ГЛАВА 8
— Владимир Арамович, у нас гость! — Чухнин, услышав шаги, повернулся к подошедшему начальнику. За его спиной светился включенный дисплей с мигающей красной табличкой. — Защита второй раз за сегодняшний день обнаруживает, что к нам вошли с центрального сервера. Но пароль набран правильно, и доступ открывался… Можно было подумать, что это Филипенко, но ведь он у нас! Вы санкционировали такое вмешательство?
— Игорь Васильевич… Игорек… у, черт бы все побрал! — Зырянов шипел, брызгая слюной. — Когда бы я такое разрешил, то привел бы человека сюда! Понимаешь, баран, сюда! Вычисляй, кто… с какого компьютера… Кто имел код доступа… Постой, да это же… Ах ты, сын гинеколога! Ну, жертва аборта, лучше бы тебе…
Кукловод достал мобильный и быстро набрал ряд кнопок.
— Кокакола? — Зырянов продолжал шипеть и брызгать слюной. — Кто у тебя сейчас свободен? Впрочем, не важно! Давай срочно своих парней, любого, кто есть под рукой, и к программистам! Там щегол один наглый сидит… Пусть сюда его притащат, ко мне!
— Вовочка, что случилось? — зарокотал бас Серикова. — Чего панику развел? Пацан тебя чем обидел?
— Любопытен слишком, вот чем! — прорычал Кукловод, раздувая ноздри от ярости. Хорошо, что Николай Николаевич этого не видел. — Придется пойти ему навстречу.
— А босс в курсе? — поинтересовался Николай Николаевич. — А то останемся, как сегодня, без программистов…
— Не останемся! — отрезал Кукловод. — Сегодня уж как-нибудь отработаем, а к вечеру я бородатого выпушу. Да и девку… может быть. Так что завтра с утра уже все будет в порядке. Посмотрим, может, после обеда и сын гинеколога освободится, с ним я вообще церемониться не собираюсь! Джеймс Бонд нашелся… доморощенный…
— Ладно, сейчас доставим! — сказал Кокакола и со смешком добавил:
— А может, ты решил на мальчиков переключиться? Мартышки надоели?
От возмущения Кукловод не сразу нашелся, что ответить, а когда сообразил, было уже поздно, Сериков вышел из связи и в трубке начмеда раздались короткие гудки.
— Да пошел ты! — Зырянов зло сверкнул глазами и скривился в брезгливой гримасе. — Поболтай еще, и тебе мозги вправим!
— Дай команду, пусть готовят операционную! — на ходу, не оборачиваясь, приказал он Чухнину и быстрым шагом направился к своему кабинету. — И люди пусть будут на месте, скоро начнем дрессуру.
* * *
Открыв глаза, Толик увидел склонившееся над ним незнакомое лицо в медицинской маске. А это что еще за новость? Разве он болен? Он прекрасно себя чувствует! Выспался как никогда! Во всем теле ощущалась легкая истома, как после долгого сна.
— О, вы уже пришли в себя? — услышал он женский голос. — Прекрасно, сейчас все проверим… Вы меня хорошо слышите?
— Хорошо! И слышу хорошо, и вижу хорошо, и чувствую себя хорошо. Можно даже сказать, прекрасно — ответил Толик. — Но что все это означает? Почему я здесь? Что со мной?
— Ничего страшного, — успокаивающим тоном сказала женщина. — У вас была вирусная простуда, но, к счастью, мы умеем ее лечить. Ваша мама вся изволновалась. Так что, как только сможете, сразу позвоните ей!
— А когда… когда я выйду отсюда?
— Ну, если вы ни на что не жалуетесь, то, думаю, прямо сейчас можете и отправляться, — ответила женщина. — У вас уже все в порядке.
Первым делом Толик, как и советовала ему врачиха, позвонил домой родителям. Трубку поднял отец. Он был очень обеспокоен и обрадовался, что сын поправился. Мамы дома не было, она эти два дня, что Толик болел, жила в его квартире на Нансена, надо же было кому-то ухаживать за Стэном, Нужно позвонить туда и успокоить ее. Он набрал номер своей квартиры.
— Толик? Сынок, как ты себя чувствуешь? — Мама взяла трубку сразу, после первого же гудка. Было такое впечатление, что она просто сидела у телефона.
— Мама, все отлично, чувствую себя прекрасно! — весело сказал Толик. — Сейчас забегу в отдел и оттуда сразу домой!
