ГЛАВА 6
На этот раз в засаде участвовали все четверо глиняных. Когда сегодняшним утром Манчестер и травмированный Горик предстали перед Уколовым, возмущению того не было границ. Руслан Уколов был Бронзовым Москвы и контролировал всех глиняных. Бронзовый был безраздельным хозяином своих големов, но он же нес и ответственность за все их промахи. На этот раз именно такой промах и случился. Упустить самовольщика — не самый большой грех; не взяли сорвавшегося с привязи раба сегодня, возьмут завтра, никуда эти тупые животные не денутся. Хуже было другое — что, если глиняные свыкнутся с мыслью, что могут и не справиться с трансформерами? Психология победителя, психология принадлежности к расе хозяев — один из самых важных факторов в воспитании голема. Свобода действий и безнаказанность, которые даровал им Уколов, были просто безграничны. Живи, пользуйся властью, но когда нужно найти и наказать нарушителя, действуй так, чтобы не возникло никаких сомнений в том, кто хозяин жизни в Москве! Рви нарушителя, отрывай ему руки, ноги, руби голову, чтобы и думать не думал, что можно существовать вне контроля големов.
Все разрешалось глиняным, но только не такие проколы! Просто глупость на глупости! Один приезжает с травмой, да еще такой, которую и травмой-то не назовешь, мог ее до утра сам залечить, другой признается в том, что ошибся в выборе цели и погнался за обычным человеком, который не имеет к беглецам и вообще к ФАЗМО никакого отношения. Да они просто не имели права возвращаться в офис такими вот побитыми собаками, какими предстали перед своим Бронзовым!
Нет, это утро лучше не вспоминать! Нынешней ночью необходимо достичь успеха во что бы то ни стало. Иначе страшно даже подумать, как отреагирует Руслан.
Големы расположились так, чтобы перекрыть трансформеру все пути отхода. В том, что вчерашний беглец не изменит способ добычи пропитания, сомнений не было. Самовольщики, хотя и решились ослушаться зова, что случалось нередко, все равно оставались тупыми, безынициативными рабами, которые, найдя место, где можно раздобыть еду, приходят сюда потом снова и снова. Это зацикливание на найденной кормушке как раз и служило для големов одним из главных признаков появления очередного непокорного.
Засаду готовил Манчестер, он имел в этом деле самый обширный опыт. Для поимки беглеца Татар отрядил Родиона Колчанова на крышу здания — контролировать ситуацию сверху, Митяй Сковородин занял позицию во дворе за домом. Трансформеры запасным выходом еще ни разу не воспользовались, но чем черт не шутит, лучше подстраховаться…
Манчестер и Горик заняли свое прежнее место за газетным ларьком на углу перекрестка прямо напротив булочной. Отсюда хорошо просматривались обе улицы, так что у беглеца шансов не было. В случае чего големам было разрешено применить оружие, правда, только если возникнет прямая угроза того, что у самовольщика снова появится шанс на удачный побег. Каждый глиняный имел при себе «агран 2000» и светозвуковые гранаты. Конечно, лучше обойтись без шума, но в крайнем случае все можно будет списать на бандитские разборки. С этой целью для будущего трупа был припасен даже китайский ТТ. Должен же был покойник чем-то отстреливаться?
— Как плечо? — тихо спросил Калоев. — Болит?
— Нет, все уже зажило, — соврал Горик. На самом деле травмированная ключица горела. Кости глиняных срастались быстро, хотя, конечно, не с такой скоростью, как у бронзовых. В любом случае, заживление уже произошло, но неприятные ощущения остались. — Чертова проволока, если бы не она, не пришлось бы сегодня всех поднимать…
— Да, я даже не представляю, как это ты мог так промахнуться, — согласился Манчестер. — Знаешь, это случай! Вот у меня тоже раз так было. Ехал как-то по трассе… Вижу…
— Тише! — остановил его напарник. — Слышишь?
Тагир прислушался. Сначала ничего не было слышно, потом ухо уловило отдаленный женский вопль. Он доносился с дальнего конца улицы, по которой вчера бегал Сартов.
— Они? — Манчестер бросил быстрый взгляд на Сартова, словно стараясь угадать по выражению его лица, что тот думает.
— Не знаю… Но весьма похоже. — Судя по всему, Горик был согласен с Тагиром и лишь врожденная осторожность да память о вчерашнем конфузе не позволяли голему сказать твердое «да». — Знаешь, давай так, ты постой здесь, а я сбегаю… посмотрю.
Калоев улыбнулся и прищурил правый глаз.
