ГЛАВА 7
Происшествия в путешествии
Вот и первое заданье…
От реки пахло сыростью. Тяжелая, темная вода, чуть журча, обтекала нос лодки, монотонно укатываясь к бортам. Брызги ее были холодны. Приближалась осень. На второй день пути мы свернули в устье небольшой на вид речки, впадавшей в Этер с правого берега.
Почти вплотную к бортам встали сплошными стенами ели. Река извивалась среди них как змея. Кормщик сказал, что речка зовется Крутичка. И в это сразу верилось. Наш челнок то и дело поворачивал носом из стороны в сторону.
Но хода не снижал. Три пары гребцов менялись по очереди у весел. Острый смоленый нос бодро резал холодную волну. Словинец, похоже, и в самом деле дал нам лучшую из своих беговых лодок. Как тут именовались посыльные суда.
Идея с моей стороны отправиться все-таки в замок Цын вместе с вояками встретила со стороны городского казначея почти бешеное сопротивление. Насколько, конечно, это было возможно. Поскольку достопочтенный хранитель кубышки понимал, что, будучи посажен, скажем, «на чепь», пусть и посреди его монетного двора (а есть такой?), я вряд ли буду в полную силу осуществлять его замыслы.
Пришлось ему в конце концов уступить. После того, правда, как я логически доказал, что путешествие необходимо как мне, так и ему — должен же я произвести разведку? Вот сейчас и начну — более удобного случая ждать незачем. А то ведь я, стыдно признаться, и местности-то как следует не знаю. Трое вояков по ходу разговора оказали мне немалую моральную поддержку. В итоге чего оформился окончательный план действия.
Пройти часть пути по воде мне лично показалось сперва не самой хорошей идеей. Особенно когда принесли местные карты и я попробовал в них разобраться. Уж лучше бы и не пробовал!
Я едва голову не сломал, распутывая странный способ топографической съемки. Хотя, как выяснилось, он не очень отличался от земного. А вся трудность заключалась в том, что карта нарисована была на глазок и от руки. И не содержала никакого масштаба. А один только перечень особых примет, записанный своим, давно сложившимся у местных картографов языком. Ну и с добавлением особенностей реки в указанных участках.
Для нормального человека неразбериха жуткая. Да еще расстояние указывалось не в длине, а во времени — в днях пути. Попробовал бы это все кто-нибудь кроме самих аборигенов уразуметь! Посмотрел бы я на него.
Так что я ничего не понял, даже усвоив принцип местной картографии. Но меня и без того быстро убедили, что я неправ. И хотя до нужного нам места по воде дальше, но зато преодолеть это расстояние на лодке можно быстрее.
Так и появился на свет челн. Неплохая, кстати, посудина. Нечто среднее между вельботом и стругом. Узкая, длинная носовая часть солидно поднята — можно было идти против волны.
В оконечностях и у бортов, как положено, воздушные ящики для непотопляемости. Пока мы плыли, я даже начал присматриваться, не установить ли на эту скорлупу подвесной мотор.
Какой-нибудь «Эвинруд» или «Вихрь». В крайнем случае «Москву» или «Ветерок». Ходкое получилось бы сочетание. Но по размышлении я эту мысль оставил. Шли мы и так неплохо. А непривычный для местного народа мотор мог бы заранее привлечь к нам излишнее внимание. Да и с обучением местного персонала опять же пришлось бы возиться. Так мы и продолжали идти дальше на веслах.
Делать было совершенно нечего. Арх с Ангрестом изредка садились подменить гребцов, я же себе и такого развлечения не мог позволить — грести не умею. Аниз, как пес на привязи, первые дни сторожил Залибу. Пока не убедился, что плененный колдун спеленат надежно. Что он с ним сделал — судить не возьмусь. Потому как со стороны не видно. Внешне же Залиба шел и двигался сам, несвязанный и незакованный. И даже сохраняя полное сознание. На окружающих он старался не смотреть. А меня, похоже, и в самом деле боялся как чумы. Правда, мне это как-то было все равно.
Даже удивительно. Думал одно время, доберусь до него — ноги поотрываю. А вот нет же… В конце концов я нашел себе занятие — быть впередсмотрящим. Сидеть то есть на самом носу челнока. Вплотную к верхней оконечности штевня. И таращиться вперед по берегам, держа автомат наготове. Никто не был против, и я так и проводил время. Возможно, остальные считали, что так поступать у меня есть какие-то основания.
Я сидел, пялился на мерно бегущую воду, на меняющиеся в нескончаемом движении берега — и думал.
О чем, я уже сказал. Обо всем. О своем договоре с Словинцем, о едущем с нами Залибе, о самой нашей операции, скорее бы должной называться авантюрой. И вообще о своем здесь пребывании.
О чем, надо признаться, я как-то последнее время успел подзабыть. Впрочем, объективности ради следует признать, что мне не очень-то давали на это время — сплошные нападения да переговоры.
Интересно, кстати, как там Брада? Надеюсь, я не очень осложнил жизнь скромному бакалавру. Мы с ним так и не увиделись до самого отъезда. И теперь я чувствовал по этому поводу себя несколько виноватым перед ним.
Вопросы же фундаментальные, как то: откуда я, кто я, куда иду? — хотя и задавались по-прежнему, но по-прежнему же оставались без ответа. Более того, я как-то заметил, что мне уже и не очень хочется этими вопросами задаваться.
Надоело. Вот этот мир. Есть. А вот он я в этом мире. И жить как-то надо, только и всего. Неожиданная судьба снова вывела меня вдруг на дорогу, пересекающуюся с путем той девушки. Помочь которой я не смог тогда, в лесу. И у моей совести имелись на этот счет какие-то соображения. Или угрызения… Впрочем, кажется, в текущем времени они никакого значения не имели.
Ладно. Лучше уж о своей робинзонаде подумать. А то вот — плыву. И, кажется, неожиданно получил вполне серьезную поддержку местных властей. Что уже как-то греет, по старой, видимо, советской памяти. Что еще?
При теперешнем моем снаряжении никаких проблем ни с чем возникнуть не должно — можно с таким же комфортом прожить, как у себя дома. На Земле то есть. В отличие от Земли опять же никаких таможенных сложностей и ограничений.
При желании можно отправиться в любую сторону. Да не просто отправиться, а с первоклассным оснащением. Если немного посидеть да подумать, можно такое из мешка достать — только пальчики оближешь.
Вот именно что из мешка… А что там, по другую сторону? Или кто там? Сколько вообще времени с момента появления такого, как я, должно проходить, покуда его не встретят те, кто вызвал?
Месяц, год, два? Сколько? Или он должен сам их искать? Вот только где?
На третий день пути берега Крутички разошлись, образовав довольно широкое русло, и течение замедлилось. Мы даже ускорили свое продвижение. Миновали раскинувшуюся на берегу деревню.
