испанский Jeep Viasa, принадлежащий португальцам, и битопливный Ford F-75, это чудо техники может работать не только на бензине, но и на этиловом спирте. Плеснул в бак крепкого самогончику, остаток в горло – и погнали, дорожного патруля в этих краях в глаза не видели.
И пяток разномастных квадроциклов.
Я немного позавидовал: все путные локалки здешние искатели ништяка выгребли, в радиусе пятидесяти километров вольным рейнджерам ловить нечего… На «фордике» приехали приднестровские, их кластер спрятался в могучих лесах между Львовом и Донецком, ближе к Канони. Если верить схеме, проселки этого анклава соединяют Тирасполь не только с дорогой на Львов, но и с окружной-главной, связывающей Мадрид с Донецком. Португальцы живут где-то рядом, на океанском берегу. Чувствую, открытая нами магистраль может преподнести немало сюрпризов: побережье к северу от Мадрида явно заселено. Где-то там живут гагаузы и молдаване.
После слияния львовской дороги и верхней «мадридской» вдоль трассы начинается самый опасный, как считалось раньше, участок Гуляйполя с быкующими албанцами и поляками, относительно мирными румынами, косовскими цыганами и русинами. Магистраль заканчивается за Березовым, почти у Сены.
В общем, набросали тут монокластеров…
Что я знаю о Приднестровье? Маловато, только по слухам.
Крепкий анклав трудяг. У них есть серьезная пилорама с водяным приводом, вокруг Тирасполя – огромный массив строевого леса… На обработку хлыстов и раскрой пиломатериала по заявкам приезжают бригады командированных из Мадрида и Донецка. Тирасполь обладает четырьмя тракторами, донецкие договариваются с приднестровцами об их сезонном использовании. Большая роща грецких орехов рядом. Еще кластер знаменит бортничеством, развит кожевенный промысел, но только первичная переработка, полуфабрикат гонят в Канони и в Мадрид, по заказам.
Хотелось бы пообщаться с ними – ведь инерционно представляется, что жители Тирасполя уж точно будут на нашей стороне! Но все не так просто. Приходится исходить из разумной установки, что в этих краях гарантированно дружелюбны к Союзу всего два поселения: Березовое и Евлаши, – со всеми остальными могут быть проблемы.
Конечно, поначалу в мои планы входила тщательная прокачка этого гадюшника. Жаль, что теперь все придется отменить, карты спутаны. Вертолет спасать надо, не до прокачек!
Седьмая машина заботит больше всего.
Это УАЗ-469 в старой военной окраске «Горчичная-66», джип простой, незаряженный. Экипирован уже по-летнему – верхние половинки дверей сняты. Тент самопальный, линялый, штопаный. Задний мост военный, фары обычные, обе с трещинами, как и ветровое стекло с водительской стороны. Стоит кривовато, подвеска разбита, рессоры просажены, да и с рамой что-то не в порядке. Машину гоняют в хвост и в гриву, не заботясь о своевременном ремонте и полноценном обслуживании, такое впечатление, что добивают.
Тачанка махновская. Дикий экипаж, молодой еще, глупый.
Разукрашен советский джип по максимуму! На борту яркой краской намалеван кривоватый желтый тризуб и черно-красные руны. Это львовские… Щирі українці, западенцы, бандеровцы. Мы крепко удивились их виду – с первых же минут, как подъехали: яркие ребятки. Излишне яркие.
Чуть ниже тризуба красным выведена непонятная надпись: «Первая сотня». Что еще за бред, какая, к лешему, может быть сотня, если по аналитике Штаба западенцы способны выставить не более двадцати бойцов, – о каких сотнях идет речь? Сомов тоже не смог выдвинуть годной версии.
В любом случае, львовские – самые тревожные посетители ярмарки. И не для нас, а для француза: за Жаном следят, давно. Бодрячков четверо, всем под двадцать пять максимум, практичное камуфло, руки в наколках напоказ, вроде бы тоже что-то нацистское. Двое делают вид, что возятся с багажом, еще двое пасут товарища нашего Ренггли. С оружием у них весьма неплохо: те, что следят за пилотом, вооружены испанскими пистолет-пулеметами Star SI-35 образца 1935 года – стволы достаточно редкие. У остальных гладкоствольные полуавтоматы. И у всех четверых на ремнях пистолеты «Форт-15» калибра 9 mm Para в открытых кобурах, это ожидаемо. Не исключаю, что в багаже лежит что-нибудь длинноствольное.
Очень хорошо, что на корме нет пулемета.
Неприятные зверьки.
Гоблин с ними уже успел цапнуться, по сценарию: я заранее принял решение немного обострить сюжет. Так, чтобы в кратчайшее время получить максимум информации, – это очень важно. Индусы из Дели говорят: «Хочешь узнать человека?! Тогда задень его. Человек – это сосуд. Чем наполнен, то и начнет выплескиваться».
Можно бродить, осторожно выспрашивать у незнакомых людей, можно подглядывать и подслушивать, только результат не гарантирован… Нет у меня времени на шпионское, расклады будем понимать в динамике. Если поцапаться – узнаем много нового, раздраженный человек любит вываливать лишнее. Решил и сделал.
Они уже сидели в машине, значит, собирались загонять ее на территорию. А это деньги, между прочим! Внешняя стоянка бесплатна. Если же захочешь проехать с товарами внутрь – плати гроши. Поэтому от ворот многие тащат груз на закорках.
Мы медленно подошли к «уазке».
Я, не вступая в разговор, нагло принялся осматривать до боли знакомую машину, даже присел, оценивая техническое состояние.
– Привет, братья славяне! Да у вас тут на борту вилы вылезли. Хорошо, что не двойные! – гаркнул Мишка, небрежно облокачиваясь на крыло. – Что привезли на продажу, горилка есть?
Эти олени из Львова наверняка прибыли с товаром. Какие бы они ни были лихие да бодрые – позволить огольцам жечь бензин без дела хороший староста не позволит. А у плохого кластер долго не проживет.
Бандеровцы замерли.
– Что? Мы не братья, мужик, – солидным баском ответил парняга в черной майке, скорее всего, вожак стаи. – Москали не славяне.
На отличном русском, между прочим, без акцента. Лицо его казалось недоступным для эмоций. Ничего, сейчас проймем.
– А кто такие москали? – безмятежно осведомился Гоблин. На «мужика» напарник не отреагировал, обычно подрывается. – Кастет, ты не знаешь?
Я отрицательно качнул головой.
– Здесь Москвы нет. Не знали?
Командир, оглянувшись на своих бультерьеров, покрутил пальцем у виска. Те охотно заржали, зашумели. Стараются басить, а на деле у двоих голоса со звоном.
