ГЛАВА 34
О-о, моя оборона!
Егор Летов
Понять, куда мятежный дух потащил капитана Слесарева, не составляло труда. Все эти патриотические разговоры о бомбе не привели ни к чему хорошему, и Сергей отправился взрывать НИИ люпина или хотя бы какую-то его часть.
Узрел спящего гостя, отвалил ему жрачки, кинул одолженные штаны и удалился спасать родное отчество.
Хейти подавил первый позыв ринуться следом. Почти силой усадил себя на место и заставил заняться едой. Все равно Слесарев успел уйти далеко, и догнать его по «горячим следам» не представлялось возможным. Нужно было думать. А думать Хейти предпочитал на сытый желудок.
«Ну положим, что он благополучно минует все посты, которые наверняка сейчас торчат на всех дорогах, и подойдет к своему люпину. Дальше что? — думал Хейти. — Взрывателя в бомбе нет. Я ж не делал…»
Он откусил большой кусок колбасы и с удовольствием пожевал. На душе как-то полегчало, и Хейти неожиданно для себя подумал, что многолетние споры различных специалистов-теософов о местоположении души в организме человека можно было бы очень просто разрешить. Поморить теософов голодом, хотя бы денек-другой, а потом накормить. После чего все специалисты-теоретики мигом бы сошлись на одной простой идее о том, что душа находится в желудке. Грубовато, конечно, но что-то в этом есть.
Мысль была глупая, и Хейти помотал головой, чтобы ее прогнать. Открыл пиво о ближайший каменный карниз. Сделал несколько глотков.
«Хотя капитан человек не глупый и отлично понимает, что бомбы просто так не взрываются… Глядишь, где-нибудь детонатор найдет. И как применить, тоже сообразит… — размышлял Хейти, дожевывая остатки булки. — И что из этого получится?»
Внизу, где-то на первых этажах что-то загремело. Хейти вскочил, осторожно подошел к оконному проему. Выглянул. На всей стройплощадке не было ни души. Однако внизу кто-то ходил. Скрипел и шуршал под ногами гравии, хрустела каменная крошка, непонятные звуки издавал строительный мусор, который в изобилии скопился на первом этаже.
Кто-то ходил там, то и дело спотыкаясь, задевая торчащие куски арматуры, не скрываясь и не боясь, что его обнаружат.
Это несколько успокоило Хейти, он снова сел на картонку, положив «шок» рядом с собой.
«Самое непонятное для меня во всей этой гнилой истории, так это почему меня все это волнует?! — продолжил он рассуждения, прислушиваясь к происходящему внизу. Какое мне-то дело до того, что капитан рванет этот люпин? Ну, самого капитана мне жаль, я понимаю. Он меня выручил сильно. Без него я бы пропал, как пить дать. Он влез во все это дело, и судьба самого Слесарева действительно мне не безразлична. Но вот почему я так волнуюсь из-за этого чертова люпина и… и тарелки этой?! Ведь я не хочу, чтобы ее уничтожили… Или хочу?
Ну положим, что на инопланетное свидетельство мне наплевать. Есть ли жизнь на Марсе? Нет ли жизни на Марсе?.. Это мне безразлично. И что лекарство от рака там не ищут, я тоже отлично понимаю. Вроде бы я сам пострадал от всех этих опытов долбаных… Но вскочил я не капитана спасать, а взрыв останавливать! Почему?!»
Хейти поболтал бутылкой, судя по звуку, там еще оставалось больше половины.
«Допью и пойду… — решил он, но потом снова спросил себя: — Куда? Куда я пойду? НИИ люпина искать? Так, где это все находится, я даже не представляю… И вряд ли там висят транспаранты типа „Тарелка в ту сторону“. Дьявольщина какая-то».
Допивая пиво, Хейти понял, что совершенно не имеет понятия, куда ему идти.
