Глава 35
В ЛЕСНОЙ ЧАЩЕ

Сидя со скрещенными ногами на постели Ранда, Мин наблюдала, как он, накинув легкую рубашку, роется в огромном шкафу, инкрустированном резной костью. Как можно спать в такой комнате, среди всей этой черной, тяжелой мебели? Мысли рассеянно ускользали, ей вспомнились резная, лишь чуть тронутая позолотой мебель, которую она видела в Кэймлине, бледные драпировки и простыни; наверно, они действовали на него не так угнетающе. Странно. Ее никогда не волновали ни мебель, ни простыни. Но единственный гобелен, изображающий мужчину с мечом, со всех сторон окруженного врагами и явно близкого к поражению, – от него не могло не сжиматься сердце Ранда... Однако все эти мысли возникали и тут же рассеивались, как дым; она просто наблюдала за Рандом.

Его голубые, точно утреннее небо, глаза были полны решимости, а белоснежная рубашка туго обтянула спину, когда он полез в глубину шкафа. У него были красивые бедра и изумительные икры, форму которых подчеркивали облегающие штаны и сапоги с отворотами. Время от времени Ранд хмурился, теребя пальцами рыжеватые волосы; никакой гребень не мог заставить их лежать гладко, они слегка вились возле ушей и на затылке. Мин не из дурех, швырявших под ноги мужчине вместе с сердцем свой разум. Но иногда, когда он был рядом, рассуждать здраво становилось намного труднее. Только и всего.

Еще одна куртка была извлечена из шкафа и полетела на пол, поверх той, в которой Ранд ездил к Морскому Народу. Интересно, прошли бы переговоры хоть наполовину так успешно, если бы на них не присутствовал та’верен? Хорошо бы ее видение, касающееся Морского Народа, действительно оказалось полезным. Как всегда, доступные только ее взгляду, вокруг Ранда роились образы и светилась многоцветная аура, но они мелькали слишком быстро, чтобы можно было что-либо разобрать. Все, кроме одного, смысл которого Мин пока до конца не понимала. Это единственное видение приходило и уходило сотню раз на дню, и всегда, если рядом находились Мэт или Перрин, оно включало и их, а иногда и некоторых других людей. Огромная тень сгущалась над ним, гася один за другим тысячи крошечных огоньков, похожих на светлячков, которые со всех сторон устремлялись к ней в попытке разогнать тьму. Сегодня этих огоньков было даже больше обычного, но и тень выглядела плотнее и обширнее. Каким-то образом это видение отражало его борьбу с Тенью, но Ранд почему-то не интересовался, как оно выглядело. Да Мин и не могла бы дать толкового объяснения, не считая того, что тень всегда выглядела так, будто в той или иной степени побеждает. Мин с облегчением вздохнула, когда образ исчез.

Мин вдруг ощутила укол совести и заерзала на покрывале. Нельзя говорить неправду, когда он спрашивает, о каких видениях она умалчивает. Хотя, может, и не стоило винить себя. Что пользы, если Ранд узнает, что почти наверняка потерпит неудачу, оставшись без какой-то женщины – умершей или покинувшей его? Он слишком легко впадал в мрачное настроение. Она должна поддерживать его дух, помогать ему не забывать, что на свете существует такая прекрасная вещь, как смех. Разве что...

– Не думаю, что это хорошая идея, Ранд. – Может, она зря сказала это. Мужчины – очень странные создания, как ни посмотри; они с легкостью принимают разумный совет, а через мгновение поступают прямо наоборот. Иногда они, казалось, нарочно поступают наоборот. Но она почему-то не могла подавить в себе... покровительственного отношения к этому сильному мужчине, которому ничего не стоило поднять ее одной рукой. Не говоря уже о его прочих особенностях, в том числе и того, что он способен направлять Силу.

– Это прекрасная идея, – сказал Ранд, отшвыривая голубую куртку с серебряной вышивкой. – Я – та’верен, и сегодня это, похоже, срабатывает в мою пользу. – На пол полетела зеленая куртка с золотой вышивкой.

– Ты не мог бы вместо этого снова утешить меня?

Он остановился как вкопанный, изумленно глядя на нее, с отделанной серебром красной курткой в руках, о которой тут же забыл. Мин надеялась, что не покраснела. Утешить. Интересно, почему ей пришло в голову употреблять это слово в таком смысле? Тетушки, которые воспитали ее, мягкие, добрые женщины, имели вполне определенные понятия о том, какое поведение подобает девице. Они не одобряли, что она носит штаны и работает в конюшне – занятие, которое ей нравилось больше всего на свете, поскольку позволяло иметь дело с лошадьми. Не было никаких сомнений в том, что они подумали бы о таком способе утешения, тем более если речь идет о мужчине, за которым она не замужем. Узнав об этом, они проскакали бы верхом от самого Байрлона, чтобы спустить с нее шкуру. И с него, конечно, тоже.

– Мне... надо ловить момент, пока я чувствую, что это срабатывает, – словно в раздумье произнес Ранд и быстро отвернулся к шкафу. – Вот эта подойдет! – воскликнул он, вытаскивая простую куртку из зеленой шерсти. – Я не знал, что она здесь.

Это была та куртка, в которой он возвращался от Колодцев Дюмай, и она, конечно, о многом напомнила ему. Будто не замечая, что у Ранда дрожат руки, Мин поднялась, подошла к нему и обняла, прижавшись головой к его груди.

