48

— Только охотник плохой, — раздался знакомый голос за спиной.

Филя обернулся и похолодел. В здание входили два десятка аху, а совсем рядом, в пяти шагах, стоял Ройнаг и, прижимая к белой шее короткий нож, держал за горло Яни-Ра. Рени-Ка дернулся, но в тот же миг из странных коротких ружей ударили молнии, и светлый скорчился от боли на плитах.

— Немедленно все кладем оружие на пол, — скомандовал Ройнаг и, выждав мгновение, выстрелил из своей трехстволки в Рука, который с хриплым цокотом закувыркался под ноги Коркина. — Не скрипи зубами, скорняк. Порция хорошей дроби еще ни одной заднице не повредила. Но следующей будет Ярка. Я, конечно, хотел бы поджарить светлую, но ее придется оставить на крайний случай, если Пустой будет делать глупости. Хотя на хорошую поджарку может рассчитывать каждый.

— Хорошо, — раздался голос Пустого.

Филя растерянно завертел головой.

— Кладите, — глухо проговорил механик, протиснулся меж друзей и положил на пол клинок.

Филя опустил дробовик. Звякнул ружьем Коркин. Закряхтел, отвязывая от пояса тесак, Рашпик. С перекошенным от злости лицом положила на пол все три клинка и лучевик Лента.

— Все! — повысил голос Ройнаг. — Я сказал: класть все оружие!

В кучу добавились ножи, тесаки, самострел Ярки. Ройнаг сдернул с пояса Яни-Ра лучевик, два клинка. Один из воинов аху разоружил Рени-Ка.

— Вот так-то, — проговорил Ройнаг и усмехнулся. — В сторону, все отходите в сторону! Пустой, нож!

— Остался в пасти одного чудовища, — развел руками механик.

— Короткоствол! — потребовал Ройнаг.

О камень звякнул пистолет.

— Игрушку свою давай! — крикнул Ройнаг. — Дробовик!

Пустой выложил дробовик.

— Вроде все?

Ройнаг провел свободной рукой по щеке Яни-Ра, стиснул в ладони ее грудь, ущипнул за бедро, потом пнул ее коленом в зад.

— Иди к своим крысам, светлая. Пока иди.

Яни-Ра с побледневшим лицом пошла к спутникам.

— И ты иди туда же, Пустой, — мягко проговорил Кобба.

— Она не простит тебе, Ройнаг, — заметил механик, помогая подняться Рени-Ка.

— Прощение — это не то, без чего я не могу обойтись, — пожал плечами Ройнаг. — Кто там? Коркин, подбери эту падаль!

Скорняк метнулся вперед, поднял скулящего Рука.

— Что дальше, высочайший? — повернулся к Коббе Ройнаг.

— Вот как? — удивился механик. — Ты не только самый правдивый из присутствующих, но еще и самый высокий?

— Теперь смени лицо, — кивнул Ройнагу Кобба, не обращая внимания на механика. — Здесь нам незачем таиться. Тем более что в прошлый раз наша таинственность закончилась не слишком хорошо.

Ройнаг прижал собранную горстью ладонь к груди, склонил голову и через мгновение начал меняться. Заострил подбородок, увеличил лоб, плечи, скулы, прищурил раскосые глаза, рассмеялся крепкими смуглыми губами.

— Что так красавец, что так, — заметил Пустой. — Я, правда, видел женщин аху, они гораздо симпатичнее. Но это уже личное. Так это ты, Ройнаг, шлялся возле вашего терминала? Как ты сюда добрался? Ну почему ты спрыгнул перед первой пленкой, я уже понял, но путь через Морось был нелегким!

Ройнаг посмотрел на Коббу, дождался его кивка и ответил:

— У меня был приятель Файк. Так что до базы светлых я добрался легко. Верхом на лошади в хорошей компании.