Все крепкие, прокачанные. Бездельники. Серьезные люди на Платформе по качалкам не чалятся, у них свои комплексы, полевые. У сталкеров, у тяжелых, погранцы свой разработали… Здесь с пляжами и ресортами напряженка, некому демонстрировать рельеф. Качаемся на натуре, собственным весом. И бег! Много бега. У меня вот до сих пор ноги ноют – немного перестарались на утреннем кроссе.
Успокоившись, парни что-то запыхтели на родном.
– Не, пацанчики, я вашей фени не понимаю! – отмахнулся Мишган. – Говорите по-человечески или не говорите вообще. Умеете ведь.
Русский язык уже в ходу, с Союзом взаимодействует все большее количество поселений. Украинского никто учить не собирается.
Предложение наглого русского раззадорило их еще сильней. Напрасно греетесь, знаете ведь, что на стоянке поножовщины не будет, сразу повяжут. Вас больше, мы с кулаками не лезем, стоим, разговариваем, так что при разборке вы и останетесь крайними.
Вообще-то плохо дело – тут штыки…
Дело они говорят, не братья. Но Гоблин просто так не отвяжется – что это за Гоблин такой будет?
– А вы славяне? – спросил он.
– Мы – да.
– А мы тогда кто?
– Финно-угры и монголы.
Отстранившись от машины, Сомов задумчиво почесал голову, вглядываясь в лицо главаря, и присвистнул. Сейчас он напоминал мне кота-игруна, которому вот-вот все надоест, и мышку он придавит.
– Какие еще финно-угры, кто их видел? Угры… Венгры, что ли? У нас есть венгры, совсем не похожи. И Монгол есть. – Напарник демонстративно наклонился к зеркалу заднего вида. – Ну! Совсем не такой.
– Вы бы подорвались отсюда, пока не помятые до юшки, москалики, – тихо посоветовал другой западенец, хлопчик со шрамом на щеке, пониже и пошире главаря.
Такой… звероватый, обезьянистый. Морда тяжелая, словно вытесана из обрубка. Высокий и плоский лоб не обещает высокого интеллекта. Глаза маленькие, темно-карие, всажены глубоко, веки нависают. К таким чертям я стараюсь приглядываться сразу.
Шрам у него странный, словно искусственный. Своеобразная инициация? Опять понты, признак мужественности, словно это метка дуэльных потех заносчивых буршей, полученная в сабельных единоборствах-«мензурах». Некогда такая процедура была широко распространена среди германских студентов, входивших в правые организации.
О, и у этого, что на заднем, почти такой, только поменьше! Они вообще похожи друг на друга. Прически заметные: у всех ирокезы посреди бритого черепа, переходящие в тонкую плетеную косичку. Как дети.
Оглянулся – все нормально, охрана пока не встревожилась. Шум мне не нужен. Просто поторопить их хочу, пусть проявляются сейчас, чтобы потом сюрприз не выскочил. Хотя один хрен выскочит, они всегда выскакивают, так уж повелось…
– Бендеровцы, что ли? – Я, обогащая идиотскую мизансцену, сплюнул на землю и выпрямился.
– Олесь, глянь, тут еще один умник прорезался! – глухо хохотнул орангутан. – Неуч! Правильно надо говорить «бандеровцы», через «А», запоминай, пока подсказывают. Бендеры – это город такой, ватник!
Ватник? Опять что-то новенькое. Странное обзывалище.
– Да мне до болта, малой, какой тут у вас городишко объявился, – проскрежетал я. – Нормальный город от ублюдочного сам уйдет, по уму. Пусть переименовывают, пока не врюхались под замес.
У того аж глаза посветлели от злости!
Тем временем Мишка спокойно пнул колесо, подергал лапой задний бампер и зашел с другой стороны машины. Двое волей-неволей развернулись в его сторону.
– Кастет, спокойно! – крикнул он весело. – Тут и так все разваливается, ржавчина одна… А что это за сотня у вас на борту написана?
– Они еще не знают, Олесь! – бросил кто-то ехидно.
– Скоро узнают… Скоро все москали узнают, что такое львовские сотни, – строго пообещал своим Олесь, тот самый вожачок. – Как новые попаданцы начнут появляться, так и узнают.
Трахома, что мы должны узнать? На Украине расклады изменились, пока мы тут новый мир обживали? Похоже. Но в командировке я ничего не слышал о тамошних делах. Да какая там Украина, разве выжившим на Кубани людям до нее теперь…
– И сколько таких сотен? – спросил Мишка.
– Четыре! – гордо молвил парень, сидящий за рулем.
Главарь зло цыкнул на дурачка, а потом еще и локтем в бок двинул. Ага, значит, шестнадцать бойцов, примерно столько и ожидалось.
– А ты, значит, и есть сотник? – догадался Гоблин, переводя взгляд.
Прищурившись, командир важно кивнул.
– Значит, если что, тебя надо первым с колоды сдергивать? – На всякий случай Мишка решил уточнить.
Тут уж они зарычали конкретно.
– Пшли вон, ватники! – прорычал обезьян.
– Москаляку на гиляку! – крикнул кто-то. Неуверенно, словно на пробу, как блесну забрасывал.
– Вы можете на человеческом языке разговаривать? Какую гиляку? – Я действительно не понял полной сути этого лозунга, осознавая лишь, что в ходе его реализации несчастному москаляке будет очень плохо.
– На сук, – спокойно пояснил вожак.
Мишка расстроился.
– Зачем так… Мы же с тобой интеллигентные люди, падла! – сказал он учительским голосом. – Борзые вы больно, как я погляжу. Костян, а давай устроим дуэль?! Не, сука, охрана повяжет… Все-все! Парни, мы же по-товарищески, не для драки, так, чисто побазарить за жизнь!
– Слушай, ты, лось базарный, – зло прорычал Олесь. – Живите пока, радуйтесь, русские… Когда старшие дадут команду, всех вас на суки раскидаем, на колы посадим. И тебя, лось, первого. Очень жду.
И я ему поверил. Даже не по себе стало.
Люди на Платформу-5 попадают уже как бы перезагруженные, контактно спокойные, что ли. Человек в новом мире редок, подсознательно это ценишь. Попав, все пересматривают свои отношения к странам и народам. Все прошлые установки быстро сгорают, особенно после первого же соприкосновения с диким и опасным. Да, репутация помнится, однако не она играет ведущую роль, здесь ее приходится зарабатывать заново. Бывают стычки, бывают войны, сколько их уже было… Зуавчики эти бешеные, зусулы между Берлином и Аддис-Абебой, лихие пираты, басмачи с Пакистанки, бандиты всех мастей, раздражители… Мы ведь и с французами какое-то время конфликтовали, с египтянами. Даже, страшно сказать, с родными белорусами чуть не поцапались по-взрослому! Всякое бывало, и будет еще.
Но нигде и никогда я не видел такой установки на изначально запрограммированную ненависть. К определенному заранее народу. К русским.
Что-то упущено. Где мы просели?