– Я люблю тебя, – вот и все, что она сказала. Сквозь рубашку Мин ощущала выпуклый, наполовину затянувшийся шрам на его левом боку. Она помнила, как он получил его, словно это было вчера. Тогда она в первый раз обняла его, а он лежал без сознания, как мертвый.

Его руки крепко обхватили Мин и сжали – у нее перехватило дыхание. Но потом, к ее разочарованию, он опустил руки. Ей показалось, что он пробормотал себе под нос что-то вроде «это нечестно». Неужели он думал о Морском Народе, обнимая ее? Очень может быть. Хоть Мерана и Серая сестра, все же недаром говорится, что Морской Народ способен заставить вспотеть даже Домани. Конечно, все это очень важно для него, но... Мин захотелось хорошенько треснуть его ногой по лодыжке. Ранд очень мягко отстранил ее и стал надевать куртку.

– Ранд, – решительно сказала Мин, – тебе, конечно, удалось повлиять на Харине, но это не означает, что так будет со всеми. Если бы то, что ты та’верен, всегда воздействовало на других, все правители уже стояли бы перед тобой на коленях. И Белоплащники тоже.

– Я – Дракон Возрожденный, – высокомерно произнес Ранд, – и сегодня я могу все. – Подняв пояс для меча, он закрепил его на талии простой медной пряжкой. Позолоченный Дракон лежал на постели. Перчатки из тонкой черной кожи скрыли драконьи головы с золотой гривой на тыльных сторонах рук и цапель, выжженных на ладонях. – Но я не очень-то похож на него, правда? – Он с улыбкой раскинул руки. – Когда они догадаются, будет уже слишком поздно.

Мин вскинула руки.

– На дурака ты тоже вроде бы не очень похож. – Пусть понимает, как хочет. Этот тупица подозрительно уставился на нее, точно не веря своим ушам. – Ранд, едва завидев айильца, они тут же разбегутся или нападут. Если ты не хочешь брать с собой Айз Седай, захвати, по крайней мере, этих своих Аша’манов. Одна-единственная стрела, и с тобой будет покончено, неважно, кто ты, Дракон Возрожденный или овечий пастух!

– Мин, но я на самом деле Дракон Возрожденный, – очень серьезно произнес он. – И та’верен. Мы отправимся одни, только ты и я. Если, конечно, ты не раздумала.

– Даже не мечтай, что отправишься куда-то без меня, Ранд ал’Тор. – Мин очень хотелось сказать, что без нее он споткнется на ровном месте, но она придержала язык. Охватившая его эйфория ничуть не лучше былого уныния. – Нандере это не понравится.

Мин не знала точно, какие отношения связывают его с Девами – явно непростые и необычные, судя по тому, что ей доводилось видеть, – но всякая надежда, что Девы могут остановить Ранда, растаяла как дым, когда он усмехнулся, точно маленький мальчик, улизнувший от матери.

– Нандера ничего не узнает, Мин. – У Ранда даже огонек замерцал в глазах! – Я все время это делаю, и они не узнали. – Он протянул ей руку в перчатке, видимо, рассчитывая, что она тут же подбежит, едва он позовет.

Мин не оставалось ничего другого. Только, глядя в большое зеркало, привести в порядок зеленую куртку, волосы и... принять протянутую руку. Тревога грызла девушку, она вся напряглась, готовая и в самом деле подскочить при любом его жесте. Но больше всего на свете ей хотелось, чтобы он не догадался об этом.

В приемной Ранд сплел проход прямо над выложенным на полу изображением золотого Восходящего Солнца, и Мин шагнула за Рандом. Они оказались в холмистом лесу. Земля под ногами была усыпана мертвыми листьями. Птица метнулась прочь, сверкнув красными крыльями. Внезапно на одну из веток уселась белка и, глядя на пришельцев и сердито стегая вверх-вниз хвостом с белым кончиком, сердито зацоркала.

Этот лес меньше всего походил на тот, который Мин помнила по Байрлону; чем ближе к Кайриэну, тем реже попадались настоящие леса. Деревья отстояли друга от друга на четыре, пять, а то и десять шагов – высокие болотные мирты и сосны, еще более высокие дубы и деревья, названий которых Мин не знала, взбегающие вверх и уходящие вниз склоны холмов. Даже подлесок здесь казался гораздо реже, чем дома, и кустарник – дикий виноград, шиповник – рос там и тут отдельными группками, иногда, впрочем, не такими уж и маленькими. Мин выдернула из рукава отороченный кружевами носовой платок и вытерла внезапно выступивший на лице пот.

– Куда мы пойдем? – спросила Мин.

Судя по солнцу, север лежал за холмами, и она выбрала бы именно северное направление. В семи-восьми милях отсюда должен находиться город. Если повезет, они проделают весь обратный путь, ни с кем не столкнувшись. А еще лучше было бы, учитывая, что Мин в сапогах с каблуками, а местность холмистая, не говоря уже о жаре, если Ранд решит отказаться от прогулки и сплетет еще один проход, чтобы они могли прямо сейчас вернуться в Солнечный Дворец. В любом помещении дворца гораздо прохладнее, чем здесь.

Однако прежде чем Ранд успел ответить, хруст веток и листьев известил о чьем-то приближении. Вскоре появилась всадница на длинноногом сером жеребце с уздечкой и поводьями, отделанными яркой каймой. Явно кайриэнка, невысокая, стройная, в темно-голубом, почти черном шелковом платье для верховой езды, украшенном горизонтальными вставками красного, зеленого и белого от самой шеи и до колен. Вспотевшее лицо не портило ее бледной красоты и похожих на огромные темные озера глаз. Небольшой чистый зеленый камень свисал на лбу с тонкой золотой цепочки, обхватывающей черные волосы, волнами ниспадавшие на плечи.

