ПОУТРУ, когда в сером предрассветном сумраке ее разбудила Ковинде, Эгвейн, как ни странно, чувствовала себя вполне отдохнувшей. Ей не терпелось отправиться в город как можно скорее,и разузнать там как можно больше. Зевнув и потянувшись, она мигом вскочила на ноги, торопливо умылась, наспех оделась и едва не забыла причесаться. Наверное, она убежала бы в город не позавтракав, да только приметившая девушку Сорилея мигом положила конец этой затее. Что, возможно, было и к лучшему.

— Зря ты так рано ушла из парильни, — промолвила Эмис, принимая из рук Родеры миску с кашей и сушеными фруктами. В палатку Эмис набилось около двух дюжин Хранительниц Мудрости, так что Родере, Ковинде и одетому в белое мужчине по имени Дойлан, еще одному гай'шайн из Шайдо, приходилось беспрерывно сновать туда-сюда, обслуживая эту ораву. — Руарк рассказал нам немало интересного о твоих сестрах. Наверное, и ты сможешь что-нибудь добавить.

После стольких месяцев притворства Эгвейн не пришлось гадать, о каких сестрах идет речь: Хранительница имела в виду посольство из Башни.

— Я расскажу все, что смогу. А что сообщил Руарк?

— Ну, прежде всего он выяснил, что Айз Седай шесть. И две из них — Красные сестры.

Две, а не одна… Эгвейн не могла не подивиться глупости или наглости Элайды. И одну-то Красную было неосмотрительно включать в такое посольство. Хорошо еще, что возглавляет его Серая. Большинство Хранительниц Мудрости возлежали на ковриках широким кругом — ни дать ни взять спицы от колеса, и лишь некоторые сидели или стояли на коленях. Как только были названы имена прибывших Айз Седай, все взгляды обратились к Эгвейн.

— Боюсь, что я знаю лишь двух из них, — осторожно промолвила девушка. — Айз Седай в Башне немало, а я слишком недолго пробыла сестрой и не успела познакомиться со многими. — Хранительницы понимающе кивнули. — Несан Бихара славится своей беспристрастностью, она непременно выслушает все мнения, все сопоставит и взвесит и лишь потом вынесет решение. Она вникает во все и замечает малейший изъян в доводах. Ей ничего не стоит, глянув раз на страницу, слово в слово повторить, что там написано. Или точно так же повторить разговор, состоявшийся при ней год назад. Однако порой она разговаривает сама с собой или размышляет вслух.

— Руарк говорил, что ее интересует Королевская библиотека. — Помешивая кашу, Бэйр не сводила глаз с Эгвейн. — И он слышал, как она бормотала что-то насчет печатей. По рядам Хранительниц пробежал встревоженный ропот, но стоило Сорилее прокашляться, как все смолкло.

Зачерпнув ложку каши — в ней попадались кусочки сушеной сливы и еще каких-то сладких ягод, — Эгвейн призадумалась. Конечно, если Элайда, перед тем как усмирить Суан, допросила ее — а уж это она сделала непременно, — ей наверняка известно о трех сломанных печатях. Две припрятал Ранд — Эгвейн дорого бы дала, чтобы узнать где. В последнее время он, похоже, перестал доверять кому бы то ни было. Одну печать, найденную в Танчико, Илэйн и Найнив доставили в Салидар, и о ней-то Элайда знать не могла. Если, конечно, не имела соглядатаев в Салидаре. Об этом стоит поразмыслить, но не сейчас. Надо полагать, Элайда изо всех сил старается разузнать что-либо насчет остальных печатей. Вполне возможно, потому-то она и послала Несан в Королевскую библиотеку, вторую в мире после книгохранилища Белой Башни.

Эгвейн проглотила сушеную сливу и поделилась этими своими соображениями с Хранительницами.

— Вчера вечером я говорила то же самое, — буркнула Сорилея. — Аэрон, Колинда, Эдарра, отправитесь в библиотеку. Втроем. Три Хранительницы Мудрости обязаны найти то, что требуется, раньше, чем одна Айз Седай.

У всех трех вытянулись лица. Королевская библиотека была огромна, и искать в ней неведомо что представлялось делом безнадежным. Но не столь безнадежным, как спорить с Сорилеей; тяжело вздыхая и недовольно ворча, три женщины отставили в сторону тарелки и направились к выходу.

— Ты сказала, будто знаешь двух, — продолжила Сорилея, прежде чем они успели уйти. — Одна, стало быть, это Несан Бихара, а кто другая?

— Сарен Немдал, — отвечала Эгвейн. — Но пойми меня правильно, близко я не знаю ни ту ни другую. Сарен похожа на большинство Белых сестер — во всем старается руководствоваться логикой и удивляется, когда кто-то действует, повинуясь порыву. Но нрав у нее есть, и крутой, только она редко дает ему волю. Зато уж если даст — берегись, — нос откусит, моргнуть не успеешь. Правда, выслушать чужое мнение, нравится оно ей или нет, Сарен готова всегда. И она умеет признавать свою неправоту.

Отправив в рот очередную ложку, Эгвейн попыталась незаметно приглядеться к Хранительницам — кажется, ни одна из них не заметила ее неуверенности. А ведь девушка чуть не сболтнула, что ты и глазом моргнуть не успеешь, как эта Сарен спровадит тебя скрести полы. Обеих сестер она знала лишь потому, что, будучи послушницей, присутствовала на их уроках. И лишь настолько, насколько послушница может знать наставницу. Несан, стройная уроженка Кандора с птичьими глазами, даже стоя спиной к ученицам, могла мгновенно определить, какая из них отвлеклась хотя бы на миг. Под ее руководством Эгвейн довелось изучать несколько предметов, тогда как у Сарен она побывала всего на двух лекциях, одна из которых касалась природы реальности. Но и этого оказалось достаточно — трудно забыть женщину, совершенно серьезно утверждавшую, будто красота и безобразие одинаково иллюзорны. Особенно если эта женщина столь хороша, что редкий мужчина не проводит ее взглядом.