На Земле. Не хватило ума хотя бы что-то вызнать о дальних и ближних рубежах, все интересы спецгруппы были сосредоточены поблизости от текущего месторасположения, мы были заряжены на конкретную задачу, данную Штабом, настолько, что времени глянуть за горизонт не было. А уцелевшим в Дагомысе теперь уже Украина глубоко пофиг. Им и Москва пофиг.
Львовские очень опасны. Чем больше пригасим, тем лучше.
– Нам радоваться? Мне? – опередил меня Гоблин. – Отважный ты не по готовности… Говорю, ты втягивай, я коротко. Если выберу свободную минутку, встретимся. С тобой. Забились?
Теперь сплюнул Олесь. Словно по команде, один из бойцов попытался спрыгнуть на землю, но был жестко остановлен указательным пальцем Сомова.
– Жало затупи о зубы! Сказал же, встретимся! Ошибочка у вас вышла лютая: в открытку пошли.
– Привет конуре, щенва! – бросил я, и мы пошли к машине.
Волчата стерпели из последних сил, сотник цыкнул опять, и те застыли. Дисциплина на высоте, похвально. Хватит их злить, все понятно.
Аллес, дружбы не будет, пощады тоже.
Почему они пасут француза? Хорошо, если с целью банального грабежа и завладения ништяком, спрятанным в жилье беззащитного одиночки. А если они знают о вертолете? Жан клянется, что ни-ни… Однозначно поверить ему не могу: вдруг где-то проболтался по пьяни или пробовал запчасти искать?
Хреновенький расклад. Напасть могут в любой момент. Конечно, сначала им француза надо выследить, недаром сегодня приехали. Надо мочить. Можно пропустить скользящего по воде пирата, если далеко, можно плюнуть на прыгающих зусулов, если не до них. Этих пропускать нельзя.
И все-таки – что происходит в Донецке? Тоже получили потеряшек новой формации с новыми же знаниями? Как-то невесело на душе.
Что мы знаем об украинцах? Очень немногое.
Смотрящие дали им два монокластера и никакой селективки. Крымский кластер, если таковой был вообще, до сих пор не обнаружен. Донецкие с испанцами худо-бедно ладят, берут у них топливо с патронами.
Народ из Березового, как ни странно, чаще торговал со Львовом – они поближе, а на табак Ненилы по всему Гуляйполю хороший спрос, продавали с колес. Из Донецка как-то приезжали, сманивали к себе, но Бирюки есть Бирюки, не снялись. И семян никому не дают. Пару раз брали в Донецке мотоблок в аренду… Потом Евлаши контактировать с украинцами перестали, точных причин не знаю, мы тогда на Амазонке осваивались.
Со Львовом какое-то время плотно работали канадцы, скорее всего желая использовать их против Союза, даже подкинули второй пулемет и ящик ручных гранат – хитрые львовяне не купились, елозят сами по себе.
Полномасштабной войны на магистрали пока не случилось, однако сложности возникли почти с самого начала. Большую часть года на трассе неспокойно, до Мадрида добраться непросто. Иногда шалят албанцы, у них два монокластера. Те, что из Албании, спокойные, а вот косовары порой бандитствуют, грабят хутора… На Львов и Донецк они теперь нападать не рискуют, остальных же пытаются щипать. Ну, на Платформе особо не пощиплешь, тут люди быстро понимают, в чьих руках спасение.
Это старая информация. Есть и новая.
Жан человек умный. Понимая, что западенцы положили на него глаз, он постарался в Канони, где у француза много приятелей, навести справки, все скрупулезно записав в общую тетрадь-дневник. Что на полке стоит среди прочих.
Стартовые комплекты у обоих украинских кластеров были одинаковыми, достаточно богатыми. Поселочек в шесть домов, продуктовая локалка, да еще и сельский магазин из железобетонных блоков в придачу, размером как в Белой Церкви. Смотрящие каждому кластеру зачем-то дали красного кирпича двухэтажное пожарное депо на три машины, с казармой на втором этаже и высокой каланчой. Внутри – УАЗ-469, автонасос ПМЗ-18 и два грузовика ЗиС-21. В локалке три велосипеда. Большой вишневый сад – как издевательство. Или Смотрящие тоже читают русскую классику? Большой клин пахотной земли. Как и их соседи, приднестровские крестьяне тяжким трудом обрабатывают свои делянки, сеют на них различные ценные сельскохозяйственные культуры, такие как пшеница, рожь, овес, ячмень, гречиха, различные овощи и фрукты.
За три года оба анклава немного подразжились движимым имуществом – так, во Львове появились два скутера и мотоблоки, а в Донецке появился автобус КАвЗ и мотоцикл с коляской, сегодня его владелец почему-то не приехал – обычно он на ярмарках бывает. Наверняка и еще что-то серьезное добыли. Квадроциклы есть у всех кластеров.
Из особо эффективного вооружения у украинцев имеются станковые пулеметы с водяным охлаждением «Максим М1910/30», по одному на кластер, они стояли под козырьком на пожарной каланче. В Донецке пулемет там и остался, а горячие западенцы стащили почти сразу же, решив соорудить нормальную тачанку – как символ вольницы. А лошадей нет! Попробовали приспособить телегу на ослиной тяге – идиотия… Тогда поставили его на УАЗ, его я и высматривал… Вскоре какая-то бандгруппа ночью налетела на поселение, а уазика не было, огольцы укатили в Мадрид погулять. Атаку раздражителей с трудом отбили, а через день пулемет сняли и уже мудро вернули на каланчу.
Наши честно пытались налаживать контакты. Поначалу дело довольно быстро сдвинулось с мертвой точки, в Замке обрадовались, пошла торговля, обмен информацией, пусть и скудной. И вдруг что-то застопорилось, украинцы упорно отказывались идти на полноценное сотрудничество.
Не в новых ли потеряшках дело? Что они принесли с собой, что случилось на Украине перед катастрофой?
Скептически настроенный Серега Демченко откровенно списал тему в утиль.
– Знаете, мужики, Главный какое-то время еще верил, что контакт наладится, потом забил, заявив, что для шахматной доски это не фигуры, традиционные иждивенцы ему не нужны, – рассказывал он. – А я давно ни на что не надеялся… Многое изменилось. Оба кластера боятся попасть под протекторат? Может быть. Донецк навстречу не идет – неужели там отвыкли жить русской проблемой? Либо деградировали. Бирюки уже почти не торгуют со Львовом…
Профессор Гольдбрейх еще в самом начале донецко-львовской истории предположил: «Я ничуть не удивлюсь, если мы в ближайшей перспективе наладим хорошие отношения с львовянами, при нулевых успехах с донецкими: этот украинский монокластер расположен слишком близко к Мадриду. Очевидно, они уже попали под влияние соседей. Все старые счета списаны, прожив здесь некоторое время, люди начинают это понимать».