Мин изумленно уставилась на всадницу. И не только из-за охотничьего арбалета, который та будто случайно подняла рукой в зеленой перчатке. На мгновение ей показалось, что это Морейн. Но...

– Что-то не припоминаю, чтобы видела вас в лагере, – сказала женщина гортанным голосом с легким придыханием.

У Морейн голос звучал, как хрусталь. Арбалет пошел вниз и остановился, по-прежнему словно ненароком нацеленный точно Ранду в грудь.

Он сделал вид, что ничего не замечает.

– Думаю, мне будет интересно взглянуть на ваш лагерь, – ответил Ранд с легким поклоном. – Вы, наверно, леди Каралайн Дамодред?

Стройная женщина склонила голову в знак согласия. Мин с сожалением вздохнула. Конечно, она не ожидала, что Морейн ожила. Видение, касающееся Морейн, было единственным, которое не сбылось. Но так запросто наткнуться на саму Каралайн Дамодред, одну из предводительниц восставших против Ранда здесь, в Кайриэне, и претендентку на Солнечный Трон... Похоже, все нити Узора и впрямь сплетались вокруг Ранда.

Леди Каралайн медленно подняла арбалет; тетива громко щелкнула, в воздух взлетела стрела.

– Не думаю, чтобы кто-то стал возражать против вашего присутствия, – сказала она, медленно подъезжая к ним на своем жеребце. – И я не хотела бы, чтобы вы подумали, будто я угрожаю вам. – Она поглядела на Мин – быстрый взгляд, скользнувший с головы до пят, тем не менее Мин не сомневалась, что все детали подмечены и закреплены в памяти всадницы. Если не считать этого взгляда, леди Каралайн смотрела только на Ранда. Она удерживала жеребца в трех шагах от него – на всякий случай; поскольку он был пеший, при необходимости она успеет пришпорить жеребца и умчаться. – Мне на ум приходит лишь один сероглазый мужчина вашего роста, способный неожиданно появляться из ниоткуда, если только вы не переодетый айилец. Но может быть, вы будете так любезны и назовете свое имя?

– Я – Дракон Возрожденный, – сказал Ранд с тем же высокомерием, какое проявлялось в его общении с Морским Народом.

Трудно сказать, сработало ли на этот раз то обстоятельство, что он та’верен, способный влиять на Узор. Во всяком случае, по поведению всадницы догадаться об этом было невозможно. Вместо того чтобы, спрыгнув вниз, рухнуть на колени, она лишь кивнула, скривив губы:

– Я много слышала о вас. Слышала, что вы отправились в Башню, чтобы покориться воле Престола Амерлин. Слышала, что вы собираетесь отдать Солнечный Трон Илэйн Траканд. А еще слышала, что вы убили и Илэйн, и ее мать.

– Я не покоряюсь ничьей воле, – резко ответил Ранд. Он смотрел на Каралайн с такой яростью, что один этот взгляд, казалось, способен сбросить ее с седла. – Сейчас, когда мы беседуем с вами, Илэйн находится на пути в Кэймлин, где она займет трон Андора. После него получит и трон Кайриэна.

Мин поморщилась. Неужели это необходимо – чтобы голос звучал так высокомерно? Она надеялась, что Ранд немного успокоился после визита к Морскому Народу.

Леди Каралайн положила арбалет поперек седла и теперь водила по нему рукой в перчатке.

– Я могла бы признать свою юную кузину на троне... По крайней мере, лучше она, чем любой другой. Но... – Большие темные глаза, только что так напоминавшие озера, неожиданно застыли и стали похожи на камни. – Но я не уверена, что смогу признать вас в Кайриэне. Я имею в виду не только те перемены, которые вы внесли в законы и обычаи. Вы... изменяете судьбу самим фактом своего присутствия. Каждый день после вашего прихода с людьми происходят несчастные случаи, такие странные, что никто не верит своим глазам. Множество мужей бросают жен, а жены – мужей, и никто из них даже не пытался ничего объяснить. Кайриэн просто разнесет на куски, если вы задержитесь тут.

– Равновесие, – поспешно вмешалась Мин. Лицо Ранда потемнело, казалось, он вот-вот взорвется. Может, он в конечном счете прав, что отправился сюда. Конечно, будет жаль, если вспышка его раздражения прервет эту встречу. Мин не дала ему возможности заговорить: – Всегда существует равновесие добра и зла. Именно так действует Узор. Даже Ранд не в состоянии изменить это. Как ночь уравновешивает день, так хорошее уравновешивает плохое. С тех пор как он здесь, в городе не родилось ни одного мертвого или уродливого ребенка. За эти несколько дней произошло больше свадеб, чем обычно за неделю, и на каждого мужчину, погибшего, подавившись какой-нибудь дурацкой костью, приходится женщина, упавшая вниз головой с лестницы, пролетевшая три пролета, но не сломавшая шею, а поднявшаяся без единого синяка. Чтобы Колесо вращалось, необходимо равновесие. Ранд лишь увеличивает вероятность того, что случается естественным образом. – Неожиданно Мин покраснела, осознав, что оба они смотрят на нее. Изумленно смотрят.

– Равновесие? – пробормотал Ранд, вскинув брови.

– Я читала об этом в книгах мастера Фила, – чуть слышно произнесла Мин. Она вовсе не хотела произвести впечатление, будто строит из себя философа. Леди Каралайн засмеялась, глядя на девушку с высоты своего седла и поигрывая поводьями. Эта женщина смеялась над ней! Ну-ну! Посмотрим, кто будет смеяться последним!