— Только береги себя, сынок, ну ее… эту твою работу. — Вера Игоревна всхлипнула. — И зачем только я устроила тебя туда…
Толик еле дождался, пока кончатся муторные бумажные формальности, которые непременно сопровождают процесс выписки, и побежал в свой отдел. Наконец-то он увидит Лену! Правда, при Филипенко придется быть сдержанным, так что встреча, настоящая встреча будет позже, у него дома. Он к тому времени проводит маму, выгуляет Стэна и… Что "и", Рык не знал, ну, там дальше видно будет.
Влетев в отдел, он увидел, что работа идет полным ходом. Лена и Анатолий Викторович даже не отреагировали на его появление и заметили Толика лишь после того, как он громко поздоровался.
— Не кричи! — Филипенко раздраженно поморщился. — Есть чем заняться, садись и работай, нет — иди домой и не мешай!
Глаза шефа вновь вернулись к дисплею.
Лена так вообще ничего не сказала. Скользнув по Рыкову равнодушным взглядом, она быстро застучала пальчиками по клавиатуре.
Рыков опешил. Что за ерунда? Он что, в чем-то провинился? Или ему совсем не рады? Толик растерянно повернулся и прошел в свой отсек. Вообще-то ему сказали, что сегодня он не должен работать, но как-то же нужно переговорить с Леной? Видимо, она стесняется разговаривать при начальнике, вот и ломает комедию. Действительно, как же он об этом не подумал… Вот дурак, а еще считает себя умным! Хотя разве есть такие, которые согласятся думать о себе иначе?
Как же быть, сидеть и ждать, пока выдастся удобный момент? Но ведь дома его ждет мама, ее тоже нельзя заставлять ждать… Но как уйдешь, не договорившись о свидании? Вот незадача! Хотя… можно же сделать по-другому! Например, написать Лене записку и незаметно ей передать.
«Лена, я очень соскучился! Хочу тебя увидеть! Жду тебя после работы у себя дома! Толик», — написал он. Хотел еще добавить, что беспокоился о ней, но тут из большого зала донесся телефонный звонок.
— Да! — Голос Филипенко был хорошо слышен из-за приоткрытой двери, — Да, он здесь… Хорошо! Сейчас отправлю!
Рыков догадался, что разговор шел о нем, и как бы в подтверждение этого в кабинет заглянул Анатолий Васильевич.
— Тебе сказали, чтобы ты шел домой? — сердито проговорил он. — Ну-ка марш отсюда! И чтобы до утра тебя здесь не видели!
Толик опешил. Да что же это такое, в конце концов? За что Филипенко его так невзлюбил? И дело не в самочувствии, как это могло показаться на первый взгляд. Анатолий Викторович и до болезни хамил вовсю. Вот и сейчас так же разговаривает. Подумаешь, шишка на ровном месте! Да пошли вы все со своей работой! Только неприятности с ней! То на грубость нарвешься, то на инфекцию какую-то непонятную!
Толик, ни слова не говоря, встал и, пройдя мимо молча наблюдавшего за ним начальника, вышел. Он построил свой маршрут так, чтобы пройти мимо стола Лены. Незаметно бросил ей записку, — получилось удачно, записка упала прямо на клавиатуру — и, громко хлопнув дверью, отправился домой.
* * *
Проснулся Толик от яркого света. «Черт, как режет глаза», — только и успел он подумать, как резь в глазах пропала. Но почувствовать себя комфортно не удалось, вместо первой напасти появилась вторая. В уши ударила такая какофония звуков, что Толик от боли чуть не вскочил с постели. Он охватил голову руками и сунул ее под подушку.
Господи, да что же это происходит? Что это с ним? Откуда эта напасть? Последствия болезни? Осложнение? А что, вполне может быть…
Осторожно, боясь, что боль вернется, он отпустил руки. К счастью, ничего такого не случилось, даже наоборот, Толику показалось, будто он слышит нежную музыку. Откуда она шла, он не понимал, но все равно было приятно. На душе сразу стало легко и комфортно. Захотелось сделать что-то хорошее, что-то великое. Такое, что сразу осчастливит весь мир!
Рык бодро вскочил и к своему удивлению стал разминаться. Он даже не мог вспомнить, когда в последний раз делал зарядку. А тут вдруг сам, по своему почину?!! Да еще с таким удовольствием! Какой же он осел, как же он раньше не понимал радости движения! И работы! Да-да, работы! У него же есть такое счастье, как работа! Боже, какое блаженство! Как хорошо вот так просыпаться, зная, что у тебя есть работа, сейчас ты поедешь на завод и наконец погрузишься с головой в работу!
