Глава 8
МОКРОЕ МЕСТО
— И куда вы подевали Борикса? — поинтересовался я у Эльруина, как только селение скрылось из виду.
— Берил использовал весьма интересное заклинание. Оно называется «Послание» и посылает объект воздействия настолько далеко, насколько тот заслуживает. Так что конечный пункт известен лишь провидению.
— Полезное заклинание. У меня одно время была пара знакомых, которых ужасно хотелось отправить именно по этому адресу.
— Они тоже были правителями? — с любопытством спросила Сонька.
— Нет, но считали себя таковыми.
К вечеру мы подъехали к полузасохшему дереву, стоящему на самой границе Черных болот. Отец Антокса не советовал идти ночью во владения матери Эла, поэтому здесь мы и расположились на ночлег. Огромный клен действительно высох наполовину. Восточная его часть весело шелестела листвой от сильного ветра, а противоположная уныло чернела мертвыми ветками. Стоило последнему лучу солнца скрыться за горизонтом, как порывы ветра прекратились, остановив перешептывание зеленой кроны приютившего нас исполина. В наступившей тишине стали отчетливо слышны протяжные вздохи и прерывистое уханье, доносившиеся с запада.
— Ты здесь почти местный, — обратился я к нашему колдуну, — не подскажешь, что могут означать эти звуки?
— Не издевайся. Последний раз я был здесь шестнадцать лет назад, когда мне не исполнилось и года, а позже моя нога в этих краях не ступала.
Мы оба, не сговариваясь, посмотрели на принцессу, но она лишь пожала плечами:
— Жители Черных болот, наверное, редко видят сны. Мне не удалось подсмотреть ни одного.
— Значит, завтра идем строго на запад. Между нашим теперешним местоположением и Заповедником пролегает территория, обозначенная на карте как Мокрое место. Дорог и тропинок не указано, видимо, либо составитель являлся нечастым гостем болотного царства, либо дорог тут нет вообще.
— Может, обойдем это Мокрое место? Уж больно название непривлекательное, — предложила Сонька.
— Могу предложить еще два варианта. С севера обозначены Бездонные топи, а с юга можем пройти по Жидкой грязи.
— А чего-нибудь наподобие Солнечной поляны или Соловьиной рощи там нет?
— К сожалению, полянами тут и не пахнет. Есть еще Гнилая трясина, Скользкие мели и Старое озеро, но это с западной стороны владений Квазиры.
Я свернул карту и положил в вещевой мешок. Благодаря стараниям семьи Антокса, у каждого из нас теперь имелся такой. Мешок был сшит из водонепроницаемого материала, снабжен широкими лямками как рюкзак и удобно размещался на спине, оставляя руки свободными.
— Если ни у кого нет других предложений, давайте спать, — произнесла Сонька, сладко зевая.
Возражений не последовало, и все дружно улеглись под деревом, беспечно позабыв о ночном дежурстве. Я немного поборолся с превосходящими силами Морфея, прислушиваясь к ночным звукам, а затем с мыслью «будь что будет» сдался на милость победителя.
Утром, отпустив на волю своих скакунов, мы пешком устремились в глубь неизведанной территории. В болотистой местности лошадки могли задержать наше продвижение. Конь кочевого племени, почуяв свободу, уверенно направился в обратный путь, за ним двинулись и скакуны рослов. Дух гнилой воды пугал животных, и они решили убраться отсюда как можно дальше.
Вода обозначилась в наших следах буквально с первых шагов, но почва, покрытая тончайшим слоем низкорослой травы, не уходила из-под ног. Обвязанные на всякий случай одной веревкой, мы шли друг за другом на расстоянии пяти шагов, оставляя позади себя тропинку из отпечатков обуви, заполненных грязной жидкостью.
Нам сразу стало ясно, что местность полностью соответствовала своему названию. Особенно наглядно это продемонстрировал неудавшийся привал. Стоило чуть остановиться на бескрайних просторах зеленого моря, как начиналось медленное погружение, которое грозило захлестнуть тебя с головой. И тогда в память о зазевавшемся на несколько минут путнике действительно оставалось только мокрое место. Такая перспектива никого из нас не устраивала, поэтому отдых решили отложить до лучших времен, ускоряя шаг в строго заданном направлении.