— Надеюсь, ты все же припомнишь что-нибудь еще, — промолвила Бэйр, приподнявшись на локте. — Похоже, ты у нас единственный источник сведений.

Ну конечно, смекнула, хотя и не сразу, Эгвейн. Бэйр и Эмис, должно быть, попытались заглянуть в сны Айз Седай. И безуспешно — те всегда ограждали свои сны. Эгвейн не успела обучиться этому до ухода из Башни, о чем весьма сожалела.

— Я постараюсь. А в каких покоях дворца они разместились?

Это следовало узнать в первую очередь. Эгвейн вовсе не желала, направляясь к Ранду — когда ему заблагорассудится вернуться, — нарваться на одну из этих сестер. Особенно на Несан. Сарен, та, может, и не вспомнит какую-то там послушницу, но Несан никого не забывает. Хуже того, насчет Эгвейн ал'Вир в Башне ходило столько толков, что ее, не ровен час, могут опознать и другие Айз Седай, которых сама она знать не знает.

— Они отвергли предложение Берелейн предоставить им кров и прохладу, — хмуро ответила Эмис. — Даже на одну ночь. — С точки зрения айильцев, отказ принять гостеприимство, даже от кровного врага, считался постыдным. — Они остановились у женщины по имени Арилин. Среди древоубийц она считается родовитой. Руарк полагает, что Койрен Селдайн знала эту Арилин и раньше.

— Шпионка, — уверенно заявила Эгвейн. — Или лазутчица Серых Айя, или личная шпионка Койрен.

Несколько Хранительниц Мудрости что-то сердито пробормотали. Сорилея презрительно фыркнула, а Эмис тяжело вздохнула. Зеленоглазая седоволосая Корелна — не женщина, а сущий ястреб — с сомнением покачала головой, а худощавая рыжеволосая остроносая Тиалин посмотрела на Эгвейн с нескрываемым недоверием.

Шпионство противоречило джи'и'тох, хотя как это согласовывалось с обыкновением ходящих по снам выведывать все, что требовалось, из чужих снов, Эгвейн так и не уразумела. А говорить Хранительницам о том, что Айз Седай не следуют джи'и'тох, бесполезно. Они это прекрасно знали. Знать-то знали, но, кажется, до конца все же не верили. Однако, что бы ни думали они, Эгвейн в своей правоте не сомневалась. Галдриан, последний король Кайриэна, имел советницу, Айз Седай по имени Нианда Мурвин. Она держалась в тени, а вскоре после убийства короля исчезла из города, однако, как удалось выяснить Эгвейн, в свое время она не раз наведывалась в загородные имения леди Арилин. И была эта Нианда Серой сестрой.

— Они разместили в доме Арилин сотню солдат, — вкрадчивым тоном добавила Бэйр. — Объясняют это тем, будто в городе еще не восстановлен порядок, но мне кажется, дело тут в другом. Они просто-напросто опасаются айильцев.

На лицах некоторых Хранительниц появилось заинтересованное, но определенно беспокойное выражение.

— Сотню! — воскликнула Эгвейн. — Они что, привели с собой сотню воинов? Эмис покачала головой:

— Какую там сотню, более пятисот. Разведчики Тимолана выяснили, что все это войско встало лагерем к северу от города, в половине дня пути. Койрен Селдайн сказала Руарку, будто все эти солдаты не что иное как почетная стража, а в город их не вводят, чтобы не встревожить нас.

— Они намереваются сопроводить Кар'а'карна в Тар Валон. — Голос Сорилеи мог расколоть камень, но даже он казался мягким в сравнении с выражением ее лица. Эгвейн предпочла не напоминать им о письме Элайды к Ранду. Чем чаще Хранительницы вспоминали о том послании, тем меньше оно им нравилось.

— Ранд не настолько глуп, чтобы принять подобное предложение, — заявила Эгвейн, но думала она совсем о другом. Конечно, пятьсот человек и впрямь могут представлять собой почетную стражу. Вполне возможно, Элайда решила таким образом польстить Возрожденному Дракону. Так или иначе, у Эгвейн появились кое-какие соображения, но их она пока предпочитала держать при себе. Неосторожное слово — и Эмис или Бэйр могут отдать Эгвейн распоряжения, которым она не сумеет подчиниться. Или того хуже, ее обмолвка вызовет вопросы у Сорилеи, а от той увильнуть не удастся, это все равно что в заросли шиповника угодить. А Эгвейн по-прежнему хотела поступать так, как считала верным сама. — Я полагаю, вожди следят за теми солдатами?

Половина дня пути, а точнее, целый день, ведь солдаты Башни не айильцы, расстояние немалое. Особой опасности этот отряд не представляет, но осторожность в любом случае не повредит.

Эмис кивнула, а Сорилея бросила на Эгвейн такой взгляд, будто та спросила, стоит ли в полдень солнце в зените. Разумеется, вряд ли допустят такую ошибку. Эгвейн прочистила горло:

— Ну что ж, мне кажется, нам следует поступить так. Если кто-нибудь из Айз Седай направится во дворец, кому-то из вас надо будет отправиться следом и проверить, не начнут ли они расставлять ловушки.

Хранительницы дружно кивнули. Две трети из них по части обращения с Силой не намного превосходили Сорилею, другие же не уступали Эмис, которая вполне могла потягаться с любой Айз Седай. Навыки и умения Хранительниц, конечно же, отличались — в чем-то разительно, а чем-то слегка — от навыков и умений Айз Седай, но они вполне позволяли обнаружить любые нежелательные ухищрения.

— И мы должны убедиться, что их действительно всего шесть.

Это вызвало вопросы, и Эгвейн пришлось пуститься в объяснения. Хранительницы, даже те из них, которые умели направлять Силу и читали написанные в мокрых землях книги, понятия не имели о разработанных Айз Седай правилах относительно способных касаться Истинного Источника мужчин. Айильцы считали обладавших этим даром мужчин избранными для того, чтобы сразиться с Темным. Молодые воины, у которых обнаруживалась способность касаться саидин, уходили на север, в Запустение. Назад никто из них не возвращался.

С другой стороны, Эгвейн и сама ничего не знала о таких ритуалах, пока не попала в Башню. Всякие россказни она, конечно же, слышала и раньше, но они имели мало общего с действительностью.