Интересный взгляд. Тогда мне показалось, что Гольдбрейх слишком пессимистичен. А вот теперь не кажется, на деле все обстоит гораздо хуже, чем представлялось. Новой кормушкой стали ресурсы Мадрида.
И вот – новая информация от охранников КПП Альянса! Соседи с севера налаживают контакты именно с Донецком. Как это понимать? По-хорошему, надо бы попасть в сонный Мадрид и там пытаться разобраться.
Сопровождаемый откровенно недружелюбными взглядами бандеровцев, я прошел через западный КПП Канони.
Что, Кастет, куда сначала пойдешь?
– Да черт его знает, куда глаза глядят, – ответил я сам себе вслух.
– Вы что-то сказали, мистер? – тут же поинтересовался на плохом английском чернявый паренек-помогайка, невесть как оказавшийся рядом.
– Подскажи-ка, друг, а где тут оружейная лавка?
– Это сразу за кабаком «Второе дыхание», почти в самом центре Канони. Его держит старый ворчун Зуйко, пивных дел мастер.
Зуйко… Что за народ? Накопилось тут потеряшек, кого только нет.
– Спасибо.
Поворачиваясь обратно к дороге, я чуть не въехал локтем в живот какого-то толстого пейзанина, тащившего на спине матерчатый тюк. Повозка с ослом осталась на стоянке: за въезд на территорию платить куркуль не собирался. Домочадцы с сумами в руках семенили в кильватере, в душе ругая прижимистого папашу.
Трахома, действительно уйма народу, почти толпа!
Хорошее рыночное настроение. В былые времена, возвращаясь с пострелушек и прочих мужских игр, вся наша честная компания, если выглядела относительно чистенько, с железнодорожного вокзала сразу шла в «Республику» – расслабленно посидеть на мягком, попить кофе посреди стерильной цивилизации стекла и бетона. Если же ни чистой одежды, ни сил уже не было, мы валили на Канавинский рынок, самый большой в Нижнем Новгороде. Он там совсем рядом. В складчину набирали вкуснятины и ехали к кому-нибудь на хазу. Чаще всего к Сереге на Покровку или к Монголу на ближнюю дачу – там и шашлычок, и гамаки под соснами… С устатку лучше к Демченко, у него квартира огромная, в старинном двухэтажном доме. Была.
Да и поближе: прыгнули на трамвай, мост через Оку – и мы у цели.
И так почти каждые выходные.
Тесная компания, попавшая в новый мир…
Замечу отдельно: удачно попали.
Серьезный синтез-анклав, можно сказать, образцовый, есть на что посмотреть.
Канони из крошечного хутора быстро превратился в город, говорят, и года не прошло с тех пор, когда здесь осели две греческие семьи с Корфу. Территория в несколько гектаров, на которой раскинулось (именно так!) мастеровое поселение, не так давно была обнесена остроконечным бревенчатым тыном. Судя по высоте и прочности стены, ограждение построено не для военно-оборонительных целей, а для защиты от зверья, прежде всего от мелкого и среднего хищника. Грамотно сделано, здешние мамаши могут спокойно отпускать детей на прогулку, не боясь, что на малышей нападет заблудший шакал. Сторожевых вышек на углах нет: слишком много углов. Контур ограждения ломаный, где-то забирает холмик, где-то примыкает к озеру и вытекающей из него речке-ручью.
Между прочим, это Сена! Французская река берет начало именно отсюда, возле бывшего греческого хутора. Услышав от охранника родное название, мы с Гобом одновременно повернули головы в указанном направлении: а что если на лодочку и вниз?
Внутри планировка редкая, звездой. Три широкие улицы расходятся от центра, где стоит двухэтажный кирпичный дом с высокой крышей и узкой башенкой сбоку – уникальный случай для самодеятельных синтез-анклавов. Стены не штукатурены, не крашены, тут чистый кирпич – признак состоятельности, грех такое замазывать. И жителям приятно рядом прогуляться… Хорошую локалку они где-то подрезали.
Несложно догадаться, что самое центровое здание заняла местная власть, может, там же находится и городская ратуша. Что еще, воскресная школа? Церковь? Нет, она подальше, маленькая, может, даже не церковь, а часовня, беленная известью. Похоже, православная. Рядом с кирпичным зданием стоит деревянная наблюдательная башня – толстые бревна обожжены и явно чем-то пропитаны, наверху работают сразу два охранника с карабинами: обстановка суетная, народу много, одному за всем не уследить.
Закрытых высокими воротами проездов два: к магистрали и к озеру. Надо будет праздным зевакой невзначай забраться на один из внутренних холмиков и посмотреть – что там, на берегу, сколько лодок? А по речке они ходят, пусть даже на пирогах?
Вокруг чистота и порядок.
То, что может стоять параллельно или перпендикулярно, так и расставлено. «Все вокруг культурно – что ни шаг, то урна…»
До сих пор в анклавах идут споры о природной склонности этносов к чистоте. Кто-то пытается понять логику поведения людей, кто-то видит некое противоречие между старыми мифами и реальностью. Я такими вопросами не мучаюсь, хорошо бы и всем понять, что еще Петр Первый показал: нет ни у одного народа какой-то врожденно генетической «культурки всего подряд». Есть палочная дисциплина, давняя и намертво вбитая привычка к орднунгу.
Сказано правящей прослойкой: «Не мусори, теперь это традиция – с наказанием за нарушение!» – люди не мусорят. Сказано: «Будь вежливым и возлюби ближнего в рамках периметра!» – возлюбят, ибо и это уже традиция… После палочного воспитания традиций становится проще: прикажут старосты шлепнуть курящего посетителя ярмарки – шлепнут без рефлексий. Будет велено пойти походом – европейцы пойдут, да и хаживали, не раз. Ибо – орднунг, на нем все держится. Люди, которые ищут во внешнем благообразии исключительно мораль да нравственность, скрытые смыслы, коих тупо нет, глубоко ошибаются. Просто регламент. И он нужен, в том числе и нам.
Шериф Уксусников вместе с помощниками год бился в уличных войнах, приучая наших к порядку, – гонял, штрафовал. Даже семечки запрещал лузгать, если не на скамейке сидишь! Ковтонюк с Сотниковым в течение не меньшего срока приучали домовладельцев и предпринимателей содержать в образце прилегающую территорию, а не только личную внутрянку. И порядок появился! Ну, не такой, конечно, как в Берлине… В норме, без излишней заорганизованности. Наш.
А вот у египтян и шанхайцев не появился – нет у них такой цели, не видят власти в процессе большой необходимости. Стоит ли винить народы? Вряд ли. У них есть нечто другое – потрясающее трудолюбие без претензий на особые условия быта. Пока что это их серьезное конкурентное преимущество, поэтому именно там и расположены самые крупные мануфактуры.