Вскоре начали попадаться небольшие участки выступающей поверхности с более высокой растительностью и твердой почвой. Когда мы наткнулись на небольшой островок с растущими на нем деревьями, решили устроить отложенный привал, тем более что поднимающийся туман затруднял ориентировку на местности. Ухающие звуки доносились теперь, казалось, отовсюду.
Дрова на островке нашлись без труда, и вскоре языки пламени, радостно потрескивая, поглощали сухую древесину.
— Неужели здесь кто-то может жить? — отмахиваясь от надоедливых комаров, спросил Эл.
— Если есть насекомые, значит, должны быть и те, чью кровь они пьют, а также герои, поедающие самих кровососов, — высказал я предположения.
— Кроме двух змей в болоте и нескольких ширококрылых пернатых в небе я никого не заметил, — поделился наблюдениями наш колдун.
— А я видела лягушку, — радостно сообщила Сонька.
— Странно, лягушки есть, а кваканья не слышно. Может, у них обет молчания? — размышлял я. — Честно говоря, эта ухающая тишина нагоняет зеленую тоску.
Шнырик не стал делиться с нами своими наблюдениями о местной фауне. Все время путешествия по этой мокроте он, бывший обитатель пустыни, старался забиться как можно дальше в свое надежное убежище. Что ж, я вполне его понимал и сам с удовольствием забрался бы в такое удобное место.
Когда туман уплотнился настолько, что в десяти шагах не стало видно стволов деревьев, включился жабий хор. Трели земноводных раздавались со всех сторон. Откуда их столько набралось? По пути нам практически никто не встречался, а тут… Насекомые как-то разом исчезли. Либо они испугались своих исконных врагов, либо, наоборот, полетели на роковую встречу, очарованные голосом исполнителей.
После легкого обеда Эл уговорил принцессу провести очередные занятия по магии, а я решил воспользоваться предоставленной паузой и немного подремать.
— Если туман рассеется — разбудите меня, а если нет, то раньше ужина не поднимайте. Сейчас вы караулите стоянку, ночью — моя очередь. Только, чур, водой не обливать и в нос хвостами не тыкать.
Проснувшись от колющей боли в боку, я понял, что причиной являлся совсем не аппендицит. Пять человечков с крупными головами и чрезвычайно худыми телами нацелили свои копья мне в грудь, а самый головастый из них проверял своим оружием прочность моего плаща или пытался заниматься иглоукалыванием. Еще не окончательно придя в себя после дневной дремоты, я недовольно пробурчал:
— Кто такие? Как посмели меня потревожить?
Сказал и сам удивился собственной речи. Опять это булькающее наречие. Взгляд упал на старушкино колечко, переливающееся бирюзовыми оттенками, и остатки сна сразу улетучились. Снова какая-то нечисть пожаловала. Головастики также были несколько озадачены моими словами, но после паузы специалист по прокалыванию чужих костюмов произнес:
— Каким ветром в наше болото занесло уважаемого догура?
Ладно, пусть будет догур, наверное, большая шишка у этих существ, если они сразу убрали копья, а в огромных глазах появился проблеск уважения.
— Я здесь по личным делам и хотел бы узнать, что за прием вы тут устроили? Где моя свита?
— Не беспокойтесь, мы же не знали, кто к нам пожаловал. Прием будет самым грандиозным, а вашу свиту мы доставим целой и невредимой в наше селение. Их уже понесли. Если будет на то воля догура, мои воины отнесут и его.
— Нет. Уж как-нибудь дойду сам. А где мой меч?
— Оружие тоже на пути в Лораг, — мягким бульканьем прозвучали слова головастика.
— Тогда пошли, — сказал я, с удовлетворением отметив, что до прощального подарка Борикса во внутреннем кармане плаща головастики не добрались.
Болотные существа имели тонкие высохшие тела бледно-зеленого цвета, на которых гипертрофированным наростом смотрелись шарообразные головы более темных оттенков. Отсутствие ушей, практически впечатавшиеся ноздри, ямочки у краев небольшого рта и огромные водянистые глаза особой симпатии не вызывали. Зеленые человечки были почти все одинакового роста — немногим выше полутора метров. Строение рук и ног по сути не отличалось от человеческих, разве что ступни смотрелись более широкими, чем-то напоминая ласты лягушек. Наверное, окраской.