— Ранд способен справиться с двумя женщинами сразу, — заключила Эгвейн. Уж это она знала не понаслышке. — А может быть, сладит и с шестью, но дело не в этом. Если Айз Седай окажется больше, чем объявлено, стало быть, они в конце концов солгали, пусть даже дело в обычной недомолвке.

Эгвейн едва не поежилась под хмурым взглядом Хранительниц: она всегда помнила о том, что ложь навлекает тох. Но в ее случае другого выхода не было.

Оставшееся время завтрака прошло за обсуждением того, кому из Хранительниц отправляться сегодня во дворец и кому из вождей поручить подбор воинов — и мужчин и Дев, — которые выяснят, сколько же на самом деле прибыло Айз Седай. Вопрос был важен и очень непрост: Хранительницы, пусть весьма неохотно, вынуждены были признать, что кое-кто наверняка откажется выступить против Айз Седай. А кое-кто, напротив, может решить, что любую угрозу Кар'а'карну, пусть даже она исходит от Айз Седай, проще всего отвратить с помощью копья. Похоже, подобная точка зрения представлялась привлекательной и некоторым Хранительницам. Сорилея, например, высказалась в том смысле, что, не будь в городе Айз Седай, и тревожиться бы ни о чем не пришлось. В конце концов это ответственное дело порешили доверить лишь Руарку и Манделайну из Дэрайн.

— Только пусть вожди не привлекают к этому сие' ваиаман, — предупредила Эгвейн. Уж они-то схватятся за копья при малейшем намеке на угрозу. Это высказывание повлекло за собой немало пристальных, а иногда и недовольных взглядов. Оно понятно, глупых женщин среди Хранительниц не было. Беспокоило Эгвейн одно: ни одна из Хранительниц Мудрости не упомянула о том, что Айил некогда подвели Айз Седай и будут уничтожены, если подобное повторится. Обычно же это происходило всегда, когда речь заходила об Айз Седай. В обсуждении она почти не участвовала, а предпочла подналечь на вторую миску каши, чем заслужила одобрительный кивок Сорилеи. Эгвейн вовсе не добивалась похвалы: во-первых, она и вправду проголодалась, а во-вторых, надеялась, что ежели помолчит, то о ней, глядишь, и забудут. И эта уловка вроде бы удалась.

Как только завтрак и обсуждения подошли к концу, Эгвейн устремилась к своей палатке, спряталась за пологом и проследила за тем, как небольшая группа Хранительниц под предводительством Эмис направилась в город. Как только они скрылись за ближайшими воротами, девушка выскользнула наружу. Айильцы, и воины, и гай'шайн, сновали повсюду, но Хранительниц Мудрости поблизости не было, и когда Эгвейн неторопливо зашагала к городской стене, никто не обратил на нее внимания. А если кто и обратил, то наверняка подумал, что она отправилась на обычную утреннюю прогулку. Налетевший ветер принес с собой клубы пыли и пепла из сожженной Слободы, но Эгвейн не сбавила шагу. Пусть все считают, что она отправилась гулять.

Неожиданно для Эгвейн разузнать дорогу ко дворцу леди Арилин оказалось не так-то просто. Ни долговязая торговка, продававшая по непомерной цене сморщенные яблоки, ни пухленькая белошвейка, у которой глаза полезли на лоб, когда в ее лавку вошла «айильская дикарка», ни лысеющий ножовщик, надеявшийся заинтересовать посетительницу своим товаром, ничего не знали ни о самой леди, ни о том, где она живет. Только обратившись к узкоглазому серебряных дел мастеру, девушка наконец узнала то, что ей требовалось. Шагая в толпе, она молча качала головой. Конечно, ей следовало помнить, что Кайриэн слишком велик и в таком городе далеко не всякий знает, где чей дом.

Три раза Эгвейн сбивалась с пути. и два раза ей пришлось подолгу расспрашивать встречных, но в конце концов она оказалась вплотную к стене конюшни, где сдавались внаем стойла. Осторожно заглянув за угол, она увидела перегораживавшую улицу темную каменную громаду с узенькими стрельчатыми оконцами, угловатыми балконами и ступенчатыми башенками. Впрочем, для дворца

— насколько могла судить Эгвейн — здание было не столь же большим, хотя для обычного дома прямо-таки огромным. По всей видимости, к верхушке кайриэнской знати леди Арилин не принадлежала, но все же Дом ее был отнюдь не из последних. Повсюду — на широких ступенях парадной лестницы, у всех у боковых дверей и ворот и даже на балконах — маячили одетые в зеленое часовые в стальных кирасах и шлемах. Все они были на удивление молоды, но не это привлекло внимание Эгвейн. Внутри здания женщины направляли Силу, и потоки саидар были довольно мощными. В следующий момент они вдруг ослабли, но все же оставались вполне ощутимыми.

Эгвейн пожевала губу. Не видя сплетенных потоков, она не могла определить, чем занимаются Айз Седай, но ведь сами они, чтобы сплетать эти потоки, должны были их видеть. Если Айз Седай стояли у окна, то свитые ими потоки, раз Эгвейн их не видела, могли быть направлены только на юг, в сторону, противоположную той, где находился Солнечный Дворец. Что же они делают?

Неожиданно одни из шести ворот распахнулись и выпустили великолепно подобранную шестерку гнедых, которые влекли за собой закрытую черную карету. На лакированной дверце красовался герб — две серебряные звезды на фоне красных и зеленых полос. Экипаж направлялся на север, обряженный в ливрею кучер щелкал кнутом, подгоняя коней и расчищая дорогу в толпе. Интересно, кто там внутри? Леди Арилин или какая-нибудь из Айз Седай?

Впрочем, Эгвейн явилась сюда не для того, чтобы глазеть на кареты. Не сводя глаз с особняка, девушка отступила за угол, извлекла из подвешенного к поясу кошеля маленький красный камушек и, глубоко вздохнув, направила Силу. Любая Айз Седай, вздумай она выглянуть из окна с этой стороны дома, мигом увидела бы свитые Эгвейн потоки, но другого выхода не было. Приходилось идти на риск.

