Глава тридцать четвертая
УНИКАЛЬНЫЙ РЕБЕНОК
Во дворце к моменту возвращения туда Кремона и в самом деле начался жуткий переполох. Несмотря на раннее время, коридоры оказались заполнены придворными, знатью, дворянами, первыми людьми столицы и государства. Во все времена смерть принца или царя в Гиблых Топях считалась почетной, но старшего наследника любили все без исключения, и его гибель ввела большинство огов в шок. Тем более в свете последних событий, когда вовсю муссировалась тема присоединения Новых земель к Царству, такой трагедии никто не ждал. И уж тем более мало кто догадывался об истинной подноготной случившегося несчастья.
Кремон не просто догадывался, а был уверен. Потому что сам недавно собирался совершить нечто подобное. Но в создавшейся суматохе сейчас мечтал только об одном: как прорваться к дочери? Ведь не использовать же для этого секретный ход?
И ему повезло. Каким-то чудом он наткнулся на Молли, несущуюся в черных одеждах вдовы, в сопровождении целого сонма сердобольных друзей и соболезнующих знакомых. Остановившись возле Героя и выслушав от него слова соболезнования, она сама догадалась о сути его вопросительного взгляда и во всеуслышание попросила:
— Господин Кремон, у меня к вам большая просьба.
— Все, что угодно, ваше величество!
— Мы все в трауре и печали, но моя дочь просто обязана продолжать учебу и полноценно гулять на свежем воздухе. Поэтому позаботьтесь о ней.
— Всенепременно! С этого часа она будет находиться под моей неустанной опекой.
— Вот и хорошо… — Она ткнула пальчиком в одного из своих помощников: — Проводи нашего Героя и доведи до всех мои распоряжения.
Вся группа во главе с Молли понеслась дальше, а расторопный помощник проводил Невменяемого в крыло с детскими апартаментами, дал указания охране и в приемном покое обратился к двум Эль-Митоланам:
Господа, по распоряжению Галиремы Молли главным опекуном принцессы назначен господин Кремон. Прошу выполнять все его рекомендации и указания.
Когда он убежал, колдуны не стали скрывать своего недовольного сарказма, который прорвался в вопросе одного из них к Герою:
— Тебя тоже наказали?
— Почему? — удивился тот, — Мне показалось, что наградили.
— Это ты еще не знаешь, кого будешь опекать, — Один из колдунов встал и позвал гостя за собой к двери, ведущей во внутренние комнаты. Приоткрыл и зашептал: — Мы эту крошку просто обожаем, но сил и терпения у нас уже не осталось. Амулеты нянечек приходится заряжать чуть ли не каждый час, иначе те будут валяться парализованными на полу, словно куклы. Смотри, как проходит завтрак.
Действительно, утренний прием пищи напоминал театр абсурда. Две нянечки с громадными куклами в руках показывали увлекательный спектакль, слишком громкими голосами ведя шуточные диалоги. Еще две носились по всей комнате, изображая собой не то живые декорации в виде ветра и тучки, не то больных на голову и потерявших ориентацию наседок. А еще две, уловив момент, когда дитя отвлекалось, пытались засунуть ей в рот ложку с кашей. Судя по тому, что весь передник и лицо Паулы этой кашей были измазаны изрядно, завтрак проходил из рук вон плохо. Да и, несмотря на веселое представление, в глазах у ребенка дрожали слезы.
Невменяемый решительно толкнул дверь и вошел в комнату с самой сердечной и обаятельной улыбкой:
— Доброе утро и приятного аппетита! С этого момента распоряжаться здесь буду я, так что прошу выполнять все мои капризы и пожелания. Паула, можешь обращаться ко мне просто «дядя». А что мы здесь имеем? — Он подошел к столу, вынул из руки одной из нянечек ложку и зачерпнул ею максимальную порцию каши, — Мм! Как вкусно!
Малышка в ответ смешно скривилась:
— Неправда! Совсем не вкусно!
— Ачто тебе нравится? — Кремон деловито уселся за стол, на котором громоздилось блюд и тарелочек с едой, способной насытить двух взрослых.
Паула ни мгновения не сомневалась:
— Варенье, сметана и сухарики,
— Здорово! Значит, их отдаем тебе, а остальное съедаю я. И он сделал соответствующие перестановки на столе. И, уже набрав очередную ложку каши, вспомнил о нянечках:
— Кстати, все свободны, можете идти. Если понадобитесь — позову. Паула! А ты бери ложку в руку и ешь сама. Или ты еще маленькая и тебя кормить надо?
— Да! Я еще очень маленькая! — капризничала маленькая шалунья, но уже с хорошо просматриваемой хитринкой в глазах.
