Голт, ветеран войн и походов, думал, что привык переносить трудности и испытания. Но он понятия не имел, какие трудности ждут его впереди, на шахте.

Шахта Бурна находилась в двух днях пути от Биркенхольма, среди каменистых холмов, мрачных и пустых. Более жуткое место трудно было себе представить.

Голт и его отряд проделали весь путь пешком в сопровождении батальона Слитов. Над головой кружил на своих огромных кожаных крыльях другой отряд охраны - Биры.

И, находясь под таким надзором, бежать было невозможно. Покрытые шерстью крылатые чудовища с обнаженными мечами кружили совсем низко и находили огромное удовольствие в том, чтобы мучить несчастных людей. Слиты - воины-змеи - уже доказали свою ненависть к теплокровным людям, но они и сейчас доказывали ее, безжалостно убивая истощенных усталых людей, которые падали от изнеможения. К тому времени, когда отряд добрался до шахты, все уже представляли жалкую пародию на людей. Даже могучий Гомон, который мог спокойно выдержать любые лишения, теперь шел с опущенной головой и поникшими плечами. Наконец они подошли к комплексу деревянных зданий, окруженных стеной.

Это были бараки, плавильни, кладовые. И все было окружено стеною огромных каменных глыб, поверх которых шли отравленные острия. На постах часовых находились Биры и Слиты. Новоприбывших привели в кузницу, где под угрозой мечей, на Голта, Гомона и всех остальных повесили тяжелые цепи. Цепи, сковывавшие кисти и колени, были такой длины, чтобы не мешать работе.

Затем им вручили кирки и лопаты, погнали в шахту.

Слиты загоняли их по длинным туннелям, освещенными слабыми лампами, все глубже и глубже в мрачное, лишенное воздуха подземное царство. Наконец они добрались до огромной, освещенной дымными факелами штольни, где было много закованных в цепи людей. Голт даже споткнулся при входе. У него перехватило дыхание. Стены и потолок этой огромной пещеры были полностью из сверкающего металла - неполированного, но такого чистого, что блеск его слепил. Это было золото и серебро. Изможденные, бородатые, исхудавшие люди непрерывно работали кирками, подгоняемые мечами надсмотрщиков Слитов, как только ритм работы замедлялся.

В этих глубинах было на удивление жарко - тела рабочих выделяли тепло и влагу, и в этом непроветриваемом помещении тело Голта моментально покрылось потом, не успел он еще поднять кирку. Но это тепло, казалось, на Слитов действовало возбуждающе. Они были везде: кричали, подгоняли, угрожали, кололи мечами тех, кто, по их мнению, недостаточно энергично махал киркой.

Слита, которому поручили надзирать за Голтом и Гомоном, звали Рисс.

– Берите инструменты, - прошипел он, с трудом произнося непривычные слова, которые он, по всей вероятности, совсем недавно выучил, - и работайте, пока я не скажу - хватит. Если вы попытаетесь отлынивать, то меч заставит вас работать. Никто не выйдет из шахты, кроме тех, кому здесь нечего делать, кто умер. Ну, приступайте.

Делать было нечего, надо было работать. Голт и Гомон подняли кирки, от всей души желая, чтобы их удары обрушились на Слитов. То же самое чувствовали и все те, кто еще остался от его отряда, и те, кто работал здесь до них. Их было более трехсот человек. Вернее не человек, а жалких теней, истощенных непосильной работой и плохим питанием скелетов.

Голт и Гомон сначала со всеми силами, несмотря на жару и усталость, обрушились на серебряную стену. Голт не знал, что оживило Гомона - разговаривать в шахте было запрещено, а тех, кто нарушал запрет, ждало наказание. Но самого его подбадривали воспоминания о Тайне. Он вспомнил нежность ее губ, ласку ее прикосновения, и эти мысли делали его сумасшедшим и все свое безумие он обрушивал на серебряную стену. Он отбивал от стены огромные куски, но сам не сознавал, что делает.

"Я должен спасти ее, - не переставая думал он, работая киркой, - спасти, хотя бы ценой жизни. Что с ней сделает Барт? Ведь уже прошло три дня! О, боги и дьяволы!"

И он снова изо всех сил вонзал в стену тяжелую кирку.

Рядом с ним работал Гомон. Он не проявлял особого рвения, но махал киркой достаточно равномерно, так что меч Слита не касался острием его тела. С другой стороны работал какой-то превращенный в скелет человек. Он с трудом поднимал тяжелую кирку. Дыхание со свистом вырывалось у него из груди. Спина и бока были покрыты запекшейся кровью от бесконечных уколов меча. Он не смотрел на Голта, но барон чувствовал, что время от времени он искоса поглядывает на него.