Толик насторожился. Что это с ним? Почему это он так обрадовался при одной лишь мысли о работе? Да и вообще, для самодовольства никакого повода нет. Вчера он натворил столько глупостей!
При мысли о вчерашнем дне Толик вскинул руку и увидел… бинт. Как же он мог забыть об этом? Господи, да это же… Стэн его укусил. Просто поверить невозможно! Волк, верный и послушный Стэн, укусил его, своего хозяина! Гад такой, мог бы и не так сильно! Как же теперь работать? А все из-за мамы. Это она начала требовать, чтобы Толик оставил завод, а он не соглашался… Не соглашался ни в какую. Так разбушевался, что начал швыряться вещами и кричать, чтобы его оставили в покое. Что он взрослый и будет делать только то, что сам считает нужным. Мама расплакалась, а он никак не мог утихомириться.
Да еще этот автоответчик тоже добавил масла в огонь. Оказалось, что Лена сразу по выходе из больницы позвонила ему домой и сказала, чтобы он срочно уходил из ФАЗМО! Как будто сговорилась с его мамой! А та как будто только этого и ждала. Сам виноват, балбес такой, принялся прослушивать сообщения при ней. А матери только и нужно было, что получить поддержку со стороны Паниной. Снова завела свою песню — уходи да уходи!
Эта мартышка Ленка тоже молодец! Сама-то с завода не увольняется, а его гонит! Конкурента в нем видит? Не на того нарвалась! Он, Рык, и не таких раскусывал! Начала с поцелуев, а прийти повидаться с ним после больницы — так ее не хватило! Видимо, поняла, что он ее раскусил!
Вот тут-то Толик окончательно разошелся. Стал прогонять маму, разбил телефон… А когда Стэн попробовал встать на ее защиту, пнул его, за что и получил. Мерзавец, кого кусать посмел! Хорошо еще, мать его к себе увела, а то бы Толик его повесил! Или зарезал бы! Негодяй, руку повредил! Как же он теперь работать будет?
Работать? А действительно… Как же он сможет обходиться без правой руки? Хотя, может, не все так страшно? Ну, была вчера кровища, но это еще ничего не означает! Ну текла кровь, и что? Вдруг на самом деле на руке всего-навсего царапина и ничего больше?
Весь дрожа от нетерпения, — странно, отчего это, ведь до начала рабочего дня еще далеко, — Толик быстро размотал бинт… и от удивления присвистнул. Вот это да! Вместо рваной раны от волчьих зубов, которую он ожидал увидеть, на руке розовел свежий, но хорошо заживший рубец. Господи, да что это за наваждение! Такого просто не могло быть! На такое заживление нужно недели две, не меньше… Что? Так, может, он и пролежал эти самые две недели?
Толик посмотрел на наручные часы и нажал кнопку. Нет, все правильно, сегодня восемнадцатое, а выписался он вчера, семнадцатого. Он точно помнит выписной лист, который заполняла врачиха. Странно, перед глазами встало и лицо самой врачихи, хотя раньше у него была очень плохая зрительная память. Нет, на цифры-то была хорошая, целые справочники помнил, а вот на лица… Но ее, врачиху эту, почему-то запомнил. Интересно, почему это?
Внезапно Толика охватило чувство тревоги, словно над ним нависла какая-то страшная опасность и нужно немедленно бежать. Бежать и срочно начинать работать! Иначе у него заболит голова. Сильно заболит… И, едва он так подумал, как резкая боль пронзила его мозг.
— РАБОТАТЬ! — зазвучал в голове Толика металлический, лишенный всяких обертонов голос. — РАБОТАТЬ, ИНАЧЕ ТЕБЕ БУДЕТ БОЛЬНО. ВСЕГДА БУДЕТ БОЛЬНО. НО БОЛИ МОЖНО ИЗБЕЖАТЬ. БОЛИ НЕ БУДЕТ, ЕСЛИ ТЫ БУДЕШЬ РАБОТАТЬ.
И словно в подтверждение этих слов, как только Толик стал быстро одеваться, боль исчезла, как будто ее и не было. Наоборот, в голове снова зазвучала красивая нежная музыка, все тело охватила приятная легкость.
