Взятые сами по себе, слова не выражают мысли, они составляют достояние словаря, являются строительным материалом для предложения. А вот включенные в предложение, приобретая нужную форму, расставленные в надлежащем порядке, они отвечают своему назначению – выражать мысли, чувства, волю. И далеко не безразлично, какое здание строится из этого материала – стандартный блочный дом или произведение тонкой архитектуры.

Сопоставим три варианта примерно одного и того же текста:

Кто такие комсомольцы двадцатых годов?

Кто они, комсомольцы двадцатых годов?

Комсомольцы двадцатых годов. Кто они?

Думаю, мы все согласимся с тем, что наиболее выразителен последний вариант. Если в первых двух содержится как бы нейтральный вопрос (содержание второго усиливается введением личного местоимения, значение которого раскрывается последующим приложением), то третий вариант стилистически окрашен благодаря тому, что текст разделен на две части: в первой привлекается внимание к предмету мысли, он выдвигается на передний план, и только потом задается тот же вопрос, в результате чего и создается большая выразительность. Не случайно подобные «раздвоенные» конструкции все чаще встречаются в современной художественной прозе и в публицистических произведениях, например в заголовках газет: Пятилетка: проблемы, суждения; Телевидение и книга: им рядом жить; Безнадзорность: что это такое; Куба: путь к победе революции.

Эти конструкции чем-то напоминают знакомые вам назывные предложения: и в том и в другом случае центр тяжести падает на именительный падеж, вызывающий у нас представление о предмете или называющий тему дальнейшего высказывания. Например: Земля. На ней никто не тронет… Лишь крепче прижимайся к ней (К. Симонов); Часы – и те здесь были палубные (Э. Казакевич). Сравните выразительность «чистых» назывных предложений: Шепот, робкое дыханье, трели соловья… (А. А. Фет); Ночь, улица, фонарь, аптека. Бессмысленный и тусклый свет (А. Блок).

«Разрыв» предложения на части, подачу их отдельными «порциями» находим и в так называемых присоединительных конструкциях, например: В комнате грянул марш. Походный марш. Такой бодрый, веселый. С такими форшлагами, трелями. Из-за той же неподвижной шторки (К. Федин); Когда мы говорим о слезах радости, с которыми встречает Красную Армию население освобожденных городов, это может показаться формулой. Но доктор Коровина плакала от радости. И Бабкин. И старый священник Говоров. И комсомолка Зоя. И тысячи, тысячи людей (И. Эренбург).

Продолжим наши наблюдения над стилистическим синтаксисом.

Можно было бы сказать: «Все проклинали станционных смотрителей, все с ними бранились». А у А. С. Пушкина эта мысль получила такое выражение: Кто не проклинал станционных смотрителей, кто с ними не бранивался? По сравнению с этим вопросительным предложением, содержащим в себе к тому же отрицательную частицу не, повествовательное утвердительное предложение (первый вариант) явно проигрывает.

Другой пример. Вместо маловыразительного повествовательного предложения: «Мне нельзя плясать, людей буду смешить» – у М. Горького находим: Куда уж мне плясать! Людей смешить только. Разговорные интонации этого текста значительно экспрессивнее нейтрального тона первого варианта.

Экспрессивность характерна для разговорной речи в целом – и в лексике, и в синтаксисе. Так, отрицательный ответ на вопрос: «Успеем?» – чаще всего выражается такими вариантами: Где там успеем!; Куда там успеем!; Так тебе и успеем!; Какое там успеем!; Прямо – успели!; Уж и успели!; Хорошенькое дело – успеем! и т. п., и весьма редко слышится «интеллигентный» ответ: Нет, не успеем.

Когда выше отмечались стилистические функции отдельных частей речи, приводились примеры с перечислением имен существительных, имен прилагательных, глаголов, вы, вероятно, обратили внимание именно на перечисление, своеобразную концентрацию слов той или иной части речи. С точки зрения синтаксической это были предложения с однородными членами, и стилистический эффект, который вы могли обнаружить, был результатом соединения, синтеза морфологических и синтаксических категорий. Для вас такая связь морфологии и синтаксиса не новость: вы уже привыкли к тому, что имя существительное обычно выступает в роли подлежащего или дополнения, имя прилагательное – в роли определения, глагол – в роли сказуемого (имеются в виду преобладающие случаи, наряду с которыми выступают другие, расширяющие эту схему).

