ИСКУССТВО ПЕРЕГОВОРОВ
Маленькая группа двигалась в гневном молчании. Враждебность Горовица была хорошо заметна, когда он вел их все глубже под землю. Я самый компетентный ксенолог в Трансугольном секторе, думал он. Им бы пришлось направиться на Спарту, чтобы найти кого-нибудь лучше, и все-таки этот чертов молодой лорд и его полувоспитанная леди сомневаются в моем профессиональном слове.
И я должен мириться с этим.
Горовиц понимал: сомнений насчет этого быть не могло. Президент университета лично объяснил это ему.
– Ради бога, Зигги, сделайте, как они хотят! Эта Комиссия имеет большое влияние. Весь наш бюджет, не говоря уже о вашем отделе, может предстать в их докладе совсем не так, как на самом деле. Что, если они скажут, что мы не хотим сотрудничать, и запросят помощи со Спарты?
Ну, что ж, по крайней мере, эти молодые аристократы знают, что его время очень ценно. Пока они шли к лаборатории, он сказал им это полдюжины раз.
Они были глубоко под землей, в Старом Университете, ступая по каменным полам, источенным временем. Сам Мурчисон ходил по этим коридорам до того, как перестройка Новой Шотландии была закончена. И легенда гласила, что его призрак до сих пор можно видеть бродящим по каменным проходам: фигура в капюшоне с одним сияющим красным глазом.
И все-таки, почему это так чертовски важно? Почему эта девица придает этому такое большое значение?
Лаборатория была помещением, высеченным в скале. Горовиц сделал властный жест, и двое ассистентов открыли морозильный контейнер. Из него выскользнул длинный стол.
Пилот Зонда Безумного Эдди лежал на гладкой белой поверхности белого пластика. Его органы находились примерно на тех местах, где они были до вскрытия. Светло-красные, темно-красные, серовато-зеленые самых невероятный форм – цветом и строением Посредник напоминал сейчас человека, подорвавшегося на гранате. Род почувствовал, как желудок его судорожно сжался.
Он содрогнулся, когда Сэлли нетерпеливо наклонилась вперед, чтобы лучше видеть. Ее лицо было застывшим и мрачным.
– Ну, что? – торжествующе спросил Горовиц. Его костлявый палец ткнул в грязно-зеленые утолщения в брюшной полости размером с земляной орех. – Здесь. И здесь. Это должны быть яички. У прочих разновидностей мошкитов тоже есть внутренние яички.
– Да… – согласилась Сэлли.
– Этого мало? – презрительно спросил Горовиц.
– Мы не знаем, – голос Сэлли по-прежнему был очень серьезен. – На статуэтках нет репродуктивных органов, а мошкиты, вскрытые экспедицией, были Коричневыми или малышами. Коричневый был женщиной.
– Я видел этих малышей, – самодовольно сказал Горовиц.
– Да… – согласилась Сэлли. – Яички у самцов малышей были достаточно велики, чтобы их увидеть…
– Гораздо больше, чем здесь. Но это неважно. Эти вот не могут производить сперму – я доказал это. Этот пилот был мулом, – Горовиц хлопнул руками. – Мулом!
Сэлли изучала вскрытого мошкита. Она действительно огорчена, подумал Род.
– Мошкиты стартовали мужчинами, затем превратились в женщин, – пробормотала она почти неслышно. – Может, этот был незрелый?
– Пилот?
– Да, конечно… – Сэлли вздохнула. – Вероятно, вы правы. У него рост взрослого Посредника. Может, это причуды природы?
– Ха. Вы смеялись надо мной, когда я предположил, что это может быть мутация. Да, это не так. Пока вы совершали свою увеселительную прогулку, мы здесь провернули массу работы. Я изучил его хромосомы и генную систему отвечающую за половое развитие. Это существо было стерильным гибридом двух других форм, которые могли размножаться.