Красный камушек — обычный камень, отшлифованный водой, — сам по себе никак не влиял на мощь направляемого потока, но помогал сосредоточиться. Использовать посторонние предметы для концентрации внимания Эгвейн выучилась у Морейн. Сотканное ею плетение, состоявшее в основном из Воздуха с легким налетом Огня, позволяло подслушивать на расстоянии. Хранительницы наверняка осудили бы это как шпионство, но Эгвейн была готова на все, лишь бы разузнать что-нибудь о намерениях посланниц Башни.

Осторожно — более чем осторожно — она двинула плетение к окну и легонько коснулась его. Потом другого окна. Еще раз, еще… Тишина. Еще одна попытка, и…

— …вот я ему и говорю, — зазвучал в ушах Эгвейн женский голос, — коли ты хочешь, чтобы все кровати были застелены, нечего щекотать мне подбородок, Алвин Раэль.

— Ну ты даешь! — сквозь смех проговорила другая женщина.

Служанки судачат, поняла Эгвейн и поморщилась.

Проходившая мимо пышнотелая женщина, с корзинкой на плече недоуменно уставилась на нее. И неудивительно — ведь она слышала голоса двух женщин, тогда как видела всего одну, к тому же не открывавшую рта. Из затруднительного положения Эгвейн вышла самым простым и действенным способом

— бросила на толстуху столь свирепый взгляд, что та пискнула и, едва не уронив корзину, метнулась в толпу.

Эгвейн неохотно убавила силу плетения — слышно, конечно, будет хуже, зато странные звуки не привлекут зевак. Прохожие и так с любопытством поглядывали на прижавшуюся к стене айилку, правда, тут же отводили глаза и спешили дальше. Кому охота связываться с дикарями.

Выбросив прохожих из головы, девушка принялась перемещать поток от окна к окну. Она обливалась потом, и не только из-за усилившейся жары. Стоило хоть одной Айз Седай ощутить нужное плетение, и сестры из Башни смекнут, что кто-то посторонний использует Силу. Эгвейн непроизвольно подалась назад, продолжая вполглаза следить за окнами.

Тишина… Молчание… Какой-то шорох — не иначе как легкие шаги по ковру, и вновь тишина. Ни слова. Затем Эгвейн наткнулась на человека, по всей видимости чистившего горшки и пребывавшего не в лучшем расположении духа. Он бормотал под нос такие слова, что у девушки покраснели уши и она спешно двинулась дальше. Тишина… Тишина… Тишина…

— …и впрямь считаешь, что без этого не обойтись? — Женский голос был едва слышен, но даже при этом Эгвейн почувствовала, как он выразителен и глубок.

— Мы должны быть готовы и к тому, чего нельзя предвидеть, Койрен, — резко ответила другая женщина. — До меня дошел любопытный слух…

Плотно закрывшаяся дверь отсекла конец фразы. Эгвейн тяжело привалилась к каменной стене конюшни — от досады ей хотелось кричать. Ведь она услышала обрывок разговора возглавлявшей посольство Серой сестры с какой-то другой Айз Седай. В последнем сомневаться не приходилось, ибо только Айз Седай могла позволить себе разговаривать с Койрен. И на самом интересном месте все оборвалось! Что значит «быть готовыми и к тому, чего нельзя предвидеть»? Какой еще «любопытный слух»? Мощь направлявшихся за стенами дворца потоков вновь возросла. Что же они затевают?

Глубоко вздохнув, Эгвейн начала все сначала. Чем выше поднималось солнце, тем оживленнее становился огромный дом. Девушка все чаще слышала обрывки фраз, но все это были разговоры служанок, толковавших о работе или о своих делах. У кого-то по имени Цери будет еще один ребенок. Айз Седай потребовали к обеду вина из Ариндрима — это еще где? Самым интересным из услышанного стало подтверждение того, что в карете находилась хозяйка дома — леди Арилин отправилась к мужу, в загородную усадьбу. Это известие никак не стоило затраченного времени и усилий.

Неожиданно парадные двери особняка широко распахнулись, и на крыльце появилась Несан Бихара. Часовые не шелохнулись, но враз стали еще более внимательными. Слуги в ливреях поклонились Айз Седай. Ее сопровождал рослый молодой человек, казавшийся высеченным из камня.

Эгвейн мгновенно убрала свое плетение, отпустила саидар и сделала глубокий, успокаивающий вздох. Она не могла позволить себе впасть в панику. Перемолвившись парой фраз со своим Стражем, темноволосая Коричневая сестра принялась озираться по сторонам. Она явно что-то или кого-то искала.

Эгвейн подумалось, что ежели вообще можно поддаться страху, то сейчас, пожалуй, время для этого самое подходящее. Медленно, стараясь излишней поспешностью не привлечь к себе внимания Несан, девушка отступила за угол и, оказавшись вне поля зрения Айз Седай, подхватила юбки и припустила прочь. Бежала она не разбирая дороги и, видимо, поэтому вскоре, через четыре шага, ударилась не иначе как о каменную стену, да с такой силой, что отлетела назад и уселась посреди мостовой.

Девушка ошарашенно подняла глаза, и сердце ее едва не выскочило из груди. Каменной стеной оказался не кто иной, как Гавин. Молодой человек смотрел на нее сверху вниз, и вид у него при этом был такой же растерянный. А глаза — невероятно голубые. А золотистые кудри — мягкие, как шелк. Эгвейн нестерпимо захотелось снова запустить в них пальцы, и она почувствовала, что заливается краской. Ты никогда не делала ничего подобного, решительно сказала она себе. То был всего лишь сон!

— Я тебя толкнул? Тебе не больно? — обеспокоенно спросил юноша, опускаясь на колени рядом с ней.

Эгвейн неловко поднялась и торопливо отряхнула пыль; пообещай ей кто-нибудь незамедлительно исполнить одно желание, она пожелала бы перестать краснеть.