Вскоре мы нагнали впереди идущую процессию. Туман уже был не таким плотным, даже в наступающих сумерках стал заметен способ доставки моих друзей. Их несли привязанными к шестам, словно убитых животных. Рот, скорее всего, завязали, иначе Сонька давно бы высказала все, что думает о носильщиках. А так шли в полном молчании.
Час путешествия окончился прибытием на большой остров, где у самого края расположилось несколько десятков конических сооружений. Жесткие трехметровые листья шириной в две ладони были связаны между собой вверху, образуя жилище местных головастиков. Отряд прибыл в Лораг — как зеленоголовые называли свое селение.
Слово «догур» быстро разнеслось по всему селению, и зеленый народец выскочил встречать возвращавшихся охотников.
Моих спутников заперли в клетчатом сооружении, сплетенном из толстых стеблей. Сонька пыталась связанными ногами достать одного из тюремщиков, из чего следовал вывод — пленные пока в добром здравии.
— Почему не развязали моих слуг? — спросил я резко.
— Если они достойны своего господина, сами развяжутся, а если не смогут, мы подберем новых, — спокойно ответил сопровождающий.
Ситуация была не из тех, когда следовало качать права, тем более что слова начальника конвоя звучали логично. Если они вместе, значит, обязательно что-нибудь придумают. Кто из нас, в конце концов, колдун?
Мы вышли к маленькому водоему размером с небольшой плавательный бассейн, на поверхности которого покачивались шесть малых плотов и один большой. Каждый из них представлял собой идеальный круг. Малые располагались вокруг большого, неся на себе по одному обитателю Лорага с размером черепа еще большим, чем у остальных зеленых человечков. Похоже, размер самой крупной части тела определял социальный статус жителей этого странного племени. У сидящих на плотах диаметр головы составлял не менее полуметра, и они, в отличие от соплеменников, были одеты в красные балахоны. «Шаманы, не иначе», — проскочило в голове. Меня «нежно» подтолкнули к мостику, ведущему к центральной части водной композиции.
— Вас ждут, — почти шепотом пробулькал гид.
На центральном круге я остановился под одобрительный гул головастиков, стоящих на берегу водоема практически по всему контуру. Лишь в одном месте, напротив высокого зеленого шатра из листьев, не было зрителей. Вероятно, закрывать обзор наблюдателям, спрятанным за его стенами, простым смертным запрещалось.
Один из шаманов встал и, согнув спину по крутой дуге, начал издавать тягучие звуки. Поначалу я решил, что это приветствие, и тоже ответил поклоном. Однако поющий словно застыл в неудобной позе. Имея такую огромную голову, он по всем законам физики просто обязан был опрокинуться вперед. Может, у них черепа водородом наполнены?
Затем поднялся второй головастик и повторил ту же процедуру. В исполнении дуэта монотонная песня зазвучала громче. Когда образовался квартет, я почувствовал жгучую боль в шее, но она возникла лишь на мгновение, так как в следующее поднялись еще два исполнителя, и на душе сразу стало легко и беззаботно. Я понял, что шестерка в красных одеждах полностью подчинила мою волю, но сознание быстро заполнило абсолютное безразличие ко всему окружающему, установив надежную блокировку на малейшую возможность сопротивления. Меня развернуло на сто восемьдесят градусов и повело к краю площадки, где, радостно раскрыв огромную пасть, из воды торчал мохнатый холмик серого цвета. Отсутствие страха воспринималось как само собой разумеющееся. В сущности, передо мной находился трехметровый пригорок, украшенный двумя желтыми тарелками вместо глаз, с просторным, хотя и недостаточно высоким входом, окаймленным зубастой бахромой. Лишь одна мысль вяло шевельнулась в остатках сознания: «Не зацепиться бы головой».
Вдруг громкий голос Эльруина прервал монотонную песню:
— Серж, стой!!