По реке стали попадаться другие лодки. В основном обычные плоскодонки и долбленки — но в огромных количествах. Берега украсились многочисленными руслами рукавов и притоков. Было видно, что народ тут живет густо и совсем иначе, чем в Терете или в лесу.
На наш челнок смотрели с любопытством, но в меру. Лодки из Терета были тут не в диковинку. И лишь из-за спешки мы не стали задерживаться в этом гостеприимном месте и заночевали далеко выше по течению.
Под сухим глиняным яром с красной, осыпающейся породой и угрожающе нависшими над обрывом густыми елями. Впрочем, кормчий уверил нас, что место это безопасно. И верно, обширное пятно кострища свидетельствовало, что здесь мы не первые и не единственные устраиваем привал.
Тем не менее у меня возникло какое-то странное ощущение… Не понять даже какое… Но настолько явственное, что я слегка забеспокоился. С чего бы вдруг? Я на всякий случай заикнулся насчет того, чтобы подежурить. Но меня никто не поддержал.
До сих пор мы ничего такого не предпринимали. Ограничивались какими-то оберегами, выставляемыми Анизом каждый вечер, и спали спокойно. И вроде бы средство это было вполне надежное. И я в нем не сомневался, но…
Что-то тем не менее меня заставило… насторожиться. В итоге я все-таки остался бодрствовать, сам толком не зная почему. И стараясь не обращать внимания на бросаемые на меня спутниками взгляды.
Только Аниз поглядел на меня пару раз, — как мне показалось, с любопытством. Но и он лег спать вместе со всеми. Могу их понять — они явно считали мою затею блажью. Да я и сам почти склонен был думать так же.
Вот только — почти. А что, если не так? В конце концов все уснули. Костерок, разложенный под ужин, прогорел, вечер перешел в ночь, я привычно уже напялил ноктовизор и, подумав, отыскал место в стороне от лагеря.
В подходящей глинистой выемке, образовавшейся у подножия обрыва. Сидеть было достаточно жестко, так что уснуть я не боялся. А подушечка жевательной резинки, которую я догадался употребить, помогала не заботиться о куреве.
Я устроился поудобнее, проверил обзор, приготовил на всякий случай оружие и стал ждать.
Время шло. У челнока все мирно спали. Я бдел. На застывшей поверхности реки изредка играла рыба. Один раз взыграло что-то очень большое. Но беззвучно. Только в прибор я видел, как пошли круги по воде.
Где-то к полуночи поднялся Аниз, проверил свои обереги, и Залибу заодно. Поискал меня глазами — не знаю, что увидел, — потом снова лег. После этого опять тишина.
И тут наконец я понял, в чем дело! Движения Аниза подтолкнули мою мысль, и я сообразил, что не давало мне покоя. Я просто упустил это из виду, а подсознательно тем не менее помнил. И вот результат!
Я снова был в лесу! Как и до прихода в Терет. И память у меня сразу настроилась на тогдашнюю же обстановку. Когда меня ловили и выслеживали. И чувствовал я себя, прямо скажем, затравленно.
Только сейчас был я не один, и возникшая эта тревожность не могла проявиться с первого же дня. Да и кого нам было бояться посреди реки? Хотя бы чисто психологически.
А вот сегодняшняя ночевка — вдали от жилья, на открытом берегу. Да еще обрыв этот с елками, что, кажется, вот-вот упадут! Оттого и вылезла эмоция из подсознания в сознание. Трансформировавшись по дороге.
А я и всполошился! Сижу и понять не могу, что же заставляет меня устраивать засаду. На потеху всем моим спутникам. В округе явно же нет ни одной живой души крупнее обыкновенного лесного зайца!..
И вдруг я услышал. Слабенький, тихий звук враз заставил меня замереть и забыть все свои психоаналитические построения. Издалека. Потом еще. Ближе, ближе… Кто-то шел вдоль берега по лесу, направляясь сюда, к яру.
Шел спокойно, не таясь. Хотя и не выдавая нарочито свое приближение. Так ходят у себя дома. Я озадаченно прислушался. Походка вовсе не напоминала тяжелые шаги вооруженного человека.
Стараясь не производить излишнего шума, я осторожно повернулся в своей щели. Потом, немного подумав, снова сменил магазин в автомате на снаряженный серебряными пулями. Кто его там знает — а так вроде надежней.
Я ждал. В зеленоватых сумерках зрительного поля прибора река плавно делала перед яром изгиб. Прибрежные заросли скрывали перспективу. Пожалуй, не очень я тут удачно в щели сижу, подумалось мне.
И в следующую секунду я увидел… Что-то. В окулярах ярко засияло. Я даже машинально зажмурился. Но сработало электронное гашение бликов. Когда я снова взглянул вперед, то увидел приближающийся человеческий силуэт. И второй, рядом, собачий или волчий… На полшага впереди. Огромный. Я от изумления вытаращил глаза. Оба — и человек и волк (или собака) — светились так, как я никогда еще не видел в ноктовизоре. Просто как электрические лампочки. У меня даже прибор зашкаливало, если так можно выразиться.
Выйдя из-за прибрежных зарослей, странная пара остановилась на миг, достаточный, чтобы окинуть взглядом заснувший бивуак. А потом как ни в чем не бывало двинулась прямо к спящим. Я уже приноровился к ослепляющему их сиянию и мог теперь рассмотреть, что это молодая девушка, сопровождаемая похожей на волка собакой. Волкодавом, что ли? Или все же волк?
Я, не таясь, поднялся из своего укрытия в полный рост. Держа наготове «аксушку» и не забывая прислушиваться к происходящему по сторонам. Но ничего подозрительного не доносилось.
Правда, в кого стрелять сначала, я пока не решил. Но если визит этих нежданных гостей меня озадачил, то мое появление их просто застало врасплох. Девушка стремительно обернулась, пес же просто крутнулся на месте. Мгновенно оказавшись ко мне мордой, пригнулся и зарычал. Нет, все-таки собака, решил я почему-то. Хозяйка схватила его за ошейник, и мы замерли, глядя друг на друга.
Впрочем, это я предполагаю. Поскольку прибор мой все время отключал излишнюю яркость, то видеть я мог лишь отдельными частями изображения. Гостья, видимо, не знала, что сказать. А я не представлял как-то, что спросить.
Медленно, медленно, бочком девушка подалась мимо меня. Туда, откуда пришла. Пса она, не отпуская, вела за широкий ошейник. Хороший ошейник, крепкий, с острыми шипами. Такие надевают на бойцовых собак.
Пес, напружинясь, все это время держался ко мне мордой. И недвусмысленно давал мне понять: если я только позволю себе хоть малейший намек… Вид у него был при этом достаточно грозный.