Теоретически нужно было остановить Сергея, зачем, опять-таки Хейти не знал. Сергей направился к НИИ. Где находится этот НИИ, Хейти не знал. И уж точно не знал, где там искать Сергея. Лезть на рожон с открытым забралом было равносильно самоубийству. С таким акцентом его любой таксист сдаст в ближайшее отделение милиции и будет прав.
Хейти проглотил последние горьковатые капли пива, поискал этикетку, таковой не обнаружил и отшвырнул тару в угол на поживу бомжам.
Мгновение посидел, задрав голову вверх.
«А ведь делать-то нечего… Идти, один черт, придется, — обреченность была на вкус такая же горьковатая и пряная, как пиво, которое он только что выпил. — Вариантов просто нет».
Он толчком поднял тело, взял пистолет, развернулся к двери. И остановился, упершись во внимательный взгляд серых тусклых глаз.
Худощавый человек в сером плаще стоял в дверном проеме. Узнаваемый с какой-то невероятной жутью, как будто вся прошлая жизнь Хейти была связана с этим человеком, все время каждой своей минутой упиралась в эти серые глаза и жесткие скулы. Просто Хейти однажды как будто забыл этого человека… Случайно, по глупости… А сейчас, в момент узнавания, мороз подрал по спине иголочками.
Пистолет, как живой, уперся в грудь незнакомцу.
Тот окинул взглядом направленный на него ствол и спокойно, не вынимая рук из карманов, попросил:
— Опустите пистолет. У вас вполне может возникнуть резонное желание меня застрелить, и мне бы совсем не хотелось, чтобы вы это желание реализовали. Нам надо бы поговорить…
Хейти отвел «глок» совсем на чуть-чуть. Так, чтобы для выстрела было достаточно совсем небольшого, но осмысленного движения.
В человеке было что-то не так. Даже если оставить в стороне то странное ощущение знакомости, которое посетило Хейти при первом взгляде на незнакомца, в нем было что-то неправильное. Не характерное для этих мест.
Человек кашлянул, и Хейти вдруг понял, что удивило его в нем.
Незнакомец говорил по-эстонски. На языке, который Хейти не мог не понимать, но уже успел слегка подзабыть, как он звучит.
Сердце забилось сильнее.
— Что вам нужно? — спросил Хейти. Человек поднял брови.
— Странно, — проговорил он. — Обычно сначала спрашивают: «Кто вы такой?»
— Отвечайте на вопрос.
— Хорошо. — Человек устало оперся о косяк. — Я хотел бы вам помочь и кое-что разъяснить. Вы ведь сильно запутались.
— Отлично, а теперь — кто вы?
— Это уже сложнее… Я ваш Ведущий. Не понимаете?
Хейти мотнул головой.
— И не поймете. Это очень долго объяснять. Просто запомните, что вы Ведомый, а я Ведущий. Хейти прищурился.
— Вспомнил! — воскликнул он. — Это вы были на квартире у Мельникова?
Человек покрутил шеей, словно она у него затекла или ему сильно давил воротничок рубашки.
— Ну, я был… И на квартире у Мельникова, и во множестве других мест. Не в этом дело…
— Выворачивайте карманы! — коротко приказал Хейти. — Медленно.
Ведущий тяжело вздохнул.
— Да не дергайтесь вы. Вот вам… — Он осторожно вынул из кармана маленький черный квадратик с кнопочками на манер пульта управления автосигнализацией и швырнул его к ногам Хейти. — Вы ведь это искали и хотели видеть, так?
В горле у Хейти пересохло:
— Что это?
— Это? Это пульт управления. Если вас интересует, то это пульт управления вами. Только он теперь не работает… Почему я, собственно, и тут. Хотите слушать дальше?
Хейти молча коротко кивнул.
— Ну, вот и отлично. Поскольку времени у нас и так мало, постараюсь покороче. Вы стали частью большого секретного проекта, который был разработан несколькими спецслужбами совместно. Цель этого проекта, в общем-то, вы и без меня поняли. Это, конечно, Объект и материалы.
— Материалы?