Внезапно, проламываясь сквозь кустарник, появился высокий черный жеребец, похожий на боевого коня. На нем сидел мужчина, возраст которого давно перевалил за середину жизни, с коротко остриженными волосами и остроконечной бородкой. Несмотря на желтый тайренский кафтан, пышные рукава которого украшали нашивки из зеленого атласа, у него были на удивление красивые голубые, глубоко посаженные глаза, похожие на отполированные бледные сапфиры. Не красавец, но глаза вполне компенсировали чересчур длинный нос. Он держал арбалет в одной руке и размахивал другой, в которой была зажата арбалетная стрела с широким наконечником.

– Она пролетела всего в нескольких дюймах от моего лица, Каралайн, и на ней твоя метка! То, что охота не удалась, еще не причина... – Только тут он заметил Ранда и Мин, и его арбалет мгновенно опустился, нацелившись на них. – Это заблудившиеся дети, Каралайн, или шпионы из города? Я никогда не верил, что ал’Тор позволит нам находиться тут, у него под носом.

Вслед за ним появилась еще дюжина всадников. Потные мужчины в кафтанах с пышными рукавами и атласными нашивками и не менее потные женщины в платьях для верховой езды, с широкими кружевными воротниками. Все держали в руках арбалеты. Последний из этой дюжины еще не успел остановиться, а их лошади все еще били копытами и вскидывали головы, как с другой стороны появилось, продираясь сквозь кусты, вдвое больше всадников. Они остановились около Каралайн – стройные, бледные мужчины и женщины в темных одеждах с цветными полосами. Все с арбалетами. За ними пешком шли слуги, с трудом волоча ноги и задыхаясь от жары; наверно, они подбирали и тащили добычу. Вряд ли имело значение, что ни у кого из них не было оружия, кроме ножей в висящих у пояса ножнах. Мин сглотнула и непроизвольно энергично вытерла щеки носовым платком. Если хоть один из них узнает Ранда, прежде чем он поймет это...

Леди Каралайн не колебалась ни мгновения.

– Никакие это не шпионы, Дарлин, – сказала она, разворачивая коня к появившимся тайренцам.

Благородный Лорд Дарлин Сиснера! Не хватало только лорда Торама Райатина. Мин хотелось бы, чтобы Ранд как та’верен чуть меньше влиял на Узор.

– Это мой кузен и его жена, – продолжала Каралайн. – Они приехали из Андора повидаться со мной. Позволь представить тебе Томаса Траканда – из младшей ветви Дома – и его жену Джайзи.

Мин взглянула на нее почти сердито. Единственная Джайзи, которую она знала, напоминала засохший чернослив еще до того, как ей исполнилось двадцать, и в придачу обладала раздражительным, скверным нравом.

Взгляд Дарлина снова обратился к Ранду, лишь на мгновение задержавшись на Мин. Он опустил арбалет и еле заметно поклонился – как и положено Благородному Лорду Тира по отношению к незначительному отпрыску благородного семейства.

– Рад знакомству, лорд Томас. Требуется немалая смелость, чтобы присоединиться к нам в нынешних обстоятельствах. Ал’Тор в любой момент может натравить на нас своих дикарей.

Леди Каралайн бросила на Дарлина сердитый взгляд, но тот сделал вид, что ничего не заметил.

Однако Дарлин заметил, что ответный поклон Ранда был почти таким же, как его собственный, и нахмурился. Смуглая красивая женщина из его свиты гневно пробормотала что-то себе под нос – у нее было длинное жесткое лицо, легко принимающее гневное выражение, – а плотный, хмурый и потный господин в бледно-зеленой куртке с красными нашивками ударил каблуками коня, заставляя его продвинуться вперед, будто собирался наехать на Ранда.

– Колесо плетет так, как желает Колесо, – холодно сказал Ранд, будто ничего не замечая. Просто Дракон Возрожденный разговаривал с... ровней, вот как это выглядело. Высокомерие горной вершины. – Немногое происходит так, как мы ожидаем. Например, я слышал, что вы в Тире, в Хаддонском Сумрачье.

Мин хотела бы, чтобы у нее хватило смелости вмешаться и успокоить его. Она потянулась и погладила его по руке. Будто случайно. Жена – сейчас это слово неожиданно зазвучало прекрасно – как бы между прочим легонько похлопывает мужа по руке. Мужа. Еще одно замечательное слово. О Свет, как трудно быть честной и смотреть правде в глаза!

– Благородный Лорд Дарлин недавно прибыл сюда на баркасе вместе с несколькими близкими друзьями, Томас. – Гортанный голос Каралайн звучал точно так же, как прежде, но ее жеребец неожиданно встал на дыбы, несомненно от удара каблуками. Под предлогом, что ей нужно справиться с ним, Каралайн повернулась спиной к Дарлину и бросила на Ранда короткий предостерегающий взгляд: – Не надоедай Благородному Лорду, Томас.

– Не беда, Каралайн, – сказал Дарлин, опуская арбалет в свисающую с седла петлю. Он подскакал немного ближе и положил руку на высокую седельную луку. – Человек должен знать, во что ввязывается. До вас, возможно, дошли слухи о том, что ал’Тор направляется в Башню, Томас. Я прибыл сюда, потому что уже несколько месяцев назад Айз Седай посоветовали мне сделать это, предвидя, как могут обернуться события. Ваша кузина рассказывала, что и ей они говорили то же самое. Мы надеялись, что нам удастся посадить ее на Солнечный Трон прежде, чем его захватит Колавир. Но ал’Тор не дурак, никогда не поверю, что он глуп. Лично я считаю, что он играет с Башней, как кот с мышью. Колавир повесилась, он надежно укрылся за кайриэнскими стенами, и готов поспорить, он вовсе не в узде у Айз Седай, а мы ломаем голову, как выбраться из этого затруднительного положения. Пока что мы у него на ладони и он может в любой момент сжать кулак.