Ярмарка необычная, единого места дислокации у торгашей нет.
В конце каждой улочки, почти у периметра, стоят параллельные ряды столов, работают сразу три площадки: ближе к дороге – продукты питания, у озера – шмотки и «товары для дома», хозбыт. Барахолка типа «блошка» меньше прочих будет, но, скорее всего, это – самое интересное, что есть на ярмарке для любопытного исследователя, еще не обремененного семейными проблемами и оседлостью. Или для разведчика.
Продуктовый ряд не очень большой, тряпки, обувь и хозбыт привлекают гораздо больше покупателей.
Сектора между лучами-улицами плотно заняты огородами, садиками, амбарами и самыми разномастными хибарами вспомогательного назначения. В одном из секторов выделено место для мясного ряда, продуктовщики рядом, Мишка туда и поехал. Точка удобна еще тем, что мясные ряды находятся на бугре, где гуляет ветерок и поменьше жирных летних мух. Будет поглядывать оттуда.
На Платформе дикое мясо все любят, однако повального мясного обжорства не наблюдается. Охотиться, с одной стороны, несложно, с другой – трудозатратно и дороговато. Вблизи поселений деловую дичь давно выбили, вольготные пострелушки первого года существования людских сообществ никого не успели разбаловать, теперь за хорошей добычей нужно отправляться подальше. Патроны дороги. Канал ближайшего селективного кластера, а это Мадрид, работает с полным напряжением, и заказчик не собирается заваливать всех боеприпасом для необдуманно щедрой пальбы, есть много других, гораздо более важных надобностей. Стоп! А если… Надо подумать.
Настоящие профессиональные охотники широко используют ловушки, западни и самострелы, птиц частенько ловят сетями.
Ладно, допустим, ты меткий и удачливый стрелок и с двух бабахов завалил две рогатые дичины. Все впереди: теперь тебе нужно доставить добычу в ближайшее поселение, где можно выставить ее на продажу либо отдать в таверну по контракту. Транспорт где брать будем? Те две туши, что мы без прицепа еле приволокли сюда, легким скутером или веломотом не доставишь…
Я с удовольствием рассматривал новый городок.
Система водообеспечения Канони, кроме ручья, протекающего за границей жилой зоны, состоит из пяти колодцев под красивыми крышами индивидуальных будок – в таких источниках вода не замутится даже в паводок, как и после проливных дождей. На холмике, что к северу, установлена еще одна вышка, с большим баком, это своеобразная водонапорная башня. Внизу – низкое вытянутое здание в два крыльца и с тремя трубами на крыше. Неужели у них общественная баня? Точно. Женское и мужское отделения.
От озера, так чтобы не тревожить ручей, к поселку протянут канал орошения, к потребителям идут тоненькие ниточки арыков, заполняемых по графику. До централизованной электросети не доросли. Судя по игрушечным микролиниям электропередачи на шестах, торчащих прямо в грунте, домовладельцы объединяются в «группы потребителей», – один дизельный электрогенератор: в вечерние часы энергия подается сразу на пару, а то и на четверку домов. Электроплит тут нет, а по паре лампочек на семью генерация вполне протягивает. Есть солнечные панели. Ветряков я не заметил, о погружных турбинах говорить рано, надо бы к речке сходить. И к озеру.
Время пока есть.
Сначала «командир батареи тяжелых пистолетов», как прозвал француза Гоблин, пойдет на разведку и тем даст мне время на рекогносцировку.
Я посмотрел в сторону мясных рядов, известного коммерсанта Сомова не увидел и направился к центру городка. Интересное тут торжище, в чем-то необычное. Лавками, навесами и скамьями никого не удивишь, изюминка Канони в другом: в этот день открываются настежь двери всех мастерских, средства производства вытаскиваются прямо на улицу, и мастера начинают творить на глазах у восхищенной публики. Вон сколько детей глазеет… Я и сам с удовольствием посмотрел на работу гончара и обувщика. Молодцы!
Готовая продукция стоит рядом, можно покрутить в руках, сделать заказ, что-то отдать в починку, поторговаться со спецами, которые охотно отрываются от дела и вступают в разговор. Хотя чаще финансовые вопросы отданы на откуп жене или детям мастера.
Похоже, француз уже нашел покупателя скутера! Заметив меня неподалеку от рядов хозбыта, он улыбнулся настолько обрадованно, что пришлось отвернуться, дабы пилот не показал большой палец или не сделал еще какой-нибудь глупости.
Бандеры за ним поглядывают, один из хлопчиков встал возле угла таверны. Дилетант, уже прохожие на него посматривают… Значит, я все продумал верно. Пусть француз продает, ему еще за мясом двигать. Догадайтесь к кому?
Именно там он должен передать Гоблину бабло, а потом отправиться в таверну: рацию будем покупать мы.
Пока что все идет по плану, можно посмотреть на озеро.
У воды всегда уютно. Вдоль короткой дороги к водоему стояли несколько сараев, ближе к воде представляющих собой навесы на сваях, под которыми бегают куры и цыплята, и даже остродефицитная кошка сидит возле бочки, спокойно моется. Не похитили!
Довольно большое оно, озеро Корисион! По обе стороны вдоль берега уходят, теряясь в желтых камышах, тоненькие локальные дорожки малогабаритной техники. На берегу стоят грузовые плоскодонки и длинные каноэ с приподнятым носом, на мелком водоеме бывает злая разгонная волна… Скорее всего, где-то по берегам живут люди, для которых лодка – основное средство передвижения, особенно в период разлива, когда по суше не проедешь.
В стороне, забравшись в воду по пояс, плещутся дети. Вообще, детей здесь много.
Прямо возле причалов – рыбный рынок, он уже закрыт, ночной улов покупатели разбирают сразу, так что сюда стоит приезжать пораньше. Все просто, естественно и находится рядом с жильем.
Бродил, слушал сплетни, празднично настроенные люди легко идут на контакт, рассказывают много интересного.
Возле одной из кузниц прослушал разговор торгаша-приднестровца из свежих потеряшек с покупателем-португальцем. Последний не секретничал, местным эта история давно не интересна, давно обсудили… Меня, как и приднестровца, она заинтересовала. Поэтому я тоже аккуратненько влез в разговор, честно представившись русским, приехавшим в городок для торговой разведки.
Как выяснилось, португи не стали использовать имя прошлой столицы, поселение называется Сесимбра, на Земле это небольшой приморский поселок, расположенный в сорока километрах к югу от Лиссабона, примерно в часе езды. Монокластер расположен в глубоководной бухте на берегу океана северо-западнее Мадрида на двадцать километров, если по дороге – то двадцать семь. Из приметного: у них есть высокий каменный маяк на горе. Вокруг Сесимбры скальная чаща, внутри – своеобразный оазис, большой.