— Да, вы, вероятно, заметили определенные несуразности своего поведения. Увы, приходится признать, что эти несуразности обусловлены неудачами ученых, которые разрабатывали этот проект и средства его воплощения. В ходе планирования операции были допущены серьезные просчеты и ошибки… И ставка была сделана на непроверенный материал. В итоге…
Человек снова покрутил головой. — В итоге вы не оказываете нам никакого содействия и нажили массу проблем на свою шею. Я потерял контакт с вами, вы вышли из-под контроля, а программа оказалась заблокирована.
— Каким образом?
— Если б я знал. Программа — это сложный биохимический комплекс. В ее действиях необходимо соблюдать определенную диету… Воздерживаться от употребления некачественных алкогольных продуктов. Много всяких ограничений, всего я даже не знаю. Я знаю только одно, что я вынужден войти с вами в прямой контакт, а мне бы этого совершенно не хотелось.
— Кто разрабатывал программу? — спросил Хейти.
— Ну какая разница? — устало пробормотал человек в плаще. — Вам-то что с того?.. Ну, я, конечно, вас могу понять, без вашего разрешения вас втянули в такое дело… Это, конечно, не слишком чистоплотно и все такое… Что я вам могу на это ответить? Специфика! Вот и все.
«Ну, ясно… — подумал Хейти зло. — Очередная вневедомственная сволочь! Только теперь с другой стороны баррикады».
— Так что вам нужно от меня сейчас? — спросил Хейти, незаметно опуская пистолет к ногам человека.
— Все то же… Мне нужно восстановить с вами контакт.
— Дудки, в эту вашу Программу я не полезу.
— Про нее я и не говорю. Просто вы пойдете и выполните задание. Вы же этого хотите, не правда ли?
— С чего вы взяли?! — спросил Хейти, чувствуя, как по спине покатились здоровенные градины пота и рубашка стала вмиг мокрая. Хейти почувствовал, что после слов Ведущего не вполне понятное желание вдруг выплыло на поверхность. Стало чуть ли не смыслом жизни. Выполнить задание. Любой ценой. Выполнить!
— Не важно… — ответил Ведущий. — Ведь главное — это выполнить задание? Правда?
Хейти боялся открыть рот, потому что чувствовал, как из перехваченного судорогой горла рвется какое-то петушиное, ломаное: «Конечно!»
Человек в сером плаще испытующе смотрел на Хейти, одним взглядом охватывая своего подопечного с ног до головы. Так продолжалось долго… Потом, видимо удовлетворившись осмотром, человек сказал:
— Внизу ждет машина. До НИИ вы доедете сами, просто доверьтесь своему подсознанию. Далее вы войдете в здание, охраны не будет. — Он говорил коротко, как будто вписывал недостающие строчки в готовый страшный текст. Ведущий просто говорил, а Хейти понимал, что охраны действительно не будет, до НИИ он доедет сам. Словно внутри него и находился этот самый текст, в который вписывались строчки Ведущим. — В закрытой части здания вы должны встретиться с человеком по фамилии Кожемякин. Он передаст вам интересующие нас материалы и поможет с остальной частью задания. Человека после выполнения задания разрешаю уничтожить.
Хейти чувствовал, как деревенеют мышцы, как сознание катится под горку закатным солнышком. Сил осталось только на одно движение… Маленькое, короткое. Только сдвинуть палец миллиметров на пять.
Еще… Еше…
Ведущий развернулся и направился к лестнице.
Хейти наконец сдвинул указательный палец, и расслабленная рука отозвалась болью. «Глок» хлестко ударил в ладонь. По ушам ударил грохот выстрела, оглушительный в замкнутом пространстве комнаты. Пуля взвизгнула о бетон, срикошетила от потолка и ушла куда-то в сторону. Ведущий пригнулся, одновременно оборачиваясь. Удивленные глаза, приоткрытый рот.
На какое-то время Хейти отпустило…
— Зачем?! Зачем ты мне все это рассказал?!