– Баркас привез вас, – просто сказал Ранд. – Баркас может и увезти вас обратно.

Внезапно до Мин дошло, что теперь Ранд нежно поглаживает ее по руке, лежащей на его локте. Он успокаивал ее!

Поразительно, но Дарлин откинул голову назад и засмеялся. Многие женщины за эти глаза и этот смех наверняка прощали ему и длинный нос, и все остальное.

– Так и произошло бы, Томас, но я просил вашу кузину выйти за меня замуж. Она не говорит ни да, ни нет, но мужчина не может оставить свою невесту на милость айильцев, а она не желает уезжать.

Каралайн Дамодред резко выпрямилась в седле, ее холодное лицо посрамило бы любую Айз Седай. Внезапно вокруг нее и Дарлина вспыхнула аура красного и белого цветов, и Мин поняла, что это означало. Цвета ауры, как обычно, не имели значения, просто Мин каким-то образом знала, что эти двое поженятся – после того как она заставит его хорошенько погоняться за ней. И еще. На голове Дарлина внезапно возникла корона, простой золотой обруч с выгравированным на нем лежащим мечом. Королевская корона, и в один прекрасный день он наденет ее, хотя Мин не могла бы сказать, какой страны эта корона. Не Тира – там вместо королей правят Благородные Лорды.

Образы и аура исчезли, как только Дарлин повернул коня и оказался лицом к лицу с Каралайн.

– Сегодня охота у нас явно не ладится. Торам уже вернулся в лагерь. Предлагаю сделать то же самое. – Голубые глаза Дарлина быстро заскользили по сторонам, точно разыскивая что-то среди деревьев. – Похоже, твой кузен и его жена потеряли своих коней. Весьма легкомысленно с их стороны, к тому же грозит долгой пешей прогулкой, – добродушно добавил он, обращаясь к Ранду. Он прекрасно понимал, что у них и не было коней. – Но я уверен, что Ровейр и Инес с радостью отдадут им своих. Этим двоим только полезно прогуляться пешком по свежему воздуху.

Плотный мужчина в куртке с красными нашивками тут же спрыгнул со своего высокого гнедого – с улыбкой готовности, предназначенной для Дарлина, и заметно менее теплой, хотя и елейной – для Ранда. Спустя мгновение со своей серебристо-серой кобылы слезла и женщина с сердитым лицом. Она не скрывала недовольства.

Мин тоже не удалось скрыть его.

– Ты собираешься отправиться с ними в лагерь? – прошептала девушка, когда Ранд повел ее к коням. – Ты с ума сошел? – добавила она, не подумав.

– Пока нет, – мягко ответил он, прикоснувшись к ее носу кончиком пальца. – Благодаря тебе теперь я точно знаю это. – Ранд подсадил Мин на кобылу, сам вскарабкался в седло гнедого и ударами каблуков направил коня к Дарлину.

Двигаясь на северо-запад, через холмы, они оставили позади, за деревьями, Ровейра и Инес, хмуро и сердито уставившихся друг на друга. Отъехав подальше, остальные тайренцы разразились смехом и громкими пожеланиями приятной прогулки, обращенными к этой паре.

Мин хотела ехать рядом с Рандом, но Каралайн положила ладонь на ее руку и потянула к себе, так что мужчины оказались впереди.

– Я хочу видеть, что он делает, – негромко сказала Каралайн. Кто он, хотела бы знать Мин. – Ты его любовница? – спросила Каралайн.

– Да, – вызывающе ответила Мин, как только смогла перевести дыхание. Щеки у нее запылали огнем. Но Каралайн лишь кивнула, будто услышанное было самой естественной вещью на свете. Может, так дело и обстояло – в Кайриэне. Временами Мин осознавала, что вся ее показная искушенность напускная.

Ранд и Дарлин скакали впереди колено к колену, молодой почти на полголовы выше старшего, оба завернулись в собственную гордость, точно в плащ. Но они тоже беседовали. Расслышать что-либо было невозможно. Оба говорили очень тихо, под копытами коней шуршала палая листва, с хрустом ломались ветки. Крик ястреба над головой или цорканье белки на дереве тоже заглушали голоса. До женщин долетали лишь обрывки разговора.

– Я кое-что скажу вам, Томас, если позволите, – произнес Дарлин, когда всадники спускались с холма, – и, ради Света, не сочтите это проявлением неуважения. Вам повезло, что у вас такая красавица-жена. Если Свету угодно, моя будет не хуже.

– Неужели им не о чем больше говорить, кроме всякой ерунды? – пробормотала Каралайн.

Мин отвернулась, чтобы скрыть легкую улыбку. Леди Каралайн вовсе не выглядела недовольной услышанным. Саму Мин никогда не волновало, какой она казалась людям, симпатичной или нет. Ну, во всяком случае, пока она не встретила Ранда. Похоже, у Дарлина не только нос длинный, но и язык.

– Пусть забирает Калландор из Твердыни, я не стану возражать, – сказал Дарлин чуть позднее, когда всадники взбирались на склон, по которому были разбросаны редкие деревья, – но я не мог оставаться в стороне, когда он привел в Тир айильских захватчиков.