— Братуха, ты кого лепишь? — доверительно, с некоторой теплотой в голосе сказал он. — Ты еще не готов не то что бегать, а даже стоять здесь. Только из уважения к твоей гордости я взял тебя на эту операцию. Так что давай постой здесь, а мне позволь сделать то, о чем ты говоришь.
Не дожидаясь ответа, Манчестер быстро сорвался с места и легким, стремительным шагом бросился вперед. Перемещался он как-то странно, не по-людски: тело почти не двигалось, оставаясь прямым как палка, а вот ноги мелькали с такой скоростью, что их почти не было видно. Где Тагир научился такому, никто не знал, но он сам утверждал, что такой способ позволяет ему лучше контролировать ситуацию. Уколов же считал, что долго так не побегаешь, но на коротких расстояниях и особенно при преследовании со стрельбой Манчестер может показать наилучшие результаты. Вот только кому это в Москве может понадобиться? Здесь же не воюют, так что всякие ковбойские штучки ни к чему.
— Горик! — услышал он голос Родиона. — Куда Тагир рванул?
Родя говорил на ультразвуке, и Сартов ответил ему таким же способом.
— Там кипиш какой-то! Возможно, наши клиенты засветились!
— Так, может, и я сгоняю? Или Митяй? — предложил голем.
— Не стоит! — возразил Георгий. — Приказ был торчать здесь… Хотя, знаешь, меня самого туда тянет!
* * *
То самое место, о котором рассказывал Сартов, Тагир нашел быстро. Вернее, его и искать-то не пришлось, прямо за забором раздавались возбужденные голоса, требующие ничего не трогать и вызвать милицию. Уже понимая, что вряд ли стоит спешить, но охваченный охотничьим азартом, Манчестер подпрыгнул и, едва коснувшись руками кирпичной кладки, перелетел через преграду. Прыжок был не в пример сартовскому удачным, Калоев мягко приземлился и мог остаться незамеченным теми, кто находился во дворе, если бы в этот момент как раз в сторону забора не посмотрела одна из одетых по-домашнему женщин. Видимо, она жила в одном из близлежащих домов, так как на ней, кроме куртки, наброшенной явно наспех поверх халата, были комнатные тапочки и толстые шерстяные носки неопределенного цвета.
Все это Тагир отметил про себя совершенно бессознательно. Его должен был интересовать больше труп неизвестного, лежавший в центре толпы, которая все росла, несмотря на поздний час, но таковы загадки человеческой психики, первым в глаза бросилось именно это. Может быть, потому, что эта женщина напомнила голему о далеком доме, где вот так же по-домашнему мама выходила во двор поболтать с соседками?
Из состояния легкого оцепенения его вывело появление милицейской машины. Сверкая мигалками и распугивая редких прохожих сиреной, белый «форд» с синей полосой пролетел по узкой дороге и остановился рядом с толпой. За ним следом въехали еще два автомобиля: старенький «жигуленок» одиннадцатой модели и новая черная «волга». Судя по тому, как деловито забегали вновь прибывшие, это была оперативная группа. Тагир даже подивился тому, как быстро они прибыли. Ну да ладно, не они нужны были глиняному, а потому он протиснулся сквозь толпу, не обращая внимания на удивленные взгляды, и посмотрел на того, кто еще недавно был человеком… Человеком?! Судя по одежде, все детально совпадало с описанием того самого самовольщика, что вчера бегал от Георгия. Манчестер, пытаясь рассмотреть получше, сделал шаг вперед, но тут перед ним вырос кто-то из приехавших и, расставив руки, преградил дорогу.
— Гражданин! Гражданин! Сюда нельзя!
— Пошел вон! — Калоев сунул в нос оперу свое удостоверение. — Вали отсюда и больше чтобы ни один ко мне не подходил!
Не обращая внимания на опешившего мента, Манчестер присел над погибшим и поднял его холодеющую руку. Развернул. Кисть была грязная, неухоженная, с давно нестриженными ногтями и траурной рамкой под ними. Еще раз повернул и посмотрел стертые подушечки пальцев… Похоже, его догадка верна… Черт, если бы еще голова уцелела…
Голем задрал лицо вверх и посмотрел на крышу дома, с которого упал подозреваемый им… человек. Пусть даже и самовольщик, но все равно ведь человек. И сам когда-то едва не стал таким… Если бы не Руслан, то поди знай, чем бы все закончилось.
— Где лестница на крышу? — спросил он, повернувшись к женщине в тапочках.
— Лестница? — Женщина подозрительно посмотрела на голема, но, встретившись взглядом с опером, сказала:
— Да в каждом подъезде! Чердаки закрыты на замки, но если нужен ключ, он у Никитича, из сорок второй…
— А пожарная лестница есть?
