Довольно долго Ранд и Мин молча смотрели друг на друга. Наконец он сказал:

— Ты не хочешь побывать со мной на ферме?

Мин встрепенулась:

— На ферме?

— Ну… на самом деле это что-то вроде школы. Для мужчин, приходящих ко мне в связи с амнистией. Девушка побледнела:

— Нет, я… пожалуй, нет… Меня ведь Мерана ждет, да-да, и я должна как можно скорее передать Айз Седай твои условия. Любая из них может ненароком забрести во Внутренний Город, а ты ведь не хочешь… Мне и правда нужно идти.

Ранд не понимал ее. Она даже не видела ни одного из учеников Таима, но заранее боялась их всех, боялась, поскольку они были мужчинами, способными направлять Силу. Уразуметь такое было совсем нетрудно, когда бы речь шла не о Мин. Но ведь ей ничего не стоило ткнуть его в бок, обозвать последними словами — в шутку, конечно — или взъерошить ему волосы. То, что Ранд способен направлять Силу, ее, похоже, вовсе не волновало.

— Ладно. Но тогда я велю проводить тебя до «Розового венца». Грабители порой орудуют даже среди бела дня, нечасто, но все же поостеречься не мешает. Я бы не хотел, чтобы с тобой случилось неладное.

Мин выдавила из себя нервный смешок, — видать, и впрямь расстроилась из-за этой фермы.

— Я могла позаботиться о себе, когда ты, деревенщина, еще пас отцовских овец, — промолвила она, и неожиданно в каждой ее руке появилось по ножу. Мгновение — и ножи скользнули обратно в рукава, хотя и не так плавно, как появились. — Позаботился бы лучше о себе. Ранд, — серьезно добавила она. — Тебе не мешало бы отдохнуть. Ты выглядишь усталым. — К немалому удивлению Ранда, Мин поднялась на цыпочки и коснулась его губ поцелуем: — Рада была повидать тебя, пастух.

С очередным смешком, на сей раз явно довольным, она выскользнула за дверь.

Бормоча что-то нечленораздельное. Ранд снова натянул кафтан и отправился в спальню, чтобы достать из здоровенного, украшенного резьбой в виде роз шкафа хранившийся там меч. Он и впрямь деревенщина, глупый пастух да и только. А Мин просто-напросто над ним потешается. Интересно, долго она собирается дразнить его за одну случайную обмолвку?

Выдвинув инкрустированный лазуритом ящик, Ранд достал из-под вороха чулок не слишком вместительную матерчатую суму — содержимое ее звякнуло — и спрятал в карман. В другой карман, в тот, где уже лежал ангриал, отправился маленький бархатный мешочек. Серебряных дел мастер, изготовивший содержание сумы, почитал за честь выполнить заказ Возрожденного Дракона и даже пытался отказаться от платы. Золотых дел мастер — он сделал тот единственный предмет, что лежал в бархатном мешочке, — запросил вчетверо против того, что, по мнению Башира, стоил заказ. Парочка Дев стояла у мастера за спиной, пока он не закончил работу.

О посещении фермы Ранд задумывался уже давно. Он не любил Таима, да и Льюс Тэрин приходил в возбуждение от одного присутствия этого человека, но и тянуть с посещением до бесконечности представлялось неразумным. Особенно в нынешних обстоятельствах. Насколько мог судить Ранд, Мазрим Таим умело поддерживал дисциплину и никаких происшествий с учениками покуда не случалось — иначе это уже стало бы известно. Но рано или поздно на ферме узнают о прибытии посольства Мераны, а слухи запросто могут превратить девять посланниц Салидара в девять, а то и девять десятков Красных сестер, выслеживающих мужчин, чтобы укрощать их. И что тогда? Ученики или разбегутся кто куда, или заявятся в Кэймлин, чтобы нанести упреждающий удар. Ни того ни другого Ранд допустить не мог.

Город уже сейчас полнился слухами об Айз Седай. Аланна и Верин с двуреченскими девушками представали в этих рассказах чуть ли не как половина Башни. Поговаривали, что Айз Седай непрерывно прибывают в город, невидимыми проходя ночами сквозь запертые ворота. Об исцелении бродячих кошек судачили уже на каждом углу, но как Башир ни старался, ему не удалось выяснить, на чем основаны эти толки. Видать, на том же, что и утверждение, будто все окружающие Возрожденного Дракона женщины — все до единой! — переодетые Айз Седай.