Итак, возвращаемся, теперь в плане синтаксическом, к перечислению слов отдельных частей речи – к стилистической функции однородных членов. В качестве примера приведем известное стихотворение А. А. Фета:

Нетрудно видеть, что все стихотворение, состоящее из одних однородных членов, образует благодаря этому единое целое, создает общую картину, обладающую большой живописностью и экспрессивностью.

Весьма выразительны однородные определения, как согласованные, так и несогласованные, образующие ряды эпитетов, позволяющих создать целую гамму красок, звуков, запахов, например: Она действительно походила на молодую, белую, стройную, гибкую березу (Б. Полевой); Каждому, кто знает книги Грина и знает Севастополь, ясно, что легендарный Зурбаган – это почти точное описание Севастополя, города прозрачных бухт, дряхлых лодочников, солнечных отсветов, военных кораблей, запахов свежей рыбы, акации и кремнистой земли и торжественных закатов, вздымающих к небу весь блеск и свет отраженной черноморской воды (К. Паустовский).

Встречаются особые приемы употребления однородных членов. Так, у А. П. Чехова часто можно найти троекратное их повторение, создающее своеобразный ритмический рисунок фразы, мелодичность и музыкальность речи, например: Она, высокая, красивая, стройная, казалась теперь рядом с ним очень здоровой и нарядной; В каждую минуту она готова убежать, зарыдать, броситься в окно.

О глаголах – однородных членах, создающих впечатление динамики и напряженности действия, было уже сказано раньше. Приведем еще один пример: Перед глазами ходил океан, и колыхался, и гремел, и сверкал, и угасал, и светился, и уходил куда-то в бесконечность (В. Г. Короленко).

Богатый выбор предоставляют нам разные типы сложного предложения. Сопоставим такие варианты:

Приближалась ночь, и пришлось возвращаться домой.

Приближалась ночь, поэтому пришлось возвращаться домой.

Приближалась ночь – пришлось возвращаться домой.

Пришлось возвращаться домой, так как приближалась ночь.

Пришлось возвращаться домой: приближалась ночь.

Перед нами знакомые вам типы сложных предложений: сложносочиненное, сложноподчиненное и бессоювные. Не подлежит сомнению их синонимичность, т. е. близость выражаемого ими содержания и наличие причинно-следственных отношений между частями каждого предложения. Вместе с тем нельзя не видеть, что каждому из приведенных предложений присущи свои смысловые и грамматические особенности, обусловленные наличием или отсутствием союза, значением этого союза, порядком следования частей сложного предложения, интонацией (на письме она отражается пунктуацией).

Не ставьте перед собой задачу установить, какое из предложений «лучше». Не торопитесь сделать свой выбор в пользу одного из них: такой выбор может быть сделан только в условиях конкретной ситуации, с учетом контекста, стиля, жанра произведения. Обобщенно можно лишь сказать, что более простые конструкции – с союзами, они являются межстилевыми, т. е. используются как в книжных стилях, так и в разговорном, тогда как приведенные бессоюзные предложения ближе к книжному стилю. Как видите, подтверждается положение, что стилистика – учение о наиболее удачном конкретном выборе языковых средств и начинается она там, где имеется возможность выбора.

Продолжим наши наблюдения над «выбором». Сопоставим сочетания (закончить каждое из них вы можете по своему усмотрению):

Юноша, который окончил среднюю школу…

Юноша, окончивший среднюю школу…

Юноша, окончив среднюю школу…

Юноша, после того как окончил среднюю школу…

Юноша после окончания (по окончании) средней школы…

Налицо так называемые параллельные конструкции, которым присуща общность значения и возможность взаимозамены. Их можно разбить на две группы: в одну входят два первых сочетания с определительным значением (придаточное определительное и причастный оборот), в другую – остальные сочетания с обстоятельственным значением (придаточное обстоятельственное, деепричастный оборот и обстоятельство времени).