Строений на старте было немного: хороший причал, локалка – магазин рыбацкого поселка, два больших дома, амбар и сарай на берегу, где стоял десятиметровый морской баркас с паровой машиной. Тут им повезло – получили независимость по топливу, дерева вокруг много. Кроме того, Смотрящие подарили им старый испанский пикап Santana PS-10, эдакое развитие лицензионной версии английского внедорожника Land Rover семидесятых прошлого века.
Сельское хозяйство небогатое, вселенские покровители выделили один большой виноградник, правда, с лучшими португальскими сортами. Еще год назад португи выменяли у косовских цыган простаивающее без дела тракторное шасси для обработки виноградников. Так что с вином там все в порядке.
Как и в старое доброе время, португи рвутся в море. Построили второе судно, парусное, заканчивают третье, маломерного флота хватает. Приличный подвал для хранения вырубили в скале совсем недавно. У них мало соли, нет бочек для рыбы и вина. Сюда представитель за бочками и приехал: на старте Смотрящие щедро снабжают пустыми бочками абсолютно все кластеры. Ну вот, закончились… Они на том и сошлись в разговоре: приднестровец был обрадован открывшимися грядущими выгодами, уж им, лесовикам, сам бог велит развивать бочарное производство.
Перспективный для дружбы кластер, Сотников заинтересуется. Старые океанские традиции, почти полная независимость от Мадрида. Что будет, расскажи им о далекой Амазонке? Затрясет всех от возбуждения. Впрочем, это не мне решать.
Интересно, какое вооружение вкинули им на выживание? Не спросишь, неприлично. Я бы предположил, что дали им что-то древнее, типа винтовки Гра 1874 года, калибра 11 мм, или же однозарядный ствол Снайдер-Бариет, калибра 12,7 мм. С небольшими переделками эта винтовка была принята во Франции и Португалии, продавалась в Турцию, Китай и другие страны.
Португальский пикап часто пользует местная поисковая группа, аналог сталкеров. Молодцы, потому и богатеют! Месяц назад смотритель маяка заметил на северо-западе густой черный дым столбом, сталкеры поехали и нашли потеряшек-каталонцев, четырех человек медведица загнала в локалку. Португи, не подумав, хищницу вальнули, в ЛР нашли электрокар, немного продуктов и медвежонка на чердаке, еще очень маленького, в городе был настоящий траур…
А совсем недавно один из вольных охотников сообщил о появлении на севере приближающейся непонятной банды с автоматами. Сесимбра, что делать, по рации попросила у Мадрида подмоги, те отреагировали быстро: закинули в грузовик сорокамиллиметровую пехотную пушку Ramires de Arellano образца 1933 г. – фантастическая вещь! Очень легкая и смешная, пока не выстрелила. Мангруппа перекрестилась и помчалась воевать во главе с командиром гаубичной батареи старшим лейтенантом Хосе Луисом Родригесом.
Тем временем снайпер из сталкерской группы португов держал банду в тонусе, застрелив одного, а остальных заставив отходить ползком. Грузовик удачно встал на холме и прямо из кузова врезал с восьмисот метров осколочными снарядами, повредив микроавтобус банды. Началась перестрелка. Ушли трое, с оружием, на второй машине. Итог войны: у португальцев потерь нет, у испанцев раненый, остался без руки. У бандюков погибли пятеро: один за снайпером из Сесимбры, трое на счету пушки, еще один разбился, упав со скалы. И одного взяли в плен. Судили в Мадриде, опознав как известного разбойника, уже приговоренного в Канони к расстрелу. Испанцы церемониться не стали – по новому приговору, уже военного трибунала, бандюк был повешен. Трофеи: четыре автомата Santa Barbara, один так и не найден до сих пор, валяется где-то в камнях на берегу…
От пленного узнали численность и местонахождение временной базы нападавших. По горячим следам кинулись давить, но не успели, автомобиль бандитов был найден на семидесятом километре от Мадрида без бензина, люди ушли в горы по тропе, дальнейшая их судьба неизвестна. На восемьдесят третьем километре дорогу вдоль побережья рассекает длинный фьорд, глубоко вдающийся в хребты.
Хорошую мы с Гоблином трассу надыбали! Получается, что по прибрежной штатной магистрали на север не пройти, а вот по нашей, после прохода перемычки с пещерником, скорее всего, возможно.
Болтая, мы отошли подальше, к мастерской стельмаха, то есть колесных дел мастера, – там никого, товар специфический. Постепенно добрая беседа вылилась в разумное предложение – продолжить тему в таверне «Второе дыхание», да с развитием… Трахома, как жаль, что не могу с ними посидеть, дела! А вот Жан должен дожидаться нас именно там.
Гоблин появился неожиданно. Довольный жизнью и, похоже, сытый, подлец!
Руки заняты.
– Ты чего так быстро?
– Продал все к чертовой матери, я же ас! – похвастался он. – Сметанки свежей хочешь? У продуктовщиков набрал всякого со скидочкой…
– Бабы небось сжалились.
– Ага. Жуй!
Зря на него тяну, друг у меня заботливый. Своеобразно.
– Трудно было? – поинтересовался я, на ходу принимая большой кусок пирога.
– Да не, че там… Слушай, с рубщиком познакомился, реальный мужчина! Гагауз. Зда-аровый, дикий, как кабан. Рубит – засмотришься! Секиру держит как пушинку. Забрал за работу бошки и весь ливер, я ему еще и шкуры отдал. Все ровно, красиво, по схеме разделки, солидная работа. В сметану макай.
Я послушался, с трудом вдавив пирог в густую массу, хранящуюся в маленькой крынке с широким горлом.
– Вторую тушу вообще всю сразу двинул, рубщик даже не успел покоцать на мелкое.
– Да? Как это ты ухитрился?
– Красавице одной двинул, юной закупщице из «Второго дыхания», повар послал. Фигурка прелестная, – с кайфом вспомнил Мишка. – Побазарили грудными голосами, обещал вечером заглянуть на огонек…
Ах ты, казанова… Я передал ему крынку, дождался, пока Гоб ухватит покрепче, и звонко щелкнул его по лбу.
– Ты че!
– Через плечо! Какой вечер, зачем вранье заряжаешь? Трепло.
– Работа спецназа, – вяло возразил друг, разводя лапами с зажатой снедью.
– Что-то толковое узнал?
– А как же, командир! Во Львове есть струнный квартет, два аккордеона и пианино. Зато у донецких – духовой оркестр, дудки новые, блестящие!
Бесполезно с ним разговаривать.
– Денег нормально?
– И даже больше.
– Ну да, ты ж на огонек… Драпать надо, пока она тебя не нашла. Еще братьев приведет. Пошли за рацией.
Радиостанции у оружейника на продаже имеются, ламповые вообще без проблем, тут многие пользуются радиосвязью, на хуторах и кордонах стоят базовые станции. Мне же нужна – именно цифровой трансивер, чтобы можно было наладить передачу со своей малышки. Такой всего один, очень дорогой, вот и стараемся, бабло рубим.