В первый день они пятнадцать часов работали в шахте. Куски металла они грузила на тележки, которые другие люди вывозили из шахты, запряженные наподобие лошадей в эти тележки. И за это время Голт много раз видел, как падали обессиленные люди, у которых подгибались ноги от слабости. Слиты не теряли времени на жалость. Их мечи сверкали, люди вскрикивали, получая смертельный удар, и их тела вывозили наверх вместе с кусками драгоценного металла на тех же тележках.

Наконец работа была закончена. К этому времени Голт был уже близок к безумию. Почему он не убил Барта, когда тот был совсем близко от него? Надо было убить его, пускай даже пришлось бы погибнуть самому под мечом охраны. Он не был зол по натуре, но сейчас ненависть переполняла его, ненависть, которая заставляет дрожать все его тело, которая сушила его горло и которая находила выход только в ударах киркой по серебряной стене.

Тайна. Он любил ее. Голт еще раз ударил по стене и замер. Стоп. Хватит безумия. Надо думать. Думать.

– Хватит, - прошипел Слит. - Оставь кирку и иди наверх.

Рядом с ним крякнул Гомон. Огромное тело его было покрыто потом, но тяжелая работа не сделала его покорным, придавленным. Его глаза встретились с глазами Голта, когда они, наконец, отошли от серебряной стены. Затем их и тех, кто остался в живых, погнали наверх и никогда еще воздух не казался таким холодным, таким чистым, таким свежим, как этот ночной воздух, который Голт с удовольствием вдыхал полной грудью.

Их загнали в бараки, где прямо на полу валялись жесткие грязные подстилки. Закованным в цепи людям было приказано ложиться спать без всякой пищи. Гомон вздохнул, ложась рядом с Голтом. Ноги всех людей тут же были прикованы к цепи, которая тянулась вдоль стены барака.

– Ну вот, снова в цепях, - сказал он тихо. И тут же меч охранника ткнулся ему в горло.

– Молчать! - скомандовал Слит.

Тот изможденный человек, что работал рядом с Голтом, занимая соседний матрац. Все тело его было покрыто незаживающими ранами и кровоточащими царапинами. Но Голт подумал, что это был когда-то очень сильный человек, судя по его телосложению. Таким будет и он, подумал Голт, если ему не удастся вырваться отсюда. И снова ему вспомнилась Тайна.

И хотя он был очень усталым, ему потребовалась немалая сила воли, чтобы не сделать безумную попытку разорвать эти цепи и броситься на охранников с голыми руками.

Он сдержал себя и погрузился в беспокойный сон. Наверное, прошло несколько часов, когда он неожиданно проснулся в темном бараке. Он не понимал, что разбудило его. Затем он ощутил прикосновение. Это толкал его изможденный сосед.

– В чем дело? - прошептал Голт.

– Ш-ш-ш-ш-ш. Говори тихо. Слиты в дальнем конце комнаты, они не должны слышать. - Шепот был еле слышен на фоне стонов и храпа спящих измученных людей. - Ты кто?

– Голт, - он подкатился ближе, насколько мог, насколько позволяли цепи. - Барон Железных Гор.

– Я так и думал. Я видел тебя на турнире. Меня зовут Штурм, полковник королевских всадников. Король послал меня сопровождать Барта. Тебя тоже послал король?

– Да, - с горечью ответил Голт. - Я должен был выяснить судьбу вашей экспедиции. Я нашел вас и ничего хорошего мне это не сулит.

– Ты знаешь, почему Барт предал?

– Да.

– Когда его планы дошли до меня, я воспротивился. И большинство моих людей тоже. Эти проклятые существа схватили нас и загнали в эту шахту. Нас тут уже осталось немного, и все стали тенями, вроде меня. Но ты и твои люди еще свежи, не изголодались, полны жизни.

Он замолчал, так как в проходе послышались шаги. По бараку шел Слит, держа в одной руке меч, а в другой факел. Он осматривал каждого пленника и Голт и Штурм притворились спящими, пока Слит не вернулся к себе и не поставил факел на место.

Снова донесся шепот Штурма.

– Такие, как вы, могут сделать попытку вырваться от сюда, но надо делать это побыстрее, пока вы еще не потеряли силы. Эти шахты быстро разрушают человека. Через неделю будет поздно.