Звук был подобен взрыву, разорвавшемуся у меня в голове. Сознание полностью освободилось от дурмана, и ноги сами понесли меня к центру круга, подальше от сразу ставшего несимпатичным мохнатого холмика. Шаманы скинули красные одеяния, под которыми находился неприятный сюрприз в виде направленных в мою сторону луков. Я уже видел себя ежиком, вместо игл утыканным стрелами, когда над озером прозвучали два голоса, произнесшие на двух языках одно и то же слово: «Остановитесь!» И тут же из шатра, заинтересовавшего меня еще в самом начале процедуры одурманивания, появились источники голосов: высокая стройная женщина и самый головастый представитель зеленых человечков. Наверное, непросто носить на плечах шарик диаметром чуть меньше метра. Рука головастика указывала в сторону появившегося нарушителя церемонии в лице Альруина. Присмотревшись, я заметил странный свет, лучившийся сквозь разодранную рубаху нашего волшебника. Светилась его татуировка, та самая, по которой Альгейм определил родословную юноши.
Все головастики, включая певцов, упали на колени и склонили головы. На ногах остались только вышедшие из зеленого сооружения.
— Ваше королевское величество, племя зелогов приносит извинения и уповает на милость истинного повелителя Черных болот, — звонко прозвучал женский голос.
Резкая смена декораций настолько охладила воинственный пыл нашего колдуна, что он чуть не бросился поднимать с колен жителей Лорага. Робость часто воспринимается окружающими как слабость духа, поэтому женщина постаралась быстро спровадить особу королевской крови в лиственное строение на берегу водоема.
— Ты где так разодрал рубаху? — спросил я, пока хозяйка дома распоряжалась насчет освобождения Соньки.
— У них очень узкие промежутки между прутьями в клетке. Принцесса не смогла пролезть, а я выбрался, но всю одежду разорвал.
Вскоре появилась и блондинка.
— Меня зовут Зирана, а это, — женщина указала на головастика с огромным черепом, — Тагир — вождь зелогов, единственный из них, кто понимает человеческую речь.
После знакомства она отправила Тагира успокоить местных жителей:
— Скажи, что король не гневается. Похвали тиланов, их песня призвала в наши края настоящего повелителя.
Вождь вышел из шатра, и Зирана, повернувшись к нам, сказала, словно оправдываясь:
— Маленькие государственные дела. Необходимо поддерживать в племени определенные традиции, а заодно и повышать авторитет избранных лиц, иначе порядка не будет.
Я к тому времени уже полностью осознал всю остроту ситуации, из которой был вытащен только внезапным появлением Эльруина, поэтому эмоции выплескивались через край:
— Это значит — ради дурацких традиций вы сначала одурманиваете с помощью колдунов совершенно незнакомых людей, а затем скармливаете их симпатичному мохнатому чудовищу?
— На самом деле все не так, как вам кажется. Тиланы — не колдуны, хоть и способны сломить волю некоторых магов.
— Хотите сказать, что мне все приснилось? А на самом деле была торжественная встреча с хлебом-солью?
— Ничего такого я не говорила.
Женщина отвечала уверенным голосом, не обращая внимания на мой сарказм. Тогда я решил сменить направленность беседы:
— Что означает слово «догур»?
— Догуры — это люди, понимающие речь зелогов. Но они встречаются крайне редко. Как правило, это необычные экземпляры.
— И этими уникумами вы кормите домашний скот? Какая расточительность! У вашего монстра что, от обычных людей изжога? И вообще, непонятно, зачем такие сложности с кормежкой? Устроили целый ритуал. Не проще ли стукнуть жертву по голове, чтобы не мучалась, и закинуть в пасть?
— Догур догуру рознь. Некоторых и один тилан может одурманить, а тебе вот понадобились все шестеро. Насчет съедания заживо — это только видимость, для устрашения. Чистильщик питается исключительно водорослями, зубастая пасть на самом деле является водонепроницаемым карманом для перевозки живого груза под водой. Тут совсем недалеко второй пруд, связанный с этим подводным каналом. А чтобы у догура не случилось сердечного приступа или он не поцарапал безобидное животное, трудятся мастера внушения.
Спокойные ответы женщины несколько охладили мой пыл и я продолжил:
— Тогда зачем им оружие, если они неплохо работают головой?
— Догур, являющийся колдуном, не поддается влиянию тиланов, и, по преданию, представляет смертельную опасность для всех обитателей Черных болот. Такого нужно немедленно уничтожать.
Удовлетворив мое агрессивное любопытство, Зирана рассказала Эльруину о печальных событиях последней недели.