— Жаль… А я думал, ты уже выросла достаточно, для того чтобы прогуляться со мной в парке и полетать с боларами.
Ой, дядя!.. — восторженно пискнула малышка, выхватывая ложку у нянечки и погружая ее в сметану. — Смотри, как я умею!
Понятно, что всего через несколько движений все личико оказалось испачканным еще больше, но теперь уже сметаной вперемежку с вареньем. Одна из нянечек все-таки осмелилась остаться и попыталась салфеткой вытереть принцессу. Но та сердито на нее замахнулась ложкой, и женщина отпрянула. На что новый опекун лишь махнул рукой в сторону двери и с полным ртом прогудел:
— Иди, иди уже… — затем прожевал и приступил к воспитанию собственной дочери: — Если ты отказываешься от помощи старших, значит, ты уже умеешь все делать сама. С такой испачканной я выйти в парк не смогу, а то болары испугаются и улетят. Так что придется тебе самой и умыться, и переодеться. Сможешь?
Паула нахмурилась и уже с некоторым сомнением посмотрела на закрывшуюся за нянечкой дверь. Но отступать вроде было поздно, поэтому она заверила:
— У меня даже лучше получится! — после чего схватила сухарик, обмакнула его в варенье и с удовольствием стала грызть.
Правда, по окончании завтрака отцу все-таки пришлось несколько помочь как с умыванием, так и с выбором, а потом и надеванием весьма оригинального мальчишеского костюма. Да и предпочтения дочки его сильно удивили:
— Эта одежда тебе так нравится?
— Очень! Но мне еще ни разу надеть не разрешали.
Отступать молодому отцу тоже было вроде как непедагогично, поэтому он скрепя сердце помог малышке одеться, подхватил ее на руки и поспешил в парк. И уже на аллейке, ведущей к флигелю, повел за ручку, одновременно начав разговор со вчерашних событий:
— Твоего отсутствия вчера не заметили?
— Не-а!
— И ты хранишь в секрете нашу с тобой встречу?
— Это моя самая большая тайна.
— Ну вот и молодец!
— Дядя! А мы и в самом деле будем летать с боларами?
— Конечно, моя маленькая! Ты ведь знаешь, что я тебя никогда не обману.
— Знаю!
И этот ответ натолкнул Кремона на воспоминание о пропавших плодах.
— Значит, и ты меня никогда не станешь обманывать?
— Нет! Честное слово!
— Тогда расскажи мне о плодах из моей тумбочки. Малышка ни капельки не смутилась, хотя своими вопросами сразу косвенно во всем созналась:
Но у тебя их и так было много? Зачем тебе столько?
— Ох! Паула! Ну как так можно?! — Расстроенный папаша замер на месте и от досады даже не знал, что сказать, — Нельзя же брать без разрешения! Они мне очень нужны для опытов. И они очень дорогие… ну вернее, редкие… Мм! Вернее… весьма опасные для детей!
— А мне нестрашно было! — хвастливо заявила девчушка. — Даже интересно: у них внутри такой красивый огонек светится.
«Да что же это творится! — с нехорошим предчувствием запаниковал Невменяемый. — Откуда она там огоньки рассмотрела?! Что у нее за зрение?! Да и вообще…»
— Паула, а что ты с ними сделала?
Ничего. — Малышка умильно пожала плечиками, совсем не замечая, что «дядя» вдруг стал сильно бледнеть. — Один спрятала в куклу, а второй съела на ужин. Он такой вкусный был… — После чего виновато моргнула глазками.
Кремон поискал глазами ближайшую скамейку, потому что ноги стали неожиданно подрагивать. Уселся сам, дочку усадил на колени и охрипшим голосом стал выспрашивать:
— А когда ты спала ночью, тебе снился сон?
— Снился! Такой настоящий-настоящий! И я там летала! Ему стало дурно. Хотя следовало удар судьбы воспринимать до конца:
— Тебе там было интересно? Не-а! Там очень скучно…
— Как — скучно?! Почему?!
— А там никого не было, — чистосердечно заявила дочь и стала рассказывать дальше. Каждое ее слово, каждое предложение дышало чистейшей детской непосредственностью и наивностью незамутненной детской логики.
Как только Паула заснула, сразу почувствовала себя в другом теле и в другом мире. Тело, по ее описанию, полностью соответствовало телу дунитки. А вот мир оказался совершенно иной. Насколько охватывал взгляд, даже с наивысшей точки полета, до горизонта простирались голые холмы и такие же безжизненные долины между ними. Ни единой травки, ни единого деревца, ни единой лужицы. Только рыжая, рассыпающаяся в труху земля. Ну разве что кое-где торчали из грунта покатые валуны.
