Глава 2
ДОЛИНА ПРОКЛЯТЫХ ЗВОНАРЕЙ
Лечу на гигантском беркуте, держа в одной руке меч, в другой аркан, а подо мной с огромной скоростью проносится стадо трехголовых кабанов. Стараюсь заставить птицу опуститься пониже, чтобы сделать бросок как можно точнее. Когда до земли остается совсем немного, кидаю веревку и попадаю на одну из голов вожака. Крен вправо должен выдернуть животное из общего потока, но секач, видимо, раньше разгадал мой план и двинулся влево. Резкий рывок — и меня срывает с птицы и бросает прямо перед несущимися трехголовыми тварями. Хватаю меч двумя руками и направляю навстречу приближающемуся стаду. Слышу топот сотен ног и ощущаю дрожание земли под собой, но почему-то нет ни страха, ни волнения, а, наоборот, уверенность в себе, которую дает обладание чудесным оружием. Отполированное до блеска прямое лезвие сплошь покрыто замысловатыми узорами. Удобная желтая рукоять оснащена витыми выступами из черного металла, защищающими кисть от скользящих по клинку ударов. В одиночку против надвигающейся лавины — это безумие. Но с таким мечом ощущаю лишь предвкушение великой драки.
Просыпаюсь с небольшим раздражением, словно не дали досмотреть интересный фильм.
Во рту неприятный привкус песка, а вокруг — мама родная! Пока я был в улете, кто-то здорово поработал над внешним миром. Куда ни брось взгляд — песок, песок, песок… А где все остальное? Здание, колючая проволока, вышки, на худой конец — агенты Фларенса. Не то чтобы я очень стремился обратно к Кларку и К(, но полное отсутствие людей настораживало.
Или, может, меня все-таки пропустили через адскую машинку и выбросили? Но я не помню, чтобы на Шаркусе были пустыни. А если я хоть что-то помню — значит, затея похитителей профессора Кугнера провалилась. Для полной уверенности быстро прошел таблицу умножения. Вычисления в уме особых затруднений не вызвали, что говорило о его наличии. С этой радостной мыслью я стал внимательно изучать окружающую обстановку.
Желтая почва под ногами действительно дрожала, на горизонте изредка сверкала молния и доносились приглушенные звуки грома. С противоположной стороны небо было чистым, и краешек светила то ли показался, то ли еще не успел скрыться за линией раздела между землей и небом. Там же возвышалась огромная гора, на вершине которой виднелось пламя и коромыслом валил дым. Скорее всего, вулкан и являлся источником подрагивания почвы. Захотелось спросить: «Куда я попал и где мои вещи?», но задать этот вопрос некому, поблизости ни одной живой души. Может, конечно, это и к лучшему — не всякий встретит тебя душевно.
Красноватое солнце показалось наполовину, значит, можно с уверенностью говорить о рассвете. Обозначив для себя стороны света и немного поразмыслив, решил идти на запад. Во-первых, солнце не будет светить в глаза, а во-вторых, любоваться на огонь и дым после недавних событий на базе Фларенса мне почему-то не хотелось.
На всякий случай порылся в карманах чужого плаща в поисках съестного, хотя надеяться на такую удачу было грешно. Только что избежал верной гибели, так еще и есть ему подавай. Как и следовало ожидать, кроме куска провода и зажигалки, других припасов не было. Зато набрел на множество интересных карманчиков в одежде электрика, некоторые находились в таких неожиданных местах, что даже предположить саму возможность их расположения там требовало недюжинной фантазии. В один сразу переложил коробку с диском. Жгучее желание доставить эту информацию в соответствующие инстанции не давало покоя. Однако окружающая обстановка говорила о бесперспективности данной затеи, по крайней мере в ближайшее время.
Не успел я сделать и двух шагов, как раздался громкий топот, и прямо по курсу возникло и начало быстро приближаться пыльное облако. Черный всадник, мчавшийся во весь опор, целил копьем мне прямо в грудь, даже не спросив фамилии. Его массивный шлем, выполненный в виде морды недоброго животного неизвестной породы, тяжело покачивался в такт движению лошади. Конь тоже был под стать наезднику. Мало того, что сам он был чернее самой черной темноты, так еще и налитые кровью глаза, казалось, просверливали взглядом насквозь, а торчащие из нижней челюсти клыки больше походили на два кривых кинжала. Ничего себе встречающие!
Когда острие оружия мрачного всадника оказалось практически перед моим носом, я выполнил боковой откат, поскольку желание стать шашлыком на его длинном вертеле у меня напрочь отсутствовало. Быстро поднявшись на ноги, приготовился к новой атаке, но ни всадника, ни лошади, ни следов на песке — ничего не было.
«Рановато начали мерещиться привидения», — отозвалось в голове. Хотя мог бы и сразу догадаться: не может лошадь нестись с такой скоростью по рыхлому песку, да и звук копыт больше походил на громыхание огромного барабана. Мысленно прокручивая этот неприятный эпизод, я побрел дальше.
Прошло несколько часов, а окружающий ландшафт не изменился — со всех сторон простиралось спокойное песчаное море. Мне же это спокойствие начинало действовать на нервы. Поневоле позавидовал верблюду, которому долго не нужно беспокоиться о воде и пище. Про себя отметил, что полуденная жара переносилась довольно сносно, словно пустыня вот-вот должна закончиться. Подгоняемый этой мыслью, я ускорил шаг и через несколько минут на горизонте увидел зеленую полоску леса. Если есть лес, значит, должна быть вода и пища, а мой измотанный организм, перенесший за последние сутки два перелета, болезнь, побег со стрельбой и полет в бесконечность, резонно требовал возмещения всех энергетических затрат.
Несмотря на сильное чувство голода, я вошел в лес с максимальной осторожностью. Не хватало еще попасть на ужин в качестве основного блюда к какому-нибудь местному любителю поживиться чужой плотью. Хотя аппетит разыгрался настолько, что небольшой хищник и сам имел все шансы стать бифштексом для моего желудка.