– Вырваться в этих оковах? И я совершенно не знаком с местностью и с порядком охраны.

– Я знаю. Я здесь уже год. Я все хорошо знаю. Нас двое - твоя сила, мои знания - это может привести к успеху. Когда мы пойдем в шахту, посмотри на восход и на вход в туннель, обрати внимание на доски. Пока я больше не скажу ничего… - Он повернулся, как будто слова полностью истощили его силы. Голт долго лежал без сна, пока до него не донесся храп соседа.

Задолго до рассвета их растолкали, вывели на улицу, дали по миске супа, жидкого и отвратительного по вкусу и запаху. Голт заставил себя выпить до капли это гнусное пойло. Он знал, что ему нужно поддерживать силы. Штурм сказал правду - неделя такой работы, такого отдыха и такой еды - и ни у него, ни у Гомона сил не останется совсем. Если они хотят вырваться на свободу, а не умереть здесь потихоньку, они должны попытаться сделать это как можно раньше. Когда их вели по туннелю, ведущему в штольню, Голт старательно запоминал каждый поворот и все подробности пути, насколько позволял неверный свет факела.

В тех местах, где туннель был вырублен в скалистой породе, там не было никаких креплений. Но при приближении к месту работы характер грунта менялся, он становился более рыхлым. Там были установлены деревянные крепления, чтобы удержать толщу земли, которая могла бы обрушиться и завалить всех. И, несмотря на это, когда проезжали тяжелые тележки, вызывающие вибрацию земли, с потолка сыпался дождь из камней и земли. А при входе в пещеру Голт понял, что имел в виду Штурм.

Последние крепления были установлены не так, как все. Столбы у стен были толстыми - толщиной с туловище человека, но они не прилегали к стене плотно, как другие. У входа в пещеру туннель немного расширялся и в образовавшуюся щель можно было просунуть руку. Но эти столбы такие огромные и тяжелые, да и поперечный брус давит - Голт покачал головой. Если он понял правильно Штурма, полковник обманывается. Он слишком долго был здесь и, вероятно, у него немного помутился разум.

Этот день был еще хуже предыдущего, хотя это трудно было себе представить. Изнуряющая жара и непрерывная работа истощали силы с невероятной скоростью. В этом, по крайней мере, полковник был прав. Еще несколько дней, и Голт полностью ослабеет. Он начал размышлять об этих досках. Это конечно не возможно, но все же… Эти мысли неотвязно преследовали его. Ночью в темноте он сам толкнул Штурма.

– Я видел бревна.

– Да.

– Что ты задумал?

– Ты огромен и обладаешь большой силой. Тот чернобородый тоже не уступит тебе. В пещере нас всего все время триста человек, а Слитов, вооруженных мечами и арбалетами - пятьдесят. Наверху у входа в шахту есть еще охранники, готовые спуститься вниз при малейшей тревоге. Пятьдесят охранников внизу, если учесть слабость и истощение работающих, хватит, но сейчас пришли свежие люди, и Слиты должны были бы увеличить охрану, но они не сделали этого. Если блокировать туннель, подкрепление подойти не сможет, и триста человек с кирками смогут справиться с пятьюдесятью Слитами. Конечно, у нас будет много потерь, но лучше умереть быстро и в борьбе за свободу, чем медленно и в рабстве.

Голт размышлял. В это время снова прошел охранник с факелом. Когда он отошел, барон прошептал:

– Чтобы засыпать туннель, нужно выбить бревна.

– Конечно. Это работа для многих огромных мужчин. Ты и чернобородый смогли бы справиться с этим.

– Вряд ли. Это выше человеческих сил. И мы уже ослабли.

Штурм безнадежно вздохнул.

– Ну что же, тогда все. Другой возможности я не вижу. Я здесь долго, и если бы эта возможность была, я бы ее не пропустил. Тогда нам всем придется умереть в муках. И в оковах. И тогда все рухнет, может даже сам Бурн. Если Барт найдет Камень Могущества…

– Ты знаешь о нем?

– Да. А ты думаешь, почему во Дворце в Биркенхольме все разрушено? Головы у статуй оторваны? Это он искал Камень. И теперь ты говоришь, что Тайна у него в руках.

Голт простонал.

– Он не будет церемониться с ней. Он будет отрывать от нее по кусочку, как поступил с Биркенхольмом, пока не узнает тайну. Но если ты и чернобородый не можете сделать это…

Голт подумал.

– Это единственная возможность?