Между тем прохожие уже начали обращать на них внимание. Взяв Гавина за руку, девушка увлекла его за собой по улице в том же направлении, в каком спешила до этой неожиданной встречи. Толпа сомкнулась за ними, и можно было надеяться, что, если Несан и заглянет за угол, ничего интересного она не увидит. Однако Эгвейн не замедляла шага, Гавин поспешал рядом, а толпа расступалась, давая дорогу «айилке» и рослому мужчине, который и сам сошел бы за айильца, когда бы не висевший на поясе меч. А о том, что с оружием этот мужчина обращаться умеет, можно было догадаться даже по его походке — двигался он со смертоносной грацией Стража.

Отойдя подальше, Эгвейн неохотно отпустила руку Гавина, но юноша тут же сам взял ее за руку, и высвобождаться она не стала.

— Я полагаю, — промолвил он, как бы размышляя вслух, — мне лучше не обращать внимания на то, что ты носишь айильский наряд. А заодно и на то, что ты бежала как ошпаренная прочь от дворца, где остановились шесть Айз Седай. Хотя, должен признаться, это довольно странно для Принятой. Как ты вообще здесь оказалась? До меня доходили слухи, будто ты в Иллиане.

— Я никогда не была в Иллиане, — поспешно заявила Эгвейн, озираясь по сторонам, не услышит ли ее кто-нибудь из айильцев. Некоторые поглядывали в ее сторону, но, к счастью, все они находились довольно далеко. Неожиданно Эгвейн приметила, что на Гавине такой же зеленый кафтан, как и на часовых у дворца Арилин, и ахнула:

— Так ты с ними! С этими Айз Седай из Башни! О Свет, как же она сразу не догадалась. На миг лицо его посуровело, но затем снова смягчилось.

— Я командую почетной стражей, которую Айз Седай привели сюда, дабы эскортировать в Тар Валон Возрожденного Дракона. — В голосе его слышалась любопытная смесь опаски, гнева и усталости. — Во всяком случае, если он согласится туда поехать. И если он вообще здесь. Я слышал, будто он… то появляется, то исчезает. Койрен все это не слишком по нраву.

У Эгвейн сжалось сердце.

— Я… я должна попросить тебя об одолжении.

— Все что угодно, — просто ответил он. — Только не проси меня выступить против Андора и Илэйн или примкнуть к Принявшим Дракона. Все остальное, все, что в моих силах, я для тебя сделаю.

На сей раз в их сторону обернулись многие — упоминание о Принявших Дракона не могло не привлечь внимания. Четверо суровых мужчин — каждый держал на плече свернутый кольцом кнут — сердито сжали кулаки, будто намереваясь затеять драку, но стоило Гавину посмотреть в их сторону, как от воинственного задора забияк не осталось и следа. Их будто смыла текущая мимо людская река. Однако, даже делая вид, будто не обращают на них внимания, прохожие, разумеется, посматривали на странную пару. Айилка и высоченный, больше спана ростом, похожий на Стража мужчина с золотистыми волосами не могли не притягивать любопытных взоров.

— Нам нужно поговорить с глазу на глаз, — сказала Эгвейн. Если какая-нибудь Айз Седай вздумает. сделать Гавина своим Стражем, то я ей… Как ни странно, эта мысль не заставила девушку покраснеть.

Не говоря ни слова, молодой человек отвел ее в ближайшую гостиницу, называвшуюся «Долговязый малый». Брошенная пузатому трактирщику золотая крона вызвала почтительный поклон и позволила Гавину и Эгвейн заполучить в полное распоряжение маленькую отделанную темными панелями комнатушку, посреди которой стоял полированный стол и стулья, а на каминной доске красовалась голубая ваза с высохшими цветами. Гавин затворил дверь, и, когда они наконец остались наедине, обоих одолела застенчивость.

О Свет, он так же прекрасен, как Галад, и золотистые кудри так вьются за ушами…

Гавин прокашлялся.

— Похоже, жара с каждым днем усиливается, — пробормотал он, отер лицо, а затем протянул платок Эгвейн. Тут же сообразив, что платок уже использован, юноша вконец смутился, закашлялся и принялся рыться в карманах.

— У меня где-то был еще один…

Пока он копался, Эгвейн вытащила свой платок.

— Гавин, — спросила она, — как ты можешь служить Элайде после всего того, что она сделала?

— Отроки служат не Элайде, а Башне, — твердо ответил юноша, но голова его беспокойно дернулась. — Мы служим пока… Суан Санчей… — На миг глаза его стали холодными как лед. Но только на миг. — Эгвейн, матушка, бывало, говорила мне, что даже королева должна исполнять закон, пусть этот закон ею же и установлен. Иначе не останется никаких законов. — Он сердито покачал головой. — Конечно, мне не следовало удивляться тому, что ты здесь. Можно было догадаться, что ты окажешься там же, где и ал'Тор.

— За что ты ненавидишь его? — В голосе Гавина звучала ненависть, тут ошибки быть не могло. — Он ведь и вправду Возрожденный Дракон. Неужто ты не слышал о событиях в Тире? Он…

— Да пусть он хоть сам Творец во плоти, мне нет до того дела, — прорычал Гавин. — Ал'Тор убил мою мать!

У Эгвейн глаза полезли на лоб:

— Нет, Гавин, нет! Он ее не убивал!

— Не убивал? И ты можешь в этом поклясться? Может быть, ты присутствовала при ее кончине? Повсюду только о том и толкуют, что Возрожденный Дракон захватил Кэймлин и убил королеву. А возможно, и Илэйн — я уже давно не имею о ней никаких известий. — Неожиданно гнев отхлынул, а Гавин обессиленно опустился на стул, уронив голову на грудь, — Я ничего не могу выяснить, — прошептал он.

— С Илэйн все в порядке, — промолвила Эгвейн, с удивлением обнаружив, что она уже запустила пальцы в его золотистые волосы. Ощущение было таким же, как и во сне, даже, пожалуй, лучше. Вспомнив об этом, она отдернула руки, словно обожглась, и покраснела так, что от ее щек впору было зажигать свечи. Багрянец окрасил и щеки Гавина. Ну конечно, он ведь тоже помнил тот сон. Казалось бы, от этого девушка должна была раскраснеться еще пуще, но вышло наоборот — румянец Гавина несколько успокоил ее. Ей даже захотелось улыбнуться. — Илэйн ничто не угрожает, Гавин. В этом я могу поклясться!