Здесь в основном росли пальмовые деревья, верхушки которых украшали крупные коричневые орехи. Наверное, вкусные-э-э… Но стволы пальм были слишком гладкими и прямыми, чтобы рискнуть без ущерба для здоровья взобраться наверх. «Они, скорее всего, незрелые», — успокоил я сам себя и пошел дальше.
Сразу за рощицей набрел на небольшую поляну и невольно залюбовался низкорослыми шарообразными растениями, образующими целые скульптурные композиции. Среди песков эта зеленая сказка казалась неестественным образованием. Однако она умиротворяюще подействовала на мой измотанный разум. Выйдя на пригорок, поросший кустарником с причудливыми крупными листьями, заметил большие оранжевые плоды величиной с голову. Приятный запах, напоминающий дыню, наполнял воздух. Стоило дотронуться до плода, как он оказался у меня в руке.
Поужинав сочной мякотью, я утолил и голод, и жажду. До заката оставалось еще немало времени, но глаза закрывались сами собой. Настораживающая мысль о том, что в лесу не слышно птиц и даже не видно ни одного насекомого, отозвалась где-то в глубине сознания, но состояние наполненного желудка и успокаивающий шелест листвы быстро ее заглушили.
Пробуждение было шокирующим. Снова пустыня, песок, безветрие и сухость. Натуральный грабеж! Стоит закрыть глаза, и у тебя из-под носа утащат все. Если бы не две дыни на песке, решил бы, что лес мне приснился. Хорошо хоть оставили какую-то компенсацию исчезновения зеленого рая. Мысленно поблагодарив неизвестного благодетеля, взял подарки под мышки и снова двинулся на запад.
Пытаясь хоть как-то проанализировать происходящее, я все равно не мог найти ответа ни на один из мучающих меня вопросов. Как я сюда попал? Где я нахожусь? Это реальность или плод моего больного воображения? Как объяснить появление и исчезновение леса? Вопросов много, ответов — ни одного. Да и мрачный парень на клыкастой кобыле не выходил из головы. А тут еще эти дыни, черт бы их побрал. Если мне все привиделось, как вписать их в общую картину? Может, сразу выбросить и убедить самого себя в том, что ничего не было? Нет, тогда уж точно буду похож на идиота — кто же в пустыне водой и пищей разбрасывается.
После полудня начал попадаться стелющийся кустарник. Из живых существ удалось увидеть только двух небольших ящериц, которые были настолько заняты выяснением отношений между собой, что либо не заметили моего присутствия, хотя я проходил всего в двух шагах, либо откровенно проигнорировали одинокого путника. Не стал мешать драчунам, поди разберись, кто из них первый начал.
Изредка на песке попадались мелкие следы других представителей местной фауны, но кроме нескольких насекомых, напоминающих кузнечиков, никого не встретил. Мысль о том, что я в этих краях, пожалуй, самое крупное животное, несколько успокаивала.
Стемнело довольно быстро. Для ночевки я выбрал высокий холмик песка, но, поднявшись на него, вдруг различил вдали мерцающий огонек. Ноги сами понесли меня навстречу светящейся точке.
Это действительно был костер. Возле огня сидел юноша, почти мальчик, с копной нечесаных волос соломенного цвета. Заметив приближающегося человека, он насторожился, но, увидев в моих руках оранжевые плоды, расслабился и продолжал заниматься своим важным делом — ковырянием в носу. Он настолько самозабвенно производил это действо, будто от качества его выполнения зависела жизнь. Неудобно было прерывать такое серьезное занятие, но правила приличия требовали хотя бы поприветствовать хозяина костра.
— Здравствуйте, меня зовут Сергей. Разрешите погреться у вашего огня?
В глазах незнакомца мелькнул страх, но он быстро с ним справился.
— Эльруин, сын Харена и Квазиры, приветствует тебя, путник, — сказал напыщенно юноша. — Что занесло сэра Гея в эти дикие места?
Ну и ну! Никогда бы не подумал, что мое довольно-таки простое имя можно столь сложно интерпретировать. Вот так прилепят с самого начала ярлык, и доказывай потом, что ты не «голубой».
— Вы неправильно поняли. Я не сэр, это у меня имя такое.
— Гей, ты не похож на простолюдина ни по манере общения, ни по одежде, — все тем же надменным тоном произнес Эльруин.
Тон речи и ее содержание начали меня раздражать.
— Слушай, юноша, мое полное имя — Серж, и чтобы больше никаких вариаций на эту тему! Если позволишь, я погреюсь эту ночь возле твоего костра! — отрезал я тоном, не терпящим возражений.
Честно говоря, мне уже было все равно, позволит он или нет.
— А говорит, что не сэр, — обиженно пробурчал паренек. — Кто еще может так грубо разговаривать с великим колдуном?
Вот только колдунов мне сейчас и не хватало для полного счастья.
— Ты бы сразу вывесил плакат: «Эльруин — великий колдун — одна „штука“. Прием по личным вопросам вторник, четверг», — и все стало бы понятным. А то пойди разберись, кто тут расположился.
— Кем же может быть сын повелителя ураганов и владычицы Черных болот? — явно удивился юноша. Видимо, по его мнению, каждая собака знала, кто такие Харен и Квазира. И только я оказался таким бестолковым, что не сумел сложить один и один.
— Да кем угодно. Одна старая поговорка гласит: «Сын за отца не в ответе», хотя другая ей в противовес указывает, что «Яблоко от яблони недалеко падает», — сказал я, разламывая дыню и угощая своего собеседника. — Будь ты хоть чертом, все одно — какая ни есть, а живая душа.
Во время разговора меня не покидала мысль о том, что парнишка слишком долго пробыл на палящем солнце. Я тоже наблюдал галлюцинации, но пока еще не считал себя Змеем Горынычем или Кощеем Бессмертным. Хотя, может, у меня все еще впереди?