— Понятно, — кивнул механик. — Ведь вы слуги одного… бога? Ну ладно. А как ты преодолел девятую пленку? И как ты запустил терминал? Или только снял блокировку? Ведь твои бойцы прямиком из Киссата? О! Среди них и офицеры! Сомневаюсь, что где-то здесь ждали своего часа два десятка молодых аху с хорошо заряженными излучателями, да еще в новенькой форме, мягких сапожках, что позволяют передвигаться бесшумно!

— Ты очень любопытен, механик! — поднял руку Кобба. — Но глуп. Я уже встречал это странное сочетание. Даже среди аху. Те, кто славился мастерством в технике, в науках, очень часто оказывались глупцами во всем остальном. Ведь именно по этой причине никто не выжил из тех, кто ушел вслед за Мотом во врата? Но я не буду тебя расспрашивать о них — мне нет до них никакого дела. Я просто докажу всем твою глупость. Ройнаг всего лишь верный воин, который вместе со мной пережил эти годы, выполняя мои указания, но даже его простая исполнительность оказалась выше глупости так называемых умников. Он добрался сюда вместе с ордынцами и переродками и решил ждать вас в девятой пленке. Но в драку не полез, а стал следить за нами. Сумел переговорить со мной. Я — не механик, Пустой, но я раньше тебя нашел гильзы и раньше тебя понял, как пройти через пленку, и сказал об этом Ройнагу. Он только очистил терминал, а уж вызывал отряд я. Да, все оборудование находится на Киссате. И отряды воинов дежурили там же много лет. И продолжали бы дежурить столько, сколько нужно, пусть даже плоть мира начинает затягиваться, пусть даже для запуска установки потребовалась огромная энергия! Но главное, что для нее требовалось, — маячок!

Кобба кивнул Ройнагу, и тот бросил ему брелок-пирамидку. Пустой схватился за карман.

— Да, — кивнул Кобба. — Выброси то, что у тебя в кармане. Я опасался, что мой план не осуществится, когда вставил маячок в соты и прикрыл его пулеметом, но ты ничего не понял. Также не понял, что я тщательно запоминал его размеры и вид, когда ты показывал его мне в своей мастерской. И не видел, как я, оставаясь на посту, вырезал из твердого пластика копию, раскрашивал ее, сплетал цепочку. И подменил уже под куполом светлых. И тогда ты сунул ее в карман, не глядя. И вот результат.

— И что дальше? — хрипло спросил Пустой.

— А дальше все просто, — пожал плечами Кобба. — Я не прошу, чтобы ты открыл врата, как это сделал твой отец. Ты — не он. Я уже видел, как ты расправляешься с замками, но тут твоего таланта не хватит. Ограничимся доступным. Ты ремонтируешь установку и запускаешь ее.

— А если я этого не сделаю? — спросил Пустой.

— Тогда я убью твоих друзей, — развел руками Кобба. — Их у тебя… Считая сторожевого ящера, восемь. Ну пусть семь с половиной. Не столь уж ценна эта тварь. Так что у тебя семь с половиной поводов подумать над моим предложением.

— Зачем тебе это, Кобба? — медленно проговорил Пустой.

— Зачем мне Галаду? — не понял аху. — Опять глупый вопрос. Нужно уметь спрашивать, механик. Правильный вопрос должен звучать так: зачем я ему? Когда ты задаешь вопрос, зачем тебе нужен бог, ты обманываешь сам себя. Зачем ты нужен богу, механик, — вот правильный вопрос!

— А ты уверен, что Галаду — это бог? — спросил Пустой.

— Этот вопрос ты задашь ему сам, — уверенно пообещал Кобба.

— Я согласен, — кивнул после короткого раздумья Пустой, — только мне будет нужна помощь моих друзей. Их всего семь с половиной, а у высшего мастера тут, помнится, было десять мастеров и куча подмастерьев? Мне нужна помощь всех моих друзей и хороший инструмент.