Я, впрочем, тоже с них ствола не спускал. Хотя уже чувствовалось, что никакого продолжения инцидент иметь не будет. Так и оказалось. Девчонка с собакой переместились за поворот, оттуда донеслись торопливые шаги, шорох ветвей — и все стихло.
Не меньше десяти минут после этого я стоял, не двигаясь и вслушиваясь в каждый звук. Пока не понял, что больше ничего уже не произойдет.
Тогда с облегчением я позволил себе отпустить себя же, повесил автомат на плечо, выплюнул изо рта забытую там жвачку и с наслаждением закурил. Признаться надо, что чувствовал я себя в тот момент совершенно непередаваемо.
До утра больше ничего не произошло. Ночь закончилась обычным в эту пору года способом: темнота словно посерела, звуки притихли в холодном воздухе. Потом от замершей реки неторопливо поднялся густой и сырой до пронзительности туман…
Как эти корабельщики могли в нем спать? Я лично продрог до печенок, фигурально выражаясь. И всеобщий подъем застал меня за приготовлением завтрака. Чтоб хоть как-то согреться.
Не вдаваясь в подробности, я вытащил на всю команду полуфабрикатов и засыпал в котел. Для меня же вожделенной добычей представлялось кофе, воду для которого я нагрел рядом с первым котлом. Благо что места над огнем хватало.
Минут двадцать присутствующие смаковали и обсуждали угощение. Временами косясь на меня, но с расспросами не приставали. За что я им был даже не очень-то благодарен — я не мог решить, рассказывать ли о ночном визите или нет.
Но никто так и не спросил ни о чем. Только Аниз, может, глянул пару раз изучающе. Но и он ничего не сказал. А сам я не знал, как быть. На рассвете я осмотрел берег и не обнаружил никаких следов. По крайней мере явных. Удивительного, впрочем, в этом ничего не было — высушенная ветрами и солнцем глина отвердела до прочности камня. И ничего на ней невозможно было рассмотреть.
Лишь дальше, за поворотом, удалось найти несколько свежих вмятин — больше ничего.
В конце концов я не выдержал и показал эти следы Анизу и Арху. Против моего ожидания, вояки отнеслись к известию вовсе не так, как я мог представить. Как-то уж излишне спокойно. Меня это слегка озадачило.
— Ну а что вы хотите, Гар? — объяснил мне Арх. — Следы есть, но непонятно чьи. Вполне могут быть, например, вашими собственными. Не волнуйтесь, это я к примеру! — Он остановил меня жестом руки. — Кто приходил — неясно. Вот если бы вы их задержали… Или просто позволили дойти туда, где начали бы действовать обереги… Атак, судя по вашему рассказу, им просто было любопытно, вот и все. Вы же их и напугали. Магии тут, по мнению Аниза, никакой не чувствуется. По крайней мере, следов ее применения. Значит — ничего страшного.
— А то, что они светились? — спросил я.
— А почему нет? — неожиданно пожал плечами Аниз. — Хотя тогда, пожалуй, мог бы быть какой-нибудь заметный след… А тебе не могло показаться, Гар?
— Нет, — сказал я, вспомнив, как полыхало изображение.
— А твой… э-э… инструмент?
Я подумал. Вообще-то интересно — чего там такое он мог улавливать? Я ведь даже не знаю толком, на каком принципе у меня прибор. ИК или электронное светоусиление?
Что он такое мог ловить от них? Но все равно, пусть даже так — работал-то он исправно!
— Нет, — твердо ответил я. И до и после ноктовизор сбоев не давал. Да и фон во время встречи ничуть не искажало.
— Ну-у, не знаю, — протянул Аниз. — Может быть, ты просто с его помощью увидел что-то, обычно невидимое? Единственное, по-моему, объяснение.
Я уже рот раскрыл было, чтобы возразить. Но тут вспомнил фильм «Исповедь невидимки». Там невидимку как раз чем-то похожим и высматривали… Бред какой-то. Вот уж этого-то точно быть не может!
— А что хоть это было-то? — спросил я вместо того, что собирался было сказать. Чего уж теперь-то… — Вы ведь знаете наверняка.
Но, к моему удивлению, Аниз только пожал плечами.
— Понятия не имею, — признался он. — На свете множество странного. Обо всем знать невозможно. А скорей всего, это была какая-нибудь Лесная Дева…
— Что, есть и такие?! — несколько преувеличенно, пожалуй, изумился я. Хотя было с чего. И мне в тон неожиданно добавил Арх:
— Ты еще про Первых расскажи, про Детей рассвета! Обитающих в холмах и танцующих ночами на лунных полянах! Сейчас не полнолуние, часом?
Я застыл с раскрытым ртом. Еще что-то?.. Но Аниз предложенного тона не поддержал.
— Какое полнолуние? Какие Первые? — посмотрел он на Арха недовольным взглядом. — Пусть об этом детям на ночь рассказывают. А вот про Лесных Детей — правда. Случается такое. Дети, заблудившиеся в лесу, вырастают среди зверей… Известен случай, когда одна девочка выросла в реке — все просто до крайней степени поражены были.
— А… — только и смог ответить я. Сраженный новостями из жизни здешних Маугли. Правда, все-таки у меня этот эпизод как-то остался объясненным не до конца. Но видно — что уж тут поделаешь? — слишком мало я еще нахожусь в этом мире. Ничего практически не знаю.
— А то, что они светились? — не унимался Арх. Ему, видимо, тоже захотелось уточнений.
— Ну и что? — Аниз снова пожал плечами. — Мало ли почему! У них могут быть какие угодно свойства — выросли-то в диком лесу! Та девочка, например, плавала в реке круглый год! От ледохода до ледостава. А на зиму впадала в спячку. И нестрашна ей была никакая простуда. Видевшие ее говорили, что от нее просто жар исходил. Может быть, здесь так же?
— А что с ней потом было? — заинтересовался Арх.
— Поймали и доставили к королевскому двору. Она потом лет десять прожила в пруду у замка. Как большая редкость. Потом умерла. Большей частью с ними так всегда и бывает.
Все немного помолчали. История оказалась печальная.
— А что-то я об этом раньше не слышал, — заметил Арх после этого. — В дворцовом пруду, говоришь?
— Да это давно было, — отмахнулся Аниз. — Не у нас. И еще до объединения. На одном из восточных притоков. Случай малоизвестный. Ну что, мы тут так и будем стоять? — поинтересовался он недовольно. — Или у нас дела и поважнее есть?
— Как скажешь, магистр, — рассеянно отозвался Арх, все еще о чем-то размышляющий. Но добавлять ничего не стал.
Мы возвратились на берег, где челнок уже был приготовлен к отплытию. В результате я продолжил путь с тяжелой головой после бессонной ночи. В компании непомерно бодрых спутников, угощенных мной же с утра растворимым «Нескафе».