– Я уже говорил. Мы завалим туннель, покончим с охраной. Тогда у нас будет пятьдесят мечей и арбалетов плюс наши кирки. Остальные охранники будут разбирать завал, и мы по частям расправимся с ними в туннеле, пробьемся наверх, захватим их оружие.

– А они не оставят нас в земле, в завале погибать от голода и без воздуха?

– Маловероятно. Они боятся гнева Барта и будут стараться побыстрее освободить шахту, так как они должны каждый день отправлять в Биркенхольм определенное количество золота и серебра. Это золото добываем мы, и если они нас убьют, им придется работать в шахтах самим. Они не будут раздумывать, а сразу постараются раскопать нас, и наказать. Тут-то и начнется самое главное.

– Ну тогда, - сказал Голт после размышления, - если это действительно так, этот шанс надо использовать.

– Отлично, - у Штурма даже дыхание участилось. - Я сообщу всем. Завтра после окончания работы мы задержимся. Ты и чернобородый пойдете первыми. Как только вы пойдете, мы отвлечем внимание охраны. Тогда вам нужно действовать и действовать быстро. Иначе все провалится.

– Это может провалиться в любом случае, - голос Голта звучал решительно, - но во имя богов, мы попытаемся!

Затем он повернулся к Гомону и разбудил его.

Это был самый длинный день в его жизни. Ему казалось, что Слиты заподозрили что-то. Может, у них есть свои доносчики? Они были более грубыми, более требовательными к пленникам, чем обычно, и вместо пятидесяти их было целых семьдесят. Они стояли в пещере настороже, каждый из них был вооружен арбалетом и мечом. Надежда на успех была очень слабой, и она все таяла по мере того, как таяли силы Голта, уносимые тяжелой изнурительной работой. И он и Гомон работали, не щадя себя. Чернобородый гигант был готов на все, лишь бы не возбудить подозрение у Слитов, не дать им повода нанести ему рану мечом. Когда Голт ощутил, что конец работы близок, он решил, что он не сможет сделать ничего: руки и ноги совсем онемели, как иссохшие ветки деревьев.

Затем Слиты прошипели приказания. Мгновенно Гомон и Голт были у стойки, где складывались кирки до следующего дня. Другие медленно потянулись за ними.

– Живее, живее, - шипели Слиты, острие меча кололо отстающих.

Голт и Гомон переглянулись, и Гомон еле заметно кивнул. Два Слита шли впереди. Голт и Гомон за ними, двигаясь по пещере ко входу в туннель. Они уже дошли до него, а основная масса все еще возилась возле стойки с инструментами. Шипение Слитов стало громче и яростнее.

– Быстрее! Клади, не задерживайся, а то я отрублю твою голову!

И вот в сводчатой пещере послышался громкий крик:

– Пора!

И пещера наполнилась звоном металла, кирки встречались с мечами. Шедшие впереди Слиты обернулись, схватили арбалеты. Их сверкающие глаза смотрели в толпу, бурлящую в пещере у стойки с инструментами.

– Пора! - громовым голосом крикнул Голт. Он поднял скованные руки и резко крутанул ими. Железные кольца обрушились на одного Слита, и тот рухнул на землю. Гомон моментально прикончил второго. Неуклюжие, так как им мешали цепи, они бросились к столбам.

Голт наклонился и схватился за левый. Цепи на руках были достаточно длинны и позволяли обхватить столб. Голт налег на него всеми силами, всей своей массой - и ничего не произошло.

За ним нарастали звуки битвы, звон оружия, крики людей, шипение Слитов. А впереди, в туннеле, уже слышался топот ног. Подходило подкрепление.

– Что там у вас случилось? - топот ног был все ближе.

Огни и звезды плясали перед глазами Голта, когда он снова налег на столб. И снова столб не пошатнулся.

Охранники были уже близко, они уже показались из-за поворота. Каждый мускул его тела напрягся до последней степени, позвоночник трещал, жилы на висках и на шее, казалось, вот-вот лопнут. Но вес многих тонн земли сверху держал столб на месте, и игра уже казалась проигранной. Ему оставалось всего секунда, может быть две. И он вспомнил о Тайне. Стрела арбалета пролетела над ним и ударилась в столб. Лицо девушки плясало в затуманенном мозгу Голта. И вдруг он почувствовал прилив сил, которые вдруг вырвались из каких-то его резервов, о которых он не подозревал. Гнев, любовь и горе прибавили ему сил. Он выругался и рванул столб на себя еще раз.