– Это подходит, – сказал Род. – Мошкиты говорили Реннеру, что Посредники являются гибридами…
– Взгляните, – потребовал Горовиц. Он включил экран и принялся нажимать на кнопки. По экрану поплыли изображения. Хромосомы мошкита были плотно упакованными дисками, соединенными в столбики. На дисках были какие-то ленты… и тут Сэлли и Горовиц заговорили на языке, которого Род не понимал. Он рассеянно слушал их, пока не заметил, что ассистент готовит кофе. Девушка мило предложила ему чашку, второй ассистент присоединился к ним, и Рода опять заставили рассказывать о мошкитах.
Спустя полчаса они покинули университет. Что бы там ни сказал Горовиц, Сэлли он убедил.
– Почему это так огорчило вас, дорогая? – спросил Род. – Горовиц прав. Для Посредников есть смысл быть мулами, – Род скривился, вспомнив. Горовиц многозначительно добавил, что, будучи мулами, Посредники не должны быть подвержены семейственности.
– Но моя финч'клик' говорила мне. Я уверена в этом. Мы разговаривали о сексе и воспроизведении, и она сказала…
– Что?
– Я не помню точно, – Сэлли вынула свой карманный компьютер и изобразила символы вызова информации. Устройство зажужжало, затем изменило тон, показывая, что нужно воспользоваться радио машины, чтобы связаться с банком данных Дворца. – И я не помню, когда она говорила это… – она написала что-то еще. – Регистрируя эту ленту, я воспользовалась системой перекрестных ссылок.
– Вы найдете ее. Здесь, во Дворце… Кстати, после ленча у нас встреча с мошкитами. Почему бы не спросить об этом их самих?
Сэлли усмехнулась.
– Вы покраснели.
Сэлли хихикнула.
– Помните, когда маленькие мошкиты впервые совокуплялись? Это было первое определенное указание на отношение полов среди взрослых мошкитов, и я помчалась вниз, в гостиную… Доктор Хорват до сих пор считает меня сексуальной маньячкой!
– Хотите, чтобы спросил я?
– Если не спрошу я. Но, Род, моя финч'клик' не солгала мне. Она просто не могла так поступить.
Они поели в столовой, и Род распорядился подать еще кофе с бренди. Сделав глоток, он задумчиво сказал:
– С этим было послание…
– Да? Вы говорили с мистером Бари?
– Только поблагодарил его. Военный Флот по-прежнему держит его своим гостем. Нет, само это послание было подарком. В нем говорилось, что он мог отправлять сообщения еще до того, как «Ленин» вышел на орбиту вокруг Новой Шотландии.
Сэлли удивилась.
– Вы правы… А почему мы не…
– Мы были слишком заняты. Каждый раз, когда я думал об этом, это казалось не таким важным, и я бросал это занятие. Вопрос вот в чем, Сэлли: что за другие послания он отправил и почему он хотел, чтобы я знал об этом?
Сэлли покачала головой.
– Я уж лучше буду анализировать мотивы действий чужаков, чем мистера Бари. Он очень странный человек.
– Верно. Но он не глуп, – Род встал и помог Сэлли подняться. – Пора идти на встречу.
Они собрались в хижине мошкитов во Дворце. Это должна была быть рабочая встреча. Сенатор Фаулер был занят текущими политическими делами где-то в другом месте, поэтому Род и Сэлли могли задавать вопросы.
– Я рада, что вы кооптировали мистера Реннера в качестве советника, – сказала Сэлли Роду, когда они выходили из лифта. – У него… э… иная точка зрения на мошкитов.
– Иная… Да, это слово подходит, – Род также привлек к работе и других членов экспедиции: священника Харди, Синклера и нескольких ученых. Впрочем, доктора Хорвата они использовать не могли, пока сенатор Фаулер возражал против его просьбы стать членом Комиссии. Министр по науке мог отказаться подчиняться членам Комиссии.
Звездные пехотинцы, щелкнув каблуками, стали смирно, когда подошли Род и Сэлли.
– Вы слишком много тревожитесь, – сказал Род, ответив на приветствие. – Мошкиты не жалуются на охрану?
– Жалуются? Джок говорила мне, что Послу нравится иметь охрану, – ответила Сэлли. – Я полагаю, он немного боится нас.