Непроизвольно повернувшись. Ранд уставился на стенную панель, украшенную резными львами и розами, точнее, не на панель, а куда-то за нее. Аланны не было в «Кулэйновом псе». Она нервничала; не будь эта женщина Айз Седай, он бы сказал, что ей недалеко и до нервного срыва. Прошлой ночью он проснулся, почувствовав, что она плачет, — ощущение было весьма отчетливым и сильным. Но порой, несмотря на постоянную связь, он просто забывал о ней: все-таки человек может привыкнуть к чему угодно. Сегодня утром Аланна горячилась. Да, пожалуй, это самое подходящее слово. А сейчас — Ранд готов был побиться об заклад, поставив на кон весь Кэймлин, — прямая линия, проведенная от его глаз, уперлась бы прямо в «Розовый венец». Аланна находилась там, и наверняка не одна, а вместе с Верин. Стало быть, Айз Седай не девять. Их одиннадцать!

Льюс Тэрин беспокойно заворчал. Испытывал беспокойство и Ранд. Хоть одиннадцать и не тринадцать, но и этого числа вполне достаточно. Одиннадцать Айз Седай могут спеленать его, как ребенка, — если он предоставит им такую возможность. Последняя мысль вызвала у Льюса Тэрина смех — хриплый, прерывистый, нечто среднее между настоящим смехом и рыданием.

Подумав было о Сомаре и Энайле, Ранд махнул рукой и открыл проход прямо в спальне, над расшитым золотом голубым ковром. Хоть они сегодня и не в духе, это не помешает им тут же раззвонить о его уходе, а Ранд, памятуя предыдущие посещения, не хотел появляться на ферме в сопровождении двух десятков Дев. Ученики поглядывали на них с опаской, а страх — далеко не лучший способ внушить людям столь необходимую им уверенность в себе.

В одном Таим несомненно прав — держась за саидин, человек чувствует, что он жив. Даже наведенная Темным порча, порождавшая тошнотворное ощущение, словно погружаешься в маслянистый поток нечистот, даже нестерпимый жар, способный расплавить кости, и немыслимый холод, что, кажется, мог бы обратить человека в ледышку, даже понимание того, что минутная слабость или один опрометчивый шаг означают смерть, — ничто не могло умалить ощущения полноты жизни. О Свет, лишь направляя Силу, чувствуешь, что действительно жив. Но, несмотря на все это, Ранд отпустил Источник, как только ступил через проход. И не потому, что стремился избавиться от порчи, хотя омерзительная тошнота одолевала его сильнее, чем когда-либо прежде. Истинная причина заключалась в том, что он боялся. Боялся держаться за саидин, когда перед ним будет Мазрим Таим, а в голове — Льюс Тэрин.

В сравнении с прошлым посещением прогалина побурела еще сильнее. Еще больше опавших листьев шуршало под его сапогами, тогда как на деревьях листвы почти не осталось. Многие сосны пожелтели, а посеревшие, голые болотные мирты казались мертвыми. Но что там прогалина, сама ферма изменилась почти до неузнаваемости.

Хозяйский дом отремонтировали и подвели под новую кровлю, а амбар и вовсе перестроили — он стал заметно шире и больше не кренился. Рядом с амбаром появился большой загон для лошадей, а коров и овец отогнали подальше. Козы тоже содержались в особом загоне, а домашняя птица — в выстроившихся ровными рядами клетях. Лес заметно отступил, а на вырубке за амбаром появилось несколько дюжин длинных белых палаток. Неподалеку выстроились остовы двух строящихся зданий — каждое гораздо больше старого фермерского дома. Кучка занимавшихся рукоделием женщин присматривала за гонявшими обруч, подбрасывающими мячи или игравшими с куклами детишками. Но самые существенные изменения коснулись облика учеников — теперь почти все они носили наглухо застегнутые черные кафтаны с высоким воротом и мало кто из них потел. И собралось их здесь не меньше сотни, самого разного возраста. Ранд не мог подивиться, насколько успешно шла у Таима вербовка. Казалось, что сам воздух был пропитан ощущением саидин. Ученики упражнялись с плетениями, поджигая пни, или дробя камни, или пытаясь поймать друг друга в свитые из Воздуха ловушки. Другие, тоже с помощью Силы, управлялись по хозяйству — переносили по воздуху ведра с водой, перекатывали тачки с навозом или укладывали вязанками хворост. Но не все работали с Источником. Несколько обнаженных по пояс мужчин с деревянными мечами в руках тренировались в фехтовании. Надзирал за ними красноносый, с венчиком редких седых волос вокруг проплешины Генри Хаслин. Старый рубака был не дурак выпить, но дело свое знал и учил столь же въедливо и придирчиво, как и в бытность свою Наставником Меча андорской королевской гвардии. Другая группа учеников, тоже полуобнаженных, занималась под руководством седовласого Сэрика, Гошиен из Красной Воды, лишившегося в бою правой руки. Эти осваивали айильские способы ведения боя без оружия — один ряд снова и снова наносил с разворота удары ногами, да такие, что нога поднималась до уровня головы, в то время как другой отрабатывал стремительные удары руками. Ничего похожего на ту жалкую кучку неумех, какую видел здесь Ранд в первое свое посещение.