— Да! — Женщина, оживившись, показала рукой в сторону самого дальнего подъезда. — Вон там, с торца.
Тагир кивнул — то ли соглашаясь, то ли благодаря, он и сам не знал, все вышло машинально, — и быстро зашагал в указанном направлении. На крыше, как и ожидалось, никого не было, но зато он нашел там лежку. Обрывки каких-то тряпок, разрезанные и выпачканные какой-то дрянью остатки двухлитровых бутылок из-под колы, ложка с обломанной ручкой… Все это говорило о том, что хотя бы один самовольщик здесь провел не одну ночь, благо весна нынче без дождей. Правда, холодновато, но наверняка у него… или у них, была возможность греться на чердаке. А это значило, что Горика вчера элементарно обманули. Что ж, бывает!
Манчестер проверил замки и обнаружил, что третий от лестницы вход на чердак открыт. Он, не задумываясь, спустился вниз, уперся ногами в балку перекрытия и застыл, прислушиваясь. Здесь могли остаться сообщники предполагаемого трансформера. В какой-то момент глиняному показалось, что он заметил шевеление в дальнем углу, но, усилив зрение, понял, что ошибся. Что ж, как ни тупы самовольщики, в чувстве самосохранения им не откажешь. По крайней мере, здесь уже искать нечего.
Чувство самосохранения… Да, оно у рабов развито неплохо! Даже в программу записывается, иначе они не бегали бы вот так… Стоп! Если это так, то как же тогда умудрился упасть этот несчастный?
Внезапно Калоев распрямился. Идиот! Какой же он идиот! Вдоль дома растут деревья с очень густыми кронами. Падая с крыши, трансформер хоть одну ветку, да обломил бы. Или хотя бы листья оборвал. Да и далековато от дома труп лежал, чтобы поверить в случайное падение. Так далеко можно улететь, если только хорошо разогнаться и прыгнуть. Да еще исхитриться хлопнуться таким образом, чтобы башка вдребезги разлетелась. Кому, интересно, взбредет в голову вот так кончать с собой? Падать-то страшно, а тут еще и разбежаться надо… Это требует немалой силы воли. Но ее-то у рабов нет! Есть основные инстинкты, особо хорошо развиты страх и чувство голода… Но воли, как таковой, нет! И даже если допустить, что произошел сбой в программе… или, что уже просто невероятно, ошибка, позволяющая высвободить часть сознания, то все равно, с чего бы это непокорному рабу вот так по-идиотски кончать с собой… Похоже, здесь произошло что-то другое. Но что?
Желая еще раз посмотреть на труп, но теперь уже сверху, Манчестер вылез на крышу и осмотрелся. Кажется, трагедия произошла между пятым подъездом и шестым… Тагир, стараясь не греметь, прошел по железной крыше, приблизился к краю и заглянул вниз. Теперь у него не оставалось сомнений: прыжок был на уровне спортсмена-разрядника! Так прыгают или с целью получить медаль… или если за тобой гонится кто-то ужасный!
Осененный страшной догадкой, глиняный бросился к другой стороне дома. Перевалив через невысокий гребень крыши, Калоев резко остановился. То, что он увидел, было вполне ожидаемо, но в то же время заставило отшатнуться. Перед ним лежал еще один обитатель чердака, вернее, то, что от него осталось. Голова бедолаги была так же размозжена, как и у того, что лежал внизу.
Так вот в чем дело! Жаннавар! Здесь был жаннавар, и это он расправился с беглецами. Черт, да это же прорыв! Это же… Нужно быстрее сообщить Уколову!
Рука сама двинулась за мобильным. Дело принимало такой оборот, что решать полагалось Бронзовому! Откинув крышку, Тагир стал набирать номер, как вдруг услышал за спиной какой-то шорох. Скорее даже не услышал, а почувствовал. Не оборачиваясь, он бросился вперед и, уходя от возможного удара, перешел на кульбит. Ребра металлического покрытия крыши больно ударили в спину, но Манчестер даже не заметил этого. Он вскочил и развернулся лицом в сторону нападавшего.
И убедился, что был прав. В четырех шагах, как раз на том месте, где он только что находился, стоял огромный, на две головы выше самого Калоева, монстр. Толстые раздвоенные кабаньи копыта, переходящие выше колен в мощные мужские ноги, увитые лентами тугих мышц, несли на себе круглое от колоссальной мощи тело человекозверя. Голова чудовища, тоже скорее вызывавшая в памяти вепря — бородавчатые щеки с тупым большим рылом и огромными клыками под человеческим лбом и глазами, отмеченными интеллектом, скрученные раковины свиных ушей, — угрожающе наклонилась вперед. Жаннавар словно бы ждал малейшего движения голема, чтобы размозжить ему голову здоровенной палицей, которую сжимал в правой руке. Гипертрофированные до уродства мышцы были напряжены и готовы к бою, но что-то сдерживало монстра. Возможно, он еще не понял, кто перед ним, и решал, как ему быть с незнакомцем, сразу убить или посмотреть, что тот будет делать?