Как я слишком поздно понял, кофе в здешних краях было совершенно незнакомо. До самого обеда народ видом напоминал пьяных. Только к концу дня все малость поулеглось.
Заночевали на этот раз в прибрежной деревне, и никаких осложнений не происходило. Сама деревня, правда, выглядела так, словно на осадном положении находилась. И даже имела у себя беженцев с лесных наделов.
Вокруг же поселения обнесен был высокий тын из заостренных бревен — совсем свежий. В тыне имелись тщательно запирающиеся ворота. А по ночам у ворот дежурили сторожа.
Как нам объяснили, в окрестностях стали появляться оборотни. И жители, уже наслушавшиеся страшных рассказов от потерпевших, решили принять свои меры. Выглядели эти люди очень суровыми. Чувствовалось, что серьезно готовы защищать свой удел. Вот только у меня их фортификационные ухищрения не вызвали большого восторга. А особенно караульно-постовая служба.
Пока сторожа у ворот тревогу подымут, с другой стороны через забор хоть целые дома выноси. Но мужики, видимо, об этом покуда не задумывались. Вот беженцы — те другое дело.
У них и вид был не такой бравый. И оружие какое-никакое под рукой. Чаще всего обыкновенный осиновый кол. Иногда с наконечником. Эти себя самоуверенно не чувствовали. Но куда деваться?
Положение их действительно было не из лучших. Зимой река встанет — и нынешняя естественная преграда исчезнет. А главное, исчезнет и безопасный способ бегства — вплавь, на лодках.
Что они тогда будут делать, я, честно говоря, не представлял. Но зато вполне понимал, отчего никто не спешит отправляться в Терет, под надежную защиту крепостных стен.
Здесь худо-бедно имелась своя земля и хозяйство. А в городе? Милостыню просить? Угроза, о которой говорил перед отправлением нас в поход Словинец, представала здесь уже вполне осязаемо. Еще немного — и подымется в полный рост.
Это означало, что мне, пожалуй, следовало поторопиться. В выполнении моего опрометчивого обещания казначейскому секретарю — насчет борьбы с волколаками. Обещание-то я дал. А вот как его теперь выполнять буду?
Где мне этих волколаков искать? Ведь именно с такой целью я и отправился якобы в инспекционную поездку. А ведь найдя, еще как-то разбираться с ними надо будет! Ведь и об этом ты тоже не подумал, геройский освободитель…
Мысли эти занимали меня всю ночь. И весь следующий день с самого утра. Задумался я так крепко, что даже забыл следить за рекой и берегами. Поэтому идущую навстречу из-за поворота лодку первым заметил не я, а Аниз.
— Ого! — раздался его голос вдруг у меня над ухом. — Посыльный огонь!
Только в этот момент я осознал, что смотрю прямо на направляющуюся к нам лодку, обычную долбленку, с сидящими в ней несколькими людьми. Один из них держал в руках за веревочные лямки средних размеров глиняный горшок. Или кувшин, из высокого горлышка которого лениво, но неустанно курился довольно заметный плотный дымок.
— Подойдем к ним! — кивнул нашему кормщику Аниз, указывая на встречных. Меня несколько удивил его решительный тон. Обычно командовал в этой компании Арх. Но тут кое-что прояснилось.
— Аниз! — предостерегающе позвал Арх. — Ты не можешь! Неизвестно, вдруг придется надолго задержаться?
— Я давал клятву, — произнес в ответ Аниз. Причем таким тоном, что даже мне было ясно — пререкаться с ним бесполезно.
Лодки пошли одна к другой. Я спросил у оказавшегося рядом Ангреста:
— Что это?
Молчаливый здоровяк отозвался коротко, в своей обычной манере — помолчав и подумав, он ответил:
— Посыльный огонь. Старый знак. Ищут целителя.
В каком родстве с целительством состоит Аниз, здоровяк не объяснил. Но, видимо, что-то было. Потому что, сблизившись достаточно, чтоб можно было разговаривать, Аниз немедленно перекинулся парой фраз с держателем кувшина.
Из чего выяснилось, что в селении за поворотом реки имеется тяжело пострадавший, почти при смерти. Знахарка, лечившая его, велела послать за владеющим Искусством. Хотя надежда была невелика — знахари соседних деревень ненамного сильней, а проезжего поймать не всякий раз удается.
Ну сегодня им явно повезло. Выслушав едва до половины все сказанное, Аниз распорядился грести в деревню. Мужика с дымом взяли на борт, чтоб служил проводником. Быстроходный челнок рванул вперед весьма неплохо, оставляя деревенскую лодчонку далеко позади.
Все молчали. Мужичок-посыльный, снедаемый любопытством, оглядывал по очереди нас всех, но тоже помалкивал. Арх был угрюм. Ангрест спокоен. Я испытывал легкое любопытство.
Река, плавно изгибаясь, вывела нас к новому населенному месту. Здесь, так же как и в предыдущих, еще издали бросался в глаза свежепоставленный частокол, из неошкуренных даже бревен.
Похоже, эта волчья зараза докатилась здесь практически до всех. Дополнительное напоминание мне, видимо, чтоб поторопился. А в чем? И куда?! Этот свежеизлаженный и абсолютно бесполезный плетень нисколько не добавил мне настроения. Скорее наоборот. Я хмуро следил, как приближаются мостки с лодками у деревенской пристани.
— Вы можете не ходить, — обратился к нам всем Аниз. — Я и сам управлюсь, если быстро. А если нет, тогда уж дам знать.
— Хорошо, — нехотя согласился Арх.
Челн приблизился к мосткам, и Аниз ловко спрыгнул на них, устремившись к стоящим на берегу людям. Для мужика с дымом пришлось причаливать. Пока мы все это делали, Аниз успел переговорить с аборигенами и уже вернулся.
— Что ж ты, братец, не сказал, что до знахаркиного жилья еще в лес надо ехать? — заметил он провожатому. Но сам же отмахнулся: — Впрочем, теперь неважно. Все равно отправляться туда. Вы, друзья, пока становитесь лагерем — на ночь придется здесь оставаться.
— Тогда мы уж лучше с тобой сходим, — сообщил в ответ недовольный Арх. Ангрест, похоже, был с ним солидарен.
Мне оставалось только не отставать.
Мужик, между тем сообразив, что никто от своего обещания не отказывается, на радостях словоохотливо пояснил, что до жилища знахарки совсем недалеко, всего ничего. И даже есть дорога. Коней заседланных, понятно, во всей деревне ни одного, но можно всегда заложить телегу. Тем более бабка Лахудка очень просила… Так что благородные, милостивые господа могут не сомневаться.