Неожиданно перед Рандом вырос остроносый, средних лет мужчина в черном кафтане.

— А ты кто таков? — насмешливо спросил он с отчетливым тарабонским акцентом. — Небось тоже хочешь учиться в Черной Башне? Ну-ну, только зря ты тащился сюда сам. Мог дождаться в Кэймлине очередного фургона, глядишь, и покрасовался бы еще денек в этом петушином кафтанчике.

— Я Ранд ал'Тор, — спокойно произнес Ранд. Очень спокойно, чтобы не дать волю неожиданно подступившему гневу. Любезность ничего не стоит, ну а если этот болван не поймет…

Насмешливая улыбка стала еще шире.

— Вот оно что, надо же! — Тарабонец нахально оглядел Ранда с головы до пят. — А вид у тебя не больно-то важный. Сдается мне, что я и сам мог бы…

Поток Воздуха крепко ударил насмешника пониже уха, и тот рухнул на землю.

— Чтобы поддерживать порядок, порой приходится проявлять строгость, — промолвил подошедший Таим, поглядывая на распростертого на земле человека. Голос его звучал чуть ли не весело, но в темных раскосых глазах таилась угроза. — Тут уж ничего не поделаешь:

внушив человеку, что он обладает мощью, способной сотрясать землю, трудно ожидать от него смирения. Драконы, вившиеся по рукавам черного кафтана Таима, сверкнули на солнце. Отчего блестит золотое шитье — понятно, но сверкали и голубые нити.

Неожиданно Таим возвысил голос:

— Эй, Кисман! Рочайд! Оттащите Толвара в сторонку да и бросьте. Пусть валяется, пока сам не очнется. И никакого Исцеления! Может быть, хоть это научит его следить за своим языком.

Двое парней в черных кафтанах — оба помоложе Ранда, — подбежав, склонились над Толваром, немного заколебались и вопросительно взглянули на Таима. В следующий миг Ранд ощутил, как их наполняет саидин. Потоки Воздуха подхватили обмякшее тело. Торопливый рысцой ученики удалились — Толвар, покачиваясь, плыл между ними.

Я должен был убить его, задыхаясь, промолвил Льюс Тэрин. Я должен был… Давным— давно… убить…

Он потянулся к Источнику.

Нет, чтоб тебе сгореть! — подумал Ранд. Нет, ничего не выйдет! Тебя нет, ты всего-навсего голос!

Завывания Льюса Тэрина удалились и стихли.

Ранд перевел дух. Таим поглядывал на него со своей обычной странной улыбкой.

— Ты учишь их Целительству? — спросил Ранд.

— Тому немногому, что знаю сам. Всему, что может пригодиться даже на первых порах, как, скажем, умение не потеть в жару. Им предстоит стать оружием, а что проку от оружия, которое выйдет из строя от первого же повреждения? Пока что у меня один человек погиб, зачерпнув слишком много, и трое себя выжгли. От меча, — Таим ухитрился вложить в слово «меч» изрядную долю презрения, — пока не пострадал никто.

— Понятно, — отозвался Ранд.

Стало быть, один мертвый и трое выжженных. Интересно, а каковы потери у Айз Седай, в Башне? Может, и меньше, но ведь они могут позволить себе не спешить.