Но самое интересное и загадочное, что Паула появилась в новом мире, которому Кремон сразу дал определение Обожженный, с саженцем деревца. Какое это дерево, девочка понять не смогла, хотя уже сносно могла различить около десятка запомнившихся ей деревьев. Но то было очень странное: жесткое, твердое, с торчащими в стороны толстыми прутиками. Корень был один, но странно свитый, словно свернувшаяся змейка.
Что такое саженец, Паула уже знала: видела как-то раз, как в саду сажали фруктовые деревья. Поэтому сразу сообразила: раз ей дали новое тело полетать и саженец, значит, надо выбрать место и его посадить. Только вот нигде не было воды, а полить любое растение при посадке следовало обязательно. Тогда малышка, не выпуская саженец из лапки, легко взлетела и попыталась отыскать озерцо или колодец, но, так ничего и не найдя, догадалась, что сажать придется где попало. Некоторые трудности доставило выгребание ямки, но грунт оказался рыхлый и податливый, и вскоре саженец оказался сравнительно неумело посажен и земля вокруг него утрамбована.
После чего Паула со всей отчаянностью только что получившего крылья ребенка предалась удовольствию полета. По ее же словам, что она только не пробовала вытворять в воздухе и, скорей всего, лишь дарованный вместе с телом инстинкт самосохранения не позволил угробить новорожденную дунитку. Но и этого развлечения малышке надолго не хватило. Ей стало жутко скучно и одиноко. А потом немножко и страшно. В какой-то момент ей показалось, что она навсегда останется среди этих холмов, и она даже поплакала. Поливая слезами сухую землю и перелетая с места на место, она провела остаток своего сна. Никакой пищи на пути не встретилось, но ни голода, ни жажды она не почувствовала.
Еще одно очень интересное наблюдение запечатлелось у малышки в памяти. Над головой она почти все время видела две луны. И если Сапфир, синий и с темными пятнами, оставался сравнительно узнаваем, луна Марта отсутствовала напрочь. Вместо нее, но почему-то с другой стороны висела совсем иная луна: с желтыми, коричневыми, белыми и зелеными пятнами. И все это окружалось толстенными синими полосками в виде широких рек. Паула так ее и назвала: Пятнистая луна.
А когда стали подкрадываться сумерки, путешественница заметила вдалеке маленькую, но хорошо различаемую на рыжем фоне черно-белую тучку и устремилась к ней. Каково же было ее удивление, когда во время сближения тучка вдруг начала удирать, а на том месте, где она мочила дождиком землю, оказался тот самый, недавно посаженный саженец. Причем значительно, чуть ли вдвое, выросший и выбросивший маленькие клейкие листочки на своих веточках. Паула больше не стала далеко отлетать от своего места, хотя и пыталась проследить за вредной сбежавшей тучкой.
Так она, находясь в полете, и проснулась в своей кроватке.
И ее, как всегда, вместо того чтобы расспросить и порадоваться сну вместе с ней, заставили есть кашу.
При воспоминании о завтраке дитя по-взрослому вздохнуло:
— Хорошо, что ты пришел и дал мне варенье.
— Кто бы сомневался! — бормотал Кремон, подхватывая дочь на руки и устремляясь к флигелю. — Это нам обоим повезло: я каши наелся, да и ты голодная не осталась.
Уже давно присматривающиеся к нему болары сразу встретили утверждением:
— Наши посыльные готовы к вылету, ждали только твоей отмашки.
— Это хорошо, что я успел. Надо добавить еще один абзац. Где писари?
— Вон три бездельника прохлаждаются.
— Эй, ребята! Приготовились?
И Невменяемый быстро продиктовал еще один, очень важный пункт. Конечно, он жутко сомневался и опасался опозориться на века из-за своего незнания истинной обстановки, но в данном случае положился на собственную интуицию и умение рассуждать логически. А уж если впоследствии кое-что и не совпадет с действительностью, ну не казнят же его за это, в самом деле.
Суть заключалась в том, что любому ребенку с Признаками давалось почетное право побывать во сне на луне Марге, на видимой, обращенной к Миру Тройной Радуги стороне. И не просто побывать, а побывать с почетной миссией: посадить древо дунитов, проследить за его ростом и при возможности поиграть в воздушных потоках со своими сверстниками. Почему-то возникала уверенность, что магические сущности Марги, их помощницы тучки, а возможно, и еще какие-то силы постараются сводить в одном месте детей примерно одного возраста. И уж никак четырнадцатилетние создания не окажутся рядом с трехлетними малышами.