Она приходилась двоюродной сестрой Квазире, теткой Элу и была довольно могущественной колдуньей на болотах. В резиденции королевы, Мокром замке, у нее имелась собственная комната, но чаще родственница нашего волшебника проживала в племени зелогов, что и спасло ей жизнь во время дворцового переворота. Это случилось неделю назад. Ночью исчезли сразу четыре самых могущественных чародея. Королева Квазира, бароны Мокрус, Жидар и Водун вышли вместе на прогулку перед сном после заседания королевского суда. На рассвете следующего дня их тела нашли неподалеку от озера. Ни одной царапины или другого признака насильственной смерти обнаружено не было.
В полдень того же дня в Мокрый замок ворвался барон Гнитряс с отрядом сэров из Межозерья и, перебив половину обитателей, захватил символ власти — статуэтку бородатой жабы. Барон приходился Квазире дальним родственником и никогда бы не получил власть в Черных болотах по наследству. Изваяние земноводного играло решающую роль при определении очередного правителя, если отсутствовал прямой наследник. Право претендовать на престол и занять королевские покои давала печать на теле в виде татуировки. Она появлялась после выполнения одной крайне странной процедуры — неделю нужно было ничего не есть и пить только воду, держать статуэтку на груди, не снимая ни днем, ни ночью, а затем утром на зеленом камне под тенью величественного дуба прикоснуться губами к «бородавке».
— Вы сказали — «при отсутствии прямого наследника». Но ведь Эл сейчас на болотах… — сказал я.
— Подобных случаев еще не было. Думаю, знак сам выберет более сильного мага, а со вторым может произойти все, что угодно. Кстати, завтра утром как раз истекает срок неразлучности барона со статуэткой.
— Гнитряс не остался во дворце? — уточнил я.
— Оставаться во дворце было бы равносильно смерти, барон сейчас боится находиться даже на собственной территории. Он с отрядом наемников и преданными ему магами затаился в Заповеднике и никого в лес не пропускает. Магией его там не достать, а сражаться против сэров у нас не могут даже зелоги.
Похоже, в их мире все перепуталось. Сэры, призванные убивать магов, им же и служат.
— Что, кроме права на власть, дает печать принадлежности к роду правителей?
— Колдун становится неуязвимым для других волшебников Черных болот, и сразиться с ним на равных может только другой обладатель знака.
— Почему же у Эла татуировка не светилась раньше?
— Печать зажигается только на территории Черных болот и только у настоящего повелителя. Если бы мать Эльруина была жива, королевский знак у него оставался бы обычной татуировкой даже в наших краях.
Обдумав сложившуюся ситуацию, я решил:
— Если этот Трясущий Гнилью не хочет никого пускать в лес, мы его особо и спрашивать не будем. Я, например, завтра же иду в Заповедник — у меня там важное дело. Не знаете, сколько человек у барона?
— У него около двух десятков сэров и несколько слабых волшебников. Сильные маги его не поддерживают после случая с ограблением королевской резиденции.
— Интересно, а наемников он набирает? Думаю, мы с Сонькой на пару стоим не меньше пяти рыцарей. Да и Эл, вытаскивая меч из ножен, покалечит любого, кто окажется ближе, чем в двух шагах. Я вообще ума не приложу, как такие опытные бойцы попались в руки зелогов. — На мой строгий взгляд Сонька только виновато пожала плечами.
— Мы… я… — замялся юноша, — предложил принцессе от нечего делать поиграть в жмурки. Когда нас брали, она как раз водила.
— Вот и оставляй вас после этого на ответственной работе. На посту попались. Кто ж вас от веревок освободил?
Ответ появился сам, выскочив с радостным писком на плечо хозяйки. Вся его шкурка была в ошметках веревки, не зря шнырик тренировался на платьях из Белого замка. Приобретенное мастерство в трудную минуту пришлось очень кстати.
— Да, есть в нашей команде проверенный боец, — сказал я, поглаживая мордочку героя, и, уже обращаясь к Зиране, спросил: — Как далеко до Заповедника?
Половину ночи мы разрабатывали план завтрашней кампании по проникновению к заветному дубу. Несмотря на то что Заповедник занимал значительную площадь, вход на его территорию был один. Лес находился на обширном плато, расположенном на двадцатиметровой высоте над поверхностью болота. Пологая насыпь шириной около сотни шагов позволяла забраться на этот природный выступ как раз со стороны Мокрого места, но именно здесь и дежурил отряд самых боеспособных рыцарей.