Эльруин удивился неожиданному подарку и спросил:
— Тебе тоже встретился на пути кочующий заповедник?
— Смотря что ты под этим подразумеваешь. Часто одинаковые вещи имеют неодинаковые названия, — глубокомысленно произнес я, надеясь заставить юношу самого отвечать на поставленный вопрос.
— Кочующий заповедник — это древняя магия, природа ее неизвестна даже нам, колдунам. Иногда в пустыне одинокий путник может наткнуться на царство зеленых растений, которое одарит водой и пищей, даст ночлег, но поутру покинет странника, чтобы спешить к другому нуждающемуся. Главное в этом лесу — не ломать растения и не разжигать огня, чтобы вместо отдыха не получить жестокого наказания.
Наслаждаясь сочной мякотью дыни, юноша сбросил маску великого колдуна, и на костер смотрели задумчивые зеленые глаза обычного мальчишки.
— А что означает имя Серж? — вдруг спросил он. — Наверное, «сердитый»?
— Имя очень древнее и означает «высокочтимый» или «почитаемый», точно не помню. А твое о чем говорит?
— «Эль» — обозначает хмельную воду, а «руин» — сообщает о разрушениях. В общем, что-то вроде разбушевавшейся водной стихии, ломающей все на своем пути. Первая часть имени у меня от мамы, а вторая — от отца.
— У меня дома это звучало бы по-другому: «Дайте нам море водки — и после нас останутся одни руины». А как давно ты ушел от родителей? — решил я поддержать беседу.
— Дети колдунов не уходят от родителей, их отдают на воспитание другим волшебникам. Когда исполнился год, меня подбросили деревенской ведьме, пять лет она учила меня и еще троих отпрысков азам магического искусства.
— В чем же заключалось ваше учение в таком юном возрасте?
— Сколько себя помню, все время стирал ее вонючие тряпки, но выполнял работу очень усердно, даже втихаря от ведьмы добавлял в воду песок для чистоты — на мыле старушка экономила.
— Почему именно песок?
— Мы с его помощью отмывали посуду. Откуда мне тогда было знать, что для одежды он не подходит?
— Надеюсь, на еде для учеников она не экономила?
— Нет. Она нас просто не кормила, считала, что в этом не было необходимости. Мы учились по ночам, а днем работали на рынке попрошайками. Деревня не бедствовала, поэтому иногда нам даже доставались медные деньги, а не только объедки. Эти дни превращались для нас в праздники. Воспитательница сразу убегала на базар, а возвращалась с большой бутылкой и двумя подругами с соседней улицы. Ночные учения отменялись, и мы могли спокойно выспаться.
Однажды в такой вот день, когда я принес целых три медные монеты, ведьма ночью позвала меня и предложила попить водички в присутствии своих подруг. Мне налили из большой бутылки на дно стакана. Но это оказалась не вода. Я чуть не задохнулся, и только страшный кашель снова вернул дыхание. Слезы брызнули из глаз, а старушки противно захихикали, указывая на меня пальцем. Вдоволь навеселившись, меня отпустили спать. Дойти я сумел только до собачьей будки. Обняв пса Шпарика, поделился с ним своей мальчишеской обидой, а затем почему-то решил, что бедному животному сильно давит ошейник. Вы представить себе не можете, как обычно тихий и спокойный пес накинулся на хозяйку! Ведьма орала на всю деревню, пока прибежавшие соседи не оттащили от нее разъяренное животное. Досталось и ее подругам. Те, уходя, заметили меня возле конуры и пообещали жестоко отомстить, как только залечат собственные раны.
У нас, колдунов, раны заживают быстрее, чем на собаке. Поэтому я не стал дожидаться выздоровления воспитательницы, а сразу решил покинуть старушку, а заодно и деревню.
— Неужели так и закончилось твое образование?
— Нет. Мне встретился настоящий колдун. По татуировке на груди он определил мою родословную и пригласил к себе в гости. Альгейм оказался дальним родственником по отцовской линии. Когда я рассказал ему про случай с собакой, дядя обрадовался: «В шесть лет создать собственное заклинание власти над животным!» — и решил взять меня в ученики. У него был красивый особняк, где впервые в жизни мне выделили целую комнату. Я подружился со старым дворецким, который научил меня грамоте, много рассказывал о событиях в долине и приносил читать интересные книги.
— Надеюсь, у дяди не пришлось стирать подштанники?
— Нет, у него была мечта сделать из меня магистра темных сил. Я изо всех сил старался помочь в этом деле, однако десять лет общих усилий так и не дали результата. А когда вместо того, чтобы сжечь ветхую избушку дядиного соседа, я случайно превратил ее в роскошный дом, терпение моего родственника лопнуло. Он забросил меня сюда во время сна и наложил какие-то заклятия на мои способности. Я не смог даже развести огонь. Если бы не вчерашняя молния, так бы и сидел эту ночь в темноте.
Тут я мысленно отметил, как психика юноши нашла выход из довольно курьезной ситуации: он объявил себя колдуном, но продемонстрировать магические возможности не смог по вполне объяснимой причине.
— Возможно, это и к лучшему, — успокаивающим тоном произнес я, — у меня как раз на волшебные штучки жуткая аллергия.
— Аллергия? Никогда не слышал про такую магию. С ее помощью убивают колдунов?
— Да с чего ты взял, что я собираюсь кого-то убивать?! — Похоже, что, ко всему прочему, у парня мания преследования. Стараясь его успокоить, я продолжил: — Знаешь поговорку: «Одна голова — хорошо…»
При этих словах лицо юноши побледнело.
— Что опять не так? — спросил я раздраженно.
— Никогда не видел людоеда. Но учти, от мяса колдуна будет долго болеть живот, — поспешил сообщить Эльруин.
— Эл, при чем здесь людоед? — я начинал злиться. Тяжело постигать логику перегревшегося на солнце! Оставалось надеяться, что заболевание не заразно.
— Как при чем? Это же ваша любимая поговорка: «Одна голова — хорошо, а с туловищем лучше».