Про детей без Признаков в готовящихся «Советах» отдельной строкой просто писалось: «…данный феномен еще не исследован. Есть предположения, что эти дети от съедания волшебного фрукта ничего не испытают. Но если у них и получится путешествие на видимую нам сторону Сонного Мира, пусть очень добросовестно отнесутся к посадке своего дерева. Иначе дуниты и для него придумают болезненное наказание».
Дополнительные копии писались прямо на глазах и сразу отдавались готовым в полет парам посланцев. Как только листок оказывался в общем футляре, а футляр во внутренностях сферы, разумные растения срывались с места и скрывались за густыми кронами деревьев. И наконец наступил момент, когда во флигеле осталась всего одна пятерка боевых боларов во главе со Спином да три писаря из царского указа. Последним вообще нравилась такая работа, тем более в такой день, когда дворец находился в трауре и во все стороны света рассылались срочные телеграммы, письма и сообщения.
Вдобавок и Невменяемый подумал, что неплохо бы загрузить парней работенкой по самые уши. Меньше будут болтать где не надо, и слухи о готовящихся к выпуску «Советах» дойдут до нежелательных ушей намного позже. Тем более что парни шибко грамотные, могли и сами не на шутку заинтересоваться тем, что написали.
Во избежание преждевременной огласки один из боларов был послан за пачками бумаги и чернильными принадлежностями, а писарей заставили делать копии в количестве «отсюда и до полуночи». С четырехразовым питанием прямо на месте. Скорей всего, они и сами уже будут завтра вспоминать суть копий с отвращением и дрожью в теле. А уж рассказать кому-либо о сути написанного не пожелают и в страшном кошмаре.
И только потом молодой папаша среагировал на нетерпеливые рывки маленькой ручонки:
— Дядя, дядя! Так когда мы полетим? Уже и боларов почти не осталось!
— Хо! Зато остались самые лучшие! Ты только глянь, какие они сильные, толстые и ловкие!
— Много каши едят?
Спин уже спланировал вниз, усевшись на собственные корни, и его глазки на жгутиках смешно разошлись в разные стороны:
— Как же без каши? Сил совсем не будет, летать не сможем, будем сидеть на деревьях и плакать.
— Разве растения плачут? — нахмурилась малышка.
— О! Мы от голода кричать начинаем! — булькал со смехом Спин.
— А мне нянечка говорила, что болары детей едят.
От такого заявления вначале растерялись все. Даже Кремон несколько промедлил, прежде чем громко рассмеялся:
— Такому не стоит верить. Болары добрые и очень умные. Тем более что ты со мной, а Спин — мой самый лучший друг.
— Ох! Чего только глупые няни не выдумают, лишь бы дети кашу ели, — сокрушался Спин, тяжело ворочая корнями во внутренностях своей сферы. — Вот! Нашел. Это тебе в подарок!
В одном из выдвинутых корешков торчал небольшой, но L1 Выбор Невменяемого ярко-красный цветочек, при виде которого у Паулы глаза загорелись азартом и восторгом.
— Ух ты! Как он сияет! — захлопала она в ладошки и замерла, боясь притронуться к чуду.
— Ну бери! — подбодрил ее болар. — Закрепишь у себя в волосах, и он будет светить целую неделю.
— А в руках подержать можно?
— Да сколько угодно! И в таком случае будет жить целую неделю.
Детские пальчики аккуратно взяли цветочек, поднесли к глазам, а потом дитя неожиданно спросило:
— А если я его буду поливать… искорками?
— Хм… — озадачился Спин. — Тебе видней… Может, он тогда вечно цветущим и живым останется.
Пока малышка тщательно присматривалась к подарку, то нюхая его, то глядя на свет, Невменяемый тихо спросил у Друга:
— Где это ты откопал такую прелесть?
— Ну не все же тебе одному иметь от других секреты.
— Неправда! Я просто все рассказывать не успеваю, — обиделся Герой. И тут же кивнул головой в сторону дочки: — Да и не всегда появляется возможность поговорить наедине.
— Ладно, тогда полетели? — не стал спорить болар.
— Вдвоем нас удержите?
— Запросто! Мы сейчас пустые, да и ты без оружия почти, а поросль вообще ничего не весит. Полетели.
— Только невысоко и вон в ту сторону. Чтобы из дворца не видели.
Все-таки молодой папа опасался за психику такой крохи дочки. И зря опасался. С самого начала полета Паула стала требовать:
— Выше! Еще выше! — и даже возмущаться: — Я ночью и то выше летала! И почему так медленно летите? Каши мало ели? Быстрей! Еще быстрей! Выше!