Утром при полном вооружении мы с Сонькой поднимались по пологому склону. В своей довольно потрепанной одежде мы выглядели не слишком воинственно, поэтому охрана подпустила нас достаточно близко к входу в Заповедник. Болтавшиеся там почти неделю без дела воины были рады любому развлечению, а появление двух вооруженных бродяг само по себе сулило некоторое веселье. Сразу пятеро рыцарей в сверкающих на утреннем солнце доспехах вышли нам навстречу из-за деревьев.
— Ты гляди, Верис, у них еще и мечи при себе имеются. Может, покажете, с какой стороны за них держаться? — ухмыляясь, поинтересовался один из них.
— Почему бы и не показать хорошему человеку, если просит, — спокойно ответил я.
— Смотри не поранься, когда будешь брать эту штуку в руки, — побеспокоился «хороший человек» о моем здоровье.
Меч мгновенно оказался в моей руке, а тело приняло боевую стойку.
— Вам одному показать или друзья тоже присоединятся?
Спокойный тон и содержание речи наряду с отточенными движениями моментально сбили спесь с воина, но перед лицом своих сослуживцев отступать уже было неловко. Он выбросил правую руку, пытаясь в длинном выпаде достать мой левый бок. Небольшой разворот корпуса, сильный удар по оружию противника у самой рукоятки — и меч сэра оказался на земле в двух шагах от хозяина. Сам же рыцарь, подняв ушибленную кисть руки, не сводил с меня изумленных глаз.
— Присоединяйтесь, господа, чтобы мне не пришлось каждому в отдельности демонстрировать азы фехтования, — обронил я в сторону опешивших воинов.
Коллеги говорливого сэра также не блистали особым мастерством и продержались в тренировочном сражении не более пяти минут. Теперь улыбался Каприн, так звали первого из бойцов, скрестивших со мной меч. Он уже опомнился и не скрывал удовлетворения от результата скоротечной схватки. Его друзья оказались в таком же положении, а их было четверо против одного. Старший дозора Верис сказал после окончания разминки:
— Если бы не уверенность в обратном, сказал бы, что ты чародей. Где же так учат сражаться?
— Где, где — в Караганде! — сказал я и был в своем ответе недалек от истины. Карагандинская школа бовиспа славилась на Земле своими бойцами. Мой тренер начинал именно там.
— Хотелось бы мне взглянуть на тамошних учителей.
Сам того не подозревая, воин подсказал мне, как лучше представиться:
— Считай, что одного ты уже увидел. Я — учитель фехтования.
— Такой молодой и уже учитель? — недоверчиво посмотрел на меня Верис.
— Может, сразишься с моим учеником? — кивнул я в сторону Соньки.
Мой голос звучал уверенно и даже покровительственно. Вдобавок принцесса пренебрежительно смотрела на потенциальных соперников, и ее взгляд был убедительным. Приблизительно так же она смотрела на меня при первой встрече в Сонном царстве. Результат тогда, правда, разочаровал девушку, но в данном случае нас встречали не с цветами. Рыцарь на секунду задумался, но, видимо, побоявшись быть поверженным девушкой, отказался от поединка.
— Ты хочешь сказать, что вот этому можешь обучить любого, даже женщину?
— Не каждого, — сразу вспомнил я нашего великого колдуна, — но тех, кто хотя бы умеет держать меч в руках, — без особых проблем.
Воины всерьез задумались. Видимо, в мыслях они уже примеряли новую технику владения мечом к себе.
— И куда вы сейчас держите путь? — поинтересовался Верис.
— Заблудились мы с ученицей в этих болотах, а тут смотрим — лес настоящий. Подумали, может, встретим кого, кто дорогу в город укажет. Уже месяц бродим, поизносились — дальше некуда.
— А она тоже так умеет? — подключился к разговору Каприн, пока Верис прокручивал что-то в голове.
— Сражается она не хуже, но учить не умеет. Стоит ей продемонстрировать кому-либо свое мастерство — и можно уносить труп. Так что тренируется она только со мной и работает по совместительству телохранителем.