— А что это за Черная Башня, о которой толковал тот малый? Не нравится мне, как это звучит, Таим. Льюс Тэрин забормотал что-то невнятное. Таим пожал плечами и окинул ферму горделивым хозяйским взглядом:

— Просто название, им ученики пользуются. Нельзя же было так и называть все это фермой. Может, они и чувствуют, что название… не самое удачное, но лучшего не нашли. Людям хочется чего-то большего, вот и появилась Черная Башня. Как бы в противовес Белой. — Он склонил голову набок, глядя на Ранда чуть ли не искоса. — Но если хочешь, я прикажу забыть это название. Никто его и вымолвить не посмеет.

Вымолвить-то не посмеют, подумал Ранд, а вот забыть — это вряд ли. А какое-то название все равно требуется, почему бы и не Черная Башня? Взглянув на фермерский дом и каркасы пусть и больших, но деревянных строений, он не удержался от улыбки:

— Не стоит, пусть все остается как есть. Может быть, некогда и Белая Башня начиналась так же скромно. Правда, Черная Башня едва ли успеет окрепнуть настолько, чтобы действительно стать соперницей Белой. Улыбка исчезла, и Ранд бросил невеселый взгляд на детишек. Он тоже играл, как и они. Делал вид, будто в состоянии построить нечто, способное пережить века.

— Собери учеников, Таим. Я хочу им кое-что сказать. Отправляясь сюда, Ранд намеревался собрать учеников вокруг, но их оказалось больше, чем ожидалось, и поэтому он решил выступить со старой кособокой телеги. Однако эта развалюха куда-то подевалась, зато выяснилось, что Таим обзавелся специальным помостом в виде огромной глыбы отполированного до зеркального блеска черного камня. С задней стороны в валуне были вырублены две ступеньки. Высился он на открытом пространстве позади фермерского дома, вокруг простиралась голая, утрамбованная земля. С одной стороны площадки собрались любопытствующие женщины и детишки.

Взобравшись на возвышение и окинув взглядом всех собравшихся, Ранд убедился в том, что своих учеников Таим вербует даже в самых дальних краях. Джахар Наришма, юноша с прирожденной искрой, о котором Ранд уже слышал, носил две длинные косы с серебряными колокольчиками на концах. На бледном, исполненном уверенности лице выделялись темные, большие, словно девичьи глаза. Арафелец, припомнил Ранд. Но в толпе он видел и бритые, с пучками волос на макушке головы шайнарцев, и прозрачные вуали, какие в Тарабоне носят и женщины, и мужчины, и раскосые глаза салдэйцев. Были здесь и бледные, низкорослые выходцы из Кайриэна; и немолодой мужчина с бородкой, напомаженной на манер лорда из Тира, каковым, судя по обветренной физиономии, этот малый отнюдь не являлся; и по меньшей мере трое выходцев из Иллиана, которых было легко узнать по манере носить бороду, но выбривать верхнюю губу. Хотелось верить, что, вербуя там учеников. Таим не привлек внимание Саммаэля. Ранд предполагал, что на ферме соберутся в основном молодые люди, но седеющих перестарков вроде Дамера оказалось ничуть не меньше, чем таких юнцов, как Эбен или Федвин. Впрочем, это не имело значения, почему бы и деду не учиться вместе с внуком, коли у того есть желание?

Ранд не любил произносить речи и пошел на это лишь по необходимости, обдумав заранее все, что собирался сказать.

— Все вы, наверное, слышали толки насчет того, что Башня… Белая Башня раскололась. Так вот, это чистая правда. Мятежные Айз Седай вполне могут присоединиться ко мне, они уже прислали посольство. Сейчас в Кэймлине находятся девять Айз Седай, которые ждут моего волеизъявления. Так что не верьте никаким пугающим слухам — все они смехотворны. Теперь вы знаете, откуда в городе Айз Седай и чего они хотят.

Ответом ему было гробовое молчание. Ученики просто стояли и смотрели на него снизу вверх, — кажется, даже не моргая. Мазрим Таим выглядел довольно кисло. Нащупав в кармане матерчатый мешок. Ранд продолжал:

— Вам нужно имя. Слово Айз Седай на Древнем Наречии означает Слуги Всего Сущего, или Всеобщие Слуги — что-то в этом роде. — Сам-то он знал на этом языке лишь несколько слов — кое-что подхватил от Морейн, кое-что от Асмодиана, а кое-что от Льюса Тэрина. Но все, что требовалось для этой речи, ему втолковал Башир. — Есть в Древнем Наречии и другое понятие: Ашаман — защитник, опекун или охранитель. Я уже говорил, что у древних слов может быть по нескольку значений. Мне кажется, защитник — самое подходящее. Но нельзя назвать ашаман того, кто защищает неправое дело. Ашаман — защитник истины и справедливости, не отступающий, даже когда уже нет надежды. — О Свет, всякая надежда умрет, лишь только начнется Тармон Гай'дон, если не раньше. — Вот для чего вы здесь. Закончив учение, вы станете Аша'ман.