Медленно, даже, как показалось Манчестеру, со странной замедленностью, жаннавар поднял голову и посмотрел куда-то за спину глиняного. Калоев не знал, что там могло привлечь внимание чудовища, и откровенно говоря, его это не очень-то и интересовало. Гораздо важнее было, успеет ли он достать автомат и выстрелить. Для этого нужно было всего ничего — расстегнуть куртку. Тогда еще можно было бы поспорить, кто кого.
Наконец и Тагир услышал, что по пожарной лестнице кто-то поднимается. Наверное, это один из тех, что приехали по вызову. По металлической конструкции лестницы ударило чем-то массивным.
Монстр забеспокоился. Он бросил быстрый взгляд на голема, но, видимо, решив, что тот не представляет для него опасности, вновь перевел его туда, где вот-вот должна была появиться голова лезшего на крышу.
Рука Манчестера сама нашла язычок замка куртки и незаметно потянула его вниз. Это, однако, не укрылось от монстра, он оскалил зубы, но, не видя прямой угрозы, не стал ничего делать. Скорее всего, жаннавар боялся спугнуть еще одну жертву. Он хотел дождаться, пока в ловушку попадет следующий противник, и только потом приняться за дело.
Рукоять мощного автомата приятно легла в руку. Теперь оставалось выхватить его и передернуть затвор. А уж в том, чтобы попасть, проблем не было. С такого расстояния и таким оружием Манчестер попадет в кого угодно!
— Твою мать! — услышал он возглас за спиной. Наверное, тот, кто пришел, увидел монстра и опешил.
Да нет, не так чтобы и опешил. Выучка у сотрудника милиции оказалась неплохая. Тагир, все еще не смевший повернуться, услышал характерный лязг передергиваемого затвора «калаша». Жаннавар, судя по всему не знакомый с таким оружием, удивленно вздрогнул, и этого хватило Калоеву. Прыжок в сторону, — он открыл сектор обстрела милиционеру, — передергивание затвора собственного автомата и выстрел слились практически в одно движение!
Манчестер едва успел заметить, что попал, как вдруг веер пуль, выпущенный перепуганным милиционером, ударил по нему самому. Последнее, что увидел голем, было пламя, вспыхнувшее в его мозгу…
— Иващенко, что там у тебя? — закричали снизу, и полдесятка пар ног застучали по асфальту.
Не прошло и двадцати секунд, как первый из спешивших на помощь оказался на крыше. Это был Симоненко, начальник убойного отдела.
— Валера, что тут у тебя? — спросил он растерянного подчиненного. — Ты чего стрелял?
Ивашенко молча кивнул. Симоненко, держа «Макарова» наготове, подошел к Калоеву.
— Ну ни черта себе! — проговорил он. — Валер, да ты же его наповал! Прямо в затылок!
Не услышав ответа и стараясь не смотреть на то, что осталось от головы, — это только в фильмах показывают маленькие аккуратные дырочки, на самом деле все гораздо грязнее и крови бывает значительно больше, — оперативник перевел взгляд ниже. Увидев «агран 2000», он удивленно присвистнул. Оружие явно криминального характера! По крайней мере, Симоненко не слышал, чтобы оно было на вооружении хотя бы одной из спецслужб.
— Валер, как все произошло? — спросил он. Ответа не было.
Оперативник сделал еще несколько шагов и увидел еще один свежий труп. Только этот был не застрелен, а убит каким-то тупым и очень тяжелым предметом. Вместо головы какая-то каша.
Симоненко вытер выступившую на лбу испарину. Господи, да что они сегодня, сговорились без голов оставаться?
— Валера, а этого ты видел? — еще раз спросил Симоненко.
Но Иващенко и в этот раз промолчал.
— Валентин Григорьевич, что там у вас? — раздалось снизу. — Помощь нужна?
— Нет! — крикнул в ответ Симоненко. — Посмотрите все вокруг, а мы пока здесь… сами разберемся. И толпу разгоните! Чтобы ни одной души возле дома я не видел!
Валентин Григорьевич подошел к Иващенко.