Я, слушая все это, только тут сообразил, что вышло бы, окажись в деревне верховые лошади, — при моем-то опыте верховой езды! «Конь-то смирный?» — «Как корова!» — «Во, нам и надобно такого!»
Одним словом, где-то через час по уходящей прямо в лес колее от окраины деревни выехало четырехколесное транспортное средство мощностью в одну лошадиную силу. Зато вооруженное. Почти что тачанка. Поскольку мою «аксушку» можно было считать за пулемет. В жесткий деревянный короб, подпрыгивающий на всех неровностях, навалили вдоволь сена.
Моей городской натуре даже в таком виде езда на телеге показалась неимоверно тряской. Хотя я это и раньше знал… Правда, раньше я не был в такой ситуации, как сейчас — в этом мире ничего более комфортного из сухопутного не имелось.
А теперь на меня навалилась в результате какая-то тоска. Из-за чего поездка превратилась совсем уже в подобие пытки на вибростенде. Как с тем джинном в «Понедельнике…», вспомнилось как нельзя кстати.
Трое вояков держались куда привычнее. Что ж, мир, не знающий рессор, умел закалять своих жителей. Не в пример разным иным временам. Ох телега ты, телега… Ох!..
— Важная, должно быть, персона, этот умирающий! — заметил Аниз по дороге, валяясь на тряском сене. Вместе, впрочем, с нами.
— Почему? — не преминул пристать с вопросом я. Скорее по привычке, чем по действительной необходимости. Но, во всяком случае, от тряски можно было отвлечься. Хуже, пожалуй, чем на вертолете с разбалансированной трансмиссией. Того и гляди, когда слезем на землю, пляска святого Витга начнется.
— Так сам посуди, — в перерывах между особо сильными толчками пояснил вежливый Аниз. — Посыльный огонь отправить бабка заставила? А это не так просто. Телегу вот сейчас дали — и без всяких разговоров? А ведь все денег стоит. Да еще за задержку тем же проплывающим платить, если что? Очень основательная причина должна быть.
— А что, бесплатно не помогают? — спросил я.
— Почему? — удивился Аниз. — Я ведь об этом и говорю! Что-то особенное должно было случиться. Достаточно, во всяком случае.
— Во-во! — обернулся к нам возница, продолжая подстегивать лошадь. — Бабка Лахудка так и сказала — милостивые господа! Дескать, дело важное! Может, даже статься королевское! Так что, стало быть, всем тогда награда будет! И вам, милостивые господа, за беспокойство! Само собой! Уж, мол, непременно!
— Долго еще? — вместо ответа довольно сухо поинтересовался Арх. Видимо, ему тоже надоело трястись в телеге.
Возница умерил пыл. Однако пояснил, что уже немного осталось. Вот, мол, озеро до конца объедем — и на месте. Бабка-травница там избушку и держит. Отдельно от деревни. По каким-то своим надобностям. Так ей, однако, спокойно. И в деревне тож.
А человека она, бабка то есть, в лесу нашла. Когда травы собирала знахарские. Что там для ее дела потребно. Нашла и в избушку притащила. Как-то. Там и пользовала. Но никто ничего не знал. А давеча, значит, она, бабка то есть, и объявилась в деревне. Мол, посыльный огонь нужон. Не то очень уж важный человек помирает. Настолько уж важный, настолько уж — что всем через него награда будет. Ежели выходим, конечно.
Добитые тряской и возницыными объяснениями, мы даже не видели никакого озера. Тем более что находилось оно за кустами. И только когда телега выехала из-под нависающих к самому лицу ветвей на поляну, мы наконец смогли разглядеть, куда приехали.
— Тпру-у-у!.. — крикнул возница и осадил свою залетную. Мы сползли на землю.
Посреди поляны стоял неказистый, но плотный забор. Не уступающий уже виденным частоколам вокруг деревень. Только неизвестно, когда его поставили. Лет сто назад, наверное. Такой он был старый и потемневший от времени. Но, что интересно, за это время лес на поляну так и не надвинулся. Стоял по-прежнему на приличном расстоянии. В сплошном заборе наличествовали ворота. Или, точнее, проем от них, ровно заросший травой. Что хорошо говорило о том, как нечасто сюда ездят. Но, видимо, ездят все-таки. Раз дорога-то есть.
За проемом в глубине виднелась крытая дерном крыша. Двускатная и довольно плоская. Под крышей — что-то рубленное из старых, толстых бревен. Не то банька, не то колодезный сруб. По моему глубокому убеждению, в точности так вот и должно бы выглядеть подворье Бабы-яги. Йоги то есть, согласно некоторым научным предположениям. Ну-ну…
Тут как раз показалась и сама Баба-яга. В точности такая, какой должна быть. Высунувшись из ворот, она уставилась на нас. Ну я вам доложу, и глаза у нее оказались! Прожекторы! Возница немедленно слетел с передка и, сняв шапку, низко поклонился:
— Здравствуй, бабка Лахудка! Вот привез этих, что просила.
— Что, всех сразу? — Голос у бабки оказался тоже неслабый. Так бы могла разговаривать ржавая водосточная труба. Если бы умела. — Неужели так много знающих стало ездить нынче по реке?
Она вновь вперилась своими прожекторами в нас, разглядывая. Но вдруг словно отступила, увидев что-то, на лице ее промелькнуло смятение. В это время Аниз вышел вперед и слегка поклонился с достоинством:
— Будь здорова, уважаемая Лахудка! Нужным тебе обладаю один я. Но мы спешим. Поэтому будь так добра, покажи мне больного. Или раненого?
— Я, пожалуй, составлю тебе компанию, — заметил Арх, присоединяясь. — Из любопытства. Хочется взглянуть, кто это такой.
— Проходите все, милостивые господа! — проскрежетала тут бабка с низким поклоном в нашу сторону. — Для меня, старой, такая честь будет. Не могу я вас за порогом держать. Не по чину мне.
Не знаю, что она имела в виду. Но мы с Ангрестом присоединились к первым двоим и все вместе вошли во двор. Бабка семенила спереди, возглавляя процессию.
На дороге, как раз прямо напротив ворот, валялся, откинув копыта, здоровенный лохматый кабыздох класса «дворняга». Густую шерсть облепляли высохшие репьи. Казалось, что это неживая собака. Но при нашем приближении что-то шевельнулось в этих космах и с передней части с расслабленно приоткрытыми челюстями на миг сверкнул блестящий внимательный взгляд. Сам кабыздох при этом даже не пошевелился.
От ошейника его почти через весь двор тянулась ржавая железная цепь. Неудобно перегораживающая дорогу низко над землей. Судя по тому, как она была натянута, кабыздох-то был весьма тяжеленький.
Бабка, подавая пример, проворно подобрала юбки и полезла через цепь, мы перешагнули следом. Обернувшись назад, я разглядел в шерсти на морде собаки еще один короткий дежурный проблеск. Пес был не так прост. Но демонстративно ленив.