– Я читал Пророчества о Драконе, – сказал Ранд и наклонился к шее гнедого, заставляя его ускорить шаг. Конь был прекрасный, ухоженный, но круп у него несколько легковат, и Мин подозревала, что он не выносливее своего тучного владельца. – Твердыня должна была пасть до того, как он возьмет Калландор, – продолжал Ранд. – Остальные лорды в Тире, насколько мне известно, присоединились к нему.

Дарлин фыркнул.

– Они раболепствуют перед ним и лижут его сапоги! Я тоже мог бы присоединиться к нему, если бы он этого захотел, если... – Он со вздохом покачал головой: – Слишком много «если», Томас. В Тире есть поговорка. Любой спор можно забыть, но короли никогда ничего не забывают. В Тире не было короля после Артура Ястребиное Крыло, но мне кажется, у Возрожденного Дракона замашки как раз королевские. Он задел мою честь, назвав изменником, как он выразился, а раз так, я должен продолжать начатое. Если Свету будет угодно, я еще увижу независимый Тир, прежде чем умру.

Это тоже влияние та’верена, Мин знала. Никогда в жизни этот человек не заговорил бы так с первым встречным, неважно, приходится ли тот Каралайн кузеном или нет. Но понимает ли это Ранд? Мин не могла дождаться, когда расскажет ему о короне.

Поднявшись на очередной холм, путники неожиданно наткнулись на группу мужчин с копьями, некоторые были в помятых кирасах и шлемах, но большинство без доспехов. Они поклонились, увидев отряд. Тут и там среди деревьев виднелись другие часовые. Внизу располагался лагерь, над которым стояла нерассеивающаяся пыльная завеса – вниз по почти голому склону, в долине между холмами и вверх по очередному склону. Палатки стояли горстками, в каждой одна заметно больше других, со знаменем того или иного Дома, безжизненно свисающим с установленного на верхушке шеста. Лошадей, привязанных к вбитым в землю колышкам, было почти столько же, сколько людей, а людей очень много – тысячи мужчин и гораздо меньше женщин бродили среди повозок и костров, на которых готовилась еда. При виде своих предводителей никто не издал не единого приветственного возгласа.

Мин прижала к носу платок, чтобы защититься от пыли, не беспокоясь о том, что подумает Каралайн, и внимательно вглядывалась в лица окружающих. Унылые, мрачные – лица людей, понимающих, что оказались в западне. То там, то здесь над мужскими головами торчал кон какого-нибудь из Домов, большинство носили то, что смогли найти; то же можно было сказать об оружии и доспехах, вернее, отдельных их частях, которые подчас не соответствовали друг другу. У многих мужчин, слишком высоких для кайриэнцев, из-под мятых кирас виднелись рукава красных мундиров. Мин во все глаза уставилась на почти неразличимого из-за грязи белого льва на одном из этих красных рукавов. Откуда они взялись? Дарлин не мог привезти с собой на баркасе больше нескольких человек, скорее всего, входивших в его охотничий отряд. Каралайн не смотрела по сторонам, пока они скакали через лагерь, но стиснула зубы, проезжая мимо мужчин в красных мундирах.

Дарлин спешился перед такой огромной палаткой, какой Мин не только никогда не видела, но даже вообразить не могла – овальный шатер в красную полоску, блестящий в солнечном свете, точно шелковый, с четырьмя коническими верхушками, на каждой из которых под ленивым ветерком слабо колыхались знамена с Восходящим Солнцем Кайриэна, золотые на голубом. Треньканье арф плыло среди голосов, чем-то напоминающих гусиный гогот. Когда слуги увели коней, Дарлин предложил Каралайн руку. После очень долгой паузы она бесстрастно положила пальцы на его запястье и позволила ему проводить себя в палатку.

– Миледи жена? – пробормотал Ранд, с улыбкой протягивая руку Мин.

Она презрительно фыркнула и положила свою руку поверх его, хотя ей хотелось ударить Ранда. Он не имел права делать из этого шутку. Не имел права приводить ее сюда, неважно, та’верен он или не та’верен. Его могут здесь убить, чтоб он сгорел! Но разве его волнует, что она проведет остаток дней в слезах? Мин дотронулась до полосатого клапана палатки и удивленно покачала головой. И впрямь шелк! Шелковая палатка!

Не успели они войти, как она почувствовала, что Ранд напрягся. Сократившаяся свита Дарлина и Каралайн теснилась вокруг, бормоча лицемерные извинения. Между четырех опорных столбов на разноцветных коврах стояли длинные столы, ломившиеся от еды и напитков. Куда ни глянь, везде теснились люди – кайриэнская знать в пышных нарядах, офицеры, у которых были выбриты и напудрены головы спереди, вельможи в прекрасно сшитых мундирах. В толпе бродили, наигрывая, несколько бардов; прежде чем пригласить сюда для создания возвышенной атмосферы, их отбирали даже тщательнее, чем каких-нибудь знатных гостей, причем учитывалось и то, насколько роскошны их арфы, позолоченные и резные. Но несмотря на всю эту пестроту, глаза Мин уверенно выхватили из толпы тех, кто был источником беспокойства Ранда, – трех Айз Седай, стоящих неподалеку и беседующих между собой, в шалях с бахромой коричневого, серого и зеленого цветов. Образы и цветная аура вспыхнули вокруг них, но она не могла понять их значения. В просвете между людьми Мин заметила еще одну круглолицую женщину, над которой сразу замелькало еще больше образов и цветных пятен. Мин даже не пыталась вглядываться в них – она уже заметила шаль с красной бахромой, накинутую на полные плечи женщины.

