ГЛАВА 36
Вот и собран урожай.
Егор Летов
Их кинуло на какие-то ветки. Хейти почувствовал, как по глазам больно хлестануло чем-то колючим и жестким. Тотчас след от удара начал наливаться жаром. Наверняка кожу порвал…
Упав, Хейти всем телом ощутил, как заворочалась земля. Словно что-то огромное вздрогнуло там, в глубине, и поперло к поверхности! Показалось, сейчас вырвется, натворит бед, сомнет, растопчет города… Хейти сильнее вцепился в траву, кулаками сжал какие-то корешки, веточки. Как будто удерживал всю поверхность, всю тоненькую земную корку, не давая вырваться тому страшному, огненному, что проснулось в глубинах…
В этом огромном чувстве страха за все земное он даже не слышал, как загремели рушащиеся конструкции, как жалобно зазвенели вылетающие стекла, как свистели в небе осколки чего-то, уже не существующего на этом свете. Он даже не слышал, как покрывал все вокруг матом патриотически настроенный капитан Слесарев, который лишил свою державу уникальной летающей тарелки. Потому что хотел, чтобы держава эта была лучше, еще лучше, все время лучше…
Сергей стоял на коленях, словно молился, и материл и небо, и землю, и правительство, и инопланетян, и все, что видел, и насколько хватало его могучего словарного запаса. Когда слова наконец кончались, он начинал заново. Он видел, как обрушился корпус Е, словно под ним образовалась пустота и фундамент стремительно ушел под землю, как столбы пламени взметнулись к небу и опали, чтобы снова появиться уже почему-то над главным корпусом.
Факт, что НИИ и Объект разрушены окончательно и бесповоротно, не оставлял сомнений. Пропала цель, пропало все, что было смыслом жизни капитана в последние несколько дней. Казалось — ложись и помирай.
— Вот тебе, м-мать, и кризис среднего возраста! Справил праздничек… — негромко, после ругани, сказал капитан.
Хейти оторвался от травы и, тяжело дыша, словно действительно в одиночку удерживал землю от катастрофы, спросил:
— Чего кризис?
— Среднего возраста, — отозвался капитан. Хейти кивнул и снова уткнулся в траву.
— Вставай! — сказал Слесарев. — Идти надо…
— Куда?
— Если бы я знал… Куда-нибудь, но надо… У тебя какие-нибудь инструкции есть на этот счет?
— Нет у меня ни хрена… Надо будет, эти сволочи меня сами найдут. Уж не беспокойся.
— Да я и не беспокоюсь… Я теперь ни о чем, на хрен, не беспокоюсь! — сказал капитан и хихикнул.
Хейти подхватил.
Минуты три их бил тихий смех. Безрадостный, нервный.
Когда наконец напряжение отпустило, Слесарев мотнул головой и продолжил:
— Все равно уходить надо. Так что вставай и потопали.
Хейти поднялся на ноги. Сергей уже шел впереди, слегка пошатываясь.
У обоих было такое ощущение, как будто силы покинули их, вылились куда-то. Хотелось спать.
— Так куда идем? — Хейти догнал Сергея.
— Слушай, не знаю я, куда идем… На стройку идем.
— Нельзя туда, там нас уже видели. Два раза в одно и то же место нельзя…
— Предложить что-нибудь хочешь?
— Не хочу… У меня-то сценарий ясный. Меня найдут и, жив я или мертв, переправят куда следует.
— Откуда такая уверенность? — спросил капитан.
— Не знаю. Есть, и все.
— Это неплохо… — одобрительно сказал Слесарев. — Это очень даже неплохо… Вот только когда они тебя найдут?
Хейти ничего не ответил. Ему в голову пришла одна занятная мысль.
— Погоди… — Он остановился и посмотрел на Сергея, вставшего шагах в пяти. — Мне тут подумалось… Не переправят они меня.
— Почему так? — По тону, каким Сергей это произнес, Хейти понял, что тому все и без того ясно.
— Потому. Им ведь не я нужен, а материалы Кожемякина. Ну и я, чтобы следов таких явных не оставлять… Я в последнюю очередь.
Сергей молчал, исподлобья глядя на Хейти.
Хейти всем телом ощутил недоверие и усталость, возникшие между ними. Капитан был готов умереть, но ничего не отдать эстонцу. Он был готов убить Хейти и себя, но не выпустить полученный диск из рук.
Хейти прочистил горло:
— Ты… Ты ведь получил что-то у Кожемякина? Получил? Точно получил, иначе ты меня не держал бы за дверью.
— Ну, допустим. И что теперь?
— В смысле?..