Честно говоря, мне уже надоело переводить самые простые слова.
— Успокойся, моя поговорка звучит гораздо миролюбивее: «Один ум — хорошо, а два — лучше». И я имел в виду, что вдвоем все-таки веселее. Так что ни есть, ни убивать тебя я не буду, даже не уговаривай.
— То, что ты меня не убьешь, я понял, когда ты поделился со мной пищей. Но мне никак не удается определить, кто ты?
Самому бы знать, кто я и где сейчас нахожусь.
— Давай сделаем так: расскажи все про свои родные края, затем послушаешь мой рассказ, а потом решим, как нам вместе выкручиваться из сложившейся ситуации.
По словам Эльруина, земля его обитания носила пугающее название — Долина проклятых звонарей. Кто и когда проклял этих бедолаг, он не знал, но часто по ночам громкий звон колоколов будил мирно спящих жителей.
Правителем Долины считал себя лорд Банкар, хотя вся его власть распространялась лишь на центральную часть этой обширной территории — Межозерье, где находилось около десятка городов и пара сотен деревень. Иногда воины Межозерья делали вылазки в Бурые степи, где жили и охотились неподвластные лорду кочевники, пополнявшие ряды рабов за городскими стенами. Степи заканчивались Черными болотами. Здесь правила великая колдунья Квазира — мать Эльруина. Его отец тоже изредка наведывался в те края, но чаще он пропадал в другой местности, именуемой Плачущими камнями. Эта часть Долины представляла собой ровную поверхность, густо усеянную торчащими из земли камнями. В ясную погоду по утрам на них ярко блестели крупные капли влаги, словно слезы камней. Во всех частях Долины, кроме Гиблых песков, жили люди. Основную массу составляли крестьяне, обрабатывавшие землю и населявшие деревни Долины, а в городах Межозерья обитали мастеровые люди, торговцы, воины и знать.
Слова юноши явно не тянули на бред сумасшедшего, но тогда впору было сходить с ума второму участнику разговора. Неужели наркотик из парализующего оружия был таким сильнодействующим? И тут услужливая память подсунула эпизод с украденным у меня лесом. Хочешь не хочешь — задумаешься, а вдруг?.. Чтобы отогнать невеселые мысли, я спросил:
— В каких целях барон использует рабов?
— Они добывают камни для строительства городских стен и замков. Во владениях Банкара колдовство (без особого на то дозволения) считается тягчайшим преступлением, поэтому замки здесь возводятся с помощью рабской силы.
— Неужели во всем Межозерье нет ни одного мага? А как же тогда твой дядя и старушка воспитательница?
— Маги встречаются и среди жителей Межозерья, многие из них имеют охранные грамоты лорда, но все равно стараются не показывать свои способности даже самым близким. Только ведьмам-знахаркам лорд милостиво разрешил жить на его землях и заниматься своим ремеслом.
— Отчего вдруг такая милость?
— Дворецкий моего дяди говорил, что причиной этого была юная Ригель, красавица ведьмочка, спасшая молодого Банкара ценой собственной жизни. В те времена еще правил отец нынешнего лорда и порядки насчет магов были очень жестокими. Их жгли на кострах, рубили им головы, разрывали лошадьми по малейшему поводу.
Наследник владений Межозерья не придерживался столь строгих принципов и часто тайно навещал свою возлюбленную в деревне недалеко от границы с Гиблыми песками. Однако трудно сохранить тайну, когда ездишь на свидание в сопровождении целой свиты и телохранителей. Об этом стало известно его недоброжелателям, которые, видимо, имели собственные виды на престол.
Накануне неожиданной смерти старого лорда наследник снова ночевал у Ригель. Утром ему сообщили трагическую новость, и он поспешил в дорогу, чтобы проводить в последний путь своего отца. Однако лошадь с первых шагов пришла в неистовство и с бешеной скоростью понеслась в сторону сухих топей, пролегающих по всей границе Гиблых песков. Скорее всего, не обошлось без наведенного колдовства, ведь животные очень чувствительны к проклятым местам и стараются обходить их стороной. Зыбучие пески начали засасывать наездника вместе с лошадью. Видя неминуемую гибель любимого человека, девушка подлетела к всаднику на метле и вытащила его из топи. Подоспевший к этому времени личный телохранитель Банкара сэр Шаднар согласно закону отрубил Ригель голову.
— Неужели Банкар не вступился за возлюбленную?
— Шаднар ненадолго пережил свою жертву и пал от руки возмущенного наследника. В результате первым указом нового правителя стал закон о ведьмах и чародеях, которые получили охранные грамоты. Некоторые из них подрабатывали врачеванием, а кто помоложе — служили на почте и в армейской разведке.
Слушая этот невероятный рассказ, я в который раз отметил про себя, что он отличался логикой и последовательностью. Мне только показалось странным, что сэр служил у наследника обычным телохранителем, да еще по совместительству исполнял роль палача. Уже не зная, во что верить, я попросил Эльруина рассказать об этом подробнее.
Тот поведал, что знать Межозерья давно враждовала с колдунами в борьбе за власть над простыми людьми, но чаще магия одерживала победы над обычной сталью. Неизвестно, сколько бы все так продолжалось, если бы два самых могучих чародея — властелин Плачущих камней Зор и хранитель Райских лугов Кридлак не поссорились между собой. Дело дошло до выяснения отношений с применением боевой магии. Во время войны между ними погибло много обычных людей и магов. И если бы отец Харена (дед Эльруина) Зор не заключил вовремя союз с Черными болотами, неизвестно, чья территория сейчас называлась бы Гиблыми песками.
Однако гибель хранителя Райских лугов Кридлака не прошла бесследно. Перед самой смертью он создал сотню амулетов и передал их знати Межозерья. Амулет спасал своего владельца от всякой магии. После этого в сражениях отточенного металла и колдовства чаша весов начала склоняться в пользу холодного оружия. Воина, защищенного подарком Кридлака, стали называть самым эффективным рыцарем (сокращенно СЭР). Обычному человеку убийство мага грозило мучительной смертью в течение суток, а на сэра то же самое не оказывало никакого воздействия. Тогда и появился закон об уничтожении магов на территории Межозерья.