Род пожал плечами.
– Они смотрят много тривизионных передач. Бог знает, что они думают сейчас о человеческой расе, – они вошли, застав в комнате оживленный разговор.
– Конечно, я не рассчитывал на прямые доказательства, – говорил священник Харди, – но при этом был бы приятно удивлен, найдя что-то конкретное: священное писание, религию, вроде нашей – что-то вроде этого. Но надеяться? Нет!
– Я по-прежнему удивлена, что вы думали что-то найти, – сказала Чарли. – Будь передо мной задача доказать, что у людей есть душа, я бы не знала, с чего начать.
Харди пожал плечами.
– Я тоже. Но прежде всего я обратился к вашим верованиям… Вы считаете, что обладаете чем-то вроде бессмертной души.
– Одни считают, другие нет, – сказала Чарли. – Большинство Мастеров верит в это. Подобно людям, мошкиты не думают, что их жизни бессмертны. Или что они могут и должны закончиться. Хэлло, Сэлли, хэлло, Род. Садитесь, пожалуйста.
– Спасибо, – Род кивнул, здороваясь с Джоком и Иваном. Посол, развалившийся на краю своего ложа, выглядел как сюрреалистическое изображение ангорского кота. Мастер легонько стукнул правой нижней рукой – жест, который, как успел понять Род, означал что-то вроде: «Я вижу вас». Несомненно, были и другие приветствия, но они предназначались для других Мастеров, а не для существ, с которыми Посредники обсуждают дела.
Род включил свой карманный компьютер, чтобы ознакомиться с повесткой дня собрания. Табло напомнило ему о двух официальных пунктах обсуждения и о вопросе сенатора Фаулера, который хотел получить ответ, не дав мошкитам понять, что им задавали вопрос. Вопрос этот звучал так: почему мошкиты не спрашивают о судьбе Зонда Безумного Эдди? Напоминать об этом вопросе не было нужды – он интересовал Рода не меньше, чем сенатора. Правда, он не хотел, чтобы мошкиты задавали его, пока он не будет в состоянии объяснить, что он сделал с Зондом.
– Прежде, чем мы начнем, – сказал Род, – Министерство иностранных дел просит вас прибыть на прием сегодня вечером. Его устраивают бароны и несколько представителей парламента.
Мошкиты защебетали, Иван ответил тем же.
– Благодарим за честь, – официально ответила Джок. В голосе ее не было никакого выражения.
– Хорошо, теперь вернемся к нашим вечным проблемам. Представляете ли вы угрозу для Империи, и как подействует ваша технология на нашу экономику.
– Довольно странно, – ответила Джок, – но те же самые вопросы интересуют и нас. Разумеется, в обратном направлении.
– Но мы никак не можем решить ни одного из них, – заметила Сэлли.
– А как это сделать? – резонно спросил Харди. – Отложим пока в сторону вопрос об угрозе, ибо пока мы не узнаем, что продадут нам наши друзья, экономисты не смогут предсказать, как это подействует на нас… И у мошкитов должны быть те же трудности.
– Они не так интересуются ими, как мы, – нетерпеливо сказал Реннер. – Я согласен с Сэлли. Мы много говорим и мало делаем.
– Мы не сможем ничего сделать, если, наконец, не начнем, – сказал Род, глядя на выход компьютера. – Первый вопрос – это сверхпроводники. Ребята от физики достаточно счастливы, но секция экономики требует данных о цене. Я хочу спросить… – он коснулся рычага, позволяя словам вопроса проплыть по крошечному экрану.
– Вы мулы? – неожиданно спросила Сэлли.
Воцарилось молчание. Глаза Харди слегка сузились, но больше он ничем не выдал своей реакции. Реннер поднял левую бровь. Все они уставились сначала на Сэлли, затем на мошкитов.
– Вы имели в виду Посредников, – сказала Джок. – Да. Конечно.
Снова пауза.
– Все вы? – спросил Реннер.