Она радостно завизжала, только когда болары развили максимальную скорость при крутом снижении. Опасно приближающиеся земля и кроны деревьев принцессу нисколько не испугали, а, наоборот, разогрели азартом и воодушевлением. Зато папаша переволновался здорово и уже на земле принялся сердито отчитывать друга:
— Зачем идти на поводу у ребенка? Мало ли чего она пожелает? А вдруг бы у вас корни оторвались? Или еще что случилось?
Спин не обращал на эти слова никакого внимания, а продолжал сердечно общаться с малышкой:
— И чего это твой дядя такой нудный и скучный стал? Всегда так любил быстро и высоко летать, а сегодня вдруг как подменили. Или ему каши не досталось?
— Да нет, — посочувствовала от всей души малышка, — ему варенья не хватило.
— А-а-а-а… это и в самом деле вредно для здоровья. Может трусишкой стать и всю храбрость растерять без варенья-то…
— А правда, я смелая?
— О-о-о-о!.. Смелей тебя во всем Царстве нет! — Но, услышав сбоку раздраженное покашливание, Спин благоразумно добавил: — Но всегда и во всем слушайся своего дядю. И никогда не ходи в те места, куда он запрещает. Хорошо?
— Конечно. Я дядю очень-очень люблю и буду всегда-всегда слушаться.
Малышка чуть отошла в сторонку и опять с увлечением принялась экспериментировать с подаренным цветком, а умиленные последними словами друзья заговорили о насущном.
— Ну и что теперь будешь делать? Займешься воспитанием дочери?
— Сегодня осмотрюсь и решительно постараюсь наставить на путь истинный нянечек и обоих колдунов-воспитателей. Если не подойдут, подберу других.
— А потом?
— Если подобная суматоха во дворце по поводу похорон не утихнет, на пару дней мотнемся в Сорфитовые Долины. Взглянем на это Сопло поблизости. Тут все равно Галиремам будет не до меня. Под шум тризны и во время наплыва высокопоставленных гостей из соседних государств они постараются решить как можно больше глобальных вопросов. Скорей всего, опять навесят на меня ленты амулетов и отпустят на все четыре стороны, чтобы под ногами не мешался.
— А по поводу гибели принца тебя не терзают смутные подозрения?
— Совсем не терзают. Я просто уверен: трагедия — это дело рук Огирии.
— Так чего ты еще здесь? — опешил Спин. — Не пора ли тебе отсюда сматываться со скоростью ветра?
— Рано пока, да и ситуацию я держу под контролем. Помимо этого хотелось бы еще тщательно в хранилище с артефактами покопаться. Ну и самое главное: кто мне, кроме Га-лирем, вернет магические силы?
Болар с сомнением долго поскрипывал, а потом, видимо, принял собственное решение:
— Ладно, ты сам смотри в оба, но и я что-нибудь для подстраховки придумаю. Не хватало только на поводу у этих колдуний оказаться, словно коровы на привязи.
— Кстати, — Кремон передал другу завернутый в платок репликатор, — пусть у тебя пока побудет, отдашь мне перед сном.
Не сводя взглядов с Паулы, они еще поболтали о разных мелочах, оговорили некоторые сигналы связи, после чего молодой папочка, удерживая дочь за руку, отправился с ней во дворец. Следовало немедленно заняться подборкой и проверкой нужных для принцессы воспитателей и нянечек. Вполне допустимо, что Молли со временем опять их заменит, но хоть какой-то период, проведенный с нормальными людьми, наверняка положительно скажется на характере малышки.
Ну и предстояло решить вопрос с последующими сновидениями дочурки. Вроде как отбирать позаимствованный плод смысла не было. Наоборот, следовало снабдить фруктами из Поднебесного сада не только Паулу, но и всех остальных детей Галирем, имеющих хоть один ярко выраженный Признак. Только вот как это сделать? Как уговорить матерей, которые на ножи подымут любое предложение о посылке малолетних детишек в развратное пекло Сонного Мира? Да еще избежав скандала по поводу собственного ротозейства. Потому что толково объяснить проникновение махонькой крошки в другую часть дворцового комплекса — никакой фантазии не хватит. А соврать, что сам дал, — справедливо не поверят. Свалить на кого-то — может получиться еще хуже. Только и пришла в голову мысль: раздать каждому ребенку по плоду вечером и под страшным секретом попросить пересказать сон в первую очередь только ему. А уже с завтрашнего утра деликатно поставить в известность об удачном эксперименте. В общем, предстояло шумное и хлопотное дело, которым обычно занимаются только нянечки.