Миновав между тем достаточно широкий двор, наша компания приблизилась к местной избушке на курьих ножках. Ножек, правда, видно не было. Вполне возможно, и сюда добрались заготовители знаменитых «окорочков Буша». Кто их знает?
Бабка вскарабкалась на крыльцо и толкнула перекошенную, но все равно весьма серьезную дверь. Я бы такую, например, без гранаты не вышиб.
— Прошу, гости дорогие, не обидьте старую бабку! Не обессудьте, коли вас встретить нечем…
Вот так вот, подумал я, и рождаются нездоровые легенды. То про ведьм, то про колдуний. «Покатаюся, поваляюся. Ивашкиного мяса поевши!..» Ну и аминь с ним со всем…
Внутрь войти все же пришлось. Как-то мы там поместились. С трудом, правда. Ангрест, во всяком случае, задней частью точно был снаружи. А меня распластали по его стальной кирасе Арх с Анизом.
Но все же я успел разглядеть, что внутри совсем не по-бабаяговски чисто. Пусть бедно, но аккуратно убрано. По тесаным стенам висят пучки трав, из угла из-за печки светит глазищами традиционный черный кот… А у стенки, под широким, из шкур, покрывалом, лежит очень осунувшегося вида человек. Дальше мне ничего рассмотреть не удалось.
— Все наружу, — велел Аниз буднично, не отрывая глаз от лежащего. — Мне место будет нужно. И тишина. Не мешайте.
Мы так и выпятились все во двор. Кроме бабки, разумеется. Шустрая старуха к мешающим не относилась.
— Пойдем присядем, — предложил Арх. — Это будет долго.
И, подавая пример, направился к штабелю бревен, явно использовавшемуся для этих целей неоднократно — судя по отполированному их виду. Мы уселись. Я закурил. Арх тоже, пользуясь случаем, стрельнул у меня — лень было набивать свою трубку. Ангрест остался традиционно некурящим.
— А чего это, — решил я тоже воспользоваться случаем, — бабка так странно нас приняла? Сперва вроде ворчала, а потом…
Арх промолчал, рассеянно глядя куда-то в сторону. Вид его, кстати, с сигаретой был умопомрачительный! Зато чуть погодя отозвался Ангрест. В своей традиционной манере.
— Старуха, — изрек он, — старая. Из ума выжила.
Что ж, доходчиво. И убедительно весьма. Только сдается мне, что бабка на кого-то из нас одного смотрела, когда на нее это озарение снизошло. Поначалу-то она нас собиралась за воротами гнобить. А тут аж в дом пригласила.
Кто же из нас так ее впечатлил? Может быть, и на самом деле Аниз? Вот кто он, кстати, вообще такой? Я, например, понять совершенно не могу. Военврач? Или ниндзя для тайных операций?
В любом случае его возможности, насколько я понимаю, превосходят параметры обычного среднего вояка. Н-да. А с ним, как известно, идут еще двое. Один говорит за всех, а другой за всех молчит. И оба — довольно неплохо. И у одного топор неведомой конструкции, а у другого бритва здоровенная — но-дачи. А с ними еще один идет… Ну тот ва-аще!.. О нем уж лучше умолчу. Может, и действительно, ничего такого особенного бабка в нас и не увидела…
Прошел час, не меньше, когда дверь избушки отворилась и на пороге замаячила старуха:
— Которые из вас Арх и Гар будут? Ступайте сюда. Аниз велит!
Недоумевая, мы подчинились.
Внутри Аниз сидел возле раненого, держа руку на его запястье. Пульс, что ли, считал? Вид у обоих был теперь примерно одинаковый. Разве что Аниз выглядел все же получше. Неизвестный лежал закрыв глаза и будто спал.
— Ну что? — спросил Арх сумрачно.
— Повезло, — ответил Аниз, бледно улыбнувшись. — Старуха — хорошая травница. Он давно уже должен был умереть. Она сотворила почти невозможное.
— Ну и? — повторил Арх ничуть не веселее. Аниз пожал плечами, посмотрел в лицо лежавшего.
— Пока ничего нельзя сказать. Бабка нашла его якобы в лесу, на краю поляны. Что с ним было — неясно. Все время лежит без сознания. Точно можно сказать, что он побывал в чьих-то зубах. И не один раз. И что он, возможно, участвовал в магическом поединке.
— Так, да? — заломив бровь, продолжал свою непонятную линию Арх.
— Угу. Так что, может, не все зря, как ты думаешь. А кроме того, есть шанс, что он придет в себя… Высосан как лимон. — Аниз вновь взглянул на лежащего, озабоченно нахмурясь.
— А кто он может быть, как по-твоему? — спросил Арх. — И что это за разговоры о королевской награде?
— Якобы успел сказать бабке, перед тем как обеспамятеть, — сообщил Аниз. — А кто он был… Судя по телосложению, кое-что можно предположить, конечно. Но не более. И по следам манипуляций энергией.
— Маг?
— Угу. Похоже. Только он настолько выжат, что…
— Ага. — Арх знакомо поднял палец к уху, потер возле него. — Что он тут мог делать? Ты не ошибся, кстати?
— В этом — точно нет. — Аниз качнул головой. — Да и уважаемая Лахудка того же мнения. Он слишком отличается от простого крестьянина. На нем к тому же была хорошая кольчуга. Если б не она, каюк бы ему сразу был. А так только без ног, может быть, останется. А что он мог тут делать… Если бы знать! Но, согласитесь, интересно! Вот, может быть, Гар нам поможет?
— Я?! — вытаращился я на них. — При чем тут я-то, вообще?!
Видимо, моя реакция их впечатлила. Аниз смущенно кашлянул:
— Все в порядке, друг Гар. Мы вовсе ни в чем тебя не подозреваем.
— Да-а? — Я вложил в это слово всю возможную язвительность.
Аниз снова покашлял.
— Мне хотелось бы только, — сообщил он, — чтобы ты… вы, Гар, взглянули на этого человека. Не встречали ли вы его раньше?
— Я?! — Мне не потребовалось никакого размышления. — Нет, конечно.
Ответ, похоже, обоих озадачил. А чего они, собственно, ждали? Что я закричу: «Узнаю брата Колю!»? Или примусь кусать воротник в поисках ампулы с ядом? Впрочем, кажется, так далеко их планы не простирались.
Аниз посмотрел озабоченно на меня, вздохнул с сожалением.
— Что ж, жаль, — заметил он. — Я, думал, что, может быть…
Что — может быть, мы так и не узнали. В этот момент раненый со стоном шевельнулся и открыл глаза. Видимо, он хотел рвануться. Но отсутствие сил спасло его — иначе бы он просто опрокинулся вместе с Анизом на пол. Аниз вовремя придержал его рукой.