– Конечно. Мы гибридные формы. Похоже, никому из вас не понравился этот вопрос. Сэлли, что вас тревожит? Посредники были поздним проявлением эволюции, а эволюция групп и племен так же часта, как индивидуумов. Это верно и для людей, не так ли?
Харди кивнул.
– И не только для вас. Для большинства чужих форм жизни, которые мы встретили, тоже.
– Благодарю. Мы полагаем, что племена с Посредниками выживали лучше, чем без них. Мы никогда не видели Посредника, способного к размножению, но, появись такой, она действовала бы в интересах своих детей, а не племени, – мошкита пожала плечами. – Конечно, все это лишь рассуждения. Наша история не уходит так далеко назад. Что касается меня, то мне хотелось бы иметь детей, но я понимаю, что… – мошкита снова пожала плечами. – И все-таки жаль. Сексуальный акт – это главное наслаждение. Мы знаем это. Мы слишком хорошо сопереживаем это с Мастерами.
Вновь воцарилось молчание. Харди прокашлялся, но ничего не сказал.
– Сэлли, раз уж мы заговорили о проблемах мошкитов, есть еще кое-что, что вы должны знать о нас.
Уныние здесь уже можно резать ножом, подумал Род. Почему нас так угнетает, что…
– По сравнению с вашими видами, наши короткоживущие. Мы трое были выбраны за наш опыт и интеллигентность, а не за нашу молодость. Нам осталось значительно меньше десяти лет жизни.
– Но… нет! – Сэлли была явно потрясена. – Все вы?
– Да. Я бы не подняла такой болезненной темы, но мы все считаем нужным сказать вам. Ваши парады, все эти официальные приемы расстраивают нас больше, чем доставляют удовольствие. Мы предвкушаем наслаждение от разгадки тайны, почему вы делаете это. Но мы также должны установить с вами торговые и дипломатические отношения, и здесь у нас определенный лимит времени…
– Да, – сказала Сэлли. Да, конечно. Даже меньше десяти лет!
Джок пожала плечами.
– В среднем Посредники живут двадцать пять лет. Одни больше, другие меньше. У вас, вероятно, есть свои собственные проблемы, – в голосе чужака появилась нотка мрачного удовлетворения. – Например, войны, терзающие вас из-за недостатка Посредников.
Мошкита оглядела комнату. Все молчали, смотря на нее.
– Я огорчила вас всех. Мне очень жаль, но это нужно было сказать… Позвольте нам продолжить встречу завтра, когда мы обсудим все это, – она издала высокую чистую ноту, и Чарли с Иваном проследовали за ней в личные помещения мошкитов. Дверь мягко закрылась за ними.
Пока они шли к комнате Ивана, Чарли разговаривала с Мастером. Войдя, они закрыли дверь и, хотя были уверены, что в комнате нет камер и подслушивающих устройств, говорили со множеством поэтических намеков, чтобы люди не могли расшифровать этого.
Поза Мастера требовала объяснений.
– Не было времени для консультаций, – воскликнула Джок. – Я заговорила сразу, прежде чем они осознали важность этого вопроса.
– Вы сказали им «да», – сказал Иван. – Вы должны были сказать «нет». Или «может быть». Или «одни – да, а другие – нет»…
Чарли: – Вы должны были сказать им, что мы не обсуждаем такие вещи. Вы знаете, что люди не любят открыто говорить о вопросах пола.
– Они делают это, когда хотят, – запротестовала Джок. – И их следующей просьбой должно было быть, чтобы мы позволили осмотреть себя их ксенологам. Мы уже имели дело с их физиками, как бы мы смогли отказаться теперь?
Иван: – Их ксенологи не обнаружили бы ничего. Мужчина может показать, что не производит сперму, но вы – женщины.
Чарли пантомимой выразила ритуальную печаль.
– Обстоятельства заставляют меня не согласиться с вами, Мастер. Их первые осмотры не имели руководства. Можно ли сказать, что сейчас они будут менее дотошны? Что они не обнаружат, что все мы страдаем от гормонального дисбаланса? – руки Чарли двигались, выражая извинение за то, что она напомнила Мастеру о его стерильности. – Того же самого дисбаланса, который они обнаружили у Коричневого шахтера. Дисбаланса, которого не было, когда они встретили шахтера, но который появился перед ее смертью на борту «Мак-Артура».