Нынешний лорд указом об отмене смертной казни за волшебство привлек на свою сторону всех колдунов бывших Райских лугов, оставшихся после поражения Кридлака. Более ста лет они вынуждены были скрывать свои способности под страхом смерти. Тем не менее слово «колдун» до сих пор значится запрещенным во владениях Банкара, и колдовать без особого разрешения считается преступлением. Магов здесь называют ведьмами и чародеями.
— Что же получается, родители подбросили тебя к выходцам из Райских лугов — своим бывшим врагам? — перебил я монолог Эльруина.
— А что здесь удивительного? Будущий колдун должен быть сильным. Если он выживет во враждебном окружении — из него получится толк. Кто знает, если бы не дядя со своими грандиозными замыслами, я сейчас мог бы повелевать молниями, рушить скалы и вызывать ураганы, — мечтательно произнес юноша.
— Ты же говорил, что родственник был настоящим колдуном. Неужели у старой жадной ведьмы можно было научиться большему, чем у настоящего специалиста?
— Альгейм пытался развить во мне всего две способности: магическое уничтожение дворцов и замков и наведение порчи на людей и магов. Но его занятия были неинтересными, а под конец и вовсе мне опротивели. Ведь в книгах, которые приносил мне дворецкий, так красиво описывалась жизнь, и было совершенно непонятно, зачем ее нужно отнимать. Я назубок заучивал дядины заклинания, в точности выполнял его уроки, но получалось все не так.
Полгода назад родственник притащил меня к умирающему соседу и устроил первый экзамен: «Сделай, чтобы бедняга больше не мучился». После моего заклинания безнадежный больной вскочил с кровати и стал благодарно обнимать моего учителя. Попытка исправить мою ошибку у Альгейма провалилась. После дядиного заклинания старику не стало хуже, да еще и седые волосы вдруг почернели и густой шевелюрой заполнили место, где секунду назад сияла большая лысина. Дяде пришлось еще раз терпеть соседские объятия, а мне достался такой взгляд, что вспомнился тихий Шпарик перед прыжком на деревенскую ведьму. Похоже, второе чудо учитель также записал на мой счет.
— Значит, первый экзамен ты не выдержал?
— Я не просто провалился на пустяковом задании. Самое главное — сильно озадачил своего наставника. Два месяца он не появлялся в доме, и дворецкий предупредил меня об опасности: «Хозяин задумал что-то неладное против тебя, мой мальчик». На другой день колдун снова появился в особняке и объявил о предстоящем экзамене через три месяца. В результате чего исцеленному соседу достался новый роскошный дом, а мне эта неизвестная пустыня, — закончил юноша.
Мой рассказ был гораздо короче и намного загадочнее для собеседника. Некоторые виды оружия пришлось объяснять более понятным для него языком, и тогда получались стреляющие молнии, монстры, пожирающие память, крошечные огнедышащие драконы и тому подобное. По окончании речи Эльруин пришел к выводу, что либо у меня не все в порядке с головой, либо я прибыл из потустороннего мира, населенного жуткими созданиями. Успокоить его удалось только тем, что все невероятное волшебство осталось далеко и теперь придется рассчитывать лишь на собственные руки и ноги, потому как даже простой палки у нас не было.
До рассвета оставалось совсем немного времени. С помощью костра я избавился от грязной пижамы, затем, подкинув в огонь несколько колючих веток кустарника, мы улеглись спать.
Черный пятиугольник, показавшийся вдали, все увеличивался в размерах, пока не накрыл собой все пространство. Внезапно в нем открылась дверь, и ослепительный свет ударил по глазам. Взгляду предстал величественный лес с роскошными лиственными деревьями, ярко-зеленой травой и дивной красоты цветами, растущими по обеим сторонам тропинки. Рука так и тянулась сорвать удивительное растение, но чей-то гнусавый голос предупредил: «Не рви цветочек — козленочком станешь». Угроза приобретения двух незапланированных отростков на голове сделала свое дело. Да и зачем мне цветы, не на свидание же собрался? Куда я шел, для меня оставалось загадкой, которую я не спешил разгадывать. Лес — это не пустыня, здесь интереснее.
Тропа сделала крутой поворот направо и стала гораздо шире. По ней в одну сторону двигались полупрозрачные фигуры людей и животных. Я хотел остановить степенно шагающего старика и узнать, куда ведет дорога, но тот же самый голос спокойно сообщил: «Дотронешься — и сквозь тебя можно будет любоваться закатом». Пришлось идти дальше, обгоняя призраков, пока дорожка не превратилась в необычную мостовую, выложенную вместо камней золотыми и серебряными монетами величиной с тарелку. По обочинам стояли золотые и серебряные статуи людей, подозрительно напоминающие настоящих.
«Наступишь на желтый металл — обретешь золотую вечность, серебро подарит свои оттенки, а вместе они не уживаются», — подсказал невидимый проводник. Наступая на стыки разнородных металлов, я двинулся дальше. Мостовая заканчивалась трамплином, выступающим над бездной.
Свисающий вниз канат являлся продолжением пути. «Что у них за туристические маршруты: никакого комфорта, гид невидимый, руками ничего трогать нельзя и ни одного сувенирного ларька по дороге», — мысленно пробурчал я, цепляясь за длинный шнурок. И здесь не обошлось без сюрпризов: какие только монстры не клацали зубами у самого носа, аж дух захватывало. «Закроешь глаза больше чем на секунду — и они перекусят веревку», — с подчеркнутым безразличием сообщил сопровождающий. Спускаясь, я внимательно рассматривал анатомические особенности строения причудливых морд. Про себя отметил исключительную белизну зубов. Узнать бы, какой зубной пастой они пользуются и к какому дантисту ходят? В завистливых раздумьях не заметил, как ноги уперлись в твердую поверхность.