— Лежите, сударь! — велел он. — Вы ранены. И двигаться вам пока рано.
Человек подчинился, опустившись обратно и обводя нас и помещение взглядом. Коснувшись лежанки, он бессильно замер и моментально покрылся испариной. Аниз снова проверил пульс и склонился над ним.
— Что с вами случилось? — внятно спросил он, глядя лежащему в лицо.
Человек вздрогнул. Взгляд его снова метнулся вокруг, но потом успокоился.
— Волколаки, — сообщил он голосом, ставшим вдруг сиплым. — Стая волколаков. Они напали на нас. И… с ними был колдун. Мы не могли оторваться от них. Даже днем. Я остался их задержать…
Мы слушали не перебивая. С одинаковым вниманием.
— Кто вы? — спросил Аниз так же внятно.
Человек опять ощутимо замялся, поискал что-то глазами. Нашел бабку Лахудку, скромненько затаившуюся где-то чуть не под столом. После этого успокоился.
— Мы… — он не очень уверенно говорил, надо полагать от слабости, — путники… Шли из Тискарны… на Терет. Вы не знаете… что с остальными? — Он взглянул на нас с внезапно обострившейся надеждой.
— Нет. — Голос Аниза был все так же ровен. — Вы добрались сюда один. Если судить по этому, вы справились со своими врагами…
— Нет, — вдруг произнес раненый, закрывая утомленные глаза. — Я не справился.
Мы ожидали продолжения, но его не последовало.
— Плохо дело, — сообщил Аниз шепотом, — Он совсем без сил. А в этой истории мне все еще ничего не ясно…
Он растерянно оглядел нас. В этот момент бабка, сидевшая тише мыши все это время, с фацией юной козочки вспорхнула на изголовье лавок и приложила ладони раненому к голове.
— А вот вам старая бабка поможет, — возвестила она своим звукосинтезатором. — Вот поможет…
И действительно, видимо, помогла. Раненому снова стало получше. Он открыл глаза. Очень осмысленно посмотрел на склоненного Аниза и разлепил губы.
— А… все еще… вы, — сказал он. Потом словно что-то вспомнил. — Вы люди короля Дарека? — Взгляд его потребовал ответа.
Арх что-то беззвучно пробормотал рядом со мной. Аниз невозмутимо кивнул. На лице раненого выразилось удовлетворение.
— Хорошо, — заметил он. Ненадолго прикрыл глаза. Но тут же снова распахнул веки. — Что? — спросил он. Потом опять опомнился: — Да, — голос его зазвучал снова уверенно, — передайте Капке… Они ушли на Инзерат-Явор. Королю — тоже… Их преследуют волколаки.
Я заметил, как дрогнул Аниз, как Арх сделал такое движение, словно собирался присвистнуть, когда раненый назвал Капку. Интересно, что это? Кто, точнее? И о чем, вообще, речь?
— Волколаки, — продолжал бормотать неизвестный. По-моему, уже совершенно в бреду. — Не все… — Лицо его перекосила торжествующая ухмылка. — Не все… не всем удалось выбраться… после встречи… со мной. — Внезапно взгляд его стал тревожным. — Колдун! — встрепенулся он. — Колдун! Я сказал, что с ними был колдун? — Он зашевелился встревожен но. — Поэтому мы не могли оторваться — они преследовали нас и днем…
— Успокойтесь, друг, — снова склонился над ним Аниз, теперь уже на пару с бабкой. Не так просто было, видимо, то, что они делали. А что они делали, кстати? — Успокойтесь! Вы уже сказали!
— Да, да… я сказал, — снова обмякнув, забормотал раненый. Но уже через миг опять обрел во взгляде прежнюю твердость. Глаза его остановились на Анизе. — Я батальный магистр. — Он закашлялся, потом продолжил: — Но я не смог с ним справиться… — Последовала пауза. Потом: — Я думаю, он не ниже стягового… — Еще пауза. Скорее, почти обморок. Затем: — Обязательно передайте Капке — у Обеца здесь стяговый магистр! Слышите?..
Его начало трясти. Очень нехорошей дрожью. По крайней мере, мне это здорово не понравилось. Видимо, бабке тоже. Она вперилась в Аниза своими буркалами и что-то зашипела, не отнимая рук от головы раненого. Аниз быстрым движением провел ладонью над лицом лежащего.
— Спите, — велел он. — Успокойтесь. Все будет в порядке.
Неизвестный затих. Видно было, что успокоился. Бабка, поправив у него на груди шкуры, со стоном и кряхтением поползла с лавок на пол. Точно не она недавно вспорхнула в мгновение ока. Вот что значит профессиональный навык!
Я поглядел на Арха и Аниза. Оба выглядели как коты, учуявшие под полом мышь. Но покуда Аниз вставал и собирался идти, уговариваясь о всяких мелочах с бабкой, никакого продолжения все бывшее не имело. Так мы и вышли во двор.
Во дворе же было, оказывается, хорошо! Светило солнышко, зеленела трава, и Ангрест занимался переглядками с какой-то неизвестной мне породы птицей, примостившейся на краю штабеля бревен.
При появлении нас пернатая проворно снялась с насеста и перебазировалась на одно из бревен частокола. Продолжая оттуда сверлить нас фотофафическим взглядом. Ангрест на бревнах повернулся в нашу сторону с законно вопросительным видом. Явно ожидая, что с ним тоже поделятся информацией. Вздохнув, я подумал, достал сигареты и закурил. Похоже, мы еще отсюда не уезжали…
Не так уж я оказался неправ. Более того. Братьям-воякам, похоже, удалось оценить оперативность моего курительного припаса — Аниз, прежде чем заговорить, тоже стрельнул у меня сигарету.
Я едва не съязвил. Но потом вспомнил врачей после операции и смолчал. Мы дружно задымили. Арх вкратце, но обстоятельно пересказал Ангресту то, что было. Здоровяк выслушал рассказ внимательно и, по своему обычаю, безмолвно.
Наступила пауза. Все стояли молча. Я в конце концов не выдержал:
— Ну и что теперь? Арх посмотрел на меня.
— А что теперь? Люди Капки схватились с волколаками. К радости Словинца, я думаю. Он же этого два года дожидался. Нас это не затрагивает ни с какой стороны. Будем продолжать свое путешествие.
Меня, признаться, такой оборот дела слегка успокаивал. Поскольку из всего услышанного от раненого я не понял ровно ничего. Я украдкой перевел дух.
— Что-то тут не так, — заявил вдруг Аниз, задумчиво затягиваясь дымом. Сигарету, не успев еще привыкнуть, он держал неуклюже. Помедлив, он покачал головой. — Мы ведь даже не знали об этом ничего. А могли бы нас и предупредить перед выходом.