Слово было подхвачено десятками голосов — по рядам прокатился негромкий гул, но довольно быстро стих. Внимательные взгляды устремились на Ранда — он чувствовал, что люди навострили уши, ожидая продолжения. Ну что ж, лучше такая реакция, чем вовсе никакой. Ранд извлек из кармана слабо позвякивающий матерчатый мешок.

— Айз Седай начинают обучение с послушниц, затем становятся Принятыми, а уж потом полноправными сестрами. У вас тоже будут степени, но не такие, как у них. И, в отличие от них, мы не будем никого отсылать прочь. — О Свет, какое там отсылать! Он готов был разве что не силой удерживать всякого, кто способен хотя бы касаться Источника. — Человек, лишь начинающий обучение в Черной Башне… — Ох, до чего же ему все-таки не нравилось это словечко, — …будет именоваться солдатом, поскольку он вступает в ряды воинства, призванного сражаться с Тенью. И не только с Тенью, но и со всеми, кто попирает справедливость или угнетает слабых. Получив определенные знания и навыки, солдат может быть возведен в звание Посвященного и получить право носить вот это.

Он извлек из мешочка один из изготовленных серебряных дел мастером значков — серебряный меч с длинной рукоятью и слегка искривленным клинком.

— Таим! — окликнул Ранд.

Мазрим Таим подошел к возвышению, и Ранд, склонившись, прикрепил серебряный меч к высокому вороту его кафтана. На иссиня-черной шерсти серебро, казалось, засверкало еще ярче. На лице Таима не было никакого выражения — оно походило на камень под ногами Ранда.

Ранд передал ему мешочек и шепнул на ухо:

— Отметишь тех, кого сочтешь нужным. Только смотри, чтобы они и вправду были готовы. — Хотелось верить, что значков все-таки хватит — Ранд никак не рассчитывал увидеть здесь столько народу. — Посвященный, который приобретает особые навыки и умения, станет именоваться Аша'ман и получит право носить вот это.

Ранд вынул из кармана бархатный мешочек и продемонстрировал всем его содержимое — солнечные лучи заиграли на искусно сработанном из золота и яркокрасной эмали изображении дракона, точно таком же, как и на Драконовом стяге. Дракон тоже оказался на вороте Таима, только по другую сторону.

— Пожалуй, первым Аша'ман был я, — заявил Ранд, — но Мазрим Таим стал вторым. — В сравнении с лицом Таима даже камень показался бы мягким. Что все-таки происходит с этим человеком? — Я надеюсь, что со временем все вы станете Аша'ман, но даже если этого не случится, не забывайте о том, что вы солдаты. Впереди немало сражений, возможно, и не таких, каких мы ожидаем, а увенчает их Последняя Битва. Если будет на то воля Света, мы победим. Победим, ибо должны победить.

В этом месте следовало ожидать приветственных возгласов — Ранд не питал иллюзий насчет своего ораторского искусства и вовсе не считал себя способным заставить толпу вопить от восторга, но ведь эти люди знали, зачем они здесь, и упоминание о победе должно было вызвать хоть какой-то отклик. Но они молчали. Ранд соскочил с валуна.

— Разойдись, — коротко приказал Таим, и ученики — солдаты — так же молча, как и стояли, вернулись к своим занятиям и трудам. Лишь некоторые тихонько переговаривались.

Мазрим Таим указал на фермерский дом. Мешочек с мечами он сжимал так сильно, что оставалось лишь удивляться, как они не кололи ему руку.

— Не найдет ли милорд Дракон время, чтобы выпить кубок вина?

Ранд кивнул — он не хотел возвращаться во дворец, не докопавшись до сути происходящего.Передняя комната фермерского дома выглядела так, как и следовало ожидать, — голый, безупречно выметенный пол, стулья с решетчатыми спинками и камин из красного кирпича, без малейших признаков копоти и сажи. Трудно было поверить, что когда-то в нем разводили огонь. Маленький столик покрывала белоснежная скатерть с вышитыми по краям цветами. Сора Грейди молча поставила на скатерть деревянный поднос с ярко-голубым кувшином и двумя кружками, украшенными белой глазурью. Ранд надеялся, что по прошествии времени она станет поприветливее, но не тутто было. Молчаливый укор в ее взгляде заставил его вздохнуть с облегчением, как только женщина удалилась. Но он успел приметить, что она потела. Бросив мешочек на поднос, Таим залпом осушил кружку.

