Михаил и Лекс сидели на берегу зеленоватого моря. Волны бились о скользкие, облепленные ракушками валуны, хотя сверху эти валуны оставались сухими. Сухими и теплыми, подогретыми ласковым солнцем, сейчас уже клонящимся к горизонту.

Вдалеке, в километре от берега, за волнами и бурунами виднелся остров, на котором даже что-то росло, хотя отсюда было не различить, что именно. Деревья. Может быть, пальмы. Да хоть березы, если так решит новый владелец этого только что созданного мира.

Долина у моря была неширокой, плавно переходя в предгорье, а потом и в горы, самые дальние из которых блистали снежными шапками.

Этот мир, простенький и без изысков, они создали вместе, шаг за шагом. Лексу претила мысль о том, что Михаил останется в кирпичных катакомбах, пусть и избавленных от соленой воды. А Михаил и не спорил, лишь пытался влезть в каждую деталь, залезть под каждый камень, проверить каждую ракушку, прилипшую к валунам.

Они потратили кучу времени на создание этого мира. В нем много еще оставалось сделать, но теперь Михаилу придется справляться в одиночку.

— Ты точно решил? Знаешь же, что теряешь?

Лекс кивнул. Выдернув из реальности одного врага и отправив туда другого, теперь он знал, как вернуться. И, возможно, даже не забыть, в отличие от многих, что происходило с ним все это время.

— Ну не знаю. Если бы мне дали выбор, я бы бросил там свое тело и остался бы здесь навсегда. Тем более теперь, с этой долиной и этим холодным морем.

— Ты всегда можешь его подогреть, — улыбнулся Лекс. — Мне пора. Постарайся, если сможешь, присматривать за моими мирами, пока я не вернусь.

— А ты вернешься?

— Когда-нибудь — обязательно.

Михаил кивнул, поднявшись вместе с мальчиком. Они обнялись.

И Лекс растворился, исчез прямо из объятий друга.

Алексей почувствовал, что его руку кто-то держит, и открыл глаза.

— Добрый день, мама, — тихо сказал он.

Мать всполошилась. Она даже не обняла сына, настолько неожиданным для нее оказался его голос. Вместо этого она кинулась звать врачей.

Хотя сейчас лечить его не осталось ни малейшей необходимости.

Потом мать начала звонить отцу. Потом родственникам. К вечеру здесь будут все, и если их мальчик сможет встать, то они заберут его домой как можно скорее. Или просто будут ждать, когда врачи разрешат выписку. Мальчик наблюдал за поднявшейся суетой, но пока еще не воспринимал, ощущал как нечто стороннее, не совсем относящееся именно к нему.

Он повернул голову в сторону окна и чуть прищурился от лучей солнца. Солнца самого красивого мира из тех, где он бывал.