Толик даже и подумать не мог, что может одеться так быстро. О завтраке он и не вспоминал. Обычно он тщательно подбирал галстук, но на этот раз даже и не подумал этого делать. На черта он нужен, только отвлекает от работы…
Автоматически, словно во сне, Толик запер квартиру и почти бегом, хотя времени у него в запасе было предостаточно, направился к станции метро. Он едва дождался своей остановки, так и торчал всю дорогу у двери, пританцовывая от нетерпения. Не успели двери вагона открыться, как Рык выскочил и помчался вперед к воротам. И едва он достиг заветных стен, как его тут же снова охватило приятное чувство. Здесь он защищен, в безопасности, здесь, и только здесь, его дом! Это чувство росло, все больше и больше овладевая сознанием Толика. Оставалось только побыстрее добраться до компьютера!
Рык целеустремленно понесся к своему рабочему месту. Как ни странно, по пути ему встречались какие-то люди, но теперь они его совершенно не интересовали. Неожиданно Толик заметил, что стал видеть то, чего раньше не видел. Он вдруг обнаружил, что на стенах зданий, на заборе и даже на трубе заводской котельной светятся надписи, которых раньше как будто не было.
«Работать», «Без работы будет боль!», «Работа твой Спаситель!», «Делай свою работу, и ты будешь доволен!» — гласили светящиеся строки. Они горели таким ярким, ядовитым огнем, что не заметить их было невозможно. И их становилось все больше и больше. Надписи светились не только на вертикальных стенах, но и на дверях, на полу, на бортах проезжающих машин и даже на форменной одежде, в которую были одеты многие из сотрудников завода. Казалось, что куда бы он ни посмотрел, повсюду видит одно и то же. И не только видит, но и слышит!
Машинально воспользовавшись пропуском и набрав пароль, Толик вошел в свой отдел. Филипенко и Панина, мельком взглянув на него, продолжали работать, не отрывая глаз от дисплеев. Толик, почти не обратив на них внимания, прошел в кабинет, сел на свое рабочее место, включил компьютер и стал наблюдать за процессом загрузки.
И сразу же чувство блаженства охватило все его существо. Мир вокруг засиял разноцветными красками, исчезли резкие звуки, вместо них послышалась нежная музыка. Толиком овладела такая жажда деятельности, что он с трудом дождался, пока операционная система закончит процедуру формирования рабочего стола.
В нетерпении Толик заглянул в заявочный файл. Бухгалтерия просит помочь с заполнением новой базы данных? Без проблем, сейчас… Вот черт, эта Ленка уже забрала задачу себе! А ему что же остается делать? Цветы поливать? Нужно будет сказать этой козе, чтобы не жадничала! Он тоже имеет право на работу и право на счастье! Нет, он сделает по-другому. Завтра Толик придет раньше всех, и все заявки будут его. Точно! А эти жадюги будут сидеть без дела и облизываться.
Но это завтра, а что делать сегодня? Ведь не сидеть тут весь день и плевать в потолок? Ну уж нет, ни за что! Вдруг сейчас опять начнется этот ужасный звук?
Рык в ужасе засуетился. Он начал озираться по сторонам, но ничего, чем можно было бы заняться, не находил. Конечно, можно вытереть пыль или, на худой конец, вымыть пол, но его же не для этого брали на завод! Значит, он и должен делать то, за что ему платят деньги. Хотя он готов работать и бесплатно! Зачем ему эти деньги? Разве что только еду купить…
Внезапно Толику пришло в голову, что совсем не обязательно ждать заявок. Ведь можно и самому придумать себе работу! Или продолжить ту, которую делал до болезни! Чем-то же до лазарета занимался? Точно, и даже, кажется, что-то недоделал! Несомненно, все так и есть! У него была работа, а теперь нужно только найти ее и сделать! И придет счастье!
Рык забегал глазами по столу, но вспомнить, чем конкретно он занимался, никак не удавалось. Черт возьми, просто безобразие какое-то! У всех есть работа, а ему мало того, что не досталось, так еще и компьютер словно чужой стал. Хотя… Вот тормоз! Совсем тупить начал! Он же может посмотреть, чем занимался! Всегда есть возможность восстановить свои последние занятия. Каждый файл несет в себе время своего создания или последнего изменения, вот по этим данным и ориентируйся. Есть же поиск, задай ему найти самые последние даты… Вот дурень-то! Как же сразу о такой простой веши не вспомнил?
Толик ввел команду поиска файла по дате обновления. Ну вот, давно бы так! Вот он, голубчик… Черт, а это еще что? Почему файл не программный, а текстовой? Письмо он, что ли, писал? Или заявку? Кому? И на что? Да чего гадать, давай посмотрим!