Весьма разнообразны грамматические значения, позволяющие сопоставить простое предложение со сложным и создающие возможность их взаимозамены. Сюда относятся:

1) объектные отношения, например: Газеты сообщают о запуске нового искусственного спутника Земли. – Газеты сообщают, что запущен новый искусственный спутник Земли;

2) определительные отношения, например: Книга, изданная недавно, уже распродана. – Книга, которая была издана недавно, уже распродана;

3) причинные отношения, например: Ученик отсутствовал на уроках по болезни. – Ученик отсутствовал на уроках, так как был болен;

4) целевые отношения, например: Создана комиссия для выяснения причин аварии. – Создана комиссия, для того чтобы выяснить причины аварии;

5) условные отношения, например: Экскурсия не состоится в случае плохой погоды. – Экскурсия не состоится, если будет плохая погода;

6) временные отношения, например: Дышите полной грудью во время прогулки в лесу. – Дышите полной грудью, когда гуляете в лесу;

7) уступительные отношения, например: Он выполнил задание вовремя, несмотря на занятость другими делами. – Он выполнил задание вовремя, хотя был занят другими делами.

Между параллельными конструкциями имеется смысловое и стилистическое различие. Первое выражается в том, что придаточные предложения обладают большей смысловой нагрузкой, чем соответствующие члены простого предложения: сказывается роль глагола в личной форме, который выступает в функции сказуемого придаточного предложения. Что касается стилистических различий, то они связаны с использованием параллельных конструкций в разных стилях речи. Так, придаточные предложения имеют межстилевой характер, а причастные и деепричастные обороты, как указывалось выше, являются принадлежностью по преимуществу книжной речи; книжный также, иногда канцелярский характер придает высказыванию употребление отглагольных существительных (для выяснения обстоятельств дела; по окончании переговоров; при появлении первых симптомов болезни; после установления дипломатических отношений; вследствие закрытия поликлиники на ремонт и т. п.).

Можно отметить еще одно различие: большую краткость и сжатость обособленных оборотов по сравнению с соответствующими придаточными предложениями: После того как собака почуяла зверя, она бросилась бежать по его следу. – Почуяв зверя, собака бросилась 'бежать по его следу. Благодаря своему лаконизму и динамичности деепричастия и деепричастные обороты приобретают важную для языка художественной литературы выразительность. Эту их особенность можно показать на таком примере. Писатель Д. В. Григорович, рассказывая о своих литературных начинаниях, вспоминает, что его очерк «Петербургские шарманщики» заслужил одобрение Ф. М. Достоевского, но одно место в главе «Публика шарманщика» последнему не понравилось. «У меня, – пишет Григорович, – было написано так: Когда шарманка перестает играть, чиновник из окна бросает пятак, который падает к ногам шарманщика. «Не то, не то, – раздраженно заговорил вдруг Достоевский, – совсем не то! У тебя выходит слишком сухо: пятак упал к ногам… Надо было сказать: пятак упал на мостовую, звеня и подпрыгивая…» Замечание это – помню очень хорошо – было для меня целым откровением. Да, действительно, звеня и подпрыгивая – выходит гораздо живописнее, дорисовывает движение…»

Выше рассматривались стилистические особенности отдельных синтаксических конструкций – простых и сложных предложений, однородных членов, обособленных оборотов и т. д. Но в изолированном виде они не образуют законченного высказывания, они составляют лишь слагаемые более крупной единицы – связного текста. Под последним понимается соединение предложений в строгой логической последовательности, закрепленной грамматическими средствами. Поэтому независимо от вида и характера текста (описание, повествование, рассуждение) он должен представлять собой стройное целое, сцементированное содержанием и формой, а не случайное соседство плохо пригнанных друг к другу деталей. Это требование не всегда выдерживается учениками. Приведем пример:

«Общие условия крепостного права определили жизнь действующих лиц в поэме „Мертвые души“. Малокультурные, порой неграмотные помещики, тупые или хитрые бюрократы-чиновники, крестьяне угнетены и забиты. Жизнь однообразная, полна застоя. Некоторое оживление вносит деятельность ловкача Чичикова, в котором чувствуется будущий хищник-предприниматель».

Текст явно неудачен: в нем соединены разнотипные по структуре предложения, образующие «рассыпчатую» смесь, а не единое целое.