После таких слов рыцари начали с опаской поглядывать в сторону принцессы, при этом во взгляде сквозило нескрываемое уважение.
— Мы через пару дней отправляемся в город. Там я обещаю вам работу за хорошие деньги, — прервал свои раздумья начальник дозора. — Сейчас приглашаем в гости, наш лагерь тут неподалеку.
Грех было не воспользоваться столь любезным приглашением, тем более что времени до получения бароном королевских отличий оставалось совсем немного, а еще надо было отыскать место проведения этой церемонии.
В глубь леса мы отправились в сопровождении Каприна.
— Твердо запомни — в этом лесу нельзя наносить вред деревьям, — на всякий случай предупредил я Соньку, пока наш проводник докладывал своему капитану о ценной находке.
Информацию восприняли с недоверием, поэтому капитан Виркус сам подошел к нам. Он выделялся среди остальных более гордой осанкой и наличием широкой красной ленты, перекинутой через плечо поверх доспехов.
— Я еще не встречал человека, способного выбить меч у моего воина. Вы не продемонстрируете свое искусство мне лично?
— Только не на виду у ваших подчиненных. Солдаты не должны видеть своего командира побежденным.
Капитан задумался. Он производил впечатление неглупого человека, и, словно в подтверждение, прозвучали его слова:
— Вы правы. — Затем он обратился к воинам, предвкушавшим интересное зрелище: — Мы с учителем пройдемся по лесу. Каприну возвратиться на пост, остальным оставаться на месте.
Время поджимало, а в лагере мы кроме рыцарей никого не увидели. Командир наемников, скорее всего, знал о местонахождении барона, но спрашивать его означало раскрыть свою легенду. Глазами я показал Соньке проследить за тем, чтобы за нами никто не увязался. Мы отошли на две сотни шагов и начали учебный поединок.
Виркус был опытнее своих подопечных, но не выше шестого уровня стандартного фехтовального тренажера. Я несколько раз обозначил его поражение легким касанием меча, а когда он, разгоряченный схваткой, опустил оружие под недопустимым углом, нанес сильный рубящий удар по центру лезвия. Капитан не выронил своего оружия, но в руках осталась лишь его половина.
— Эх, меч-то зачем ломать! Я и так видел, что по сравнению с вами выгляжу мальчишкой.
— На то есть веские причины. Я просто решил продемонстрировать, что может произойти, если вдруг по какой-то причине вы откажетесь сообщить, где скрывается Гнитряс. Советую также учесть тот факт, что у меня очень мало времени.
Острие меча упиралось в его горло.
— Барон рядом с нашим лагерем, только с противоположной стороны, — сдавленно проговорил Виркус, поскольку я поставил его в некомфортные условия.
Сбоку раздался хруст сухой ветки, и я заметил спину убегающего Каприна. Времени связывать Виркуса теперь у меня не было.
— Дисциплина у тебя ни к черту, капитан, — сказал я и ударом рукоятки по голове временно вывел из строя командира сэров.
Когда я добежал до лагеря рыцарей, двое из них, истекая кровью, уже отползали от большой ивы, возле которой, прижавшись к стволу, в окружении четырнадцати человек грозно стояла дочь повелителя снов.
— Помни про ветки, — шепнул я ей, вставая рядом.
Дерево, прикрывающее нас со спины, свешивало крону на высоту полутора метров как раз по фронту атаки наемников. Эта естественная преграда закрывала обзор нашим врагам, поэтому они принялись безжалостно рубить мешающие концы ветвей.
Это явилось их большой ошибкой. Зачарованный лес не стал терпеть грубости со стороны рыцарей. С соседних деревьев спустились лианы, из земли выползли корни, и все это буйство растений набросилось на агрессивное воинство, посмевшее причинить вред гостеприимному зеленому царству. Теперь сэрам стало совершенно не до нас, они были вынуждены сражаться с растениями, чем усугубляли свое положение. Пытаясь выручить своих товарищей, очередной боец наносил ущерб подданным Заповедника и автоматически заносился в список врагов леса. Вскоре все наемники были плотно обвязаны зелеными и коричневыми путами.
— Не уверен, что у нас еще осталось время, но все равно давай поторопимся! — крикнул я Соньке, и мы побежали в глубь дубравы.