Неожиданности продолжались — файл оказался инструкцией. Это была новость. Неужели ему поручали писать инструкции? С каких это пор? Нет, нужно что-то с памятью делать, иначе он посмешищем станет. Не помнит, что он сам же несколько дней назад и написал. Нужно к врачу обратиться. Но пойти в медицинский блок — это значит оставить работу. Ту, которую он только что нашел. Ну уж нет!
Ладно, к врачу еще успеется, а пока можно и почитать, что это он там насочинял.
Толик принялся читать свою собственную инструкцию, а его руки между тем стали сами собой в точности воспроизводить все процессы, которые он так подробно описал в своем опусе. Он и не заметил, как запустилась программа, как появился интерфейс программатора…
* * *
— Твою мать! Достали, уроды! — выругался Игорь Васильевич. — Да как же такое может быть? И что у них там делается?
Зырянов с удивлением посмотрел на своего помощника. Что это с Чухниным? Обычно помощник не позволял себе такой несдержанности!
— Нет, ну кто же это так куражится? — не унимался Игорь Васильевич. — Неужто еще лазейка осталась?
— Какая лазейка, кто куражится… — начал Кукловод и осекся.
Его глаза наткнулись на дисплей, на котором красовалось сообщение о внешнем запуске программы! Да кому же это неймется? Программисты? Глупости, теперь там будет такая дисциплина, что они будут работать точно по инструкциям. А уж они-то, естественно, промышленный шпионаж не предусматривают… Работники других отделов? Но сторож явственно показывает, что компьютер, с которого работает злоумышленник, находится в ведомстве Филипенко! Невидимка, что ли, завелся у них?
— Кокакола! — вызвал он. — Пусть твои ребята посмотрят… Нет, лучше сделаем так, я сам иду сейчас к Филипенко. А ты подсылай туда своих людей. Там что-то непонятное происходит.
С неожиданной для такого толстяка легкостью Зырянов поднялся и засеменил к отделу автоматизации.
Люди Серикова нагнали его у самой двери, к Филипенко они вошли уже плотной группой.
Кукловод заметил на лицах боевиков, которые назывались новомодным словом — секьюрити, легкое недоумение. Что-то часто они начали бегать сюда! Да ладно, не их дело! Сколько надо, столько и будут…
Влетев в кабинет Рыкова, — Филипенко и Панина на них даже не обратили внимания, — Кукловод и сопровождающие проследовали к рабочему месту Рыкова.
Толик, погрузившись с головой в работу, приносящую наслаждение, даже не заметил людей, которые сгрудились у его стола. Какое ему до них дело? Главное, он все делает по инструкции, приятная мелодия и ощущение счастья — тому свидетельство. Ну а то, что вокруг него бегают какие-то идиоты, так это их проблемы. Наверное, у них нет работы, поэтому и суетятся. На их месте Рыков бы тоже суетился, он же не хочет, чтобы у него болела голова.
— Прекрати это! — заорал Зырянов. — Немедленно прекрати!
Толик словно не слышал. Что ему какие-то слова каких-то людишек, когда есть работа!
Владимир Арамович растерянно посмотрел на охранников. Один из них показал знаками, что готов решить проблему. Зырянов машинально кивнул, и тот, схватив программиста за шкирку, одним рывком выдернул его из кресла.
Толик отреагировал мгновенно. Он стрелой бросился на наглеца, отнявшего у него счастье, но реакция противника была еще стремительнее. Встречный удар — и Рык в беспамятстве рухнул на пол…
— Заберите это дерьмо! — приказал Кукловод. — Несите его к нам в изолятор!
Выходя из отдела, Зырянов приостановился. Его взгляд упал на Лену. Та усердно работала и не видела, что ее разглядывают. Жадный, похотливый взгляд круглых глаз прошелся по тоненькой фигурке и остановился на соблазнительной, по-девичьи упругой и аппетитной груди. Твою мать, все-таки зря он поспешил выпустить ее из изолятора… Ну да ничего, теперь девка уже никуда от него не денется.
— Панина! — позвал он.
Лена подняла голову и посмотрела на Кукловода.
— Да, Владимир Арамович! — Лицо девушки было бесстрастно-покорным.
— После работы зайдешь ко мне! — приказал Зырянов. — Поняла?
— Хорошо, Владимир Арамович, — кивнула Панина. Глаза девушки были чисты и невинны, что только усиливало вожделение Кукловода. — После работы я приду к вам.