И тот двинулся, пошел вниз и освободил столб Гомона. Голт и Гомон отскочили назад, все еще сжимая в объятиях столбы. Земля посыпалась, когда доски крепления потеряли опору. Сначала это была пыль, а затем вся масса рухнула на первые ряды охранников, бегущих к ним. Тонны грязи, камней падали, грохотали, пыль поднялась столбом и ничего не было видно там, где раньше был туннель. В этом грохоте не слышно было шипения Слитов, оказавшихся похороненными под массой обрушившейся земли. А их было много. Теперь туннель был блокирован надежно. Голт и Гомон откатились в сторону и, собрав последние силы, с трудом поднялись на ноги. Один Слит лежал там, где его застал удар Голта. Голт наклонился и взял взведенный арбалет. В центре пещеры звенели мечи и крики. Слиты, которые не были в свалке, не открывали огонь из арбалетов, боясь убить своих товарищей. Голт узнал одного - Рисс, и, прицелившись, пустил стрелу. Стрела вонзилась в спину человека-змеи, и тот упал.

Голт неуклюже начал доставать другую стрелу из колчана упавшего Слита, но тот вдруг начал шевелиться.

Из-за спины Голта выскочил огромный Гомон. Он схватил меч Слита, и когда тот попытался подняться, Гомон отрубил ему голову. Тело рухнуло на землю. Длинный хвост свирепо молотил по земле. Гомон издал боевой клич, похожий на рев сумасшедшего медведя, и высоко подняв меч в закованных руках, устремился в самую гущу боя. Слит повернулся, чтобы встретить его. Гомон двумя руками нанес поперечный удар, и змеиная голова покатилась по земле. И еще одно хвостатое чудовище было разрублено пополам, прежде чем оно успело спустить стрелу. Голт схватил стрелы и начал стрелять. Он искусно владел этим оружием, и хотя его руки были скованы и дрожали от невероятного напряжения, которое он только что испытал, промахивался он очень редко.

Те из узников, у кого не было оружия, схватили факелы со стен и совали их горячие концы в лица врагов. Вскоре факелы догорели и пещера погрузилась во мрак. Во тьме слышались звуки боя: крики обезумевших людей, шипение Слитов, теперь уже не победоносное, а безнадежное. И затем внезапно наступила тишина.

Голт стоял весь в напряжении, арбалет в его руке был в полной готовности. Он резко повернулся, когда вспыхнул один факел, затем другой. Безголовые Слиты все еще корчились на полу, длинные хвосты извивались в конвульсиях. Они умирали так же трудно, как и змеи. Среди них лежало человек двадцать, а может больше. Одни зарубленные мечами, другие - поражены стрелами арбалетов. Но остальные - странная армия, состоявшая из сильных солдат Голта и истощенных, оборванных людей, которые уже долгое время провели в этом аду - были живы, и теперь они в изумлении смотрели друг на друга. Затем изумление сменилось торжеством.

Внезапно их охватило безумное желание - уничтожать. С мечами и кирками они набросились на тела Слитов. Они топтали, рубили их, рвали на части. Этот бессмысленный акт мести, жестокой мести, на которую они имели право, - угрюмо подумал Голт. Затем раздался повелительный голос, который заглушил все остальные крики.

– Хватит! Хватит! Берегите силы, они еще вам пригодятся!

Из бурлящей толпы с мечом в руке вынырнул полковник Штурм. Его костлявое тело было покрыто многочисленными ранами и кровоточило. Но глаза его сверкали, как полированный металл. Он приблизился к Голту, став теперь выше, сильнее. Он указал на заваленный туннель, на широкий барьер из обломков породы.

– Мы это сделали, - прошептал он. - Мы это сделали…

Голт повернулся. С той стороны завала слышались удары лопат. Слиты уже приступили к расчистке туннеля.

– Да, пока все идет, как ты предсказывал.

Штурм протянул ему меч.

– Возьми это. Твои руки сильнее моих. А мне дай арбалет. Глаза мои так же верны, как раньше. Впереди нас ждет еще очень много, прежде чем мы сможем считать себя свободными людьми. - Он повернулся. Голос его прозвучал приказом. - Вытащите стрелы из каждого трупа. Они нам нужны. Сложите их сюда и, вместо того, чтобы потрошить мертвецов, используйте свою энергию и силу, чтобы сбросить цепи, разбить их кирками. У нас будет много врагов, так что каждому хватит, чтобы утолить свою жажду мести!