— Но ты же знаешь Капку. У него везде сплошные секреты! — отозвался в ответ Арх.
— А потом, — словно не слыша, продолжал Аниз, — этот колдун, про которого он упомянул. Стяговый… — Аниз еще раз качнул головой. — И это имя — Обец. Оно вам что-нибудь говорит?
Теперь уже Арх качнул головой. Ангрест и я промолчали.
— А вам, Гар?
От неожиданности я чуть не поперхнулся, изумленно уставившись на Аниза:
— Мне? Нет! Откуда…
— Да почему же? — возразил мне Арх. — Может ведь быть, что вы знаете? Могло, точнее.
Я совсем онемел, таращась на них. Но тут до меня стало доходить кое-что. Совсем забыл, где я и что я…
— В самом деле, Гар, — продолжил Арх. — Мы же о вас ничего не знаем. Совсем ничего. Откуда вы, кто вы… Признаться, до сегодняшнего момента мы с Анизом полагали, что вы человек Капки. Но…
Я разинул рот и закрыл его обратно. Я не знал, что сказать. Атмосфера последних дней совершенно меня расслабила. Срочно требовалось что-нибудь сообразить, а я не знал что.
— А вы действительно не от Капки, Гар? — спросил Аниз с остатками надежды. Чем меня добил совершенно.
— Да я, — сообщил я им с интонациями вскипевшего чайника, — даже не знаю, что такое эта Капка! Или — кто такой!
Три пары глаз внимательно изучили мое пылающее праведным негодованием лицо. Ангрест задумчиво моргал. Арх был серьезен. Зато Аниз в конце концов захохотал.
— Гар! — с трудом поинтересовался он, просмеявшись. — Ради Высокого Неба! Из каких мест вы явились? Не знать, кто такой Капка! Да это же знают все!
— «Из каких мест», «из каких мест», — проворчал я. — Сами же заметили, что с Островов откуда-то. Ведь так?
Но после этой реплики усмешки появились уже на лицах всех троих. Даже бабка нарисовалась в дверях своей хижины.
— Но даже на Островах знают, — сообщил Арх, — про Капку.
— А за морем? На юге? Или на востоке или западе? — огрызнулся я. И заткнулся. Этого, пожалуй, говорить не следовало. — Кто же такой Капка? — торопливо продолжил я разговор, решив занять всех животрепещущим вопросом. Кем бы этот Капка ни был. Мне ответил Аниз:
— Верховный маг Остравы. Глава королевских чародеев.
— И после этого вы, — уточнил Арх, наблюдая за выражением моего лица, — будете утверждать, Гар, что не выглядите странно?
Да провались ты! Кто ж знал про этого Капку?! Но так ли, этак ли, отвечать было нечего. А надо. Я подумал и только Руками развел. Посчитав за лучшее вовсе рта не раскрывать. Чтобы опять чего-нибудь не ляпнуть. Ну что я им объясню?
Но реплика все же нашлась:
— А чего вы союз со мной заключили? Да еще так спокойно? — вопросил я со всем жаром, на какой был способен.
И только после этого в очередной раз сообразил, что никто всерьез меня ни в чем не подозревает. Мои спутники рассматривали меня как исключительную загадку — но не опасность. Иначе бы никто и речи со мной не вел.
— Но… почему? — только и пролепетал я, деморализованный совершенно. Да еще старушенция, совсем вылезши за порог, тоже высвечивала меня своими юпитерами. Этой-то чего надо?
— Но, Гар, — ответил мне Аниз, причем самым расспокойным образом, — ведь это же было вполне очевидно! После всего, что мы о тебе узнали. Никто ведь из нас — ни мы, ни ты — в компанию друг другу не набивались! Ты разве забыл?
Мне захотелось плюнуть. А ведь действительно — разве кто-то кого-то тянул? Нет. Все происходило при взаимном непротивлении сторон.
Добрый Ангрест ободряюще положил мне руку на плечо и благодушно улыбнулся. Физиономия его стала сильно напоминать портрет барона Пампы в какой-то иллюстрации к «ТББ». Невозможно было не оттаять душой при виде такой образины. Я вздохнул.
— И долго мы, кстати, будем еще тут околачиваться? — спросил я у троицы. — Время-то уже, глядите, темнеет. До вечера почти что просидели. А нам еще до деревни ехать.
— Ступайте, ступайте, благородные господа! — поддержала меня неожиданно бабулька, сползая с крыльца. — За помощь вам от старой бабки благодарность будет: в легкий путь обратится, в удачу превратится и вовек не отвратится! Садитесь-ка на лошадку, она вас быстро домчит! Как раз успеете к котлу!
Как-то никто не подумал сопротивляться. И под управлением бабки мы снова проделали весь прежний путь по двору, вплоть до перелезания через собачью цепь и выхода за ворота.
Облепленный репьями пес так и лежал все это время, даже на другой бок не перевалился. А у стоящей за частоколом телеги уже ждал, переминаясь, возница с шапкой в руках.
Мы влезли на сено, и телега тронулась в обратный путь. Бабка скрылась во дворе. Снова началось буколическое истязание на безрессорном вибростенде. Мы привычно уже повалились в устилающее жесткий короб сено.
— Ангрест, — спросил я чуть погодя трясущегося рядом со мной здоровяка. Валяться так, без дела, было очень скучно. — А батальный магистр — это что?
Лучшего адресата моему любопытству было, наверное, не найти. Молчаливый Ангрест и бровью не повел, чтобы показать, что мой вопрос его хоть как-то удивил. Хотя я явно спрашивал о вещах всем здесь известных. Помолчав, он спокойно ответил:
— Звания. Войсковые. Для магистров. Боевой, батальный, стяговый. Полный — высшее. Дальше только гроссмейстеры. Мало. — И, видя, что я все равно ничего не понял, объяснил еще, как, наверное, ребенку: — Боевой — в роте. Батальный — в баталии. Стяговый — при полке. Полный может идти с отдельным войском.
— Ага, — неуверенно ответил я, что-то, впрочем, соображая. Названия в систематизации подразделений кое в чем прозвучали достаточно знакомо.
Но Ангрест, видимо, решил, что мне еще недостаточно, и добавил:
— Магистры — военные маги. Сопровождающие войска. Сильнее маг — он сопровождает более сильный отряд. Может и один действовать. Обычно — редко.
Для Ангреста, наверное, эта речь съела весь дневной запас слов. Выговорившись, он умолк. Мне даже совестно стало. Но тем не менее объяснение я понял. И известие о возможном стяговом магистре оценил в новом свете.
И еще меня радовало, что закончилось разбирательство относительно меня. Оказывается, Аниз с Архом имели насчет меня какие-то сомнения. Ну-ну… Слава богу, теперь, кажется, по этому вопросу от меня отстали.