Что-то еще хотел сказать… А! Тут работают «шоколадки», к бабке не ходи. В Сесимбре такой терминал точно появился, уж больно они зажиточные. Дело в том, что здесь продается горючее. Дороговато, однако что-то мне не верится, что в Канони его возят из Мадрида… Обидно – терминал под боком, а нужное, в том числе и авиатопливо, не закажешь, глупое палево. И еще у кого-то имеется – ведь примерно половина приезжих владельцев техники местного топлива не берут, люди морщатся от прайса. У кого?
Лишь бы не у Львова.
Если во время кинжального удара с фланга противнику в глаза светит закатное солнце, значит, место и время для засады выбраны грамотно, со всем тщанием. На закате низкое, уже красное, но еще достаточно яркое светило, висящее над кронами деревьев, не просто слепит – глушит.
Мы это местечко выбирали долго, вчера почти целый день угробили. Пришлось поездить. Вымеряли расстояния, заставляя Жана проезжать отрезки под секундомер, прикидывали углы, высоту деревьев, слышимость на дорогах. «Виллис» должен встать так, чтобы, с одной стороны, удобно выскочить на трассу, а с другой – надежно спрятаться от шальной пули: не хватало только битой техники в самом окончании сложнейшей командировки… Тем более что на заднем сиденье джипа лежит трансивер, элементы антенны, аккумуляторы, и все это мне теперь дороже джипа.
Француз был уверен: бандеровцы на первой крупной ярмарке появятся обязательно. В прошлые выходные они уже пробовали его перехватить, но Жан сумел следопытов обмануть. Его уверенность передалась и мне, поэтому и готовились основательно.
Я не исключаю, что произошел случайный слив. Допустим, кто-то с земли видел, как вертолет садился где-то к северу от Канони. Давно. Заблудший охотник-одиночка, например. Кому-то рассказал в свое время… Информация могла сохраниться.
Есть шанс, и немаленький, что «первая сотня» начала охоту самостоятельно, не поставив в известность руководство Львова. Волчатам хочется авторской работы, хочется отгрести добычу в свою сторону, заиметь персональный потаенный схрон. А уж если такие орлы подгонят руководству целый геликоптер, то их статус в стае резко возрастет! Медали, почет и уважение, деньги и карьера.
Домыслы, конечно, но подумать о таком стоит заранее. Сегодня, Олесь, если я ничего не накосячил, твоя мечта почти сбудется, кто-то отправится в Края Вечной Охоты… Хочу, чтобы это был ты. Вместе со своей «сотней».
Колонны начали формироваться заранее, приезжие, решившие уехать из Канони именно сегодня, торопились покинуть ярмарку до вечера. Бандеровцам туда не втиснуться. Они не могут банально напроситься в колонну, в которой едет Жан, даже под предлогом дальней разведки и обещания в случае чего подстраховать мирных жителей огнем. Здесь не принято брать в группу незнакомых людей, не имеющих жилья по пути следования.
Остальные гости останутся до утра – мест для отдыха в городке хватает, все предусмотрено. Наиболее состоятельные осядут в комнатках второго этажа таверны, остальные пойдут по съемным хатам или к знакомым. Самые же скромные улягутся на стоянке возле своего транспорта, на рогожках. Неуютно, жестко, зато под охраной. В основном это владельцы гужевых повозок, ослики, хоть ты тресни, быстро не идут.
Решившиеся торопятся вернуться домой до темноты: путешествовать ночью желающих нет. В этих краях, как теперь ясно, разбойники периодически лютуют на больших и малых дорогах. И неизвестные, типа тех, что подходили к португальцам, и местные, зарекомендовавшие себя дурными нравами. Тут косовары и баски, отметились косовские цыгане. Люди боятся и отшельников-одиночек, считая их людьми странными, непредсказуемыми и опасными. Французу, мирному даже внешне, такой репутации удалось избежать.
А дорожного патруля нет. Как без патруля… Придется самим.
Для зависти: мы все-таки успели немного посидеть во «Втором дыхании»! Перед операцией хорошенько не вмажешь – ну да хоть чуть-чуть расслабились.
Настало время, план начал выполняться. «Виллис» первым ушел на север. Домой.
Как и положено, для участия в ярмарке я предъявил прописку – анонимов тут не любят, – рассказал, что приехали мы издалека, сунулись было в Каир, но там нам резко не понравилось, вернулись к перекрестку и нашли заброшенную хижину возле Семерки, озера, сверху так похожего на эту цифру… Теперь осматриваемся, думаем, где обосноваться капитально. О существовании Китая здесь не знают. Представители Альянса появляются очень редко, в контакты, им ненужные, не вступают. А я тем более не собираюсь выбалтывать лишнее.
Отъезд спецгруппы не понравился «сотне» Олеся, но дергаться он не стал: француз ему важней, будет выслеживать. На то и расчет.
Северная колонна большая: набитый под завязку синий «Логан» с багажником наверху, два квадроцикла, старинный «Харлей Дэвидсон» с двумя седоками и солидным багажом и три велосипедиста – это хиппи. Да, да, есть и такие, самые настоящие! Мечтают создать общину, однако проклятый прагматизм фронтира на корню рубит любые наивно-романтические инициативы. Наш Эдгар тоже пробовал, но он человек очень умный и быстро понял, что не замутненную пошлым потребительским бытом общину ему не сотворить. Поправил внутреннюю политику развития, и все начало получаться… Где логово этих фантиков, неизвестно, даже львовских скудное имущество странных нищебродов не привлекает. Жаль ребят, долго не проживут – они, видите ли, противники любого оружия, как и насилия.
Новый, надеюсь, ненадолго, владелец Presto-98 едет с ними. До определенной точки.
Вывернув за воротами Канони направо, я с удовольствием втопил педаль газа, и армейский джип, подскакивая на ухабах молодым козленком, помчался в сторону пункта временной дислокации группы. И почти все это время Сомов, вцепившись в металлическую дугу, оторопело молчал – он привык, что я почти всегда управляю машиной без агрессии.
Место, где предположительно от колонны отстанут хиппи-велосипедисты, прошел на полной скорости. Первая остановка – на самом важном в операции перекрестке.
Если смотреть на север, то пути-дороги таковы: вот тут налево, в сторону гор, отсекающее эту трассу от прибрежной, уходит ответвление. Где-то там стоят два кордона, хозяину одного из которых и принадлежит «рено», – здесь колонна свернет, и Жан останется один. Здесь же по левую руку начинается густой смешанный лес, десяток километров – и будет наша локалка, Маленький Париж. Примерно там же начинается еще одно ответвление, уже направо – это путь на Каир.
– Сопки рядом, должны выстрелы заглушить, – еще раз сказал спрыгнувший на землю Гоблин, протрясло его конкретно.