— В смысле, ты и меня, как Кожемякина, постараешься утрамбовать? — спросил Слесарев, поправляя что-то во внутреннем кармане пиджака. Хейти понял, что материалы лежали именно там. — У тебя что говорится насчет меня? В программе твоей, в «тараканах»? О капитане Слесареве имеется ссылка?
Хейти выдохнул и расслабил напрягшееся было тело.
Помолчал, а затем сказал неожиданно:
— Выпить бы… Чего-нибудь такого… Покрепче. Найдем?
— Найдем, понятное дело… — ошарашенно ответил Сергей. — Ты чего это вдруг?..
— Побыстрее бы надо… А то…
Слесарев ничего не ответил, а просто быстрой рысью рванул в сторону заправки.
Хейти побрел следом.
Вдалеке уныло гудели какие-то сирены, гудки. Город, грубо разбуженный взрывом, в страхе зарыдал сиренами пожарных и милицейских машин…
«Скоро тут будет не протолкнуться… Может, кого из старых знакомых увидим…» — подумал Хейти, стараясь двигаться быстрее.
Неизвестно, какими путями и уговорами, но Слесарев выбил из дежурного на заправочной станции бутылку водки.
Хейти успел дойти только до кустиков, которые ограждали заправку, а Сергей уже вернулся, неся добычу перед собой. Ни слова не говоря, он кинул ее Хейти в руки, а сам упал на землю, тяжело дыша.
Хейти начал неравную борьбу с хитрым козырьком бутылки. Пальцы не слушались.
— Давай сюда, дитя капитализма… — проворчал Слесарев и в один миг свернул пузырю голову. Сделал большой глоток. Сморщился, наклонив голову вперед, втянул в себя воздух. — Ох и сучок… Чья? — Он посмотрел на этикетку. — Странно. Должно быть, просто поддельная… Обычно такая ничего идет. Бодро.
Сергей передал бутылку Хейти.
Тот тоже придирчиво оглядел этикетку. Водка называлась «Славянская звезда» и выглядела вполне прилично.
Он запрокинул голову, и прозрачная жидкость хлынула в горло, прожигая путь к желудку. Несколько глотков Хейти вытерпел, но затем закашлялся, хватая воздух ртом. Слесарев напрасно грешил на водку, она была вполне сносная. Просто крепкая и какая-то царапающая горло, но сивушных масел, характерных для подделок, не чувствовалось.
— Нормально, — прохрипел Хейти. — То что надо… У нас такой фестиваль проходит.
— Где? — не понял Сергей.
— Дома. В Таллине…
— Фестиваль? По водке?
— Сам ты по водке. — Хейти снова проглотил несколько больших порций. Именно проглотил разом, чтобы не обжигало рот, — По названию. «Славянский венок» называется… Или базар… Славянский… Хейти снова присосался к горлышку.
— Тоже придумали, «Славянский базар»… Название… — усмехнулся Слесарев, вероятно припоминая блатное значение слова «базар». — Ты осторожней там. Оставь мне.
Хейти молча протянул бутылку, в которой осталось на донышке пальца с три. Сергей пил не торопясь, короткими глотками.
— А тебе водка зачем понадобилась? — допив до конца, спросил Сергей.
Хейти, который уже начал ощущать опасность поглощения спиртных напитков на пустой желудок, только помотал головой.
— Не понял, — констатировал Слесарев, желудок которого был также пуст.
— Программе мешает, — наконец сказал Хейти. — Мне тут разъяснили, что к чему… А то я опасался, что я и тебя того.
Слесарев издал какой-то странный хрюкающий звук. Хейти обиженно посмотрел на него. Сергей беззвучно смеялся, держась за грудь.
— Ну и… — требовательно сказал Хейти.
— На-сме-шил… — наконец простонал капитан. — Ой, насмешил!!! Умора!!!
— Какая умора? Давай колись… — Хейти мотнул головой, вспоминая… — Ты… Волчище позорный!
От этих слов капитана вообще стал трясти дикий хохот.
— Чего смешного?! — вконец озверел Хейти и треснул бутылкой о какой-то камень. Стекло полетело в разные стороны.
Капитан наконец взял себя в руки и откинулся на траву.
— Фух… Нет, ты только пойми… Если водка действует на эту твою программу, то Россию ну никак не за, за… зазомбируешь! Все потуги будут наталкиваться на упорное сопротивление! А какие-то кретины утверждали, что водка Россию погубит… Это ж, понимаешь, в ней одной спасение!
Сергей обессиленно лежал на спине, глядя в небо немигающими глазами. Хейти растянулся рядом.