Дальше тропинка пролегала мимо многочисленных стеллажей, увешанных великолепным оружием. Здесь было все, начиная от обычной дубинки и заканчивая лазерным лучеметом фирмы РСО. «Понял, понял, тут тоже ничего нельзя трогать», — опередил я мудрого советчика. «А вот и не угадал — как раз здесь и нужно выбрать единственно верное оружие», — издевательски произнес таинственный гид. После такого сообщения как-то стало не по себе. Если необходимо выбрать что-то одно, значит, оно должно сильно отличаться от остального. Два раза обошел импровизированную оружейную лавку, но натыкался на творения рук человеческих, несущие своим создателям смерть. Мечи, копья, ружья и прочий хлам служили одной цели — убивать.
Наконец в груде сваленных на земле сверкающих сабель и кинжалов заметил зеленый лист. Аккуратно освободив растение от смертоносной стали, увидел, что это красная роза. Цветок был срезан, но сохранил свою свежесть. Вспомнив о том, что красота — страшная сила, я сказал: «Вот мое оружие», — и направился дальше. Коварный подсказчик не проронил ни слова по поводу моего выбора.
Дорога проходила по зеленой долине и вскоре привела к красноватой пустыне. Снова песок. Нет, определенно нужно было идти в другую сторону. Гробовая тишина сменила пение птиц и стрекотание кузнечиков. Ни одной травинки или кустика не было видно на этой выжженной почве. По обе стороны белели человеческие кости, рядом с ними валялись мечи, копья, автоматы и прочий ассортимент оружейной лавки, встретившейся мне у скалы. Цветов возле скелетов не было. С одной стороны, это обнадеживало — может, и не все так плохо. А с другой, в голове вертелся вопрос из старинной книги: «О поле, поле, кто тебя сеял…»
Говорят же: не кличь беду, она и сама придет. Но кто бы мог подумать, что угроза явится в таком экзотическом виде.
Передо мной появилась стройная девушка. Хрупкой я бы ее не назвал, но пропорции этого тела могли бы восхитить самого искушенного почитателя женщин. Тем более что из одежды на ней была лишь набедренная повязка и широкий пояс, удерживающий кривую саблю.
«Конечная остановка!» — сообщила пышногрудая блондинка, обнажая то, что еще можно было обнажить — сверкающую синеватым огнем саблю. «А у вас не принято исполнять последнее желание перед смертью?» — наивно поинтересовался я. «Все твое желание написано на морде, похотливый кобель!» — грубо ответила она, приближаясь. Неужели кроме страха и недоумения на моем лице было еще что-то? «Я только хотел подарить восхитительному палачу этот нежный цветок в надежде, что моя смерть будет быстрой и безболезненной. С детства не переношу физической боли», — сказал я первое, что пришло в голову.
«Ладно, давай свою розу, я вколю ее в волосы, а ты можешь пока молиться». Она сломала стебель и воткнула верхнюю часть в пышную шевелюру. «И, кстати, запомни на будущее (правда, оно у тебя недолгое) — не все является таким, каким видится», — сказала красавица, превращаясь в морщинистое коричневое существо неопределенного вида. Только роза и сабля остались неизменными.
Словно эхо, гнусавым мужским голосом повторились слова чудища: «Не все является таким, каким видится». И в тот же миг мой нежный цветок начал пускать острые шипы-корни прямо сквозь тело коричневого монстра. «Дарго?!» — раздался полный ужаса женский возглас. Затем пронзительный крик: «Не-е-ет!» — заполнил все пространство вокруг.
И… я проснулся.
Чего только не привидится в этих местах! Наверное, кроме кошмарных, других снов здесь не показывают. Да и реальность, по словам Эльруина, немногим лучше. Красный диск местного светила полностью оторвался от линии горизонта. Пора будить юношу.
— Вставай, великий колдун, время заняться завтраком.
Он приподнялся, не поднимая век, и стал сладко потягиваться. Вдруг узкие щелки его заспанных глаз распахнулись на половину лица, а нижняя челюсть отвисла. Смотрел он куда-то за мою спину, поэтому я посмотрел туда же. Скорее всего, мои глаза тоже округлились до невероятных размеров, но зубы я постарался сцепить крепко, чтобы нас не приняли за близнецов: блондинка в том же экзотическом одеянии стояла в трех шагах от костра. Неужели сон продолжается?
— Твоя роза очень красивая, — томно проворковала она, сократив расстояние до минимально возможного, — но нельзя ли вытащить ее из волос, чтобы я смогла причесаться?
Близость таких обольстительных форм задурманивала разум, руки сами тянулись к тем местам, которые у мужчин не столь сильно развиты. Хорошо, в этот момент в голове прозвучали слова из сновидения: «Не все является таким, каким видится». С воображением у меня все в порядке, и, когда не околдованная соблазном часть мозга нарисовала картинку в коричневых тонах, рассудок протрезвел моментально.
— Что вы, леди, джентльмен никогда не заберет обратно своих подарков, тем более, роза вам так к лицу, словно вы с ней единое целое, — сделал я ударение на последних двух словах.
В томных очах обольстительницы сверкнули недобрые огоньки, но речь продолжала обволакивать:
— Настоящий мужчина не откажет даме в помощи.
Если бы она знала, как часто в юности я попадался на эту фразу, словно голодный окунь на живца. Но я уже не был тем юнцом. Опыт — штука серьезная, особенно если он является единственным результатом всех затраченных усилий.
— Настоящий мужчина сам знает, чем помочь женщине. Вы просите звезду с неба, а когда приносишь, получаете ожог второй степени. Требуете торт со взбитыми сливками, а затем страдаете, что не можете влезть в любимое платье. Так что не будем спорить о том, кто чего должен. Вы помните, когда последний раз были мужчиной? То-то. Поэтому не надо давать советы одному из коренных представителей этой половины человечества!