— Где она? — Голос юноши выдавал душевную муку. — Где? Ее место в Кэймлине. Ну пусть не в Кэймлине, раз там нынче правит ал'Тор, но во всяком случае, в Андоре. Где она, Эгвейн?

— Я… прости, но я не могу этого сказать. Не имею права.

Гавин внимательно, хотя и без всякого выражения, взглянул ей в глаза, а потом тяжело вздохнул.

— С каждым разом, как я тебя вижу, ты все больше и больше похожа на Айз Седай. — Он осекся, выдавил из себя смешок и продолжил: — Я даже как-то подумал, что мог бы стать твоим Стражем. Ну не глуп ли?

— Ты непременно будешь моим Стражем. — Слова эти вырвались у нее непроизвольно, но, услышав их, она поняла, что так и должно быть. Недаром же в том сне Гавин стоял на коленях, а она держала в ладонях его голову. Та картина могла иметь сотню разных значений, могла не значить ничего, но Эгвейн знала наверняка.

Юноша невесело ухмыльнулся.

— Ну, без Стража ты, ясное дело, не останешься, только вот будет им, наверное, Галад. Правда, при этом тебе придется отгонять других Айз Седай палкой. Айз Седай, кухарок, королев, горничных, купчих, крестьянок… Я видел, как смотрят на него женщины. И не говори, пожалуйста, что…

Чтобы заставить Гавина прекратить молоть чепуху, Эгвейн приложила пальцы к его губам:

— Я не люблю Галада. Я люблю тебя. Гавин улыбнулся, все еще пытаясь сделать вид, будто это шутка:

— Но ведь я не могу быть Стражем. Когда Илэйн взойдет на престол, мне предстоит стать Первым Принцем Меча.

— Глупости. Если королева Андора может быть Айз Седай, то, стало быть, и принц может быть Стражем. И ты им будешь, вбей себе это в голову. Я не шучу. Я тебя люблю. — Юноша уставился на нее широко раскрытыми глазами, хорошо хоть перестал улыбаться. — Ну, — промолвила Эгвейн, отнимая руку, — скажешь ты хоть что-нибудь?

— Когда так долго мечтаешь о чем-то безо всякой надежды, — медленно проговорил юноша, — а потом твои мечты неожиданно сбываются, это подобно внезапно разразившейся грозе. Гром оглушает, ошеломляет, и хотя пролившийся дождь способен оживить истомленную жаждой землю, не сразу соображаешь, что к чему.

— Я люблю тебя. Я люблю тебя. Я люблю тебя, — повторила она несколько раз. — Ну?

Вместо ответа он подхватил ее и поцеловал. Это было так же прекрасно, как во сне, даже лучше…

Когда Гавин наконец опустил девушку на пол, она прильнула к его груди — похоже, ноги у нее подгибались.

— Госпожа моя Эгвейн, айильская Айз Седай, — с насмешливой торжественностью промолвил он, — я люблю тебя и жду не дождусь, когда ты сможешь связать меня узами Стража. — Потом он улыбнулся и уже серьезно добавил: — Я люблю тебя, Эгвейн ал'вир. Ты сказала, что хочешь о чем-то меня попросить. Что тебе нужно — достать луну с небес? Или звезды, чтобы украсить прическу? Честное слово, я…

— Не рассказывай Койрен и прочим о том, что я здесь. Вообще не упоминай обо мне.

Она ожидала колебаний, но Гавин ответил без промедления:

— От меня они ничего не узнают. И ни от кого другого, коли я смогу тому помешать. — Он помолчал, а потом нежно обнял ее за плечи: — Эгвейн, я не хочу спрашивать, почему ты здесь. Но послушай меня, я знаю, что Суан впутала тебя в свою затею, и понимаю, что ты хочешь помочь земляку. Но все это не имеет значения. Тебе нужно вернуться в Белую Башню и закончить учение. Я помню, все они говорили, что когда-нибудь ты станешь могущественной Айз Седай. Ты представляешь себе, как можно вернуться, чтобы не… не понести наказания?

Девушка покачала головой, и он продолжил:

— Неважно. Что-нибудь придумаешь, а нет, так я найду выход. Конечно, в то время ты не могла не повиноваться Суан, хотя сомневаюсь, чтобы Элайда сочла это достаточным оправданием. В ее присутствии опасно даже произносить имя Суан, но ничего, как-нибудь выкрутимся. Только обещай мне, что, пока я не найду выход, ты… не наделаешь глупостей. — Он сжал ее в объятиях с такой силой, что девушке стало больно. — Обещай, что будешь осторожна.

О Свет, подумала Эгвейн, ну и положение. Не могла же она сказать Гавину, что не намерена возвращаться в Башню, покуда Престол Амерлин занимает Элайда. Ну а «глупости» в его понимании наверняка связаны с Рандом. Вид у юноши был такой встревоженный, а ведь переживал он из-за нее.

— Обещаю, Гавин. Я буду осторожна, — промолвила девушка, мысленно добавив: насколько смогу. — Но тебя я попрошу еще об одном одолжении… — Она помолчала, пытаясь подыскать такие слова, которые причинили бы ему меньшую боль, а потом продолжила: — Ранд не убивал твою мать. Рано или поздно я докажу тебе его невиновность, но пока этого не случилось, поклянись мне, что ты не поднимешь на него руку.

— Клянусь, — немедленно ответил Гавин. Ответ без колебаний, разве что голос его дрогнул, а руки сжались еще сильнее. Эгвейн было больно, но она не отстранилась, понимая, что ему куда больнее.

— Иначе нельзя, Гавин. Мне потребуется время, чтобы раздобыть доказательства, но я это сделаю.

Эгвейн понятия не имела, как это ей удастся, хотя и намеревалась сдержать слово. Но уж коль скоро все так запуталось, она не может позволить себе разбрасываться, надо сосредоточиться на главном. И что же всетаки затевают Айз Седай?