Остальные молчали, и Чарли безжалостно продолжала:
– Они не глупы и могут хорошо увязать эти нарушения с сексуальным воздержанием. Что они открыли относительно Часовщиков? А у них была возможность изучать их: шахтер, конечно же, принесла их на борт.
– Проклятье! – Иван принял позу задумчивости. – Может, они посадили Часовщиков раздельно?
Оба Посредника выразили недостаток информации.
– Джок была права, ответив именно так, – сказала Чарли. – У них есть тело, которое находилось на борту зонда Безумного Эдди. Пилот должен был быть один и обязательно молодым Посредником с долгой жизнью, чтобы мог переговорить с теми, кого встретит здесь.
– Но наши записи говорят, что этот Посредник должен был умереть, – сказала Джок. – Так и должно было быть; люди ничего не узнали от него. Проклятье! Если бы записи были полными…
– Если бы записи были полными… Если бы у нас был Коричневый… Если бы люди сказали нам, что они сделали с зондом… Если бы люди сказали, почему они уничтожили «Мак-Артур»… Прекратите произносить эти бессмысленные фразы! Вы должны узнать это у людей, – приказал Иван. – Поговорим о том, что люди могли узнать у пилота зонда.
Чарли: – Они должны были вскрыть его. Их ученые-биологи более продвинулись, чем наши. Они говорят о технике генной инженерии, не записанной ни в одном музее и, конечно, не открытой в этом цикле. Таким образом, можно предположить, что их ксенобиологи поймут, что пилот был стерилен. Финч'клик' Реннера говорила ему, что Посредники – это гибриды.
– Безумный Эдди. Даже тогда, – сказал Иван. – А теперь она постоянно спорит со своим Мастером, – он помолчал, думая, потом сказал Джок: – Вы сделали хорошо. Они в любом случае обнаружили бы, что мы стерильны. Главное, чтобы они не поняли, насколько это важно. Скажет ли это людям, что финч'клик' могли лгать и лгали им?
Молчание. Наконец, Джок сказала:
– Мы не знаем. Финч'клик' Сэлли говорила с ней о сексе, но разговор велся на борту корабля людей. У нас нет записи, а только то, что передавалось нам.
– Передавалось Безумным Эдди, – сказал Иван.
– Я сделала все возможное, чтобы отвлечь их, – сказала Джок.
– Но добились ли вы успеха?
– Да. Это было видно по их лицам.
Иван не мог читать по лицам людей, но понимал, как это делается: вокруг глаз и рта у людей имелись мышцы, с помощью которых выражались эмоции, подобно тому, как мошкиты делали это руками. Посредники могли читать их.
– Продолжайте.
– Уважение к сексуальному акту замедлило их мысли. Затем факт о нашей продолжительности жизни, преподнесенный как наличие смертельной болезни. Теперь эти долгоживущие существа будут жалеть нас.
– Верно, – сказала Чарли.
– Они будут жалеть нас за все, что нам мешает. Они могут даже попытаться найти для нас лекарство.
Иван быстро повернулся к Джок.
– Вы верите, что они могут сделать это?
– Мастер, разве я Безумный Эдди?
Иван расслабился.
– Вы внимательно изучите этот вопрос. Вы обсудите данные, которыми располагают люди, и выводы, к которым они могут прийти. На борту посольского корабля, встретившего «Мак-Артур», были два Инженера?
Джок: – Да.
– Проклятье! А сколько было детей – Посредников, когда они вернулись?
– У меня было четыре сестры.
– Проклятье! – Иван хотел бы сказать больше, но заявление это навсегда бы лишило его верности Джок. Своей ненормальностью оно могло бы шокировать даже Чарли. Проклятье! Посредники отождествляют себя с Мастерами и воспринимают отношение Мастеров к детям.
Стерильный с ранних лет, Иван был невосприимчив к этим эмоциям. Однако, он знал: детей должны были выбросить в пространство.