— А что, разве женщин ты не учишь концентрироваться? — спросил Ранд. — Хорошо ли, если их мужья не потеют, а они страдают от жары?

— Они сами того не хотят, — резко отозвался Таим. — Никто от них ничего не скрывает. Некоторым мужья да любовники предлагали их обучить, но они даже слушать отказались. Видите ли, это, возможно, имеет отношение к саидар.

Ранд промолчал, уставясь на темное вино в своей кружке. Он твердо решил не поддаваться раздражению.

— Я доволен тем, как идет набор, — промолвил он наконец. — Ты, кажется, говорил, что мы сумеем меньше чем за год сравняться с Башней… С Белой Башней… — Белая Башня, Черная Башня. Что за легенда будет сложена обо всем этом? Если, конечно, вообще будет… — Теперь я вижу, если дело и дальше пойдет столь же споро, так оно и будет. Ума не приложу, как ты находишь так много способных к учению.

— Когда моешь золото, от большой кучи песка, — натянуто отозвался Таим,

— рано или поздно на лотке останется одна-другая драгоценная крупица. Сам я теперь выезжаю нечасто, этим занимаются другие. Дамер, Грейди… Есть несколько человек, примерно дюжина, на которых можно положиться, они достаточно пожили, и от них не приходится ожидать глупостей. Ну а кроме того, у меня достаточно молодых парней, чья сила позволяет открыть любой проход. Они сопровождают старших, если тем не дается Перемещение. До конца года у тебя будет уже тысяча… солдат. Ну а как насчет тех, кого я отослал в Кэймлин? Ты уже составил из них войско? Там ведь побольше тысячи наберется.

— Я предоставил это Баширу, — ответил Ранд, и губы Таима насмешливо дрогнули.

Ранд поставил кружку на стол, чтобы ненароком не разбить со зла. Башир делал все возможное, даже невозможное, если учесть, что в его учебном лагере где-то к западу от города собрались по большей части разорившиеся фермеры, беглые подмастерья и неудачливые ремесленники, отродясь не державшие в руках меча, не ездившие верхом и вообще не отлучавшиеся из родного захолустья далее чем на пять миль. Но у Ранда хватало своих забот, и он не собирался ломать голову еще и над этим. Башир получил разрешение делать с этим сбродом, что он считает нужным, и повеление не беспокоить Ранда, если только новобранцы не поднимут мятеж.

Глянув на Таима, и не пытавшегося скрыть презрение, Ранд за спиной сжал кулаки. Где— то в отдалении, словно эхо его собственного гнева, сердито грохотал голос Льюса Тэрина.

— Эй, что это сегодня с тобой? Тебе словно колючка в штаны попала, как только я прицепил эти значки. Это из-за них, что ли? Если так, я не понимаю. Эти люди будут больше ценить свои знаки отличия, увидев, что ты принял такие же от самого Возрожденного Дракона. Да и к тебе почтения прибавится. Может, тогда и не придется поддерживать порядок, раздавая удары по голове. Ну, говори, в чем дело.

Начал Ранд хорошо, спокойно, хотя и твердо, — он и не хотел, чтобы голос его звучал слишком уж мягко, — но выдержать взятый тон до конца не сумел. На крик, правда, не сорвался, но последний вопрос походил на удар хлыста.

И тут с Таимом произошло нечто странное. Он содрогнулся — как показалось Ранду, скорее от ярости, чем от страха, — и тут же вновь стал самим собой. Не слишком дружелюбным, немного насмешливым, но, во всяком случае, спокойным и непринужденным.

— Я могу сказать, что меня беспокоит. Две вещи — Айз Седай и ты. Девять Айз Седай, прибывших с посольством, да две, которые уже давно в городе, стало быть, уже одиннадцать. А вдруг где-то скрывается еще одна? Или две? Я пока не смог их найти, но…

— Я велел тебе не показываться в городе, — ровным голосом промолвил Ранд.

— Есть люди, помогающие мне узнавать новости, — сухо отозвался Таим. — Сам же я не совался туда с того дня, как спас тебя от Серого Человека.