Учитывая мой миролюбивый нрав, меня, можно сказать, понесло, но не надо было наступать на больную мозоль.
Похоже, такого отпора обнаженная собеседница не ожидала. Следующая ее фраза прозвучала растерянно:
— Какая же помощь, по-вашему, мне нужна?
— Закрой глаза и стой смирно, пока не разрешу открыть, — резко сказал я и начал снимать с себя плащ.
Эльруин уже закрыл рот и, смущаясь, повернулся к нам спиной. Видимо, у него были свои представления о том, что нужно настоящей женщине от настоящего мужчины, но, когда послышался звук вынимаемой из ножен сабли, юноша с испугом обернулся. Увидев, что я отрезаю рукав своей рубашки, парень, по-видимому, вторично усомнился в моих умственных способностях. Я же продолжал издеваться над собственной одеждой перед роскошным телом незнакомки. Отрезанные рукава распорол вдоль, чтобы получились два больших лоскута. Безрукавку надел на временно застывший манекен, завязав полы рубашки под грудью. Затем снял пояс с ножнами и обвязал вокруг талии два лоскута, совсем недавно бывшие рукавами.
Ох и нелегкая это работа — одевать женщину, когда все естество требует обратного процесса. Наконец творение подобия юбки и топа было закончено.
Отойдя на два шага, я сделал оценку новому писку моды и с мыслями: «Третий сорт — не брак», — разрешил топ-модели открыть глаза.
— Вам что, не нравится моя грудь и то, что ниже талии? — оскорбленно спросила блондинка.
— Нет, эти части тела нам нравятся не меньше, чем остальные. Но, видишь ли, в этой жизни мужчинам чаще приходится думать о других важных вещах, а не только о том, что у тебя сейчас едва прикрыто. Правду я говорю? — обратился я к Эльруину.
— Да, — отрывисто сказал он и снова опустил глаза.
— А как же роза? — испуганно спросила модница.
— Цветок останется на том же месте. Я уже сказал, что вы прекрасно дополняете друг друга! Если не веришь, спроси у моего приятеля.
— Да. С розой очень красиво, — отчеканил парень, бросив мимолетный взгляд на красавицу.
— Теперь давайте знакомиться. Меня зовут Серж, этого юношу — Эльруин. Как прикажете называть вас?
По расстроенному лицу девицы было видно, что сейчас ей меньше всего хотелось с кем-либо знакомиться. Кажется, будь ее воля, она бы с удовольствием занялась преобразованиями моей внешности, причем более кардинальными методами, чем позволил себе я по отношению к ней. Обуздав полыхающее в глазах пламя, она с неохотой произнесла:
— Ипсона — дочь повелителя снов и… твоя рабыня, пока не снимешь украшение с моих волос.
— А если сниму — сразу попытаешься меня убить или сделаешь небольшую паузу? — спросил я, глядя ей прямо в глаза.
— Не попытаюсь, а убью. Ты побывал там, откуда еще никто не возвращался. К тому же одолевший меня один раз сможет победить и в другой, а больше таких сюрпризов на поле Инсалта быть не должно.
— Что ж, знать правду уже хорошо. Коли ты не побоялась ответить, значит, еще не все потеряно. Мальчики и девочки, пора в путь.
В плаще на голое тело, подвязавшись поясом Ипсоны, которую, пользуясь правом рабовладельца, перекрестил в Соньку, небритый, с кривой саблей на боку и в полосатых штанах больничной пижамы, я смотрелся немногим лучше разбойника с большой дороги. Девушка шла за мной, а замыкал процессию великий маг, не научившийся пока колдовать.
После случая с немыслимым появлением третьего участника нашего отряда я уже верил всему, что вчера вечером услышал от Эльруина. Лишь тонкая нить надежды, что если есть вход, то должен быть и выход из этого непонятного и почему-то враждебно настроенного по отношению ко мне мира, удерживала от полного отчаяния.
К вечеру вопрос о воде и пище стал чрезвычайно актуальным. Пару раз пытались поймать рыжего мохнатого зверька размером с кошку, но тот был слишком проворным. В области собирания природных даров нас также постигла неудача. Корни колючего кустарника, встречающегося на пути, по жесткости не уступали тем колючкам, что находились на поверхности. Их горький вяжущий вкус просто выводил из строя все вкусовые рецепторы. Так мы и брели, не переставая жевать онемевшим ртом тонкий прутик темно-зеленого цвета.
Вдруг Сонька почти заплясала на месте.
— Ура, я нашла терплоид! — гордо сообщила она, указывая на маленький лист под ногами. Заметив, что я с недоверием смотрю на хилый листок, явно не представляющий интереса с точки зрения его питательных свойств, она пояснила: — Это сочный сладкий корень размером с человеческую руку.
— В твоем мире растет много терплоидов? — спросил я удивленно.
— Нет, там не растет ничего. Но кочевники Бурых степей часто откапывают их в своих счастливых снах.
— Так ты еще и чужие сны подсматриваешь?
— Ну, не каждый же день непрошеные гости появляются в полях Инсалта. Вот и придумываешь себе развлечения.
Хотелось подробнее расспросить про это запрещенное место, но чувство голода было сильнее. Морковка действительно оказалась крупной, понадобилось около четверти часа активной работы саблей, чтобы целиком вытащить ее из утрамбованного песка.
Когда корнеплод был разрезан на три равные части, раздался возмущенный голос блондинки:
— С какой стати я должна делиться своей добычей с этим нахлебником? Он еще считает себя колдуном! Маг в любой обстановке может прокормить себя сам, — и она по-хозяйски протянула руку к доле Эльруина.
Женщин бить — последнее дело, но что не сделаешь в воспитательных целях. Получив по руке, Сонька окинула меня колючим взглядом и спрятала руки за спину.
— Еще один упрек в адрес моего друга — и я тебя выпорю, — с убийственным спокойствием сказал я.