— Валера, что здесь произошло? — Симоненко понимал состояние молодого сотрудника, но от этого было не легче. Надо было срочно найти выход из сложившейся ситуации, но как это сделать без помощи Иващенко? Тут информация нужна, а он стоит столб столбом и ни тпру ни ну. — Валера, очнись, мне нужно знать, что здесь произошло! Понимаешь? Молодой опер вздрогнул и невидящими глазами посмотрел на начальника.
— Этот… с документами полковника… — произнес он заплетающимся языком. — Он мне там внизу…
— Что?!!! — опешил Симоненко. — Какого… к матери полковника?
— Который лежит… которого я подстрелил… он показывал мне свое удостоверение. Полковник Калоев, — монотонным, безжизненным голосом пояснил Иващенко. — Он стрелял в монстра, а я… я не хотел. Григорьич, правда, я тоже целился в монстра.
— Какого еще монстра? — разозлился Симоненко. Что за детский сад! Тут выкручиваться нужно, а он Ваньку валяет! То полковник, то монстр… Выезжали на банальное самоубийство, а попали на тройное убийство, причем одного завалил свой сотрудник. Да еще, как он уверяет, полковника… непонятно каких сил. Нужно будет глянуть его удостоверение, что это за полковник такой. Если тот, что внизу был, то слишком он молод для такого звания. Да и оружие у него весьма подозрительное.
— Валера, я тебя прошу, — Валентин Григорьевич подошел вплотную к подчиненному, — кончай дурака валять, расскажи, как все было?
— Ну так я же говорю! — В голосе Иващенко зазвучали нотки раздражения. — Я… услышал шаги… По крыше бежал кто-то. Я подбежал, полез наверх. Только выбрался, смотрю, а этот полковник стоит перед монстром. Тот уже замахнулся на него… дубиной такой… Знаешь, как в фильмах старинных были… про Илью Муромца…
— Ты, придурок, я тебе такого муровца устрою! — разозлился Симоненко. — Мало мне полковника с монстром, так ты еще и муровцев приплел! Да им-то откуда здесь взяться?
— Ну в натуре монстр был! — возмутился Иващенко. — Здоровый такой! Метра три ростом! А полковник как прыгнет… Я и выстрелил! Он исчез!
— Кто исчез? Вон трупы лежат!
— Монстр исчез!
— Какой, к чертям, монстр! — Симоненко скрипнул зубами. Сдать бы этого идиота, так ведь потом весь отдел прессовать будут! Год, а то и два только и будут, что это убийство вспоминать. — Валера, кончай бодягу… Кто завалил того, который там подальше лежит? Полковник или… Нет, ты бы не успел… Черт, а кто же третий труп нам сварганил? Никак этот самый полковник?
— Не-а! — замотал головой Иващенко. — Он на монстра прыгал! Нет, вернее он в сторону прыгнул и выстрелил! А я тоже выстрелил! Монстр исчез!
— А кто тогда там лежит? — чуть не завыл Симоненко. — Это кто такой?
— Где? — удивился Валерий. Симоненко, схватив подчиненного за шиворот, потащил его к третьему трупу.
— Это кто? — прорычал он. — Монстр? Иващенко ошеломленно посмотрел на начальника.
— Валентин Григорьевич, мамой клянусь, это не я!
— Да ясно, ясно, что не ты! Кто… кто это сделал? — Симоненко в гневе тряс несчастного опера. — Кто вот этого убил? Полковник?
— Нет! Полковник прыгнул…
Симоненко заревел и отшвырнул Иващенко от себя. Подбежав к трупу неизвестного, он потянул его к краю крыши и сбросил вниз. Тело с глухим стуком ударилось о землю.
— Значит так! — зло прошипел он. — Ты залез на крышу как раз в тот самый момент, когда этот… полковник бросал вниз свою вторую жертву. Ты приказал ему остановиться, а он выстрелил в тебя из этого. — Валентин Григорьевич показал носком туфли на «агран». — Ты выстрелил в ответ и убил его!
— В затылок? — удивился приходящий в себя Иващенко.
— Вот черт, пуля действительно попала в затылок… — Симоненко задумался. А, ладно, скажешь, что он выстрелил из-под руки, не оборачиваясь. Да и в темноте как определишь, где у него рожа, а где… Автомат со следами свежей стрельбы есть, следы пороха с руки снимем… Да хрен кто докажет, что это не он обоих порешил. Сам же слышал, никто из жильцов дома его раньше не видел и появился он как раз после того, как образовался первый труп. Каким чертом его сюда занесло, если он не сам их и порешил? А ты «монстр, монстр»… Если решил на дурку косить, так хотя бы со старшим товарищем посоветовался! Все, пошли, вниз… с тебя поляна. И чтобы никому ни гугу!