Тут по месту, где они только что сидели, полоснули яркие фары, и мимо них пронеслась по дороге пожарная машина. Следом за ней, заливая все синим огнем мигалок, промчались три милицейские машины.
— Да тут все наше отделение… — пробормотал Сергей, выглядывая из кустов. — И «скорая» тоже тут… Им не одна «скорая» понадобится. По крайней мере, пока фээсбэшники не примчатся. Или эти… «вневедомственные». Должны же быть у них на этот случай какие-то инструкции и все такое… А тут ментов понаехало. Бардак! Ох, барда-а-ак!
Хейти подумал, что за последние несколько десятков лет слово «бардак», произносимое со смаком, стало наиболее часто употребляемым словом среди русских людей.
— Кстати, идея! — воскликнул Сергей, поднимая указательный палец, — Пошли!
— Куда?! — спросил Хейти, которому совершенно не хотелось куда-то идти.
— Туда! Я знаю куда! Я вас всех выведу… — Голос Слесарева уже терялся где-то за кустами.
«Неистощимой энергии человек», — с грустью подумал Хейти, поднимаясь на нетвердые ноги.
Они тащились по каким-то зарослям, натыкаясь на деревья, мусорные кучи, спящих бомжей. Все это с руганью расшвыривалось ногами или с еще большей руганью обходилось. Потом они выползли на обочину шоссе и, освещаемые разноцветными огнями неисчислимых служебных автомобилей, топали по нему, ругаясь и падая. Два пьяных, смертельно усталых человека. Запутавшихся, замерзших и уже почти ничего не желающих, кроме как идти куда-то, идти, пока можно…
На них никто не обратил внимания.
Вдалеке, за поворотом, где разглядеть что-либо было уже невозможно, множество пожарных машин, машин «скорой помощи» и милиции выстроились в огромную сверкающую змею перед разгорающимся пожаром.
Пожарные пытались запустить какой-то насос, путались в неправильно уложенных шлангах, ругались и трясли насмерть перепуганного вахтера, который выскочил из пылающего вовсю главного корпуса. Вахтер заикался, пожарные орали и выпытывали у него, есть ли кто-нибудь в здании… Врачи пытались сделать «пострадавшему» какой-то укол… Неразбериха, свойственная первым минутам любой трагедии, властвовала безраздельно.
Наконец по дороге на большой скорости примчалось несколько черных «Волг» с личностями в штатском. Однако пробиться ближе к Объекту они не смогли и были вынуждены пристроить свои машины в конец разноцветной змеи. В конец этой очереди за солнцем, разгорающимся на руинах корпуса Е.
Слесарев толкнул дверь УВД, толкнул ногой, чего ранее себе никогда не позволял.
— Ну! — с порога заорал он. — Где тут товарищ начальник?!!
Хейти ввалился следом, размахивая подобранной где-то арматуриной.
Дежуривший на дверях молоденький младший сержант подскочил от удивления. Нападения на милицейский участок тут явно не ожидали.
— Где, я тебя, ментовская морда, спрашиваю, начальник?!! — Слесарев кинулся к дежурному. — Открывай!!!
— Он в кабинете, товарищ капитан… — пролепетал дежурный, потеряв дар речи, но тем не менее узнав Сергея. — ЧП у нас… Всех подняли.
— ЧП?! Знаю я ваше ЧП! Проворонили! — Слесарев разошелся не на шутку. — Открывай!!
— Посторонние лица… — продолжал лепетать сержант. — Не могу без разрешения… ЧП… Особый случай… В нетрезвом виде…
— Это не посторонние! Это коллега мой! — Сергей указал на Хейти. Тот сразу уронил арматурину на пол и состроил важный вид.
Обоим было совершенно наплевать на все… Наверное, поэтому их и пустили.
Когда они ворвались в кабинет начальника, генерал Бельский кормил зеленым листиком капусты маленькую морскую свинку, которая сидела у него на столе в низеньком ящичке. Вид у генерала был на редкость умиротворенный. Глядя на него, невозможно было предположить, что только минуту назад все отделение было поднято в ружье и направлено в «зону чрезвычайного происшествия» этим человеком.
Бельский осуществлял стратегическое планирование, а сейчас, в отсутствие сообщений с фронта, расслаблялся.
— Вот уж не ожидал, — брякнул Слесарев. — Вот уж не ожидал такой любви к животным! А ведь это мой Свинтус! А?! — Сергей повернулся к Хейти. — Это мой Свинтус! В генеральские свиньи выбился!
— Гхм, что все это значит, капитан?! — пророкотал начальственный голос.