Ранд нежно похлопал девушку по руке, лежащей на сгибе его локтя.

– Не волнуйся, – мягко сказал он. – Все хорошо.

Мин хотела спросить его, что они тут делают, но боялась услышать ответ.

Дарлин и Каралайн растворились в толпе. Но когда слуга с красными, зелеными и белыми нашивками на темных обшлагах предложил Мин и Ранду серебряные кубки, Каралайн тут же вновь оказалась рядом, бесцеремонно отделавшись от докучливого господина с узким неприятным лицом, тоже в красном мундире. Он выглядел очень недовольным, когда она повернулась к нему спиной и взяла с подноса бокал пунша, махнув слуге рукой, а у Мин перехватило дыхание, потому что над этим человеком неожиданно вспыхнула аура такого густого темно-синего оттенка, что казалась почти черной.

– Не доверяйте этому человеку, леди Каралайн. – Мин не смогла сдержаться. – Он убьет любого, кто стоит у него на пути. Убьет даже из прихоти, ни перед чем не остановится. – Она замолчала, стиснув зубы, чтобы не наговорить лишнего.

Каралайн быстро взглянула через плечо – мужчина с неприятным лицом, резко повернувшись, скрылся в толпе.

– Нетрудно поверить, ведь это Давед Ханлон, – с кривой улыбкой сказала она. – Его Белые Львы сражаются ради золота, а не ради Кайриэна, и грабят почище айильцев. В Андоре, похоже, стало слишком жарко для них. – Последние слова она произнесла, искоса взглянув на Ранда. – Я думаю, Томас пообещал ему много золота. И поместья, это мне точно известно. – Каралайн перевела взгляд на Мин: – Ты знаешь этого человека, Джайзи?

Мин смогла лишь покачать головой. Она только что узнала, что руки Ханлона будут запятнаны еще многими и многими позорными деяниями, в том числе и убийствами. Как это объяснить? Если бы она могла сказать, когда и кого... Но она знала лишь, что так будет. Даже если она, пытаясь предостеречь, рассказывала о своих видениях, это ничего не меняло; то, что она видела, происходило всегда. Иногда, пока она не научилась понимать, как себя вести, ее предостережения лишь способствовали тому, что это происходило скорее.

– Я слышал о Белых Львах, – спокойно сказал Ранд. – Поищи среди них Друзей Темного, и вряд ли ошибешься.

Ими были и некоторые из солдат Гейбрила; Мин это знала совершенно точно, хотя здесь, конечно, играло роль и то, что под именем лорда Гейбрила скрывается Равин. Стоило ли удивляться, что в войске одного из Отрекшихся есть Приспешники Темного?

– Кто это? – кивнул Ранд на стоявшего неподалеку мужчину, на темном длинном кафтане которого было почти столько же нашивок, сколько на платье Каралайн.

Очень высокий для кайриэнца, примерно на голову ниже Ранда, он казался бы стройным, если бы не слишком широкие плечи; яркая, запоминающаяся внешность невольно притягивала взгляд – мощный, типично мужской подбородок, чуть заметные мазки седины на висках. Взгляд Мин непонятно почему приковал к себе его собеседник, худощавый невысокий человек с длинным носом и большими ушами, в красной шелковой куртке, которая не очень ему шла. Пальцы его лежали на изогнутом кинжале у пояса, в причудливых, позолоченных ножнах и с большим красным драгоценным камнем, вставленным в рукоятку; камень мрачно сверкал, впитывая свет. Мин не увидела ауры вокруг него, но он показался ей смутно знакомым. Оба смотрели на нее и Ранда.

– Это, – сдавленным голосом произнесла Каралайн, – лорд Торам Райатин. И его постоянный спутник в последнее время, мастер Джераал Мордет. Гнусное ничтожество. От одних его взглядов мне хочется принять ванну. Они заставляют меня чувствовать себя грязной. – Она удивленно замигала, будто поражаясь своим словам, но быстро взяла себя в руки. У Мин возникло ощущение, что Каралайн Дамодред немногое могло надолго вывести из равновесия. Этим она тоже очень походила на Морейн. – Я бы на вашем месте проявила осторожность, кузен Томас, – продолжала она. – Может, вам, как та’верену, и удалось оказать некое чудодейственное влияние на меня... или на Дарлина... хотя я пока не могу сказать, к чему это приведет... я ничего не обещаю... Но Торам ненавидит вас со всей страстью. До того, как к нему прицепился Мордет, это чувство было не таким сильным, но теперь... Торам подталкивает нас к нападению на город. Немедленно, этой же ночью. Если вы погибнете, говорит он, айильцы уйдут, но мне кажется, теперь он жаждет вашей смерти даже сильнее, чем трона.

– Мордет, – сказал Ранд. Он, не отрываясь, смотрел на Торама Райатина и его тощего спутника. – Его настоящее имя Падан Фейн, и его голова оценена в сотню тысяч золотых крон.

Каралайн чуть не выронила бокал:

– За королев требовали выкуп меньший. Что он натворил?

– Он разорил мои родные края только потому, что я оттуда родом. – Лицо и голос Ранда заледенели. – Он привел троллоков, и те убили моих друзей только за то, что они мои друзья. Он – Приспешник Темного, и он мертвец. – Последние слова он произнес сквозь стиснутые зубы. Кубок, который он держал затянутой в перчатку рукой, наклонился, и пунш выплеснулся на ковер.