Прерывистый вздох Гавина вывел ее из раздумья.

— Эгвейн, — хрипло проговорил юноша, — ради тебя я готов на все. Даже на измену и бесчестье. Пойдем со мной, Эгвейн, бросим все это. К югу от Беломостья у меня есть маленькое поместье — деревенька с виноградником. Она расположена в такой глуши, что там нас никто не найдет. По дороге мы можем пожениться. Не знаю, сколько времени у нас в запасе, наверное, немного, если вспомнить про ал'Тора и Тармон Гай'дон, но хотя бы его мы проведем вместе.

Девушка воззрилась на него в изумлении и, лишь когда она поняла, что последнюю фразу: «Что же всетаки затевают Айз Седай?» — непроизвольно произнесла вслух, ей удалось уразуметь, почему Гавин вдруг заговорил об измене. Он решил, будто она хочет, чтобы он шпионил за сестрами из Башни. И готов пойти на это, хотя сама мысль о предательстве внушала ему отвращение. Гавин дал слово сделать для нее все, о чем она попросит, и он не шутил. Никогда, пообещала Эгвейн, пообещала молча, себе, а не ему, ибо об этом не следовало говорить вслух, я не стану принуждать его к бесчестным поступкам. Разумеется, она готова была воспользоваться любой его обмолвкой — без этого все равно не обойтись, — но твердо решила даже не пытаться превратить его в соглядатая. Ни при каких обстоятельствах. Сарен Немдал никогда не поймет такого, но только так Эгвейн могла ответить на то, что Гавин не задумываясь положил к ее ногам.

— Я не могу, — мягко сказала она. — Ты представить себе не можешь, как бы мне хотелось уйти с тобой, но я действительно не могу. — Неожиданно она рассмеялась, чувствуя, как к глазам подступают слезы. — Измена? Бесчестье? Гавин Траканд, эти слова вовсе тебе не подходят. Ты так же далек от них, как солнце от тьмы. — Невысказанное обещание никак не запрещало Эгвейн воспользоваться тем, что она так или иначе уже успела от него узнать. Но раз она собиралась использовать это знание против того, во что он верит, следовало дать ему хоть что-то взамен. — Я сплю в палатке в айильском лагере, но каждое утро отправляюсь в город. Вскоре после восхода солнца я прохожу через Ворота Драконовой Стены.

Конечно же, он понял ее. Взяв ее руки в свои, Гавин нежно повернул и поцеловал ее ладони.

— Спасибо, Эгвейн, это бесценный дар. Конечно, если каждое утро я стану маячить возле ворот, на это рано или поздно обратят внимание. Но не удивляйся, если, когда ты войдешь в город, я окажусь рядом с тобой. Такое будет случаться часто.

Когда Эгвейн осталась наконец одна, солнце уже перевалило зенит и палило вовсю. Прощание с Гавином заняло больше времени, чем она могла предположить. Конечно, объятия и поцелуи не относились к тем упражнениям, которые рекомендовали для поправки здоровья Хранительницы Мудрости, но сердце ее колотилось, как после хорошей пробежки. Усилием воли Эгвейн постаралась отодвинуть мысли о Гавине на задний план — о том, чтобы вовсе выкинуть его из головы, не могло быть и речи, — и вернулась к своему наблюдательному пункту возле конюшни. В здании по-прежнему направляли Силу — потоки были не столь мощными, как раньше, но все же отнюдь не слабыми. В дом зашла темноволосая женщина. Эгвейн ее не знала, но лишенное признаков возраста лицо выдавало в ней Айз Седай. Подслушивать девушка не стала, да и вообще решила здесь не задерживаться. Если Айз Седай так и будут шастать туда-сюда, то в конце концов они заметят ее, несмотря на айильский наряд. Эгвейн зашагала прочь, но одна мысль не давала ей покоя. Что же они все-таки затевают?

— Мы намерены предложить ему почетный эскорт до Тар Валона, — повернувшись, промолвила Кэтрин Алруддин. Ей никак не удавалось сообразить, то ли эти кайриэнские стулья и впрямь такие неудобные, какими кажутся, то ли так представляется как раз оттого, что они выглядят неудобными. — А когда он отправится в Тар Валон, Кайриэн… опустеет.

Сидевшая в золоченом кресле напротив Айз Седай леди Колавир подалась вперед.

— Это интересная мысль, Кэтрин Седай. Оставьте нас, — бросила она слугам. Кэтрин улыбнулась.

— Мы намерены предложить ему почетный эскорт до Тар Валона, — промолвила Несан, ощущая легкий налет раздражения. Несмотря на непроницаемое лицо, тирский вельможа обеспокоенно переминался с ноги на ногу — в присутствии Айз Седай ему было не по себе. Ко всему, что имело отношение к Силе, хуже, чем в Тире, относились разве что в Амадиции. — А как только он отбудет в Тар Валон, возникнет необходимость укрепить власть здесь, в Кайриэне.

Благородный Лорд Мейлан облизнул губы:

— Почему вы говорите об этом мне? Улыбка Несан могла означать что угодно.

Когда Сарен вошла в гостиную, там находились только пившие чай Койрен и Эриан. И разумеется, ожидавший приказаний слуга. Сарен небрежным жестом отослала его прочь.

— С этой Берелейн могут возникнуть затруднения, — промолвила она, как только закрылась дверь. — Пока не знаю, чем на нее лучше воздействовать — кнутом или пряником. Завтра, насколько я помню, мне предстоит встретиться еще и с Аракомом, но думаю, на Берелейн времени потребуется больше.

— Что кнут, что пряник — какая разница, — сдавленно произнесла Эриан. Ее лицо, обрамленное черными, как вороново крыло, волосами, казалось высеченным из белоснежного мрамора. — Используй то, что лучше сработает.

Тайным пороком Сарен была приверженность к поэзии. Само собой, она ни за что не созналась бы в столь… нерациональном пристрастии и, наверное, умерла бы со стыда, узнай Витальен, ее Страж, что Сарен пишет стихи, в которых сравнивает его с леопардом и тому подобными могучими и опасными хищниками.