Ранд это пропустил. Едва. Почти. Голос в его голове был слишком тих, чтобы разобрать слова, но походил на отдаленные раскаты грома. Таим его спас?

— Твои шпионы только на то и годятся, чтобы ловить пальцами дым, — вырвалось у Ранда.

Мазрим Таим дернулся. Лицо осталось спокойным, но глаза сверкнули, словно черные бриллианты.

— А если они объединятся с Красными Айя? — Голос Таима звучал насмешливо и невозмутимо, но глаза по-прежнему блестели. — В окрестностях города появились Красные сестры. Только за последние дни прибыло несколько групп. Они пытаются перехватывать откликнувшихся на амнистию мужчин.

Я убью его! — взревел Льюс Тэрин, и Ранд почувствовал, как он нащупывает подход к саидин.

Убирайся! — решительно приказал Ранд. Но Льюс Тэрин не исчез. И не умолк.

Я убью его. Его, а потом их. Они служат ему. Это ясно: они служат ему.

Убирайся! — мысленно приказал Ранд. Ты всего-навсего голос. Но этот голос упорно тянулся к Источнику.

О Свет, я всех их убил. Всех, кого любил, всех. Надо убить его, убить за них. Может быть, это восполнит… Нет, ничто не восполнит, никогда. Но я должен его убить. И его, и их. Убить. Я должен. Должен.

Нет! — мысленно вскричал Ранд. Ты мертв, -Льюс Тэрин! Я живой, а ты, чтоб тебе сгореть, мертвец!

Неожиданно Ранд осознал, что стоит, тяжело опираясь на стол, колени у него подгибаются, а с губ срываются слова:

— Ты мертв… Я живой, а ты мертвец… Он не схватился за саидин. Не схватился и Льюс Тэрин. Содрогнувшись, Ранд поднял глаза на Таима и удивился, заметив на его лице участие.

— Ты должен держаться, — мягко сказал Таим, — не терять рассудка, пока есть силы. Если не справишься, цена будет слишком велика.

— Я справлюсь. — Ранд оттолкнулся от стола и выпрямился. Льюс Тэрин молчал. В голове не было ничего, кроме собственных мыслей. И, конечно, Аланны. — Эти Красные, они уже кого-нибудь захватили?

— Я о таком не слышал. — Таим говорил осторожно, словно ожидал очередного взрыва. — Нынче большинство новичков прибывает через проходы, да и дороги полны народу. Поди узнай, куда идет человек да зачем, если он сам не проболтается. — Немного помолчав, Таим добавил: — В любом случае от этих Красных можно легко избавиться.

— Нет, — отрезал Ранд, гадая, действительно ли Льюс Тэрин ушел. Он хотел в это верить, но чувствовал, что, поверив, сделал бы большую глупость.

— Если они и вправду начнут хватать людей, мне придется принять меры, но пока от них никакого вреда нет. И уж ты мне поверь, Красные, которых послала Элайда, не захотят иметь ничего общего с теми Айз Седай, что сегодня в городе. И одни и другие скорее объединятся с тобой, чем друг с другом.

— А как насчет тех, кто уже в городе? Их одиннадцать? Один-два несчастных случая могли бы сократить это число до более безопасного. Если ты не хочешь пачкать руки, я готов…

— Нет! Сколько раз тебе говорить одно и то же — нет! Если я узнаю, что какой-то мужчина направляет в Кэймлине Силу, тебе, Таим, не поздоровится. И не думай, что тебе удастся меня провести. Ежели одна из этих Айз Седай ненароком свернет себе шею, поскользнувшись на ровном месте, я буду знать, кто виноват. Попомни мои слова.

— Боюсь, ты не учитываешь всех возможностей, — сухо заметил Таим. — Если Саммаэль или Демандред подбросят тебе на порог несколько мертвых Айз Седай, я что, и за это должен буду ответить?

— Пока они ничего такого не делали и, будем надеяться, не станут. А ты, еще раз повторяю, помни мои слова.

— Внимаю словам милорда Дракона и повинуюсь. — Мазрим Таим слегка склонил голову. — Но по-прежнему утверждаю, что одиннадцать — опасное число.

Ранд не выдержал и рассмеялся:

— Таим, я собираюсь научить их танцевать под мою флейту.

О Свет, сколько же воды утекло с тех пор, когда он последний раз играл на флейте? И где она теперь, эта флейта?

Он услышал, как тихонько хихикает Льюс Тэрин.