– Если успеют отъехать подальше. Жану придется немного постоять тут.
– Как бы в штаны не навалил…
Я прикинул, каково будет бедолаге Ренггли стоять одному на пустом перекрестке вкусным живцом, пропадая в тревогах и раздумьях, огладываться на трассу и смотреть, как солнце неуклонно опускается все ниже и ниже. А до убежища еще минут сорок ходу.
– Мишка, ну что теперь делать, буду его по рации поддерживать… Колонна должна уйти в сопки. Тогда не услышат.
Мишкина коробочка вместе с гарнитурой сейчас у француза. Ладушки, можно не стоять, большего все равно не сделаем. Мы поехали дальше, тут недалеко. Место для засады тоже справа, через два километра. Этот участок очень важен, он прямой, как стрела, позволяет наблюдать за всем происходящим на трассе. И сразу небольшой изгиб, за ним и встанем. Я лично таких мест всегда боюсь – тебя фиксируют издалека, ты же не видишь ни хрена. А за поворотом ждут…
Посмотрим, насколько командир «первой сотни» силен. От ответвления, на котором Жан расстанется с колонной, прямой участок продолжается еще на километр к югу. Думаю, что они обрадуются – можно наблюдать за дичью, не высовываясь! А потом, как только он скроется за изгибом, на всех парах помчатся в нашу сторону, открытые всем ветрам и взглядам, как на взлетной полосе.
Какое-то время мы прятали джип за грунтовый гребень – рельеф здесь еще не гладкий, сказывается близость сопок.
– Я на дорогу, – сказал Гоблин, вытаскивая бинокль.
– Вместе пойдем. Машину не сопрут.
Могут быть неприятные сюрпризы, если операция согласована. Вдруг кто-то появится еще и с севера – в подмогу «сотне»?
Пш-ш-ш…
– «Престо», ответь «Кастету».
Несмотря на то что обмен идет через скремблер, я использую позывные – это дисциплинирует, не дает расслабиться. Если у противника есть хоть одна рация с функцией сканера, бульканье схватят. Могут насторожиться, могут решить, что это переговоры колонны с домом. Как повезет.
– «Престо» на связи.
– Рассказывай.
– Идем нормально, велосипедисты только что отошли влево. Там кусты какие-то, даже непонятно…
– Не суть, дальше.
– Автомобиль поехал быстрей.
Колонна всегда ориентируется на скорость самого медленного транспорта. Отвалились педалекруты – и скорость движения сразу возросла.
– Преследователей видел?
– Нет. Но я их чувствую, всем телом…
– Успокойся. Ты что, последний в колонне? Поменяй позицию.
– Все равно. – Теперь он отмахнулся.
Рука напарника легонько толкнула меня в бок.
– Костя, я их вижу.
– Все идет по плану, есть визуальный контакт, ты у нас на прицеле! – тут же сообщил я подопечному. – Конец связи, до перекрестка.
Оставив в покое рацию, я достал бинокль. Пока что слабый свет фар был заметен лишь в тени деревьев. Колонна спускалась с пологого холма, заросшего высоким кустарником. Быстро доедут – ишь, как «реношка» вжала! Торопятся товарищи с кордона.
Нервно мне что-то. Через несколько минут колонна была видна уже очень хорошо. На развилке головная машина колонны останавливаться не стала, сразу пошла домой, остальные потянулись за ней.
Кроме нашей приманки.
– Командир, наблюдаю силуэт на дороге! Один человек, стоит, машина пока в стороне, ее не видно.
– С биноклем?
– Лишнего требуешь, говорю же, только силуэт! Рук не различить!
Свершилось, Жан Ренггли остановился и тут же замер, превратившись в чугунную статую, такие было модно устанавливать на тротуарах.
Пш-ш-ш…
– «Престо», оживи! Что ты как замороженный… Слезь с машины, присядь, потрогай чего-нибудь, покачай головой, помни колесо.
– Да, сейчас сделаю!
– Не волнуйся, мы почти рядом, видим тебя очень хорошо. А ты их видишь?
Он торопливо повернулся.
– Нет!
– Без наблюдения! Веди себя естественно. Все, садись и езжай в нашу сторону.
Глядя, как он торопливо взбирается на железного коня, я вспомнил полную драматизма знаменитую сцену из «Собаки Баскервилей», где трясущийся от страха будущий владелец поместья торопливо шагает в темноте, стараясь как можно быстрей попасть под защиту двух знаменитых авантюристов. А за ним по тропе летит зловеще светящееся фосфором Древнее Проклятие… Чуть не сожрали, кстати.
– Прибавляй ходу.
Сразу после изгиба дороги он остановился и побежал к нам.
– Куда, транспорт забери! – крикнул я. – И прячься вон туда. Не высовываться, Жан! Мы быстро.
– Едут, – спокойно предупредил Гоблин.
Осторожно высунулся из-за дерева. Что же ты, Олесь, без фар идешь? Солнце сбоку уже мешает, а вот в тени, что бросает на дорогу стена леса, ничего не видно, так ведь и в кювет улететь недолго. Даже заволновался.
– К бою, – приказал я коротко, и мы встали на позиции.
Свернув за поворотом с дороги, француз, как и было предусмотрено, укрылся в кустах за нами. Все произошло быстро, и это хорошо, потому что никакого удовольствия от процесса нейтрализации я не получил.
Уазик перед поворотом предусмотрительно сбросил скорость и неторопливо выкатился к нам. Скорее всего, Олесь тоже выбрал бы это место: отсюда удобно следить за удаляющейся жертвой. Но следить было уже не за кем, а времени у него не оставалось. Не знаю, успели ли они что-то разглядеть с левой стороны, – солнце висело прямо над вершинами деревьев. Яркий свет в глаза.
И мерцающая крестообразная вспышка немецкого пулемета.
Гоблин дал четыре короткие очереди, этого хватило…
– Мишель, они мертвы?! – крикнул Жан позади с истерикой в голосе.
– Они летят, – холодно ответил Гоблин, доставая из кобуры пистолет. – Дуэли не вышло. Пошли, посмотрим.
– Жан, подключайся! – приказал я. – Оттаскиваем, прячем как можем. Брать целое оружие, патроны, если есть – рации и записные книжки… Что, Мишган, как думаешь, завтра их начнут искать?
– Стопудово. По крайней мере одна рация у них была, сам видел.
– Тогда к избе. Немного очухаемся – и за работу, за ночь нужно собрать передатчик. Жан, давай на дорогу, наблюдаешь, рацию у Михаила возьми.
Что за жизнь такая… Не хочется мне идти к парящему автомобилю, в котором лежат мертвенно расслабленные тела. Французу – тем более, на место бойни смотрит с ужасом. Ничего, брат, привыкай, ништяк на Платформе не бросают. Сейчас тебя Гоблин научит.