В результате словесной стычки юноша убежал в одну сторону, девушка в другую, а я с разрубленной морковкой остался посередине. Вот попал в детский сад старшей нянькой, теперь следи, чтобы не подрались. Виновной в конфликте была блондинка, поэтому в первую очередь я направился утешать Эльруина, который сидел, понуро опустив голову.
— Слушай, Эл, не обращай на нее внимания. Девицу только что сбросили с пьедестала если не королевы, то как минимум принцессы. Она еще не скоро поймет толк в человеческих отношениях.
— Но ведь Ипсона права: я в нашей группе самый ненужный, хотя должен быть самым полезным. Ведь это так просто: щелкнул пальцем — и прямо с неба большая жареная курица.
Он щелкнул пальцами, и почти сразу на мою голову упало что-то горячее и липкое.
— Щелкнешь еще раз — и вот тебе пирог с яблоками, — продолжал убитый горем колдун, по-прежнему не отрывая взгляда от песка под ногами.
Ну почему от его действий достается именно моей голове? Стоя перед опустившим глаза юношей в шляпе из горячей курицы, накрытой ароматным яблочным пирогом, я закричал:
— Хватит щелкать! Если сейчас закажешь жареного кабанчика, моя башка не выдержит!
И в этот миг раздался пронзительный визг Соньки. Позабыв про все на свете, мы бросились в ее сторону.
Дочка повелителя снов сидела на песке и истошно вопила. Прямо перед ней на двухметровой высоте вздыбилась толстенная змея, раскрыв огромную пасть. Одним взмахом сабли я отсек голову песчаному гаду и повернулся к девушке. Безголовое тело змеи бухнулось мне прямо на плечо, придавив своим весом и заставив опуститься на одно колено. Переведя дух после небольшой схватки с «червячком», я наконец посмотрел на Соньку. Ожидая продолжения воплей ужаса или по крайней мере истерики, я был ошарашен, увидев ее хохочущую физиономию. И смеялась блондинка явно надо мной! Нет, вы только на нее посмотрите! Мужчина, можно сказать, рискует жизнью, спасая от неминуемой смерти, а она имеет наглость… Я не успел докончить свою гневную мысль, как услышал добавившийся к Сонькиному смех Эльруина. И этот туда же! А над чем они, собственно, смеются? Стал осматривать себя и почувствовал что-то, стесняющее голову. Оказалось, что во время бега жареная курица еще плотнее налезла на череп и теперь представляла «устрашающий» шлем, опираясь ляжками на воротник чужого плаща и гордо расправив обжаренные крылья чуть выше моих ушей. Картину дополняли кусок пирога, приклеившегося, словно погон, к правому плечу и шланг обезглавленной змеи, свисающий с левого.
— Смейтесь, смейтесь, — сказал я, стаскивая необычный головной убор. — Между прочим, самое время ужина, и у кого-то он сегодня будет роскошным.
Фраза о еде напомнила о недавней размолвке, и общее веселье сразу стихло.
— Быстренько помиритесь, а то мой шлем сейчас совсем остынет.
Как настоящий джентльмен, первый шаг к примирению сделал Эл:
— Ипсона, я больше не нахлебник. Мне удалось наколдовать эту птицу.
— Да, пожалуй, ты действительно великий маг, если сумел усадить пернатую на такое гнездышко, — рассмеялась Сонька и пожала руку робкому юноше.
В нашем лагере снова воцарился мир. Вдруг из-за пазухи у Соньки раздался странный писк, и из топа принцессы высунулась забавная мордочка, напоминающая беличью.
— А это еще кто?
— Мой шнырик, — девушка взяла зверька в руки, — я спасла его от змеи, и теперь он мой раб. Называть его можете… Сержем.
— Не много ли Сержей для одной маленькой компании? — нарочито безразличным тоном спросил я.
— Ну что вы, господин. Такое красивое имя не должно оставаться редким в наших краях, — с насмешкой произнесла она.
Шнырик действительно напоминал белку, но вместо пушистого хвоста у него был длинный прутик с кисточкой на конце. Посидев немного на руке, тезка снова скрылся в облюбованном месте за тканью моей бывшей рубахи. Зверек разбирался, где шнырять.
Обратив внимание на неестественную бледность лица нашего колдуна, я спросил:
— Эл, с тобой все в порядке?
Юноша смутился и несколько секунд не мог вымолвить ни слова.
— Стыдно признаться, но я с детства панически боюсь змей и ничего с этим не могу поделать, — наконец выдавил он и умоляюще посмотрел в мою сторону, словно только что совершил непростительный поступок и ожидал незамедлительного наказания.
— Не переживай, почти каждый человек чего-нибудь да боится. Меня, например, просто передергивает от одного вида пауков. И ничего, живу. Сейчас поедим — и сразу станет легче. Лучшее средство от страха — хороший ужин в приятной компании.
После моих слов парнишка прямо засветился от радости. Хотя что я такого сказал? Обычное человеческое понимание слабости ближнего, не более. Может, в этом мире так не принято?
Ужин прошел в теплой дружеской обстановке. Когда Эльруин предложил развести огонь с помощью возвращенных способностей, я чуть не схватил его за пальцы. Волосы и так насквозь пропитались жиром, не хватало еще превратить их в факел. Почему-то у меня была твердая уверенность, что очередное колдовство Эла не минет моей головы. Костер развели самым традиционным способом — с помощью зажигалки. Когда огонек выскочил из небольшой коробочки и побежал по веткам собранного кустарника, мои спутники понимающе закивали головами. Даже мелкий Серж на миг прекратил грызть большой кусок терплоида и что-то одобрительно пропищал, а затем снова аппетитно захрустел, уничтожая наше яблоко раздора. С появлением в лагере четвероногого спутника я заметил перемены в поведении принцессы. Обычная колючесть во взгляде сменялась теплотой, когда она смотрела на своего раба. Первый раз в жизни воинственная Ипсона не отобрала, а сохранила жизнь. И сейчас получала нежную благодарность от спасенного существа.
Так и закончился этот день, увеличивший пустынную экспедицию вдвое.