Ведущий выпрямился. Лицо его прорезала презрительная усмешка, он сразу же стал таким, каким был на квартире у Мельникова. Только лейтенанта уже не было, чтобы разбить бутылку о его голову…
— Зачем? — Его усмешка посверкивала влагой в полумраке. — Затем, дружок, что иначе к тебе было бы не подобраться. Мне просто нужно было время, чтобы найти к тебе ключик. Не имеет значения уровень твоих знаний. Ты никогда, к сожалению, этого не поймешь. И знаешь, почему? Потому, что есть люди-куклы и люди-кукловоды. Ты из первых!
И снова темнота… И снова весенняя распутица… Холод… Снег… Грязь…
И снова лохматый лось, лесное божество, наклонив голову, смотрит огромными черными глазами.
Ветки деревьев, снег, ветки… Черное, белое, черное. Бешеная скачка.
Темнота.
Воздух, время и свет медленно стали просачиваться сквозь сито темноты. Капля по капле. Постепенно, осторожно…
Хейти видел какие-то вспышки, слышал какие-то шумы…
Реальность возвращалась все вернее и вернее. Все прочнее завоевывая то место, которое положено ей по закону.
Наконец Хейти открыл глаза: картинка вокруг него больше не шатается, не теряет своей четкости и вполне ясно осознается сознанием.
«Где это я?» — первая и естественная мысль.
Хейти огляделся. Стены не первой свежести, какая-то грязно-желтая краска. Бормотание переносного телевизора на столе.
«Боги, это же то самое НИИ… Где-то здесь находится Объект… Где-то здесь Слесарев…»
Памяти о том, что предшествовало потере сознания, Хейти не утратил. Он отлично помнил визит Ведущего. Все его слова и тот ужас, который Хейти испытал, когда понял, что простые, казалось, слова этого человека обволакивают сознание, давят, заставляют подчиниться.
Хуже всего было еще и то, что Хейти знал: тело готово выполнить задание.
Получить материалы, уничтожить Объект. И почему это до сих пор не было сделано, не совсем ясно. Вероятно, что-то помешало. Пошло наперекор установленной Программе… Только что?
Хейти осмотрелся.
Прямо перед ним стоял стол, на котором и находился бормочущий телевизор. Какие-то бумаги, наполовину пустая кружка чая. В воздухе остро чем-то пахло. Чем? Порохом.
Хейти вдруг осознал, что держит в руке свой «глок». Поднял его к лицу, понюхал ствол. В нос ударила резкая пороховая гарь.
Он обошел стол и увидел то, чего не желал бы видеть.
Под столом с простреленной головой лежал старик-вахтер. Рядом лежала нелепая двустволка, переломленная пополам. Валялись простреленные гильзы.
Видимо, старик успел выстрелить в вошедшего. Но промазал. На смене патронов его и поймал Хейти. Одним выстрелом. Он всегда хорошо стрелял навскидку.
Ноги подкосились. Хейти тихо сполз на пол рядом с трупом. Внутри было пусто. Пусто, холодно, и ветер выл в пустотах его души. Заунывно так…
Или это был не ветер, а сам Хейти тоскливо подвывал, отпевая собственную, загубленную кем-то душу.
Слез не было, сожалений тоже. Пусто. И только дикое нелепое и ненавистное желание довести дело до конца. Какого угодно, но конца.
Наконец его отпустило настолько, что он смог передвигаться. Он пополз куда-то в коридор, пока внутреннее чувство не велело ему остановиться. Где-то тут должен был быть проход к Объекту и к материалам, так необходимым кому-то там, за океаном.
Хейти разумно рассудил, что Слесарева еще в институте не было, судя по тишине, а значит, нужно ждать. Просто ждать капитана… Может быть, это предусматривал ось Программой. Может быть, нет. Им овладело вдруг невероятное равнодушие. И когда в соседнем помещении загрохотало, раздался вскрик, а потом где-то дальше по коридору распахнулась дверь и послышались знакомые шаги, Хейти просто отполз подальше в темноту.
Слесарев раскручивал какой-то люк, которого Хейти до сего момента не замечал.
— И что дальше? — спросил он.
Слесарев резко обернулся.