— Соберись, Эриан. — Как всегда, голос Койрен звучал так, будто она произносила речь. — Возьми себя в руки. Я знаю, тебя встревожил слух, который принесла Галина. Насчет того, что в Тире с молодым ал'Тором была Зеленая сестра, которая сейчас находится здесь.

Койрен всегда называла Ранда не иначе как молодым ал'Тором, подчеркивая тем самым, что из-за своего возраста он неопытен и нуждается в руководстве.

— Морейн и Зеленая, — размышляла Сарен. Да, такое и впрямь не сулило ничего хорошего. Элайда уверяла, будто ал'Тор оказался предоставленным самому себе исключительно попустительством Суан и Морейн, но если при нем находилась еще одна Айз Седай, все могло обернуться худо. Вдруг в это замешаны сестры, покинувшие Башню после низложения Суан. — Скорее всего, это не более чем слух.

— Может, так, а может, и нет, — сказала Галина, проскользнув в комнату. — Неужто вы не знаете? Вы не почувствовали, как кто-то сегодня утром направлял Силу? Здесь, возле самого дома. С какой целью, я сказать не берусь, но некоторые соображения по этому поводу, думаю, есть у вас всех.

Сарен покачала головой, отчего вплетенные в ее темные тонкие косички бусинки тихонько зазвенели:

— Но это еще не доказательство существования той Зеленой сестры. И вообще какой-либо Айз Седай. Я слышала, что некоторые айилки, Хранительницы Мудрости, имеют дело с саидар. Да что там, направлять Силу могла и какая-нибудь дуреха, не прошедшая испытания на Принятую.

— Сдается мне, что Морейн жива. До меня доходили слухи, будто она поднаторела в подслушивании. Не очень-то я верю в ее гибель — свидетелей нет, да и тела никто не видел. — Галина улыбнулась, обнажив зубы, но выражение ее глаз осталось мрачным. Это обстоятельство беспокоило и Сарен. Отчасти потому, что Морейн ей нравилась — они дружили и когда были послушницами, и когда стали Принятыми, хотя Морейн была годом старше. Дружба эта сохранилась и в последующие годы, несмотря на редкие встречи. Отчасти же оттого, что бесследное исчезновение Морейн как раз тогда, когда ей угрожал арест, пришлось как нельзя кстати. В таких обстоятельствах Морейн была вполне способна инсценировать собственную смерть.

— Стало быть, ты считаешь, что теперь предстоит заняться и Морейн, и Зеленой сестрой, имя которой нам неизвестно? Но, Галина, это всего лишь предположение…

Улыбка Галины не изменилась, но глаза ее сверкнули. Логика на нее не действовала — она верила лишь самой себе, невзирая ни на какие доводы. Правда Сарен полагала, что под внешней невозмутимостью Галины таится кипучая, страстная натура.

— В чем я уверена, — промолвила Галина, — так это в том, что Морейн и есть та пресловутая Зеленая. Лучший способ избежать ареста — умереть и возродиться в ином обличье, предстать сестрой из другой Айя. Я слышала, что эта Зеленая невысокого роста, а ведь о Морейн можно сказать то же самое.

Эриан сидела напряженно выпрямившись, в глазах ее тлели угольки обиды.

— Когда мы заполучим эту Зеленую, — сказала ей Галина, — я предлагаю тебе взять на себя заботу о ней, пока мы не вернемся в Башню.

Эриан коротко кивнула, но глаза ее по-прежнему горели словно уголья.

Сарен была ошеломлена. Морейн? Под видом сестры из другой Айя? Что за ерунда? Сама Сарен замужем никогда не была, считая, что два человека не могут уживаться вместе всю жизнь, поскольку такое противоречит логике, но ей казалось, что произвольно сменить Айя все равно как улечься в постель с чужим мужем. Сарен собралась было возразить, указать на то, что низеньких женщин на свете пруд пруди, да и вообще невысокий рост — понятие относительное, но тут решительно встряла Койрен:

— Сарен, снова подходит твоя очередь. Мы должны быть готовы ко всему.

— Мне это не нравится, — твердо сказала Эриан. — Впечатление такое, будто мы готовимся к провалу.

— Но это всего лишь требование логики, — возразила Сарен. — Если делишь время на возможно малые отрезки, невозможно сказать с уверенностью, что произойдет между ними. Если ал'Тор в Кэймлине, это может означать, что мы прибыли сюда, чтобы разузнать, не появится ли он и здесь. В конце концов он вернется, но это может случиться и завтра, и через месяц. Любое событие или сочетание событий за время ожидания может привести к тому, что у нас просто не останется выбора. Поэтому подготовка необходима.

— Прекрасное объяснение, — сухо пробормотала'

Эриан. В ее голове никогда не находилось места для логики. Порой Сарен казалось, что невосприимчивость к логике свойственна всем красивым женщинам, хотя сама такая связь тоже представлялась ей нелогичной.

— Во всяком случае времени у нас достаточно, — заключила Койрен. Уж если она не произносила речей, то непременно изрекала вердикты. — Белдейн прибыла сегодня и сняла комнату близ реки, но Майам не появится еще два дня. Время у нас есть.

— Что ни говорите, а подготовка к провалу мне не по душе, — пробормотала Эриан. уставясь в чайную чашку.

— Не буду ни на чем настаивать, если только мы найдем время, чтобы привлечь Морейн к суду, — сказала Галина. — Мы долго ждали, так подождем еще. В деле с ал'Тором нет нужды в спешке.

Сарен вздохнула. В конце концов, все они неплохо справлялись со своими делами, хотя это и трудно было понять. Ведь у всякого успеха должен быть логический стержень.

Поднявшись наверх, в свою комнату, Сарен уселась перед пустым камином и потянулась к Источнику. Неужели ал'Тор действительно научился Перемещению? В такое трудно поверить, но ведь и другого объяснения нет. Что он за человек? Впрочем, это она сможет выяснить никак не раньше, чем сумеет с ним встретиться. Наполнив себя саидар до такой степени, что сладость обратилась в боль, она принялась проделывать упражнения для послушниц. На худой конец, сгодятся и они. Логика доказывает, что подготовка необходима.