Мин ощутила боль за него, ощутила его боль как свою – она слышала о том, что Фейн натворил в Двуречье, – но когда она предостерегающе положила руку на грудь Ранда, ею владело состояние, близкое к панике. Если он сейчас даст себе волю, если направит Силу, когда рядом неведомо сколько Айз Седай...

– Ради Света, сдержись... – начала было Мин, но ее остановил приятный женский голос, раздавшийся за их спинами:

– Вы представите меня своему юному другу, Каралайн?

Мин оглянулась через плечо – и увидела прямо перед собой безвозрастное лицо, холодные глаза под железно-серыми седыми волосами, собранными в пучок, с которого свисали маленькие золотые украшения. Голос Мин сорвался на писк, она поперхнулась и закашлялась. При первой встрече ей показалось, что Каралайн единым взглядом охватила ее всю, но эти холодные глаза, казалось, мгновенно прочли в ее душе даже то, о чем она сама позабыла. Улыбка, с которой Айз Седай поправила на плечах шаль с зеленой бахромой, производила вовсе не такое приятное впечатление, как ее голос.

– Конечно, Кадсуане Седай. – Голос Каралайн слегка дрогнул, но ей удалось справиться с собой даже прежде, чем она закончила представлять «кузена» и его «жену». – Боюсь, в данный момент Кайриэн не самое подходящее для них место, – сказала она уже совершенно хладнокровно. Ее улыбка выражала сожаление по поводу того, что она лишена возможности подольше задержать около себя Ранда и Мин. – Они согласились послушаться моего совета и вернуться в Андор.

– Согласились? – сухо переспросила Кадсуане. У Мин екнуло сердце. Даже если бы Ранд не упоминал о ней, уже по одному тому, как Айз Седай смотрела на него, было ясно, что она его узнала. Крошечные золотые птички, полумесяцы и звезды зазвенели, когда она покачала головой. – Большинству мальчиков, Томас, достаточно один раз обжечь пальцы, чтобы больше не совать их в огонь. Другим требуется хорошая взбучка. Пусть лучше пострадает зад, чем будет искалечена рука.

– Тебе известно, что я не ребенок, – резко ответил Ранд.

– Известно? – Она оглядела его с ног до головы, умудрившись проделать это с таким видом, что он будто стал ниже ростом. – Ну, полагаю, мне вскоре станет ясно, требуется тебе хорошая взбучка или нет.

Холодный взор скользнул к Мин, к Каралайн, и, еще раз поправив шаль, Кадсуане плавно заскользила прочь и затерялась в толпе.

Мин проглотила ком в горле и испытала чувство удовлетворения, отметив, что Каралайн сделала то же самое, несмотря на все свое хладнокровие. Ранд – слепой глупец! – пристально смотрел вслед Айз Седай, точно собирался отправиться за ней. На этот раз Каралайн предостерегающе положила руку ему на грудь.

– Я вижу, вы знакомы с Кадсуане, – внезапно охрипшим голосом сказала она. – Будьте осторожны, даже остальные сестры трепещут перед ней. – В голосе Каралайн послышались очень серьезные, даже обеспокоенные нотки. – Понятия не имею, что произойдет сегодня, но, что бы ни случилось, вам, мне кажется, лучше уйти, кузен Томас. Не упустите этой возможности. У меня есть лошади...

– Это ваш кузен, Каралайн? – произнес глубокий, звучный мужской голос, и Мин вздрогнула, не сумев сдержаться.

Вблизи Торам Райатин смотрелся даже лучше – сильная мужская красота и выражение лица, которое свидетельствовало о знании жизни и так привлекало Мин до встречи с Рандом. Ну, по правде говоря, ей по-прежнему все это нравилось, только меньше. Улыбка Торама, несмотря на сжатые губы, тоже выглядела привлекательной.

Изумленный взгляд Торама скользнул к руке Каралайн, все еще прижатой к груди Ранда.

– Леди Каралайн вскоре станет моей женой, – как бы между делом сообщил Торам. – Вам это известно?

Щеки Каралайн вспыхнули от гнева:

– Не смейте так говорить, Торам! Я уже сто раз отвечала вам, что этому не бывать, и повторяю снова!

Торам с улыбкой перевел взгляд на Ранда:

– Думаю, женщины никогда сами не знают, что у них на уме, пока им не объяснишь. Как ты считаешь, Джераал? Джераал?

Он, нахмурясь, оглянулся по сторонам. Мин изумленно смотрела на Торама. Такой интересный, такой представительный... Хотела бы она уметь по желанию вызывать видения. Очень интересно узнать, какое будущее ожидает этого человека.

– Я видела, Торам, как ваш друг заторопился вон туда, – с плохо скрытым отвращением, которое чувствовалось даже в изгибе губ, Каралайн неопределенно взмахнула рукой. – Вы, безусловно, обнаружите его около выпивки или там, где он может приставать к служанкам.

– Позже, моя драгоценная. – Торам потянулся к ее щеке, сделав вид, будто его забавляет, как она отшатнулась. Потом переключился со своей внезапно вспыхнувшей веселостью на Ранда. И на висевший у бедра меч: – Не желаете ли принять участие в небольшом состязании, кузен? Я называю вас так, потому что нам предстоит стать кузенами – как только Каралайн станет моей женой. Конечно, не на боевых мечах.

– Никаких состязаний, – засмеялась Каралайн. – Он еще мальчик, Торам, и вряд ли отличает один конец меча от другого. Его мать никогда не простит мне, если я допущу...

– Состязание, – внезапно произнес Ранд. – Посмотрим. Может, я сумею наконец разобраться, куда все это меня заведет. Я согласен.